Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Мы будем опираться на краткое, но емкое определение Г.В. Лазутиной: «метод есть система научно обоснованных действий, направленных на решение определенных задач».

Способ познания, исследования явлений природы и общественной жизни с целью построения и обоснования системы знаний».

В нашей работе будет рассмотрен метод эксперимента. Мы попытаемся определить, опирались ли авторы на этот метод, когда готовили свои материалы. Не подвергается сомнению, что он может быть очень плодотворным в творчестве журналиста: «С помощью эксперимента журналист может наглядно продемонстрировать существующие в общественной практике противоречия, сосредоточить на них общественное внимание, установить возможные пути решения социальной проблемы. Причем сам ход и результаты эксперимента, проводимого наглядно, публично, при заинтересованном участии журналистов, представителей аудитории, как правило, дают очень важные, порой неопровержимые аргументы, способствующие более скорому разрешению поставленной проблемы». Изучение этого метода представляло и представляет до сих пор предмет особого научного интереса многих ученых-представителей разных наук. В нашей работе мы обращаемся к трудам, посвященным этой теме в области социологии и журналистики. В научной литературе по социологии эту тему разрабатывали специально Р.В. Рывкина, А.В. Винокур, А.П. Куприян, А.А. Хагуров, Ю.П. Сурмин, Б.С. Раббот, Л.А. Ивлева, П.Е. Сивоконь, С.А. Яцкевич и другие, а также в общетеоретических монографиях и учебных пособиях этого вопроса касались С.Михайлов, Р. Пэнто, М. Гравитц, К. Рихтаржик, Г.И. Рузавин, В.А. Штофф, В.А.Ядов и другие. В теории журналистики эта тема представлена именами Т.В. Шумилиной, Л.В. Кашинской, Г.С. Мельник, М.Н. Кима, Г.В.Лазутиной, В.М. Горохова, А.А. Тертычного и других.

Вопрос жанрового деления произведений журналистики является не менее актуальным. Многие исследователи отмечают, что процесс формулировки определения понятия «жанр» продолжается на протяжении долгого времени, «дискуссия о жанрах ведется в фундаментальных монографиях по теории литературы, появляются диссертации, проводятся конференции, выпускаются ежегодные сборники научных трудов». В.А. Луков, говоря о неугасающем интересе к теории жанра, замечает, что «появился даже особый термин «генология», введенный еще в 1920 г. Полем Ван Тигемом для обозначения науки о жанрах и родах в литературе». Нельзя не заметить, что, несмотря на большое количество изысканий в области проблем жанра, общая теория далека от совершенства. С.М. Арутюнян среди многих недостатков традиционного учения о жанрах называет и «расплывчатость критерия для определения жанра как такового». Неудивительно, что формулировок определений жанра в журналистике существует множество. Думается, что сложность в создании четкого единообразного определения жанра, которая возникает у авторов теоретических трудов по журналистике и литературоведению, заключается в том, что жанр - категория исторически изменчивая. По мысли А.И. Акопова, «как и всякая категория гуманитарной сферы, жанры не имеют четко обозначенных границ. Не всегда то или иное произведение можно отнести к какому-либо одному жанру. Как правило, имеют место промежуточные формы, когда примерно в равной мере наличествуют признаки двух или более жанров. В процессе расширения и углубления темы возможен также переход от одного жанра к другому».

Попытки дать определение понятию «жанр» предпринимаются как исследователями теории литературы и журналистики, так и практиками. Их подходы к этой проблеме различны, так как задача первых создать наиболее точно и полно отражающую сущностные характеристики понятия формулировку, которая становится основой для дальнейших научных разысканий, задача же практикующих журналистов - составить самое общее представление, необходимое в профессиональной деятельности. Так, А. Кобяков создал свое лаконичное определение жанра: «Жанр газетной журналистики - это способ и форма производства публикации газетным журналистом. И все. И не нужно больше ничего выдумывать. Признаться, меня раздражает умничанье создателей некоторых учебников для несчастных студентов. Ну, так закрутят русскую речь, что не только смысл определения понять невозможно - сами предложения не поддаются восприятию, по крайней мере, нормальных людей». Несмотря на их краткость и простоту, подобные определения не подойдут для нашего исследования, так как не являются исчерпывающими, не отражают многих неотъемлемых признаков исследуемого понятия.

Нередко, давая определение понятию «жанр», исследователи обращаются к образам, метафорам. В.В. Ученова, например, вспоминая пословицу «Каждому блину нужна своя сковородка», так объясняет понятие жанра: «Условно говоря, жанры - разные виды «сковородок», пригодные для выпечки изделий на газетные и журнальные полосы». Несомненна красота и яркость такого образа, однако он более подходит для популярного рассказа о журналистике, нежели для научной работы.

Интересны наблюдения Л. Шибаевой, которая опирается на теорию жанра В.Б. Шкловского, где объясняется, как формируется жанр и какое значение он имеет для автора и для читателя. В.Б. Шкловский сформулировал следующее определение жанра: «Постоянно установленные обычаи - этикеты порядка осмотра мира (как мне кажется) называются жанрами». Несмотря на то, что данное определение было разработано для теории литературы, Л. Шибаева полагает, что оно применимо и в теории журналистики. Она конкретизирует определение и приводит важнейшие, с ее точки зрения, основания жанра: «Предмет, функция, метод - три несущих кита, три нерушимых столпа, на которых держится жанр. При сохранении необходимых связей и зависимостей между ними возникает та самая «устойчивая форма», в которой читателю удобнее всего воспринимать авторскую мысль».

В общем плане данную категорию можно определить следующим образом: «Жанр в публицистике (как и в других родах творчества) - относительно устойчивая система средств воспроизведения освоенной познанием действительности».

В нашем исследовании мы воспользуемся лаконичным определением А.И. Акопова: «Вид произведений печати, обладающий рядом проблемно-целевых, содержательных, стилистических и структурно-логических признаков называется жанром».

Часто метод подменяется жанром или жанр полностью отождествляется с методом исследования действительности. На наш взгляд, тому есть несколько причин. Во-первых, нельзя не согласиться с тем, что «каждому жанру журналистики соответствуют определенные методы работы с информацией и репрезентации фактологических данных в конкретном произведении», а это в свою очередь затрудняет разграничение в публикации метода исследования действительности или сбора информации и жанра. Во-вторых, причиной смешения понятий может послужить малая изученность метода. По словам исследователя терминологии и особенностей ее употребления И.С. Квитко, одной из причин развития многозначности терминов может стать «недостаточная изученность отдельных понятий, не позволяющая дать им четкого определения». Т.В. Шумилина, например, отмечает, что нестрогое употребление термина «эксперимент» свидетельствует о «неразработанности теории и практики этого метода в журналистике». И, наконец, последнее - на употребление термина может влиять лексико-семантическая система языка. В нашем случае это использование лексемы «эксперимент» в терминологическом значении в научной литературе, с одной стороны (эксперимент (от лат.experimentum - проба, попытка, опыт) - общенаучный метод получения в контролируемых и управляемых условиях новых знаний о причинно-следственных отношениях между явлениями и процессами социальной действительности) и в общеупотребительном значении в журналистской практике - с другой (эксперимент - вообще опыт, попытка сделать, предпринять что-нибудь). А. Кобяков, например, в своей статье подходит к жанровым понятиям именно с точки зрения практика, поэтому ограничивает жанр эксперимента «результатом исследования журналистом проблемы изнутри путем моделирования ситуации (журналист стал нищим, безбилетником...)». Подобное смешение методов могло произойти потому, что понятие «эксперимент» переосмысливается. Сегодня существуют две сферы бытования этого понятия: научная литература и журналистская практика, причем понятие из профессиональной сферы проникает и в научные источники, которые должны отслеживать и анализировать изменения в сфере журналистского труда.

Так, А. Тертычный выделяет 2 разновидности метода эксперимента, смешивая сферы бытования понятия: «В первом случае журналист «меняет профессию» (становится на время водителем такси или продавцом, или дворником и т.д.), «включается в какую-нибудь сферу деятельности в качестве исполнителя главной роли, должности, становится членом какого-то коллектива и осуществляет наблюдение и за коллективом, и за тем, как он реагирует на его (журналиста) действия. Во втором случае он специально организует какую-то ситуацию и наблюдает за тем, как она протекает, оставаясь при этом в роли журналиста». Мы должны не согласиться с автором в том, что у метода эксперимента существуют две разновидности. Из двух приведенных примеров собственно методом эксперимента можно назвать лишь второй. В первом же примере представлен метод включенного наблюдения, который часто используется журналистами для изучения ситуации «изнутри».

Помимо общетеоретических разногласий по поводу понятий метода и жанра возникают споры и относительно конкретных их реализаций. В ходе работы мы столкнулись с ними при изучении литературы о публикациях авторов «Литературной газеты».

Едва появившись, материалы А.З. Рубинова привлекли внимание как читателей, так и теоретиков журналистики. Но если читатели наслаждались чтением новаторских, оригинальных, мастерски написанных текстов, то исследователи помимо этого столкнулись с проблемой определения жанра столь специфических материалов. Единодушия среди ученых не было, публикации получали различные определения. Рассмотрим некоторые из них.

На случаи объединения признаков информационных и аналитических жанров указывала В.В. Ученова, называя материалы, подобные публикациям Рубинова, аналитическими репортажами. Исследовательница отмечает эволюцию жанра репортажа и говорит о том, что «под пером современных мастеров журналистики жанр репортажа, «перешагивая» информационно-событийные рубежи, осваивает отображение сущностных, и в том числе психологических, аспектов действительности», а также, что «отчетливо проявившейся тенденцией репортажа в современной журналистике является охват этим жанром нового, более глубинного уровня процессов действительности».

На объединение характеристик различных жанров в данном случае обращает внимание и Л. Шибаева. Она называет подобные публикации «гибридами» и приходит к следующему выводу: «Внешняя форма публикаций А. Рубинова - блестящих, оригинальных, остроумных - была ближе к репортажной, а логический стержень, на котором держался текст, соответствовал логосюжету статьи».

Автор монографии «Жанры периодической печати» А.А. Тертычный склонен считать, что материалы, сходные с теми, что были написаны А.З. Рубиновым и его коллегами, образуют отдельный жанр, который берет свое название у метода сбора информации, примененного при его подготовке - эксперимент. Ученый утверждает, что «данный жанр «появился» в отечественной журналистике в качестве самостоятельного в начале 90-х гг. Однако по сути своей материалы, подобные тем, которые сейчас часто можно встретить под рубрикой «эксперимент» … публиковались на страницах прессы на протяжении десятилетий. Только выходили они в свет под другими «именами» - то ли очерка, то ли корреспонденции, то ли фельетона и пр. (Вспомним, например, публикации «Меченые атомы» и др., подготовленные Рубиновым на основе экспериментов и опубликованные в «Литературной газете» в 1984г.)».

Журналист Н. Ажгихина, вспоминая новации советской журналистики 70-х - 80-х годов, называет публикации А.З. Рубинова «социальным расследованием (ноу-хау Анатолия Рубинова)».

Сам А.З. Рубинов называл свои материалы «операциями», работу над которыми подробно описал в книге «Операции без секретов».

Итак, жанровая принадлежность рассматриваемых нами публикаций характеризовалась как аналитический репортаж, гибрид статьи и репортажа, эксперимент, социальное расследование, и наконец, как операция. Безусловно, в каждом из этих жанровых определений есть доля истины. Однако в данном случае согласимся с высказыванием В.В. Ученовой: «Чем больше равноправных определений можно дать одному и тому же предмету, тем яснее, что ни одно из них не является точным».

В нашей работе, опираясь на довольно разработанную теорию журналистских жанров, а также учитывая вышеперечисленные мнения, мы попытаемся точнее определить, в каком жанре написаны материалы А.З. Рубинова и его коллег.

Глава II. Анализ публикаций «Литературной газеты» 1970-х годов, представленных под рубрикой «Эксперимент «ЛГ»»

Одной из задач, поставленных нами в начале работы, является определение того, применялся ли метод эксперимента во время написания материалов для рубрики «Эксперимент «ЛГ»». Чтобы это выяснить, мы проверим, соответствуют ли действия журналистов требованиям, предъявляемым к осуществлению данного метода. Как уже говорилось, для этой цели была выбрана схема социального эксперимента С. Яцкевича, с которой мы будем сверяться в процессе исследования.

Начнем анализ публикаций с материала «Операция «Меченые атомы»». Во-первых, потому что хронологически именно он был первым опубликован в рубрике «Эксперимент «ЛГ»» в «Литературной газете»; а во-вторых, подобные эксперименты проводились многократно и образовали целую серию «Меченых атомов». Вот что рассказал Анатолий Рубинов в интервью корреспондентам «Новой газеты», которые повторили эксперимент легендарного журналиста в 2003 году: «Я проводил акцию «Меченые атомы» семь раз. Из них шесть раз в России. Еще отправлял письма из Швеции, США, Англии и Германии.<…> Два года назад я последний раз проводил подобный эксперимент. Самые первые письма пришли на четвертый день. Я отправил сто писем, а мне почему-то пришло сто два…».

За работой над материалом мы можем проследить по действиям А. Рубинова, которые он последовательно описал в своей книге «Операции без секретов». В нашем исследовании мы будем довольно часто обращаться к этой книге. В некоторых случаях нам не обойтись без комментариев самого автора экспериментов, поскольку многие этапы подготовительной работы остаются «за кадром», не попадают в публикуемый в газете текст. Журналистский материал призван лаконично, сжато и просто рассказать о проведенной операции, и зачастую кропотливая работа нескольких недель или месяцев должна уложиться всего в одну полосу газеты, в то время как собранный материал может быть достоин целой книги.

Рассмотрим «Операцию «Меченые атомы»» с точки зрения выбранной нами структурной схемы социального эксперимента.

) Именно формулировкой проблемы, обозначением цели эксперимента начинается материал: «В бесконечную почтовую реку редакция «Литературной газеты» бросила «меченые атомы», чтобы увидеть по ним, как движется поток» (курсив мой - Е.Г.). А в книге А. Рубинов расшифровывает, раскрывает причины, подвигнувшие его приступить к эксперименту: «…жалобы на ее [почты] медлительность раздавались все чаще, отдельные фельетоны не помогали, и в редакции «Литературной газеты» решили, что настала пора глубоко и объективно исследовать работу почты и обсудить проблему публично» (курсив мой - Е.Г.). Представлены гипотезы: «…почта доставляет миллионы конвертов и открыток. Говорит ли о чем-нибудь тот факт, что какое-то одно письмо блуждает долго? Случайный ли это факт или явление?». На данном этапе эксперимента был применен еще один социологический метод - анкетирование. Отдел социальных проблем «Литературной газеты» разослал активистам в различные города страны 100 писем, где были заданы вопросы о качестве работы почты, а также содержалась просьба отметить на конверте даты и часы получения анкеты и отправления ответа на нее. Это был первый небольшой эксперимент в составе основного. Ответы читателей укрепили автора в намерении освещать тему и подтвердили правомерность гипотезы: «письма идут непредсказуемо долго, и из-за этого на почту твердо полагаться нельзя».

) Выбор объекта исследования в условиях уже поставленной проблемы был предсказуем - таким объектом, естественно, стала работа почты в ее обычном, будничном режиме.

В газетной публикации не освещен этап разработки программы проведения эксперимента, но его подробное описание дано А. Рубиновым в его книге: «Замысел был такой. Найти на карте Москвы репрезентативные точки, которые бы представляли собой различную потребность в почтовых услугах. Я намеревался в возможно более короткий срок опустить по одному письму в удаленные друг от друга на возможно большее расстояние 100 почтовых ящиков. <…> Надо было также узнать, есть ли в городе «долгие ящики», в которых письма залеживаются (курсив мой - Е.Г.). Предстояло проследить за путями каждого из 100 писем. Для этого пришлось их пронумеровать. Задуманная «операция» «Меченые атомы» предусматривала прежде всего определить, как уходят письма из Москвы в другие города (курсив мой - Е.Г.). Я предупредил по телефону 10 собственных корреспондентов «Литературной газеты» о том, что в один из ближайших дней направлю им письма, и пусть они не удивляются содержимому конверта - там не будет ничего, кроме листка с номером. Одного из «адресатов», которому предназначалось сразу 100 писем, предупреждать не пришлось. Я собирался послать письма самому себе. Эта часть «операции» предусматривала проверку того, как письма проходят в пределах одного большого города» (курсив мой - Е.Г.). Была также определена «нейтральная» дата, когда можно провести эксперимент, чтобы его результаты были максимально объективными: «был избран понедельник 5 января 1970г., когда новогоднее половодье поздравлений сошло и река конвертов и открыток вошла в свои берега».

Во время проведения основного эксперимента был еще осуществлен вспомогательный, сопровождающий, как с целью придания материалу занимательности, особой детали, изюминки для привлечения внимания читателя, так и для опровержения суждения руководителей почтовой службы о том, что почта увеличивает темпы работы по сравнению с прошлыми десятилетиями и более ранним временем. Для этого автор сначала ознакомился с письмами Л.Н. Толстого, которые писатель отправлял еще в прошлом столетии, а затем отправил письма по тем же адресам с того почтового отделения, которое находилось там, где раньше жил Толстой. При сравнении штемпелей оказалось, что во времена Толстого письма доходили намного быстрее, несмотря на то, что техническая оснащенность почты тех лет сильно уступала современной.

Таким образом, мы видим, что программа была разработана с учетом всех частных задач, которые необходимо было решить для ответа на главный вопрос, действительно ли качество работы почты неудовлетворительно. Следует отметить, что автор приложил много усилий для того, чтобы результаты эксперимента были достоверны: «Для большей беспристрастности я пригласил для проведения эксперимент людей посторонних - трех добровольцев-москвичей из числа активистов отдела социально-бытовых проблем газеты. Они охотно согласились потратить свое время на проверочную операцию, которую они также считали важной и имеющей общественное значение».

) Реализации программы эксперимента в опубликованном тексте уделено немного внимания. Она представлена в форме констатации фактов в нескольких вступительных фразах материала: «…было отправлено сто контрольных писем. 5 января 1970 года в промежутке времени от 12 часов до 14 часов 30 минут специальная комиссия, в распоряжении которой имелась автомашина «Волга», опустила их в разных районах Москвы». Собственно это было бы повторением предыдущего пункта, только с изменением будущего времени (планы) на прошедшее (последовательность произошедших событий).

) Основное внимание в публикации уделено именно результатам эксперимента и их анализу. В первой части текста приводятся списки почтовых ящиков, в которые опускались «меченые атомы», указывается время, за которое письма доходили до разных городов, предоставляется своеобразный рейтинг, демонстрирующий работу почтовых ящиков, отделений и системы в целом. Итак, вот к каким выводам приходит автор: «Путешествие «меченых атомов» может рассказать о многом. Прежде всего о том, что среди оранжевых почтовых ящиков имеются «тихоходы». <…> У ящиков разные скорости - даже висящие друг против друга не одинаково проворны. Географическое положение ящика не говорит о его надежности. <…> Еще вывод: почтовые скорости не всегда зависят от расстояния. В Ленинград почта поступает из Москвы медленнее, чем в Киев, медленнее даже, чем в Кишинев. Возникает много недоуменных вопросов. И прежде всего: Почему письма идут так долго? <…> Почему письма идут с различной скоростью? <…> Почему у нас не внедряются автоматика и цифровой код? Почему население не знает, когда письмо обязано прибыть на место?» и т.д.

) Что касается последнего пункта, то автор «Операции «Меченые атомы»», подтверждая свою гипотезу, а вместе с ним и читатели газеты приходят к выводу о неудовлетворительной работе почты, о низких скоростях пересылки корреспонденции. Это убедительно доказывают штемпели на сотне писем, «участвовавших» в эксперименте. Однако журналист верит в то, что возможны положительные изменения, повышение качества обслуживания клиентов почты. Потому завершается материал довольно ярким и эмоциональным призывом: «Не надо заимствовать недостатки. Давайте возьмем лучшее. Скажем, правило: любое сегодняшнее письмо доставать завтра. Ну хотя бы в крупные города. Ну хотя бы туда, куда летают самолеты. И не будем отдавать завоеванного, привычного - пусть наша почта работает ежедневно, пусть останутся наши три-четыре ежедневные доставки. Вот в таком сочетании наша почта может стать лучшей в мире».

Как было упомянуто, А.З. Рубинов провел целую серию экспериментов с «мечеными атомами», разрабатывая вопрос о скоростях доставки корреспонденции. За рассматриваемый нами период был опубликован повторный эксперимент «Операция «Меченые атомы - 2»». И здесь автор не отступил от классической схемы проведения эксперимента.

) Проблема почты, плохо справляющейся со своей работой, не является новой для этого издания и автора. Эксперимент, подобный этому, был проведен ранее: ровно год прошел с начала проведения эксперимента и написанного на его основе материала А. Рубинова «Операция «Меченые атомы»». Этот эксперимент был проверкой принятых мер по улучшению ситуации: «В бесконечную почтовую реку редакция «Литературной газеты» снова бросила «меченые атомы», чтобы проследить по ним, как движется поток открыток и конвертов. Если помнит читатель, такой же эксперимент был проведен ровно год назад. В статье «Операция «Меченые атомы» («ЛГ» от 4 февраля 1970 года) было подробно рассказано о нем. Читатели поддержали выступление «ЛГ», поделились с редакцией своими собственными наблюдениями над работой почты. <…> министр связи СССР Н.Д. Псурцев сообщил о мерах, которые будут приняты в связи с критикой работы почты. Редакция тогда публично объявила о своем намерении провести через год повторную проверку, чтобы «сравнить работу почты не с давним прошлым и не с зарубежным опытом (министерство считало такое сопоставление неправильным), а с тем, что было у нас же год назад».

) Этап разработки программы вновь не представлен и остается «за кадром», на первый план выходит описание проведения эксперимента, что позволяет читателю не тратить время на не нужные ему подробности и особенности внутренней работы редакции во время подготовки материала.

) Сама тема и выбор такого вида эксперимента предполагает, что описание его будет обширно представлено. Иначе публикация потеряет в доказательности, а значит, может лишиться и доверия читателей, их интереса к материалу. Проведение эксперимента соответствует программе предыдущего однотипного эксперимента - «Операции «Меченые атомы»: «В тот же день и в те же часы - 5 января 1971 года, в промежутке между 12 ч. и 14 ч. 30 м. - в те же десять крупнейших городов страны было отправлено сто контрольных писем. Специальная комиссия, в распоряжении которой была машина «Волга», опустила письма в десять ящиков, висящих в разных районах Москвы, - по десять каждому из адресатов. <…> Девять десятков писем редакция направила своим собственным корреспондентам». Однако данный эксперимент не является точной копией предыдущего. В этом не было бы никакого смысла. Автору необходимо было пойти дальше, чтобы осветить новые аспекты проблемы, не дать читательской аудитории закрыть газету просто потому, что она уже была с этим знакома по предыдущей публикации. На это раз А. Рубинов расширил основной эксперимент за счет еще двух вспомогательных: «Десятый десяток был направлен по неточному, однако не вымышленному адресу в Алма-Ату - лицу вполне конкретному. На конверте было четко, на машинке, написаны фамилия и полностью имя и отчество казахского писателя А.А. Аширова. Но дом на улице Чайковского, который там указан и значится в только что выпущенном справочнике Союза писателей СССР, полгода назад снесен…

Согласитесь, что у нас было право на такой эксперимент. В стране ежегодно строится несколько сот тысяч новых домов, еще больше сносится мелких. В год миллионы людей переселяются в новые квартиры. И письма, посланные им, непременно должны найти адресата. Таков непреложный почтовый закон.

Из десятого десятка одно письмо мы получили обратно. На нем стоял жирный крест. А сверху надпись: «Дом снесен»… Ну и что ж? Может быть, переселившегося в новый дом человека в Алма-Ате невозможно найти? Мы позвонили по междугородному телефону в адресный стол столицы Казахстана и через 35 секунд начальник адресного стола тов. Шаская продиктовала полный и притом точный адрес «пропавшего» адресата. Разве алма-атинская почта не могла сделать то же по местному телефону? Правда, в конце концов она спохватилась, разыскала А.А. Аширова и вручила ему семь писем. Поскольку одно вернулось к нам невскрытым, недоставленными остались еще два. Интересно, где они?»

По-прежнему автор пытался выяснить закономерности работы почтовой службы, разобраться с тем, по каким принципам она функционирует, но часто был поражен отсутствием элементарной логики в происходившем: «Старая школьная задачка о пешеходах или пассажирах в разнообразных своих головоломных вариантах исходит из единого предположения, что расстояние от А до Б всегда равно отрезку от Б до А.

Второй эксперимент нынешнего января должен был подвергнуть эту аксиому - в ее почтовом варианте - проверке. Редакция договорилась с десятью иногородними читателями обменяться контрольными письмами. <…> Воистину неисповедимы пути почтовые! От Москвы до Ташкента вдвое дольше, чем от Ташкента до Москвы? <…> Как решить эту задачку о письме, которое едет от пункта А до пункта Б и от Б до А? <…> Так что второй эксперимент ничего не прояснил, только запутал.

Еще больше загадок задал третий эксперимент, в котором также участвовали читатели.

Нашим друзьям, живущим в разных городах, мы отправили 5 января в 16 часов с Главного московского почтамта семь корреспонденций. В одну и ту же минуту стартовали: почтовая открытка, простое письмо, заказное, авиаписьмо, заказное авиаписьмо, простая бандероль, ценное письмо. <…> Все привычные представления о почте здесь вконец перепутались. Трехкопеечная открытка может идти чуть не вдвое быстрее, чем летучее авиаписьмо (Душанбе). Трехкопеечная бандероль опережает не только простое, заказное и ценное, но и авиаписьмо (Куйбышев). <…> В заключение я послал сам себе сто писем, чтобы узнать, долго ли, коротко ли письма находятся на московском старте.

Когда прошла и вторая волна поздравлений со «старым Новым годом» - 16 января вместе с шофером В. Берегатовым и инженером Г. Самардаковым мы объехали на машине сто почтовых ящиков всех московских районов, исключая отдаленный Зеленоградский. У каждого ящика постояли, записали его номер и опустили контрольное пронумерованное письмо».

) Некоторый анализ результатов эксперимента представлен сразу после представления читателю конкретных цифр, дат, сроков доставки писем. Эти краткие реплики, представленные в виде то риторических вопросов, то утверждений и рассуждений автора, подготавливают читателя к основным выводам и итогам и не дают ему скучать за чтением сухих цифр: «Ну и что ж? Может быть, переселившегося в новый дом человека в Алма-Ате невозможно найти? <…> От Москвы до Ташкента вдвое дольше, чем от Ташкента до Москвы? <…> Как решить эту задачку о письме, которое едет от пункта А до пункта Б и от Б до А? <…> Как ни странно, но первыми пришли письма не из красных ящиков, которые теперь предназначены для местной почты. <…> Удивительно, но с дальних улиц письма в целом приходили быстрее, чем с соседних. <…> Обнаружилась наводящая на размышления закономерность: районные узлы связи, извлекая содержимое из почтовых ящиков, не спешат поставить полагающийся штемпель. Почти половина конвертов имеет печать только отделения доставки. И еще одна любопытная деталь: на запоздалых письмах чаще стоит лишь по одному штемпелю. Может быть, на узлах связи просто стыдились того, что долго морозили конверты?» Основные же итоги подведены в завершающей части публикации.

) Автор осознает, что несмотря на то, что год назад прошел подобный эксперимент, вызвавший отклик читателей и ответы министерских работников, ситуация еще не пришла в норму и не полностью удовлетворяет потребителей: «Не будем приукрашивать: почтовый эксперимент нарисовал в целом картину, которая отнюдь не радует». Однако не заметить положительной динамики Рубинов не мог. Многие из тех предложений, которые были высказаны в предыдущем материале на эту тему, были приняты во внимание и некоторые уже активно внедряются в почтовую повседневную работу: «Но при всем том, что скорости писем в большинстве случаев не прибавились, для уныния оснований, однако, нет. Просто пока еще не вполне сказались те меры, которые Министерство связи СССР недавно приняло».

Автор подробно описывает положительные изменения: «За год сделано немало. В большинстве крупных городов страны появились ящики для местной корреспонденции. Просто к ним еще не привыкли ни те, кто опускает конверты, ни те, кто их вынимает. <…> Немалым достижением, открывающим перспективу, следует считать то, что начата работа с цифровым кодом. Выпущены и всюду продаются конверты с сеткой для индекса. Изданы и разосланы всем отделениям связи справочники. <…> Московская почта с каждым годом увеличивает свой транспортный парк. Она получает большую помощь от государства. <…> Поэтому не следует прибедняться и ставить себе заниженные задачи. Однако почтовое ведомство постепенно снижает требования к своим подопечным организациям. <…> Теперь письма, однако, имеют право сбавить ход. <…> А вот другое послабление. В дореволюционной России за потерянное заказное письмо платили отправителю десять рублей возмещения! А сейчас - 50 копеек…<…> Почта снижает уважение к письму, потому мы и не всегда полагаемся на ее пунктуальность». Далее А.Рубинов говорит о том, что потеря почтовых скоростей ведет к большим тратам в народном хозяйстве, так как многие организации организуют свои курьерские службы и предоставляют курьерам машины, платят им зарплату и т.д. Автор утверждает, что, принимая во внимание все улучшения, еще многое предстоит изменить в работе почты, чтобы она удовлетворяла требованиям клиентов.

Не менее интересным экспериментом А.Рубинова стала «Операция «Испорченный транзистор»», где журналист приступает к разработке проблемы работы ремонтных ателье.

) Автор формулирует проблему в небольшом вступлении к тексту, где говорит о развитии техники и ее внедрении в повседневную жизнь людей, что неизбежно ведет за собой и трудности в обращении с ней, ремонте: «Забота о бытовой технике занимает все большее место в жизни каждой семьи. Поэтому так важно, чтобы клиент встречал в ремонтной мастерской радушие, понимание, добросовестность. <…> Сегодня мы публикуем очередной материал из серии экспериментов «ЛГ». На этот раз - о ремонте бытовых приборов. <…> Весь эксперимент и был задуман словно бы от имени всех тех, кто не умеет сам чинить телевизор, стиральную машину, кухонный комбайн, электрическую бритву, пылесос, полотер - словом, сложные бытовые приборы, которые в последние годы вселяются в наши квартиры, принося радость, а иногда - не так уж редко! - огорчение».

) Проблема выявлена, а для экспериментального подтверждения ее существования автор решает «испортить» исправный транзистор и показать его в разных ремонтных мастерских, узнав, насколько точно мастера могут определить поломку и сколько это будет стоить обыкновенному потребителю.

Этот текст является примером того, что программа эксперимента не всегда может быть выполнена в полном объеме по объективным причинам. Именно из-за того, что в процессе проведения эксперимента произошли изменения в его программе, читатель и узнает об этом важном этапе, который часто не включается в окончательный вариант текста: «Надо сказать, что программой эксперимента предусматривалось предъявить приемник десяти мастерам и сравнить выводы. Сделать это оказалось невозможным. В мастерских на Арбате, 20, Елоховском проезде 5/50, и всех других, в которые мы обращались, считали необходимым подержать приемник 7 - 10 дней - пока только для определения стоимости ремонта. Вместе с ремонтом понадобилось бы 140 - 200 дней. Можно ли так растягивать эксперимент? Где гарантия, что за полгода в первой мастерской ситуация не изменится? Вдобавок после встречи с мастером Сивцовым мы не были твердо уверены, что приемник выдержит десять подобных испытаний. Эксперимент вряд ли будет чистым, если к концу экзамена во внутренностях нашего нового транзистора побывает шесть - восемь отверток.

Тогда решено было взять аппарат попроще, надежнее, дешевле, а главное - выносливее».

) Далее автор переходит к описанию реализации программы эксперимента. Этот этап в материалах А. Рубинова всегда представлен детально и полно, в соответствии практически со всеми требованиями, предъявляемыми к социологическому эксперименту. На этот раз он создал целую комиссию компетентных техников, зафиксировал промежуточные результаты документально (акты, квитанции), провел дополнительный эксперимент (уже не с транзистором, а с электрической бритвой), в котором задействовал мастерские не только Москвы, но и других городов: «Сначала транзисторный приемник был вполне исправен. <…> Когда специалисты убедились в отменных качествах изделия прославленного рижского завода их попросили … испортить транзистор. Нанести ему легкую рану - непременно заметную, которая бы бросилась в глаза даже ученику мастера. <…> был составлен акт: «Мы, нижеподписавшиеся, начальник производственно-технического отдела Телетреста Н.П. Радченко, старший инженер Главрадиотехники Министерства бытового обслуживания населения РСФСР И.В. Зеленер, радиомастер 16-го цеха завода «Мосмузрадио» И.Е. Каневский, инженер-связист, литературный сотрудник «Литературной газеты» С.Л. Миткин составили настоящий акт о следующем: Транзисторный радиоприемник № 1278208 марки «ВЭФ-12» обладает одним дефектом - в цепи антенны нет контакта в переключателе, при этом не работают все диапазоны коротких волн.

Для устранения указанного дефекта следует подогнуть контакт. Стоимость ремонта (по прейскуранту, утвержденному Мосгорисполкомом): 1. Определение неисправности - 74 коп. 2. Осуществление ремонта второй сложности - 1 р. 58 коп. Итого - 2 р. 32 коп.». Описание второй части эксперимента также занимает должное место в мат<

Воспользуйтесь поиском по сайту: