 |
Правовая цивилизация древнего Шумера.
|
|
|
|
ГЛАВА 4: ПРАВО И ОБЩЕСТВО СТРАН ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
ШУМЕРСКАЯ ПОБЛЕМА
Шумеры (или иначе «сумеры») – весьма загадочный народ, заселивший юг Месопотамии в начале III тыс. до Р.Х. задолго до проникновения сюда семитов. Судя по памятникам письменности и сохранившимся изображениям, сумеры представляли собой совершенно несхожий с семитами расовый тип. Свой этноним «шумер» или «сумер» народ этот получил от вавилонян-семитов (аморитов). «Lisansumeri» означает «язык прорицаний». Дело в том, что все время существования традиционных обществ Двуречья (Вавилонии, Ассирии и т.д. вплоть до времен диадохов) шумерский язык использовался ученым сословием этих стран в качестве языка науки и религии, то есть был своеобразной латынью Месопотамии, как язык квиритов в средневековой Западной Европе. Например, экзаменационный текст «А», датируемый XIV в. до Р.Х. из библиотеки ассирийского царя Ашшурбанипала гласит:
«К шумерскому аккадские соответствия знаешь?
Язык жрецов-заклинателей, язык жрецов-прорицателей,
Язык жрецов помазающих – это ты знаешь?»
Шумеры дали Месопотамии и знаменитую клинопись. Учеными было обнаружено, что иероглифы (пиктограммы), лежащие в основе клинописи не соответствовали звукам семитских языков. Когда же были найдены древние шумеро-аккадские словари, положение прояснилось. Оказалось, что вторгшиеся в середине III тыс. в Месопотамию семиты усвоили выработанную шумерами систему письма и основные навыки культуры. Шумерские идеограммы послужили основой метода аллографии – скорописи, при которой пишется не то слово, которое в действительности произносится. Аллография широко применялась в системе письменности остальных народов Передней и Малой Азии. В дальнейшем эти народы показали себя талантливыми учениками шумеров.
|
|
|
ДРЕВНИЙ ШУМЕР
Шумерская цивилизация представляется нам по археологическим и археографическим памятникам вполне оформившейся и самостоятельной культурой. Период неолита, который она должна была бы пройти согласно эволюционистским представлениям, нам неизвестен. Этот факт возможно объяснить двояко. Во-первых, на чем настаивал дешифратор хеттской письменности Б. Грозный, – Шумер гораздо древнее Египта, археология которого различает слои культур от эпохи неолита до меди, бронзы и т.д. Хотя и здесь не все так просто. Во-вторых, точка зрения, возможность которой мы допускаем исключительно логически, говорит нам о том, что племена шумеров могли осесть в Южном Двуречье, будучи уже организованными в протогосударственный союз (чифдом). Они сформировали его где-то в неизвестной нам прародине в условиях перехода от камня к металлу. Таким образом, Двуречье, скорее всего, не является их родиной.
В конце IV и начале III тыс. до Р.Х. Шумер представлял собой чересполосицу многочисленных городских общин, которые в литературе получили наименование храмовых комплексов, Храм в данном случае служил средоточием религиозной, политической и экономической жизни общины. В некотором роде он был символом права собственности на землю общины. Однако вопрос о соотношении общинной земли и храмовой не должно рассматривать через призму частного права, т.е. храм не был верховным собственником земли. Таким собственником (скорее в публично-правовом аспекте) был бог, жрец которого служил предстоятелем общины перед ним.
Интересно отметить, что если бог был женского пола, то, соответственно, жрец был мужского, и наоборот. Таким образом, связь божества как верховного суверена с подданными – народом и территорией, на которой народ проживает, – выражалась через институт брака. Характер этого института частный, но в древности этот частный институт служил публичным целям, имел публичное содержание.
|
|
|
Территория общины состояла из земельных владений двух видов. К первому принадлежала собственно храмовая земля nig-en-na, которая сдавалась в аренду общинникам и доходы от которой шли на нужды культа. Потом, с развитием храмового хозяйства эту землю, как, впрочем, и землю следующей категории, скорее всего, обрабатывали зависимые от храма люди – guruš (дословно, «мóлодец).
Далее встречаем землю kur (кормление), доход с которой шел на содержание персонала храма; и землю uru-lal или nam-uru, которая выдавалась из храмового фонда за уплату в последующем доли урожая с нее. Ко втором виду землевладений следует отнести свободные общинные земли, о наличии большого комплекса которых мы имеем косвенные данные с XXVIII в. до Р.Х. Начиная с этого времени, в Шумере появляется купля-продажа общинных земель.
Общественный и экономический быт таких храмовых городов-государств был чрезвычайно развит. Так, например, до нас дошли хозяйственные документы патеси (см. ниже) города Ширпурлы (конец IV тыс. до Р.Х.), которые, как сказали бы сейчас свидетельствуют, о высокой степени государственного регулирования экономики. В этих документах мы можем видеть одновременно ведомость об оплате труда крестьян, сводку доходов с государственных полей и расходов на общественные нужды. О степени развитости товарно-денежных отношений в Южной Месопотамии можно судить по такому документу из того же г. Ширпурлы:
«⅓ мины 3 сикля серебра - лома Ад-да, поставщику (damgar) налога. Ур-иге-ама-шу отвесил. Лугаль-ан-да, патеси Ширпурлы» (Древний мир.1914. 1: 67).
Храмовая администрация была достаточно развита. Во главе ее стоял жрец-распорядитель (sanga), который руководил обширным хозяйством и как распорядитель культа, и как администратор. Администрация храма, по-видимому, уже тогда состояла из зависимых от храма людей: администраторов невысокого ранга и из ремесленников, воинов храма, рабов и др. К первой категории лиц мы относим nubanda – управляющего, этим же словом обозначался и староста городской общины, возникшей позднее на месте храмового комплекса; затем имелись такие разряды как: nagur – заведовал складами продовольствия; damgar – торговый агент храма, появление которых акад. А.И. Тюменев относит к I-ой династии Ура (XXVI в. до Р.Х.), ukuuš – что-то вроде современного бригадира, начальника отряда работников, ну и, конечно же, писцы – dubsar. Во второй категории мы встречаем воинов, кормившихся с земли kur, как и первая категория лиц, что позволяет отожествить отношения внутри храмового комплекса с феодальной бенефициарной системой. Далее различали категории слуг, рабов и рабынь – geme (ere) и gim, соответственно; последние получали заработную плату натуральными продуктами. Таким образом, мы видим, что именно к Шумеру восходит практика наделения воинов за их службу землей. Причем из смысла дошедших до нас документов видно, что это не воины-общинники, как это было, например, в Ассирии, а настоящее сословие профессионалов, получающее от храма поместья.
|
|
|
Главой храмового государства, ядром которого был храмовый комплекс, наука считает царя-жреца – энси, на письме обозначавшегося через идеограмму PA.TE.SI. Связь энси-патеси с храмом видна уже в этимологии слова ensi(k), в котором выделяются следующие элементы: en – «жрец», позже «господин», «владыка»; si – «закладывать», «закапывать», дословно означает «жрец закладки». Роль энси как распорядителя строительных работ, прежде всего по воздвижению храмов, хорошо видна из так называемой «строительной надписи Гудеа». Гудеа – энси-патеси Лагаша (XXIII в. до Р.Х.):
«Чудесно возвел он храм государя.
Нингишзиде он кигаль построил.
Гудеа, правитель Лагаша, он заложил его основанье» (От начала начал. 1997: 241) Именно от шумеров идет традиция при постройке здания закладывать в фундамент особый (закладной) камень, игравший у них роль талисмана будущего здания.
Домен владыки шумерского храмового города с самого начала выделялся из общего земельного фонда, составляя третий вид землевладения в Шумере – gan-še-ensi. Постепенно энсиальное хозяйство, как утверждает советская историография, стало разрастаться, поглощая при этом храмовый земельный фонд, а еще чуть позже – и свободные земли общинников, превратившись ко времени III-ей династии Ура (XXII в. до Р.Х.) в деспотию восточного толка. Однако полного поглощения неэнсиальных видов землевладения не произошло.
|
|
|
Со временем власть энси-патеси перестала содержать только жреческие обязанности. В начале III тыс. до Р.Х. патеси становится верховным главнокомандующим армии, которая состоит из народного ополчения и группы профессиональных воинов храма и дружины самого царя:
«Царь в те дни поход на град замыслил.
Энмеркар, сын Уту,
В Аратту горную, страну пречистых сутей решил отправиться.
Страну непокорную погубить он идет.
Он призыв объявил по градам.
Вестники трубят в рога по всем странам...
Он людей своих собирает.
Брат брату подает знаки.
Царь, что во главе их идет,
Во главе отряда своего идет,
Энмеркар, что во главе их идет,
Во главе отряда своего идет» (От начала начал.1997: 181).
Значительны были хозяйственные функции патеси. Он собирал налоги и распоряжался ими. Суд, скорее всего, был общинным и храмовым. Однако участие патеси в суде можно предположить, хотя бы потому, что как верховный предстоятель перед божеством он обязан был наказывать провинившихся за их грехи. Делать это он обязан, ибо бог не может не наказывать человека за грехи. У семитов мы наблюдаем то же самое.
Постепенно, с ростом могущества отдельного города-государства его патеси превращался в лугаля – правителя целой области с несколькими городами. Процесс накопления отдельными городами типа Лагаша, Исина, Киша и др. политической мощи оставил нам такой археологический памятник, как «Стела коршунов» (около 2400 г. до Р.Х.). Она изображает победоносный поход Эанатума – патеси, потом лугаля – Лагаша против города Умма.
Титул «lugal» по смыслу близок к семитическому «šarrum», что означает уже верховного, т.е. независимого светского владыку. В его подданстве (власти), как правило, находятся патеси отдельных местностей и городов. Часто владение титулом «лугаль» связывалось с обладанием одного из главных шумерских городов – Ниппуром. В этом городе находился храм Энлиля – верховного божества шумеров.
Весьма важным органом государственной власти в системе государственного строя храмовых городов древнего Шумера была община и, особенно в городах, собрания старейшин. В раннем Уре (XXVIII в. до Р.Х.) мы встречаем в городах так называемое «место собрания мужей – guruš ukkin ki. Чтобы не быть голословными, позволим себе процитировать, например, следующее (XXVI в.):
«Гильгамеш перед старцами своего города
Слово говорит, слова их ищет:
“Чтоб нам колодцы вырыть,
|
|
|
Все колодцы в стране вырыть...
Перед Кишем главы не склоним, Киш оружием сразим!”
Собрание старцев города Урука
Гильгамешу отвечает:
“Чтоб нам колодцы вырыть... и т.д.”» (От начала начал.1997: 204). Из этого шумерского документа мы видим, что собрание старейшин, орган, по всей видимости, аристократический, решает все важные вопросы вместе с царем (энси-патеси). Кроме того, совет старейшин имел право свергать неугодных царей. Надпись Гудеа гласит:
«[Богиня] Инана, владычица всех стран, голову его [патеси-энси – М.И. ] в собрании [старейшин – М.И. ] да осудит, основание его утвержденного престола да не сделает прочным, имя его да прекратит, правление его да прервет» (Дьяконов. 1959: 140).
Надо заметить, что подобная гарантия против произвола царя будет зафиксирована позже в «привилегиях» вавилонских городов. По-видимому, ius resistendi необходимо было санкционировать волей богов – получением неблагоприятного знамения, которое служило оракулом и свидетельствовало о гневе богов. Этот институт не был столь редким в Древнем Мире.
Судебные полномочия совета старейшин и вообще общины во главе с лубандой (старейшиной), не подлежат, таким образом, сомнению.
САРГОН I: ШУМЕРО-АККАДСКОЕ ЦАРСТВО
История взаимоотношений семитов и шумеров имеет давние корни. В шумерском языке филологи насчитывают пусть небольшое, но все же некоторое количество основополагающих слов семитского происхождения. Связи семитов с шумерами, очевидно, восходят к началу III тыс. до Р.Х., а, может быть, они возникли еще раньше. Но самым достоверным фактом взаимодействия первых с последними следует считать появление в начале (по другой системе хронологии, в конце) III тыс. до Р.Х. достоверно национального государства семитов в Двуречье – Аккада.
Дело в том, что шумеры в основном ограничились в своей цивилизационной деятельности низовьями Тигра и Евфрата, где пологие берега рек, аллювиальные почвы (созданные наносами рек) и пр. создавали для них возможность заниматься ирригационным земледелием. Верховья двух рек были непригодны для ирригации, поэтому Север издавна служил удобным месторазвитием для номадов, переходящих к оседлости, каковыми были все древние семиты. Именно о таких природных условиях Аккада (гористость и пр.) мы читаем в «легенде» о рождении Саргона I (найдена была в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала):
«Могучие горы пробил я бронзовыми топорами. Я поднялся на верхние горы [Сирия – М.И. ] и прошел сквозь нижние горы; приморскую страну [Южную Вавилонию, собственно, Шумер – М.И. ] трижды осаждал я» (Струве.1936.1: 42).
Считается, что властитель Аккада, легендарный Саргон I (XXIV в. до Р.Х.) впервые основал единое государство в Двуречье. В литературе его государство именуется «первой мировой империей». Однако эта оценка нам кажется значительным преувеличением. Государство, основанное им в виде Шумеро-Аккадского царства продержалось до начала XXII в. до Р.Х. По внутреннему своему устройству оно напоминало лоскутное одеяло. Очень многие патеси признали главенство Саргона I только номинально, свободно распоряжаясь в своих областях. Одновременно первое единое государство Месопотамии страдало, судя по всему, от национальных противоречий. Возникшее на развалинах Шумеро-Аккада государство Ур представляло из себя попытку шумеров взять реванш. Но и эта попытка не была свободна от старых противоречий, т.к. цари Ура официально титуловали себя «царями Шумера и Аккада».
ПРАВО ШУМЕРО-АККАДА
В Месопотамии право находится под сильнейшим влиянием шумеров и их культуры. Однако точно установить размеры этого влияния представляется невозможным. Мы можем предположить, что в значительной мере влияние было сильным в тех отраслях права, которые регулировали процесс (формы ордалий) и те сферы жизни, где шумеры были традиционно сильны: земледелие, торговля и промышленность. В целом можно заключить, что шумерское право уже на раннем этапе своего развития стало эталоном для других государств, развивавшихся на основе культуры Шумера.
До нас дошли некоторые фрагменты из сборников (кодификаций?) законов, принадлежащих правителям Шумера и Аккада. Из них видно, что, во-первых, уже тогда существовала определенная традиция в оформлении текста права. О Египте, например, у нас таких сведений нет. Здесь мы можем выделить следующие составные этой традиции:
I. Форма предполагается письменной. Причем понятно, что часто на письме записывается обычай, как это явствует из содержания реформы Урукагины, несомненно, издавшего ряд законов (до нас не дошли), целью которых было возвращение к нормам обычного права.
II. Текст права излагается в определенной последовательности. Видны начатки систематики права. Нормы, регулирующие один и тот же институт, не разбросаны хаотично по памятнику, а составляют более или менее плотную группу.
III. Что касается основной части текста права, религиозные вопросы зачастую отделены от вопросов юридических. Только преамбула закона содержит традиционную ссылку на волю бога как действительного законодателя. В самом тексте закона влияние этого бога практически не прослеживается.
Во-вторых, уровень законодательствования настолько высок, что мы можем предположить существование сильных кодификационных традиций у законодателя. Это означает, что существует, очевидно, архив с правовыми актами, которые подвергаются научной обработке. Наше предположение подтверждается следующим пунктом.
В-третьих, до нас дошли учебные юридические материалы от эпохи Ура (Шумеро-Аккада) до Нововавилонского царства. Это, прежде всего, датируемый рубежом ХХ в. до Р.Х. Ana ittušu – сборник шумерских грамматических парадигм, юридических терминов, оборотов речи (формул). Кроме того, сюда входили образцы юридических казусов и законов. В последующем этот сборник был переведен на аккадский язык. Можно предположить, что такой сборник вряд ли был единственным.
В-четвертых, по сохранившимся фрагментам мы можем охарактеризовать степень развитости институтов права в Шумере как весьма высокую.
Вещное право в Шумеро-Аккаде знало институт частной собственности не только на рабов и движимость, но и на землю (недвижимость). До нас дошло много документов о ее купле-продаже (XXVIII в.):
«Поля лагашские покупные... всего 150... бур поля, 3820 мин меди, [столько-то] гур ячменя, 20 овец – цена поля. Лугальникал, жрец Нингирсу, – [человек], определивший поле» (Д ьяконов. 1959: 47). Знаменательным является и то, что до нас дошли купчие царя на землю, в которых он выступает не как суверен, а как обыкновенное частное лицо. Вещное право Шумера тем не менее несло на себе отпечаток родовых пережитков. Интересно отметить, что по статусу землевладения напоминали вотчину московского права в части сравнения с условиями их продажи. Известно, что вотчина может быть выкуплена обратно согласно принципу родового наследования; чтобы это не произошло, все родственники, имеющие право такого выкупа, должны были свидетельствовать сделку, таким образом приобреталось tacitus consensus на утерю ими своих родовых прав. То же самое видим и в древнем Шумере, как, впрочем, и в древнем Китае (эпоха Инь). Ввиду существования в Шумере сложной классификации видов землевладения, институт аренды (engar) был весьма развит.
Рабство представлено по фрагментам шумеро-аккадских законов в довольно мягком состоянии. Статья 14 законов Исина (ХХ ст.) предписывала освобождать кабальных рабов за отработку долга:
«Если раб мужа возместил свое рабство своему господину и было подтверждено, что он возместил своему господину вдвойне, тот раб должен быть освобожден». За укрывательство беглого раба полагался штраф в размере 1-ого раба за каждого укрытого. В общем, необходимо заметить, не может быть и речи о преобладании рабского труда над свободным наемным трудом. Хотя понятие «свободный» может быть подвергнуто уточнению в сторону литургической его основы.
Обязательственное право нам не известно кроме норм, регулирующих ростовщический процент. Очень подробно этот вопрос рассматривают законы Билаламы. Институт найма представлен договором найма раба. По шумерским семейным законам в случае невозможности для раба исполнить работу, ради которой он был нанят, хозяин раба платил пеню в размере ½ наемной платы.
Больше всего дошедшего до нас правового материала посвящено вопросам семьи и брака. Так, шумеро-аккадцы знали брак в виде покупки жены. Жених обязан был заплатить выкуп. Шумерские законы допускают развод, инициатором которого может быть, судя по всему, только мужчина. Бывшей жене при этом он обязан уплатить штраф – ½ мины серебра. Жена же, наоборот, лишена такого права:
«Если жена возненавидит своего мужа и скажет ему: “ты не мой муж”,- то ее следует придать реке» (ст. 5 Шумерских семейных законов). Хотя, стоит заметить, в этих отрывках ощущается сильнейшее влияние семитов.
Обязательным условием действенности брака было условие заключения брачного контракта; без него брак считался недействительным. Законы Билаламы гласили:
«Если человек возьмет в жены дочь человека, не спросив ее отца и матери, а также не заключит с ее отцом и ее матерью соглашения и письменного договора, то даже, если она проживет в его доме с год времени, она не жена» (ст. 27).
Уголовное процессуальное право также находилось под влиянием семитов. Это в первую очередь касается ордалий и других видов Божьего суда, сходные институты которого семиты, по всей видимости, не заимствовали у шумеров. Шумер знал уже принцип объективности вины:
«Если кто-нибудь толкнул [нечаянно] дочь мужа и она потеряла плод своего чрева, то он уплатит 10 сиклей серебра». При преднамеренном совершении того же действия штраф равнялся уже ⅓ мины серебра (Струве.1936.1: 44). Разница, как видим, между ущербом, нанесенным по неосторожности, и с умыслом, заключается в двукратной величине пени.
Что касается средств доказывания на процессе (media probationis), то в Шумере существовала клятва как средство доказывания: ст. 37 Законов Билаламы.
В-пятых, характерным для Шумеро-Аккадского царства, как впрочем, и для последующих государственных образований этого региона является наличие обширного института, который может быть условно назван «институтом государственного регулирования экономики». Сюда, прежде всего, относятся нормы, регулирующие тарифы заработной платы, ставки по договору личного найма. Подробно, например, регулируется поденная плата найма осла, других вьючных животных, устанавливается заработная плата капитана корабля, тот же ростовщический процент и т.д. Стоит при этом отметить, что установленный таким образом тариф не соответствовал рыночным ценам. Не упускает законодатель из виду и регулирование храмового и царского хозяйства.
Фрагменты законов этой эпохи подробно регулируют положение зависимых от царя и храмов людей. В этой связи может быть упомянут термин «miktum» законов Липит-Иштара, царя Исина (ХХ в.), который можно переводить как крепостной». Дословно miktum означает «по(д)верженный», «свалившийся», что соответствует шумерск. «šuub» – лицу, по бедности прибегающему к покровительству сильных мiра сего, чему-то вроде commendatio западноевропейского феодального права. Таким даются земельные участки на праве наследуемой аренды. Формально человек-миктум по-прежнему юридически свободное лицо (ст. 16 законов). Важно заметить, что в период от III-ей династиии Ура до эпохи царя Хаммураби в законах, например, Эшнунны встречается и другой тип зависимых людей, известных потом всем правовым системам Передней Азии – мушкенумам.
Регулировались в этих законах и отношения государства с общиной.
|
|
|
