 |
Глава 6. Необузданные желания 8 глава
|
|
|
|
«Надеюсь, ей понравится», — обеспокоено подумал Снейп, рассматривая себя со спины.
На самом деле Ужас Подземелий выглядел очень хорошо: брюки сидели идеально, свитер не облегал, но подчёркивал стройность мужского тела.
***
Гермиона вышла из своей комнаты и направилась в подземелья, она немного опаздывала. Из лазарета она ушла вмести с Гарри. Мадам Помфри порекомендовала девушке сегодня вечером еще раз зайти к ней и взять несколько лекарства от простуды. Гермиона сказала, что у нее сегодня урок с профессором Снейпом, и медсестра странным образом приказала девушке взять у профессора нужные зелья. Это замечание, медсестры очень удивило Гермиону. С чего это мадам Помфри надеется, что Северус Снейп, в ее случае, начнет проявлять интерес к благотворительности.
Ее комната в Гриффиндорской башне, встретила девушку холодной пустотой. Эльфы, кажется, не стали утруждать себя разжигать камин в виду отсутствии хозяйки квартиры. После освежающего тёплого душа, капли, которого напомнили девушке о нежных прикосновениях и объятьях мужчины, Гермиона высушила волосы и начала собираться. Очень тщательно подбирая одежду, девушка продолжала думать о НЕМ. Только о Снейпе она весь день и думала, хоть и делала видимость, что читает книгу, тогда в медицинском крыле, когда пришёл Гарри. На самом деле ее мыслями еще владели вчерашний и сегодняшний моменты, когда она была с Северусом — в его объятьях. Его глаза всюду преследовали ее. После того, как он утром ушел, ее не оставляло желание побежать за ним, найти и снова почувствовать тепло его тела, услышать его голос, который, как путы обволакивали ее в кокон спокойствия и умиротворения. Девушка безумно жаждала снова ощутить сладость его божественного поцелуя, от которого мир вертелся только вокруг них.
|
|
|
Всё вокруг вдруг стало таким простым и светлым, и казалось, что нет ничего невозможного. За окнами, мимо которых проходила девушка, светило солнышко, всю территорию школы замело снегом. Деревья теперь стояли нарядные, переливаясь всеми оттенками серебра. Гермиона была просто уверена, что замок, со стороны, выглядит, как на картинке. На душе сразу становилось весело и тепло, хотелось смеяться, шутить, совершать какие-нибудь глупые нелепости.
Но, наверное, все же не у всех бывают настолько счастливые дни. И Гермиона относится к этим всем. Спускаясь на второй этаж, девушка встретилась с хмурым веснушчатым лицом. Несколько минут они оторопело смотрели друг на друга, в странном удивлении, что встретились. Они стояли, как раз на том месте, где день назад их, целующимися, застукал Снейп.
Гермиона попыталась сделать безразличное выражение лица и пройти мимо, но Рон преградил ей дорогу.
— Отойди, Уизли, — хладнокровно проговорила девушка, хотя в ее голосе звучали угрожающие нотки. Она попыталась обойти его, но парень не пустил ее.
— Подожди, мне надо поговорить с тобой, — в стремлении задержать девушку, парень схватил Гермиону за запястье.
— Отпусти меня, мне больно! — вскрикнула гриффиндорка, схватившись за его руку удерживающую её.
Парень, кажется, не понимал, как крепко схватил девушку.
— Я хочу знать, почему ты бросила меня? Кому ты предпочла меня? — проговорил он, его глаза недобро блестели.
— Рон, отпусти меня! — она стала вырываться.
— Скажи, Гермиона!
— Нет, нет у меня ни кого! Отпусти! — на глаза начали наворачиваться слёзы из-за боли в запястье.
— Этот грязный урод, да? На него ты меня променяла?! — его лицо темнело от ярости и злости, он продолжал сжимать руку девушки.
|
|
|
— Пусти!
— Нет, уж тебя я никуда не отпущу! Ты моя! — он насильно приблизил ее к себе и хотел поцеловать.
Гермиона понимала, что парень не в себе. Она позволила ему поцеловать себя, но лишь для того, чтобы он расслабился. Когда она почувствовала, что его хватка на ее руке ослабла, то со всей силы ударила коленкой ему в пах.
Парень задохнулся и, скрючившись, упал на пол. Гермиона сорвалась с места. Девушка, не оглядываясь, бежала в подземелья.
«Зачем, Рон? Как ты мог!»
Она была напугана действиями юноши. Рон никогда не вёл себя так, и она никогда не подумала бы, что он способен на насилие над ней. Гермиона считала его другом, вот уже семь лет. Почему он так изменился, он никогда не был таким. Она думала, что знала этого юношу, но ошиблась.
Девушка прижимала пульсирующую и болящую руку к груди, на запястье уже начал проявляться синяк. На глазах блестели слёзы, но ни сколько из-за боли в руке, а скорее из-за предательства друга. Теперь она ненавидела Рона.
Она добежала до подземелий, до ЕГО двери. Девушка остановилась перед дверью, чтобы выровнять дыхание и немного успокоиться, она не хотела беспокоить Северуса своими проблемами. Так она простояла еще две минуты.
Подняв левую руку, она постучалась. Ответа не последовало, она постучала еще раз. Девушка услышала быстрые шаги и дверь распахнулась.
Он смотрел на нее, его взгляд был нейтрален, ни каких чувств, никакого блеска. Мужчина молча отошел, пропуская ее внутрь, также молча закрыл за ней дверь. Гермиона сначала не поняла в чём дело, неужели что-то случилось? Сейчас он не был таким, как прежде, не было на лице усмешки, презрения, но и не было и утренней радости, была лишь усталость. Девушка терялась в догадках, не смея произнести ни слова, пока ее взгляд не скользнул по часам, висевшим над учительским столом. Девушка замерла. Время было тридцать пять минут третьего.
«Боже, я так опоздала… О, нет! Он подумал, что я не приду, подумал, что я надсмехалась над ним утром!» — ужаснулась девушка.
Гермиона забыла про свои проблемы и посмотрела на Снейпа.
Северус не смотрел на нее, он вообще отошел от нее как можно дальше. Она все еще топталась на пороге, а профессор стоял у своего стола, оперевшись об него руками. Гермиона подошла к нему.
|
|
|
«Что сказать? Как извиниться? Глупая идиотка!»
Девушка остановилась около мужчины сзади, ей хотелось, чтобы он посмотрел на нее. Или не хотелось? Она боялась видеть боль в этих прекрасных глазах, которую опять причинила она. Мысль об этом так сильно подействовала на девушку, что она не говоря ни слова, обняла его сзади. Гермиона почувствовала, как его спина напряглась, и прижалась к ней еще сильнее.
— Прости, меня. Я не хотела делать тебе больно. Я задержалась не потому что хотела показать тебе, что ты мне безразличен. Нет, вовсе, нет. Прости, что я такая глупая. Прости, за всё. Прости, прости, прости… — повторяла она.
Он напряженно замер слушая девушку, но на сердце у мужчины стало легче, потому он тяжело вздохнул.
— Я подумал, что ты передумала. Одумалась… — тихо проговорил Северус.
— Я люблю тебя, люблю, люблю… Я лучше умру, но никогда не одумаюсь, — проговорила она и почувствовала, как его пальцы нежно прикасаются к ее руке.
Снейп мягко расцепил ее руки, обнимающие его, и развернулся к ней. С лица словно спала мраморная маска отчуждения — оно опять стало молодым и эмоциональным. Разительное изменение.
— Ты простишь меня? — осторожно спросила она, готовая молить его о прощении. Девушка исподлобья посмотрела на профессора, словно провинившийся ребенок. Она даже не возмутилась своим мыслям, потому что действительно чувствовала себя глупым ребёнком. Она заслужила его гнев и не прощение. Она и так очень долго мучила мужчину.
— Предо мной у тебя нет вины, и никогда не будет, — он нежно коснулся ее щеки, и она почувствовала, что еще сильнее любит его, лишь за одни эти слова. — Ты прекрасный ангел, на тебе никогда не будет вины. — В его глазах блестела такая забота и ласка, а черты его лица приобрели такие теплые и добрые оттенки, которые видел не каждый. Гермиона не удержалась и опять обняла Северуса, чтобы получить еще и его тепло и почувствовать себя в безопасности.
|
|
|
Удивительно, что этот мужчина способен в нескольких словах и жестах всколыхнуть в ней столько чувств и подарить защищённый мир спокойствия.
Она даже не заметила, как по щекам побежали слёзы.
«Почему друзья предают, а люди, про которых ты думаешь не с лучшей стороны, оказываются настолько родными и любимыми? Рон задержал меня, и из-за этого я сделала больно любимому человеку. И все-таки во всём виновата я, и только я».
— Я люблю тебя, пожалуйста, не пугай меня так больше, — попросил мужчина, поглаживая девушку по спине.
— Для этого тебе стоит научиться доверять моей любви, — слабо ответила Гермиона.
Он, кажется, заметил упавший голос девушки и, отстранившись, посмотрел ей в лицо.
— Почему ты плачешь, что-то случилось? Я что-то сделал не так? — его глаза были полны беспокойства.
— Нет, — девушка покачала головой. — Нет, Северус не беспокойся, все в порядке.
— Гермиона, что случилось? — настойчивее вопросил он и хотел взять ее за руку, но только он коснулся ее правого запястья, как девушка вскрикнула. Северус сначала посмотрел в ее испуганные глаза, потом взял ее правую руку и задрал рукав.
— Гермиона, разве это не повод для беспокойства? — строго заметил он, смотря на синеватый обруч вокруг основания кисти гриффиндорки. — Что случилось, кто это сделал? — его глаза блеснули, кулаки сжались, он посмотрел в лицо девушки.
— Северус… — Гермиона не знала, что делать. Разумно ли было рассказывать ему о том, что делал Рон.
Мужчина осторожно усадил девушку в свое кресло за учительским столом. Потом, отпустив ее руку, выдвинул внутренний ящик стола, поискал там что-то. Гермиона наблюдала за ним, за его лицом, за нахмурившимися бровями и блеском обсидианов под ними. Мужчина достал из ящика синий флакон. Откупорив его, Северус снова взял девушку за руку.
Гермиона ощутила аккуратные касания к пораненной руке. Мужчина сосредоточенный, на том, чтобы не причинить любимой еще больше боли, наносил некий лосьон на синяк.
— Расскажи мне, пожалуйста, что случилось, — спокойно попросил он, хотя внутри него всё забурлило, кто-то посмел дотронулся до нее!
Девушка боялась рассказывать Северусу о Роне, не из-за того, что не доверяла, а потому что не знала, как мужчина отреагирует. Не кинется ли на Уизли, в стремлении отомстить?
— Не волнуйся, не убью я его, — проговорил мужчина, следя за выражением лица девушки.
Гермиона посмотрела на профессора, она не стала возмущаться насчёт чтения мыслей, хотя возможно у нее все на лице написано. Еще раз, отметя удивительное понимание с его стороны.
|
|
|
Возможно, это опыт сказывается. Гермиона посмотрела на свою руку, которой он нежно касался. Кожа, обработанная лосьоном, немного горела.
— Я не хочу перекладывать на тебя свои проблемы, — сказала она, наблюдая, как зельевар закрывает склянку.
— Ты можешь переложить на меня всё, что захочешь. Я хочу помочь тебе, — сказал он, возвращая флакон в исходное место хранения.
— Северус, я не знаю…
— Пожалуйста, доверься мне, — опять попросил он, опускаясь перед ней на корточки.
— Я верю тебе, но… Ну, ладно, — сдалась она. — Сегодня утром, в медицинское крыло ко мне проходили Гарри и Рон. И Рон, видевший, как ты сегодня утром уходил из лазарета, обвинил меня, что я провела с тобой ночь, — ей почему-то было стыдно, говорить это мужчине, щеки опять загорелись. — Он всегда подозревал меня в том, что я сплю со всеми подряд, — выпалила Гермиона, пытаясь согнать с себя краску. — И это лож, Северус. Я никогда еще не занималась этим… — Она почувствовала себя нелепо после этих слов. — Но он не верит мне, и никогда не верил, сколько бы прощения не просил, — девушка усилием воли заставила себя поднять глаза и взглянуть в лицо Северуса. Его лицо было задумчивым, и Гермиона, снова опустив глаза и, вздохнув, продолжила. — Сегодня утром, я сказала ему, что больше не хочу видеть его, чтобы он оставил меня. Он ушел, очень злой. Я практически выгнала его, высказав всё, что думала о нем. А когда я сейчас шла сюда, то встретила его на втором этаже, Рон остановил меня и хотел узнать, на кого я его променяла. Он думает, что на тебя. Он, конечно, прав, но думаю это не его ума дело. И когда я попыталась уйти он схватил меня за руку… И вот. — Она бросила короткий взгляд на запястье.
— Как ты отвязалась от него? — спросил мужчина, вставая в полный рост. Непонятное выражение было на его лице, ему очень трудно было скрыть свою ярость.
— Ну, я ударила его… — немного замялась девушка, не зная как сказать, — ну, туда, куда надо, — закончила она, даже не пытаясь скрыть смущения.
Северус довольно усмехнулся.
— Молодец, — похвалил он, на его лице появилось облегчение.
— Конечно, но я никогда не думала, что подобные меры понадобятся.
В голосе девушке была тоска и боль.
— Он был моим другом, Северус, так такое могло случиться, что он так изменился? — Она не требовала ответа от мужчины, она спрашивала какого-то невидимого ответчика внутри себя. — Я думала, что знаю его. Мы были друзьями семь лет.
— Если он стремиться причинить тебе боль, то неужели он думает, что любит тебя? — вопросил Мастер Зелий, чтобы оторвать девушку от ее мыслей.
— Я знаю, Северус. И знаю, что он не любит меня, но я не думала, что ему будет так сложно понять это. С самого начала я говорила ему, что возможно ничего не получится. Я для него не больше чем кукла. Красивая кукла… — ей стало тоскливо.
— Гермиона, — тихо позвал мужчина, он взял ее за левую руку, снова присев рядом с ней. Северус поднёс руку девушки к губам и нежно поцеловал. — Я понимаю твою боль. Я могу объяснить тебе его действия, если хочешь? — он потёр ее ладошку в своих ладонях и улыбнулся девушке, от его улыбки Гермионе стало легче, и боль немного отступила.
— Я знаю, почему он так поступал, Северус, — слабо улыбнулась Гермиона. — От этого мне становится жалко его. Но другом, теперь я не смогу его называть. Он должен был понимать…
— Ты такая умница.
Девушка улыбнулась на его теплые слова. Она подняла правую руку (левую продолжал удерживать Северус) и коснулась его щеки. Он прильнул к ее ладони, впитывая ее ласку. Он прикрыл глаза, и стал так похож на чёрного кота, которому осталось только заурчать от удовольствия. Она поглаживала его по волосам, по щеке, на ее губах играла улыбка.
Сколько они так сидели, сказать было невозможно, но время их не интересовало, они наслаждались тишиной и компанией друг друга.
— Северус, вчера ты меня спрашивал, а сегодня можно мне спросить?
— Спрашивай, — не открывая глаз, ответил он.
— Почему человеку с твоим умом и опытом выпало такое несчастие, как я?
Его глаза распахнулись.
— Ты не несчастие.
— Я уже столько раз делала тебе больно, — спокойно возразила она.
— Гермиона, я тебя люблю и то, что ты делаешь мне больно, а ты единственная кто может это сделать, как я убедился, я воспринимаю это, как должное. В моей жизни было очень много боли, моей собственно и той, что я причинял другим. Та боль, что ты мне причиняешь, это скорее моя кара, то, что я заслужил. Я не мечтал о твоей любви, не только из-за своего самомнения, а скорее из-за своей нечистой совести. — Он посмотрел девушке в лицо, но Гермиона не дрогнула, не испугалась, как он ожидал. — Я не хочу тебя обманывать, я расскажу тебе, что я за человек, и потом ты решишь мою участь.
— Неужели ты искал во мне судью? — в голосе девушки был укор.
— Нет, нет, нет, — поторопился уверить ее мужчина, немного отстранившись от нее. — Я искренне люблю тебя, и я просто хочу быть честным с тобой. Я знаю, что всегда буду гореть в Аду, за свои злодеяния. Но мне это не важно теперь, я хочу, чтобы ты… — но он не смог договорить этого. Как он мог просить, чтобы она простила его? Какое право он имел на прощение и на ее любовь?
Гермиона, кажется, поняла, чего он хочет, чего жаждет его душа. Ему не просто всё это говорить, но он ждёт прощения, хотя бы от ее. Чего он мог совершить такого, что так мучается.
«Убийства? Возможно. Не возможно так мучиться и при том не быть прощеным. Он заслужил прощение».
— И все же, Северус, ты не ответил на мой вопрос, — проговорила девушка.
— Ох, Гермиона, я… я не тот человек, который умеет так просто говорить о своих чувствах, — он в смущении отвел глаза.
— Северус, — позвала она, и кончиком пальца дотронулась до его носа.
Он удивленно и растерянно дернулся, непонимающе посмотрев на девушка. А Гермиона невинным взглядом посмотрела на него и улыбнулась. Брови мужчины собрали между собой беспокойную морщинку.
Девушка не опустила руки, а продолжила невольную игру. Её пальчики коснулись его щеки, потом заскользили по бледной коже вверх к морщинке между бровей, в стремлении разгладить ее. Его глаза наблюдали на ее лицом, мужчина молчал, но Гермиона знала, что ему приятны ее прикосновения.
— Я никогда раньше не верил, что возможно настолько любить, — тихо заговорил он. — Умирать от стука собственного сердца при виде тебя, сходить с ума от мыслей о тебе, жить лишь секундами твоего внимания, — она посмотрела на него. — Я не мог позволить себе этой любви, но мои чувства впервые отказались подчиняться разуму. Раньше я никогда не испытывал любви. Возможно, я любил и люблю Альбуса, он мне, как отец. Но таких чувств, как те, что я испытываю к тебе, я никогда не испытывал ни к кому. — Он немного замялся и немного в смущении продолжил. — Я не знаю, как сказать тебе… Но… вот уже двадцать с лишним лет я не испытывал влечения к женщине. Но не думай, что мои чувства вызваны на почве воздержания.
«Ну, ты даёшь, Северус, — мысленно пнул он себя. — Да она теперь и близко к тебе не подойдёт. Сочтёт тебя сексуальным маньяком!»
Самообвинения Северуса прервал тихий смех девушки. Он удивленно посмотрел на нее.
— Представляю, что ты обо мне подумала, — немного улыбаясь, проговорил мужчина. Всё-таки девушка не настолько пуглива, как он сначала подумал. Он поднялся на ноги и прошёлся около стола взад-вперед, разминая ноги и собираясь с мыслями.
— Ты можешь говорить мне всё, как есть, — заверила его девушка с усмешкой на губах. — Возможно, я никогда не занималась любовью, — она постаралась не покраснеть, и это ей удалось, — но я знаю мужскую физиологию, Северус. Я очень много читала. И не только про физиологию.
Мужчина приподнял одну бровь, но говорить по этому поводу ничего не стал, порадовавшись, что Гермиона действительно много знает, чтобы не чувствовать себя растлителем малолетних. Он вздохнул и продолжил:
— Всё это началось в этом году, под конец твоего шестого курса. Я стал чаще замечать тебя, выделяя из стада баранов, чем является большая половина здесь учащихся.
Гермиона невольно согласилась с мужчиной, но говорить об этом не стала.
— Ты очень мне напомнила меня в мои школьные годы, такая же устремленная, усердливая и умная. Меня тоже когда-то называли всезнайкой, и я знаю, как это раздражает, особенно когда это говорили Слизеринцы.
— Почему твои же сокурсники к тебе цеплялись? — удивилась Гермиона.
— Слизеринцы не были моими сокурсниками, — остановившись напротив нее, проговорил Северус. — Я учился в Рейвенкло.
Это было действительно новостью. Гарри утверждал, что Снейп истинный слизеринец. Весь Хогвартс на все сто был уверен, что Снейп со змеиного факультета. Как они могли так ошибаться?
Северус наблюдал за удивленным лицом девушки. Его губы подёрнула улыбка.
— Я и не сомневался, что все думают, что я из Слизерина. Но тем не менее я продолжу? — девушка кивнула. — Я очень часто невольно начинал думать о тебе, кстати, испортил много хороших зелий, — немного сварливо, проговорил профессор, Гермиона ухмыльнулась. («Значит, не у меня одной руки дрожали!») — Ты снилась мне в снах. Не знаю каким образом я заболел тобой, но лекарства я так и не нашел. Я подумал, что, возможно, после того, как начнутся каникулы, и ты исчезнешь из моего поля зрения, все пройдёт. Но нет, все стало еще хуже.
На лице девушке появилась задумчивое выражение и напряжённость, Северус понял это по-своему.
— Пойми, пожалуйста, для меня эти чувства были новыми. Я всегда был одинок, мой мир всегда вращался вокруг насущных проблем, таких как Тёмный Лорд и моя роль в его стане, или науки. Но с начала этого года все мои мысли целиком и полностью занимаешь ты. Все лето, я жил в ожидании ночи, когда ты приходила ко мне в снах.
Впервые в жизни с Гермионой так разговаривали, хотя в отношении Северуса, для нее впервые было все. Его признания были настолько искренны, что грех сомневаться в его чувствах. И девушка не стала больше мучить мужчину, она чувствовала, как ему тяжело даются слова и, как сильно его смущает ситуация. Наверное, он еще никогда никому не признавался настолько искренне. Он верит ей, раскрывая душу и сердце. Гермиона содрогнулась, подумав, что если Северус — этот нежный, понимающий и добрый Северус — открылся бы кому-то другому, кто не понял бы его, не любил. Её любимый просто бы умер. Ведь сейчас перед Гермионой стоял совершенно иной человек, не тот, которого она видит на уроках каждый день. Теперь она понимала, почему он никогда не показывает своей натуры прилюдно — он не хочет боли, он абстрагировался от нее.
Только сейчас Гермиона заметила, что под мантией у мужчины не привычный форменный костюм, а обычные магловские вещи. Взгляд девушки заскользил по облегающим брюкам, темный свитер тоже хорошо сидел и показывал все отнюдь не лишние достоинства Северуса.
«Он просто великолепен!» — восхитилась гриффиндорка, и отчего-то ей захотелось прикоснуться к нему, к его груди, залезть рукой под этот чудесный свитер — прикоснуться к его коже.
Гермиона вспомнила те редкие сны, в которых она позволяла себе касаться его везде, где только желала, чувствуя его дрожь, его реакции на ее прикосновения, его сбившееся дыхание. Почему-то сейчас девушку нисколько это не смущало, наоборот, какая-то маленькая частичка внутри нее уже начала тянуться к осуществлению этих сновидений. Ей стало жарко, легкая дрожь пробежала по телу — это вывело ее из задумчивости.
Только сейчас она поняла, что пропустила некоторые факты, которые продолжал рассказывать Северус. Он, очевидно, воспринимал ее задумчивое выражение, за сомнения. Мужчина нервно теребил краешек своей мантии, смотря куда-то в пол. Что за нелепость — Снейп стоящий и отчитывающийся перед семнадцатилетней девушкой. Видимо грозный декан Слизерина не считал это нелепым.
Гермиона не стала дожидаться, когда словарный запал мужчины иссякнет, он и так многое рассказал ей. Она поднялась с места и быстро подошла к мужчине. Северус замолк, удивленно вскинув голову. Девушка привстала на носочки, обвила руками его шею и прижалась губами к его чуть приоткрытым от удивления губам. Он впустил девушку в свои владения, а теперь в ее владения. Она вложила в поцелуй всё то, что хотела сказать ему. Голова опять закружилась, колени начали подгибаться, но сильные руки поддержали ее, прижав к себе. Опять время остановилось. Только настоящая любовь способна остановить время и подарить одиноким сердцам момент бесконечного счастья.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — сообщила Гермиона, когда они стояли, соприкасаясь лбами, и пытались отдышаться.
— Я очень надеялся, что тебе понравится, — довольно сообщил Северус, и улыбнулся.
— Мне нравится, — улыбнулась она. — В брюках ты просто неотразим, — она заскользила руками по быстро вздымавшейся груди мужчины. — И этот свитер очень тебе идет.
— Я буду стараться нравиться тебе чаще, — проговорил он.
— Нет, Северус! — строго воскликнула она.
Он непонимающе посмотрел на нее.
Девушка начала покрывать нежными поцелуями его лицо: щеки, нос, лоб, даже складочка между бровей не осталась без внимания.
— Чтобы не говорили, Северус, — шептала она, — слушай меня. Ты же веришь мне?
— Да, — также тихо ответил он.
— Я тебе говорю, что ты красив. И тело у тебя великолепное.
«Боже, как же хочется воочию увидеть это!» — воззвал гормональный голосок в голове у девушки, но Гермиона заглушила его.
Северус благодарно посмотрел на гриффиндорку и обнял.
— Ты удивительная девушка, Гермиона, — проговорил он. — Я так хочу побольше узнать о тебе.
— Узнаешь, у нас долгая жизнь впереди.
— Я очень надеюсь, что она у нас действительно долгая, — чуть печальнее заметил он. — Эта война пугает теперь меня просто до сумасшествия. Если я потеряю тебя, то я умру. Я не хочу терять тебя. Я знаю, что после смерти попаду в Ад, и мы с тобой никогда больше не увидимся. Я не хочу снова быть одиноким и холодным, я хочу любить тебя.
— Мой дорогой, мой любимый, Северус, я никогда не оставлю тебя. Всё будет хорошо, мы справимся.
— Я люблю тебя, и я умру за тебя.
— Я тоже люблю тебя, и пожалуйста, не умирай, этим ты точно убьёшь меня.
— Безвыходная ситуация, — невесело усмехнулся он.
— Да.
Несколько минут они просто стояли, обнявшись, думая каждый о своём.
— Думаю, нам стоит пойти на ужин, — предложила Гермиона.
— Да, пойдём, — мужчина легонько поцеловал девушку и с неохотой выпустил ее из объятий.
— Я могу прийти завтра на отработку сегодняшних занятий, — проговорила девушка.
— Ты можешь прийти завтра просто так, — улыбнулся он в ответ.
— Неужели профессор Снейп делает мне поблажку? — хитро улыбнулась она.
— Нет, он просто раз в жизни решил посочувствовать гриффиндорцам, — несомненно, саркастичный том у профессора получался лучше, чем у девушки.
— Это почему это? — притворно возмутилась Гермиона, блеснув глазами.
— Потому что на их факультете появился маленький предатель, который сочувствует Грозе Подземелий.
— Что? Да, ты не прав. Она не просто сочувствует Владыке Слизерина, она по уши влюблена в него, — притворно серьезно проговорила Гермиона.
— О, ну, тогда она заслуживает смертельной казни, — блеснул он глазами, его улыбка стала еще шире.
— Думаю, что вы не оставите без внимания небольшой костёрчик, на котором меня будут поджаривать и спасёте меня.
— Несомненно. А теперь идем в Большой зал.
— Думаю, лучше будет, если мы пойдем по отдельности, — сказала девушка. Она пошла к двери он за ней.
— Тогда я провожу тебя, — сказал он, на его лице появилось беспокойство. — Я не хочу, чтобы этот Уизли еще хоть раз прикоснулся к тебе. И еще я хочу, чтобы ты рассказала мне, что произошло на озере.
Они вышли в коридор, и на протяжении всего пути наверх, девушка рассказывала, каким образом оказалось на льду.
— Я буду ждать тебя завтра, не опаздывай, — тихо сказал он приобнимая девушку за плечи и смотря ей в глаза.
Она успокаивающе посмотрела на мужчину и, подняв руку, погладила его по щеке.
— Не волнуйся, не опоздаю. До завтра.
— До завтра, моя дорогая.
Глава 11. Колебания
«…Вольнее птицы младость.
Кто в силах удержать любовь?
Чредою всем дается радость;
Что было, то не будет вновь».
(Пушкин)
Девушка посмотрела на циферблат наручных часов — время было четыре часа.
— Профессор Флитвик, могу я с вами поговорить? — после того, как прозвенел звонок с урока, спросила Гермиона, подходя к профессорскому столу.
— Да, конечно, мисс Грейнджер, — с радостью согласился миниатюрный профессор.
— Помните, я спрашивала вас в начале года о щите Хроноса? — начала девушка. — Вы упомянули, что информацию о нем, возможно, найти в книге по истории Магии 17 века. Я ее нашла, но текст в ней на латыни.
|
|
|
