 |
Династии и династии Комнинов 7 глава
|
|
|
|
| Литература |
Центральным явлением культурной жизни эпохи Нара было создание поэтической антологии «Маньёсю» («Собрание мириад листьев») и письменное оформление версии японской мифологии «Кодзики» («Записки о деяниях древности», 712) и истории «Нихон секи» («Анналы Японии», 720). Все эти произведения были написаны с помощью китайских иероглифов, а «Анналы Японии» — и на китайском языке, бывшем в то время языком межгосударственного общения народов Дальнего Востока.
Выдающимся японским поэтическим произведением стало собрание 4,5 тысяч стихотворений, созданных известными и неизвестными авторами и посвященных любви, воспеванию священных мест: Мивы, Асуки, Нары. Традиционное японское пятистишие — танка своими корнями восходит к народной песне. Вот характерная танка из поэтической антологии VIII в.:
Оттого ль, что грех рукой коснуться
Криптомерии, что чтят
Жрецы из Мива,
Где богам вино подносят люди, —
Мне с тобою встретиться так трудно?
Великими мастерами поэзии были: Какиномото Хитомаро (конец VII — начало VIII вв.), мастер од и элегий, собиратель народных песен; Ямабэ Ака-хито (1-я пол. VIII в.), родоначальник пейзажной лирики; Яманоэ Окура (659— 733), зачинатель гражданской лирики; Отомо Табито (665—731) — поэт-сатирик, его сын Отомо Якамоти (718—785) — центральная фигура нарской эпохи по своей роли в поэзии. Он прославился тем, что слагал замечательные любовные песни, определившие в последующем основные черты классической любовной поэзии:
Чем так мне жить, страдая и любя,
Чем мне терпеть тоску и эту муку,
Пусть стал бы яшмой я,
Чтоб милая моя
Со мной осталась бы, украсив яшмой руку!
Цикл мифов, записанный в собрании исторических преданий в прозе — в «Кодзики», превратился в священную книгу национальной религии синто. Автором его принято считать придворного историографа 0-но Ясумаро (? — 723). Содержание «Анналы Японии», памятника, созданного под руководством принца Тонэри (676—725), почти то же, что и «Кодзики», но более ориентировано на китайские ценности. Однако копирование китайских образцов не было механическим.
|
|
|
Древние японские мифы условно подразделяются на миротворческие, мироустроительные и относящиеся к устроению страны.
| Буддизм в Японии |
В целях преодоления идейно-политической раздробленности, освящавшейся родовыми и региональными культами синто, японские правители обратились к буддизму, с помощью которого была оформлена общегосударственная идеология. Буддизм способствовал формированию нового типа личности, лишенной родовой привязанности и потому более соответствовавшей системе государственных отношений.
Проникновение буддизма в Японию началось в середине VI в. с прибытием в страну посольства из корейского государства. Сначала буддизм был поддержан влиятельным кланом Сога, утвердился в Асука, а оттуда начал свое победоносное шествие по стране. В эпоху Нара буддизм становится государственной религией Японии, правда, поддержку на этом этапе находит лишь в верхушке общества, не затрагивая среду простонародья. Классик японской литературы Акутагава Рюноскэ (1892—1927) в новелле «Усмешка богов» так характеризует эту особенность японцев:
... Издалека в нашу страну... пришли Конфуций, Мэн-цзы, Чжуан-цзы... Мудрецы Китая, кроме учения дао, принесли щелка... яшму... и — нечто более благородное и чудесное, чем яшма, — иероглифы... И ведь не иероглифы подчинили нас, а мы подчинили себе иероглифы... Не то наш язык мог бы стать китайским... Но мы одержали победу не только над иероглифами. Наше дыхание, как морской ветер, смягчило даже учение Конфуция и учение Лао-цзы... Будду постигла такая же судьба... Наша сила не в том, чтобы разрушать. Она в том, чтобы переделывать...1
|
|
|
| Архитектура. Изобразительное искусство |
Приход буддизма вызвал качественный скачок в развитии архитектуры и изобразительного искусства Японии. До этого времени жилище простолюдинов и дома знати отличались в основном размерами, а не обликом. Скульптура была представлена глиняными статуэтками — ханива, которые устанавливали на местах захоронения знати. В ритуальных целях производили бронзовые зеркала и бронзовые колокола. Само же синтоистское святилище представляло собой культовый комплекс деревянных свайных построек, включавший внутреннее святилище, место хранения реликвий божества, которому посвящен храм, внешнее святилище, где совершались ритуальные церемонии и обряды.
Первые буддийские храмы, создававшиеся на японской земле, хотя и носили следы влияния своих корейских и китайских прототипов, отличались отсутствием в них помещений для молений. Они традиционно ориентировались с юга на север, в направлении зоны повышенной сакральности, по представлениям японцев, а их интерьер преимущественно предназначался для сохранения храмовых святынь. Непременным атрибутом буддийских храмовых комплексов являются размещенные в северной части главный алтарный зал со скульптурными изображениями и пятиярусная пагода — место хранения мощей Будды. В Японии индийские ступы приобрели облик пагод (японск. «то»), многоярусных мемориальных башен-реликварий с нечетным (благожелательное) числом этажей, каждый из которых символизировал один из традиционных первоэлементов мироздания: дерево, огонь, воду, землю и железо.
Первый буддийский храм был сооружен в 596 г. во владениях Сога, в Асука-дэра. Сейчас от его былого величия сохранилась лишь трехметровая статуя сидящего Будды, первый образец буддийской скульптуры на японской земле. В народе ее до сих пор именуют Большой Будда из Асука. В VI в. храмовым строительством занялось государство. В первой четверти VII в. насчитывалось 46 культовых буддийских построек в стране.
Наиболее известная постройка этого времени, сохранившаяся до наших дней, — Храм процветания закона. Весь комплекс состоит из 53 зданий, расположенных на площади 90 тыс. кв. м. Среди них выделяется размерами, высокой цокольной платформой и праздничностью внешнего оформления «Золотой зал» с двухъярусной крышей. На месте резиденции в пределах храмового комплекса возвышается другое выдающееся строение «Зал мечтаний», восьмиугольное в плане. Этот комплекс знаменит также своими скульптурами (265 статуй), произведениями живописи и декоративно-прикладного искусства (свыше 1500).
|
|
|
Объектом изображения ранней буддийской скульптуры в Японии были сам Будда и представители буддийского пантеона. Но изображение Будды являлось не столько произведением искусства, сколько предметом веры и иллюстрацией основных положений вероучения. Скульптор должен был знать 32 основных и 80 вторичных черт изображений, а также многочисленные положения рук (мудра), позволявшие отличать будд и бодхисаттв друг от друга.
Наиболее грандиозным культовым сооружением, воздвигнутым в столице Нара в 743—752 гг., стал буддийский монастырский комплекс Тодайдзи — «Великий Храм Востока», занимавший более 90 га и вместивший огромный храм (74,5 м в высоту и 90 м в длину) «Зал Великого Будды» с 16-метровой статуей Будды Вайрочаны (Сияющего). К монастырю вела прорубленная в лесной чаще аллея, завершавшаяся центральными «Южными воротами». По их краям были поставлены две стометровые деревянные пагоды. Храм символизировал мощь государства и помимо религиозных нужд использовался для проведения светских церемоний общегосударственного значения.
В Японии никогда прежде не отливали столь больших статуй. Изготовление одной только формы для нее заняло целый год. Работа шла непрерывно днем и ночью в течение двух лет. Так был создан 16-метровый гигант, диаметр лица которого составлял 5 м, а в ноздрях мог поместиться взрослый человек. Судьба его оказалась трагичной. 8 декабря 1180 г. Нару сжег лидер военно-феодальной группировки Тайра Сигэхира с целью проучить мятежных монахов, сторонников дома Минамото1.
Монастырский комплекс Тодайдзи долго лежал в развалинах, пока не появился подвижник, монах Кокэй (1648—1705), для которого восстановление храма было смыслом всей жизни. В 1684 г. он приступил к сбору средств. Восстановление храма было делом всего народа, уже в 1692 г. Кокэй руководил торжественной церемонией освящения статуи Большого Будды, которую за год до этого восстановил литейщик Яэмон Кунисигэ.
|
|
|
Итак, японская культура эпохи оформления централизованного государства преимущественно опиралась на местные традиции и носила ярко подчеркнутый этатистский характер. Заимствования из китайской и корейской культуры оставались еще поверхностными. В это время на основе синтоистского мифа была создана общегосударственная идеология. Пришедший в страну буддизм вынужден был приспосабливаться к национальным традициям. Давлению буддийского духовенства, обосновавшегося в храмах и монастырях столичной Нары, власть активно противопоставляла синтоизм. С этой целью в 784 г. столица была перенесена в Нагаока, а в 794 г. — Хэйан кё (Киото), что значит «Мир и спокойствие». К началу следующего периода своего развития японская культура, обогащенная иноземными заимствованиями, уже обладала достаточной внутренней энергией для самостоятельного развития.
Эпоха Хэйан
Эпоха Хэйан (794—1185) стала золотым веком японской средневековой культуры с ее утонченностью и склонностью к самоанализу, способностью заимствовать формы с материка, но вкладывать в них самобытное содержание. Это проявило себя в развитии японской письменности, становлении национальных литературных жанров: повести, романа, лирического пятистишья. Поэтическое восприятие мира сказалось на всех видах творчества, видоизменило стиль японского зодчества и пластики.
| Религиозные воззрения |
Хэйанская культурная традиция складывалась из обрядов, граничивших с шаманством и магией, мистического даосизма, конфуцианства и таинственного буддизма. Ярким проявлением этих тенденций стало оформление практики культирова-ния сверхъестественных способностей благодаря аскетической жизни в горах. Особенное распространение это явление получило после утверждения в Японии заимствованных из Китая двух школ таинственного буддизма — Тэндай и Сингон.
Таймицу (япон. тайное учение) принес в Японию Сайтё (767—822), долгие годы проведший в Китае в духовном центре школы Тэндай. Он учил, что все живые существа обладают сущностью Будды. Это сближало учение с пантеизмом древних японских верований. Достижение состояния просветления возможно для человека лишь в процессе нескольких перерождений. Оплотом Тэндай стали монастыри горы Хиэй близ Киото.
|
|
|
Основатель школы Сингон Кукай (774—835) говорил, что сущностью Будды обладает и неживая природа, сама же Вселенная есть тело верховного Будды Махавайрочаны. Достигнуть тождества с Буддой возможно для человека в нынешней жизни через отправление мистических ритуалов. Центром Сингон стала гора Коя близ Киото.
Отношение Сайге и Кукая к природе как. божеству оказалось схожим с представлениями синто об одухотворенности всего сущего. Именно на этой почве стали складываться различные формы синто-буддийского синкретизма, питавшиеся представлением о том, что национальные божества являются воплощениями (аватарами) разнообразных будд и бодхисатгв. Так смешались разные элементы: распространенный на японских островах с незапамятных времен культ гор, привнесенная из Китая практика горного отшельничества даосов, догмы и обряды тайного буддизма. Людей, удалявшихся в горы, стали называть «спящие в горах». Будучи врачевателями, травниками, заклинателями, рассказчиками, проводниками в горах, они оказались близки простому народу, что и сделало их популяризаторами учения Будды в низовых слоях общества. С расширейием социальной базы буддизм стал проповедовать веру в милосердие Будды, возможность спасения каждого человека без отрешения его от мира и исполнения сложных ритуалов, идею грядущего конца света и нового прихода Будды будущего века — Майтрейи. Буддийские идеи о конечных судьбах мира и человека оказались особенно популярными в среде аристократии, столкнувшейся в эпоху Хэйань с кризисом власти в стране. И буддизм, находя все большую опору в самых различных слоях общества, превращается в духовный оплот аристократического сословия. Это и определило новую ведущую черту японской культуры — ослабление государственного и укрепление элитарного ее начала.
| Письменность. Образование |
Выдающейся фигурой эпохи Хэйань был буддийский монах, писатель, каллиграф, просветитель Кукай, известный также под именем Кобо-дайси. Ему приписывают создание первой японской слоговой азбуки хираганы на основе китайского курсивного иероглифического письма. Позже звуки той же азбуки стали записываться знаками другой системы. Так родилась катакана1.
Появляется особый раздел графического искусства красивого письма — каллиграфия. Ее выдающимися представителями наряду с Кукаем были Косэй (971—1027), Дофу (925—996) и Сари (933—988). Образцом им обычно служили китайские иероглифы. Однако их кисть всегда рождала самобытную красоту.
В начале IX в. усилиями Кукая была открыта и первая школа для детей простых горожан и чиновников низкого ранга. Для высшей аристократии был создан столичный университет, имевший четыре факультета: ведущий историко-филологический, юридический, исторический и математический. Обучение велось по китайскому образцу и включало овладение шестью конфуцианскими искусствами: ритуалом, музыкой, литературой, математикой, стрельбой из лука и управлением колесницей. Собственные школы имели некоторые знатные аристократические семьи, однако эталоном для них оставалось университетское образование.
Образ жизни столичной знати состоял из любовных утех, занятий искусством и наукой, созерцания красот природы. Язык поэзии для хэйанской аристократии был так же необходим, как для русского дворянства французский. Под влиянием Китая при императорском дворе стали частыми турниры в области искусств: сочинение поэтических экспромтов, составление букетов, рисование картин, угадывание запахов благовоний. Распространяются такие обычаи, как выезд в горы для любования цветами, совместное созерцание полной луны осенней ночью, слушание пения сверчков на прогулке.
| Литература |
Ощущение присутствия великого Целого всегда ставило японского художника в зависимое положение от окружающего. Он не творец, а проводник мироздания. Поэтической традиции страны важнее как, а не кем она представлена.
Под дождем я промок,
Но сорвал цветущую ветку,
Памятуя о том,
Что весна окончится скоро,
Что цветенье недолговечно.
Эти строки принадлежат известному поэту этой эпохи Аривара-но Арихира (825—880), одному из авторов знаменитой антологии японской лирики «Кокин-сю» («Собрание старых и новых песен»), написанной национальной азбукой в 905 г. по указу императора Дайго. С ее выходом оформился ведущий поэтический жанр века («японской песни»), известный также под названием танка («короткая песня», содержавшая 31 слог). Канонический текст «Кокинсю» включал 1100 стихотворений в 20 свитках. Они были написаны 127 известными и 454 неизвестными авторами. Особого внимания заслуживает Ки-но Цураюки (?—945), главный редактор издания, начальник дворцовой Книжной палаты. Ему принадлежит пятая часть стихов антологии и первое литературное предисловие к ней. Он также автор прозаических записок «Путешествие в Тоса».
Наиболее архаичным и демократичным жанром хэйанской прозы были волшебные повести (денки-моногатари). К этой сказочной традиции относятся «Повесть о старике Такэтори» (DC в.), рассказывающая о вышедшей из бамбука божественной героине, «Повесть о прекрасной Отикубоо (DC в.), японской Золушке, излюбленная придворными дамами «Повесть о дупле» (X в.), большое место в которой занимает описание жизни при дворе. Из поэтических диалогов придворной куртуазной лирики возникают рассказы, разрастающиеся вокруг стихов как описание ситуаций их возникновения. Начало этой линии положили «Повести из Ямато» и «Повесть об Исэ» (конец IX — начало Х вв.), которую называют «повестью в стихах». Она рассказывает о любовных похождениях поэта и ловеласа эпохи Аривара-но Арихира.
С Х в. частыми становятся произведения, в которых показывается жизнь незнатных феодалов, крестьян, зависимых людей. В XII в. был составлен сборник, включавший около 1000 легенд, преданий и народных рассказов Индии, Китая и Японии «Повести о ныне уже минувшем».
В XI в. увидел свет жанр повествовального романа. Первым выдающимся образцом жанра стал роман придворной писательницы Мурасаки Счкибу (978— 1014) «Повесть о принце Гэндзи» (1010). В отличие от сказочных повестей Мурасаки направляет внимание не на внешние превратности судеб героев, а на их внутренние переживания, связанные прежде всего с любовью.
Но все-таки главным содержанием литературного процесса эпохи Хэйань стал расцвет придворной аристократической литературы, изображавшей узкий мир и вкусы императорского двора. Блистательную придворную прозу этой поры создали женщины, ибо мужчине пристало писать исключительно на китайском языке, а если и сочинять, то только стихи. Широко популярным становится жанр лирического дневника (никки), который имел тенденцию превратиться в лирическую повесть о своей жизни. Творчество поэтесс раскрывает в нем душевный мир «хэйанской затворницы».
В конце Х в. появляется один из первых знаменитых женских дневников «Дневник летучей паутинки». Его автор— прославленная красавица, известная под именем Митицуно-но хаха (мать Митицуно, 935—995). Лейтмотив записей — грустные раздумья над непрочностью жизни и трагичной личной судьбой поэтессы. Ее младшая современница, придворная дама Сэй Сёнагон (966—? после 1000) прославила свое имя, создав выдающееся произведение эпохи — знаменитые «Записки у изголовья» — дневниковые миниатюры (свыше 300), полные непосредственного чувства, живых описаний частной жизни, тонких наблюдений и метких характеристик. Глубоко японским делал это сочинение интерес к народным преданьям и поверьям. Лирическая проза поднята здесь на высоты поэзии.
| Музыкальная жизнь |
В эпоху Хэйан под влиянием конфуцианства придворная музыкальная жизнь была организована по примеру Танского Китая: было учреждено музыкальное управление и песенное управление, формировались кланы профессиональных музыкантов. При дворе начали складываться образцы собственно японской музыки — вагаку, сопровождавшей танцы по сюжетам легенд. В японской культуре музыка и танцевальная драма были тесно переплетены.
Наиболее ранними и самыми экзотическими из всех традиционных театральных жанров были ритуальная танцевальная драма, проникшая в страну из Индии, и культовое музыкально-хореографическое представление, воспринятое из Китая. Для драмы характерны огромные, почти в полметра высотой деревянные полихромные маски. Они гротескно утрировали черты лица воспроизводимых персонажей индийских мифов и рассчитывались на восприятие издалека. Музыкальные представления характеризуются значительным элементом пантомимы. Танцы исполнялись парами. Непременным атрибутом жанра были небольшие по размеру лаковые полихромные маски, отличавшиеся большой условностью и обобщенностью форм. Давались представления под открытым небом и чаще всего выступали как составная часть придворных синтоистских церемоний.
| Зодчество |
Поэтическое восприятие мира эпохи Хэйан видоизменило стиль средневекового японского зодчества. В ансамбле дворцов и усадеб стало преобладать прямоугольное в плане однозальное главное здание, обращенное южным фасадом к площади, которую обрамляют с востока и запада симметричные галереи с флигелями. Главную площадь ансамбля с юга завершал пейзажный сад с озерами, островами, мостами и скалами. С этого времени сад при доме стал характерным признаком японской архитектуры.
В XI—XII вв. этот стиль обогатил новыми чертами сооружения буддийских храмов. Распространение почтительного отношения к природе как божеству привело к установлению более близких связей архитектуры с ландшафтом, к изменению облика храма. Их стали возводить в живописном окружении, обычно в горах, без четкого геометрического плана. С развитием учения о западном рае по всей стране началось сооружение нарядных небольших, воспроизводивших образ райского дворца храмов с озерно-островным садом перед фасадом. Одним из самых изысканных был храм Феникса в ансамбле монастыря Бёдоин.
| Скульптура. Живопись |
Расцвет религиозного синкретизма под влиянием мистических ритуалов вызвал бурное развитие пластики. Популярными становятся образы многоруких и многоликих богов, символизировавших природные стихии. Излюбленными материалами скульпторов стали дерево и сухой лак. Статуи составляли из отдельных брусков, приращенных к основному объему. Лак в сыром виде наносили на ткань, натянутую на глиняную модель. После высыхания лака основа вынималась, а оставшаяся твердая лаковая оболочка раскрашивалась в яркие цвета. В храмовых мистериях использовались маски и иконы. Характерный тип буддийской иконы — мандола — круг, представлявший собой геометрическую схему Вселенной с иерархическим расположением в ней буддийских святых. По такой системе строились храмовые комплексы, алтари, планировались города.
В эпоху Хэйан рождается национальный живописный стиль Ямато-э, противопоставлявшийся китайской живописи. Живопись вошла в быт знати. Художники расписывали ширмы, веера, украшали почтовую бумагу, иллюстрировали художественные произведения. Особенной известностью пользовались иллюстрации к «Гэндзи-моногатари» в виде горизонтальных свитков — эмаки-моно. Эту живопись отличали четкие силуэты, яркие цветовые пятна, вкрапления золотых и серебряных блесток. Тип вертикального бумажного или шелкового живописного свитка предназначался для украшения дома, стены или ниши по случаю праздника, смены сезона. Живописцев этой поры волновало не столько развитие сюжета, сколько выявление душевного настроения своих персонажей, передача состояния печали, навеянная буддийской идеей о бренности мира. Характерно в этой связи использование композиции с высокой точки зрения, так называемой «снятой крыши».
Эпоха сёгуната
Вступление Японии в эпоху зрелого феодализма на исходе XII в. было ознаменовано приходом к власти военно-феодального сословия самураев и созданием сёгуната — государства, возглавляемого сёгуном (военным правителем), просуществовавшего до XIX в. Возглавил первый сёгунат Минамото Еримото, глава влиятельного аристократического дома, победивший своего соперника Тайра. Столица страны была перенесена в бывшую военную ставку Минамото — селение Камакура, давшее название культуре периода Камакура.
В культуре периода Камакура (1192—1333) наблюдается более глубокая народная основа, усиливается интерес к действительности и истории. Особенно ценились мужество и простота. В широких кругах общества, в котором господствовало настроение разочарования, популярным оставался буддизм, особенно те его идеи, которые помогали людям выжить и преодолеть страх смерти. Распространение получают необуддийские секты, возглашавшие упрощенный ритуал, свободу вероисповедания, независимость от государства. Спасающая сила веры в милосердие Будды без сложных религиозных обрядов как нельзя лучше подходила для распространения культа верности господину.
| Религиозные взгляды |
В XII—XIII вв. в Японию проникло учение дзэн-буддизм. Особенно популярным оно стало в самурайских кругах. Согласно ему духовное самосовершенствование личности достигается интуитивным самосозерцанием, приводящим к просветлению сознания — сатори, т. е. мгновенному и всецелому осознанию истины, и прижизненному спасению. Согласно дзэн приблизиться к истине невозможно рационально-логическим способом. Поэтому в дзэн-буддийских монастырях изобретались пути перенастройки мышления, в том числе применялись и методы эпатажа. Учение дзэн с его отрицанием авторитетов, проповедью значительности любой повседневной деятельности легко проникало во все сферы жизни. Под его влиянием сформировалась эстетическая концепция XIV в. югэн («красота сокровенного»), в основе которой лежал метод иррационального постижения истины, сокрытой в красоте вещей — сада, букета, картины. Так родились лаконичная и одновременно экспрессивная монохромная живопись, тип символического «сухого пейзажа» — сала из песка и камней, предназначавшегося для созерцания, а также знаменитый обряд чайной церемонии,
Наукой жизни и источником сокровенных знаний для сословия самураев становится в этот период комплекс воинских искусств — кэмпо. Родилась традиция кэмпо на базе даосской философии, индийской йоги, дзэнбуддийской психотехники концентрации сознания, конфуцианской этической нормы, тибетской медицины, ритуального боевого танца, наблюдения за поведением животных. Самопознание в ходе освоения воинских искусств обостряло восприимчивость человека к миру прекрасного, природе и объединяло в неразрывное единство изящные и боевые искусства. Самый значительный вклад боевые техники внесли в развитие классического театра. Упражнения с оружием вошли в режиссуру спектаклей театров ноо и кабуки, постановки которых по обилию батальных сцен напоминали рыцарские турниры.
| Литература |
«Среди цветов — вишня, среди людей — самурай» — гласила средневековая японская пословица. Литературные произведения периода Камакура создавались главным образом для самураев, отражали их мировоззрение и неписаный кодекс поведения — бусидо, включавший заимствованные из буддизма методы самоконтроля и медитации как средства выработки у самураев мужества, идею патриотизма и преданности своему государю из синто, и требование послушания господину и верности долгу из конфуцианства.
Ведущим жанром самурайской литературы стали историко-героические повести. Крупнейшие из них были записаны в XIII в.: «Сказание о годах Хогэн», «Сказание о годах Хэйдзи», «Записки о расцвете и упадке Минамото и Тайра». Наиболее знаменитая в этом жанре «Повесть о доме Тайра» пронизана идеями упадка имперских законов. Такие повести причисляют к эпическим памятникам японского Средневековья. Они рождались в устном виде среди воинов, не приобщенных к письменной культуре. Затем они разносились по стране бродячими монахами-слепцами, складывались в циклы и в таком виде приходили в монастыри, где и записывались.
К этому жанру примыкают исторические трактаты. Среди них официальная хроника прихода самураев к власти «Зерцало Востока», самурайский кодекс «Дзёэй сикимоку», трактат «Гукан сё». В 1219 г. монахом Дзиэн в «Записках глупца» была впервые предпринята попытка объяснить с исторической точки зрения появление военного сословия и дать представление о законах развития страны.
В первые века классического Средневековья в Японии продолжалось развитие поэзии танка в творчестве Сайгё-хоси (1118—1190) и Фудзивара-но Тэйка (1162—1241). Их поэзия вошла в новую антологию «Новая Кокинсю», созданную в первой половине XIII в. по указу экс-императора Готоба-ин.
Буддийскую литературу периода Камакура пополнили теоретические трактаты Хонэна (1132-1212), Страна (1173-1262), Нитирэна (1222-1282).
Первым образцом отшельнической литературы стало религиозно-философское эссе «Записки из кельи», написанное поэтом Камо-но Тёмэем (1153— 1216) незадолго до смерти. Произведение отразило пессимизм придворной аристократии, утратившей власть.
| Архитектура. Изобразительное искусство |
Пространственные искусства в период Камакура находились также под сильным влиянием дзэн-буддизма. Это проявилось в подчеркнуто строгом облике дзэнских монастырей, интенсивное строительство которых развернулось в столице в XIII в. В монастырях Кэнтёдзи и Энгакудзи не было даже пагод, и все постройки считались священными. Тяга к простоте и героической выразительности проявилась в создании 12-метровой бронзовой статуи Будды в Камакура. С упразднением сложных обрядов начинает сужаться круг культовых изображений. Популярными становятся пластические и живописные изображения дзэнских патриархов, возводившихся в ранг святых, и военачальников. В их обликах ценились отрешенность от суеты и суровая мужественность. На первое место выходит повествовательная живопись, фиксировавшая внимание зрителя на подробном и красочном воспроизведении событий. Основой живописной манеры становится гибкая тушевая линия и выявление пространственной среды.
Период Муромати (1333—1575) начался с приходом в 1333 г. в стране к власти сёгунов из рода Асикага и получил свое название по имени квартала в старой столице Киото, Муромати, где расположилось военное правительство. XIV в. — время феодальных усобиц — оказался переходной порой, подготовившей культурную историю Японии к последней стадии Средневековья.
| Литература |
Переходный характер XIV в. наиболее ярко отразился в трех письменных памятниках. Первый — «Описание Великого мира», создан в жанре исторической повести о событиях 1318—1367 гг. Гибель дома Ходзё, трагическая судьба императора Годайго и всего южного двора стали вторым после войн Тайра-Минамото источником историко-героического эпоса. Новым явлением было соединение фантастических легенд с вполне реальным историческим материалом, а также пристрастие к авантюрной стороне событий и деяний героев.
|
|
|
