Каролина: уголовно-судебное уложение Карла V

Привилегия на право печатания,
жалованная Иво Шефферу
в год 1532
Мы, Карл Пятый, император Римский милостью Божьей, во все времена приумножавший империю, Король Германии, Испании, Обеих Сицилии, Иерусалима, Венгрии, Далмации, Кроации и прочая. Эрцгерцог Австрии, Герцог Бургундии и прочая, Граф Габсбурга, Фландрии, Тироля и прочая.
Доводим до всеобщего, и особливо всех и каждого книгопечатника, сведения, где бы и в каком месте Священной Римской империи они ни пребывали, что Нашему и империи возлюбленному, верному Иво Шёфферу, гражданину Майнца, повелели отпечатать постановление ныне проведенного в Регенсбурге рейхстага, а равно реформацию нашей судебной палаты, установленную и приключившуюся в тридцать первом году, а также Карательное, или Уголовно-судебное уложение. Поскольку он ныне из верноподданического повиновения и усердия предпринял нечто, не допускающее спешки, дабы он при этом опять-таки по справедливости подобающие блага, повелеваем мы
всем вышеуказанным книгопечатникам и всем прочим под угрозой наказания и пени в десять полновесных золотых марок, половину из коих надлежит неукоснительно уплачивать Нам и Нашей Священной империи Судебной палате, а другую половинную долю — упомянутому Иво, и желаем, чтобы ни указанные книгопечатники, ни кто-либо другой по их приказанию в течение двух лет, за сим следующих, не перепечатывали и не выпускали в свободную продажу и не выставляли напоказ, под угрозой потери вышеуказанной пени и самого их печатного издания, упомянутое постановление, а также реформацию нашей Судебной палаты и Карательное, или Уголовно-судебное уложение, изданное упомянутым Иво, а самому указанному Иво или другому лицу по его поручению разрешаем собственной его властью беспрепятственно забрать себе такое издание, где бы и у кого бы его ни нашли, и поступить с ним по своей воле, чем он также не совершит правонарушения. Не должно также беспечно доверять, где бы то ни было: в суде или в споре о праве вне суда, никакому иному печатному постановлению. Сие есть строгое Наше повеление.
Дано с приложением Нашей печати в Нашем и Священной империи городе Регенсбурге в последний день июля месяца, в год после Рождества Возлюбленного Господа нашего Христа 1532, царствования Нашего – двенадцатый, а империи Нашей – семнадцатый.

Предисловие к уголовно-судебному уложению
Мы, Карл Пятый, милостью Божьей Император римский, приумножавший во все времена Империю,
Король Германии, Кастилии, Арагоны, Легиона, обеих Сицилий, Иерусалима, Венгрии, Далмации, Кроации, Наварры, Гренады, Толедо, Валенсии, Галисии, Майорки, Гиспалис, Сардинии, Кордовы, Корсики, Мурсии, Жиена, Алгарбии, Алжесираса, Гибралтара и Канарских островов, а также Индийских островов и твердой суши, моря Океании и прочая, Эрцгерцог Австрии, Герцог Бургундии, Лотарингии, Брабанта, Штейера, Кернтена, Крайны, Лимбурга, Гельдерна, Виртемберга, Калабрии, Афин, Неопатрии,
Граф Габсбурга, Фландрии, Тироля, Гёрца, Барселоны, Артуа, Бургундии,
Пфальцграф Генегау, Голландии, Зеландии, Пфирта, Кибурга, Намюра, Руссильоны, Серданьи, Зютфена,
Ландграф Эльзаса,
Маркграф Бургоса, Ористаны, Готиа и Священной Римской империи,
Князь Швабии, Каталонии, Астурии и прочая,
Владыка Фрисландии, Виндской марки, Бискайи, Партенона, Молина, Салина, Триполи и Мехельна,
Мы объявляем гласно: до Нашего сведения дошло через наших Курфюрстов, князей и (представителей) прочих сословий, что в Римской империи немецкой нации в силу старых обычаев и порядков весьма многие уголовные суды заполнены мужами, несведущими и не имеющими опыта и практики в Нашем императорском праве. И в силу этого во многих местах зачастую действуют вопреки праву и здравому смыслу и либо обрекают мучениям и смерти невиновных, либо вследствие неправильных, опасных ошибок и волокиты сохраняют жизнь виновным, оправдывают и освобождают их к вящему ущербу для истцов в уголовных делах и для общего блага.
По всем особенностям Немецкой земли, в силу древних исконных обычаев и порядков, уголовные суды в некоторых местах не могут быть обеспечены сведущими в праве и опытными мужами.
Посему Мы вкупе с курфюрстами, князьями и сословными представителями милостиво и благосклонно соизволили повелеть неким ученым и отменно опытным мужам составить и собрать воедино наставление, каким образом надлежит осуществлять судопроизводство по уголовным делам в наибольшем соответствии с правом и справедливостью. Мы повелеваем отпечатать таковое, дабы все и каждый из Наших и Империи подданных могли действовать в уголовных делах, принимая во внимание важность и опасность таковых, согласно сему наставлению, в соответствии с общим правом, справедливостью и достохвальными исконными обычаями, как вне сомнения склонен действовать каждый и сам по себе, уповая получить за то награду от Всемогущего.
Мы не желаем, однако, сим милостивым упоминанием лишить курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев.

О судьях, судебных заседателях и судебных чиновниках
I. Итак, прежде всего Мы постановляем, повелеваем и желаем, чтобы все уголовные суды были снабжены и пополнены судьями, судебными заседателями и судебными писцами из мужей набожных, достойных, благоразумных и опытных, наиболее добродетельных и лучших из тех, что имеются я могут быть получены по возможностям каждого места. Для сего надлежит также привлечь дворян и ученых.
Во всяком случае все власти должны приложить возможное усердие, дабы уголовные суды были устроены наилучшим образом и никому не причинили неправды, ибо сим важным делам, касающимся чести, тела, жизни и имущества человека, подобает ревностное и предусмотрительное усердие. Посему все власти, имеющие уголовные суды, должны быть строго предупреждены, что при нарушении сего никто не сможет извинить свое упущение или небрежность какими-либо приемлемыми, правомерными доводами, напротив, он будет наказан за это по справедливости в силу настоящего Нашего уложения.
До сего времени в иных местах некоторые из дворян и прочих лиц, коим по их должности или иным причинам подобает самолично вершить сей суд, уклонялись от участия в заседаниях подобных судов и почитали сие за бесчестье для своего звания, а из-за этого злодейство зачастую оставалось безнаказанным. Между тем такое отправление правосудия не должно и не может нанести никакого урока их чести или их званию, но, напротив, служит к утверждению правосудия, наказанию злодеев и оказывает честь таким дворянам и должностным лицам. Посему они должны самолично участвовать в сих уголовных судах в качестве судей и судебных заседателей всякий раз, как сие по положению вещей представится за благо и необходимость, и должны действовать и поступать при этом как подобает и надлежит согласно Нашему настоящему уложению.
Там же, где иные из дворян и прочих лиц в силу исконного обычая чинили сей суд до настоящего времени, Мы желаем, чтобы таковые и впредь также осуществляли правосудие без каких бы то ни было уклонений, и сей обычай и порядок должен соблюдаться во всей своей силе и крепости.

О тех, кто обладает правом суда по своим владениям
II. Если особы, обязанные вершить уголовный суд для своих владений, не могут сами ни владеть, ни управлять по причине слабости или недуга их тела, разума, либо по малолетству, дряхлости или иной немощи, то они должны, всякий раз, как представится необходимость, с ведома и соизволения высшего судьи назначать и определять вместо себя других лиц, способных отправлять уголовное правосудие.

Присяга судьи в уголовных делах
III. Я, Н„ клянусь, что я должен и желаю осуществить правосудие, судить и выносить приговор в уголовных делах равно для бедного и для богатого и не отступать от сего ни из любви, ни из ненависти, ни из-за платы, ни из-за даров, ни по какой-либо иной причине. И в особенности я желаю присягнуть в верности Уголовному уложению Императора Карла V и Священной империи и по мере всех моих сил соблюдать и сохранять его верно и нерушимо. Итак, да поможет мне Бог и святое Евангелие.

Присяга шеффенов или судебных заседателей
IV. Каждый шеффен или заседатель уголовного суда должен принести нижеследующую присягу судье этого суда, который обязан зачитать ее шеффену, а тот — повторить за ним.
— Я, Н., клянусь, что я должен и желаю выносить правые приговоры по уголовным делам и судить равно для бедного, как и для богатого, и не отступать от этого ни из любви, ни из ненависти, ни из-за платы, из-за даров, ни по какой-либо иной причине. И в особенности я желаю присягнуть в верности Уголовному уложению Императора Карла V и Священной империи и по мере всех моих сил соблюдать и сохранять его верно и нерушимо. Итак, да поможет мне Бог и святое Евангелие.

Присяга писца
V. Я, Н., клянусь, что я должен и желаю уделять усердное внимание делам, относящимся к уголовному суду, тщательно записывать, сохранять и, когда в том явится нужда, зачитывать иск и возражения, показания, улики, подозрения или доказательства, а также признание заключенного и производство по делу. Клянусь также не прибегать и не пользоваться при сем никаким обманом, и а особенности я желаю верно соблюдать и сохранять Уголовное уложение Императора Карла V и Священной империи во всех служебных делах, поскольку сие от меня зависит. Итак, да поможет мне Бог и святое Евангелие.

Взятие (под огражу) по долгу службы
VI. Если кто-либо будет опорочен общей молвой или иными заслуживающими доверия доказательствами, подозрениями и уликами как виновник злодеяния и вследствие этого взят властями по долгу службы, то он не должен быть подвергнут допросу под пыткой, доколе не будут добросовестно и достаточно удостоверены доказательства и подозрения о совершении им этого преступления. Для этого каждый судья обязан в сих важных делах до применения пытки осведомиться и усердно, сколь возможно по характеру и обстоятельствам каждого дела, расспросить, как будет далее указано в Нашем настоящем уложении, было ли совершено преступление, в котором обвиняют и подозревают арестованного.
VII. Если упомянутые судьи, ознакомившись с делом, будут сомневаться, достаточны ли приведенные улики и подозрения для допроса под пыткой, то они должны запросить указаний у высшей власти, которая имеет право непосредственно назначить окончательное наказание или искать совета во всех иных инстанциях, которые указаны в конце Нашего настоящего уложения, и в письменной форме сообщить этим властям при таком испрашивании совета все обстоятельства и факты, касающиеся подозрения.
VIII. Если будет установлено преступление, караемое смертной казнью, или будут обнаружены прямые доказательства этого, то должно учинить допрос под пыткой в целях полного осведомления, потребного для открытия истины, а также для подтверждения ее
но относительно тех, кто будет привлечен к суду истцом.
IX. Если же такой арестованный при применении допроса под пыткой или без такового не сознается в преступлении, в коем его подозревают, и все же он может быть уличен в нем, то относительно смертной казни должно придерживаться таких же указаний и оснований, какие ясно установлены ниже сего, относительно тех, кто будет привлечен к суду истцом.
X. Если кто-либо достаточно бесспорно уличен и изобличен властями по долгу службы в преступлении, за которое, согласно настоящему Нашему и Священной империи уложению, должно быть назначено окончательным приговором телесное или увечащее наказание, не влекущее, однако, смерти и не связанное с вечным заключением в тюрьму, то для определения такого наказания надлежащие указания находятся и предусмотрены в статье сто девяносто шестой.

О взятии уличного злодея под стражу, когда истец требует правосудия
XI. Если истец взывает к властям или судье о заключении кого-либо в тюрьму по всей строгости уголовного права, то сей истец должен прежде всего представить прямые улики и подозрения в преступлении, влекущем уголовное наказание, независимо от того, просит ли и требует ли истец поместить обвиняемого в тюрьму под его ответственность или посадить его самого с обвиняемым.
Когда истец выполнит сие, обвиняемый должен быть заключен в тюрьму и показания. истца должны быть точно записаны, и при сем надлежит особливо заметить, что тюрьмы должны быть сделаны и устроены для удержания, а не для тяжкого и опасного наказания арестованных. Когда имеется несколько арестантов, их надлежит отделить друг от друга, поскольку это возможно по тюремным условиям, дабы они не могли соглашаться между собой о ложных показаниях, либо сговариваться о том, как они намерены оправдываться в своих деяниях.

Об аресте истца впредь до предоставления им поручительства
ХП. Как скоро обвиняемый будет заключен в тюрьму, истец или его уполномоченный должен быть взят под стражу, доколе он не представит надлежащие залог, имущество и обеспечение поручительства, которое, как будет ниже сего указано, судья и четыре шеффена признают достаточным, соответственно обстоятельствам дела и достоинству обоих лиц.
Все это должно быть сделано согласно гражданско-правовому судебному решению, чтобы оплатить произведенные издержки, а также бесчестье и ущерб, причиненные обвиняемому в том случае, если истец не сможет доказать уголовного обвинения или своих прав, или преступления обвиняемого, или же если в течение определенного, назначенного судом, срока он не сможет предъявить такие улики и подозрения, которые судья и суд или большая часть (судебных заседателей) признают достаточными, или же если истец проиграет дело по иным причинам.
Дабы обвиняемый, подвергавшийся аресту, мог успешнее и выгоднее достичь возмещения и оплаты понесенных им судебных издержек, ущерба и бесчестья, от его воли и желания должно зависеть возбуждение производства об этих издержках, убытках и бесчестьи перед тем судьей, которому подсуден истец, возбуждавший против него уголовное преследование, или перед уголовным судом, который вел это судопроизводство и вынес ему оправдание. Такой процесс должен вестись суммарно, без излишних процессуально-правовых формальностей, и решение суда должно быть выполнено без дальнейшей алпеляции и расследования. За исключением подобных случаев и сверх того, что ему было ранее предоставлено, уголовный суд не должен расширять свою компетенцию и судебное гражданско-правовое принуждение.

О поручительстве истца, если обвиняемый
признал свое деяние, но предъявляет добросовестные оправдания этого деяния
XIII. Если виновный, не отрицая самого деяния, предъявляет добросовестные оправдания, которые, если. он их докажет, могут освободить его от уголовного наказания, но, несмотря на приведенные им доводы и оправдания, истец не согласен на отсрочку, то в таком случае истец должен дать надлежащее поручительство, по определению судьи и четырех шеффенов или судебных заседателей, соответственно обстоятельствам дела и положению лиц.
Если обвиняемый оправдывается, доказав, что он. не подлежит наказанию за вменяемое ему деяние, то истец обязан по решению того же суда, вынесенному, как указано выше, в гражданско-правовом порядке, возместить ему ущерб и бесчестье по поводу такого заключения в тюрьму, и сверх того истец должен оплатить все судебные издержки.
Производство относительно такого поручительства и доказательства обстоятельств, оправдывающих совершенное деяние, должно осуществляться в порядке, предусмотренном статьей сто пятьдесят первой. В таком случае допрос под пыткой не может быть применен до тщательного рассмотрения этих доказательств.

О встречном аресте истца, который не может представить поручительства
XIV. В том случае и на тот срок, когда истец не может представить упомянутого поручительства, и, несмотря на то, желает осуществлять преследование по всей строгости уголовного права, он должен соответственно обстоятельствам дела и положению участвующих в деле лиц содержаться в тюрьме или под стражей вместе с обвиняемым, вплоть до окончания вышеуказанного производства. Как истцу, так и тому, кто пожелает предъявить свои оправдания, должно быть дозволено сообщаться с людьми, к которым они пожелают обратиться для получения вышеуказанного поручительства или доказательства.
Если же обвинение исходит от князей, духовных особ, представителей общин или прочих высоких особ против людей низшего сословия, то в сем случае можно допустить, чтобы вместо них было заключено в тюрьму или взято под стражу другое лицо, примерно того же звания, что и обвиняемый. Но если такое лицо пожелает дать иное поручительство, как было указано выше, то сие лицо должно быть освобождено от ареста.

Об ином поручительстве в случае, если истец доказал улики преступления или преступление признано по иным причинам
XV. Если истец доказал улики и подозрения или преступление, на которое жалуются, неоспоримо по иным причинам и виновный не может представить достаточных оправданий, как было выше указано, то обвинитель должен поручиться по всей строгости уголовного права, согласно которому обвиняемый был взят под стражу, что будет действовать согласно этому Нашему имперскому уложению, и в таком случае он не обязан в дальнейшем к поручительству и судебный писец должен правильно я разборчиво записать все, что было произведено в связи со взятием под стражу обвиняемого: обвинение и ответы на него, поручительство, допрос, следствие, доказательства и прочее, а также то, что было решено на этом основании, как указано в статье сто восемьдесят первой и на следующих за ней листах, где находятся общие указания о форме таких записей.

О преступлениях явных
XVI. Судья и судебные заседатели должны быть в особенности уведомлены относительно тех случаев, когда преступление было совершено публично и явно при отсутствии добросовестных побуждений, правомерно освобождающих от уголовного наказания, например, если кто-либо без правомерных и настоятельных оснований публично и умышленно проявляет вражду или нарушает мир; или если кто-нибудь застигнут на месте преступления, или имеет при себе заведомо добытое грабежом или кражей и при том не может предъявить никаких возражений или правомерных доводов в оправдание, как ниже сего указано при установлении каждого уголовного наказания (когда имеются извиняющие обстоятельства).
Если при таких и тому подобных несомненных и явных злодеяниях виновный дерзостно захочет отрицать такое явное преступление, то судья должен подвергнуть его особо суровому допросу под пыткой, дабы с наименьшими издержками достичь приговора и исполнения наказания за такие явные преступления.

О том, что истец после ареста обвиняемого не должен отлучаться и обязан прежде всего указать место, куда ему направлять судебные повестки
XVII. После заключения обвиняемого в тюрьму истец не должен удаляться от судьи, доколе не укажет ему своего местопребывания в надежном и безопасном городе или поселении, куда судья мог бы посылать ему впредь необходимые судебные повестки. Согласно общему обычаю каждой страны, истец обязан и повинен выдавать тому, кто принесет ему такую повестку, определенную плату за доставку, из расчета за каждую милю, которую тот пройдет до него от суда. И когда истец назовет такое поселение, судебный писец должен записать его в судебные акты.

Об обстоятельствах, из коих можно извлечь доброкачественные доказательства преступления
XVIII. Как уже было и будет ниже сего указано, в настоящем Нашем и Священной империи Уголовно-судебном уложении, согласно общему праву, взятие под стражу, заключение в тюрьму, а равно допрос под пыткой тех, кто будет заподозрен и обвинен в преступлении и не сознается, должны быть основаны на доброкачественных доказательствах, признаках истины, подозрениях и уликах преступления.
Поскольку невозможно описать все те обстоятельства или признаки истины, кои образуют достаточные доброкачественные доказательства, улики или подозрения, ниже сего даны примеры таких доброкачественных улик, доказательств или подозрений, которые каждый сможет понять и назвать на своем немецком. наречии, дабы не искушенные в сем предмете служилые люди, судьи и судебные заседатели могли лучше усвоить, откуда исходят доброкачественные улики, подозрения и доказательства.

О понимании слова «доказательство»
XIX. Всякий раз, как в дальнейшем упоминается о доброкачественном доказательстве, Мы желаем, дабы под ним подразумевались также доброкачественные признаки истины, улики, подозрения и предположения, тем самым Мы устраняем прочие выражения.

Без достоверных доказательств никто не должен быть подвергнут допросу вод пыткой
XX. Никто не должен подвергаться допросу, доколе не будут получены улики и не будет доказано то преступление, допрос о котором желают произвести. Если бы даже из-за мучений преступление было признано, сему не должно придавать веры или осуждать кого-либо на этом основании. Если же где-либо иные власти или судьи нарушат сие, то они должны и повинны будут учинить надлежащее возмещение за бесчестье, страдания, судебные издержки тому, кто вопреки праву, без предъявления доказательств, был подвергнут пытке.
В таком случае никакой представитель власти или судья, никакая присяга не должны помогать укрывать или защищать от того, чтобы подвергнутый пытке и по праву получить возмещение за свои издержки, бесчестье, страдания и убытки. Исключаются, однако, все насильственные действия.

О доказательствах, полученных от тех, что дерзают прорицать истину путем колдовства
XXI. Никто также не должен быть подвергнут заключению в тюрьму или допросу под пыткой на основании доказательств, полученных путем колдовства или иных ухищрений людей, притязающих на открытие истины. Напротив, надлежит подвергнуть наказанию таких прорицателей и обвинителей, притязающих на сие. Если же судья допустил дальнейшее производство на основании указаний таких прорицателей, то он должен и повинен возместить подвергшемуся мучению судебные издержки, убытки, обиды и страдания, как упомянуто в ближайшей вышестоящей статье.

О том, что на основании доказательств преступления надлежит назначить только допрос под пыткой, но не какое-либо уголовное наказание
XXII. Надлежит также заметить, что никто не должен быть приговорен к какому-либо уголовному наказанию на основании одних только доказательств, улик, признаков истины или подозрений. На сем основании может быть только применен допрос под пыткой при наличии достаточных доказательств.
Окончательное осуждение кого-либо к уголовному наказанию должно происходить на основании его собственного признания или свидетельства (как будет указано в ином месте сего уложения), но не на основании предположений и доказательств.

Каким образом должны быть доказаны достаточные улики преступления
XXIII. Для того, чтобы улики были признаны достаточными для применения допроса под пыткой, они должны быть доказаны двумя добрыми свидетелями, как будет затем предписано в иных статьях о достаточном доказательстве.
Но если главное событие преступления доказано одним добрым свидетелем, то сие в качестве полудоказательства образует достаточную улику соответственно тому, что предусмотрено далее в статье тридцатой.

О том, что приведенные ниже доказательства можно брать за образец в не предусмотренных и не описанных здесь случаях
XXIV. Из нижеследующих статей, гласящих о подозрениях и доказательствах, надлежит извлечь образцы для случаев, в них не упомянутых. Ибо невозможно описать все случаи улик и подозрительных обстоятельств.

Об общих подозрениях и доказательствах, относящихся ко всем преступлениям
XXV. Во-первых, сообщаем относящиеся сюда разъяснения о том, когда и каким образом подозрения могут образовать доброкачественное доказательство.
Если не располагают упомянутыми во многих нижеследующих статьях доказательствами, предписываемыми в качестве достаточного основания для допроса под пыткой, то на основании нижеследующих и других им подобных уличающих обстоятельств, кои невозможно описать полностью, надлежит расследовать:
§. Во-первых, является ли подозреваемый, по слухам, таким отчаянным и легкомысленным человеком с дурной славой, что можно считать его способным совершить преступление, а также не совершил ли сей человек подобного преступления ранее, не посягал ли на сие и не был ли за то осужден. Однако такая дурная молва должна исходить не от врагов (обвиняемого) или легкомысленных людей, а от людей беспристрастных и добросовестных.
§. Во-вторых, не был ли подозреваемый обнаружен или застигнут в месте, опасном и подозрительном касательно преступления.
§. В-третьих, в случае, когда виновного видели на месте преступления или на пути туда или оттуда, но он не был опознан, то должно расследовать, не обладает ли подозреваемый таким же обликом, одеждой, вооружением, лошадью или чем прочим, что было вышеуказанным образом замечено за виновным.
§. В-четвертых, проживает ли и общается ли виновный с людьми, совершающими подобные деяния.
§. В-пятых, относительно причиненного вреда или ранения должно дознаться, не мог ли подозреваемый иметь повода для упомянутого преступления по причине зависти, вражды, предшествующих угроз или ожидания какой-либо выгоды.

§. В-шестых, если раненый или потерпевший по иным причинам сам обвиняет кого-либо в преступлении, находясь на смертном одре или подтверждая обвинение своей присягой.
§. В-седьмых, если кто-либо по поводу преступления становится беглецом.

В-восьмых
XXVI. В-восьмых, если кто-либо ведет с другим лицом важную имущественную тяжбу так, что дело касается большей части его пропитания, добра и имущества, то он будет почитаться большим недоброжелателем и врагом противной стороны. Поэтому если его противник по процессу будет тайно убит, против него возникает предположение, что он учинил сие убийство, и, если этот человек сверх того и по своему поведению возбуждает подозрение, что убийство совершено им, то при отсутствии у него надлежащих оправданий он может быть взят в тюрьму и допрошен под пыткой
.
Правило о том, когда вышеупомянутые разделы или пункты статей о подозрениях образуют вкупе или в отдельности доказательство, достаточное для допроса под пыткой
XXVII. Среди восьми пунктов или разделов вышестоящей статьи о доказательствах, необходимых для применения допроса под пыткой, ни один в отдельности не достаточен для правомерного доказательства, по. которому может быть применен допрос под пыткой. Но когда против кого-либо сыщутся подозрения, предусмотренные несколькими из таких пунктов или разделов, в совокупности, то судьи или власти, которые обязаны назначить и произвести допрос под пыткой, должны взвесить, могут ли вышеупомянутые или тому подобные пункты или разделы о подозрениях образовать столь же доброкачественное доказательство, как нижеследующие статьи, каждая из коих в отдельности устанавливает доброкачественное доказательство, достаточно для применения допроса под пыткой.

Еще одно правило о вышеупомянутых делах
XXVIII. Надлежит особо запомнить, что когда кто-либо заподозрен в преступлении на основании некоторых из вышеуказанных пунктов или разделов о подозрении, то должны быть приняты во внимание обстоятельства двоякого рода. Во-первых, обнаруженные подозрения, во-вторых, предположения, благоприятствующие подозреваемому, коп могут служить ему оправданием в преступлении. И допрос под пыткой может быть применен лишь после того, как будет установлено, что поводов для подозрения больше, чем для оправдания. Если, напротив, поводы для оправдания заслуживают большего внимания и уважения, то допрос под пыткой не может быть применен, хотя бы некоторые незначительные подозрения и были обнаружены. И если в таких делах возникнут сомнения, то те, которые уполномочены назначить и произвести допрос под пыткой, обязаны обратиться за советом к законоведам и всюду, как указано в конце настоящего Нашего уложения.

Общие доказательства, каждое из которых в отдельности достаточно для допроса под пыткой
XXIX. Если некто при совершении преступления потерял, обронил или оставил после себя что-либо и при том смогли обнаружить и установить, что сие принадлежит виновному, то после того как расследуют, кто непосредственно перед этим обладал потерянным, должно применить допрос под пыткой. Если же, напротив, тогда приведут в оправдание какие-либо обстоятельства, которые, если они будут установлены или доказаны, устраняют упомянутое подозрение, то в таком случае подобные оправдания должны быть обязательно приняты во внимание до применения допроса под пыткой.
XXX. Итак, полудоказательство. Если кто-либо основательно доказывает главное событие преступления при помощи одного единственного доброго и безупречного свидетеля (соответственно тому, что сказано ниже сего о добрых свидетелях и показаниях), сие называется и является полудоказательством. Подобное полудоказательство составляет достаточную доброкачественную улику и подозрение в преступлении. Но если кто-либо желает доказать иные обстоятельства, признаки истины, улики, доказательства или подозрения, то он должен сделать сие при помощи, по меньшей мере, двух добрых, добродетельных и безупречных свидетелей.
XXXI. Если изобличенный преступник, имевший пособников в своем преступлении, назовет в тюрьме кого-либо, кто помогал ему при совершении его обнаруженного преступления, то сие есть улика против названного лица, поскольку при таком показании будут обнаружены и соблюдены следующие условия.
§. Во-первых, дающему показания не должны во время пытки поименно предъявлять обвиняемых лиц и допрашивать или выпытывать особливо о таких лицах; напротив, надлежит допрашивать его вообще о том, кто помогал ему в его преступлении, чтобы он сам припомнил и назвал упомянутое лицо.
§. Во-вторых, надлежит, чтобы дающий такие показания был совершенно точно допрошен, каким образом, где и когда помогало ему упомянутое лицо и какую связь он имел с ним. При сем надлежит допросить дающего показания о всевозможных существенных обстоятельствах, которые соответственно природе и характеру каждого дела могут наилучшим образом служить дальнейшему раскрытию истины; все сии обстоятельства не могут быть здесь описаны, но каждый ревностный и сведущий может сам достаточно хорошо их представить.
§. В-третьих, надлежит осведомиться, не питает ли дающий показания особой вражды, неприязни или ненависти к тому, на кого он доносит; Если подобная вражда, неприязнь или ненависть были известны или будут установлены, то подобным показаниям доносчика против обвиняемого не должно верить, за исключением тех случаев, когда он привел столь заслуживающие доверия и доброкачественные доводы и признаки истины, что на основании расследования они признаны добросовестными доказательствами.
§. В-четвертых, названное лицо должно быть достаточно подозрительным, чтобы можно было считать его способным на указанное преступление.
§. В-пятых, надлежит, чтобы дающий показания был в них совершенно устойчив. Между тем некоторые духовники допускают злоупотребления, внушая во время исповеди несчастным отказаться напоследок от показаний, сделанных ими соответственно истине.
Должно, сколь возможно, предупредить духовников, что никому не дозволено в ущерб общему благу способствовать преступникам в укрывательстве их злодейств, ибо сие может повлечь причинение вреда неповинный людям. Если же сделавший показание или донос напоследок отрекается от него, хотя, делая его, он хорошо рассказал все обстоятельства дела, и можно полагать поэтому, что он желает действовать на пользу своим сообщникам, или, возможно, что он был побужден к этому своим духовником, как было выше указано, то тогда необходимо рассмотреть сделанные показания и другие обнаруженные обстоятельства и установить, могут ли взятые назад показания дать достаточное доказательство преступления или нет. В таком случае должно уделить особое внимание исследованию наличия доброй или дурной славы или молвы и положения того лица, обвинение коего было взято назад, и тем-общим делам и связям, которые были у него с отрекшимся от обвинения.
XXXII. Если кто-либо, как сказано ранее по поводу полного доказательства, достаточно изобличен тем, что из похвальбы либо по иным причинам, не будучи к тому вынуждаем, сам рассказывал, что он совершил то преступление, в коем его обвиняют или подозревают, или же если он угрожал совершить подобное преступление до того, как оно случилось, и деяние вскоре затем последовало, и он является таким лицом,. которое можно, считать способным на подобное деяние, то его преступление должно быть признано достаточно, доказанным, и он должен быть затем допрошен под пыткой.

О ДОКАЗАТЕЛЬСТВАХ,ОТНОСЯЩИХСЯ К ОТДЕЛЬНЫМ ВИДАМ ПРЕСТУПЛЕНИЙ:
В КАЖДОЙ СТАТЬЕ УКАЗАНЫ ДОБРОКАЧЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ПОДОБНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ДОСТАТОЧНЫЕ ДЛЯ ДОПРОСА ПОД ПЫТКОЙ

О достаточных уликах убийства, случившегося тайно
XXXIII. Если подозреваемый и обвиняемый в убийстве в то время, когда произошло убийство, был замечен с подозрительным образом окровавленными одеждой или оружием или же он захватил, продавал, отдавал или имел при себе имущество убитого, то надлежит принять это за доброкачественное доказательство и применить допрос под пыткой. Но если он вызовется опровергнуть подобные подозрения путем заслуживающих доверия доводов и доказательств, сие должно быть заслушано до применения допроса под пыткой. (Смотри соответствующее место выше, статья XXVI).

О достаточном доказательстве открытого убийства,
случившегося в драке или распре многих людей,
в коем никто не желает сознаться
XXXIV. Если убийство произошло в открытой драке или распре и никто не хочет признать себя виновным, а подозреваемый участвовал в драке против уби того, выхватил свой нож и колол, рубил и наносил иной опасный удар убитому, то это дает достаточное доказательство для применения допроса под пыткой. Подобное подозрение еще усилится, если видела его оружие окровавленным. Если же такие и подобные им улики отсутствуют, то он не может быть подвергнут допросу под пыткой, хотя бы он и присутствовал при драке, не совершая опасных действий.

Об уликах, достаточных против матери, которая тайно родила и убила своего ребенка
XXXV. Если гулящую девку, которая выдает себя за девушку, заподозрят в том, что она тайно родила и убила ребенка, то надлежит особливо осведомиться, не видели ли ее с необычно большим животом, не уменьшился ли у нее затем живот и не стала ли она после того бледной и слабой. Если обнаружится что-либо подобное и если сверх того такая девка может: считаться способной на подозреваемое деяние, то должно секретно распорядиться об освидетельствовании ее сведущими женщинами, как то потребно для дальнейшего расследования. Если при этом обнаружатся также подозрительные обстоятельства, а она не захочет признаться, ее могут подвергнуть допросу под пыткой.
XXXVI. Если же ребенок был убит столь недавно, что мать не потеряла еще молока в грудях, то можно взять ее грудное молоко, и если окажется, что молоко в ее груди вполне доброкачественно, то против нее будет иметься сильнейшее подозрение, достаточное для применения допроса под пыткой. Иные лекари, однако, утверждают, что иногда и не вынашивавшие ребенка женщины, в силу некоторых естественных причин, могут иметь молоко в груди, поэтому, если какая-либо девка станет таким образом оправдываться, то должно произвести по сему поводу дальнейшее расследование при помощи повивальных бабок или иным путем.

О достаточных доказательствах тайного
XXXVII. Если подозреваемый изобличен в том, что он купил или иным путем достал яд, и ежели сей подозреваемый находился во вражде с отравленным или: же мог ожидать от его смерти каких-либо преимуществ или выгод, или если он по каким-либо иным причинам является человеком дурного поведения, так что от него можно ожидать подобного деяния, то сие составляет достаточное доказательство преступления, если он не сможет привести достаточно достоверных доказательств того, что он пользовался или желал воспользоваться сим ядом для иных ненаказуемых целей.
Если же кто-либо купил яд и попытается отрицать сие перед властями, но будет изобличен в покупке, то сие является достато