 |
Король Димитрий и Татарский царь
|
|
|
|
Вечер накануне битвы
Перевод Юрия Лощица
Славу славит князь наш сербский Лазарь
во Крушевце, заповедном граде.
Всю господу усадил за стол он,
с сыновьями всю свою господу:
Юг– Богдан старой– от князя справа,
за Богданом – Юговичей девять,
ВукБранкович – по левую руку,
по порядку – прочая господа,
впереди же воевода Милош,
а с ним рядом два сербских юнака:
как один-то сам Иван Косанчич,
как другой – то сам Топлица Милан.
Поднял Лазарь золотую чашу,
и сказал он той господе сербской:
-За чье здравье выпить эту чашу?
Коли пить мне за старейшин родом,
застарого Юг-Богдана выпью;
коли пить мне, как подскажет сердце,
то за девять шурьев чашу выпью;
девять шурьев, девять Юговичей;
коли пить я стану за пригожесть,
за Ивана Косанчича выпью;
ну, а коли пить мне за геройство,
за Милоша выпью воеводу.
Пить не стану за кого другого,
но во здравье МилошаОбилича!
Здравье, Милош, вера и невера!
Прежде верный, нынче же – неверный!
На Косове завтра мне изменишь,
сбежишь к туркам, к их царю Мурату!
Будь же здрав ты и здравицу выпей.,
Вино выпей, а кубок – в подарок!»
Вскочил Милош на резвые ноги,
поклонился до землицы черной:
«Хвала тебе, славный Лазарь–княже!
Хвала тебе за здравицу эту.
За здравицу да за твой подарок,
но такие не по сердцу речи!
Коль солгу я, убей меня, Боже.
Никогда я неверою не был, никогда им не был
и не стану.
Хочу завтра на Косовом поле
я погибнуть за Христову веру!
С тобой рядом сидит твой невера,
втихомолку вино попивает ВукБранкович–
клятый и проклятый! Завтра будет
Видов-день пригожий, поглядим же на Косовом поле
кто тут вера, а кто тут невера!
Что там будет, видит Бог великий,
|
|
|
утром выйду на Косово поле,
и зарежу царь – Мурата турка,
и на глотку наступлю ногою;
коли даст мне Бог такую долю,
в град Крушевац ворочусь здоровым,
изловлю я БранковичаВука
приторочу к копью боевому,
как старуха кудель к прялке крепит,
на Косово вытащу на поле»
Побратимы на разведке
перевод Юрия Лощица
«Брат названный мой, Иван Косанчич,
ты разведал войско ли у турок?
Велико ли турецкое войско?
Можем ли мы с турками сразиться?
Можем ли мы ворога осилить?»
отвечает Иван побратиму:
«Брат любимый, Милош мой Обилич,
Я разведал турецкое войско,
велика, брат, у турок сила
коли солью все мы обернемся,
обед туркам посолить не хватит!
Вот уж полных пятнадцать денечков,
как скачу я по турецким ордам
и ни края не вижу, ни счета,
от Мрамора до Явора Суха,
от Явора, братец, до Сазлии,
от Сазлии до Чемер–Чуприи,
от Чуприи до града Звечана,
от Звечана, братец, до Чечина,
от Чечина до гор до высоких все турецкой
придавлено силой: конь за конем,
юнак за юнаком, что лес темный,
копья боевые, а знамена точно в небе тучи,
а шатры их точно белы снеги;
ежели б дождик там пролился с неба
ни за что бы не достал землицы,
Мурат вышел на Мазгит на поле
захватил он и Лаб, и Ситницу».
Битва на Косовом поле
перевод Н. Кравцова
Лазарь-царь садится за вечерю,
Рядом с ним – жена его Милица.
Государю говорит царица:.
«Царь наш Лазарь, сербская корона!
Утром ты на Косово уходишь,
Воевод и слуг берешь с собою,
Никого не оставляешь дома,.
Из мужчин никто не остается,
Кто бы мог письмо тебе доставить
И обратно с Косова вернуться.
Всех моих ты братьев забираешь,
Милых братьев, Юговичей девять.
Ты оставь хоть одного мне брата,
Для сестры сними с него присягу».
Отвечает ей царь сербский Лазарь:
«Госпожа, жена моя Милица!
А кого из братьев пожелала
Ты оставить в белом нашем доме?»
«Ты оставь мне Юговича Бошко».
|
|
|
Отвечает ей царь сербский Лазарь:
«Госпожа, жена моя Милицаl
Завтра, только белый день настанет,
День настанет и проглянет солнце,
И ворота города откроют,
Приходи ты к городским воротам,
Пред тобой пойдет все наше войско,
С боевыми копьями юнаки,
Впереди их будет ехать Бошко.
Стяг держа, украшенный крестами.
От меня скажи, царица, брату:
Пусть он знамя передаст другому
И с тобою остается дома».
Только утром белый день занялся,
И ворота города открыли.
Быстро вышла из дворца Милица.
Поспешила к городским воротам.
Конница проходит перед нею:
С боевыми копьями юнаки.
Впереди юнаков едет Бошко.
Весь он ярким золотом сияет.
Знамя боевое покрывает
И коня и самого юнака.
Знамя все украшено крестами.
Золотое яблоко на древке.
Золотом кресты на нем сверкают,
Золотые кисти с них свисают,
По плечам постукивают Бошко.
Подбегает к воину царица,
За узду коня его хватает,
Обнимает брата дорогого.
Тихо молвить брату начинает:
«Братец милый, Югович мой Бошко!
Царь тебя оставил мне в подарок,
Чтоб не шел на Косово ты поле,
И на то он дал благословенье.
Чтоб ты знамя передал другому
И со мною в Крушевце остался.
Чтоб свободен был ты от присяги».
Югович ей Бошко отвечает:
«Уходи, сестра, в свою ты башню.
Я с тобою не могу остаться,
Не отдам я знамени другому,
Хоть бы царь весь Крушевац мне отдал.
Не хочу, чтоб воины сказали:
«Глянь на труса, Юговича Бошко,
Он идти на Косово боится,
Кровь пролить за крест честной не хочет.
Жизнь отдать за веру не желает»
. И коня направил он к воротам.
Старый Юг-Богдан тут подъезжает,
Юговичей семеро с Богданом.
Всех подряд Милица окликала,
Ни один из них не оглянулся.
Вот немного времени проходит,
Брат девятый, Воин, подъезжает,
Царского коня ведет за повод,
Золотой покрытого попоной.
Ухватилась за узду царица,
Дорогого брата обнимает,
Обнимает брата, умоляет:
«Братец милый, Югович мой Воин!
Царь тебя оставил мне в подарок,
Дал на то свое благословенье,
Чтоб коня ты передал другому,
Чтоб со мною в Крушевце остался,
Чтоб свободен был ты от присяги».
Отвечает Югович ей Воин:
«Уходи, сестра, в свою ты башню,
Я с тобою не могу остаться.
Никому коня б я не доверил,
|
|
|
Хоть и знал бы, что в бою погибну.
Я иду на Косово, сестрица,
Кровь пролить за крест честной в сраженье
И за веру с братьями погибнуть».
И коня направил он к вopотам.
Поглядела вслед ему Милица,
Поглядела, пала без сознанья,
Пала на холодный твердый камень.
Тут как раз подъехал славный Лазарь.
Как увидел госпожу Милицу,
Как увидел, горько прослезился.
Поглядел направо и налево
И слугу Голубана он кличет:
«Ой, Голубан, ты слуга мой верный,
С лебедя-коня сойди скорее,
Госпожу свою возьми на руки,
В башню белую снеси царицу
Бог простит тебе, что ты остался,
Не ходи на Косово ты поле,
Оставайся в белом нашем доме».
Как услышал то слуга Голубан.
Слезы по щекам его скатились.
С лебедя-коня сошел на землю,
Взял на руки белые царицу, …...................................................
В башню он отнес ее поспешно.
Только сердце выдержать не в силах,
Что отстал от царского он войска,
К лебедю-коню вернулся быстро
И на поле Косово помчался.
Лишь наутро белый день занялся,
Прилетели ворона два черных
С Косова, с широкого простора.
Сели вороны на белой башне,
На вершине Лазаревой башни.
И один другого вопрошает:
«Не царя ли сербов эта башня?
Что же тут души живой не видно?»
Этих слов никто не слышал в башне.
Услыхала лишь одна царица,
Из дверей она выходит быстро,
Спрашивает воронов двух черных:
«Ради бога, ворона два черных,
Вы сюда откуда прилетели?
Вы не с поля ль Косова явились?
Не видали ль два могучих войска?
Не было ли битвы между ними,
И какое войско победило?»
Отвечают ворона два черных:
«Видит бог, царица дорогая,
С Косова мы утром прилетели,
Видели мы два могучих войска,
Те войска вчера сошлись на битву,
Два царя погибло в этой битве.
Может, кто из турок и остался,
А из сербов, если кто остался,
Тот изранен весь и окровавлен»,
Так они царице говорили.
….....................................................
Вдруг слуга Милутин приезжает,
Руку правую он держит в левой,
У него – семнадцать ран на теле,
Конь под ним забрызган алой кровью.
Спрашивает воина Милица:
«Что с тобою, мой слуга Милутин,
|
|
|
Иль царя на Косове ты предал?»
Отвечает ей слуга Милутин:
«Помоги с коня сойти, царица,
Да умой студеною водицей,
Дай вина мне красного напиться,
Тяжко я на Косове изранен».
Госпожа с седла его ссадила
И водой студеною умыла,
И вином юнака напоила.
Как пришел в себя слуга Милутин,
Начала расспрашивать царица:
«Что на поле Косовом случилось?
Где погиб царь сербский, славный Лазарь?
Где погиб Богдан, отец мой старый?
Где погибли Юговичей девять?
Где погиб наш Милош-воевода?
Где погиб Вук Бранкович в сраженье?
Где погиб наш БановичСтрахиня?»
Ей слуга Милутин отвечает:
«Все на поле Косовом остались,
Где погиб царь сербский, славный Лазарь,
Много копий там переломилось,
Много копий– сербских и турецких,
Стойко сербы князя защищали,
Юг-Богдан погиб в той битве первым,
Только-только началася битва.
Восемь Юговичей там погибли,
Братьев ни один из них не предал,
До конца они в бою рубились.
Оставался целым только Бошко,
Он скакал со знаменем по полю,
Разгонял он янычаp турецких,
Словно сокол голубей пугливых.
Там, где крови было по колено,
Встретил гибель БановичСтрахиня,
Милош тоже там погиб, царица,
У Ситницы, у реки студеной,
Где погибло очень много турок,
Зарубил султана он Мурата
И посек двенадцать тысяч турок.
Пусть Господь спасет весь род юнака!
Жив он будет в памяти у сербов,
Жив он будет в песнях и сказаньях,
Сколько жить и Косову и людям.
Ты спросила о проклятом Вуке:
Проклят он и род его отныне!
Прокляты и все его потомки.
Изменил на Косове он князю,
Он увел от нас двенадцать тысяч
Лучших наших ратников, царица!».
Смерть матери Юговичей
перевод Анны Ахматовой
Правый боже, чудо совершилось!
Как на Косово сходилось войско,
Было в войске Юговичей девять
И отец их, Юг-Богдан, десятый,
Юговичей мать взывает к Богу,
просит дать орлиные зеницы
и широкие лебяжьи крылья,
Чтоб взлететь над Косовым ей полем
И увидеть Юговичей девять
И десятого Богдана Юга.
То, о чем молила – получила:
Дал ей бог орлиные зеницы
И широкие лебяжьи крылья.
Вот летит она над полем ровным,
Видит девять Юговичей мертвых
И десятого Богдана Юга.
В головах у мертвых девять копий,
Девять соколов сидят на копьях,
тут же девять скакунов ретивых,
Рядом с ними девять псов свирепых.
Громко кони добрые заржали,
Огласилось поле лютым лаем,
Встал над полем клекот соколиный,
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Увела она коней ретивых,
рядом с ними девять псов свирепых,
Девять соколов взяла с собою
и вернулась в дом свой белостенный.
Снохи издали ее узнали
И с поклоном старую встречали.
|
|
|
К небу вдовьи понеслись рыданья,
Огласили воздух причитанья.
Вслед за ними застонали кони,
Девять псов свирепых зарычали,
и раздался клекот соколиный.
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Наступила ночь, и ровно в полночь
Застонал гривастый конь Дамьяна.
Мать жену Дамьянову спросила:
«Ты скажи, сноха, жена Дамьяна, Ч
то там стонет конь Дамьяна верный,
Может быть, он захотел пшеницы
Иль воды студеной от Звечана?
И жена Дамьяна отвечает:
«Нет, свекровь, моя и мать Дамьяна,
Конь не хочет ни пшеницы белой,
Ни воды студеной от Звечана,
Был Дамьяном этот конь приучен
До полуночи овсом кормиться,
Ровно в полночь в дальний путь пускаться,
Конь скорбит о смерти господина,
Без которого домой вернулся».
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Лишь лучами утро озарилось,
Прилетели два зловещих врана.
Кровью лоснятся вороньи крылья,
Клювы пеной белою покрыты,
В клювах воронов – рука юнака,
На руке колечко золотое.
Вот рука у матери в объятьях,
Юговичей мать схватила руку,
Повертела, зорко осмотрела
И жене Дамьяновой сказала:
«Отвечай, сноха, жена Дамьяна,
Не видала ль ты такую руку?»
Отвечает ей жена Дамьяна:
«Мать Дамьяна и свекровь,
ты видишь руку сына своего, Дамьяна.
Я узнала перстень обручальный,
То кольцо, что при венчанье было»
Мать Дамьянова схватила руку,
осмотрела зорко, повертела и,
к руке приникнув, прошептала:
«Молодая яблонька родная,
Где росла ты, где тебя сорвали?
Ты росла в объятьях материнских,
Сорвана на Косове равнинном»
мать печально головой поникла,
И от горя разорвалось сердце,
От печали по сынам родимым
И по старому Богдану– Югу.
СЕРБСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Король Димитрий и Татарский царь
Перевод Юрия Вронского
Царь татарский войско собирает,
И приходит с войском к Карадагу,
А оттуда пишет он посланье,
Шлет посланье в Р у сию М а лую,
Прямо в руки шлет он Димитрию:
«А послушай, король ты Димитрий,
Собери-ка дань мне с ваших русов:
Если ж дани собирать не станешь,
Сам приду я в Русию всей силой,
В пепелище обращу всю землю.
Прилетело к королю посланье,
Он читает, слезы проливает.
Тут приходит слуга Петр е ния,
Говорит он тихо Димитрию:
«Что ты плачешь, дорогой хозяин,
Что за горе в грамотке той, белой?»
А Димитрий ему отвечает:
«Как не плакать, слуга ты мой верный,
Прилетело, вишь, ко мне посланье
От того ли царя Татарина,
Что собрал он могучее войско
И велит нам из-под Карадага,
Чтоб мы с русов дань ему собрали...
Что нам делать, слуга ты мой верный,
Может, кликнем соколов Р у сии,
Али, может, и скликать не станем?»
Отвечает Петар господину:
«Не скликай их, горестный хозяин,
Уж не будем наш народ тревожить,
Лучше сделай грамотку о дани,
Я поеду с нею к Карадагу,
был я прежде у царя на службе,
Вряд ли сразу он меня погубит...»
К Карадагу Петр е ния скачет,
А как только поскакал горами,
Сунул руку в суму переметну
И посланье вытащил оттуда.
То посланье разорвал он в клочья
И швырнул их на траву зелену,
Сам с коня он соскочил проворно
И втоптал их во сырую землю…
После снова на коня вскочил он
И поехал прямо к Карадагу,
Царски слуги его увидали
И сказали царю Татарину:
«Царь Татарин, милый наш хозяин,
Это едет сам король Димитрий,
Дань цареву он везет от русов!»
А другие слуги говорили:
«Царь Татарин, милый наш хозяин,
Это едет не король Димитрий,
Это Петар, слуга его верный!»
Царь тут кликнул кровавого ката,
Чтобы тотчас Петара казнил он.
Трое сербских воевод там были,
Воеводы пред царем вскочили:
«Бог с тобою, царь, помилосердствуй,
Не губи ты славного юнака,
Не тебе ли он всегда был верен?
Нынче турок в Р у сию введет он!»
Как услышал царь такое слово,
Подобрел он и сказал юнаку:
«Ну так с богом в путь, слуга мой верный,
выбирай же, сколько надо, турок
И веди их в Р у сию скорее,
Собери мне с русов дань цареву
И в оковах доставь Димитрия».
Петар в стане выбирает турок,
Как в овчарне серый волк барашков,
И ведет их в Р у сию тотчас же.
Вот приехал Петар к белой церкви,
К белой церкви, где святой Архангел,
Да поможет нам его десница,
Там нашел он самых знатных русов,
А Недж е лка – протопопа – в церкви,
Пел тот в церкви божью Литургию.
Как увидел протопоп юнака,
тотчас вышел он из белой церкви,
Золотое скинул облаченье
И такое слово ему молвил:
«Да накажет бог тебя, отступник,
Что привел ты в Р у сию поганых!»
И ответил протопопу Петар:
«А пойдем-ка, поп, с тобою в церковь,
без труда мы там договоримся:
Вот глашатай русов созывает:
«если к церкви не придет кто-либо,
Нету места в Р у сии такому!» …..................................................
Ты бы видел, побратим, что сталось,
Сколько войска в Р у сии сыскалось,
сколько русов, соколов слетелось:
Их роса бы ночью не покрыла,
солнце в полдень их не осветило б!
Как тут всякий взял себе по гостю,
Верный Петар сам пашой занялся,
А визиря великого отдал,
Отдал Петар Димитрию в руки;
Так и каждый взял себе по турку.
Ты бы глянул, побратим, что было,
Украсилось Р у сия на диво
Все ворота с головами турок!
А глашатай русов кличет снова:
«Объявляет всем король Димитрий,
Если к церкви не придет кто-либо,
Нету места в Р у сии такому!»
Собирались молодые русы,
На три войска русы разделились:
С первым войском – верный Петр е ния,
Со вторым же сам король Димитрий,
С кораблями – протопоп Недж е лко,
Вез он пушки медные - ломбарды.
Поспешили русы к Карадагу,
На татарский стан они напали,
налетели с трех сторон внезапно,
Разметали все царево войско,
Всех царевых слуг под меч склонили,
И живого взяли Татарина,
И пустились в татарскую землю,
Захватили Татарию русы
Так все было, так оно и ныне.
НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
«П е рович Б а трич»
перевод Слуцкого …...........................................
Застонала синяя кукушка
Посреди зимы, совсем не в пору,
В дальнем, небольшом селе Зал ю тах.
То была не синяя кукушка,
это Перо В у чичевич старый,
То отец о Батриче заплакал:
«Боже милый, великое горе,
Нет у Батрича такого брата,
чтоб за брата отомстил он турку!»
Утешал отца тут братец Р а дул:
«Не горюй, не плачь, отец мой милый!
В Юрьев день я отомщу за брата…
Это время скоро наступило,
Юрьев день уж был не за горами,
Черная земля травой покрылась,
Лес листвой зеленою оделся,
Перович собрал свою дружину
И пошел с юнаками в Бан я ну.
Радул говорит своей дружине:
«Братья милые, моя дружина!
Вы в траве зеленой спрячьтесь, братья,
Я же лягу посреди дороги.
Подождем мы Ч о рович Османа,
Вы в него из ружей не стреляйте,
В злого турка Чорович Османа,
Может, бог и счастье мне помогут,
И живым я захвачу Османа.
Если же не захвачу я турка,
пусть тогда стреляет, кто захочет!»
Залегла в густой траве дружина,
Радул лег посеред и дороги,
В это время Чорович подъехал.
Р а дул Перович вскочил внезапно,
И схватил он Чорович Османа.
Он одной рукой поводья держит,
А другою валит турка наземь.
Повалил в траву Османа Р а дул,
Подбежали к Чоровичу сербы
И живым Османа захватили.
Чорович Осман их умоляет:
«Р а дул П е рович, мой брат по богу,
Не губи меня ты понапрасну,
Дам тебе я тысячу дукатов,
Двадцать Чоровичей, двадцать братьев,
двадцать ружей дать тебе желают,
А у братьев двадцать жен– турчанок,
и любая снимет ожерелье,
На котором жемчуг и дукаты,
Я же дам тебе коня большого,
В Боснии ты лучшего не сыщешь,
В Боснии, во всей Герцоговине.
Дам седло из серебра литого,
До копыт коня сукном покрою,
Рысий мех поверх сукна наброшу,
Серебром и золотом расшитый!»
Только Р а де и заботы мало,
говорит врагу слова такие:
«Чорович Осман, ох, злой ты турок!
Брат мой, Батрич, тоже откупался,
Ты его не отпустил на волю.
Из-за пояса нож вынул Р а дул,
И отсек он голову Осману.
Голову забрал он и оружье,
Взял себе коня его большого
И домой счастливо воротился.
Только в Черногорию приехал,
В небольшом селении Зал ю тах
В у чичевич Перо встретил сына,
Обнимает и целует в щеки.
Радул у него – полу и руку,
Подал Радул голову Османа,
И промолвил Вучичевич Перо:
«Благо мне сегодня и навеки,
Что дождался я еще при жизни,
Как мой Радул отомстил за брата!»
Попрощался и с душой расстался.
Умер он, душа его спокойна,
Бог в раю ему дал новоселье,
Остальным здоровье и веселье!
СЕРБСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Яут-Бег и П е ро Мрк о нич
перевод Юрия Кузнецова
Ни зари, ни белого полудня,
Не было в помине и Денницы,
Когда Шк о дер открывал ворота...
Под зеленым знаменем широким.
Славно едет Яут-бег могучий.
Яут– бег могучий громко молвит:
«Родила ли женщина юнака,
Чтоб он был сейчас в моей дружине
И сказал бы о селе богатом,
Не сожженном и не разоренном,
Где могли бы мы добыть добычу?»
Тридцать турок слушали, молчали,
Говорил Ахмет-ага зеленый:
«Слушай, брат мой, Яут-бег могучий,
Из любого нас села прогонят,
Из любого, где живут вал а хи.
Лучше мы направимся в Деч а ны,
Где тряхнем подвалы белой церкви,
Где захватим верную добычу,
Н е маничей серебро и злато,
Нас никто оттуда не прогонит:
В белой церкви– черные монахи,
У монахов ни ружья, ни сабли».
Слышит это Яут-бег могучий,
слышит речи брата дорогого,
повернул обратно тридцать турок,
И поехали они в Деч а ны.
…......................................................
Увидал их издали игумен,
Открывал тяжелые ворота,
…....................................................
Молвил слово Яут-бег могучий:
«Поживей, святой старик игумен,
Открывай глубокие подвалы
И неси нам серебро и злато,
Чтобы нам самим не грабить церковь!»
отвечал на это белый старец:
«Бог с тобою, Яут-бег могучий,
Нету здесь ни серебра, ни злата,
Кроме приношений самых бедных,
Проклянут навек тебя сироты,
Если унесешь их подаянья». …..........................................................
На ноги вскочили тридцать турок
И схватили старика за горло,
Чтоб его подвергнуть лютым пыткам,
Да случилось глянуть им в окошко,
На зеленое большое поле,
Где юнак трусил трусцой по-волчьи,
Молодой юнак и незнакомый; …..........................................................
Тридцать турок на юнака смотрят,
Узнают его, признать не могут.
Между тем юнак заходит в келью,
Утра доброго желает туркам.
Принимают турки пожеланье:
«Будь здоров и ты, гяур могучий!»
А гяура звали Мрк о нич П е ро.
Встали, потеснились тридцать турок,
Сел у знамени могучий П е ро,
Сел один напротив Яут-бега;
Принимал он чаши круговые …
Возвратилась чаша к Яут-бегу,
Принял чашу он и молвил слово:
«Будь здоров, могуч Мрк о нич Перо!
Не в мое и не твое пью здравье,
Не во здравье грозного султана,
Не во здравье цесаря-гяура,
А за мой зеленый меч - он срубит,
Срубит твою голову сегодня!»
Ничего не отвечает Перо,
По рукам переходила чаша,
Наконец дошла она до Перо,
И юнак такое молвил слово:
«Будь здоров ты, Яут– бег могучий!»
Не в свое и не в твое пью здравье,
А во здравье истинного Бога
И царя Деч а нского святого,
За него сегодня постараюсь,
И за светлое мое оружье,
И за пулю в твоем черном сердце!»
Выпил чашу и на стол бросает
И кладет свое оружье рядом,
Дал оружью огненную искру,
Приняло огонь его оружье
И застряла пуля не в кольчуге,
А засела в черном сердце турка. …....................................................
Цыкнул тут Ахмет-ага зеленый,
Вырвал из-за пояса он саблю,
Замахнулся саблей на юнака;
Его встретил горец Мрк о нич Перо
Пулями из малых пистолетов,
На груди ему пробил кольчугу,
А в спине его открыл окошко.
На ноги вскочил юнак могучий,
Выхватил отточенную саблю
И на турок бросился по-волчьи,
Стал рубить налево и направо,
И с позором турки побежали,
Было тридцать, убежали двадцать,
Позабыли про коней, про сабли,
Про подвалы серебра и злата,
Вспоминали, каково им было,
Как они в Деч а ны приезжали
Поживиться серебром и златом.
СЕРБСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Марко королевич пашет
Перевод Ореста Миллер а
Пьет вино наш Марко Королевич
С Евросимой, матерью-старухой,
А как оба выкушали вдоволь,
Сыну Марку мать возговорила:
«Милый сын мой, Марко Королевич,
Откажись, родной, от богатырства:
Не к добру ведут твои затеи;
Надоело старой мне, что вечер
Мыть – стирать кровавые одежды,
Ты возьми – ка лучше плуг с волами
Да вспаши – ка горы и долины,
Позасей их белою пшеницей
Было б чем с тобою нам прокормиться».
Как велела, так и сделал Марко:
Впряг волов он в старый плуг отцовский,
стал пахать– не горы и долины,
Стал пахать он царскую дорогу.
Глядь – дорогой едут янычары,
Едут с грузом серебра и злата;
И сказали Марку янычары:
«Эй, ты, Марко, не паши дорогу!»
«Эй, вы, турки, не топчите пашню!»
«Эй, ты, Марко, не паши дорогу!»
«Эй, вы, турки, не топчите пашню!»
А как спорить Марку надоело,
Ухватился он за плуг отцовский
И всех турок положил на месте.
Взял с собой он серебро и злато
И отдал их матери-старухе:
«Вот что я на пашне заработал!»
Совет Вилы
Народная песня
Перевод Минаева
На горе стояла рано утром Вилла,
Облакам румяным Вила говорила:
«Вы куда летите и где были прежде?
Что с собой несете в пурпуровой одежде?»
«Мы в стране индейской были – побывали,
Где под жарким солнцем холода не знали,
Где благоуханья вечные курятся,
Где в земле алмазы царские родятся,
Где, волной целуем, взорам недоступный,
Под песком таится в море жемчуг крупный.
Индию покинув, мы несем оттуда
Людям три подарка дорогих, три чуда.
Первый дар– сердечко просто золотое,
Хоть и ярко блещет золото литое;
Дар второй – корона: нестерпим для глаза
На короне этой дивный блеск алмаза;
третий дар – колечко,– дорогой, заветный,
На кольце играет жемчуг самоцветный.
Первый дар– сердечко золотое нашеотдадим
мы деве, что всех в мире краше.
Дар второй– корону– им, как королеву,
Княжеского рода мы украсим деву.
А колечко с перлом нам отдать желанней
Той, кого скромнее нет и постоянней»
На горе обвита утренним туманом,
Отвечала Вила облакам румяным:
«Первый дар гречанке вы отдайте:
девы Краше не найдете по свету нигде вы:
Дар второй снесите стройной франкистанке:
Знатны они родом, стройны по осанке;
А кольцо – славянке …
Верьте слову Вилы:
Коль славянка любит-любит до могилы.»
ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ
Сербская песня
Как случилось, как же так случилось!
Наше солнце в море завалилось,
Вспомню поле Косово и плачу,
Перед Богом слез своих не прячу.
Кто-то предал, ад и пламень лютый!
В спину солнца нож вонзил погнутый.
Кто нас предал.
Жги его лют пламень!
Знает только Бог и Черный камень.
И наутро над былой державой
вместо солнца нож взошел кровавый.
Наше солнце на куски разбито,
наше зренье стало триочито:
Туфлю Папы смотрит одним оком,
Магомета смотрит другим оком,
Третьим оком – Русию святую,
Что стоит от Бога одесную...
Бог высоко, Русия далеко,
Ноет рана старая жестоко.
В белом свете все перевернулось,
Русия от Бога отвернулась.
В синем небе над родной державой
вместо солнца всходит нож кровавый.
Я пойду взойду на Черну гору и
все сердце выплачу простору.
Буду плакать и молиться долго,
может, голос мой дойдет до Бога.
Боже милый пожалеет серба,
Его душу заберет на небо.
БРАНКО РАДИЧЕВИЧ (1824-1853)
Гойко
перевод А.Ахматовой
Эй, ко мне скорее, гусли–други,
натяну вас туго на досуге,
Натяну вас, заиграю лихо,
Чтоб на сердце снова стало тихо,
Чтобы снова я увидел счастье,
Чудо, не разбитое на части.
И заря чиста, и солнце ясно,
Лес зеленый и поля прекрасны,
милы мне цветы и ключ прохладный,
И, дитя мое, мой луч отрадный,
Лишь в глаза твои я гляну снова,
Вспыхнет в сердце песенное слово.
Ты, земля, мила мне бесконечно,
Дивно сотворил тебя предвечный!
Только бы пожить еще немного,
Но пора в последнюю дорогу,
Смертный час пробьет мой скоро,
скоро, Светлый мир сокроется от взора.
Гусли упадут из рук остылых,
Но что пел я – будут людям мило,
и пока душа к душе стремится
И народ за чашей веселится,
Будет песня для него отрадой,
Ничего мне больше и не надо.
Й О ВАН ЙОВ А НОВИЧ ЗМАЙ
Девясил
перевод Исаковского
Девясил – траву здоровья
В ночь русалка поливает.
Девясил – слыхать в народе
Девять сил в себе скрывает.
Волшебством своим, русалка,
Обаяньем, сердцу милым.
Ты полей и эту песню
Что назвал я Девясилом;
Может эта песня рану
Сыну Сербии прикроет
И хотя бы на мгновенье
Боль и муку успокоит.
Памятник на Р у евице
перевод Николая Тихонова
Скинь ты шапку,
если здесь проходишь,
помолися Богу;
Знай, за братство тут юнацкой крови
Пролито много.
Встали сербы защищать родные
Славянские нивы,
Брат наш крикнул, видя в бой идущих:
«Нет, не одни вы!»
Из далеких из краев студеных тут русские встали,
С братскою славянской любовью
Помощь нам дали!
Вы заслужили, чтобы в потомстве
Бессмертно Вы жили,
многие здесь за сербский народ наш
Жизнь положили.
Отдали жизнь, а ее ведь обратно
Не вернешь с поля,
Может ли дать кто-нибудь другому,
дать еще боле?
Скинь же здесь шапку и помолись ты,
Вспомни дни боя,
То береги, что предки геройски
Взяли борьбою
Камень большой на русской могиле
Славою дышит!
Память, живущая в сердце сербском,
Больше и выше!
Памятник на горе Р у евица, близ города Ал е ксинац был сооружен русским добровольцам, погибшим во время сербско-турецкой войны 1876-1877гг.
|
|
|
