Средний и поздний этапы исследований Халла

В 1943 г. Халл сформулировал свою теорию подкрепления (при этом он временно отказался от рассмотрения вопросов стимульно-реактивного объяснения когнитив­ных процессов стремления к цели). Единственное, что следует отметить в этой тео­рии, — отнесение Халлом количественных и качественных характеристик подкреп­ляющего целевого объекта к условиям, ответственным за силу подкрепления связи S—R. Креспи (Crespi, 1942,1944), опираясь на новые данные, показал невозможность решения на основе теории 5— R проблемы привлекательности, поскольку последняя, скорее, указывает на своеобразие мотивации. Креспи изменял количество корма, которое находила голодная крыса в целевой камере при успешном прохождении лабиринта. При большем количестве корма скорость бега возрастала в первых 19 попытках быстрее, чем при меньшем его количестве. Как видно из рис. 5.14, макси­мальная скорость бега была разной при разных условиях привлекательности, но она была достигнута обеими группами животных после одинакового числа попыток, так что обе группы должны были выработать одинаковую силу привычки. Эти данные полностью согласуются с теорией подкрепления Халла. Но когда Креспи изменил для одной из групп количество получаемого корма (на рис. 5.14 показано изменение скорости бега при переходе от большего к меньшему количеству корма), скорость бега у группы, получавшей много корма, упала ниже уровня группы, до сих пор по­лучавшей мало корма. Столь внезапное изменение поведения необъяснимо с тео­ретико-ассоциативной точки зрения. Данные Креспи подтвердил затем Зиман (Zeaman, 1949): увеличение количества пиши с 0,05 до 2,4 г привело к полной инвер­сии латентного времени по отношению к достигнутому на тот момент плато другой группы, с самого начала получавшей такое количество корма.

Рис. 5.14. Зависимость скорости бега от количилва корма, До 19-й попытки одна группа получала 16 единиц корма, а другая - 256., С 20-й попытки обе группы получали 16 единиц (Crespi, 1942, Fig. 2, p. 488, Rg. 8, p. 508)

На заключительном этапе разработки своей теории Халл (Hull, 1951) попытал­ся объяснить эти данные. Он уже не считал, что размер и вид подкрепления, зави­сящие от силы и вида привлекательности целевого объекта, влияют на образова­ние привычки. Эта функция сохранялась теперь только за частотой и степенью отсроченности подкрепления. Размер и вид подкрепления Халл объединил в но­вом мотивационном факторе К. Интенсивность К зависит от силы консумматор-ной реакции, которая, в свою очередь, зависит от привлекательности целевого объекта. Наряду с D переменная К ответственна за силу инструментальной реак­ции, но не за образование привычки, т. е. не за то, какая последует реакция. D и К мультипликативно связаны друг с другом, так что формула потенциала реакции (sЕr) приняла следующий вид: sЕr = D x K x sHr,

Дальнейшее развитие теории Спенсом

Модифицируя свою теорию, Халл отчасти следовал положениям, которые выдви­нул Спенс, чтобы объяснить такой феномен привлекательности, как латентное научение. Спенс обратился к ранней концепции Халла о r_{G -} s_G- механизме. Если фрагментарная антиципирующая целевая реакция, как полагал Спенс, связывает­ся не только с раздражителем влечения S_D, как это первоначально считал Халл, но и с внешними S и внутренними проприоцептивными s раздражителями, то анти­ципирующая целевая реакция может вызываться ими и в свою очередь оказывать мотивирующее действие, т. е. усиливать вызванные ситуацией инструментальные реакции. Антиципирующая целевая реакция тем самым получила функцию энер-гетизирующей побудительной мотивации. Спенс считал, что эта реакция вызыва­ет состояние напряжения и конфликт, которые оказывают общее стимулирующее воздействие. Подлинная природа антиципирующих целевых реакций до сих пор не выяснена. Попытки их наблюдения и оисания остались более или менее бес­плодными (Bolles, 1967, S. 352 и далее). Поскольку Спенс отнес эти реакции к промежуточным переменным, принципиальная доступность антиципирующих целевых реакций непосредственному наблюдению остается недоказанной.

В отличие от Халла Спенс связал оба мотивационных фактора Du Кие муль­типликативно, а аддитивно, так что потенциал возбуждения Е, эквивалент потен­циала реакции _SE_R у Халла, определялся следующей формулой:

E=(D+K)xH.

Поводом для таких изменений послужили новые научные данные (напр.: Rey­nolds, Anderson, 1961). Однако более значительным было другое отступление от взглядов Халла. Спенс (Spence, 1956) полностью отказался от теории подкрепле­ния как объяснения образования привычки. Прочность связи S—R, по Спенсу, яв­ляется функцией одной только частоты совпадения событий. Напротив, феноме­ны подкрепления, их частота, сила, вид, непосредственность или отсроченность прямо влияют на выраженность мотивации привлекательностью К, которая вы­ступает в форме частичной антиципирующей целевой реакции (r_G—s_G).

Эта концепция лучше объясняет данные о роли привлекательности в латентном научении, чем модифицированная теория Халла. Подкрепление теперь вообще не связывалось с выработкой и исчезновением привычек. Из-за градуального, посте­пенного характера процесса научения невозможно было объяснить внезапность эффектов привлекательности. Согласно теории Спенса, изменение привлекатель­ности, сказываясь на подкреплении, передается через мотивирующую функцию механизма r_G—s_c непосредственно всем действующим в данной ситуации реакциям. Сам r_G—s_G -механизм действует по типу классического обусловливания различно­го рода стимулами (раздражители внешнего мира, проприоцепция и раздражите­ли влечения), в той или иной степени схожими с собственно целевым раздражите­лем S_G. При этом с возрастанием временной и пространственной удаленности целевого события приходится учитывать градиент генерализации раздражителя, т. е. уменьшение сходства ситуационных стимулов с целевым раздражителем, и со­ответственно уменьшения мотивационного влияния антиципирующих целевых ре­акций. (Эта установленная в рамках теории S—R зависимость соответствует в кон­цепции Левина уменьшению силы валентности с увеличением психологического расстояния до цели.)

В результате преобразования теории S—R в теорию мотивации привлекатель­ностью Спенс приблизился к представлениям Левина и Толмена. Рассматривае­мые в терминах S—R r_G—s_G -механизмы (Спенс) и связи SR—S или R—S* (Толмен) действительно близки. Конечно, открытым остается вопрос о том, достаточно ли постулата Спенса для объяснения мгновенного изменения поведения, определяю­щегося привлекательностью целевого объекта. Поскольку r_G~s_G -механизм сам есть результат классического обусловливания, то возможность его столь внезапного из­менения после однократной смены подкрепления кажется сомнительной.

Последующая разработка теорий

Появившиеся со временем новые многочисленные данные все более побуждали исследователей мотивации предпочесть теории привлекательности теориям вле­чения и подкрепления. Рассматривая в предыдущей главе постулаты теории вле­чения, мы видели, что объяснения большей части данных с точки зрения теории привлекательности постоянно выступали в качестве конкурирующих или более

перспективных альтернатив. Примером служат результаты экспериментов по диф­ференциации влечения. Если животные в соответствии с определенным состояни­ем влечения предпочитают тот или иной путь поведения, то это различие может осно­вываться не на специфических раздражителях влечения, а на действии привлека­тельности, т. е. на антиципирующих целевых реакциях. Другим примером может служить постулирование энергетизирующей функции влечения. С пересмотром Халлом и Спенсом теории S—R встал следующий вопрос: насколько энергетиза-ция сводится к привлекательности (К)? Еще наблюдения Рихтера за периодически­ми изменениями активности и более поздние эксперименты с колумбийским про­блемным ящиком, в которых изучалась связь между состоянием потребности и активностью, поставили вопрос о неучитываемых эффектах привлекательности.

В этой связи мы уже рассмотрели в главе 4 данные исследований Шеффилда и Кемпбелла (Sheffield, Campbell, 1954) о достаточности для повышения активности голодных крыс изменений, связанных с ежедневным кормлением. Очевидно, что изменение раздражителя для частичных антиципирующих целевых (корм) реак­ций играет роль павловского сигнального раздражителя. Это касается и уже обсуж­давшегося (см. рис. 4.8) эксперимента Амсела и Руссела, посвященного изучению фрустрации (Amsel, Roussel, 1952). Если крысы не находили, как прежде, корма в первой целевой камере, то скорость бега ко второй камере возрастала. Многочис­ленные данные Амсела (Amsel, 1962) продемонстрировали, что фрустрация повы­шает интенсивность текущего поведения. Сам Амсел объяснял это тем, что подго­товленные консумматорные реакции из-за фрустрации не наступают, т. е. не пере­ходят в направленное на целевой объект консумматорноё поведение, т. е. из г_с не получается R_G.

Новые данные хорошо согласуются с предположением Спенса о повышающем активацию влиянии привлекательности. Сила консумматорной реакции R_G и сила ведущих к ней инструментальных реакций должны соответствовать друг другу, поскольку последние активируются предвосхищающей реакцией R_G. Убедительное доказательство этого представили Шеффилд, Роби и Кемпбелл (Sheffield, Roby, Campbell, 1954). В их экспериментах подкреплением служило разная по степени сла­дости и питательности жидкость (растворы сахарина или декстрозы). В ходе экспе­римента наблюдалась удивительно точная корреляция между количеством выпитой жидкости и скоростью бега. Сюда же можно отнести решающие для теории редук­ции влечения данные Шеффилда, Булфа и Бейкера (Sheffield, Wulff.Backer, 1951) о копуляции без извержения семени (см. рис. 4.6). Мотивация привлекательностью играет особенно большую роль в случае сексуального поведения. Если учесть резуль­таты Янга (Young, 1959,1961), то это не в меньшей степени справедливо и по отно­шению к пищевому поведению. Янг предлагал сытым крысам систематически варь­ировавшиеся по своим компонентам виды корма и фиксировал скорость бега, пред­почтения и количество съеденного. Например, в случае использования сахарного раствора крысы мчались к цели без малейшего промедления, когда же в целевой ка­мере находился раствор казеина, они двигались медленно, тратя время на ориенти­ровочно-исследовательскую активность. Янг полагает даже, что перед каждой по­пыткой у животных можно наблюдать некую проприоцептивную напряженность, соответствующую интенсивности последующего пищевого поведения.

Под влиянием приведенных и других данных Шеффилд отказался от централь­ного для теории влечения постулата о зависимости силы подкрепления от величи­ны редукции влечения. Он считал, что подкрепление зависит от силы консумма-торного поведения, от состояния «возбуждения». Подкрепление, таким образом, связано, скорее, с индукцией, а не с редукцией влечения. Шеффилд в своей теории мотивации привлекательностью сделал вслед за Спенсом еще один шаг к постула­там Левина и Толмена. В отличие от Спенса он придал мотивации привлекательно­стью не общую, а специфическую, т. е. направленную, побудительную, функцию, осуществляемую, разумеется, опосредованно. Представления Шеффилда (Sheffield, Roby, Campbell, 1954) состояли в следующем. Состояние потребности в нецелевой ситуации может привести к различным по направленности тенденциям реагиро­вания. Через проприоцептивные стимулы эти тенденции в разной мере возбуж­дают частичные целевые реакции r_G. Чем сильнее выражено такое возбуждение при одной из этих тенденций, тем сильнее будет активироваться, т. е. реализовываться в действии, эта тенденция, пока, наконец, не создастся ситуация, в которой может быть осуществлена целевая реакция R_G.

Рассуждения подобного рода в рамках любой теории мотивации привлекатель­ностью по двум основным вопросам противоречат постулатам классической тео­рии S—R: 1) является ли необходимым постулирование двух мотивационных фак­торов влечения и привлекательности или достаточно одного из них, ведь привле­кательность может включать и влечение? 2) нельзя ли обойтись без постулата об образовании привычки благодаря действию подкрепления? Теории привлекатель­ности различаются тем, в какой степени они отказываются от понятий «влечение» и «подкрепление». В последнее время все чаще ставится под сомнение полезность понятия «подкрепление». Иными словами, хотя подкреплению отводится решаю­щая роль в формировании привлекательности, частичных антиципирующих целе­вых реакций r_G, но само формирование мыслится в соответствии с классической схемой образования условно-рефлекторных связей по Павлову, а не с инструмен­тальным научением через подкрепление по То'рндайку. Мы вернемся к этому во­просу в следующем разделе. Что касается первого вопроса, то влечение сохраняет свое значение как переменная состояния потребности, но становится одним из де­терминирующих условий для силы самой мотивации привлекательностью. В сис­теме понятий Левина это означает, что в данной ситуации валентность целевого состояния образует в психологическом поле мотивирующую силу, и одна из опре­деляющих ее величин есть сила потребности t.

Сьюард (Seward, 1942) был первым из приверженцев теории S—R, кто сделал шаг в этом направлении. Он прямо говорил об «экстернализации влечения» в ^-меха­низмах мотивации привлекательностью. Одной привлекательности достаточно, чтобы в ответ на раздражители, ассоциативно связанные с подкрепляющей целе­вой реакцией, выбрать и активировать соответствующие реакции. Сьюард изложил свои взгляды в работе 1951 г., причем он обозначил собственно процесс мотивиро­вания как «третичную мотивацию».

«... Животное в состоянии потребности мотивируется не только первичным влече­нием D и стимулом влечения 5„, но также вторичным влечением, складывающимся из установки r_f; на осуществление характерной консумматорной, или целевой, реакции R_(;.

Когда за некоторой реакцией R следует подкрепление, R_Gассоциативно связывается с конкурентными стимулами. Через актуализацию этих связей стимулы, сопровож­дающие R, начинают усиливать г_с... эта названная третичной мотивацией интенси­фикация обладает свойством облегчать осуществление R, повышая успешность ак­тивности» (Seward, 1951, р. 130).

Ученики Халла — Мак-Клелланд и Маурер — приняли выделенное Шеффил­дом и Янгом мотивирующее состояние «возбуждения» в качестве исходного поня­тия своей теории, но приписали ему эмоционально-содержательный элемент, что позволило им вывести предположение о существовании эмоций ожидания. Пози­цию обоих авторов мы уже рассматривали в главе 2. Напомним, что мотивация, по МакКлелланду, состоит в ожидании некоторого ранее пережитого изменения в аф­фективно значимой ситуации. Такое мотивирующее ожидание вызывается сиг­нальными раздражителями, которые частично реактивируют прежнюю аффектив­но значимую ситуацию, вновь придавая ей действенность (McClelland, Atkinson-Clark, Lowell, 1953).

Маурер (Mowrer, 1960) выделял четыре вида эмоций ожидания (надежда, страх, разочарование и облегчение), которые в духе теории мотивации привлекательно­стью не только активируют, но и направляют поведение. Ни для подкрепления, ни для энергетизации инструментальных реакций влечение больше не было необхо­димым условием. Оно, впрочем, сохранило одну значимую функцию: его редукция и индукция также обусловливают эмоции ожидания. Внешние и внутренние ука­зательные раздражители могут вызывать эмоции ожидания, которые интенсифи­цируют ведущие к цели инструментальные реакции по принципу: увеличить на­дежду и уменьшить страх. Через проприоцептивную обратную связь начинающаяся реакция сразу же находит подкрепление (усиление) или торможение в вызванных позитивных или негативных эмоциях ожидания. Правда, Маурер оставил без вни­мания вопрос, какими иными способами, помимо описанных, стимул-реактивной теорией может приводиться в движение инструментальная реакция еще до того, как она начинает усиливаться или тормозиться эмоциями ожидания.

Положения этой и других концепций привлекательности и ожидания, а также пред­ставления об их регуляции попытался синтезировать автор этой книги (Heckhausen, 1963b) в своей «базовой теории мотивации». Эта теория сформулирована без исполь­зования понятий S—R. Центральным для нее является представление об эмоциональ­но окрашенных «перепадах ожидания», которые мотивируютк поиску или избеганию.