Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Увещания и хитрые способы Авенира отклонить от христианства сына и мудрые беседы Иоасафа с отцом




После блаженной кончины пустынников царь велел своему первому советнику Арахии испробовать другой план, так как первый не осуществился: приказывает призвать к себе Нахора, о котором тот говорил. Арахия, пришедши поздно ночью к пещере Нахора (он жил в пустыне и занимался предсказыванием), сообщает ему весь свой план а с рассветом возвращается к царю. Потребовав у него всадников, он объявил им, что они поедут на розыски Варлаама. При въезде в пустыню, всадники увидели какого–то человека, выходящего из обрыва. Арахия приказал им погнаться за ним, и они, поспешив исполнить приказание, схватывают и приводят его к нему. Когда Арахия спросил, кто он такой, какой веры и как его имя, то он объявил себя христианином и назвался Варлаамом, как это было ему приказано. Тогда Арахия, исполнившись радости, забрав его с собою, поспешно возвращается к царю; объявив о случившемся, он представляет ему пойманного. Царь, желая чтобы окружающие слышали его слова, спрашивает: «Ты, Варлаам, служитель злого духа?» — «Я служитель Бога, а не злых духов, — возразил пойманный. — Поэтому, ты не должен злословить меня, но выразить мне благодарность за то, что я наставил твоего сына в благочестии, вывел его из обмана и обратил к истинному Богу, воспитав в нем все качества добродетели». На это царь, притворившись рассерженным, сказал: «Тебя бы, собственно, следовало, без всяких разговоров и оправданий казнить, но я, будучи вообще человеколюбивым, сношу твою дерзость. Если же ты до известного срока окажешься неисправимым, то погибнешь ужасно, но если исправишься, то получишь прощение». После этого он передал его Арахии, велев строго стеречь его.

На другой день всюду шли слухи, что Варлаам пойман, так что они дошли и до царского сына. Услыхав об этом, царевич весьма опечалился, и слезы полились у него потоком, которого он не в силах был удержать. Громко рыдая, просил он Бога помочь старцу, и всемилостивый Господь внял его рыданию и молитвам. Он всегда оказывает помощь в дни несчастия верующим в Него и боящимся Его. В ночном видении Он открывает юноше всю истину, влагает в него силу, подкрепляя его к благочестивой борьбе. Проснувшись, Иоасаф почувствовал в своем сердце, незадолго пред тем полном горя и скорби, радость, мужество и благодатный свет. Между тем, царь, поступив так, как было сказано, весьма радовался и благодарил Арахию, считая предложенное им средство весьма удачным. Но зло обманулось в самом себе, как выразился божественный Давид. Справедливость побеждает беззаконие, совершенно сокрушает его, уничтожает всякий след, как это мы увидим дальше.

Два дня спустя царь является во дворец сына. Когда последний вышел к нему на встречу, то он не приветствовал его обычной ласкою, но казался недовольным и сердитым, и, войдя в царскую спальню, угрюмо сел. Потом, призвав к себе сына, он сказал: «Что это за слухи дошли до моих ушей, сын мой, причинившие мне столько печали? Я думаю, что ни один человек так не обрадовался рождению своего дитяти, как я твоему рождению, и думаю также, что ни одно дитя не причинило отцу столько горя, сколько ты причинил мне теперь. Ты затемнил свет, бывший пред моими глазами и сокрушил силу моих мускулов. То, чего я опасался на счет тебя, сбылось на самом деле. Ты на радость моих врагов, на мое посмеяние, своим неразумным умом и сердцем послушался слов обманщиков и предпочел волю глупых моих врагов моей воле, оставив почитание наших богов и обратившись к чужому Богу.

Где слышно, чтобы дитя так поступило со своим родителем? Тот, которого я надеялся воспитать невредимым, которого я надеялся иметь подпорою на старости лет и сделать достойным своим преемником, не постыдился направить на меня оружие неприятелей! Чему тебе следовало более подчиняться: моим ли наставлениям, или глупой болтовне старика, предписывающего горькую и трудную жизнь вместо сладкой радости, вместо жизни в роскоши — суровый, тернистый путь, который предписывает Сын Марии? Ты даже не убоялся гнева великих богов, чтобы они не поразили тебя громовым ударом, или земная расщелина не проглотила тебя; оттолкнул и презрел богов, которые оказали нашему роду столько благодеяний, украсили царскою короною, подчинили столько многолюдных государств; богов, благодаря которым, по моим молитвам и прошениям, ты сверх ожидания родился, и вдруг прилепился к Распятому, обманутый пустыми надеждами Его слуг, рассказывающих о каком–то другом мире, болтающих о воскресении мертвых и многом другом, вводящем безумцев в обман. Но ты, дорогой сын мой, послушайся теперь меня, своего отца, принеси жертву милостивым богам, забыв навсегда этот вздор. Мы же умилостивим их гекатомбами и возлияниями, чтобы они простили тебе твою ошибку: ибо они имеют силу и власть оказывать благодеяния и наказывать. Подтверждением моих слов являемся мы же сами, которые, получив от богов власть, воздаем поклоняющимся им почести; а нежелающих принести им жертву наказываем».

И долго еще царь говорил, убеждая сына, осмеивая и порицая все наше, превознося и восхваляя идолов. Тогда святой юноша, видя, что уже нечего таить и скрывать, но что, напротив, для его дела нужен как бы подсвечник или подставка, чтобы оно было всем явно и очевидно, сказал свободно и смело:

«Что мною сделано, мой господин, от того я не отрекусь. Я бежал от мрака и вышел на свет, вышел из заблуждения и примкнул к истине; расстался с злыми духами и привязался ко Христу, Сыну и Слову Бога Отца, по слову Которого все появилось из ничего, Который создал и человека из земли, вдунув в него дыхание жизни и дав ему в жилище роскошный рай. Но и после того, как человек согрешил, нарушив данную ему заповедь, чем стал причастным смерти, Бог постоянно делал все для возвращения человеку его первоначального почетного предназначения. Для того Творец всего и Создатель нашего человеческого рода, нас ради сделался Человеком. Сошедши на землю и воплотившись от Св. Девы, Он вступил в жизнь с людьми. И из–за нас, неразумных рабов, Господь принял крестную смерть, чтобы освободить нас от власти греха и уничтожить наше осуждение, чтобы нам снова были открыты врата рая, который Он предназначил для нас, и снова воссадить нас на трон славы. Он даровал бессмертное царство любящим Его, полное благ, которых невозможно выразить словом, ибо Он один только всемогущ, Царь царствующих и Господь господствующих, сила Которого непобедима и власть несравненна ни с какой властью; Который прославляется с Отцом и Духом Святым. Во имя Их я крестился и Их одних признаю.

Я прославляю и поклоняюсь одному Богу в Трех Лицах, Троице Единосущной и нераздельной, не сотворенной, бессмертной, вечной, вездесущей, бестелесной, неизменяемой, непреложной, свободной от страстей и страданий, источнику всякого блага, справедливости и вечного света, Творцу всего видимого и невидимого, содержащему и охраняющему все в Своей власти. Ничего из существующего не произошло без Него и не может существовать без Его Промысла, так как Он Един податель жизни. Оставить столь благого, мудрого и могущественного Бога и обратиться к нечистым духам, виновникам всех страданий, или совершить служение деревянным, немым и глухим идолам, которые и теперь не имеют жизни и никогда не будут ее иметь–каким это было бы безумием, сумасшествием с моей стороны! Кто когда–нибудь хоть слово услышал от них? Кому из молящихся им они что–нибудь отвечали? Кто видел их ходящими или имеющими хотя малейший признак жизни? Ни те из них, которые поставлены, никогда не садились, ниже посаженные вставали. О их бессилии, безжизненности, а также о том, что они суть дело обманывающих нас злых духов, я узнал от святого мужа; тогда, презрев и вместе с тем совершенно возненавидев их, я обратился к живому, истинному Богу, Которому и буду служить до последнего дыхания, чтобы это дыхание мое перешло в Его руки.

Когда такие невыразимые блага скопились у меня, я радовался своему освобождению от рабства и плена злых духов и своему просвещению светом лица Господня. Но моя душа мучилась и терзалась только тем, что мой господин и отец лишен такого счастья.

Но, боясь твоего упорства, я держал при себе свое горе, не желая расстроить тебя. Я непрестанно молил Бога, чтобы Он обратил тебя к Себе, прекратил бы твое исключение из пользования общим благом, в котором, впрочем, ты сам виноват, убегая от благочестия и сделавшись последователем всякого нечестия. Но так как ты, отец, сам узнал о моем образе мыслей, то выслушай вполне мое убеждение. Я не нарушу своего завета с Христом, искупившим Своею драгоценною кровью наше рабство, и если бы мне пришлось 10 тысяч раз умереть за Него, то я был бы готов. Зная теперь мое мнение, не бери на себя труд отговорить меня от этого славного исповедания. Будь уверен, что твой труд станет столь же бесплоден и напрасен, как попытка достать рукою до неба, или иссушить все воды морские. Поэтому ты, зная мое решение, или сделайся сам последователем Христа, благодаря чему ты удостоишься быть наследником непостижимых благ, и мы будем соединены и природою, и верою, — или же я отрекусь от тебя, как отца, и всецело посвящу себя служению истинному Богу».

Царь, выслушав все это, пришел в страшное волнение; безграничный гнев овладел им; он скрежетал зубами, подобно бешеному, и из уст его посыпались яростные слова: «Кто виною таких моих несчастий? Не я ли сам, будучи так расположен к тебе и делая для тебя то, чего ни один отец никогда не делал. Этим только объясняются своеволие и развращенность твоего ума, так ужасно обрушившиеся на мою голову. Не даром звездочеты при твоем рождении предсказали, что из тебя не выйдет ничего хорошего, что ты будешь дурным человеком, беспутным и непослушным своим родителям сыном. Но знай что если ты теперь не исполнишь моей воли и отречешься от меня, то я, с своей стороны, будучи твоим противником, поступлю с тобою так, как никто никогда не поступал со своим врагом».

Тогда ему снова говорит сын: «Что ты так разгневался, царь? Неужели тебя печалит то, что я удостоен таких благ? Где видано, чтобы какой–нибудь родитель был недоволен счастьем сына? Как не назвать такого отца недоброжелателем? Поэтому и я не буду называть тебя впредь отцом, но отрекусь от тебя, подобно тому, как всякий бежит от змеи, если буду видеть, что ты завидуешь моему спасению и насильно вталкиваешь меня в гибель. Если же ты захочешь употребить против меня насилие или тиранство, как ты это сказал, то будь уверен, что этим ты ничего не выиграешь, кроме названия мучителя или убийцы, вместо отца; так как тебе легче было бы найти в воздухе следы полета птицы или самому полететь в воздухе, чем сокрушить мою веру в Христа и мое славное исповедание ее. Но образумься, отец, и, сбросив мрак с глаз твоего ума, постарайся увидеть всеозаряющий свет Бога. Для чего ты всецело предался страстям и похотям своей плоти? Знай, что всякая плоть — трава, и вся красота ея, как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ — трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно (Ис.40:6–8).

Что тебя так неразрывно привязывает к этой увядающей и преходящей, подобно весенним цветам, славе, к этой неразумной роскоши, к этим страстям желудка, удовлетворение которых на время приятно безумцам, но возмездие за все это потом горче полыни, когда души таких людей после сей суетной жизни будут заключены на вечную скорбь во мраке, в несжигающий и неугасающий огонь, когда червь непрестанно и неутомимо будет точить их. Избави меня Бог от всего этого! Будучи заключен туда, ты будешь раскаиваться в своих теперешних помыслах и действиях, будешь жаждать возвращения этих дней и станешь вспоминать мои слова, но не будет тебе тогда никакой пользы от раскаяния. В аду уже нет места для обращения и покаяния. Ибо земная жизнь предназначена на дела, а будущая — на воздаяние по делам. Если бы даже земные наслаждения не протекали, но были бы вечны, то и тогда не следовало бы предпочесть им дары Христа и блага, непостижимые нашим умом. Ибо насколько солнечный свет блестящее и светлее мрака поздней ночи, настолько дары, обещанные любящим Бога, славнее и обильнее даров земного царства и славы. Вообще следовало бы великое предпочесть ничтожному. А так как все земное счастье, кроме того, временно и преходяще, и проходит подобно сну, тени или мечтам, так что можно скорее положиться на дуновение ветерка или на следы плавающего корабля, чем на благоденствие людей, то какая глупость или, скорее, безумие, предпочесть кратковременные, ничтожные земные наслаждения наслаждениям вечным, щедрым и обильным.

Неужели ты не можешь понять всего сказанного, отец? Не оставишь преходящего и не присоединишься к непреложному? Не предпочтешь вечной жизни — вечному изгнанию, света — мраку, духа — плоти? Не станешь бежать от ужасного князя тьмы; т. е. от злого диавола, и не обратишься к всемилосердному Господу? Не отступишь от служения многочисленным ложным богам и не будешь служить Единому живому истинному Богу? Хотя ты и прегрешил пред Ним своим богохульством и истребил своими ужасными казнями много Его слуг, но будь уверен, что если ты обратишься к Нему, то Он, Благий, примет тебя и забудет все твои прегрешения, ибо не хочет смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез.33:11). Сошедшему с несказанных высот ради нас, блуждавших в грехе, принявшему крестные страдания и смерть и искупившему Своей драгоценною кровью нас, попранных грехом, Ему слава и хваление во веки веков. Аминь». Царь был разъярен и вместе с тем поражен сознательными и настойчивыми словами своего сына. Так как этот последний не переставал хулить его богов и издеваться над жизнью его и всех язычников, а блистательные речи царевича не поколебали убеждений царя, вследствие царствовавшего в его душе непроницаемого мрака, то он, не будучи в состоянии поступить жестоко с сыном вследствие врожденной природной любви, совершенно отчаявшись подействовать на него угрозами, боясь вместе с тем, чтобы сын своею откровенною речью не продолжал хулить и издеваться над его богами, встал и, удаляясь, гневно сказал: «Лучше бы тебе совсем не родиться на свет, чем родиться для такого богохульства и для уклонения от отцовской любви и послушания! Но ты не думай, что ты окончательно осмеял непобедимых богов, ибо не на долго восторжествуют мои враги и их обман, так как если ты все–таки не послушаешься меня и не станешь благомыслящим по отношению к богам, то я подвергну тебя сначала различным пыткам, а потом предам тебя лютой казни, потому что тогда я буду видеть в тебе не сына, но врага и вероотступника».

Когда царственный отец после этой угрозы ушел, сын, войдя в свою спальню и подняв глаза к верховному Судье, воскликнул из глубины сердца: «Господи Боже мой! Ты один можешь дать мне сладкую надежду, твердое обещание и надежное убежище! Не оставь меня и не отступи от меня, но, согласно с Твоим обещанием, будь со мною, недостойным и ничтожным, взгляни на меня Своим милостивым и благосклонным взором! Ибо я знаю Тебя как Творца и Промыслителя всякой твари. Укрепи меня в этом сознании до моего последнего дыхания! Воззри на меня и сжалься надо мною! Сохрани меня невредимым от всякого происка сатаны! Воззри на меня, Царь! Ибо моя душа иссякла от тоски по Тебе и стремится к Тебе, источнику бессмертия, подобно путнику, жаждущему воды в безводной пустыне. Не предай зверям души моей, исповедующей Тебя, не забудь окончательно души нищего, просящего Тебя. Но подай силу мне, грешнику, во все мое житие переносить все за имя Твое, за исповедание Тебя и всецело посвятить себя служению Тебе, ибо при Твоем могуществе Ты и немощных можешь сделать многосильными, Ты один — непобедимый союзник и всемилостивый Бог, Которого прославляет всякая тварь во веки веков. Аминь». Помолившись так, он почувствовал божественное утешение в своем сердце и, исполнившись мужества, целую ночь провел в молитве.

Царь сообщил другу своему Арахии о содержании своей беседы с сыном, о его резкой откровенности, когда Иоасаф выразил всю твердость своего убеждения. Арахия дал совет относиться к царевичу как можно дружелюбнее и подобострастнее, в надежде привлечь его лестью. Поэтому на следующий день царь опять отправляется к сыну и, сев, призывает его к себе; обняв, он целовал его и нежно ласкал. Потом сказал ему:

«Милое, дорогое мое дитя! Уважь седину отца своего: вняв моей просьбе, поди, принеси жертву нашим богам. Этим ты снова сделаешь их благосклонными к себе. Они за это продлят твои дни, возвеличат славу, обезопасят твое царствование, и от них ты получишь разные блага. Чрез это ты во всю жизнь будешь пользоваться моею любовью, любовью своего отца, будешь всеми уважаем и хвалим. Ибо весьма похвально повиноваться приказанию отца; повиновение отцу есть одна из высших добродетелей и особенно нужна для приобретения расположения богов.

Как ты думаешь, дитя? Уклонился ли я добровольно от благого пути или по незнанию добра обрек я себя на гибель? Если ты думаешь, что я добровольно предпочел пользе — зло и жизни — смерть, то я полагаю, дитя, что ты судишь неправильно. Разве ты не видишь, каким бедствиям я подвергаюсь в походах против врагов и в других случаях, касающихся защиты общественного блага? Разве ты не видел, как я не щажу себя тогда: голодаю, жажду, иду пешком, сплю на земле? Не видишь, как я презираю богатство, а употребляю находящиеся в моих кладовых сокровища на постройку и различные украшения храмов великих богов, как я щедро раздаю сокровища воинам? Презирая так наслаждения и будучи так тверд в бедствиях, я, если бы знал, что вера Галилеян лучше той веры, которую я исповедаю, то как бы усердно я принялся за исполнение предписаний этой веры; я бы всем пренебрег для своего спасения.

Если же ты осуждаешь мое неведение, то ты оправдаешь меня, приняв во внимание, сколько бессонных ночей я провел, разрешая какой–нибудь представившийся мне вопрос, не позволяя себе отдыха до тех пор, пока у меня не составлялось ясного и соответствующего разрешения его. Так что, если я не пренебрегаю даже малейшим из всего, служащего для удовлетворения потребностей сей временной жизни, но все считаю полезным, то это только потому, что желаю употребить это на общую пользу. И я думаю, что во всей подсолнечной не найдется другого человека, который бы, подобно мне, был всеми признан способным всегда различить позорное от доброго. Если же это так, то как бы могло случиться, чтобы я то, пред чем следует поклоняться и обожать, счел презренным, вместо того чтобы устремить на него всю свою душу, все силы, весь свой ум, все свое рвение для обретения истинно достойного. Я старался найти это, употребляя для того целые дни и ночи; созывал с этой целью на совещание много мудрых и знающих людей.

Побеседовав со многими из так называемых христиан, я, после тщательного исследования и сравнения, опираясь, кроме того, на свидетельства мудрых и рассудительных мужей, нашел, что истинный жизненный путь заключается в исповедании и исполнении предписаний той веры, которую мы и сегодня еще исповедуем: в служении великим богам, в провождении жизни, полной удовольствий, в наслаждении данными нам от богов дарами. Такую жизнь представители и проповедники Галилеевой веры неразумно отвергнули; эту жизнь в сладком свете и наслаждениях всем тем, что боги даровали нам для удовольствия, отвергнули в надежде на какую–то другую, неизвестную жизнь, не зная сами, что они говорят и что обещают. Так что ты, сын мой, приняв во внимание наше строгое и непреложное исследование, благодаря которому найдено истинное благо, повинуйся отцу своему. Вот я доказал, что ни добровольно, ни по незнанию не отступил я от истинного пути, но что воистину познал и принял его. Поэтому я желаю, чтобы и ты не заблуждался неразумно, но чтобы следовал за мною. Постыдись отца своего: или ты не знаешь, как прекрасно повиноваться и угождать отцу во всем, и как, наоборот, дурно огорчать его и ни во что не ставить его приказания; кто делал это, тот погиб ужасно; поэтому ты, дитя, не причисляй себя к таковым. Но, угождая мне, ты достигнешь всех благ и сделаешься преемником моего царствования и славы».

Выслушав все это, возвышенный и истинно благородный юноша, познав тут коварные замыслы диавола и западню, которую тот приготовил, замышляя совратить богоподобную его душу и этим помешать ему в достижении предстоящей награды, привел отцу на его слова завещание, данное Господом: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ея, и невестку с свекровью ея. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня. А кто отречется от Меня пред людьми; отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным (Мф.10:34)». Приняв это во внимание и исполнившись страха Божия, продолжал Иоасаф: «Я старался выполнить следующее изречение Соломона: Время любить и время ненавидеть, время войне и время миру (Еккл.3:8), и, молясь Богу, я говорил: Помилуй меня, Боже, помилуй меня; ибо на Тебя уповает душа моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды. Воззову к Богу Всевышнему, Богу, благодетельствующему мне (Пс.56:1–3)».

Потом он говорит царю: «Заботиться об отце, повиноваться его приказаниям и относиться к нему с любовью — учит Господь наш, сделав эту любовь чувством, врожденным нам самою природою. Но если любовь к родителям приносит опасность самой душе и превосходит любовь к Создателю, то нам заповедуется совершенно заглушить в себе такую любовь. Подобно этому, нам совсем не предписывается повиноваться отклоняющим нас от веры в Бога, но ненавидеть таких людей и отворачиваться от них, будь это отец или мать, царь или господин самой нашей жизни. Поэтому я не в состоянии подвергнуть себя Божьему наказанию ради отца. Так что ты не утруждай ни меня, ни себя, но если хочешь иметь во мне сына, то последуй моему примеру, и мы будем вместе служить истинному Богу, так как теперь ты обожаешь идолов, дело рук человеческих, предметы бездушные и бесчувственные, которые ничего не могут доставит обожающим их, кроме наказания и гибели.

Если же ты не желаешь последовать моему примеру, то поступай со мною как тебе угодно, ибо я раб Христа и не отступлю от любви и исповедания Его ни пред наказаниями, ни пред лестью, как я тебе это сказал вчера, так как прежде всего я думаю о том, что ношу имя служителя Господня, а потому слово мое крепко и непреложно. Что же касается того, что ты сказал, что не поступаешь дурно, сознавая и сам желая этого, и что не заблуждаешься по незнанию в отношении понятия добра, но что ты после долгого и тщательного исследования узнал, что истинное благо заключается в поклонении идолам и жизни в чувственных удовольствиях — на это я ничего не могу сказать: уклоняешься ли ты добровольно от него или по незнанию. Одно только я знаю твердо и хочу, чтобы и ты знал: что все твои действия истекают из мрака глубокого невежества, что они есть блуждание ощупью впотьмах, и в них не проглядывает ни малейшей искры света, что твой путь не есть прямой и ровный, но путь кривой, полный утесов и бездонных пропастей. Итак, живя во мраке, а не в свете, принимая смерть за жизнь, ты думаешь, что твои действия и помыслы хороши и правильны. Но это не истинно, совсем не истинно. Ибо то, чему ты поклоняешься, не боги, но позорные плоды наветов злых духов, заключающие в себе всю гнусность их действий. И та жизнь, которую ты называешь сладкой и приятной, полной наслаждений и удовольствий, на деле совсем не такова, но, по истинному учению, есть жизнь гнусная и безобразная. На время она услаждает и как бы сглаживает свои шероховатости; но затем делает воздаяния еще более гневными и горькими, как учит наш учитель; еще более заостряет меч, делая его обоюдоострым. Впрочем, как мне выразить тебе все ее зло? Чтобы его сосчитать, надо больше времени, чем на то, чтобы перебрать по одной все песчинки дна морского.

Злое — это крючок диавола, облеченный в виде приманки в гнусные удовольствия, которыми он завлекает обманываемых им людей в ад. Блага же, обещанные нам Господом нашим, которые ты назвал надеждою на неизвестную жизнь, истинны, непреложны, бесконечны, нетленны. Нет слова, которое могло бы выразить полноту того богатства, славы, невыразимой радости и вечного блаженства. Как ты видишь — мы все умираем. Кто из людей жил и не видел смерти (Пс.88:49). Но мы опять воскреснем, когда придет Господь наш Иисус Христос, Сын Бога живого, в невыразимой славе и могуществе. Единый Царь царствующих и Господь господствующих, пред Которым преклонится всякая тварь небесная, земная и подземная. Тогда произойдет такой переворот, что самые небесные духи придут в ужас; тогда многое множество Ангелов и Архангелов со страхом и трепетом предстанут пред Ним.

По повелению Божию, один из Архангелов затрубит в трубу, и небо тотчас отверзется подобно книге, земля же исторгнет все тела прежде умерших людей, начиная с времен Адама до того дня. Все эти умершие во мгновение ока предстанут живыми пред троном бессмертного Господа; каждый даст отчет в земных делах своих. Тогда праведники, уверовавшие в Отца и Сына, и Святого Духа, проведшие свою земную жизнь в добрых делах, просияют, подобно солнцу. Как мне выразить ту славу, которую они обретут тогда?! Хотя я сопоставляю блеск ее с светом солнца и блеском молнии, но это потому, что мы не можем представить себе ничего блестящее. Но на самом деле никакой блеск не может сравниться с величием той славы: не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило на сердце человеку то, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор.2:9). Праведники будут тогда жить в небесном царствии, в неприступном свете, в несказанной и бесконечной радости. Тогда они обретут истинное благо и будут жить в истинном блаженстве. Отвергнувшие же истинного Бога, не уверовавшие в Творца и Создателя, а служившие злым духам, почитавшие безжизненных идолов, всецело предававшиеся пустым удовольствиям этой жизни, подобно свиньям, осквернившиеся грязью страстей и сделавшие свою душу источником всякого зла — будут лишены всех этих даров, прогнаны от лицезрения Божия, будут опозорены, пристыжены и подвергнутся оскорблению со стороны всякой твари. Им напомнится о всех их делах, словах и помыслах. Потом, после ужасного позора и унижения, они осудятся на ввержение в огненную геенну, огонь которой не сжигает, но вместе с тем никогда и не угасает. И будут они ввергнуты в крайнюю тьму, где у них будет плач и скрежет зубов, и червь постоянно станет точить их. Такова участь грешников. И будет эта участь их продолжаться нескончаемо и непрестанно за то, что они отвергнули обещанные блага и предпочли временное, грешное, мирское удовольствие.

Какие тела, какие богатства и даже души могут считаться слишком достойными, чтобы быть пожертвованными на достижение такой несказанной радости, для наслаждения тою невыразимою славой, для озарения ангельским светом и сладкого, блаженного лицезрения Господа; во избежание тех ужасных, бесконечных наказаний, страшного позора и унижения? Кто же настолько малодушен, настолько безумен, чтобы не был готов подвергнуться бесчисленным временным смертям для достижения вечного спасения и бессмертия, наследования блаженной жизни и озарения светом Святой Животворящей Троицы».

Царь, выслушав эти речи, удивлялся твердости и неподатливости сына, который не уступал ни пред лестью, ни пред убедительностью слов, ни пред угрозами наказаний; удивлялся он также правдоподобности содержания его речи и неуклонности ответов. Он начал было прозревать правдивость его слов, но дурные склонности, его закоснелость в страстях и похотях возымели свое действие и подобно узде отвлекли его от света истины. Освободившись от впечатления, произведенного на него словами сына, Авенир опять имел в виду только свою прежнюю цель и, намереваясь применить на деле план, составленный заранее им и Арахиею, он сказал: «Тебе бы следовало, дитя, подчиниться всем моим требованиям. Но так как ты непослушен и упрям, непременно хочешь доказать правдивость и преимущество своего мнения, то оставим оба свою настойчивость и уступим действительному превосходству каждого убеждения. Так как обманувший тебя Варлаам находится теперь у меня в плену, в железных оковах, то я созову большое собрание из наших и Галилеян, для чего велю глашатаям всюду объявлять, чтобы никто из христиан не боялся, но чтобы все бесстрашно шли, и в этом собрании мы будем совместно обсуждать свои мнения. Если вы, в лице вашего Варлаама, будете победителями, то вы достигнете того, чего домогаетесь; если же наше мнение победит, то вы должны быть готовы исполнить мои приказания».

Умный юноша, поняв, благодаря бывшему у него ночному видению, уловку царя, сказал: «Пусть будет по желанию господина моего, пусть будет так, как ты велишь, ибо Сам благий Господь Бог наш не даст нам сойти с прямого пути. На Него полагается душа моя, и Он помилует меня».

Тогда царь повелел собраться всем идолопоклонникам и христианам. Всюду было разослано письменно это приказание, и по всем городам глашатаи провозглашали о том, чтобы никто из христиан ничего не боялся, но чтобы все бесстрашно собрались в одно место на общую сходку для свободного обсуждения, которое будет производиться во главе с Варлаамом. Равным образом, он велит собраться ревнителям и представителям языческой веры, мудрецам из Халдеи и Индии, созывая всех, находящихся под его властью. Кроме того, он избирает несколько птицегадателей, чародеев и чревовещателей, надеясь, что они превзойдут христиан.

На это собрание сошлось большое количество людей, исповедающих нечестивую веру царя. Из христиан же только один пришел на помощь назвавшему себя Варлаамом, по имени Варахия. Ибо одни из правоверных были убиты городскими начальниками, другие скрывались в горах и пещерах из страха пред угрожавшими опасностями; иные же, убоявшись угрозы царя, не решались явно исповедывать правую веру и тайно были последователями Христа, совершая служение ночью. Один только Варахия, будучи благороден душою, явился на состязание за правду.

Царь, сев на высоком троне, велел сыну сесть возле себя. Но он, из почтения пред отцом, не захотел сделать этого и сел близ него на земле.

Явились и защитники языческой веры, о исповедниках которой Апостол выразился, что они осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце. Называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся (Рим.1:21,23). Они сошлись для того, чтобы говорить против царевича и его сторонников. И на них сбылась притча о газели, которая выступила в бой со львом. Ибо царевич и его последователи уповали на Всевышнего и на Его помощь; противники же их положились на тленность мира сего, на властителя мрака, которому они жалко подчинились.

Приводят также Нахора, выдавшего себя за Варлаама. Этим явной становится цель царя и его советников, с которою они придумали это собрание. Но Промысл Всевышнего не дал осуществиться этой цели. Когда все были на месте, царь говорит, обращаясь к ораторам и философам, блуждающим в бессмысленной вере: «Вам предстоит состязание и состязание величайшее из всех состязаний. Одно из двух постигнет вас сегодня: или вы в лице Варлаама победите нас, уличив в том, что мы заблуждаемся, и тогда вам всем собранием от нас будут оказаны величайшие почести, и вы украситесь победоносными венками, или же, будучи побеждены, вы подвергнетесь позорной и ужасной казни. Имение ваше будет отдано народу, дабы уничтожить с земли все, даже напоминающее о вас; тела ваши я отдам на съедение зверям, а детей обращу в вечное рабство».

Когда царь сказал это, ему отвечал его сын: «Твой суд сегодня справедлив, царь! Да подкрепит Господь тебя в этом добром направлении. То же самое и я скажу своему учителю». И, обратившись к Нахору, которого все принимали за Варлаама, он сказал: «Ты помнишь, Варлаам, в какой славе, почести и роскоши ты меня нашел. Своей длинной речью ты убедил меня оставить отцовские законы, обычаи и сделаться служителем твоего Бога; обещанием каких–то вечных и несказанных благ ты склонил меня последовать твоему учению и огорчить моего господина и отца. Теперь решится твоя участь: если ты выйдешь победителем из этой борьбы, докажешь истину своего учения, которое ты мне преподал, и уличишь заблуждение наших противников, то ты будешь почтен, как никто из смертных, и прославишься как проповедник истины. Тогда я навсегда останусь последователем твоего учения и слугою Христа до последнего дыхания. Если же ты будешь побежден или хитростью, или истиною и, таким образом, сделаешься виновником моего позора, то я отомщу за оскорбление своей гордости своими же руками: вырву твое сердце и язык и дам их с остальным телом на съедение псам, чтобы твой пример был для всех наукою не совращать царских сыновей».

Выслушав эти слова, Нахор очень опечалился, видя, что ему самому придется упасть в ту яму, которую он выкопал, и что собственный же меч вонзается в его сердце. Сообразив, как ему поступить, он решил, что во избежание нависнувшей опасности стать на сторону царевича, чтобы на его стороне была победа. Промысл Божий, который нередко мудро действует чрез наших противников, был, главным образом, причиною такого его решения. Когда представители идолопоклонников вступили в словесное состязание с Нахором, то он, подобно некоему Валааму, который во времена царя Валаха предпочел воззвать к Богу Израилеву, начав славословить Его так и Нахор стал вдруг противоречить бессмысленным мудрецам.

В присутствии царя, сидевшего на троне, царевича, сидевшего, как мы сказали, и близ него множества языческих ораторов, наостривших свои языки, как меч, для сокрушения истины, массы сошедшего из чужих стран народа, чтобы увидеть, какая сторона победит, — один из ораторов, самый выдающийся из них, говорит Нахору: «Ты Варлаам, бесстыдно и дерзко отнесшийся к нашим богам и вовлекший в такой обман дорогого царского сына, научив его служить Распятому?» Нахор ему возразил: «Я Варлаам, презирающий ваших богов, как ты сказал, но не вовлекший в обман царского сына, а наоборот, выведший его из обмана и обративший к истинному Богу». — «Если великие и достойные удивления люди, — продолжал оратор, — познавшие всю глубину мудрости, называют наших богов великими и бессмертными; если все земные славные цари поклоняются и благоговеют перед ними, то как у тебя поворачивается язык против них, как ты осмеливаешься на такую дерзость? Какое у тебя доказательство, что боги не они, а Распятый, с Которым Галилеяне обошлись, как с обманщиком, самозванцем, мятежником и, осудив Его на позорную казнь, распяли на Кресте. После этого ты проповедуешь, что Он Бог! Как тебе не стыдно, бесстыдный?!»

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...