 |
Роль обстоятельств, исключающих преступность деяния в уголовном праве России
|
|
|
|
Кафедра гуманитарных дисциплин
КУРСОВАЯ РАБОТА
РОЛЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ИСКЛЮЧАЮЩИХ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ
(НА ПРИМЕРЕ ДВУХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ)
Работу выполнила: _________________________________?????????
(подпись, дата) (инициалы, фамилия)
| Филиал ФГБОУ ВО «Куб ГУ» в | г. Новороссийске | курс | 2 ЗФО |
| Специальность / направление | 40.03.01 Юриспруденция |
Научный руководитель
| Канд. юрид. наук, доцент | Г.И. Швединская |
(подпись, дата) (инициалы, фамилия)
Нормоконтролер
| К.ю.н.,доцент | А.Н.Качур |
(подпись, дата) (инициалы, фамилия)
Новороссийск 2016
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ………………………...………………………….....…………………..... 3
1 Теоретико-правовые основы института обстоятельств, исключающих
преступность деяния….........................................................................................5
1.1 История развития законодательства об обстоятельствах, исключающих
преступность деяния ……………………...........……………………….…..5
1.2 Понятие и социально-правовая природа
обстоятельств, исключающих преступность деяния ……...........…….......9
2 Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в действующем уголовном законодательстве России.......................................14
2.1 Необходимая оборона …………………….……..…………......…….......14
2.2 Крайняя необходимость …………………………………..….......…...…. 20
Заключение……………………………………………………………….................26
Список использованных источников……………………………...........................28
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Современная уголовная политика России в равной степени направлена как на охрану прав и законных интересов граждан от преступных посягательств, так и на защиту граждан от необоснованного привлечения к уголовной ответственности. Особую актуальность в этом аспекте приобретает исследование обстоятельств, исключающих преступность деяния.
|
|
|
Несмотря на то что некоторые из исследуемых обстоятельств являются одними из самых древних правовых норм ныне действующего Уголовного Кодекса (например, необходимая оборона), данный институт права и сегодня вызывает немало споров в уголовно-правовой доктрине. Большая часть вопросов касается юридической природы рассматриваемых обстоятельств. Однако единого подхода к пониманию сущности института обстоятельств, исключающих преступность деяния, или, иными словами, того, в силу чего деяние не признается преступным, в науке уголовного права пока не выработано. Поэтому в правоприменительной деятельности возникают разночтения в трактовке и применении исследуемых норм.
Институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, являлся предметом изучения многих авторов. Среди ученых, чьи работы относятся к дореволюционному этапу развития отечественной уголовно-правовой доктрины, можно назвать таких виднейших представителей науки уголовного права, как А. Ф. Кистяковский, Е. Ф. Колоколов, А. Ф. Кони, Ф. Лист, А. В. Лохвицкий, Э. Я. Немировский, В. И. Платонов, С. В. Познышев, П. П. Пусторослев, Н. С. Таганцев и др.
Целью исследования является научное обоснование теоретико-правовых основ института обстоятельств, исключающих преступность деяния, и формулирование на этой основе предложений по совершенствованию его законодательного регулирования и повышению эффективности правоприменения.
Представленная цель исследования решалась автором путем постановки комплекса охватываемых темой задач:
- проследить историческое развитие основных закономерностей развития системы обстоятельств, исключающих преступность деяния в уголовном праве;
|
|
|
- раскрыть социально-правовую природу обстоятельств, исключающих преступность деяния, установить их сущность, форму и содержание;
- сформулировать понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния
- провести анализ конститутивных признаков, характеризующих основания и пределы правомерности конкретных видов обстоятельств, исключающих преступность деяния
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, возникающих в связи с применением уголовно-правовых норм, регламентирующих обстоятельства, исключающие преступность деяний.
Предметом исследования выступает уголовное законодательство, акты судебного толкования и материалы судебно-следственной практики, касающиеся проблем применения уголовно-правовых норм, регламентирующих обстоятельства, исключающие преступность деяния.
Обобщение нормативных, эмпирических и теоретических источников потребовало применения многоуровневого комплекса методов и способов познания, присущих современной науке.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и включает в себя введение, две главы, разбитые на параграфы, заключение и список использованной литературы.
1 Теоретико-правовые основы института обстоятельств, исключающих преступность деяния
1.1 История развития законодательства об обстоятельствах, исключающих преступность деяния
Подходы к современному пониманию института правомерного вреда (обстоятельств, исключающих преступность деяния), основная часть которого отражена в главе 8 УК России, закладывались в первой половине XIX в. при разработке Свода законов 1832 г. и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В связи с этим в пределах статьи предпринята попытка анализа института правомерного вреда в том виде, в каком он был отражен в Своде законов и Уложении 1845 г., в контексте основных понятий уголовного права, прежде всего таких, как преступление, вина, наказание[1]. В то же время необходимая оборона и другие ситуации, в которых законом допускалось причинение вреда, в течение времени подвергаются изменениям в зависимости от понимания преступления, иерархии охраняемых уголовным законом интересов и состояния юридической техники. В одни периоды истории нанесение ущерба влекло освобождение от наказания, в другие - исключало уголовную ответственность, в третьи - устраняло преступность[2]. Соответственно этому основания, в силу которых вредоносные действия не наказывались либо не влекли уголовной ответственности или вовсе признавались непреступными, именовались по-разному, в частности «обстоятельствами, освобождающими от наказания», «причинами, по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину» и т.д. Поэтому в данной работе необходимая оборона и другие случаи, в которых допускалось причинение вреда, определяются как «ситуации правомерного вреда»[3].
|
|
|
Указом императора от 15 августа 1845 г. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных было утверждено, вступило в силу с 1 мая 1846 г. и фактически действовало в составе Свода законов 1832 г. до начала двадцатых годов XX в. в редакциях 1857 г., 1866 г. и 1885 г. (далее - Уложение 1845 г.)[4]. Законы, вышедшие после 1885 г., вносились в продолжение. Дополняющим Уложение 1845 г. сборником действовавших общих уголовных законов являлся Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями[5].
Уложение 1845 г. имело обособленные Общую и Особенную части и так же, как и Свод законов, знало два понятия уголовно наказуемого деяния - преступление и проступок, определения которых в ходе действия Уложения 1845 г. претерпели изменения. Так, в ст. 4 первоначальной редакции Уложения 1845 г. определялось, что преступлением или проступком признается как само приготовительное противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано. При этом в соответствии со ст. 1 к преступлениям относилось всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей или же на права или безопасность общества или частных лиц, а в соответствии со ст. 2 проступком признавалось нарушение правил, предписанных для охранения определенных законом прав и общественной или же личной безопасности или пользы. В 1865 г. из ст. ст. 1 и 2 Уложения 1845 г. определения проступка и преступления были изъяты, а ст. 4, претерпевшая изменения и ставшая первой, признавала преступлением или проступком само приготовительное противозаконное деяние и неисполнение того, что под страхом наказания законом предписано.
|
|
|
Это определение позволяет выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-первых, главным признаком преступления считалась противоправность деяния (так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было впервые указано в Уложении 1845 г.), преступлением называлось как действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту посягательства, хотя и не очень четко. В связи с этим представляется, что определение преступного деяния не может считаться безусловно формальным. Основаниями уголовной ответственности
В ст. ст. 93 - 103 давались определения этих причин и назывались условия, наличие которых исключало вменение в вину или применение наказания за причиненный при этом вред. Анализ соответствующих положений Уложения 1845 г. и литературы показывает, что хотя содержание словосочетания «содеянное не должно быть вменяемо в вину» аналогично современному понятию «исключение уголовной ответственности», но с учетом того, что в этот период времени институт уголовной ответственности самостоятельного значения еще не имел, причинение вреда в ситуациях, предусмотренных в ст. ст. 93 - 103 Уложения 1845 г., фактически влекло освобождение от наказания.
Следует заметить, что термины для определения юридической природы этих причин используются в Уложении 1845 г. непоследовательно. В соответствии со п. 2 ст. 92 малолетство, как и другие указанные в этой статье причины, исключает вменение в вину. Однако в ст. 94, раскрывающей это основание, указывается, что дети, не достигшие семи лет от роду и потому еще не имеющие достаточного о своих деяниях понятия, не подлежат наказанию за преступления и проступки. Также указывалось, что не подвергаются наказанию глухонемые, которые не получили никакого представления об обязанностях и законе (ст. 98). Хотя при характеристике других ситуаций правомерного вреда отмечалось, что их наличие влечет невменение в вину причиненного вреда[6].Общего определения невменяемости Уложение 1845 г. не содержало, однако в ст. ст. 93 - 98 названы конкретные причины, в силу которых лицо не могло иметь представления о противозаконности своих действий и их свойствах. Конструирование невменяемости по казуальному принципу являлось недостатком, так как перечень был неполным и практика была вынуждена или подвергать лиц, несомненно «психически расстроенных», или же придавать этим основаниям «крайне широкое распространительное толкование».
|
|
|
В литературе того периода указывалось, в частности, что область невменения слагается из всех тех действий, которые совершались при отсутствии субъективных условий вменения, или, как нередко выражаются, отсутствии субъективной виновности; вменяемость включает такие необходимые условия, как свобода воли, в связи с чем лицо или не осознает вредоносности своих действий, или не может ими руководить. Причины этого могут быть самые различные: слабоумие, принуждение или насилие, парализующее волю и вызывающее чувство необходимости защиты любыми средствами, и др.
Одним из базовых принципов, на которых строилось Уложение 1845 г., является принцип виновной ответственности, в соответствии с которым уголовному преследованию подвергалось лишь лицо, ведавшее о свойствах совершаемого им деяния и могущих последовать за этим последствиях или обязанное иметь представление об этом. В связи с этим совершение вредоносного деяния по неведению, случайно, в силу обмана или ошибки (ст. ст. 93 и 99) также исключало применение наказания. Причем наряду с нормой в Общей части отдельное положение об этом обстоятельстве было закреплено и в Особенной части. Так, в соответствии со специальным указанием в ст. 1941 Уложения 1845 г. невиновное, случайное причинение смерти тоже влекло освобождение от уголовного наказания.
В ст. ст. 101 - 103 Уложения 1845 г. подробно излагаются положения о необходимой обороне, под которой понимается отражение реального посягательства на жизнь, здоровье или свободу оборонявшегося или других лиц путем нанесения нападавшему ран, увечий или смерти при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства, когда человек находится как бы вне общественного союза и должен обратиться к своим собственным силам.
В нормах Свода законов 1832 г. и Уложения 1845 г. о необходимой обороне и пр. отражены фрагменты социальной реальности, в рамках которых допускалось причинение определенного вреда любыми деяниями, в то время как в нормах Особенной части содержится запрет на осознанное совершение конкретного действия. Такой же подход воспринят современным российским законодателем при конструировании норм главы 8 УК России. Поэтому при характеристике норм главы 8 УК России необходимо описывать не поведенческий акт человека («деяние», «поступок», «защитную деятельность», «устранение опасности»), а тот фрагмент социальной реальности (ситуацию, обстоятельство, условие), который отражен в соответствующей норме и в пределах которого допустимо причинение вреда.
1.2 Понятие и социально-правовая природа обстоятельств, исключающих преступность деяния
В действующем УК РФ институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, как известно, представлен шестью различными видами: необходимая оборона (ст. 37), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38), крайняя необходимость (ст. 39), физическое или психическое принуждение (ст. 40), обоснованный риск (ст. 41), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42). Помимо этих «общих» обстоятельств, исключающих преступность деяния, устраняющих при их наличии противоправность любого преступного деяния, есть еще специальные обстоятельства такого рода, сформулированные в примечаниях к ст. ст. 151, 308, 316, 322 Особенной части УК РФ, которые исключают преступность только запрещаемых указанными статьями деяний.
По поводу правовой природы обстоятельств, исключающих преступность деяния, в юридической науке сложился ряд концепций. Согласно первой и наиболее признаваемой из них обстоятельства, исключающие преступность деяния лишают совершенное деяние общественной опасности или виновности, превращают его в общественно полезное[7].
Согласно второй концепции у деяний, совершенных в рамках обстоятельств, исключающих преступность деяния, в силу особых указаний уголовного закона отсутствует признак противоправности[8].
Есть еще концепции условий правомерности причинения вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом[9].
Каково социально-правовое значение нормативной регламентации обстоятельств, исключающих преступность деяния и на достижение каких целей они направлена. Ответ на поставленный вопрос, как нам представляется, позволит ответить на целый ряд других, «частных» вопросов типа: заинтересовано ли государство в фактическом применении норм гл. 8 УК, и если да, то почему такая практика отсутствует? Чем объясняется именно тот набор обстоятельств, исключающих преступность деяния, который закреплен в настоящее время в этой главе, и насколько оправданны ожидания некоторых специалистов по поводу дальнейшего увеличения в УК количества таких обстоятельств?
Примечательно, что в подавляющем числе случаев исследования института обстоятельств, исключающих преступность деяния в целом либо - что более распространено - отдельных его составляющих вопрос о социально-правовом значении норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния даже не ставится. В лучшем случае мы встречаемся с общими констатациями социальной (общественной) полезности, приемлемости таких обстоятельств, направленности норм, их закрепляющих, на повышение социально-правовой активности граждан в деле борьбы с преступностью, на защиту различного рода интересов от грозящей им опасности и т.п. Такого рода характеристика обстоятельств, исключающих преступность деяния обычно всего лишь предваряет собственно юридическую традиционную их характеристику и никак на последней не отражается, а по нашему мнению, должна была бы. По крайней мере, остается неясным, почему при столь высоких и благородных целях соответствующего нормативного материала он, по всеобщему признанию, в том числе и авторов, рассуждающих об этих целях, остается нереализованным.
Думается, что в результате нерешения вопроса именно о социально-правовом назначении, а соответственно и о социальной обусловленности норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в литературе порой утверждается, что увеличение числа таких обстоятельств не зависит от объективных условий (экономических, политических, социальных) и определяется только качеством уголовного законодательства, его развитием по пути дифференциации и индивидуализации ответственности, более тонкого и точного правового регулирования ответственности за проявления неправомерного поведения человека.
Для определения социально-правового значения норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния методологически важным является учет двух исходных посылок.
Во-первых, следует особо подчеркнуть то, что институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, как и любой другой институт права, лишь обеспечивает достижение целей, как правило внешних, для законодательства вообще и уголовного в частности. Поэтому в данном случае речь идет о социально-правовом назначении не самого по себе, например, права на необходимую оборону, а юридических норм, обеспечивающих реализацию этого права. От того, насколько полноценной будет регламентация таких норм в смысле подчиненности их содержания идее естественного права обороны, можно говорить о действительной заинтересованности государства в его реализации.
Во-вторых, специфика институтов права, аналогичных институту обстоятельств, исключающих преступность деяния (например, института освобождения от уголовной ответственности), состоит в том, что помимо общей идеи, объединяющей нормативный материал, в них входящий, отдельные нормы таких институтов (или комплексы норм) имеют свои цели-задачи, свое социально-правовое назначение. В рамках практической реализации данной исходной посылки определения социально-правового назначения нормативно-правовой основы обстоятельств, исключающих преступность деяния необходимо учитывать еще и то, что отдельные обстоятельства могут иметь не только межотраслевую юридическую природу, но и иное самостоятельное - не уголовно-правовое значение, а соответственно выполнять иную, чем в уголовном праве, роль.
Наглядным примером может служить институт задержания, который, в отличие от уголовного в административном законодательстве, выступает одной из мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях; в уголовно-процессуальном - эта мера также имеет процессуальный характер, и ее целями являются установление и собирание доказательств по уголовному делу.
Принимая во внимание комплексный межотраслевой характер нормативно-правовой основы большинства обстоятельств, исключающих преступность деяния, регламентированных в гл. 8 УК, полагаем, что в рамках уголовного закона перед нормами этой главы стоит одна-единственная и общая цель - в дополнение к ст. 14 УК отграничить преступное от непреступного. В социально-правовом же смысле большинство норм имеют свое назначение. Например, в отличие от нормативного материала о необходимой обороне, направленного на создание правовых гарантий полноценной реализации естественного права обороны, нормативный материал о крайней необходимости призван при коллизии правоохраняемых благ (охраняемых уголовным законом интересов) и способов их защиты стимулировать не безразличное отношение лица к такой ситуации, а стремление предотвратить опасность наступления более тяжких последствий, чем те, которые уже налицо.
В приведенном перечне мы сознательно обошли стороной вопрос о социально-правовом назначении нормы, регламентирующей непреодолимое физическое принуждение (ч. 1 ст. 40 УК). Будучи своеобразной гарантией обеспечения уголовной ответственности за общественно опасное уголовно-противоправное деяние только в том случае, когда последнее совершается при наличии свободной воли, данная норма отличается этим самым своим назначением, пожалуй, от всех иных норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, предусмотренных в гл. 8 УК. Таким образом, мы попытались определить социально-правовое назначение нормативной основы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, закрепленной в гл. 8 УК РФ.
2 Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в действующем уголовном законодательстве россии
2.1 Необходимая оборона
Проблема обеспечения безопасного существования человека будет существовать всегда и для всех. Надежда на то, что можно окончательно устранить любые опасности и угрозы из жизни мирового сообщества, - бесплодная иллюзия. Агрессивность (нападение) и самозащита (оборона) являются неотъемлемыми сторонами генетической сущности всех биологических организмов, и забота о самосохранении есть наиболее важное свойство естественного состояния человека[10].
Со времен А.Ф. Кони вопросы отграничения правомерной необходимой обороны от превышения ее пределов (эксцесса обороны) являются «вечнозеленой» проблемой для теории уголовного права, а особенно - для правоприменительной практики.
Действующее российское уголовное законодательство несовершенно. Уголовный кодекс РФ характеризуется высокой степенью абстрактности правовых норм, содержанием оценочных признаков, наличием бланкетных и отсылочных норм, спецификой терминов и понятий[11]. Толкование уголовно-правовых норм в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ дает возможность уяснить конкретное содержание формального или оценочного признака состава преступления, помогает правоприменителю правильно сориентироваться в схожих правовых ситуациях.
Почти тридцать лет сохраняло юридическую силу Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств», которое было принято на основании положений Уголовного кодекса РСФСР 1960 г., давно морально устарело и было весьма ограниченно применимо к текущим реалиям современной жизни и нормам действующего уголовного закона.
27 сентября 2012 г. Верховный Суд РФ принял долгожданное Постановление № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление». Наконец-то была реализована насущная потребность судебно-следственной практики в новых актуальных разъяснениях правовых позиций высшей судебной инстанции по данной категории дел[12].
Институт необходимой обороны можно рассматривать в качестве одного из важных юридических инструментов противодействия преступности, который призван стимулировать активную жизненную позицию граждан, направленную на предупреждение и пресечение преступлений[13]. Признавая действия в состоянии необходимой обороны обстоятельством, исключающим преступность деяния, законодатель тем самым провозглашает приоритет охраняемых законом общественных отношений над интересами лица, совершившего общественно опасное посягательство. В связи с этим представляется, что рассматриваемые правовые позиции высшей судебной инстанции имеют важное значение не только и не столько для формирования единообразной судебной практики, но прежде всего и главным образом - для обеспечения гарантий законных интересов граждан, активно защищающих свои личность и права или права других лиц, охраняемые законом интересы общества или государства от общественно опасных посягательств.
Верховный Суд РФ в указанном Постановлении впервые употребляет термин «правомерное причинение вреда», а также указывает на вынужденный характер такого вреда, что представляется автору заслуживающим особого внимания. Таким образом, уголовный закон допускает вынужденное правомерное причинение вреда охраняемым им интересам при определенных условиях в состоянии необходимой обороны.
Условия правомерности необходимой обороны классически разделены на две группы: 1) относящиеся к посягательству; 2) относящиеся к защите (т.е. характеризующие действия обороняющегося).
Комментируя условия первой группы, Верховный Суд РФ отметил, что о наличии общественно опасного посягательства, порождающего право на необходимую оборону, могут свидетельствовать не только причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов), но и сам способ его совершения (например, применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, удушение, поджог и т.п.).
Кроме того, о непосредственной угрозе применения насилия могут свидетельствовать, в частности, высказывания о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. В ранее действовавшем Постановлении подобной конкретизации не было.
Верховный Суд РФ также разъяснил, каким образом можно защищаться от деяния, не опасного для жизни обороняющегося или другого лица (например, побоев, причинения легкого или средней тяжести вреда здоровью, грабежа). Так, подобная защита правомерна, когда не превышены пределы необходимой обороны (т.е. нет умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства). Таким образом, п. п. 1 - 3 Постановления Пленума ясно указывают, что при формировании правовой позиции следует всегда оценивать действия нападающего с точки зрения того, какое конкретно преступление он совершает.
Комментируя условия второй группы (относящиеся к защите), Верховный Суд РФ подтвердил проверенную временем и практикой позицию о том, что состояние необходимой обороны возникает не только с момента начала общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы такого посягательства, т.е. с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Суду в этом случае необходимо установить, что у обороняющегося имелись основания для вывода о том, что имеет место реальная угроза посягательства[14].
В Постановлении особо отмечено, что переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства.
Следует подчеркнуть, что не признается находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, которое спровоцировало нападение, чтобы использовать его как повод для совершения противоправных действий (для причинения вреда здоровью, хулиганских действий, сокрытия другого преступления и т.п.). Содеянное в этих случаях квалифицируется на общих основаниях. В ранее действовавшем Постановлении в качестве примеров данной ситуации приводились: развязывание драки, учинение расправы, совершение акта мести. Представляется, что они не утратили своей актуальности и в настоящее время и также должны учитываться правоприменителем при квалификации провокации необходимой обороны.
Представляется заслуживающим особого внимания разъяснение Верховного Суда РФ о том, что в зависимости от конкретных обстоятельств дела неожиданным может быть признано посягательство, совершенное, например, в ночное время с проникновением в жилище, когда оборонявшееся лицо в состоянии испуга не смогло объективно оценить степень и характер опасности такого посягательства.
Таким образом, Верховный Суд РФ в названном Постановлении по сути восстанавливает право россиян активно обороняться от ночных воров, которое было установлено еще Русской Правдой. Кроме того, четко указана возможность необходимой обороны собственности (например, при умышленном или неосторожном уничтожении или повреждении чужого имущества), а также практической реализации конституционного принципа неприкосновенности жилища с помощью необходимой обороны.
Верховный Суд РФ также разъяснил, что необходимая оборона может быть признана правомерной, даже если посягающий в итоге не был привлечен к уголовной ответственности, в т.ч. в случае защиты от посягательства лица в состоянии невменяемости или лица, не достигшего возраста, с которого наступает уголовная ответственность. Вместе с тем подтверждается устоявшаяся позиция о том, что не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, в силу малозначительности заведомо не представлявших общественной опасности.
Новеллой является правовая позиция Верховного Суда РФ о том, что состояние необходимой обороны может быть вызвано и общественно опасным посягательством, носящим длящийся или продолжаемый характер (например, незаконное лишение свободы, захват заложников, истязание и т.п.). Право на необходимую оборону в этих случаях сохраняется до момента окончания такого посягательства.
В рассматриваемом Постановлении особое внимание обращается на то, что правомерные действия должностных лиц, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей, даже если они сопряжены с причинением вреда или угрозой его причинения, состояние необходимой обороны не образуют (применение в установленных законом случаях силы сотрудниками правоохранительных органов при обеспечении общественной безопасности и общественного порядка и др.), что является особенно актуальным в последнее время при пресечении несанкционированных массовых акций.
Верховный Суд РФ разъяснил судам, что уголовная ответственность за причинение вреда наступает для оборонявшегося лишь в случае превышения пределов необходимой обороны, т.е. когда он прибегнул к защите от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой его применения, такими способами и средствами, применение которых явно не вызывалось характером и опасностью посягательства, и без необходимости умышленно причинил посягавшему тяжкий вред здоровью или смерть. При этом ответственность за превышение пределов необходимой обороны наступает только в случае умышленного причинения вреда.
В то же время не влечет уголовную ответственность умышленное причинение посягавшему лицу средней тяжести или легкого вреда здоровью либо нанесение побоев, а также причинение любого вреда здоровью по неосторожности, если это явилось следствием действий оборонявшегося лица при отражении общественно опасного посягательства.
Заслуживающим особого внимания представляется распространение Верховным Судом РФ правил о необходимой обороне на случаи применения не запрещенных законом автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений для защиты охраняемых уголовным законом интересов от общественно опасных посягательств. Если в указанных случаях причиненный посягавшему лицу вред явно не соответствовал характеру и опасности посягательства, содеянное следует оценивать как превышение пределов необходимой обороны.
При срабатывании (приведении в действие) таких средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях. Тем самым существенно расширяются возможности граждан по защите своего имущества, частной собственности посредством института необходимой обороны.
Вместе с тем представляется спорной давняя и подтвержденная в рассматриваемом Постановлении позиция Верховного Суда РФ о том, что в случаях правомерного причинения вреда в состоянии необходимой обороны основанием вынесения оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела является отсутствие в деянии состава преступления.
Необходимая оборона является обстоятельством вынужденного правомерного причинения вреда, закрепленным в главе 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». Отсутствие состава преступления означает, что сам факт общественно опасного деяния установлен, но он не содержит всех признаков, указанных в уголовном законе применительно к конкретному составу. Но ведь правомерная необходимая оборона не является общественно опасной, а наоборот, допустимой и даже общественно полезной в плане противодействия преступности[15]. Таким образом, по нашему мнению, целесообразно говорить не об отсутствии в таком деянии состава преступления, а об отсутствии события преступления как такового (п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ). На основании изложенного предлагается внести соответствующее изменение в п. 30 рассматриваемого Постановления Пленума Верховного Суда РФ.
2.2 Крайняя необходимость
Одним из видов обстоятельств, исключающих преступность деяния, является крайняя необходимость, предусмотренная статьей 39 УК РФ. Указанный вид обстоятельств наряду с необходимой обороной был известен советскому и досоветскому уголовному праву, поэтому был наработан обширный опыт применения соответствующей уголовно-правовой нормы[16]. Для решения поставленных нами задач необходим краткий анализ понятия и признаков, относящихся к причинению вреда в условиях крайней необходимости. Согласно части 1 статьи 39 УК РФ «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости».
Социально-правовая сущность этого вида обстоятельств, исключающих преступность деяния, заключается в том, что при наличии некоторой обстановки, связанной с опасностью для любого из объектов уголовно-правовой охраны, лицо причиняет вред другому объекту, предельно (крайне) необходимый для того, чтобы максимально уменьшить возможные последствия грозящей опасности[17]. Причиненный вред должен быть меньше вреда предотвращенного.
Первоначально институт крайней необходимости формировался исходя из идеи инстинкта самосохранения, оправдывая поступки лица, совершенные для достижения этой конкретной цели. Однако в современном понимании данный институт по кругу охраняемых интересов, по способам и субъектам их охраны получил несколько иное звучание. Лицо, оказавшееся в состоянии крайней необходимости, из двух зол выбирает меньшее и путем сознательного нарушения одного из интересов спасает другой, более важный по своему значению. Именно поэтому действия, совершаемые в состоянии крайней необходимости, полезны для общества, они правомерны и морально оправданы. Как отмечается в литературе, действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, «лишены общественной опасности», являются правомерными и «не содержат в себе состава преступления»[18].
Крайняя необходимость имеет сложную межотраслевую нормативно-право<
|
|
|
