 |
Борьба за власть в окружении Сталина
|
|
|
|
Практическая работа СССР в 1945—1953 гг. Работа до 27.02.17
Вопросы и задания
1. Представьте, что вам предстоит выступление на международной конференции по теме «Главные уроки послевоенных отношений Восток-Запад в 1945-1953 гг..». Подготовьте тезисы доклада как участник конференции.
2. Чем можно объяснить усиление идеологического пресса после войны?
3. Приведите примеры гонений сталинского руководства на учёных, деятелей литературы, искусства?
4. Какой смысл вы видите в борьбе властей с «космополитами»?
5. Почему усилия властей были сосредоточены на разгроме новых научных направлений: генетики, кибернетики и др.?
6. Какие изменения в руководстве страны происходят в 1946 – 1953 гг.? Почему позиции «старой сталинской гвардии» ослабевают»?
7. Почему борьба демократической и тоталитарной тенденций в послевоенные годы завершилась новой волной репрессий? Как вы думаете, почему объектом гонений после войны стали патриотически настроенные военные и интеллигенция, доказавшие свою преданность Родине?
8. Расскажите о национальной политике сталинского руководства в 1945-1952 гг.
9. Представьте, что вы журналист и готовите репортаж о восстановлении народного хозяйства после войны. напишите репортаж.
Итоги войны
Нанесенные войной человеческие и материальные потери были очень тяжелы. Их масштаб определяется не только жестокостью немецких войск по отношению к населению, состоящего, по их мнению, из представителей низших рас, грабежом обширных территорий, находившихся под немецкой оккупацией в отдельных случаях до трех лет, но и ошибками советского командования, приведшими к гибели и пленению миллионов солдат. Общие безвозвратные потери СССР в войне составляют приблизительно 27 млн. человек. При этом 76 %, или 20 млн. человек составили мужчины, прежде всего молодые. Потери составили шестую часть активного населения СССР, в котором доля женщин после войны достигла 56 %. Потери в экономическом потенциале тоже огромны: 32 тысячи разрушенных предприятий, 65 тыс. км выведенных из строя железнодорожных путей, сокращение поголовья скота на 50 %, свиней — на 65 %, крупного рогатого скота — на 20 %. 35 млн. человек осталось без крова в результате разрушения 1700 городов и поселков, 70 тыс. деревень. В сентябре 1945 года сумма прямых потерь, причиненных войной, была оценена в 2569 млрд. рублей, что в 5,5 раза превышало национальный доход СССР в 1940 году.
|
|
|
Советское общество после войны
Во время Великой Отечественной войны в советском обществе были весьма распространены надежды на изменение к лучшему положения в стране. Так, колхозники считали, что после войны будут распущены колхозы, интеллигенция надеялась на ослабление цензуры и расширение контактов с другими странами. Все общество считало, что должны прекратиться репрессии, так как советский народ доказал Сталину свою преданность. Однако эти надежды не оправдались. Более того, налицо был обратный процесс — усиление тоталитарного контроля по всем направлениям.
Война, затронувшая буквально каждого человека в Советском Союзе, стала своеобразной чертой, разделившей историю советского общества на две части: до- и послевоенную. Никогда больше общество не возвращалось к тому состоянию полнейшей задавленности всяческого свободомыслия, которое было характерно для предвоенных лет. Укрепив авторитет Сталина (объявленного творцом Великой Победы и присвоившего себе звание генера-лиссимуса) и ВКП (б), война заново приучила людей принимать решения и действовать самостоятельно, брать на себя ответственность (фронтовики на передовой, партизаны) без оглядки на высшие авторитеты (как это принято в тоталитарном обществе). Без личной инициативы трудно было выжить и в тылу (крестьяне вновь стали торговать, расцвет «черного рынка» и т. д.).
Многие, особенно фронтовики, жившие четыре года в постоянной близости смерти, перестали, устали бояться. Их теперь было гораздо сложнее напугать, а ведь страх — едва ли не главная цементирующая сила тоталитарного общества. Кроме того, война нарушила полную самоизоляцию сталинской державы. Многие сотни тысяч советских людей (солдаты, пленные, «остарбайтеры») побывали за рубежом, получив возможность сравнить жизнь в СССР и в Европе и сделать выводы. Теперь они уже не могли с прежним доверием относиться к заявлениям пропаганды о превосходстве советского образа жизни. Для солдат-колхозников было глубоким шоком увидеть, как живут болгарские или румынские (не говоря уже о немецких или австрийских) крестьяне. А ведь кроме разоренной Европы некоторые солдаты и офицеры побывали и в США (принимая лендлизовскую технику)… Активизировались националистические движения, воспрянуло уничтоженное было христианство (прежде всего — на территориях, находившихся под немецкой оккупацией). Огромную популярность получили военачальники, которым на время войны была предоставлена известная свобода действий. Во всех этих явлениях Сталин увидел прямую и явную угрозу своей власти.
|
|
|
Укрепление тоталитаризма
Для поддержания стабильности в стране, прежде всего, было необходимо изолировать вчерашних военнопленных, так как они, во-первых, были свидетелями грандиозных поражений Красной Армии в первой половине войны и мешали пропаганде внедрять в общественное сознание тезис о непогрешимости Сталина и советского военного руководства. Во-вторых, пленные едва ли не лучше других категорий советских граждан, оказавшихся волею военной судьбы за рубежом, видели, как живет Европа (конечно, сами они жили очень тяжело, но не могли не замечать, что происходило вокруг). За это они должны были быть наказаны. Так, только 20 % возвратившихся в Советский Союз военнопленных получили право вернуться домой, тогда как остальные либо были отправлены в лагеря, либо приговорены к ссылке минимум на пять лет, либо к принудительным работам по восстановлению разрушенных войной районов страны. Аналогичная судьба ждала и т. н. «остарбайтеров».
Участь тех, кто так или иначе выступил в ходе войны на стороне противника («власовцы», казаки, «хиви», военнослужащие «восточных легионов» вермахта), была самой тяжелой. Многие из них были расстреляны сразу же после попадания в руки НКВД, остальные получили огромные сроки каторжных лагерей. К «пособникам фашистов» приравнивались и участники националистического сопротивления в западных районах СССР, которые подвергались форсированной «советизации». Наибольшего размаха это движение получило на Западной Украине, где ожесточенное сопротивление Красной Армии оказывала Украинская Повстанческая Армия (УПА) и Прибалтика — район действия «лесных братьев». В борьбе с этими отрядами силы НКВД использовали те же методы, что и гитлеровские каратели в годы войны. Тем не менее, окончательно Западная Украина была покорена только в 1950 г., а Прибалтика — и того позже (в Литве последние вспышки сопротивления отмечались еще в 1956 г.).
В июне 1946 г. вышел Указ ВС о депортации в восточные районы страны ряда обвиненных в «коллективном предательстве» народов. Фактически, этот указ подвел правовую (если это можно назвать правом) базу под уже совершившееся в годы войны выселение в Западную Сибирь и Казахстан чеченского, ингушского, карачаевского, балкарского, калмыцкого, крымско-татарского (все народы депортированы с октября 1943 по июнь 1944 гг.) и немецкого («русские немцы») народов. Если до этого они (особенно немцы) могли надеяться на то, что с окончанием войны им выйдет амнистия, то теперь становилось понятно — это (ссылка и положение бесправных спецпоселенцев) навсегда.
Советский Союз, декларировавший свой интернационализм, пошел по пути, проложенному нацистской Германией (репрессии по национальному признаку). В дальнейшем эта практика была продолжена. Так, в 1949 г. во внутренние районы СССР с Кавказа были выселены все греки и турки. В 1950 г. в Казахстан и Среднюю Азию отправили всех советских корейцев с Дальнего Востока. В 1953 г. готовилась депортация евреев. Стоит вспомнить и еще об одной «депортации» — в 1947 г. НКВД провела акцию по аресту и вывозу в отдаленные районы инвалидов войны, лишившихся в годы войны родных и брошенных на произвол судьбы государством. В первое послевоенное время они десятками (если не сотнями) проживали на вокзалах, базарах и т. п., прося милостыню в солдатских гимнастерках, увешанных медалями. Разумеется, они сильно портили картину торжества победоносного Советского Союза. Это и решило их судьбу. Большинство из них кончили свою жизнь вдали от посторонних глаз (например, в колонии на о. Валаам или ей подобных). Мощный удар был нанесен и по интеллигенции, которая в годы войны подрастеряла страх и стремилась выйти (не очень, впрочем, далеко) за рамки установленных свыше идеологических правил. Даже эти робкие попытки глубоко советских, как правило, людей думать и творить самостоятельно (без каких бы то ни было крамольных мыслей!) были неприемлемы для государства. Ведь, как известно, интеллигенты в тоталитарном обществе — не творцы, а «инженеры человеческих душ»!
Идеологическое руководство наступлением на интеллигенцию осуществлял один из любимцев Сталина Андрей А. Жданов. По его имени эти мероприятия получили довольно условное название «ждановщина». Целью «ждановщины» было запугать интеллигенцию и добиться от нее полной покорности (или заставить замолчать). Старт этой кампании был дан 14 августа 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) (на самом высоком уровне!) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Основной удар был направлен против против Анны Ахматовой и Михаила Зощенко, которые назывались рассадниками чуждой морали, пошлости и безыдейности. Обоих исключили из Союза писателей, обрекая на нищенское существование, но (внимание, гуманизм!!!) не расстреляли и даже оставили на свободе. Последнее как нельзя лучше свидетельствует, что целью этой кампании было именно запугивание, публичная демонстративная порка нескольких для того, чтобы напугать остальных.
Следом за писателями очередь на публичную порку дошла и до кинематографистов. 4 сентября 1946 г. ЦК принял постановление «О безыдейности в кинематографе» (это в советском-то!). Идеологическому разгрому подверглись фильм Л. Лукова «Большая жизнь» о шахтерах Донбасса (за то, что в нем «фальшиво изображены партийные работники» и отсутствует показ «современного Донбасса с его передовой техникой и культурой, созданной за годы сталинских пятилеток») и вторая серия фильма С. Эйзенштейна «Иван Грозный» (за создание образа царя, который теперь почитался как создатель мощной централизованной державы, как «бесхарактерного человека»).
В конце 1946 г. Жданов создает журнал «Культура и жизнь», задачей которого было следить за советской культурой и предавать огласке факты отклонения от идеологических установок партии. Новый журнал начал с кампании против «декадентских тенденций» в театре (вот и до него добрались!) и потребовал исключить из репертуара все пьесы зарубежных драматургов. Это, к счастью, сделано не было, но была установлена жесткая квота «неидеологического» репертуара, превышать которую театр не имел права.
В феврале 1948 г. вышло постановление ЦК ВКП (б) «О декадентских течениях в советской музыке». Осуждению подверглись композиторы, «придерживающиеся формалистических антинародных направлений»: Прокофьев, Шостакович, Хачатурян и другие. Им ставилось в вину то, что они «снизили высокую общественную роль музыки и сузили ее значение, ограничив его удовлетворением извращенных вкусов эстетствующих индивидуалистов».
Репрессиям подверглась и наука. Так, в сентябре 1946 г. был закрыт «Исторический журнал», редколлегия которого позволила себе порассуждать (абсолютно верноподданически, но самостоятельно!) об Октябрьской революции. Вместо него был создан журнал «Вопросы истории» с уже совсем другой редколлегией…
В августе 1948 г. на сессии ВАСХНИЛ разгрому (не с научных, а с идеологических позиций) были подвергнуты генетики (сама генетика получила сколь обидное, столь и бессмысленное прозвище «продажная девка мирового империализма»). Торжествовала «мичуринская школа» шарлатана Трофима Д. Лысенко — «народного академика». Карьера Лысенко началась в феврале 1935 года на II съезде колхозников-ударников, где он, тогда молодой агробиолог, обрушился на «кулаков от науки». Очень скоро он добился изгнания из Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имена В. И. Ленина настоящих генетиков, своих научных оппонентов и, прежде всего знаменитого генетика и ботаника Н. Вавилова, который умер в тюрьме в 1943 году. Несколько позже буржуазной лженаукой была объявлена и кибернетика. К 1948 г. по мере ухудшения отношений СССР с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции «ждановщина» стала приобретать все более и более ярко выраженную антизападную окраску. Все, кто, так или иначе, был хотя бы раньше связан с Западом, попадают под подозрение. Так, в 1948 г. распускается Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), а среди его активистов проводятся аресты (руководитель ЕАК — режиссер Соломон Михоэлс был убит агентами МГБ в Минске еще в январе 1948 г.). ЕАК, установивший в годы войны по заданию Сталина тесные связи с американскими сионистскими организациями и получавший от них деньги, направлявшиеся на нужды обороны СССР, обвинялся теперь в шпионаже в пользу США и планах создания Еврейской АССР в Крыму. Новый 1949 г. ознаменовался началом борьбы с «космополитизмом» (или, что то же самое, «низкопоклонством перед Западом»). Эта кампания свелась к борьбе с любыми проявлениями интереса к Западу, западной культуре, образу жизни. Доходило до анекдотических ситуаций: историки получили команду подтвердить первенство России во всех отраслях научного знания (проще говоря, доказать что все великие открытия сначала были совершены у нас, но из-за «проклятого царизма» незаслуженно забыты). Был переименован ряд городов (Шлиссельбург стал Петрокрепостью) и даже товаров («французская» булка стала называться «городской»). В рамках этой кампании началась борьба с первым в СССР молодежным движением — так называемыми «стилягами», стремившимися воссоздать в одежде и поведении стиль жизни американских сверстников (почерпнутый, впрочем, из американских и трофейных немецких фильмов времен войны, которые шли в советских кинотеатрах в первые послевоенные годы). «Стиляги» были подчеркнуто аполитичны, однако их вызывающее «западничество» раздражало власти. С 1952 г. борьба с космополитизмом приобретает все более выраженный антисемитский характер.
Государственный антисемитизм достигает своего апогея после «раскрытия» 13 января 1953 г. «заговора врачей-убийц» из кремлевской больницы, большинство из которых было евреями. Они обвинялись в отравлении многих видных деятелей партии (Калинин, Жданов) и покушении на жизнь Вождя. После того как подследственные «признались» на Лубянке в якобы совершенных ими преступлениях, пропаганда заговорила языком, напоминавшим антисемитские пассажи Геббельса. Полным ходом шла подготовка к публичной казни врачей и депортации евреев. Лишь смерть вождя 5 марта 1953 г. привела к закрытию этого дела.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Борьба за власть в окружении Сталина
«Культ личности» Сталина в эти годы достиг своего апогея. Празднование в декабре 1949 года 70-летия Сталина перешло вообще все мыслимые границы. В течение недель газеты перечисляли тысячи подарков, присланных Сталину со всех концов света. Тысячи посланий, преисполненных глубочайшего поклонения и восхищения стекались в Кремль.
Но несмотря на то, что послевоенные годы казались верхом величия и славы Сталина, который теперь именовался еще и «творцом Великой Победы», «величайшим полководцем» и т. д., сам он чувствовал себя в последние годы своей жизни не слишком уверенно. Прежде всего, он стал бояться собственной армии, резко возросшей популярности и самостоятельности военачальников. Больше всего он опасался Жукова, понимая что этот жесткий (порой жестокий) и волевой человек способен в критической ситуации пойти напролом и совершить военный переворот. Поэтому уже с начала 1946 г. имя Жукова пропадает изо всех книг, статей, фильмов и газет. Сам Жуков переводится командовать сначала второстепенным Одесским, а потом и вовсе — тыловым Уральским округом. В послевоенные годы в советском обществе переплетались две противоречивые тенденции: формальная демократизация политической системы и фактическое усиление репрессивной роли государства («ждановщина»).
Демократизация проявилась в том, что еще в сентябре 1945 года было прекращено чрезвычайное положение и упразднен ГКО (внекоституционный орган власти). В 1946—1948 гг. прошли перевыборы Советов всех уровней и был обновлен депутатский корпус, сформировавшийся еще в 1937—1939 гг. В марте 1946 года первая сессия Верховного совета СССР (бывш. ВЦИК) освободила М. И. Калинина от его обязанностей Председателя Президиума ВС СССР (в связи с болезнью), на этот пост был избран Н. М. Шверник. 15 марта 1946 года сессия приняла закон о преобразовании Совета Народных Комиссаров в Совет Министров, что соответствовало общепринятым в мировой государственной практике наименованиям. Верховный Совет образовывал правительство СССР — Совет Министров (Совмин), председателем которого был утвержден Сталин. Центром управления страной стал Президиум Совмина, куда вошли 8 ближайших соратников Сталина (министр иностранных дел Вячеслав М. Молотов, руководитель Специального (атомного) комитета Лаврентий П. Берия, министр земледелия А. А. Андреев, министр внешней торговли Анастас И. Микоян, председатель Госплана Н. А. Возненсенский, куратор легкой и пищевой промышленности Алексей Н. Косыгин, куратор вопросов культуры и религии Климент Е. Ворошилов, министр промышленности и стройматериалов Лазарь М. Каганович). Внутри партийного руководства сразу после войны началась борьба за влияние. Первый спор произошел между Маленковым и Ждановым, считавшимися после окончания войны потенциальными преемниками Сталина. Благодаря своим бесспорным организаторским способностям Маленков получил во время войны весьма ответственные посты. Член ГКО, в 1943 году Маленков был поставлен во главе Комитета по восстановлению освобожденных районов. В 1944 году он возглавил Комитет по демонтажу немецкой промышленности, занимавшийся получением с Германии репараций в пользу СССР. В то время как Маленков поднимался все выше и выше в сфере государственного управления, Жданов не менее успешно продвигался в структуре партийного аппарата. Будучи с 1934 г. секретарем ЦК и преемником Кирова на посту первого секретаря ленинградской парторганизации, он сыграл видную роль в «чистках» 1936—1938 гг.
Спор между Маленковым, поддерживаемый Берией, Кагановичем и руководителями тяжелой промышленности с одной стороны, и Ждановым, на стороне которого были председатель Госпалана Вознесенский, Доронин, Родионов (Председатель Совмина РСФСР), Кузнецов и некоторые военачальники, с другой развивался вокруг сугубо частного вопроса: Жданов и Вознесенский атаковали Маленкова в связи с его политикой вывоза немецкой промышленности, которая приводила, по их мнению, к разбазариванию средств. Сталин поддержал группу Жданова, снял Маленкова с поста. В течение двух лет Жданов и его помощник М. Суслов пользовались доверием Сталина, возглавляя идеологическое подавление интеллигенции.
Летом 1948 года после двухлетней опалы Маленков был возвращен Сталиным с состав Секретариата ЦК. 31 августа 1948 года скоропостижно скончался Жданов, оставив своих сторонников беззащитными перед Маленковым. Тот, в свою очередь в сотрудничестве с Берией, руководителем МГБ Абакумовым и с благословения Сталина начал очередную чистку, направленную в этот раз против Вознесенского, сотрудников Госплана и партаппарата Ленинграда (Сталин всегда с недоверием относился к этому городу). Вознесенский был смещен и в 1950 году без суда расстрелян. В общей сложности «ленинградское дело» стоило жизни нескольким сотням политработников, большинство из которых своей карьерой обязаны были Жданову. Все эти люди были обвинены в попытке «развалить социалистическое хозяйство методами международного капитализма» и в «заговоре со сторонниками Тито, направленном на свержение советской власти».
Хотя Маленков и выглядел теперь как преемник, назначенный самим Сталиным, последний в то же время способствовал продвижению Хрущева, получившего в 1949 году посты секретаря Московского обкома партии и секретаря ЦК. В октябре 1952 года состоялся XIX съезд партии, последний, на котором присутствовал Сталин. ВКП (б) была переименована в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС). Политбюро было заменено значительно более громоздким Президиумом, который насчитывал 36 человек. Численность Секретариата ЦК также была увеличена с 5 до 10 членов, ЦК также удвоился (теперь в него входило 232 человека). Очевидно, раздувая штат руководящих органов, Сталин пытался уменьшить влияние своих «старых коллег», разбавив их «новичками», более молодыми и менее опытными, которыми было гораздо легче управлять.
Восстановление экономики
Главной задачей внутренней политики СССР в первые послевоенные годы было восстановление экономики. В свете ужасающих потерь, понесенных Советским Союзом, казалось логичным посвятить первые послевоенные годы решению исключительно восстановительных задач. Более того, по инициативе председателя Госплана Николая А. Возненсенского в конце 1945 г. всерьез рассматривался вопрос о введении своеобразного «нео-НЭПа» и роспуске наиболее нерентабельных колхозов. Конечно, эти проекты так проектами и остались, однако утвержденный в марте 1946 г. IV пятилетний план (1946—1950 гг.), созданный под руководством Вознесенского, был, во-первых, реальным, а во-вторых довольно значительное (по советским, во всяком случае, меркам) внимание уделял легкой промышленности. (группа «Б»).
Вознесенский, которого поддерживал Жданов, чувствовал себя достаточно уверенно и в том же 1946 г. пошел на введение сдельной оплаты труда, которая прежде считалась несовместимой с принципами социалистического равенства. По этому плану предусматривалось увеличение (по сравнению с 1940 годом) продукции сельского хозяйства на 27 %, промышленной продукции — на 38, производительности труда — на 36 %, национального дохода — на 38 %. Первый год пятилетки прошел достаточно успешно, план, в отличие от довоенных пятилеток, выпонялся, судя по всему, не только на бумаге. Это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе послевоенной экономики. Сталин, подталкиваемый извечным оппонентом Жданова Маленковым, счел что результаты первого года показывают, что у советского народа есть еще не задействованные резервы и, следовательно, задания пятилетки могут быть увеличены.
Уже в 1947 г. основные показатели пятилетнего плана решительно пересматриваются в сторону резкого увеличения показателей (несмотря на тщетные протесты Вознесенского). В связи с нарастанием противостояния с Западом вновь огромные деньги начинает пожирать «оборонка» (и это в нищей стране!), начинается реализация престижных, но безумно дорогих программ (Волго-Донской канал, высотные здания в Москве и т. д.), апофеозом которых стал принятый в конце 1948 г. «Сталинский план преобразования природы» — химера с созданием искусственного моря в Западной Сибири (!), плотины через Берингов пролив, строительство каналов и гигантских гидроэлектростанций. Вознесенский, который после смерти Жданова лишился покровителя и практически утратил влияние, был снят в сентябре 1949 г. и с группой сотрудников расстрелян в 1950 г. по «ленинградскому делу». Уже осенью 1946 года, вследствие неурожая, обусловленного отчасти ужасной засухой, отчасти катастрофическим провалом нового опыта руководства колхозами (каждый колхоз, подчиненный с начала 1946 года Совету по делам колхозов и трем министерствам, должен был выращивать многие культуры, что не всегда соответствовало местным возможностям), правительство решило восстановить контроль над колхозниками в полном довоенном объеме. Была развернута кампания по восстановлению в колхозах сети партийных ячеек. Одновременно Комиссия по делам колхозов, созданная 19 сентября 1946 года и руководимая А. А. Андреевым (проводил в 1930-е годы коллективизацию на Кавказе, в 1943—1946 годах являлся наркомом земледелия) получила задание принять «все меры к ликвидации нарушений колхозного устава». Только за одни 1946 год 4,7 млн. га «незаконно присвоенных колхозниками», были возвращены в колхозный фонд. С 1947 по 1949 годы таким же образом были отобраны еще 5,9 млн. га. Эти меры полностью подорвали и так довольно слабое доверие колхозников к правительству. Однако начатый курс в отношении крестьянства был продолжен. 4 июня 1947 года вышел указ, предусматривавший от пяти до двадцати пяти лет лагерей за всякое «посягательство на государственную или колхозную собственность». В 1948 году колхозникам было настоятельно «рекомендовано» продать государству мелкий скот, который им было разрешено держать колхозным уставом. Как следствие, было тайком забито более 2 млн. голов скота. Были сильно повышены сборы и налоги с доходов от продажи на свободном рынке. К тому же торговать можно было только при наличии специального разрешения, подтверждавшего, что соответствующий колхоз полностью выполнил свои обязательства перед государством. В феврале 1947 года было принято постановление ЦК ВКП (б) «О мерах подъема сельского хозяйства в послевоенный период». Ставилась задача восстановить довоенный уровень производства зерна в течение ближайших трех лет и достичь к 1950 г. средней урожайности 12 центнеров с гектара, что было абсолютно нереально.
В то время как размер обязательных поставок каждый год возрастал, цены, которые государство платило колхозам за поставленную продукцию, оставались до 1952 года ниже уровня 1940 года (для зерновых вообще на одну седьмую покрывали себестоимость). Денежная реформа декабря 1947 года, заключавшаяся в обмене банковских билетов (10 старых рублей за один новый), проходила на условиях, более выгодных для вкладчиков сберегательных касс (1 за 1 до 3 тыс. руб., 3 за 2 от 3 тыс. до 10 тыс. руб., 2 за 1 для вкладов свыше 10 тыс. рублей). Именно поэтому реформа исключительно сильно ударила по крестьянам, которые деньги, вырученные во время войны и особенно в 1945—1946 годах, когда цены на свободном рынке были особенно выгодные, хранили у себя, а не в сберкассах, поскольку не осмеливались заявить о своих накоплениях. О масштабах этого явления говорит то, что в Госбанк не вернулось до 1/3 денежной массы.
Все эти меры стимулировали отток крестьян в города: около 8 млн. сельских жителей уехало в город за 1946—1953 годы. В конце 1949 года экономическое и финансовое положение колхозов сильно ухудшилось. А. Андреев, отвечавший до этого за сельскохозяйственную политику был снят со своего поста и заменен Н. Хрущевым. 30 марта 1950 года вышло постановление, предусматривавшее меры по укрупнению колхозов (начало воплощения идеи «агрогородов» Агрогород мыслился как настоящий город, в котором крестьяне, переселенные из своих изб, должны были вести городскую жизнь в многоквартирных домах вдалеке от своих индивидуальных наделов. Склоненные к новому, городскому образу жизни комфортом и коммунальными услугами крестьяне в то же время распрощались бы со своей столь живучей индивидуалистической психологией и стали бы обычными трудящимися, включенными в коллектив. Таким образом, этот проект решал сразу две проблемы: трансформируя крестьянское сознание, он уничтожал крестьянина как такового; одновременно стиралась разница между рабочим и крестьянином, реализуя долгожданное единство пролетариата, основы социалистического общества). За один год (1950) количество колхозов сократилось с 252 тыс. до 121 тыс. и до 94 тыс. к концу 1952 года. Это сопровождалось новым и значительным уменьшением индивидуальных наделов крестьян и созданием партийных ячеек практически в каждом «укрупненном» колхозе, тогда как прежде они были только в каждом седьмом. В 1950 году решили отказаться от звеньевой системы (звенья зачастую состояли из членов одной семьи) и перейти на бригадную. Сокращена была также натуральная оплата труда колхозников, чтобы лишить крестьян тех немногих излишков, которые они могли пустить в свободную продажу. Экономически все эти меры были мало обоснованы, они лишь усилили недовольство крестьян, делая почти невозможным всякий прогресс в сельском хозяйстве. Уровень довоенного производства в сельском хозяйстве был достигнут только в 1950 году. Хотя Украина, Прибалтика, Белоруссия (бывшие оккупированные районы) продолжали отставать от общих темпов роста.
Возвращение к принудительным и волевым методам в промышленности началось в 1946 году, когда из-за трудностей перехода на мирную продукцию спад промышленного производства по сравнению с предшествующим годом достиг 17 %. Сразу после войны заметно возросла текучесть рабочей силы на предприятиях. В 1946 году ряд правительство пыталось затормозить этот процесс подтвердив принцип сдельной оплаты труда.
В IV пятилетку начался очередной инвестиционный бум. Однако предприятия были заинтересованы не в создании условий для повышения производительности труда, а в увеличении числа работающих. Приток неквалифицированной рабочей силы (в основном из деревни) привел к кризису в организации труда, что выразилось в очень медленном росте производительности труда, увеличении числа прогулов, сохранении текучести рабочей силы, браке, ухудшении производственной дисциплины.
В 1945—1953 годах отмечался рост заработной платы. Однако, учитывая сильнейший дефицит и то обстоятельство, что государство не покрывало всех потребностей, рост стоимости жизни все же не успевал за ростом зарплаты. Например, в городах уровень жизни 1928 года (едва приблизившийся к уровню 1913 года) был достигнут только в 1954 году. Уровень жизни основной массы населения в послевоенные годы оказался крайне низким, даже можно сказать, полувоенным.
В целом, промышленный рост, наблюдаемый в 1947—1948 годах, сменился фазой явного замедления развития, продолжавшейся до 1954 года. Довоенный уровень производства был восстановлен к 1948 году. Однако сохранялись диспропорции в развитии отраслей тяжелой (группа «А») и легкой (группа «Б») отраслей промышленности в пользу первой. Особенно много предприятий получили развитие в восточных регионах страны. 14 декабря 1947 г. Были отменены карточки
1949 — 1950 гг. Коллективизация в Прибалтике (окончание процесса, начавшегося еще до войны).
|
|
|
