Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Синхронизация с очень личным

Просматриваю новостную ленту в Фейсбуке. Сергей Куцевалов, талантливый режиссер документального фильма «Танцевать, чтобы жить». Мы встречались на просмотре фильма в МИПе. Честный жизнеутверждающий фильм показался мне интересным и с профессиональной точки зрения - много лет я работала в реабилитационном центре с детьми-инвалидами, сама занимаюсь бальными танцами, веду курс танцевально-психотерапевтических занятий «Жизнь как танец».

Сейчас С. Куцевалов работает над постановкой пьесы Виктора Франкла «Синхронизация в Биркенвальде». Актеры - преподаватели и студенты Московского Института Психоанализа – проживают на сцене моменты жизни узников концлагеря, физической и психической боли, смерти, разлуки, потери. Я завидую разрешению чувствовать, чувствовать остро, до боли, до смерти, до неба. Ведь ровно половина моей жизни – вхождение в роль психотерапевта - сопереживающего зрителя, врача, на время операции отодвигающего от себя свои личные переживания. На репетиции, кстати, меня поражает взгляд режиссера: Черный Ангел, в роли эсэсовца «испытывающий» заключенного, напоминает психотерапевта...

Философы, ведущие протокол в вечности – блестящая по своей глубине и человечности интерпретация Страшного суда В. Франкла. Как живо отзываются во мне мысли о духовной сверхчеловечности неба, о философской научной основе прикладной психологии! Какая пронзительная потребность в экзистенциальном соединении «сейчас» и «вечно», потребность верить в вечный и непостижимый смысл нашего сейчас!

Этот спектакль - подготовка к Конгрессу логотерапевтов в сентябре этого года в Институте Виктора Франкла в Вене (Австрия).

Вспомнилось, как я плакала несколько лет назад, впервые читая эту пьесу. Как плотина прорвались чувства боли, горя, резкого света, счастья, отчаяния, любви, надежды…

Теперь я размазывала непрошенные слезы, перечитывая пьесу в метро по дороге на репетицию. Не удержалась, попросилась, неожиданно взяли в проект. Мое неконтролируемое «я с вами, я тоже хочу!» требует осознания. Должна рассказать историю. Автобиографическую.

 

Синхронизация - я стараюсь дословно перевести, чтобы понять В. Франкла, – со-временность, динамическое соединение событий и переживаний в пространстве и во времени.

Мой отец, Леонид Аврамиевич Петрушенко (1925-2004), - участник Великой Отечественной войны, профессор, доктор философских наук. Почти 40 лет преподавал философию в по-разному в разное время называвшемся Институте-Академии-Университете Управления, заведовал кафедрой философии. Исследовал философские вопросы естествознания, историю философии, историю науки, социологию. Автор ряда научных работ по теории управления, систем и организаций, в том числе нескольких монографий.

Другие научно-публицистические, научно-художественные работы писал в "стол", так как в советское время публиковать это было немыслимо. Например, вымышленные письма Лейбница любимой женщине (я узнаю в ней себя и маму), размышления и интерпретации философских концепций предшественников Лейбница, его современников и – что меня в юности особенно шокировало, а папу веселило и опьяняло чувством свободы и вседозволенности! – последующих философов вплоть до IXX века. Только после папиной смерти при поддержке академика А.К. Гусейнова мне удалось собрать в сборник и издать сразу несколько работ («Пролог к эпохе», «Лютер и Мюнцер», «Философские письма, которых не было»). Папины слова звучали в комнате, пока я набирала их слово за словом, направляемая мамой-редактором, незадолго до него умершей...

«Франц (тихо, задумчиво). Скажи, мама, ты жива?

Мать (приближаясь). Я не могу тебе этого сказать. Я не должна этого говорить. Но какая разница. (Настойчиво, убеждающе.) Но какая разница? Разве я не с тобой – так или иначе? Все равно с тобой!»

(«Синхронизация в Биркенвальде» В. Франкл)

 

Так родилась книга «Философия Лейбница на фоне эпохи» (М, Альфа-М, 2009).

«Сократ. Ведь мы пребываем в вечности.

Спиноза. Скорее, вечность пребывает с нами.

Кант. …Как это пришло вам в голову говорить о точной дате?

Сократ. Но, господин профессор, как же нам добиться, чтобы люди это поняли: вечность-временность-одновременность?!»

(Там же.)

Мой отец - по отцу русский, но воспитывавшийся в еврейской семье матери - яростно ненавидел фашизм и нацизм. Война пришлась на его юность, родной Ленинград был разрушен, в эвакуации погибла мать. В 1941г., чтобы сбежать на фронт, они с приятелем залезли в товарный вагон, однако через пару станций юношей обнаружили и отправили в военное училище. Л. А. Петрушенко 8,5 лет служил в Военно-Морском Флоте (сначала в Заполярье, потом на Дальнем Востоке, участвовал в войне с Японией).

С нежностью я набирала текст, редактировала рукопись и издавала следующие письма – молодого военного (возраста моих сыновей) своей возлюбленной (первой жене моего отца). «Любовные письма и дневник срочнослужащего (1943-1950гг.) в ВВС ВМФ интеллигента» Л. А. Петрушенко (МО, Онто-Принт, 2012). Настоящие письма на пожелтевшей бумаге, мелким почерком остались лежать в конверте, их сфотографировали для обложки. Я дополнила книжку папиными первыми и последними рассказами о войне, зарисовками (еще такими детскими!) детства, мамы, бабушки. Сохранилась тетрадка 40-ых годов, держу ее в руках, чувствую, как он тоскует по мирной жизни. Включила в книгу сухие строчки папиной автобиографии. Он сам ее написал, но пришлось и мне добавлять за него то, чего он не знал, - список книг, опубликованных после его смерти.

«Сократ. И как бы они были изумлены, если бы знали, что их великие мысли, даже не опубликованные, даже еще не высказанные – если это, конечно, великие мысли, - уже давно опубликованы здесь и ждут, когда их гонимый автор прибудет снизу, чтобы встретиться с ними».

(Там же.)

Почти всю мою жизнь папа писал книгу о Лейбнице, огромную монографию о великом немецком философе-идеалисте, национальном герое Германии. (В моем детстве словосочетание «папа работает над Лейбницем» так часто употреблялось, что я путалась и называла его "Хлебницем". Это очень веселило родителей.) Книга «Лейбниц. Его жизнь и судьба (Написано автором в городе Москве на Комсомольском проспекте в доме № 45 близ магазина «Галантерея», anno domini 1975-1996») вышла в конце 90-ых. В общей неразберихе осталась незамеченной, затерялась на складах. Только прошлой осенью удалось перевести ее в электронный вид и выставить на заоблачную полку интернет-библиотеки znanium.com.

Эпиграф: «…Любые совпадения средневековых фамилий, должностей, учреждений, событий, ситуаций, оценок, утверждений, указов, взглядов, представлений, ощущений и духа времени с имеющим место в нашей современной жизни неслучайны… Л. Петрушенко»

Никто в СССР, конечно, не брался это печатать. А папа мечтал перевести книгу на немецкий язык, относился к ней как к детищу, любил рассуждать о судьбах произведений искусства, которые однажды появившись на свет, потом живут своей жизнью, отдельной от автора. В этой книге синхронизированы эпоха средневековья и современность, прослеживается история религии, философии, науки, отношений человека с окружающим миром, Богом и самим собой с античных времен и до нашего времени. Жизнеописания Лейбница и моего отца мне иногда трудно разделить, также как их научные интересы и религиозные чувства - философа-протестанта, ученого-коммуниста…

«Сократ. …Потому что вечность – не что иное как одновременность.

Кант. Это по Августину?

Сократ. Ну, трудно сказать, у кого – от кого…

Спиноза. Каждому из нас случалось заботиться о приоритете. Ну а теперь, здесь, у нас нет речи о «раньше» или «позже», нет у нас первых, нет вторых.

Сократ. Ведь мы пребываем в вечности».

(Из пьесы В. Франкла)

Прошло почти 12 лет после смерти моего отца, он преподавал до самой смерти, успел принять экзамены, но не успел отметить 80-летие. Я разбирала труды, набирала, редактировала, искала деньги, Фонды, издателей. Тревожилась, что рукописи исчезнут, не родившись, что книги не найдут своих читателей. Я все время мысленно обращалась к папе, пытаясь понять его авторский замысел, радовалась собственным догадкам и приходила в отчаяние от сомнений: правильно ли я понимаю структуру незаконченных рукописей? Была счастлива, что он продолжает разговаривать со мной и моими близкими после собственной смерти об обществе и государстве, личности и толпе, жизни, смерти, свободе, самоубийстве. Счастлива, что его книги находят своих читателей.

Придавало уверенности ощущение, что язык философских категорий знаком мне с детства. Я училась читать, складывая буквы фамилий философов и названий их книг - моя детская кровать стояла в середине маленькой комнаты, стены которой до потолка были уставлены "первоисточниками". Папа был убежден, что с философским наследием нельзя знакомиться через комментаторов (сам он был комментатором!) и передал мне страстную жажду обладания мировой культурой, ее историей и шедеврами. (Глядя из вечности на истекающего кровью Карла, философы в пьесе Франкла сокрушаются, что не могут своей философией помочь человеку. Глядя из сегодняшнего дня, я напротив отчетливо вижу, что их труды определили смысл жизни нескольких поколений моей семьи. Спасли, вероятно, моего отца от ужасов войны, придали смысл его будущей мирной жизни.)

Жизнь Л. А. Петрушенко разделена несколькими границами (подобную мысль высказывал о себе и В. Франкл). Детство до войны – война - учеба, работа, семья и сын в Ленинграде – докторская диссертация, преподавание, другая семья, дочь в Москве. В письмах с войны Леонид Петрушенко (ему 20 лет) пишет, что не разрешает себе терять ни минуты. Мировое культурное наследие огромно, им надо успеть воспользоваться, есть огромная опасность не успеть - прочитать, прочувствовать, осознать, создать - и тогда окажется, что они (Кант, Сократ, Спиноза, Лейбниц, все остальные философы, художники, музыканты от древности до современности) зря трудились, подвергались гонениям, умирали... Это полностью соединилось с идеологией послевоенного времени – строить светлое будущее ради тех, кто остался и тех, кого нет с нами. Быть достойным памяти. Как уже истрепались эти слова…

Смыслом жизни моего отца было философское осмысление человеческого бытия, страстное по своему характеру, истории поиска человеком своего места в жизни, смысла бытия. Символом его веры были законы диалектики – о единстве и борьбе противоположностей, необходимом синтезе мысли и чувства, материального и идеального, науки и искусства.

Лекции курса «Философия социологии» легли в основу одноименной книги (М., Инфра-М, 2016). Посмертно изданы «Повседневная жизнь средневековой Европы» (М., Молодая Гвардия, 2012), «Мифология, философия и немножко теории систем» (М, Инфра-М, 2016).

«Философские этюды» («Безумие мира. У истоков тоталитарной философии», «О социализме без ругани и без прикрас», «Мавр, или Интеллигенция и ее роль в обществе», «Винтик ли ты?», «Крест, Христос и Иуда»), написанные в 80-90-ые гг. прошлого века, зловеще актуальны в наше время той правдой, которая с годами не меняется. (М, Инфра-М, 2016, электронно-библиотечная система znanium.com).

Я не была уверена, что смогу играть в пьесе Франкла, потому что отложенное горе потери находит выход во мне через эту пьесу. Я принимаюсь плакать даже сейчас, пока пишу. Для меня эта синхронизация - пьеса, философы, папины труды, война, тоталитарное общество, обыкновенная человеческая жизнь, судьба, необходимость и случайность, мои родители, дети - наполнена глубочайшим жизненным смыслом. Моим личным и всеобщим.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...