 |
Ю Нюрнбергский процесс, т. I
|
|
|
|
146 ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ
Действия, которые я перечислил, полностью подпадают под определение состава преступления, изложенного в Уставе, и виновных в совершении этих преступлений Трибунал призван судить и наказать. Определение военных преступлений против человечности настолько всем известно, что не требует комментарий. Однако возникают кое-какие новые проблемы по применению некоторых других положений этого Устава, которые я хотел бы предложить вашему вниманию.
, Основным положением Устава является, что планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войн с нарушением международных договоров, соглашений и обязательств, или же участие в заговоре или в общем плане с целью совершения перечисленных действий — являются преступлением.
Повидимому, слабостью этого Устава является то, что он сам не определяет, что такое агрессивная война. Рассуждая абстрактно, эт,а тема в высшей степени трудна, и в данном случае могут возникнуть всевозможные затруднения, предположения и гипотезы. Эта тема, которая, если защите будет разрешено отвлекаться от обвинения в тех его ограниченных рамках, в каких оно изложено в обвинительном заключении, вызовет затягивание процесса и вовлечет Трибунал в неразрешимые политические проблемы. Но и в той мере, в какой этот вопрос может быть затронут в связи с настоящим судебным процессом, он не представляет собой ничего нового,, и по этому поводу уже существуют вполне сложившиеся и узаконенные мнения.
Одним из наиболее авторитетных источников международного права по данному вопросу является конвенция «Об определении агрессии», подписанная в Лондоне 3 июля 1933 г. Румынией, Эстонией, Латвией, Польшей, Турцией, Советским Союзом, Персией и Афганистаном. Этот вопрос также обсуждался международными комитетами и комментаторами, взгляды которых пользуются большим уважением. Этот вопрос был предметом немногих обсуждений до первой мировой войны, но привлек большое внимание, когда международное право объявило беззаконной агрессивную войну. В свете этих положений международного права, а также в той степени, в какой это имеет отношение к доказательствам по данному обвинению, я предлагаю, чтобы «агрессором» считалось вообще то государство, которое первым совершает любое из перечисленных действий:
|
|
|
1) объявление войны другому государству;
2) вторжение его вооруженных сил, с объявлением или без объявления войны, на территорию другого государства;
3) нападение без объявления войны на территорию, суда или самолеты другого государства;
4) предоставление поддержки вооруженным отрядам, сформированным на территории другого государства, или отказ, несмотря на требование подвергнувшегося нападению государства, предпринять на своей собственной территории все меры, имеющиеся в своей власти для того, чтобы лишить эти вооруженные отряды всякой поддержки или защиты.
Я далее предлагаю, чтобы общим мнением по данному вопросу было: что никакие политические, военные, экономические или другие соображения не служили в качестве предлога или оправдания для таких.действий, но что осуществление права законной самозащиты, т. е. сопротивление акту агрессии, или действие с целью оказания помощи го-
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ США ]47
сударству, которое явилось объектом. агрессии, не будут представлять собой агрессивную войну. Именно на таком толковании права основываются подготовленные и представленные нами доказательства существования заговора, ставившего себе целью развязывание и ведение агрессивной войны.
|
|
|
Согласно этому определению, каждая из тех войн, которые были начаты этими нацистскими руководителями, была, вне всякого сомнения, агрессивной войной.
Весьма важно для продолжительности и масштабов этого процесса, чтобы мы имели в виду разницу между нашим обвинением в том, что война была агрессивной войной, и вопросом о том, имела ли Германия какие-либо основания для недовольства. Мы не углубляемся в изучение обстоятельств, которые привели к началу этой войны. Этим должны заниматься историки. В нашу задачу не входит защищать статус кво в Европе в 1933 году или же в каком-либо другом году. Соединенные Штаты Америки не желают вступать в дискуссии по вопросу сложных довоенных течений европейской политики, и они надеются, что этот процесс не будет затянут рассмотрением их.
Открыто признанные причинные связи, относящиеся к отдаленному периоду, являются слишком неискренними и слишком непоследовательными, слишком сложными и доктринерскими для того, чтобы явиться предметом в какой-либо мере ценного исследования на этом процессе. Хорошо известный всем пример можно найти в лозунге «жизненного пространства», суммирующем существо диспутов о том, что Германия нуждалась в большем жизненном пространстве и что это было оправданием для экспансии. В то же время, когда нацисты требовали большего пространства для германского народа, они также требовали больше германского народа для того, чтобы заполнить это пространство. Использовались все известные средства для того, чтобы увеличить рождаемость, как законные, так и противозаконные.
«Жизненное пространство» представляло собой глубоко порочный круг требований — от соседних государств больше пространства, а от немцев больше потомства. Мы не нуждаемся в том, чтобы исследовать истинность доктрин, которые постоянно вели ко все возрастающему размаху агрессии. Мы вменяем в вину как преступление именно самый замысел и акт агрессии.
Мы придерживаемся в этом случае той точки зрения, что каковы бы ни были поводы для недовольства страны, как бы ни было велико ее несогласие со статус кво, агрессивная война остается незаконным средством разрешения этих вопросов или изменения этих условий. Возможно, что Германия 1920-х и 1930-х годов стояла перед труднейшими проблемами, дававшими право на самые решительные шаги, кроме войны. Все другие методы действия — убеждение, пропаганда, экономическое соперничество, дипломатия — были открыты для обиженной страны, но агрессивная война являлась актом против закона. Эти подсудимые все-таки организовали и развязали агрессивную войну, войну в нарушение договоров; они напали на своих соседей и вторглись на их территории для того, чтобы проводить внешнюю политику, которая, как они знали, не могла быть осуществлена другими методами, кроме войны. Вот то, что мы утверждаем или что мы предполагаем расследовать, так как в этом заключается наше обвинение.
|
|
|
10*
ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ
ФОРМУЛА ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Устав также признает индивидуальную ответственность тех, кто совершает действия, определяемые как преступления, или побуждает других совершать эти действия, или присоединяется к другим лицам, группам или организациям для проведения общего плана с целью совершения этих действий. Принцип индивидуальной ответственности за пиратство и бандитизм, которые издавна признавались подлежащими наказанию в соответствии с нормами международного права, сложился уже в полной мере с давних времен. Тем же является беззаконное ведение войны. Этот принцип личной ответственности столь же необходим, сколь и логичен, если международное право действительно призвано для того, чтобы оказать истинную помощь в сохранении мира. Международное право, действие которого распространяется только на государство, может быть нарушено только войной потому, что наиболее широко распространенным способом для принуждения государств является война. Те, кто хорошо знаком с историей Америки, знают, что одной из наиболее убедительных причин для принятия нашей конституции явилось то обстоятельство, что законы конфедерации, которые распространялись только лишь на входящие в нее штаты, были не в состоянии поддержать порядок среди них. Единственным ответом на непокорность было бессилие или война. Только те санкции, которые распространяются также и на отдельных лиц, могут быть осуществлены мирным и эффективным путем. Отсюда принцип признания агрессивной войны преступлением подкрепляется в Уставе принципом личной ответственности.
|
|
|
Конечно, идея, заключающаяся в том, что государство как корпорация совершает преступления,— является фикцией. Преступления всегда совершаются только людьми. Но в то время как вполне допустимо, в целях установления коллективной ответственности, использовать фикцию об ответственности государства или корпорации, совершенно нетерпимо, чтобы подобное формальное толкование закона могло служить основой для личной безнаказанности.
Устав признает, что тот, кто совершил преступление, не может найти оправдания ни в приказах, ни в своих теориях, ни в том, что его преступления были совершены государством. Эти связанные между собой принципы, будь они применены, повлекут за собой практически безнаказанность всякого лица, участвовавшего в подлинно тяжких преступлениях против мира и человечности. Те, которые занимали более незначительное положение, были защищены против ответственности приказами их высшего начальства. Высшее же начальство было безнаказанным в силу того, что их приказы назывались действиями государства. Согласно Уставу ни одна защита не должна основываться ни на какой из этих доктрин. Современная цивилизация передала в руки человеку оружие, могущее принести неограниченное разрушение. Она не может терпеть правовой безответственности в столь широких размерах.
Даже германский военный кодекс предусматривает, что «если выполнение военного приказа во исполнение служебной. обязанности нарушает уголовное право, высший офицер, отдающий приказ, будет нести за него полную ответственность. Однако выполнивший приказание подчиненный разделит наказание как соучастник в случаях, если: 1) он превысил поиказ, данный ему, или 2) он знал, что приказ его высшего
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ США 149
офицера касается действия, предусматривающего совершение гражданского или военного преступления или нарушение закона» («Рейхсгезетц-блатт» 1926 г. № 37).
Безусловно, мы не оспариваем того, что обстоятельства, при которых совершается преступление, должны приниматься во внимание при;
разборе его юридических последствий. Мобилизованный солдат, который входит в число исполняющих смертный приговор — расстрел, не может разбираться в законности экзекуции. Устав устанавливает разумные рамки ответственности, равным образом как он устанавливает разумные рамки для безнаказанности, но никто из этих людей, которых вы видите на скамье подсудимых, не действовал на незначительных ролях. Каждый из них пользовался самым широким доверием и осуществлял большую власть и знал о цели совершаемых им действий. Их ответственность также соответственно велика и не может быть переложена на отвлеченное понятие — «государство», которое не может быть ни вызвано для суда над ним, ни давать свидетельские показания и не может быть осуждено.
|
|
|
Устав также признает ответственность за преступления, совершенные другими лицами, ответственность, которая признается большинством современных правовых систем, за действия, совершенные другими лицами в осуществление общего плана или заговора, участником которого является подсудимый. Я не вижу надобности в том, чтобы обсуждать хорошо известные принципы такой ответственности. Ежедневно в судах различных стран, представленных на этом процессе, люди приговариваются за преступления, которые они не совершили лично, но за которые они были признаны ответственными в силу их участия в противозаконных комбинациях, планах или заговорах.
В качестве преступных организаций перед этим Трибуналом обвиняются определенные политические и полицейские организации, которые, как будет доказано, служили инструментами для взаимодействия в планировании и осуществлении преступлений, перечисленных мною. Вероятно, наихудшими из них были руководящий состав нацистской партии, охранные отряды, или ОС, штурмовые отряды, или СА, и вспомогательные соединения, входящие в вышеуказанные организации. Это были руководство нацистской партии, шпионские и полицейские группы. Они являлись истинным правительством, находившимся выше и вне границ всякого закона. В качестве преступных организаций обвиняются также имперский правительственный кабинет и государственная тайная полиция, или гестапо, которые являлись правительственными учреждениями, но находились под исключительным идеологическим руководством только нацистской партии.
За исключением более позднего периода, когда была введена частичная мобилизация в СС, вступление в члены всех этих военизированных отрядов производилось в добровольном порядке. Полицейские организации создавались из числа наиболее ярых приверженцев, которые поступали на эту службу с тем, чтобы слепо повиноваться в исполнении грязной работы, которую планировали их руководители. Имперский правительственный кабинет был только лишь фасадом для правительства нацистской партии, и его члены несли как юридическую, так и действительную ответственность за проведение единой программы. Все они были ответственны за всю программу в целом, и каждый из них в отдельности
150 ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ
был ответствен за выполнение отдельной части этой программы. Мы просим вас признать вышеперечисленные организации преступными организациями, и это сделает их членов подлежащими наказанию, которое
-должно быть впоследствии определено соответствующими трибуналами в случае, если не будут установлены для отдельных лиц некоторые, смягчающие вину обстоятельства, как то: вступление в члены этих организаций под угрозой лично данному лицу, его семье или вступление,- к которому побудили обманным путем, и т. д. Каждый член получит право быть выслушанным на последующем суде по вопросу его личных отношений к организации, но ваш приговор на этом процессе окончательно установит преступный характер организации в целом.
Мы также обвиняем как преступные организации высшее командование и генеральный штаб германских вооруженных сил.
Мы признаем, что планирование ведения войны является обязанностью профессиональных солдат в каждой стране. Но одно дело- планировать стратегические действия в том случае, если война разразится, и другое дело — составлять заговор и проводить интриги с целью развязать эту войну. Мы докажем, что руководители германского генерального штаба и высшего командования виновны именно в последнем. Военнослужащие находятся перед вами на скамье подсудимых не потому, что они служили своей стране, а потому, что они правили ею вместе с другими подсудимыми и привели ее к войне. Они находятся здесь не потому, что они проиграли войну, а потому, что они начали ее. Политики могли считать их солдатами, но солдаты знают, что они были политиками. Мы просим, чтобы генеральный штаб и высшее командование в соответствии с обвинительным заключением были осуждены, как преступная группа, чье существование и традиции создавали постоянную угрозу всеобщему миру.
Эти подсудимые не были одиноки в совершении преступлений и не будут одинокими в понесении наказания. Ваш вердикт «виновны» в отношении этих организаций объявит виновными «прима фацие», насколько мы можем судить, тысячи и тысячи членов этих организаций, находящихся сейчас в качестве пленников вооруженных сил Соединенных Штатов и армий других стран.
На данный Трибунал возлагается ответственность применить санкцию закона к тем лицам, действия которых определяются как преступные действия правовыми нормами, изложенными мною. Это первый суд в истории, на долю которого выпадает трудная задача преодоления смешения многих языков и противоречивых концепций справедливой процедуры в различных системах юриспруденции для того, чтобы достигнуть общего решения.
Задачи всех нас таковы, что приходится предъявлять тяжелые требования к терпению и к доброй воле. Хотя необходимость в незамедлительных действиях имеет, по общему признанию, своим результатом несовершенную работу со стороны обвинения. Великие Нации предъявляют вам спешно собранные ими доказательства. Мы можем только догадываться о том, что осталось еще невыявленным. Мы могли бы путем свидетельских показаний годами продолжать подробные повествования о совершенном преступлении, но для какой цели это могло бы оказаться полезным? Мы ограничили обвинение предъявлением того, что кажется убедительным и достаточным доказательством преступлений, совершён-
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ США 151
ных подсудимыми, обвиняемыми при наличии достаточного количества свидетельств. Мы в высшей мере сомневаемся в том, что будет серьезно опровергаться совершение преступлений, изложенных мною. Несомненно, будет предпринято усилие к тому, чтобы смягчить или же избежать личной ответственности.
Среди наций, которые объединяются для обвинения этих подсудимых, Соединенные Штаты Америки находятся, повидимому, на позиции наибольшей беспристрастности, ибо, понеся наименьший ущерб, они, вероятно, менее всех других охвачены чувством мести. Наши американские города не подвергались бомбардировкам днем и ночью с самолетов, управляемых людьми или роботами. Наши храмы не лежат в развалинах; у наших соотечественников не разрушали их домов в их же присутствии. Угроза нацистской агрессии казалась менее непосредственной и личной для нас, чем для европейских народов, за исключением тех, кто находился на действительной службе в армии. Но в то время, как Соединенные Штаты не занимают первого места по жажде мщения, они не являются вторыми в решимости достигнуть того, чтобы силы закона и порядка занимали бы равные места при обращении с такой международной беззаконностью, о какой я говорил выше.
Дважды в течение моей жизни Соединенные Штаты посылали своих юношей через Атлантический океан, опустошали свои ресурсы и обременяли себя долгом оказания помощи для того, чтобы победить Германию, но в этих великих усилиях американский народ поддерживали подлинная надежда и вера в то, что победа для нас самих и для наших союзников заложит основу для упорядоченных международных отношений в Европе и положит конец столетиям вооруженной борьбы на этом, ставшем ареной военных действий, континенте.
Дважды на ранних стадиях европейского конфликта мы воздерживались от выступления в надежде, что он может ограничиться пределами только одной Европы. У себя, в Соединенных Штатах, мы старались построить экономику без военной промышленности, правительственную систему — без милитаризма и общество, в котором люди не муштруются для войны. Мы знаем теперь, что невозможно добиться этого, если мир будет периодически ввергаться в войну. Соединенные Штаты не могут бросать из поколения в поколение свою молодежь и свои ресурсы на поля сражения в Европе для того, чтобы устранить несоразмерность между мощью Германии и силами ее противников и не дать войне приблизиться к нашим берегам.
Мечта американцев о мире и экономическом процветании так же, как и надежды других народов, никогда не смогут осуществиться, если эти нации в период жизни каждого поколения будут вовлекаться в войну, столь всеобъемлющую и опустошительную, что она перемалывает поколение, которое в ней участвует, и оставляет тяжелый отпечаток на поколении, которое следует за ним. Опыт показал нам, что современная война не остается локальной. Все современные войны неизбежно становятся мировыми войнами, и ни одна из мировых держав не может оставаться в стороне от них. Если мы не можем оставаться вне войны, наша единственная надежда заключается в том, чтобы предотвратить войны.
Я слишком хорошо осведомлен о том, что одни только юридические действия являются слишком слабым орудием для того, чтобы утверждать,
ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ
что само по себе ваше решение, вынесенное согласно Уставу Трибунала, в состоянии предотвратить будущие войны. Юридические санкции всегда следуют после события. Войны развязываются лишь при наличии уверенности в том, что они могут быть выиграны и при теоретической обоснованности этой уверенности. Персональное наказание в случае проигрыша войны, повидимому, не послужит достаточным основанием для предотвращения войны в тех случаях, когда те, кто ее развязывают, считают, что возможность их поражения очень незначительна. Но решительным шагом к тому, чтобы избежать периодических войн, неизбежных при системе международной беззаконности, будет возложение на государственных деятелей ответственности перед законом.
Я хочу разъяснить, что хотя этот закон применяется впервые против германских агрессоров, он должен осуждать агрессию, совершенную. любой другой нацией, включая и те, которые представлены сегодня в Трибунале, если только он предназначен для служения истинно полезной цели. Только тогда мы будем в состоянии покончить с тиранией, насилием и агрессией со стороны тех, которые обладают властью против. прав их собственного народа, когда мы заставим всех этих людей быть ответственными перед законом. Этот процесс представляет собой отчаянное усилие человечества применить дисциплинирующее влияние закона к государственным деятелям, которые пользовались своей властью для того, чтобы подрывать основы всеобщего мира и совершать акты агрессии против своих соседей.
Положительные результаты этого усилия — добиться справедливости — не должны измеряться в зависимости от применения закона или вашего решения изолированно. Этот процесс является частью одного великого усилия с целью обеспечения более прочного мира. Одним шагом в этом направлении является создание организации Объединенных Наций, которая может предпринимать совместные политические действия для предотвращения войны, если будет возможно ограничиться такими действиями, и совместные военные действия, чтобы сделать неизбежным поражение всякой нации, которая начнет эту войну. Устав Трибунала и данный процесс, опирающиеся на пакт Бриана-Келлога, являются новым шагом в том же самом направлении, а именно юридической процедурой такого рода, чтобы обеспечить персональную ответственность за войну тех, кто ее начинает.
Теперь, когда подсудимые и обвинители выступают перед вами как индивидуумы, на ваше решение вынесен не только вопрос: триумф которой из этих двух групп связан с вашим решением? За ними стоят безыменные и безличные силы, столкновение которых составляет большую часть истории человечества. В вашей власти поддержать силон закона ту или другую из этих сил на период, по крайней мере, еще одного поколения. Каковы же истинные силы, столкнувшиеся здесь перед вами?
Никакая снисходительность не может скрыть того факта, что силы, которые представляют здесь подсудимые, силы, которые сумеют извлечь пользу и восторжествовать в случае оправдания этих подсудимых, силы, олицетворением которых они являются и чьи преступные деяния совершены их руками,— являются самыми зловещими темными силами в обществе — диктаторством, гнетом, недоброжелательностью и низменными страстями, милитаризмом и беззаконностью. Мы знаем их лучше всего
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ США 153
по плодам их деятельности. Их деяния, как мы это покажем, затопили мир кровью и отбросили цивилизацию на столетие назад. Они подвергли своих европейских соседей всевозможным мучениям и оскорблениям, разграблениям и лишениям, которые могли быть порождены только наглостью, жестокостью и алчностью. Они ввергли германский народ в пучину бедствий, из которой он не может надеяться выбраться в скором времени. Они разожгли ненависть и развязали насилие на каждом континенте. Вот какие силы находятся на скамье подсудимых плечом к плечу с этими пленниками.
Подлинным истцом в этом процессе является цивилизация. Во всех наших странах она представляет собою еще борющуюся за свое существование и несовершенную силу. Это совершенно не означает, что Соединенные Штаты или любая другая страна не повинны в тех условиях, которые превратили германский народ в легкую жертву запугивания' и обмана со стороны нацистских заговорщиков.
Именно цивилизация указывает сейчас на ужасные последствия агрессии и преступлений, перечисленные мною, она указывает на огромную усталость, на истощение ресурсов, на разрушение всего того, что было прекрасного или полезного в большей части земного мира и на еще большие потенциальные возможности разрушительных сил в будущем. Нет необходимости среди развалин этого древнего и прекрасного города, многие сотни жителей которого погребены под развалинами, спорить о том, что начало или ведение агрессивной войны определяется с моральной точки зрения как наихудшее из преступлений. Эти подсудимые могут находить утешение лишь только в надежде, что международное право так сильно отстает от моральных устоев человечества, что действия, которые являются преступными по своему моральному существу, должны рассматриваться как непреступные с правовой точки зрения. Мы отвергаем это предположение.
Цивилизация требует ответа: настолько ли правовые нормы отстали, что они бессильны справиться с преступлениями такого размаха, совершенными преступниками, занимавшими столь высокое положение. Она не ждет от вас, чтобы вы сделали войны невозможными,— она ожидает, чтобы ваши юридические действия отдали силы международного права, его заповеди, его запрещения и, прежде всего, его санкции на службу делу мира с тем, чтобы люди доброй воли во всех странах могли иметь «право на существование при полной свободе под сенью закона».
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ ХАРТЛИ ШОУКРОССА
[Произнесена в заседании Международного Военного Трибунала 4 декабря 1945 г.}\
В одной из своих речей, на которую уже ссылались, Гитлер, лидер нацистских заговорщиков, которые теперь предстали перед вашим судом, сказал, касаясь своих военных планов:
«Я дам пропагандистский повод для того, чтобы начать войну. Не имеет значения, будет ли он основательным. Победителя потом не спросят, говорил ли он правду. При начале и ведении войны имеет значение не право, а победа — право принадлежит сильнейшему».
Британская империя дважды вышла победительницей из войн, которые были навязаны ей на протяжении жизни одного поколения, но именно потому, что мы понимаем, что одной победы недостаточно, что сила не означает непременно права, что длительный мир и господство международной справедливости не могут быть достигнуты только с помощью сильной руки, именно поэтому Британская империя принимает участие в этом суде. Есть люди, которые, быть может, скажут, что с этими жалкими существами надо было расправиться без всякого суда, сразу, что поскольку у них лично отнята возможность творить зло, их нужно бросить в бездну забвения без этого продуманного и тщательного исследования той роли, которую они сыграли в том, чтобы погрузить этот мир в пучину войны.
«Горе побежденным. Пусть они расплачиваются за горечь поражения». Но не такова точка зрения Британской империи и Британского правительства, не таким образом должен быть повышен авторитет закона в международных отношениях и в национальных границах; не таким образом должны будут будущие поколения узнать, что право не всегда на стороне тех, кто обладает большими армиями, не так должен мир узнать, что ведение агрессивной войны не только опасная, но и преступная затея. Человеческая память коротка. Защитники побежденных народов иногда могут играть на сочувствии и великодушии победителей в связи с тем, что подлинные факты, которые никогда с точностью не регистрируются, искажаются и забываются. Достаточно только восстановить в памяти обстоятельства, последовавшие за первой мировой 'войной, для того, чтобь! увидеть, каким опасностям подвержены люди, отличающиеся терпимостью или доверчивостью, в связи с таким отсутствием авторитетных, юридически проверенных, документов.
1 Приводится с сокращениями.— Составители.
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
С течением времени эти люди, отличающиеся терпимостью, проявляют тенденцию к тому, чтобы считать преувеличением, быть может, из-за того, что они так ужасны, эти факты агрессии и жестокостей, которые могут быть переданы потомству. Доверчивые люди, введенные в заблуждение фанатичными и бесчестными пропагандистами, приходят к убеждению, что это не они, а их противники виноваты в том, в чем они сами осуждают других.
И вот мы полагаем, что этот Трибунал, который, несмотря на то, что он создан державами-победительницами, будет действовать с полной юридической объективностью, заложит краеугольный камень в разрешении вопросов современности и явится авторитетной и беспристрастной летописью, к которой будущие историки могут обращаться в поисках правды, а будущие политики — в поисках предупреждения, чтобы, таким образом, все поколения знали не только о том, что выстрадало наше поколение, но также о том, что эти страдания явились результатом преступлений против законов народов, законов, которые народы мира ввели в жизнь и будут отстаивать в дальнейшем с помощью международного сотрудничества, не только основанного на военных союзах, но твердо опирающегося на установления законов. Хотя этот Суд и обвинение отдельных личностей могут казаться новшеством, на самом деле нет ничего нового в принципах, которые хочет здесь утвердить обвинение.
Все народы мира, как я ставлю своей целью доказать, стремились объявить агрессивную войну преступлением против международного права, и хотя прежде являлось традиционным карать государства, а не отдельных людей, будет только логично и справедливо, с правовой точки зрения, в том случае, если самый акт ведения войны явился нарушением международного права, заставить людей, которые лично ответственны за развязывание таких войн, лично отвечать за то, что они повлекли свои страны по такому пути. Индивидуальные военные преступления в течение долгого времени рассматривались международным правом как подсудные судам тех государств, права населения которых были нарушены, по крайней мере, в период всего течения войны. Будет в величайшей степени нелогично, если те люди, которые даже, если они не совершали преступления своими собственными руками, но являются ответственными за систематическое нарушение законов войны, вызвавшее страдания населения многих государств, избегнут кары.
То же самое относится к преступлениям против человечности. Право на вмешательство в интересах гуманности, ради защиты прав человека, затоптанных государством таким образом, что потрясены самые основы существования человечества, это право в течение долгого времени рассматривалось как часть права народов. Здесь также Устав только развивает уже существовавшие прежде принципы. Если убийство, насилие и грабеж являются криминальными актами, согласно обычным национальным законам каждой из наших стран, могут ли те, кто отличается от этих обычных преступников только степенью и систематическим характером своих преступлений,—могут ли они избежать обвинения?
Как я покажу, точка зрения Британского правительства заключается в том, что'в этих вопросах Трибунал будет применять к отдельным личностям не закон победителя, а общепринятые принципы международного
ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ
обихода, причем таким образом, что если это вообще возможно, международное право тем самым будет развиваться и укрепляться и станет оплотом будущего мира и безопасности в этой потрясенной войной вселенной.
По соглашению между главными обвинителями моей задачей является от имени Британского правительства и других государств, объединившихся для ведения обвинения, предъявить обвинение по разделу второму обвинительного заключения и показать, как эти подсудимые в- общем заговоре между собой и с другими лицами, которые еще не предстали перед этим Трибуналом, планировали и вели агрессивную' войну в нарушение договорных обязательств, с помощью которых, согласно международному праву, Германия, как и другие государства, старалась сделать войны невозможными.
Моя задача распадается на две части: первая — показать, каков характер и каковы основы преступлений против мира, которые, как устанавливает Устав этого Трибунала, состоят в ведении агрессивной войны и в нарушении договоров; вторая—заключается в том, чтобы с несомненностью установить, что такие войны велись подсудимыми.
Что касается первой моей задачи, я думаю, что, несомненно, будет достаточно сказать следующее. На обвинение не возложена задача доказывать, что агрессивные войны и войны в нарушение международных договоров являются или должны являться международными преступлениями. Устав этого Трибунала установил, что они являются преступлениями, и этот Устав является статутом и законной основой этого Суда.. Однако, хотя он является ясным и основополагающим законом, определяющим юрисдикцию этого Трибунала, мы все же считаем, что мы не полностью разрешим нашу задачу как в интересах международной справедливости, так и в интересах морали, если мы не покажем, каково место этого положения Устава в международном праве, если его рассматривать в развитии, потому что подобно тому, как некоторые из староанглийских статутов являлись, по существу, декларациями гражданского кодекса, точно так же этот Устав, по существу, объявляет и создает юрисдикцию по отношению к тому, что уже является кодексом народов...
Может быть, и верно, что нет пока международных правил, равнозначащих закону, который в понимании Остина должен быть нормой, создаваемой сувереном для подвластного, обязанного' ей подчиняться под страхом определенной санкции, однако уже 50 или более лет народы стремятся создать действенную систему правил, основанных на соглашении народов, в целях стабилизации международных отношений для того, чтобы избежать войн или смягчить их результаты, если эти войны все-таки разразятся. Первым таким договором была, конечно, Гаагская конвенция 1899 года, Гаагская конвенция для мирного урегулирования международных разногласий, которая явилась по существу немногим более, чем просьбой, и мы не придаем ей особого веса в разбирательстве данного дела, однако она представляла собой соглашение, которое, в случае серьезных разногласий между подписавшими ее сторонами, могло служить для возможного разрешения их путем посредничества. За этой Конвенцией в 1907 году последовала другая, которая подтвердила и несколько усилила положение первоначального соглашения. Эти ранние соглашения, конечно, были очень далеки от того,
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 157
чтобы объявить войну противозаконной или создать какие-нибудь обязательства, требующие арбитража. Я, конечно, не потребую от вас, чтобы вы признали, что игнорирование этих соглашений являлось преступлением, но они, по крайней мере, установили, что подписавшие их державы решили придерживаться общего принципа, что' поскольку это будет возможным, к войне следует прибегать только в тех случаях, если посредничество окажется неудачным.
Хотя эти конвенции не упоминаются в обвинительном заключении, я ссылаюсь на них только для того, чтобы показать в исторической перспективе развитие закона.
Поэтому нет необходимости спорить здесь относительно их действенности, поскольку их место уже заняли гораздо более эффективные соглашения и они были только первыми шагами.
Существовали, конечно, другие индивидуальные соглашения между отдельными государствами, которые стремились сохранить нейтралитет отдельных стран, как, например, Бельгии, но эти соглашения из-за отсутствия действительного желания следовать им, фактически были не в состоянии предотвратить первую мировую войну 1914 года.
Потрясенные этой катастрофой, народы Европы, не исключая народа Германии, а также народы других частей света, пришли к заключению, что в их общих интересах следует создать постоянную организацию наций для поддержания мира, и вот, в качестве предисловия к Версальскому договору, появился Устав Лиги Наций.
Я сейчас ничего не скажу о до<
|
|
|
