 |
Возвращение госпожи Трумпф
|
|
|
|
Наступил день, когда госпожа Трумпф должна была приехать домой. Я все устроила так, чтобы присутствовать при ее возвращении. Хотелось подготовить ее к сообщению о случившемся. Были там и двое полицейских. Они тоже выяснили дату ее приезда и поджидали старушку, чтобы выполнить некоторые формальности.
Она на удивление спокойно выслушала сообщение о случившемся. Вот первое, что она сказала, услышав о взломе:
— Глупые ребята! Лучше бы пошли на биржу. Денег там можно получить больше, чем у меня.
Она замечательная женщина!
Полицейские рассказали ей — и даже с преувеличениями — о проявленном Марселем, Моникой и мною мужестве, и показали ту газетную статью, где описывалось происшедшее. Потом они передали ей список сокровищ из подвального сундука, которые хранились в полицейском сейфе.
Госпожа Трумпф была тронута и сердечно благодарила меня. Когда полицейские ушли, мы смогли поговорить с ней без помех.
— Почему вы пошли на риск и держали так много денег и золота в доме? — не терпелось мне узнать.
— Тому есть много причин, — ответила старушка. — Во-первых, иногда мне хочется с ними поиграть. Мне нравятся золото и наличные деньги. — Она испытующе глянула на меня.
Я не была уверена, что хорошо так любить деньги. И что она так открыто в этом признается. Но потом я вспомнила, как много удовольствия доставил мне и Марселю момент, когда мы обнаружили, что лежит в сундуке, пересчитывали содержимое и трогали золотые слитки. Почему бы и госпоже Трумпф не испытывать такое же чувство, когда она открывает свой сундук? Я молча слушала дальше.
— Во-вторых, это своего рода запас на черный день. Что бы ни случилось, в моем сундуке лежит достаточно, чтобы прожить несколько лет.
|
|
|
— Это даже многовато для запаса на черный день, — рассмеялась я.
— Это зависит от того, сколько всего денег у человека, — объяснила госпожа Трумпф. — Глупостью было бы держать в доме больше, чем пять-десять процентов своих средств.
Я даже тихонько присвистнула. Это сколько же всего у нее денег!
— В-третьих, большая часть моих денег вложена в акции. В этом есть известный риск. Поэтому имеет смысл держать некоторую сумму наличными. Я когда-нибудь объясню тебе это подробнее.
Похоже, старушка вовсе не торопилась браться за уборку. Ей больше хотелось поговорить.
— Но теперь их чуть не украли, — напомнила я.
— Было бы очень жаль, если бы их в самом деле украли. Ведь ворам недолго пришлось бы радоваться, — уверенно сказала она.
— Но у них оказалось бы ваше сокровище, — удивилась я. — Почему же им не пришлось бы радоваться?
— Трудно объяснить. Ну, скажем так: деньги остаются только у того, кто к этому готов. А тот, к кому они попали незаконно, будет с деньгами чувствовать себя даже хуже, чем без них.
— Этого я не понимаю, — в замешательстве сказала я. — Почему же тогда взломщики затеяли все это?
Госпожа Трумпф задумалась на мгновение:
— Потому что они думают, что сумеют изменить свое положение, если у них будет больше денег.
— Мои родители тоже так думают, — заметила я. — Они убеждены, что жизнь станет прекрасной, если у них исчезнут денежные проблемы.
— Значит, твои родители делают ту же ошибку, что и многие другие. Тот, кто хочет, чтобы у него была более счастливая и наполненная жизнь, должен изменить самого себя. Деньги сами по себе этого не обеспечат. Они никого не делают счастливым или несчастным. Они не хороши и не плохи. Только когда деньги принадлежат кому-либо, они оказывают на владельца хорошее или плохое влияние. И он использует'их в хороших или не очень хороших целях. Счастливый человек с деньгами станет еще счастливее. Пессимист, который из всего, делает проблему, с деньгами получит еще больше проблем.
|
|
|
— А мама всегда говорит, что деньги портят характер, — возразила я.
— Деньги выявляют характер владельца, — объяснила госпожа Трумпф. — Они как увеличительное стекло. Деньги помогают нам сильнее проявить себя. Хороший человек с помощью своих денег сделает много добрых дел. А взломщик, скорее всего, потратит их на всякую ерунду.
Я задумалась над словами госпожи Трумпф. Мне деньги помогли. Я получила признание со стороны родителей и Марселя, кассирши в банке госпожи Хайнен, господина Гольдштерна и семьи Ханен-камп. И я сама начала уважать себя. У меня появилась возможность беседовать с интересными людьми. Моя жизнь стала гораздо увлекательнее. Я стала о многом задумываться. В общем, я стала счастливее и увереннее в себе.
Госпожа Трумпф, как будто прочитав мои мысли, сказала:
— Деньги могут очень во многом помочь и даже переменить всю жизнь, подняв ее на более высокий уровень. Они поддерживают все другие области жизни. С деньгами легче добиться исполнения мечты и достичь своих целей. Но это касается как хороших, так и плохих целей.
Я решила, что мне деньги помогли потому, что и цели мои были хороши. Только теперь я поняла по-настоящему, почему Мани с самого начала настаивал, чтобы я точно определила свои цели. Теперь я была убеждена, что деньги не испортят мой характер.
Я благодарно посмотрела на Мани, который удобно устроился у моих ног, чтобы поспать.
А старушка вернулась к прежней теме:
— Итак, часть моих наличных денег я держу в сундуке. Другая часть лежит в банковском сейфе. Так что кража не смогла бы вызвать у меня больших трудностей. Внезапно она сказала:
— Я хочу всех вас поблагодарить. Но я хочу сделать это так. чтобы оказать влияние на всю вашу жизнь. Поэтому предлагаю, чтобы ты и твои друзья основали вместе со мной инвестиционный клуб.
— Основали что? — не поняла я.
— Это значит, что мы вместе будем вкладывать — это называется инвестировать — деньги. Каждый вносит в общий котел, например, по двадцать пять евро в месяц, и мы все вместе инвестируем эти деньги.
Я пришла в восторг:
— Вы покажете нам, как получать золотые яйца от наших курочек! — воскликнула я.
|
|
|
Теперь в замешательство пришла госпожа Трумпф. Поэтому я рассказала ей сказку о курице, несущей золотые яйца. Сказка произвела на старушку большое впечатление.
— Эта история очень точно описывает то, что делаю я, — обрадовалась она. — Правда, мне пришлось нелегко, пока я этому научилась. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты так рано учишься правильному обращению с деньгами.
Ее слова заставили меня вновь испытать гордость. Я посмотрела на Мани, который легонько вилял в полусне хвостом, и решила, что похвалу госпожи Трумпф завтра утром запишу в журнал успеха. Вообще я все чаще стала ловить себя на том, что уже в течение дня примечаю все свои успехи. Если раньше мне в первую очередь приходило в голову, почему что-либо не получится, то теперь я гораздо сильнее концентрировалась на том, что должно получиться. Я стала искать пути решения проблемы, а не извинения за неудачи.
Я с удовольствием послушала бы немедленно рассказ госпожи Трумпф об инвестиционных клубах, но она хотела объяснить это всем троим вместе. И я пообещала договориться с Марселем и Моникой о встрече, на которой мы вместе с госпожой Трумпф создадим наш инвестиционный клуб.
Перед тем, как попрощаться, она дала мне семьдесят евро. По пять евро за каждый день, что я заботилась о Бианке. Я сразу побежала с Мани в банк, чтобы половину этих денег положить на счет "золотой курицы".
Едва мы вошли в здание банка, мне навстречу вышла госпожа Хайнен. Она прочитала про нас в газете и хотела поздравить меня и сказать, как она мной гордится. У нее начинался обеденный перерыв, и госпожа Хайнен пригласила меня на стакан лимонада. Я охотно согласилась и пошла вместе с ней.
— Твой счет, однако, здорово вырос, — одобрила она меня. — Мне нравится, как разумно ты распоряжаешься деньгами. Ты, конечно, зарабатываешь меньше, чем взрослые. Но зато экономишь куда больше, чем многие.
Я слегка покраснела от удовольствия. Приветливая кассирша на мгновение задумалась:
— А что ты делаешь с теми деньгами, которые не кладешь в банк?
|
|
|
— Я делю их на пять частей. Одна часть — на мелкие расходы, а по две части я кладу в каждую из моих копилок мечты. Иначе я не смогу поехать в Сан-Франциско и купить себе компьютер.
Госпожа Хайнен была довольна:
— Твоя система еще разумнее, чем я думала. Погоди минутку, мне нужно позвонить.
Возвращаясь, она сияла и сообщила с таинственным видом:
— Кира, мне кажется, о твоей системе должны узнать все дети. Это может очень облегчить и украсить их жизнь. Я уже подумала о том, как можно посвятить в твою систему как можно больше детей. Я — член родительского совета в школе, где учатся мои дети. Через несколько дней там состоится большое мероприятие для всех учеников и их родителей. Это подходящий момент, чтобы рассказать о твоей системе. Я позвонила директору школы по этому поводу. Он согласен.
Я непонимающе смотрела на госпожу Хайнен.
— Ты должна выступить перед ними, — объяснила она. От одной мысли, что я должна войти в полный людей зал и выступить перед ними с докладом, меня бросило в жар. Уши у меня
горели, а в животе что-то сжималось.
— Ни за что! — решительно заявила я. — Я умру от страха. — Госпожа Хайнен засмеялась. — И потом, я понятия не имею, о чем говорить.
Но ее не так-то легко было сбить с толку. Она задумчиво посмотрела в окно.
— Видишь ли, — сказала она через некоторое время, — благодаря моей работе я знаю, как большинство людей обращается со своими деньгами. Многие и сами рассказывают мне об этом. Ты не поверишь, если я скажу, сколько забот и страданий вызвано тем, что люди не научены правильному обращению с деньгами. Конечно, деньги — не самое важное в жизни. Но если их постоянно не хватает, они становятся невероятно важными. Такими важными, что из-за их нехватки страдают все остальные области жизни. Люди буквально заболевают, они чувствуют себя измученными и никому не нужными, разрушаются их связи с близкими. И нет никого, кто бы научил их, как легко можно превратить деньги в помощника. Уже в школе обращение с деньгами должно было бы преподаваться отдельным предметом, — госпожа Хайнен вздохнула, — но такого предмета не существует. Поэтому очень важно, чтобы твоя система помогала не только тебе.
После этих слов я почувствовала облегчение. Я ведь и сама уже увидела, насколько интереснее стала моя жизнь с тех пор, как я начала по-новому обращаться с деньгами. И все же я была уверена, что никогда не сумею произнести речь.
— Я не смогу произнести ни слова, — с отчаянием сказала я.
— А как тебе понравится такое предложение: мы с тобой вместе выйдем на сцену. Я буду задавать тебе вопросы, и ты ответишь на них. Тебе надо будет рассказывать только о том, что ты сама пережила. А если ты вдруг собьешься, я смогу вмешаться и помочь тебе.
|
|
|
Я все еще сомневалась:
— А почему бы вам не рассказать все это самой? Вы ведь хорошо разбираетесь в деньгах, если работаете в банке.
— Потому, что твой рассказ произведет намного большее впечатление, — ответила госпожа Хайнен. — Мой рассказ дети воспримут как нудную старомодную болтовню работницы банка. А на твое место они легко могут поставить самих себя. Ты делаешь то, что могут делать, в сущности, все дети.
— И все-таки я, наверное, не сумею, — возразила я. — Слишком уж я этого боюсь.
— Я была бы очень рада, если бы ты еще подумала об этом. Никто не может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. Только ты сама можешь себя заставить.
Я попрощалась и ушла из банка, раздумывая над словами госпожи Хайнен, и особенно над последней фразой. "Ты сама можешь себя заставить". Но почему я должна себя заставлять?
Подходя к дому Ханенкампов, я все еще была погружена в свои мысли. Я намеревалась забрать Наполеона на прогулку. Но оказалось, что у него воспалилась и требует лечения лапа. Господин Ха-ненкамп угостил меня пирогом, испеченным его женой. Пахло от пирога умопомрачительно. Я проглотила целых три куска, но говорила мало.
— Ты что-то сегодня молчалива, — заметил старик. — Что-то случилось?
Я рассказала о предложении госпожи Хайнен и о своем страхе.
— А я на твоем месте согласился бы, — решительно заявил господин Ханенкамп.
— Но вы же сами говорили, что всегда делали только то, что доставляло вам удовольствие.
— Вот именно, — ответил он. — У меня была страсть — фотографирование. Поэтому я бросил учебу и тринадцать лет бродил по миру. Это было чудесное время. Но зарабатывал я немного. Потом мне захотелось узнать, гожусь ли я на что-либо как бизнесмен, и я открыл собственную фотостудию. Через несколько лет я выгодно продал ее и купил маленький отель на Карибском море. Вернувшись в Европу, я занялся торговлей недвижимостью — и тоже успешно. Только одного я никогда не умел — хорошо вкладывать деньги. Но это любит и умеет делать моя жена.
Удивительно, сколько всего успел этот человек. Он, наверное, прожил очень интересную жизнь.
— Но ведь это только подтверждает ваши слова: вы всегда делали только то, что вам хотелось.
— Хотелось, да, — согласился он. — Но почти всегда это желание было смешано с изрядной порцией страха. Или ты думаешь, мне так легко было бросить учебу и уехать из дома? У меня даже живот болел от страха. А потом я боялся попробовать себя в мире бизнеса — с его жесткими правилами.
Он пронзительно посмотрел на меня:
— Самых больших успехов в жизни я добивался, делая именно то, чего боялся...
Я недоверчиво смотрела на него. Делать только то, что доставляет удовольствие, было намного приятнее и, самое главное, гораздо легче.
— Посмотри на мою жену, — продолжал старик. — В молодости она была очень красива. А я никогда не выглядел привлекательно. Я впервые увидел ее в поезде и сразу влюбился. Я понимал, что, если не заговорю с ней сейчас, то мы вряд ли еще когда-нибудь встретимся. Вагон был полон, и мы сидели друг напротив друга. Наверное, никогда в жизни я не испытывал большего страха, чем тогда, начиная разговор с ней на глазах у множества людей. На следующей станции мне нужно было выходить, и времени до остановки оставалось немного. Я чуть не умер: что, если она отвергнет меня! И вокруг столько свидетелей. Так опозориться! Но я решился. И посмотри, как я был за это вознагражден. Она — самое ценное в моей жизни.
Он ласково погладил руку жены. А госпожа Ханенкамп добавила:
— Самые дорогие подарки мы делаем себе сами. Мир открывает все двери перед тем, кто преодолеет в себе страх неудачи.
Они, вероятно, были правы, но отвратительное ощущение у меня в желудке возникало вновь и вновь, стоило только подумать о множестве слушателей.
Господин Ханенкамп сказал:
— Кира, представь себе, что ты совсем не боишься. И даже ни капельки не нервничаешь. Хотелось бы тебе в таком случае рассказать твою историю? Доставил бы твой рассказ удовольствие тебе самой?
Я вспомнила, как часто за последнее время я рассказывала сказку о курице, несущей золотые яйца. Мне это всегда приносило радость. Поэтому я ответила:
— Когда меня слушают один-два человека, мне действительно нравится рассказывать.
— Значит, ты должна сделать лишь то, что можешь сделать. Кто может общаться с двумя собеседниками, сможет общаться и с двумя сотнями. И только твой страх мешает тебе сделать то, что могло бы доставить тебе удовольствие, — торжествовал господин Ханенкамп.
— Но ты будешь расти только в том случае, если преодолеешь этот страх.
Я вспомнила, как боялась спускаться в подвал госпожи Трумпф. И как гордилась потом, когда все было позади. Но даже это не помогло мне избавиться от страха сейчас.
— Жизнь бывает иногда такой сложной, — вздохнула я.
— И такой прекрасной! — госпожа Ханенкамп задумчиво гладила руку супруга.
И у меня снова появилось ощущение, что они очень счастливы друг с другом. На их примере легко было учиться.
Большой кризис
Вернувшись домой, я сразу заметила, что у нас не все в порядке. Папа взволнованно расхаживал по комнатам, а мама сидела, согнувшись над кухонным столом, и горько плакала. Мани на всякий случай спрятался в саду, в кустах. Когда я пришла, он тут же направился в дом следом за мной.
Я тихонько спросила о причине всего этого. Вместо ответа мама только всхлипнула еще громче. А папа сделал трагическое лицо и сказал:
— Ты ведь знаешь, что мы брали кредит на покупку нашего дома. И вот уже несколько месяцев мы не можем уплатить очередные взносы. Сегодня пришло очень сердитое письмо из банка. Если мы не заплатим до назначенного срока, договор о кредите будет расторгнут.
— И что тогда будет? — спросила я.
— Тогда у нас отберут дом. А мы, конечно, не можем достать так много денег.
У папы в глазах стояли слезы. Казалось, он в любой момент тоже готов разрыдаться.
— Тогда нам придется снова перебираться в маленькую квартирку. Какой позор! — жалобно всхлипнула мама.
— И больше уж никогда в жизни нам не избавиться от долгов,
— папа видел будущее в мрачных красках.
— И мы вынуждены будем во всем себя ограничивать, — плача, добавила мама.
— Этого не случится, — попыталась я их успокоить. Но я чувствовала, что многого сейчас не добьюсь. Поэтому я взяла Мани и отправилась с ним в лес. Мне очень нужен был его совет.
Мы пробрались в наше убежище. Ах, как давно Мани преподал мне на этом месте первые уроки обхождения с деньгами. Сколько же изменилось с тех пор.
— Ты очень многому научилась за это время, — услышала я голос Мани.
— Хорошо, что я вновь могу поговорить с тобой, — сказала я и ласково обняла его.
— Я должен говорить с тобой лишь до тех пор, пока ты во мне нуждаешься, — ответил Лабрадор.
— Но теперь я очень нуждаюсь в тебе, — решительно заявила я.
— На самом деле ты во мне вообще больше не нуждаешься. Большую часть знаний о деньгах ты получаешь из разговоров с состоятельными людьми. А это самые лучшие учителя. Тебе не хватает только одного урока: как можно вкладывать деньги. Но вокруг тебя достаточно людей, которые охотно взялись бы помочь тебе. Я должен лишь указать тебе направление, и ты справишься сама.
— Да-да, но сейчас важно не это, — возразила я. — Мне нужна твоя помощь, иначе мы потеряем дом.
— Какая чепуха! — Мани сморщил нос и верхнюю губу, как будто ему предстояло съесть нечто отвратительное. — Ты ведь сделала уже самое главное — договорилась на завтра о встрече твоих родителей с господином Гольдштерном. Он сумеет все привести в порядок.
Я совсем забыла об этом. Несомненно, этому человеку я могу доверять. Уж он, конечно, сумеет помочь моим родителям.
— Думаю, сейчас ты нашла еще один важный аргумент, чтобы стать богатой, — предположил Мани.
Я недоуменно смотрела на него.
— Чтобы стать человеком, который может помочь другим и от которого люди охотно принимают помощь, потому что доверяют ему, — пояснил Мани свою мысль.
— Ты считаешь, что я могу стать такой же, как господин Гольд-штерн? — ошеломленно спросила я.
— И да, и нет, — ответил он. — Да, потому что ты можешь достигнуть всего, чего захочешь. И нет, потому что ты будешь не совсем такой, как господин Гольдштерн, твоя личность будет развиваться "самостоятельно. Но ты можешь стать не менее преуспевающей, чем он, если будешь продолжать начатое.
Я была ошарашена. Мне и во сне не могло такое присниться. Но Мани, наверное, знает лучше. Я решила, что завтра непременно запишу его слова "в журнал успеха. Это ведь самая большая похвала, которую я слышала в своей жизни. Я могу стать такой же преуспевающей, как господин Гольдштерн. Какая мысль!
— Это зависит только от того, что ты решишь, чего ты захочешь.
— Принять решение несложно, — не раздумывая, сказала я.
— Конечно, большинство людей ответили бы так же. Но не все из них готовы делать все необходимое. Они не готовы платить за достижение своей цели.
— И что же я должна делать?
— То же самое, что ты уже делаешь. Важно, чтобы ты не перестала делать записи в журнале успеха, достигнув некоторых успехов в жизни.
Я заверила, что и не собираюсь останавливаться.
— Это не так легко, как ты сейчас думаешь, — проникновенно сказал Мани. — Успех часто делает человека заносчивым. Но если ты станешь заносчивой и надменной, то перестанешь учиться. А кто прекращает учиться, тот перестает и расти как личность.
Он остановился, давая мне время лучше понять его слова, затем продолжил:
— До тех пор, пока ты продолжаешь вести журнал успеха, ты больше размышляешь о себе самой, о мире и о закономерностях успеха. В результате ты все лучше понимаешь себя и свои желания. А это делает тебя способной понимать и других. До конца понять себя самого и тайны вселенной — это идеал, которого никогда нельзя достичь полностью. Но к нему можно понемногу приближаться.
— Но мне доставляет огромное удовольствие вести мой журнал успеха, — вслух подумала я.
— Хорошо! — голос Мани звучал очень серьезно. — Но, кроме того, ты не имеешь права уходить от трудностей. Страх перед трудностями, ошибками или неудачами испортил жизнь очень многим людям.
Я покраснела:
— Есть кое-что, чего я очень боюсь. Не помогло даже то, что госпожа Хайнен и супруги Ханенкамп очень уговаривали меня согласиться, — и я рассказала Мани о предложении кассирши из банка. — Я знаю, что нужно выступить на этом собрании. Просто я слишком боюсь. Я не смогу.
Мани ответил загадочно:
— Пойдем, принесем твой журнал успеха.
Сказав это, он скрылся в кустах. Я озадаченно поспешила вслед за ним. Хотя я бежала так быстро, как только могла, догнать его мне не удалось. Мани пришел домой намного раньше меня. Я торопливо схватила журнал, и мы снова побежали в лес. До укрытия я добралась, окончательно запыхавшись.
Когда я немного пришла в себя и отдышалась, Мани заговорил:
— Если ты думаешь, что не справишься с чем-то, нужно просто полистать журнал успеха и поискать в своем прошлом доказательства того, что ты и в будущем со всем сможешь справиться.
Я просмотрела записи в журнале. Чего я только ни боялась, а потом оказывалось, что это было совсем просто: когда я предложила господину Ханенкампу гулять с Наполеоном, когда познакомилась с господином Гольдштерном. И в подвал страшно было идти, и что мама вновь посмеется надо мной, как тогда, когда она нашла мои копилки мечты. А как я боялась потерять Мани...
— А тебе не кажется, что ты способна сделать куда больше, чем иногда думаешь? — допытывался Мали.
Необыкновенно! Я и в самом деле впервые почувствовала, что уже не так сильно боюсь выступать на собрании. Чем больше я вспоминала, чего уже достигла, тем увереннее становилась. Вдруг я заметила, что не испытываю больше парализующего страха, а просто волнуюсь и нервничаю, думая о своей речи. Но теперь я была уверена, что выступление мне по силам.
Мани внимательно наблюдал за мной.
— Это похоже на колдовство, — удивилась я. — Только что я была убеждена, что никогда не смогу выступить. А теперь мне этого даже хочется. Хотя я, конечно, буду очень нервничать.
Настроение у меня поднялось. Госпожа Хайнен и старички Ха-ненкампы определенно будут гордиться моим решением.
Мани радостно лизнул меня в лицо. Мне все еще не удалось отучить его от этой привычки и, наверное, никогда не удастся.
Я никак не могла понять, что же случилось. Это было похоже на самое настоящее волшебство.
— Как же это может быть? — воскликнула я.
— Страх появляется, когда мы представляем себе, что задуманное не удастся. Чем больше мы раздумываем, что может выйти плохо, тем больше боимся, — засмеялся он. — Но когда ты читаешь свой журнал успеха, ты сосредоточиваешься на своих достижениях. И тогда ты начинаешь представлять себе, как все хорошо получится.
Мне все еще казалось, что я чего-то не поняла. И Мани еще раз подвел итог своим объяснениям:
— Если ты думаешь о позитивных целях, страх просто не может появиться.
— Понять это как следует я не могу, — я пожала плечами. — Но это, наверное, как с электричеством. Достаточно знать, что оно существует и работает.
Мани согласно прищурил глаза.
Мы выбрались из укрытия, но на этот раз мы больше никуда не спешили.
Перед сном мне нужно было еще многое сделать. Следовало успокоить родителей. Когда я напомнила им о завтрашней поездке к господину Гольдштерну, мама перестала плакать. Потом я позвонила Марселю и Монике и рассказала им о предложении госпожи Трумпф основать вместе с нами инвестиционную группу.
Следующим утром симпатичная женщина-шофер заехала за моими родителями. Господин Гольдштерн сказал, что будет лучше, если он поговорит с ними без меня. Я не знаю точно, о чем они разговаривали и что решили. Родителей не было очень долго. Но. вернувшись, они выглядели совершенно счастливыми.
Мне они сказали только, что господин Гольдштерн добился для них отсрочки платежей на несколько месяцев и снижения ежемесячных взносов на тридцать два процента. Поэтому у нас будет оставаться больше денег на жизнь. Родители решили половину из этих тридцати двух процентов откладывать на черный день, а вторую половину использовать на то, чтобы выкормить собственную золотую курицу.
Мы все трое радостно обнялись. Потом я приласкала Мани. Мама и папа не поняли, что это моя благодарность Мани. А я долго гладила его красивую белую шерсть, и он молча наслаждался этим. А потом снова лизнул меня прямо в лицо...
Идя в свою комнату, я была настроена празднично. Я вынула из журнала успеха список желаний. Там значилось: одна из самых главных целей — помочь родителям справиться с долгами. И я это сделала — правда, с помощью господина Гольдштерна, но ведь их встречу организовала все-таки я. Я торжественно достала красный карандаш и поставила большую галочку. Потом я сделала внеочередную запись в журнале успеха. Но и этого мне казалось недостаточно. Тогда на последней странице журнала я большими буквами вывела заголовок: "МОИ САМЫЕ КРУПНЫЕ УСПЕХИ". Под заголовком я написала:
"1. Помогла родителям, чтобы они не страдали больше из-за долгов и одновременно начали откладывать деньги".
Затем, полная гордости, я заглянула в мои копилки мечты. Да, осталось совсем недолго. Скоро я смогу их "разбить". С ума сойти!
Инвестиционный клуб
После обеда Моника, Марсель и я — и, конечно же, Мани — встретились у госпожи Трумпф. К нашему приходу старушка накрыла зеленой скатертью круглый стол и поставила на него старинный подсвечник с шестью зажженными свечами, что придало всему вокруг какой-то праздничный вид. Каждому из нас было приготовлено место, где лежали маленькая папка и конверт.
Госпожа Трумпф попросила нас пока ничего не трогать. Мы с огромным интересом ждали, что же произойдёт дальше.
— Мы открываем наше первое инвестиционное заседание, — торжественно произнесла госпожа Трумпф. — И прежде всего нам необходимо придумать название для нашей группы.
Ее предложение упало на благодатную почву. Идей у нас было множество. От "Денежного амбара" и "Золотой курочки" до "Учеников волшебника" и "Дукатовых чертенят". Были и другие предложения: "Инвестиционная команда мечты", "Золотая четверка", "Денежная ракета" и "Кимамо Трумпф". Загадочное на первый взгляд слово "кимамо" состояло из первых двух букв наших имен. В конце концов мы решили, что лучшую идею подала Моника: "Денежные чародеи". Мы-уже поняли, что деньги появляются как будто из ничего, если только знать нашу волшебную формулу:
• решить, что ты любишь деньги и хочешь, чтобы они у тебя были;
• верить в себя, обладать идеями и делать то, что любишь;
• распределять деньги на повседневные расходы, исполнение желаний и на счет "золотой курицы";
• разумно вкладывать деньги;
• уметь всем этим наслаждаться.
Мы взяли приготовленные карандаши и написали на наших папках: "Денежные чародеи" и свои имена. Марсель рассмеялся. Его развеселили карандаши, которые писали золотом. Следом рассмеялись и остальные. Госпожа Трумпф подумала обо всем.
Теперь она разрешила нам открыть папки. На первой странице мы записали нашу волшебную формулу. После этого она очень серьезно сказала:
— Для того, чтобы быть уверенными в успехе нашей инвестиционной группы, нам нужны определенные правила. Я записала их на второй странице. Мы перевернули страницу и прочитали:
1. Встречи проводятся один раз в месяц.
2. Присутствие на них обязательно.
3. Каждый приносит с собой свою долю наличными.
4. Изымать свой вклад нельзя, так как мы хотим, чтобы наша "золотая курочка" росла.
5. Все решения принимаются коллективно.
Мы назначили день, когда будем проводить наши ежемесячные встречи и решили, что каждый будет вносить по пятьдесят евро в месяц. Эта сумма по силам нам всем. Марсель и я очень неплохо зарабатывали, а Моника получала много карманных денег. Мы должны все вместе открыть счет, которым только вместе и сможем распоряжаться.
Все решения мы записали. Но неожиданности на этом не кончились. Госпожа Трумпф сказала:
— Я долго думала, как мне отблагодарить вас за вашу смелость. В конце концов мне пришло в голову, что первый взнос за вас всех сделаю я. Это мой вам подарок. Теперь вы можете открыть конверты.
Повторять дважды не пришлось. Мы не верили своим глазам: в каждом конверте лежало по пять пятисотевровых купюр. Как бы мы ни представляли себе ее благодарность, на такую сумму никто из нас не рассчитывал. У меня даже голова слегка закружилась. Я никогда еще не видела такой кучи денег.
— Мы не можем принять такого подарка, — нерешительно сказал Марсель.
— Ведь мы ничего особенного не сделали, — поддержала его Моника.
Госпожа Трумпф смотрела на это иначе:
— Вы оказали мне огромную услугу. Если бы украли деньги, это меня бы не слишком расстроило. Но украшения, которые подарил мне мой муж, мне очень дороги. Когда я их надеваю, мне всегда вспоминаются самые прекрасные мгновения, которые я пережила вместе с моим мужем.
Мне было неловко, но я чувствовала, как важно для госпожи Трумпф подарить нам эти деньги. Поэтому я просто встала и обняла ее. Наверное, ее давно уже никто не обнимал, потому что она была очень тронута. Моника сразу же присоединилась ко мне. Я кивнула Марселю, и он, помедлив, тоже последовал нашему примеру.
Поблагодарив госпожу Трумпф, мы вновь уселись за стол. Старушка выглядела очень довольной. Мы долго разглядывали пятисот евровые купюры. Целое состояние!
— Итак, мы можем вложить десять тысяч евро, — подвела итог госпожа Трумпф, которая тоже хотела внести свои две с половиной тысячи. — Плюс к этому по пятьдесят евро в месяц от каждого из нас, то есть всего двести евро. Это две тысячи четыреста евро в год. Через шесть лет у нас будет двадцать четыре тысячи евро. Но, поскольку мы хотим вложить эти деньги, на самом деле будет больше.
— Сколько же? — хотела знать Моника.
— Это я скажу позже, — ответила старушка. — А теперь нам нужно торопиться в банк, чтобы открыть совместный счет и положить на него наши деньги. Кто знает симпатичного банкира?
— Я знаю! — сразу же сказала я. Ну, кто же может быть лучше, чем госпожа Хайнен?
Мы взяли свои деньги и пошли в банк. Ну, и удивилась же госпожа Хайнен, когда каждый из нас положил на стол по две с половиной тысячи евро! Нашу затею она нашла замечательной. Она сделала так, чтобы счет назывался "Денежные чародеи". И на выписках из счета тоже будет стоять это название. Когда все уже собрались уходить, я еще на минутку задержалась, чтобы кое-что сообщить госпоже Хайнен. Я рассказала ей о моем решении выступить на школьном собрании.
Кассирша с гордостью посмотрела на меня. Мы договорились, что в один из вечеров она придет ко мне домой, чтобы прорепетировать со мной выступление.
Я побежала следом'за остальными и вскоре догнала их. Как было чудесно всем вместе идти по улице. Мы — денежные чародеи. Моника предложила, чтобы мы так друг друга и называли. Марселю это показалось уже слишком, но Моника настояла на своем.
По возвращении в "ведьмину избушку" начался наш первый урок. Нужно было решать, как мы хотим вложить наши деньги. Когда мы сели за стол, госпожа Трумпф начала:
— Вкладывать деньги намного легче, чем думают многие. Ведь мы, в сущности, должны учитывать всего три обстоятельства. Я записала их на третьей странице.
Мы открыли папки на третьей странице и прочитали:
1. Мои деньги должны быть вложены с наименьшим риском.
— Ясно, — сказал Марсель, — иначе плакали наши денежки.
— Вот именно, — подтвердила госпожа Трумпф. Я прочитала следующий пункт:
2. Мои деньги должны принести много золотых яиц. Госпожа Трумпф объяснила:
— Мы хотим, конечно, получить как можно больше процентов. Значит, нужно поискать, кто платит самые высокие проценты. Причем нужно сказать, что максимальные прибыли приносят акции.
Не хватало лишь последнего пункта:
3. Наши вложения должны быть хорошо понятны.
— И их должно быть легко получить обратно, — дополнила я.
— Как с банковского счета, — добавила госпожа Трумпф. — Все должно получиться легко, словно играючи.
Моника нашла это особенно важным. Она втайне побаивалась, что не все сумеет понять.
— Значит, вложим деньги в акции, — заключил Марсель.
— А что такое, собственно говоря, акции? — осведомилась Моника.
Марсель пренебрежительно посмотрел на нее:
— Это же известно каждому ребенку! Госпожа Трумпф поглядела на него:
— Ну что же, будь так любезен и объясни это Монике.
— Запросто, — начал Марсель. — Акции — это когда: э-э: ну, когда человек на бирже: э-э: ну, когда человек спекулирует:
Тут он густо покраснел и замолчал. Старушка весело сказала:
— Это проблема и для многих взрослых. Все что-нибудь слышали об акциях, но лишь немногие точно знают, что же это такое.
Должна признаться, что, кроме самого слова "акции", я вообще ничего об этом не знала.
— Представь себе, — продолжала старушка, — что Марсель для своего предприятия по доставке булочек хочет купить компьютер за две с половиной тысячи евро. Это бы очень облегчило ему работу и сберегло много времени. Но тратить свои собственные деньги на это он не хочет. „В таком случае он берет деньги в долг. Это можно сделать в банке. Тогда это называется взять кредит. Кредит нужно возвратить, да еще и платить за него проценты. А если возвращать ничего не хочется, то есть и другая возможность: спросить у вас обеих. Он предлагает вам дать деньги для его фирмы. При этом Марсель ничего вам не вернет и не станет платить проценты. Предположим, каждая из вас даст ему по восемьсот евро.
— Почему это мы дадим ему денег? — озадаченно спросила Моника.
— Вот здесь кроется самое интересное, — ответила госпожа Трумпф. — Вы дадите ему деньги, потому что вам это выгодно. Если вы в результате станете компаньонами Марселя, это имеет смысл.
— А как это может выглядеть? — заинтересовалась я.
— Например, вы можете договориться, что каждому из вас будет принадлежать по десять процентов его фирмы. Фирма Марселя стоит, скажем, десять тысяч евро.
— А откуда мы узнаем ее стоимость? — спросила я.
— Цена целиком и полностью зависит от того, сколько люди готовы за что-то заплатить, — объяснила госпожа Трумпф. У Марселя тут же появилась идея:
— Может быть, мою фирму купит другой пекарь, чтобы получить новых клиентов. Ведь они станут покупать у него не только булочки. Значит, ему это окажется выгодным.
Госпожа Трумпф согласно кивнула.
— Ты размышляешь, как настоящий бизнесмен, — похвалила она его. Марсель просиял. А госпожа Трумпф продолжала:
— Если он захочет продать свою фирму и кто-то заплатит за нее десять тысяч евро, то Марсель получит свои восемьдесят процентов, то есть восемь тысяч. И каждая из вас получает свои десять процентов, то есть тысячу евро.
— Значит, я получу на двести евро больше, чем дала ему, — обрадовалась Моника.
— Какая ты сообразительная, — хихикнул Марсель, а Моника осуждающе посмотрела на него.
— Но получается, — рассуждала я, — что я заработаю на всей этой истории, только если фирма будет продана?
— Не совсем так, — возразила госпожа Трумпф. — Может быть, кто-то захочет купить твою долю. Тогда ты сама назначишь цену, за которую согласишься ее продать. Ведь покупают ли<
|
|
|
