Атрибуция ответственности

При межличностном общении простой констатации причин действий, их резуль­татов и последствий, как правило, оказывается недостаточно, приходится также определять степень ответственности. Констатацию причин ни в коем случае нельзя отождествлять с определением ответственности. Например, родители несут ответ­ственность за ущерб, причиненный их ребенком школе, хотя они сами и не явля­ются непосредственной причиной нанесенного ущерба. Вместе с тем человек, яв­ляясь непосредственной причиной ущерба или преступления, может и не нести ответственности за это с правовой точки зрения: например, если действие было совершено в невменяемом состоянии (правовой термин «невменяемый» в более широком смысле означает того, кому нельзя атрибутировать содеянное) или если

человека насильно заставляли совершить такое действие. Подобные необычные основания действия влекут за собой снятие ответственности независимо от кон­статации причин.

В многочисленных правовых нормах сложные связи между констатацией при­чин и определением меры ответственности регулируются с позиций юридической ответственности. От юридической ответственности следует отличать ответствен­ность моральную, основывающуюся на личных и социальных (или групповых) убеждениях. В данном случае мы ограничимся рассмотрением результатов психо­логических исследований атрибуции ответственности.

При констатации причин речь идет только о том, может ли и в какой степени личность или личностный фактор рассматриваться как необходимая/достаточная или дополнительная причина какого-либо эффекта. При определении ответ­ственности личности причины (каузальность) анализируются по трем парамет­рам (Heider, 1958, р. 113): 1) непосредственность (локальная близость) — оиосре-дованность (удаленность), 2) возможность предвидеть исход, 3) преднамеренность (интенциональность) совершенных поступков. Если последствия действия не только можно было предусмотреть, но они и были предусмотрены при совершении действия, то действующему субъекту приписывается соответствующая интен­ция (Irwin, 1971). В случаях, не вызывающих сомнения, ответственность припи­сывается индивиду, который считается непосредственной причиной данного след­ствия и который, предвидя это следствие, тем не менее совершил свое действие. Однако при отсутствии какого-либо из трех параметров ответственность также может быть определена. Например, если человек нанес ущерб непреднамеренно, т. е. не предусмотрел его, хотя это можно было предвидеть, то ему вменяется в вину халатность и он привлекается к юридической ответственности.

Теперь мы обратимся к рассмотрению того, как можно применить теорию ат­рибуции к анализу решений в уголовном праве. В качестве примера возьмем об­стоятельства, принимаемые в расчет при решении о досрочном освобождении из заключения (Carroll, 1978; Carroll, Payne, 1976,1977). Изучение опыта работы ко­миссий, принимающих решения о досрочном освобождении, показало, что в этом случае самым тщательным образом взвешиваются два момента: оценка и ожида­ние. С одной стороны, тяжесть наказания должна соответствовать тяжести пре­ступления, что и должен отражать приговор суда о мере наказания и минимальном сроке заключения. С другой — при условном наказании и досрочном освобожде­нии необходимо снизить риск рецидива. При определении наказания и риска ре­шающую роль могут сыграть самые различные каузальные факторы. Подобно тому как это имеет место в случае деятельности достижения, для оценки (наказание) определяющим оказался параметр локализации, а для ожидания (риск) — пара­метр стабильности.

Тяжесть преступления определяет в основном меру ответственности: суровое наказание считается тем справедливее, чем в большей степей преступление при­писывается внутренним (контролируемым) факторам, таким как характер или злобные намерения, и чем в меньшей — внешним (неконтролируемым) факторам, таким как плохое материальное положение, неблагоприятные условия, среда. Вме­сте с тем риск рецидива тем выше, чем стабильнее были причины поступка. Так,

атрибуция в отношении установленных и плохо контролируемых свойств лично­сти или и отношении неблагоприятной и неподдающейся изменению среды вле­чет за собой незначительное наказание и высокий риск. Напротив, атрибуция в от­ношении недостаточности усилий по уклонению от преступных действий влечет за собой суровое наказание и незначительный риск рецидива. Кодирование прото­колов заседаний подобных комиссий показало, что содержание большей части всех осуществляемых каузальных атрибуций связано с внутренними стабильными фак­торами. Это свидетельствует о наличии «фундаментальной ошибки атрибуции» (объяснение с первого взгляда) и плохо соотносится с предполагаемой условным наказанием идеей приобщения к жизни в обществе.

В дальнейшем мы займемся анализом той части приписываемой ответственно­сти, которая остается вне сферы рассмотрения при определении юридической ответ­ственности, а именно анализом индивидуальных различий в ее оценках и, кроме того, общей тенденции видеть вину там, где с рациональной точки зрения вина отсутству­ет. При обсуждении индивидуальных различий необходимо учитывать выводы ис­следований по психологии личности и развития. Так, де Чармс (deCharms, 1968) установил, что индивиды, уже однажды бывшие «виновниками» содеянного, склон­ны усматривать первопричину результатов действия в личностных факторах, а не в факторах окружения не только по отношению к себе самим, но и к другим людям. Аналогичные данные получили Лоу и Мидуэй (Lowe, Medway, 1976), разделившие своих испытуемых на «личностников» и «ситуационников».

Связанные с этой проблемой возрастные различия выявили Пиаже (Piaget, 1930), и Колберг (Kohlberg, 1969). Согласно Пиаже, маленькие дети строят свое мораль­ное суждение на представлении об «объективной ответственности», когда прини­мается во внимание только масштаб причиненного ущерба. Дети более старшего возраста начинают учитывать намерение и ситуацию («субъективная ответствен­ность»). При анализе конфликтных в моральном отношении ситуаций (например, муж крадет лекарство, которое может спасти жизнь его жене, поскольку не в со­стоянии за него заплатить, а аптекарь не хочет продать его дешевле) Колберг вы­делил несколько различных стадий нравственного развития, которым соответству­ют разные принципы справедливости, определяющие атрибуцию ответственности и чувство вины.

В данном случае для нас важнее общая тенденция приписывать ответственность даже тогда, когда рационально это никак не оправдано. Вспомним, что атрибуция делает собственное окружение и будущие события более контролируемыми. Ее предвзятость служит усилению мотивации контроля, о чем говорил даже Келли, который всегда исходил из представления о чисто рациональных принципах обра­ботки информации:

«Цель каузального анализа, функция которого содействовать выживанию вида и индивида,- эффективный контроль... Контролируемые факторы резко выделяются в качестве претендентов на каузальное объяснение. При неоднозначности или сомне­ниях исход каузального анализа будет смешаться в сторону контролируемых факто­ров» (Kelley, 1971, р. 22-23).

Мотивация контроля (см.: Burger, 1985, 1987; Wortman, 1976) проявляется в двух ошибках атрибуции, связанных с недостаточной обработкой информации.

Это, во-первых, «фундаментальная ошибка атрибуции» (Ross, 1977), которую иногда еще называют «иллюзорной свободой». Этой ошибке мы обязаны переоцен­кой субъектной причинности (а значит, и ответственности) по сравнению с оцен­кой роли окружения и (изменчивых) ситуационных особенностей. Эта тенденция, как показал Бирбрауер (Bierbrauer, 1973, 1975), при самоатрибуции может одер­жать верх над расхождением в перспективе наблюдения в понимании Джоунса и Нисбетта. Приписывание ответственности окружению (ситуации), а не человеку затрудняет контроль, а «фундаментальная ошибка атрибуции» его облегчает (при­чем не вполне ясно, насколько эта ошибка обусловлена особенностями переработ­ки информации, а насколько — мотивацией).

Во-вторых, такой ошибкой, благоприятствующей контролю, являются «иллюзор­ные корреляции»: благодаря им систематически недооценивается возможность случайного возникновения двух событий, если гипотеза об их взаимосвязи кажет­ся вполне правдоподобной (например, гипотеза о том, что детальная прорисовка глаз в тесте «Нарисуй человека» свидетельствует о мании преследования — L. J. Chapman, J. P. Chapman, 1967). «Иллюзорные корреляции» осуществляются в силу того, что они облегчают психологическую обработку информации (Tversky, Kahnemann, 1973), а также в силу того, что существует тенденция игнорировать возможность несвязанности двух событий и не обращать внимания на случайность взаимосвязи.