Новый виток борьбы с коррупцией в Южной Корее

24 марта 2015 г. правительство Южной Кореи утвердило принятый парламентом страны новый антикоррупционный закон, который уже получил неофициальное название «Закон Ким Ен Ран»[1] по имени его автора – бывшего председателя антикоррупционного комитета и комитета по гражданским правам. Этот закон, обсуждавшийся с начала года, вызывал большие споры, и его критики утверждали, что он нарушает некоторые конституционные права граждан Республики Корея. Что же так волнует общество и как этот закон связан с общей политической линией президента Пак Кын Хе?

Закон Ким Ен Ран предусматривает наказание за получение госслужащими денежных средств, а также использования своих полномочий в интересах частных лиц или организаций. В соответствии с ним, в случае получения от третьих лиц денег или подарков на сумму более 1 млн. вон (примерно 900 долларов) госслужащий может быть приговорён к тюремному заключению на срок до трёх лет или штрафу в пятикратном размере суммы взятки независимо от того, с чем связано получение денежных средств. Если сумма меньше 1 млн. вон, то в случае установления связи между фактом получения денег и деятельностью госслужащего, он подвергается штрафу до пятикратного размера суммы взятки.

Действие закона распространяется не только на госслужащих, но и на работников учебных заведений, органов юстиции и СМИ, а также - на их родственников. Его принятие неоднократно откладывалось из-за того, что в своей ранней версии он требовал от членов семьи получившего взятку сообщать об этом официальным органам. В итоге от «поправки Павлика Морозова» отказались, распространение закона ограничили ближайшими родственниками виновного в получении взятки.

Практически одновременно с этим, 18 марта сотрудники Центральной окружной прокуратуры Сеула провели обыски в главных офисах комплексной строительной компании «Кённам» и Корейской государственной нефтяной корпорации (KNOC). Обе они входили в состав консорциума, который в совокупности владел 45 % акций в проекте по проведению геологоразведочных работ и пробного бурения на шельфе Западной Камчатки (KNOC владела 27,5 %, «Кеннам» - 10 %: SK Gas - 7,5 %). Остальной пакет сначала принадлежал Роснефти, но затем был передан Газпрому. После почти пяти лет работы с 2005 по 2009 гг. корейцы в итоге покинули проект. Следователи уже изъяли значительное количество документации, проведя несколько арестов по подозрению в растрате средств на сумму 266 млн. долларов[2].

Запрещено покидать страну и бывшему главе металлургической компании «POSCO» Чон Чжун Яну и ряду других бывших и действующих сотрудников в рамках расследования по подозрению в незаконном выводе за рубеж денежных средств компании «POSCO Engineering & Construction». Чон Чжун Ян занял пост главы компании в 2009 году и в 2013 году оставил его по собственному желанию. Возглавив компанию, он вёл агрессивную маркетинговую политику, открыв около 30 филиалов. Однако это привело к отрицательным результатам и из-за убыточности дочерних компаний «POSCO Engineering & Construction». Долг компании, составлявший в 2008 году почти 8 млрд. долларов, в 2012 году вырос до 12,3 млрд. долларов[3].

Особое внимание привлекает ситуация во Вьетнаме, где существенно завысили стоимость проекта строительства автомагистрали. В «POSCO» утверждают, что «добавочные расходы» были потрачены на, как говорят в России, «откаты» вьетнамским подрядчикам и чиновникам, а прокуратура полагает, что глава вьетнамского филиала «POSCO E&C» создал «секретный фонд» на почти 4 млн. долларов и распоряжался его(?) деньгами как личными.

Затронуло и контракты в сфере обороны, где пусковым моментом расследования стало утверждение бизнесмена из компании «SK Engineering & Construction», который передал чиновнику из Командования ВС США в Корее почти 0,5 млн. долларов за получение контракта на расширение американской базы в Пхентхэке. Представители военного командования США в Корее отказываются пока от комментариев, а одновременно прокуратура арестовала бывшего командующего ВМС Южной Кореи Хван Ги Чхоля по обвинению в том, что он без проведения проверки утвердил компанию-поставщика дорогостоящего оборудования для корейского поисково-спасательного корабля «Тхонъён». Будто бы бизнесмены заплатили за это солидные откаты руководству флота и Агентства программ оборонных разработок, но оборудование было признано некачественным, и корабль, на который потратили более 140 млн. долларов, из-за всех этих махинаций оказался непригодным тогда, когда его помощь понадобилась – во время крушения парома «Севоль» в апреле 2014 г.

Идут обыски и допросы в одном из подразделений конгломерата «Lotte – Lotte Shopping», руководство которого подозревают в том, что оно использовало личные счета подчинённых для формирования «секретных финансовых фондов», которыми распоряжалось по своему усмотрению.

Добавим к этому заявления президента Пак Кын Хе на заседании кабинета министров. Она сказала, что «сорняк коррупции», разлагающий южнокорейское общество, надо вырывать с корнями. Для этого необходимо разработать и принять жёсткие и решительные меры, поскольку коррупция во власти расшатывает дисциплину в госсекторе, приводя к таким последствиям, как растрата налогов, в то время как народ вынужден затянуть потуже пояса. Если не решить данную проблему, то экономика будет стоять на месте, какие бы усилия для её развития ни прилагались. Говоря об этом, глава государства уделила внимание коррупции в оборонной промышленности, заявив, что подобная ситуация в первую очередь ставит под удар народ, поэтому оставлять всё в прежнем виде нельзя. Пак Кын Хе особо подчеркнула, что залогом развития экономики должно стать чистое правительство[4]. И, похоже, что прокуратуре «дали добро» действовать, не тормозя из-за громких имен.

Здесь надо учитывать следующее. С одной стороны, коррупция воспринимается на Дальнем Востоке как одно из главных социальных зол, с другой – традиционная система во многом ее провоцирует. Тем более что классическая коррупционная схема предполагает не конверт в обмен на услугу, а ситуацию, когда чиновника долго прикармливают и одаривают, связывая его неформальными обязательствами так, чтобы когда к нему, наконец, обратятся с просьбой, он не мог бы отказать по моральным соображениям. Собственно, именно с этим связана такая жесткость в отношении любых подарков ибо подарки имеют тенденцию накапливаться.

При Ким Дэ Чжуне и его преемнике Но Му Хёне борьба с коррупцией была очень активным способом политической борьбы, и самоубийство предшественника Ли Мён Бака было связано с тем, что президент, который подчеркивал свою некоррупционность и особую ретивость в борьбе со взяточниками, оказался напрямую вовлечен в очень серьезный скандал с большими суммами взяток. Однако при Ли Мён Баке уровень борьбы с коррупцией резко снизился, а государственный орган, призванный отвечать за этот сегмент государственной политики, был забюрократизирован, реорганизован и потерял свое прежнее значение. Это немудрено, так как даже по официальным данным Ли Мён Бак был самым богатым из президентов РК, а его старший брат Ли Сан Дык, которого называли «правой рукой президента», получил тюремный срок за коррупцию.

Президентство Ли запомнилось множеством амбициозных экономических проектов, которые по своим социальных и экологическим последствиям напоминали советский «поворот северных рек». При этом основными выгодоприобретателями оказывались бизнесмены, которые «по счастливой случайности» входили с Ли Мён Баком в один протестантский приход. Ни один из этих проектов не был полностью реализован из-за общественной критики, в том числе – так называемая «дипломатия природных ресурсов». В рамках таковой патриотические бизнесмены должны были на государственные деньги активно входить в различные зарубежные проекты, пытаясь получить доступ к месторождениям стратегически важных природных ресурсов, поставки которых играют ключевую роль для экономики РК.

Сегодня выясняется, что такие преподнесенные как «большой успех» зарубежные проекты и приобретения южнокорейских компаний либо осуществлялись по завышенным ценам, либо за большие деньги приобретались месторождения, запасы которых были недостаточны или не имели принципиального значения для развития экономики. По некоторым подсчетам, Сеул в итоге потерял более 30 млрд. долларов[5].

Вот, к примеру, история с нефтью на Камчатке. Корейцев заранее предупреждали о высоких рисках, что было проигнорировано. Более того, для создания консорциума и вхождения в проект три вышеуказанных компании получили госфинансирование, часть которого была присвоена представителями руководства.

В связи с этим эксперты считают, что расследование в отношении компании «Кённам» является началом расследования коррупционных дел в отношении всех зарубежных проектов, проведённых в период правления Ли Мён Бака. В частности, немало вопросов вызывает законность осуществлённой в 2010 году продажи компанией «Кённам» своей доли в проекте по добыче никеля на Мадагаскаре Корейской ресурсной корпорации[6].

Поэтому, скорее всего, мишенью расследований окажутся все, кто был причастен к «дипломатии природных ресурсов», наподобие «Korea Resource Corporation», по поводу сотрудничества которой с уже оскандалившейся компанией «Кённам» есть серьезные подозрения.

Конечно, продолжая борьбу с коррупцией, Пак Кын Хе преследует несколько целей. Во-первых, она повышает свою репутацию в глазах народа. Во-вторых, она наносит удары по людям из окружения Ли Мён Бака, которые, возможно, станут объектом парламентского расследования (а там, возможно, дело дойдет и до самого экс-президента). В-третьих, она пытается реструктурировать экономическую политику в сторону приближения к реальности. Такой способ укрепления внутриполитических позиций нельзя не приветствовать.

[1] http://english.yonhapnews.co.kr/national/2015/03/24/59/0301000000AEN20150324004300315F.html

[2] http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_Dm_detail.htm?No=38269&id=Dm

[3] http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_Dm_detail.htm?No=38235&id=Dm

[4] http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_Po_detail.htm?No=38261&id=Po

[5] http://rg.ru/printable/2015/03/18/korea-site-anons.html

[6] http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_Dm_detail.htm?No=38269&id=Dm