 |
Доклад Совета национальной безопасности 68 и фантом «образа врага»
|
|
|
|
Ведущие круги внутри и вокруг правительства Трумэна к концу 1949 года пришли к выводу, что единственным средством мобилизовать жертвенные чувства американского населения ради значительного наращивания военных расходов (расходов, которые они рассматривали как необходимые, чтобы обеспечить своё новое глобальное жизненное пространство) будет новая война. Идеальная война виделась им по возможности управляемой и не представляющей прямой угрозы Соединенным Штатам или все ещё неустойчивой Западной Европе.
К 1948 году американская экономика столкнулась с резким послевоенным спадом, поскольку контракты для военной промышленности быстро сократились, и этот экономический дефицит не могли заполнить никакие гражданские расходы сопоставимого масштаба. Между 1948 и 1950 годами официальная американская безработица выросла на тревожные 130%. Национальный индекс производства, который стоял на рекордном уровне 212 на пике военных мобилизационных усилий, упал к 1948 году до 170, а затем до 156 в 1949-м. В первом квартале 1950 года инвестиции понизилось на тревожные 11% от уровня годом ранее. С 1947 года американский экспорт демонстрировал снижение, упав с марта 1949 до марта 1950 года приблизительно на 25%.
По различным причинам в качестве идеального места, чтобы организовать там локальную войну, задуманную, чтобы мобилизовать общественную поддержку для постоянного государства национальной безопасности, была выбрана Корея. Её целью было массированное расширение военной промышленности на постоянной основе, процесс, который финансист и советник Трумэна Бернард Барух обозначил как «холодная война». {635}
В конце 1948 года Вашингтон объявил о планах относительно создания нового атлантического военного союза с своими партнёрами по Плану Маршалла взамен постоянных американских баз в западноевропейских странах. Юридический документ, учреждающий Организацию Североатлантического договора (НАТО), был подписан в апреле 1949 года с Бельгией, Люксембургом, Нидерландами, Францией и Великобританией.
|
|
|
Через несколько месяцев Корейская война гальванизирует членов НАТО, и они примут активную и постоянную военную оборонную организацию в Западной Европе под контролем Вашингтона со штабом в Брюсселе. Через этот военный союз измученная войной Европа была вовлечена в новую вашингтонскую стратегию «холодной» войны; и стратегия и союз проживут гораздо дольше СССР, который распался приблизительно сорок лет спустя.
Первый главнокомандующий НАТО британский лорд Исмэй объявил, что цель НАТО состоит в том, чтобы «не пустить русских, удержать американцев и прижать немцев». {636} Всё изменится во время Корейской войны, когда Вашингтон вернётся к немецкой сталелитейной промышленности для производства оружия. К началу 1950 годов Германия была интегрирована в новую американскую геополитику «холодной» войны. НАТО станет отныне основным военным столпом Американского века.
В 1949 году, спустя год после создания НАТО, в пределах Государственного департамента США собралась совершенно секретная группа, чтобы сформулировать новую американскую стратегическую политику. Её доклад «Совет национальной безопасности 68: Цели Соединенных Штатов и программы для национальной безопасности» («СНБ 68») приводил доводы в пользу американского военного наращивания, чтобы противостоять, как группа провозглашала, врагам «отличающимся от предыдущих кандидатов в гегемоны... вдохновляемым новой фанатичной верой, противоположной нашей собственной».
Эта группа под председательством бывшего банкира Уолл-Стрит Пола Нитце утверждала, что Советский Союз и Соединенные Штаты существуют в поляризованном мире, в котором Советский Союз стремился «обрести абсолютную власть над остальной частью мира». {637}
|
|
|
Этот совершенно секретный документ утверждал, что это будет война идей, в которой сражаются друг против друга «идея свободы при верховенстве законов и идея рабства под мрачной олигархией Кремля». США как «центр силы в свободном мире» должны построить такое международное сообщество, в котором американское общество «выжило бы и процветало бы», преследуя политику сдерживания. Документ был в большой степени списан с более раннего кеннановского текста «Mr. X», но упирал на военный, а не политический ответ на предполагаемую советскую глобальную угрозу. {638}
«СНБ 68» рисовал ужасную и довольно нереальную картину советских военных устремлений в 1950 году, период, когда СССР ещё даже не восстановился после разрухи Второй мировой войны, во время которой погибли больше чем 26 миллионов советских людей, а основные города лежали в руинах. После войны Советский Союз, фактически, резко демобилизовал свою армию, чтобы иметь достаточно трудовых ресурсов для восстановления страны. Реальное положение опустошенного и решительно ослабленного Советского Союза не играло большой роли в докладе команды. Под видом анализа угроз они просто произносили тревожные заклинания:
«Если основная война произойдёт в 1950 году, то Советский Союз и его сателлиты, как полагает Объединённый комитет начальников штабов, находятся в достаточно продвинутом состоянии немедленной готовности, чтобы предпринять и провести следующие кампании:
а) наводнить Западную Европу, с возможным исключением Иберийского и Скандинавского полуостровов; двигаться к нефтеносным областям Ближнего и Среднего Востока; и консолидировать коммунистические приобретения на Дальнем Востоке;
б) пойти в наступление в воздухе против Британских островов и в воздухе и на море напасть на линии коммуникаций западных держав в Атлантике и Тихом океане;
в) напасть на избранные цели атомным оружием, теперь включая вероятность таких нападений на цели на Аляске, в Канаде и Соединенных Штатах. Альтернативно, эта способность, вместе с другими действиями, доступными Советскому Союзу, может исключить Соединённое Королевство в качестве эффективной базы операций для союзных войск. СССР также, возможно, сможет предотвратить любые объединённые операции типа «Нормандия» (на суше и на море) с целью отбросить его на континент Европы». {639}
|
|
|
Отчет Нитце 1950 года рекомендовал ясный план действий, за исключением приоритетной ядерной войны, против Советского Союза. Он завершался словами:
«Ускоренное, по сравнению с текущим, наращивание политической, экономической и военной сил и, таким образом, уверенности в свободном мире видится как единственный курс, который совместим с продвижением к достижению нашей фундаментальной цели. Расстройство кремлевских замыслов требует, чтобы свободный мир развивал успешно функционирующую политическую и экономическую систему и энергичное политическое наступление против СССР. Это, в свою очередь, для своего развития потребует соответствующего военного щита». {640}
Первая реакция на рекомендации «СНБ 68» Нитце была почти отрицательной. Трумэн, обеспокоенный бюджетными расходами, отослал доклад назад, чтобы оценить затраты. Конгресс расценил доклад как излишне панический. Заместитель госсекретаря по экономике в администрации Трумэна Уиллард Торп не согласился с тревожной картиной советской готовности к войне. Торп подверг сомнению утверждение, что «СССР устойчиво уменьшает несоответствие между своей полной экономической силой и силой Соединенных Штатов». Он возразил:
«Я не чувствую, что демонстрируется эта позиция, скорее это резерв... Фактический разрыв расширяется в нашу пользу».
Что касается советских военных инвестиций, Торп сомневался, что СССР вкладывал в них столь значительную часть своего ВВП:
«Я подозреваю, что большая часть советских инвестиций ушла в строительство жилья». {641}
Уильям Шауб из Бюджетного управления был также критически настроен, утверждая, что «на каждой арене» – в Военно-Воздушных силах, армии, на флоте, в запасе атомных бомб, в экономике – США далеко превосходили Советский Союз. Даже Джордж Кеннан не согласился с этим документом, особенно с его призывом к массивному перевооружению. Как отметил один консультант доклада Нитце:
|
|
|
«Правительству вскоре понадобится помощь в получении общественной поддержки для национального напряжения, которое потребуется». {642} Вслед за провозглашением Доктрины Трумэна (создания Госсекретаря Дина Ачисона) пропагандистский аппарат правительства попытался завоевать общественную поддержку для своей "холодной" войны против ''враждебных безбожных" коммунистов в Советском Союзе. Они полагали, что смогут завоевать всенародную поддержку избирателей для огромного наращивания федеральных расходов на оборону, "пугая адом за пределами Америки", как выразился один из советников Трумэна, возможно, порождая «военную панику, чтобы ввести страну в заблуждение». {643}
В своих мемуарах Дин Ачисон признавался:
«Задача государственного служащего, стремящегося разъяснить или получить поддержку основной политики, не в том, чтобы написать тезисы докторской диссертации. В донесении смысла квалификация должна уступать место простоте заявления, точности и оттенку глупости, почти жестокости». {644}
Министр пропаганды Третьего Рейха Йозеф Геббельс, возможно, не смог бы выразиться лучше.
Круги вокруг Ачисона, Харримана, ключевых военных фигур Пентагона (таких, как генерал Дуглас Макартур) и Рокфеллеров взялись за дело, чтобы фабриковать только такие «реальные и продолжающиеся кризисы».
Корея даёт оправдание
Первый «кризис» начался спустя два месяца после того, как отчет Нитце был роздан тщательно отобранным членам правительства. Кризис случился у проамериканской диктатуры Ли Сын Мана в Южной Корее. Ли Сын Ман после проживания 33 лет в США вернулся с помощью Вашингтона к власти, чтобы взять под свой контроль южнокорейское правительство.
Война для «защиты» Южной Кореи имела много приятных моментов. Во-первых, она косвенно вовлекла бы Советский Союз как главного сторонника северокорейского режима коммуниста Ким Ир Сена. Во-вторых, Рокфеллеры, братья Даллесы и их деловые партнёры вложили огромные деньги в Южную Корею. После победы над Японией США и СССР согласились временно разделить страну по 38‑ой параллели, пока не будет восстановлен порядок. Разделение на две страны с самого начала было произвольным и сделанным наспех.
25 июня 1950 года мир получил из Южной Кореи шокирующее сообщение, что северокорейская армия начала массированное вторжение на Юг. Первые сообщения, однако, были противоречивыми. Американский историк Джон Гантэр, тогда с генералом Макартуром находившийся в поездке по Японии, оставил для истории рассказ очевидца, помощника американского генерала взволнованно сообщившем о телефонном звонке из Сеула: «Южнокорейцы напали на Север!» {645}
|
|
|
Также на вашингтонскую версию событий бросало тень подозрения то, что США созвали экстраординарное собрание Совета Безопасности ООН в тот момент, когда Советы временный бойкотировали мероприятие в знак протеста. Это означало, что Москва не сможет наложить вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, наделяющую «миротворческие силы» ООН (в действительности американские войска под командой Дугласа Макартура) правом «остановить северокорейскую агрессию». Из официальных заявлений американского посольства и Вашингтона был также удобно опущен тот факт, что южнокорейские ВВС за два дня до реакции 25 июня Северной Кореи неоднократно бомбили цели в Северной Корее, а южнокорейские войска прошли маршем и заняли город Хэджу на Севере.
Вопреки этим фактам вся аргументация Вашингтона в защиту вмешательства «ООН» (технически это назвалось «полицейская акция ООН») держалась на том, что коммунистический Север начал массивное не спровоцированное вторжение на Юг. Эта линия поведения Вашингтона воспроизводилась и непосредственно после событий и в течение многих лет спустя во всех американских официальных пропагандистских заявлениях.
Со своей стороны, генерал Макартур потребовал от Трумэна, чтобы вооружённые силы США под его командованием использовали этот межкорейский конфликт как предлог, чтобы перейти в прямое военное наступление непосредственно на Китай с использованием ядерного оружия. Американский министр обороны Луи Джонсон также был убеждён, что немедленная война против режима Мао Дзэдуна прежде, чем он сможет консолидировать власть, будет легче, чем война, которую он считал «неизбежной», позже. Макартур согласился.
Макартур, американский глава Объединённого комитета начальников штабов генерал Омар Брэдли, министр обороны Джонсон и адвокат Рокфеллера и консультант Государственного департамента Джон Фостер Даллес хотели использовать Корею в качестве стартовой площадки для прямой войны не только против Китая, но и в конечном итоге против самого Советского Союза в Азии. {646}
В Вашингтоне их идея была отвергнута Харриманом, Ачисоном и другими, которые понимали, что цель этой войны состояла не в том, чтобы «победить» в смысле завоевания Китая и Советов. Скорее Корейская война была вопросом американской большой геополитической стратегии по перемещению фигур на азиатской шахматной доске и мобилизации страхов «холодной» войны в пределах НАТО и среди американского населения, чтобы обеспечить предлог для создания огромного, постоянного американского государства национальной безопасности. Как только началась эта «война», Конгресс быстро принял «СНБ 68». Дин Ачисон позже заметил:
«Корея... создала стимул, который привёл к действию». {647}
Корейская война вынудила большинство американцев прийти к заключению, что СССР действительно помешан на мировом господстве. Она стала тем самым необходимым катализатором для оправдания мобилизации всех национальных ресурсов, чтобы противостоять явной угрозе.
Американская военная пропаганда в СМИ информировала о крупной американской инвестиционной доле в Корее, сообщая аккуратно, что американские банки и фирмы инвестировали в Южную Корею впечатляюще крупную сумму – больше чем 1 250 000 000 долларов. Главным инвестором был «Нешэнл Сити Банк», который контролировал Рокфеллер, а поверенный Рокфеллера Джон Фостер Даллес заседал в совете директоров банка «Нью Кореа Компани» в Сеуле. {648}
Корейская война великолепно послужила политической программе вашингтонской фракции «холодной» войны. Американский оборонный бюджет взлетел на 400%, с менее 13 миллиардов долларов в начале войны до свыше 60 миллиардов к её окончанию в 1953 году. Американские марионеточные режимы Чан Кайши в Тайване и Ли Сын Мана в Южной Корее, а также американское Военное правительство Дугласа Макартура в Японии обеспечивали базу для развёртывания американской «холодной» войны в Восточной Азии. Чтобы обеспечить «защиту против коммунизма» в Азии, японской промышленности Японии позволили реорганизоваться в гигантские группы промышленных конгломератов, под присмотром оккупационного правления Макартура, которому способствовал и молодой нью-йоркский банкир по имени Джон Д. Рокфеллер-третий.
С годовым бюджетом в 60 миллиардов долларов Министерство обороны США стало крупнейшим в мире подрядчиком, размещавшим заказы на миллиарды долларов в американской и избранной европейской и японской промышленности для поддержки «боеготовности». Результатом войны в Корее для Германии стало разрешение приступить к восстановлению Рурской сталелитейной промышленности. Военно-промышленный комплекс в течение 1950‑х годов разросся до гигантских масштабов. «Холодная» война была запущена с размахом, и «Стандарт Ойл» стал великим благодетелем, обеспечивая топливом военно-воздушные силы, танки, джипы, истребители и прочие транспортные средства Пентагона. Во внутренней американской экономике политические деятели быстро смекнули, что могут проталкивать через Конгресс почти любую программу, если в ней есть слова про «американскую национальную безопасность» и «защиту против тоталитарного безбожного коммунизма».
В 1953 году война и беспокойство американской общественности по поводу национальной безопасности были раздуты до такой крайней степени возбуждения, что президентом был избран отставной военный генерал Эйзенхауэр. Именно Рокфеллеры первоначально убедили Эйзенхауэра пойти на выборы и организовывали деньги Уолл-Стрит в поддержку его предвыборной кампании. После Съезда республиканцев в 1952 году сенатор-изоляционист Роберт Тафт, которого Рокфеллеры обходили молчанием, с горечью заявил:
«С 1936 года каждый кандидат в президенты от Республиканской партии назначается в «Чейз Манхэттен»». {649}
Не удивительно, что интересы Рокфеллера играли главную роль в выборе кабинета Эйзенхауэра. Новый президент назначил на пост главы ЦРУ Аллена Даллеса, бывшего президента рокфеллеровского Совета по международным отношениям. {650} Аллен Даллес и его брат Джон Фостер, как ранее было отмечено {651}, были поверенными интересов Рокфеллера и способствовали различным коммерческим сделкам между «Стандарт Ойл», «Чейз Манхэттен» Рокфеллеров и «И. Г. Фарбен» во времена Третьего Рейха. После войны Аллен Даллес служил начальником резидентуры в швейцарском Берне для Управления стратегических служб (УСС), предшественника ЦРУ. Глава УСС Уильям Дж. Донован разместил свой первый штаб в комнате 3603 в Рокфеллер-центре.
В дополнение к доминированию Рокфеллеров и Совета по международным отношениям в своей внешнеполитической команде «холодной» войны Эйзенхауэр назначил Джона Фостера Даллеса на весьма важную должность Госсекретаря. Джон Фостер Даллес как партнёр юридической фирмы Уолл-Стрит, «Салливан и Кромвель» представлял «Стандарт Ойл» Рокфеллеров и к тому же являлся попечителем Фонда Рокфеллера. {652} Кроме господства в двух крупнейших банках Нью-Йорка («Чейз Манхэттен» и «Нэшнл Сити Банк») Рокфеллер управлял крупнейшими нефтяными компаниями в мире, группой «Стандарт Ойл» и многочисленными стратегическими военными отраслями промышленности, химическими компаниями и фирмами агробизнеса. В дополнение к управлению Советом по международным отношениям, а с этого момента (через братьев Даллесов) также Центральным разведывательным управлением США и Государственным департаментом, Нельсон Рокфеллер сам в 1954 году был назначен специальным помощником Эйзенхауэра по стратегии «холодной» войны, ответственным перед президентом за оплошности тайных операций ЦРУ и разработку различных стратегических политических позиций. {653}
|
|
|
