 |
Хлебный дом (Кухонный корпус)
|
|
|
|
Основная статья: Хлебный дом
Самая крупная сохранившаяся постройка Баженова в Царицыно возводилась в короткие сроки, в 1784—1785 годах. Своё второе название корпус получил по двум горельефам-эмблемам в виде каравая с солонкой, украшающим фасады, развёрнутые к парадной части царицынского ансамбля. Над ними размещается вензель из букв «Х» и «С» (хлеб-соль); «С» выполнена в форме калача, а «Х» напоминает скрещённые линейки — намёк на принадлежность к масонству Баженова (в качестве масонских символов использовались инструменты строителей и архитекторов).[2][8][11]
Кухонный корпус представляет собой в плане квадрат со скруглёнными углами и имеет внутренний двор, ныне превращённый ватриум. На дворцовую площадь ансамбля он выходит под углом, замыкая собой перспективу площади. Крупное здание должно было стать наряду с непостроенным Конюшенным корпусом ведущим элементом дальнего плана парадных царицынских фасадов.[1]
В здании ярко проявился баженовский «театр архитектуры»: прозаические кухни скрываются под маской дворца. Хлебный дом уникален, ему присущ редкий по цельности и гармоничности художественный образ. Общее декоративное решение делает его похожим на североитальянские палаццо; одновременно Хлебный дом похож и на неприступные средневековые арсеналы и имеет черты сходства с за́мками. Со стороны парадных фасадов отсутствуют входы: они расположены с другой, непарадной стороны здания и ведут во внутренний двор, в котором, в свою очередь, имеются лестницы в помещения Кухонного корпуса. Такое решение обеспечивало бы незаметность хозяйственной жизни для обитателей дворцов.[1][3]
Среди хозяйственных построек других императорских резиденций России Хлебный дом не имеет аналогов не только в художественном отношении, но и в функциональном. Баженов здесь проявил себя мастером, знающим многие тонкости кулинарных технологий. Всего им было запланировано восемь кухонь, среди них — специализированные кухни вроде кондитерских цехов и тому подобных.[2][3]
|
|
|
Кухонный корпус получил постоянную железную кровлю в 1787—1788 годах, когда строительством Царицына уже руководил Матвей Казаков. По своей форме кровля с тех пор отличается от первоначального варианта: Баженов проектировал Кухонный корпус с плоской крышей. Некоторое время, пока строился новый Большой дворец, корпус использовался по своему прямому назначению; здесь же размещались хозяйственные службы царицынской усадьбы в начале XIX века. В дальнейшем в здании помещалась больница; потом помещения сдавались внаём, а с 1920-х годов в Хлебном доме стихийно возникли коммуналки. Реставрация, начавшаяся в 1987 году, на завершающем этапе превратилась в реконструкцию. Изменение силуэта здания из-за купола атриума исказило изначальный замысел Баженова, что вызвало критику специалистов. В Хлебном доме, открытом в 2006 году, ныне размещены основные экспозиции музея-заповедника «Царицыно»; атриум используется как концертный и выставочный зал.[2][24]
[править]Большой дворец
Основная статья: Большой Царицынский дворец
Строившийся с перерывами в течение 1786—1796 годов на месте разобранных баженовских корпусов, дворец в чём-то повторял замысел Баженова: его основу составляют два равных крыла, квадратных в плане, предполагавшихся для покоев Екатерины II (правое крыло) и цесаревича Павла (левое). Оба крыла соединены средней частью, которая снаружи выглядит главным элементом здания — монументальным и величественным. Однако, если посмотреть на дворец в плане, станет очевидным, что середина дворца довольно узкая, и по сути представляет собой галерею, соединяющую главные объёмы.[3]
|
|
|
Дворец, несмотря на яркие псевдоготические черты (башни, стрельчатые арки) по своему решению близок канонам классицизма: строгая симметрия, трёхчастное деление фасадов, общее спокойствие и уравновешенность пропорций, монументальность и некоторая тяжеловесность деталей (полуколонн по углам башен, сандриков, лоджий боковых корпусов). В шатровых завершениях башен присутствуют черты, восходящие к башням Московского Кремля. Во многом Большой Царицынский дворец демонстрирует иной подход к решению задачи постройки загородной резиденции «в готическом вкусе»: по сравнению с баженовским проектом, здесь посредством классицистических решений проявилась «державная мощь» и отсутствуют лёгкость и игривость. Готика и «московское барокко» перестали быть частями творческого синтеза для выработки особого, неповторимого стиля, оставшись элементами тщательно проработанного декора.[1]
Дворец не был завершён из-за внезапной смерти Екатерины II. К 1796 году у него уже была временная кровля, выкрашенная в чёрный цвет. Это придавало зданию мрачноватый облик, что отразилось на восприятии дворца у современников строительства и их потомков: его называли «катафалком», «темницей», «замком Черномора» и тому подобным. Лишь к середине XIX века критики стали отдавать должное архитектурным особенностям дворца.[3]
Руинированный дворец, за свою историю никак не использовавшийся, в 2005—2007 годах был превращён в современный музейный комплекс. Концепция восстановления, в особенности создание интерьеров, которых во дворце в законченном виде никогда не существовало, вызвала широкую критику в СМИ. Сейчас дворец используется для экспозиций и выставок музея-заповедника «Царицыно», а также и концертов, проводящихся под патронатом музея.[3]
[править]Арка-галерея
Декоративное сооружение, расположенное между Хлебным домом и Большим дворцом, построено Баженовым в 1784—1785 годах в виде галереи, прерывающейся в середине аркой с шипами. Оно не несёт на себе никакой функциональной нагрузки. Когда-то предполагалось, что галерея должна была служить для связи Кухонного корпуса и дворца (например, для подачи блюд к столу), но в этих зданиях отсутствуют выходы непосредственно в галерею и они никогда не существовали.[3]
|
|
|
Видимо, единственная цель создания арки-галереи — зрительно связать дворцы и Кухонный корпус. Её праздничный ритм контрастирует с более спокойными соседними зданиями. Общий силуэт арки-галереи напоминает сказочную декорацию. Необычны опоры арки — они богато украшены пирамидальными пинаклями, колоннами и белокаменными сердечками. Массивные башенки выглядят не столько опорами, сколько самостоятельными сооружениями; от этого лёгкое завершение арки, напоминающее терновый венец, смотрится как бы парящим в воздухе.[7]
Отмечается, что эта арка — единственный в русской дореволюционной архитектуре пример перекрытия аркой в виде свободной дуги, не имеющей сверху нагрузки.[1]
Арка-галерея стала первым объектом, с которого началась реставрация царицынского ансамбля в 1985 году; реставрация галереи длилась 7 лет.[24]
§ 
[править]Малый (Полуциркульный) дворец и холм-пирамида
Основная статья: Малый дворец (Царицыно)
Одно из самых замечательных строений Баженова в Царицыне расположено на холме восточного берега Верхнего Царицынского пруда, поблизости от Фигурного моста. Холм-пирамида, унаследованный Царицыным от усадьбы Кантемиров, является интересным памятником паркового искусства XVIII века. Садовники Кантемиров придали крутому склону холма правильную конусную форму, расположив полукруглыми террасами прогулочные дорожки между регулярными парковыми посадками. Вершину холма венчала деревянная беседка; в ней летом 1775 года Екатерина II проводила заседания Государственного совета.[3]
Баженовский Малый дворец, построенный в 1776—1778 годах, стал естественным завершением холма, повторив его форму. Здесь проявилось высокое мастерство архитектора, нашедшего точные пропорции и формы, чтобы идеально вписать постройку в ландшафт. В небольшом сооружении, размерами напоминающее парковый павильон, не сразу угадывается дворец: лишь великолепная белокаменная эмблема с вензелем императрицы в лучах славы, венчающая фасад, говорит об особом предназначении постройки. Здание имеет вытянутые, в готических формах, стрельчатые завершения окон. Дворец строился, вероятно, для развлечений Екатерины II в особо приближённом кругу.[2]
|
|
|
Здание нерегулярно использовалось в XIX веке; к началу XX века дворец превратился в руину. Реставрация проводилась в1989—1996 годах; теперь в его залах проводятся небольшие музейные выставки.[24]
§ 
Декор Малого дворца стал эмблемой ГМЗ «Царицыно»
Оперный дом
Оперный дом — одна из лучших построек Баженова не только в Царицыне, но и в его творческом наследии; его нередко сравнивают с гигантским резным ларцом для драгоценностей. Дворец возводился в 1776—1778 годах и предназначался, вероятно, для небольших официальных приёмов, проведения придворных церемоний, а также для театральных представлений и придворных увеселений Екатерины II.[2][3]
Довольно крупное здание протяжённой формы производит впечатление цельности; оно наиболее сложно декорировано среди сохранившихся царицынских построек Баженова. За счёт тщательно проработанного декора его формы кажутся лёгкими, устремлёнными ввысь. Парапет, венчающий дворец, по сравнению парапетами других царицынских построек особенно сложен по рисунку, наряден и очень высок; с южного и северного фасадов в него включены замечательные по своей графичности контурные белокаменные двуглавые орлы, подчёркивающие официальный статус здания. С восточной стороны в его центральной части имеется декоративный рисунок, напоминающий театральный занавес, со звёздами, кругами и планетарными знаками, намекающими на масонство архитектора. К масонской символике в оформлении дворца также относят декоративные детали второго этажа наподобие обелисков с заострёнными штырями — «лестницы вольных каменщиков».[1][2][8]
В основе его планировки — великолепный двусветный зал со сводчатым потолком и превосходной акустикой, к которому примыкают два аванзала. Та часть, что выходит к Верхнему Царицынскому пруду, состоит из анфилады небольших помещений, вероятно, служебного или вспомогательного характера, спланированных Баженовым с особой выдумкой: здесь есть комнаты с нишами и комнаты овальной формы.[2]
В документах Баженова здание именуется «Дворец напротив боку садового» (имелся ввиду «геометрический сад» Кантемиров); в его письмах времён постройки Царицына оно также встречается под названием «Средний дворец». Название «Оперный дом» закрепилось за постройкой в XIX веке после того, как оно впервые появилось на одном из планов Царицына в 1816 году; оно связано, вероятно, с планировкой здания. Несмотря на устойчивое музыкальное название, музыка в нём никогда (до конца XX века) не звучала — на протяжении всей своей истории дворец никак не использовался.[2][24]
|
|
|
Дворец реставрировался в 1988—1996 годах. До 2006 года дворец был главным выставочным и концертным залом музея-заповедника «Царицыно».[3]
§ 
§ 
Окно первого яруса
§ 
Окно второго яруса
[править]Фигурные (Виноградные) ворота
Бывшая Берёзовая перспектива заканчивается Фигурными воротами, расположенными возле Оперного дома. Они акцентируют условную границу между дворцовой и пейзажной частями парка. Своё второе название ворота получили благодаря украшению-гирьке в виде виноградной грозди, которая завершает причудливый и загадочный белокаменный узор, вписанный в проём арки. Ворота благодаря своему уникальному художественному решению стали своеобразным символом царицынского ансамбля.[24]
| …Ворота прекрасной фигуры, по моему мнению, и прямо нежной готической архитектуры совсем же отделаны.[8] | 
|
— так сообщал Василий Баженов о завершении строительства в официальном отчёте в Петербург. Нарядные ворота в виде башен-опор и стрельчатой арки были построены за два строительных сезона в 1777—1778 годах. Они не имеют прямых аналогов среди построек в других императорских резиденциях, как по художественным качествам, так и по смысловым. Баженову здесь удалось соединить трудно сочетаемые вещи: торжественность триумфальной арки и лиричность парковой «затеи». В этом соединении усматривают ещё один пример царицынского «театра архитектуры». На триумфальный характер ворот недвусмысленно указывают барельефы трубящих Слав; сами ворота воспринимаются в единстве с Оперным домом, южный фасад которого украшают двуглавые орлы. Стилистически ворота близки Фигурному мосту: ряд деталей в декоре обеих построек перекликаются.[1][8]
Изначально Виноградные ворота имели богатое скульптурное убранство: по описи 1825 года известно, что декор ворот включал в себя 4 вазы, 2 фигуры купидонов и 2 изваяния мопсов. Но уже к середине XIX века убранство было полностью утрачено; до наших дней дошла одна собака из керамики, найденная случайно в 1927 году во время ремонтных работ (ныне находится в Музее архитектуры имени Щусева). В остальном ворота полностью сохранили свой изначальный архитектурный облик. В 1960—1961,1998—2000 и 2006 годах проводилась детальная реставрация.[24]
[править]Оранжерейный мост и Оранжереи
Оранжерейный мост (именуемый также «Оранжерейная плотина») не связан с творческой деятельностью Баженова или Казакова; он построен в начале XIX века по инициативе Экспедиции Кремлёвского строения под началом И. В. Еготова и, вероятно, по его проекту. Мост расположен вблизи Хлебного дома; строился в утилитарных целях — облегчить сообщение между хозяйственной частью, сосредоточенной в Хлебном доме, с оранжереями и обширными царицынскими плодовыми садами, располагавшимися на другой стороне оврага. Скромный по своему декору, особенно в сравнении с Большим мостом через овраг, мост тем не менее выдержан в общей для царицынского ансамбля цветовой гамме и стилистике. Парапет акцентирован небольшими редко расположенными геометрическими рельефами из белого камня, арка моста у основания усилена мощными контрфорсами, характерными для средневековой архитектуры.
К концу XX века ни разу не ремонтировавшийся мост обветшал, особенно сильно пострадал от времени и небрежения парапет. В1995—2001 годах проведена полная реставрация.
С востока дворцово-парковый ансамбль ограничен оранжерейными прудами, за которыми расположен оранжерейный комплекс. Первая каменная оранжерея в Царицыне построена Баженовым ещё в 1780-е годы на месте существовавшей в усадьбе Кантемиров деревянной. В начале XIX века возник комплекс из пяти больших зданий, построенных под наблюдением смотрителя царицынского сада Пельцеля. В 1820-е годы оранжереи были расширены и перестроены, их число увеличилось до восьми; руководил работами архитектор Е. Д. Тюрин.[1][2][3]
Царицынское оранжерейное хозяйство в первой половине XIX века было самым лучшим под Москвой, его продукция славилась отменным качеством и приносила хорошие доходы. Оранжерейный комплекс состоял из апельсинной, померанцевой, персиковой,виноградной, ананасной оранжерей; в них также выращивались арбузы, абрикосы, лавровые и оливковые деревья; декоративные кустарники — мирты и олеандры; множество клумбовых растений, которые высаживались в парк. В баженовской оранжерее содержалась коллекция редких тропических растений. Помимо этого, вокруг оранжерей существовал питомник для выращивания деревьев для парка и обширные фруктовые сады.[1]
|
| Царицынские оранжереи находятся в самом цветущем состоянии. В окрестностях Москвы они не имеют равных себе ни по обширности своей, ни по достоинству лелеемых в них плодов.[3] |
|
— писал П. П. Свиньин в очерке «Царицыно» в 1839 году. Однако поддержание оранжерейного хозяйства было делом хлопотным, и после передачи Царицына в Удельное ведомство в 1860 году оранжереи закрыли — несмотря на то, что они были единственной частью царицынского усадебного хозяйства, стабильно приносящей доход. В 1880-е на месте оранжерей и садов начал складываться дачный посёлок.[2]
В 2006—2007 году корпуса оранжерей были воссозданы на основе сохранившихся чертежей; проводится восстановление оранжерейного хозяйства для образовательной и экологической деятельности музея-заповедника «Царицыно».[3]
Оранжерейные пруды отделяют оранжереи от дворцово-паркового ансамбля; они составляют каскад из трёх небольших прудов. Первый пруд появился в середине XVIII века, в начале XIX добавились ещё два. Пруды созданы в утилитарных целях для функционирования оранжерей. К концу XIX века они напоминали «заросшие прудики» — сюжет, хорошо известный по русской пейзажной живописи того времени. Впоследствии они превратились в заболоченные участки. Восстановление прудов и плотины проводилось одновременно с воссозданием оранжерей. Сейчас это один из поэтичных уголков царицынского парка.[3]
§
]Нереализованные и утраченные постройки Баженова
Василию Баженову не удалось построить два объекта, которым он придавал большое значение — Башню с часами и Конюшенный корпус. В течение нескольких лет он в своих рапортах о ходе строительства настойчиво испрашивал разрешение приступить к строительству Башни, но безрезультатно — каждый раз ему велели заниматься другими постройками. В его письмах и чертежах Башня с часами называется Фарос — имя взято у легендарного Фаросского маяка, одного из «Семи чудес света». Сам выбор названия для Башни говорит о том, насколько важной Баженов считал эту постройку. Отдельно стоящая Башня должна была стать самой высокой постройкой Царицына, вертикальной доминантой ансамбля. Она хорошо просматривалась бы за многие вёрсты от Царицына, а особенно выразительно смотрелась бы из Коломенского, перекликаясь с церковью Вознесения Господня. Её расположение на планах — севернее Кухонного корпуса, на возвышенном месте. Башня должна была представлять собой постройку в три яруса, увенчанную высоким шпилем.[1]
Конюшенный корпус также играл важную роль в баженовском замысле; в длину он должен был стать наиболее протяжённой царицынской постройкой. На панораме «Царицына села» он расположен на самом дальнем плане, на самой высокой части холма, замыкая собой ансамбль с запада. Конюшенный корпус должен был расположиться на заовражной территории, севернее оранжерей.[1]
Фундамент Большого Кавалерского дворца
Павильон входа в подземный вестибюль музея, воспроизводящий контуры Управительского дома
После отстранения Баженова четыре здания царицынского ансамбля были разобраны по повелению Екатерины II. На фундаментах трёх дворцов с личными покоями императрицы, цесаревича и внуков Екатерины, разобранных в 1786 году, Матвей Казаков построил Большой дворец. Баженовские дворцы с личными покоями отличались отсутствием в них парадных залов — для придворных церемоний, торжественных выходов, приёмов и балов предназначался располагавшийся в непосредственной близости Большой Кавалерский корпус (именуемый также Кавалерским дворцом). В планировке дворцов с личными покоями выделялись главные помещения овальной формы, занимавшие бо́льшую часть второго этажа зданий; окна овальных залов выходили на юг, на «геометрический сад» (таким образом, они в течение дня должны были хорошо освещаться).[2]
Большой Кавалерский дворец, построенный в 1782—1784 годах, был самым крупным среди баженовских дворцов в Царицыне. Для церемониалов предназначался большой круглый двусветный зал, занимавший центральную часть объёма сооружения и венчавшийся ступенчатым куполом. По своему принципиальному решению дворец восходит к итальянскойвилле Ротонда (Виченца, архитектор Андреа Палладио, 1551 год). Но, несмотря на палладианские истоки, дворец был оформлен в характерном для Царицына неповторимом ключе с ажурными парапетами на крыше, стрельчатыми готическими окнами, белокаменными узорами. Помимо парадной придворной жизни, он предназначался также для проживания вельмож из свиты императрицы. После его осмотра Екатериной, оставшейся недовольной постройкой, он простоял ещё девять лет: разобрали дворец в 1794 году. Возможно, он пошёл на стройматериалы для скорейшего (по требованию государыни) завершения казаковского Большого дворца; но возможно, что Кавалерский корпус просто мешал обустройству площади перед новым зданием.[1][2][16]
В то же время был разобран Камер-юнфарский павильон, построенный для проживания девушек из свиты императрицы (камер-юнфер; от «камер-юнгфрау»). Это небольшое здание располагалось между Фигурным мостом и Большим дворцом; оно закрывало вид на дворец и площадь со стороны Берёзовой перспективы. Павильон, возведённый в 1776—1778 годах, отличался крестообразным планом; внутри в центре его был зал, к которому примыкали попарно восемь небольших комнат.[1][16]
В начале XIX века за ненадобностью были разобраны ещё три баженовских постройки: Крестообразный и Шестигранный павильоны и Управительский дом. Первые два предназначались, вероятно, для размещения караульных служб; они располагались между Третьим Кавалерским корпусом и Фигурным мостом. Управительский дом, располагавшийся между Большим дворцом и Кухонным корпусом, предназначался для смотрителя за усадьбой, но смотритель проживал в то время в Первом Кавалерском корпусе. Крестообразный и Шестигранный павильоны были самыми маленькими постройками ансамбля, но играли важную роль в формировании переднего плана западной панорамы. Как и другие царицынские постройки, они были оформлены в едином ключе ансамбля, с затейливыми белокаменными узорами; тем не менее у каждого павильона были свои, непохожие на другие, детали декора; индивидуальным был и общий архитектурный образ каждой постройки.[1][2]
Управительский дом скрывался за аркой-галереей и также был решён в «царицынском стиле». Во время реконструкции ансамбля в2006—2007 годах на его месте был создан стеклянный павильон входа в музейные залы ГМЗ «Царицыно» с эскалаторами, ведущими в подземный вестибюль; павильон в общих чертах повторяет формы Управительского дома.[3]
Тогда же проводились археологические работы на дворцовой площади под руководством главного археолога Москвы А. Г. Векслера и были раскрыты фундаменты Большого Кавалерского дворца и Камер-юнфарского павильона. Место, где располагались Крестообразный и Шестигранный павильоны, было обозначено каменными плитами, выложенными по контуру сооружений. Теперь фундаменты музеефицированы и стали постоянным напоминанием посетителям Царицынского ансамбля о его драматической судьбе.[3]
Царицынский пейзажный парк начал складываться ещё в 1775 году. Почти сразу же после покупки Екатериной II усадьбы Кантемиров в парке были высажены лиственницы и сибирскиеКедры, присланные в подарок императрице горнозаводчиком Прокопием Демидовым(лиственницы растут в парке до сих пор, но это возобновлённые посадки середины XIX века). Обустройством парка занимался Василий Баженов на всём протяжении своего руководства царицынским строительством. Известно, что основу регулярного парка в усадьбе Кантемиров составляли берёзы (Берёзовую перспективу, аллею усадьбы, Баженов использовал в качестве одной из главных осей дворцового ансамбля).[1][2]
Архитектор, работая над устройством пейзажного парка, рачительно относился к тем посадкам, которые остались со времён прежних хозяев усадьбы. Так, был оставлен без изменений «геометрический сад», примыкавший к дворцам и представлявший собой классический партерный сад небольших размеров из стриженых кустарников и невысоких деревьев, с симметричными дорожками. Минимальным переделкам подверглись берёзовые посадки на холме-пирамиде и сама Берёзовая перспектива. В основной части парка, раскинувшегося южнее дворцовой части ансамбля, Баженов сохранил трёхлучевую композицию аллей, расходящихся от дворцов, и широкую прямую аллею, перпендикулярно пересекавшую «лучи» (два из трёх «лучей» — в парке до сих пор, как и пересекающая их аллея, известная впоследствии как Липовая). Основными деревьями баженовской композиции были берёзы и сосны — то есть деревья со светлой окраской зелени, не образующие густой тени. Местами, в соответствии с принятой тогда модой, Баженов устроил посадки из деревьев с тёмной окраской листвы — лип и дубов. Таким способом к светлым насаждениям формировался контраст на дальних планах «из тёмной дичи, сбитых в кучу групп или густых и непрозрачных рощей». Баженов существенно расширил парк, обозначив новые границы берёзовыми рощами.[1][11]
В 1784 году в Царицыно прибыли выписанные из Англии садовые мастера Фрэнсис Рид и Ион Мурно. Видимо, между ними и Баженовым возникали трения: англичане предложили частичную вырубку парка и его перепланировку. Это предложение было продиктовано традиционным подходом к устройству классического английского пейзажного парка: в нём не было места прямым аллеям и густым посадкам. Однако русские пейзажные парки XVIII века нередко сохраняли элементы регулярной планировки — в этом было их своеобразие[11]; другой их особенностью являлась намеренная загущенность посадок (об этом присущем только русским пейзажным паркам свойстве писал Д. С. Лихачёв[48]). Защищая парк от вырубки, Баженов 11 июля 1784 года сообщал А. А. Безбородко[1]:
|
| [Царицыно] за девятилетнее время столь оделось приятными рощами и видами разных картин, что едва ли в самой Англии таковое место найдётся; а просит только оное место несколько помощи в поправлении некоторых мест по положению своей природы. |
|
Однако императрица приняла решение в пользу английских мастеров, а Баженову было велено «до садов отнюдь не касаться». Архитектор и садовники, вероятно, всё же нашли общий язык, так как дальнейшие парковые работы носили компромиссный характер — партерный сад и прямые аллеи не изменялись. С помощью английских мастеров были раскрыты некоторые наиболее выигрышные виды и обустроены новые аллеи и дорожки в стиле английских парков. В 1784 году Баженов также занимался Верхним Царицынским прудом — эти работы были непосредственно связаны с обустройством парка. Сооружались новые плотины речек Язвенки и Городенки (в результате зеркало пруда увеличилось на треть); на появившиеся живописные заливы и искусственные острова раскрывались видовые картины из парка. Баженов их акцентировал павильонами и другими парковыми постройками. Примерно в эти же годы в парке появилась созданная Фрэнсисом Ридом Утренняя дорожка — одна из самых красивых аллей парка, начинающаяся за Виноградными воротами и вьющаяся по склону холма вдоль берега пруда; с неё открываются наиболее эффектные пейзажные виды.[1][49]
В начале XIX века парк стал популярным местом гуляний у московской привилегированной публики. В то время он представлял собой чередование светлых посадок с многочисленными открытыми полянами и лужайками; лишь местами они акцентировались группами деревьев с тёмной листвой. Дальнейшая судьба парка непосредственно связана с деятельностью П. С. Валуева, назначенного Александром I начальником дворцов и садов Москвы. Валуев полюбил Царицыно и часто в летний сезон отдыхал здесь с семьёй. Для благоустройства парка он привлёк архитектора Кремлёвской экспедиции И. В. Еготов; главным садовником парка и оранжерейного хозяйства был К. И. Унгебауер. Ими был составлен план реконструкции парка, отвечавший его новому назначению и требованиям моды. В 1830-е годы над обустройством парка работал архитектор Е. Д. Тюрин.[1][2][49]
В 1810-е годы исчез «регулярный сад» Кантемиров. За ним в годы царствования Павла I не было должного ухода, он стал засыхать, некоторые деревья чрезмерно разрослись, закрывая вид на дворец. К. И. Унгебауер в 1807 году сообщал в письме Валуеву, что «по представлению садового подмастерья Сергея Махова должно вырубкою ненужных дерев открыть виды, приличествующие английскому саду». Так на месте регулярного партера возникла Дворцовая поляна — примечательное место царицынского парка, существующее поныне. Некоторое время на ней ещё сохранялись кустарниковые посадки по углам, заменённые впоследствии дубами; в центральной части до начала XX века регулярно разбивались клумбы. Во время очистки Верхнего Царицынского пруда в 1830-е годы весь донный ил был уложен на поляне, отчего её уровень значительно повысился — более чем на метр; возник необычный визуальный эффект — поляна кажется парящей над окружающими посадками и застройкой. В середине XIX века в центре Дворцовой поляны была посажена сосна, ставшая акцентом этого уголка парка. Дворцовая поляна стала одним из самых живописных мест парка: её огромное пространство и вытянутый парковый фасад Большого Царицынского дворца, оттенённый воздушными силуэтами деревьев, создают яркий художественный образ; её нередко относят к лучшим образцам отечественного садово-паркового искусства.[1][3][49]
К 1800-м годам относится замена некоторых баженовских павильонов — взамен обветшавших деревянных возводились кирпичные. Одновременно с работами на Дворцовой поляне Сергей Махов вырубками в другом конце парка раскрыл пять видовых перспектив на остров с Аркой-руиной. Под руководством К. И. Унгебауера в то же время проводились массовые посадки деревьев устойчивых темнолиственных пород — в основном липы, клёна и дуба; опушки у пруда и по краям некоторых полян были акцентированы посадками ивы. С Берёзовой перспективы исчезли берёзы — они постепенно заменялись на липы. Парк к середине XIX века существенно изменил свой характер, обретя мрачноватый, тенистый облик, соответствующий эстетическим вкусам эпохиромантизма.[1]
В конце XIX века парк стал превращаться в лес; за ним почти перестали ухаживать. Постепенно образовались многочисленные кустарниковые заросли и самосевные чащобы. В XX веке временами проводились паркоустроительные работы и частичные вырубки, но делалось это нерегулярно. Первые работы восстановлению парка проводились в 1990-е годы; в 2005—2007 годах по проекту коллектива ландшафтных архитекторов под руководством М. Р. Мориной была осуществлена полная реконструкция парка с вырубкой кустарников и самосева, восстановлением пейзажных видов.[3]
Особенностью Царицынского парка является то, что в нём расположены курганы-могильники племени вятичей, относящиеся к XI—XII векам. Они привлекали внимание историков и археологов ещё в XIX веке — первые исследования проводились с участиемИ. Е. Забелина, одного из создателей Исторического музея. Наиболее полные археологические раскопки относятся к 1944 году. Группа под руководством А. В. Арциховского обнаружила ряд интересных предметов, в том числе орудия труда, до той поры не встречавшиеся в подобных курганах Подмосковья. Находки исследователей впоследствии были переданы музею-заповеднику «Царицыно» и положили начало его археологической коллекции.[3]
Царицынский парк в процессе обустройства начала XIX века приобрёл не только павильоны и беседки, но и многочисленные скульптурные украшения и несколько гротов. Один из них был восстановлен в ходе реконструкции парка в 2006 году. Археологические раскопки тогда же позволили обнаружить остатки так называемого «Большого грота»; он состоял из трёх ниш и когда-то был богато украшен (планируется его восстановление). Исчезнувшая в середине XIX века парковая скульптура в Царицыне была возрождена в 2007 году: в разных уголках парка появились несколько статуй (Минервы, Дианы, Флоры, дриады), выполненныхАлександром Бургановым. Он же исполнил для «Храма Цереры», статую богини, вновь украсившую беседку.[3]
В Царицынском парке существовали интересные деревянные постройки, не дошедшие до наших дней. Некоторые из них предназначались для бесплатного проживания в течение 2—3-х дней лиц «благородного состояния», посетивших Царицыно. Наиболее известна оригинальная царицынская «Хижина», построенная смотрителем садов К. И. Унгебауером (разобрана за ветхостью в 1877 году).[1]
§ 
Вид на Большой и Малый дворцы от Верхнего пруда
[править]Павильон «Миловида»
|
| [Павильон] вполне оправдывает своё поэтическое наименование: к пруду ведёт широкая просека, от павильона открывается обширный, редкий по прелести вид, восторженно описанныйТургеневымв «Накануне». Белоснежная на тёмном фоне зелени «Миловида» кажется одним из тех ясных античных видений, которые грезилисьКлоду ЛорренуиГюберу Роберу.[20] |
|
— писал исследователь подмосковных усадеб Ю. И. Шамурин в 1912 году. Павильон «Миловида», построенный, скорее всего, по проекту И. В. Еготова, установлен в одной из самых живописных частей парка. Здесь среди густых посадок раскрывается вид на залив пруда с искусственным островом. «Миловида» возведена в 1803 (или 1804) году и заменила собой пришедший в ветхость прежний деревянный павильон Баженова. Однако баженовская постройка хоть и находилась на той же перспективе, но располагалась ближе к берегу, на нижней террасе холма. Ко временам Баженова восходит и пасторальное название (от «милый вид»). «Миловида» представляет собой открытую сводчатую галерею с поперечными проходами — от этого образуются четыре помещения по углам. Свод галереи поддерживают колонны тосканского ордера. Декор свода выполнен в технике гризайль; снаружи павильон украшают фигуры сфинксов, медальоны, статуи вакханки и сидящих богинь Авроры и Венеры. Изначально скульптурное убранство было богаче, но со временем дельфины, вазы и бюсты были утрачены. Садовую декорацию в классицистическом стиле отличают уравновешенные пропорции. «Миловида» гармонирует с окружением: архитектор с большим искусством включил павильон в композицию парка. К «Миловиде» сходятся множество аллей, в том числе Утренняя дорожка и так называемый «Глухой проспект» (один из «лучей» парка кантемировой усадьбы); расположение павильона рассчитано на бесконечное разнообразие визуальных впечатлений и смену контрастных «садовых сцен». В его местоположении и архитектурном облике присутствует приём кулисообразного размещения планов, воспринятый от живописи, в котором второй план становился главным.[1][3]
Во времена дачного бума в Царицыне декоративная постройка использовалась как чайный домик; в соседней роще, получившей название «Миловидовой», нередко играл духовой оркестр. В дальнейшем павильон пришёл в запустение. Реставрационные работы проводились в конце 1920-х и в 1958—1961 годах. В 1992 году в павильоне случился пожар, серьёзно повредивший «Миловиду». Реставрация 2006—2007 годов, проведённая коллективом реставратором под руководством М. Д. Голубина, вернула павильону тот облик, который существовал на протяжении XIX века. Скульптурное убранство воссоздано А. Сусликовым и В. Крючковым.[3]
§ 
Павильон «Миловида»
]Башня-руина
Возникновение самой романтичной царицынской парковой постройки продиктовано модой, существовавшей в конце XVIII — началеXIX веков на сооружение в парках и садах искусственных руин.[11] Предание связывает возникновение Башни-руины с судьбой авантюристки, известной как княж
|
|
|
