Характеристики метапрограмм, связанные

с определением Фрейдом “Эго” и “Ид”

 

С точки зрения НЛП, паттерны метапрограмм не являются различиями “все или ничего” и могут одновременно встречаться в разных пропорциях. Различные черты стиля мышления личности характеризуются разными наборами или комбинациями паттернов метапрограмм. Различные паттерны метапрограмм покрывают разные области “пространства проблемы”. С данной точки зрения, не существует правильных или неправильных метапрограмм. Их эффективность в связи с решением проблем относится к тому, чтобы адекватным образом покрывать необходимое пространство и таким образом справляться с проблемой или ситуацией. В этом отношении метапрограммы обычно взаимодействуют так, чтобы уравновешивать друг друга.

Подобной точки зрения на отношения между “Эго” и “Ид” придерживался и Фрейд. Он рассматривал их как части системы, которые уравновешивают друг друга. Фрейд сравнивал отношения “Эго” и “Ид” с отношениями лошади и всадника, подразумевая, что “Эго” управляет “Ид” через своего рода “подстройку и ведение”.

 

“По своему отношению к “Ид” [“Эго”] похоже на всадника, который направляющего превосходящую силу лошади с той только разницей, что всадник пытается это проделать, используя лишь собственную силу, тогда как “Эго” применяет заимствованные силы. Аналогию можно провести и дальше. Часто всадник, если не хочет расстаться с лошадью, вынужден направлять ее туда, куда она желает; таким же точно образом “Эго” превращает желание “Ид” в действия — как если бы это были его собственные желания”. (З. Фрейд. Оно и Я).

 

Фрейд утверждал, что конфликт между “Эго” и “Ид” возникает только в тех ситуациях, где они отделяются друг от друга и становятся полностью поляризованными и гиперболизированными. Согласно Фрейду, проблемы возникают не просто потому, что нечто рождается внутри “Ид” или является “бессознательным”, но, скорее, потому, что в процессе “подавления” оно отделяется от “ассоциативной связи” с остальной частью психической системы человека. (В терминах аналогии Фрейда: если лошадь становится отделенной от всадника, она начинает бродить без цели, а всадник остается скованным и беспомощным.) Когда это происходит, начинают возникать проблемы и двойные связи, потому что некоторое действие вызывает “неудовольствие в одной системе и одновременное удовлетворение в другой”. (З. Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия).

Например, в своей работе с человеком-предателем Фрейд на некотором этапе указал своему пациенту, что “страх всякий раз связан с ранним желанием, которое сейчас подавлено”. (З. Фрейд. Три случая из практики). Фрейд имел в виду, что многое из того, чего человек боится в настоящем, может оказаться чем-то, чего он желал когда-то в прошлом. Например, если человек испытывает иррациональный страх смерти, нередко оказывается, что некогда в прошлом человек “желал” умереть, возможно, для того, чтобы получить свою долю внимания и симпатии со стороны некоторого значимого другого. Если вместо того, чтобы понять позитивное намерение подобного желания и постараться найти иные возможности, другая часть человека просто пытается заставить замолчать эти мысли и часть, которая за них отвечает. В данном случае эта часть становится отделенной и более не доступной для обратной связи и “ассоциативной коррекции”. Фрейд объяснял:

 

“Патологический конфликт у невротика не следует путать с нормальной борьбой между конфликтующими импульсами, все из которых находятся в одном и том же психическом поле. Это борьба между двумя силами, из которых одной удалось проникнуть на предсознательный и сознательный уровни, тогда как другая часть оказалась ограниченной бессознательным уровнем. Поэтому конфликт никогда не может быть решен окончательно... Эффективное решение достигается только путем взаимного противостояния на одном и том же поле. И, по моему мнению, достижение этого результата является единственной задачей лечения”. (З. Фрейд. Введение в психоанализ. Лекции. М., Наука).

 

Представляется, что негативные аспекты “подавления” связаны со смешением или “сталкиванием” логических уровней таким образом, что идентичность и интенции некоей части человека становятся эквивалентными его поведению. Иными словами, вместо того, чтобы просто тормозить “контрожидания”, человек начинает тормозить ту часть самого себя, которая производит эти “контрожидания”, что создает конфликт гораздо более глубокого уровня. Согласно Фрейду, невозможно полностью затормозить или избавиться от части самого себя. Попытки сделать это лишь заставляют ее (часть) уйти в область бессознательного, где она оказывается отделенной от ассоциативной связи с остальной системой. Ее позитивные намерения становятся ограниченными собственной маленькой частью системы и тем самым усугубляют проблему и конфликт, поскольку начинают действовать, исходя лишь из собственных интересов в ущерб остальной части системы; что, в свою очередь, усиливает необходимость подавления и т.д.

Следовательно, вместо того, чтобы осознать всю необходимость коммуникации и интеграции между частями, человек считает необходимым продолжать “подавление”. Приведу пример: я работал с женщиной, которая незадолго до того обнаружила у себя рак. Это открытие привело к возникновению интенсивного конфликта внутри нее, связанного с проблемой идентичности. Я сообщил ей: очень важно, чтобы она интегрировалась и стала целостной личностью в целях поддержания процесса выздоровления. Женщина ответила: “Конечно, я хочу быть целостной и интегрированной личностью; и я стану такой, как только смогу избавиться от этой части самой себя”.

Фрейд полагал, что путем привнесения в сознание подавленных или бессознательных частей конфликта, процесс станет “нормальной психической борьбой на одном и том же поле между двумя тенденциями; между мотивами, стремящимися сохранить противоположный заряд, и теми мотивами, которые готовы его ликвидировать”. Далее Фрейд пояснял:

 

“Первые из них — это мотивы, которые создали подавление; среди вторых обнаруживаются новые мотивы, приобретенные недавно, которые, как ожидается, смогут решить конфликт в нашу пользу. Нам снова удается оживить старую битву подавления, вынеся на рассмотрение эту, уже давно забытую проблему. Новый вклад, который мы в нее вносим, лежит, во-первых, в демонстрации того факта, что первоначальное решение привело к болезни и к обещанию, что другое решение проложит дорогу к выздоровлению; и, во-вторых, в указании на то, что все обстоятельства совершенно изменились с момента первоначального отталкивания данных импульсов”. (З. Фрейд. Введение в психоанализ. Лекции. М., Наука).

 

И снова, в соответствии со своей стратегией, Фрейд утверждает, что решение приходит при развитии метаосознавания конфликта и последующей подстройки и ведения к новому результату. Этот результат достигается при: 1) “оживлении старой битвы подавления” таким образом, что конфликт выносится на новое рассмотрение; 2) “демонстрации того, что первоначальное решение приводит к возникновению болезни”; 3) “указания на то, что все обстоятельства совершенно изменились” с момента возникновения конфликта и 4) введения новых альтернатив, которые “пробивающих дорогу к выздоровлению”.

Терапевтический процесс, рассматриваемый с точки зрения Фрейда, признает, что убеждения человека и разные “части”, составляющие его идентичность, развиваются в разное время жизни. Многие убеждения, составляющие модель мира человека, на самом деле формируются еще в детстве. Эти убеждения часто бывают ограничены в своих масштабах и перспективах, но кажутся более “реальными”, потому что более знакомы и за ними стоит много личных ощущений и воспоминаний в отличие от убеждений, которые возникли позже. Вместо того, чтобы воспринимать все убеждения как “вневременные”, нередко оказывается полезным найти момент возникновения некоторого убеждения или части самого себя, с тем чтобы можно было расположить и оценить их по отношению к соответствующей временной рамке. После чего становится возможным переход на другой уровень восприятия конфликта.

В качестве иллюстрации предполагаемого Фрейдом процесса приведу пример: у одного человека, с которым я работал, была боязнь высоты, но только определенной высоты. Он не боялся маленьких высот (таких, как высота лестницы), его не страшили полеты на самолете. Обычно его фобическая реакция проявлялась только в зданиях, которые превышали определенное количество этажей. Исследуя процесс возникновение своего страха, этот человек обнаружил некоторое воспоминание в раннем детстве. Его отец работал в одном высоком здании и однажды с неохотой взял сына (моего клиента) с собой на работу после ссоры с матерью мальчика. Отец постепенно очень увлекся работой, и его стали раздражать частые приставания сына, поэтому он отправил мальчика играть на балкон офиса.

Расстроенный, одинокий и злой на отца, ребенок смотрел с балкона и мечтал о том, чтобы “никогда не вырасти” и стать таким, как его родители. Эти размышления привели его к фантазиям о Питере Пэне. Мальчик начал мечтать о том, чтобы быть таким, как Питер Пэн, который мог летать и остался ребенком навсегда. В своем воображении мальчик стал визуализировать себя, представлять, что соскальзывает с края балкона и летает, как Питер Пэн. В результате этих мечтаний его “рациональная” часть внезапно осознала всю потенциальную опасность подобной фантазии и начала стремиться к подавлению не только самого “желания”, но и той части, которая породила данную фантазию. И с этого момента возник яростный конфликт между “мечтателем” и “реалистом”. Конфликт, ставший бессознательным, усиливался и приносил с собой чувство страха и замешательства, когда мальчик поднимался на верхние этажи высотных зданий.

Осознав ситуацию, лежащую в основе этого конфликта, мой пациент смог понять “старые мотивы” или “позитивные намерения” обеих частей. Он смог понять, что обстоятельства его жизни (касающиеся его самого и его родителей) “изменились коренным образом”. Мужчина осознал, что “Питерпэнской” части, покинувшей его воображение очень давно, никогда не позволялось вернуться обратно; поэтому она не могла быть осознана, признана и принята. Я попросил пациента зрительно представить свою часть “Питер Пэна”, как бы находящейся в одной руке и “реалистическую” часть — в другой. Интересно, что он увидел “реалистическую” часть в виде большого бетонного здания, которое было очень прочным и имело крепкий фундамент. Потом я попросил мужчину соединить руки и представить эти две части объединенными в одно целое. Он увидел сияющую мраморную статую Питера Пэна, прочно опирающуюся на землю, такую что простоит вечно и всегда будет напоминать о значительности его мечтаний.

Мы проверили “интеграцию”, поднявшись на несколько высотных зданий, ранее вызывавших у моего пациента фобическую реакцию. Вместо страха у этого человека появилось ощущение уверенности и свободы и чувство, словно он приветствовал свою долго отсутствующую часть.

Важно помнить, что не все внутренние конфликты возникают в результате прошлых травм или “подавления”. Иногда они являются неизбежным побочным продуктом роста, а временами даже необходимы, чтобы человек достигал более высоких уровней интеграции. Сам Фрейд указывал, что “конфликты и разногласия... возникают в психическом аппарате, когда “Эго” переходит в процессе своего развития к более высокой и сложной организации”. (З. Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия). Многие внутренние конфликты естественным образом возникают, когда мы проходим переходные этапы нашей жизни — как в примере с моей матерью, который я приводил выше; или при такой борьбе, которую Фрейд интерпретировал как борьбу между страстью и ощущением собственной миссии (вспомним исследование скульптуры Моисея).

Во время этих переходов людям часто бывает необходимо изменить баланс или “сдвинуть” комбинацию паттернов своих метапрограмм, служивших им на предыдущих этапах жизни. Например, человек может сменить работу на такую, потребует от него ориентации в более длинной временной рамке или большей активности. Моисей, будучи духовным вождем, находился в состоянии борьбы между эмоциональной реакцией в короткой временной рамке и своим более долговременным видением перспективы. Некоторые общие виды борьбы, происходящие в подобной ситуации включают в себя:

 

Кратковременное удовольствие против Долговременного добра;

“Я сам” против Других;

Прошлое (ребенок) против Будущего (взрослый);

Эмоциональное против Рационального;

Рост против Защиты;

Возбуждение против Торможения;

Мечтатель против Критика.

 

У моей матери, например, была роль, которая требовала от нее сильной “внешней референции” и “ориентации на других” в течение более тридцати лет. Естественное развитие жизни поместило мать в ситуацию, когда необходимо было иметь более сильную “внутреннюю референцию”. Такое изменение рождало в ней внутреннюю борьбу.

Эта естественная борьба приводит к кризисам, если люди не обладают необходимым осознанием или набором понятий для того, чтобы уметь определить находящиеся в конфликте части себя и суметь переместить их в “единое психическое поле”. [В самом деле, одним из преимуществ, которое паттерны метапрограмм приносят в область разрешения конфликтов, является то, что они позволяют нам проводить более тонкие различения процессов, создающих этот конфликт.] Когда я впервые обсуждал с моей матерью ее ситуацию, она совершенно не осознавала, что пребывала в состоянии глубокого внутреннего конфликта. Часто, когда человек имеет две диссоциированные части, он просто перепрыгивает от одной к другой. Моя мать, например, обычно жестикулировала левой рукой, когда говорила о том, что хотела бы сделать для себя и о причинах, по которым она этого заслуживала. Затем мать буквально садилась на свою левую руку, начинала жестикулировать правой и говорить о том, что все ее желания на самом деле совершенно не важны и что целью всей ее жизни была забота о других. Затем, также резко садясь на правую руку, она начинала жестикулировать левой рукой, говоря о необходимости делать все то, что она хотела для себя. Мать не замечала, что противоречит сама себе, до тех пор пока я не указал ей на то, что она делает руками.

Как говорил Альберт Эйнштейн, “вы не можете решить проблему, используя тот же тип мышления, который породил данную проблему”. Это утверждение, по-видимому, и составляет наиболее фундаментальный принцип решения проблем. По аналогии с реимпринтингом, важным шагом в решении конфликтов является достижение “третьей позиции”, или “метапозиции”. Вместо того, чтобы следить за конфликтом между собой и кем-то другим, вы будете наблюдать за конфликтом между частями самого себя или своего “Я”. Когда человек достигает “третьей позиции”, он становится способным расширить свою карту и выходит за пределы жесткого дуализма, или полярностей, нередко часто лежащих в основе конфликта*.

Для того, чтобы видеть перспективу своего конфликта из “третьей позиции”, моя мать должна была одновременно наблюдать обе конфликтующие части самой себя, при этом не “влезая в ботинки” одно из них. В НЛП это обычно достигается путем физического представления конфликта. Моя мать использовала асимметричные жесты руками, и я попросил ее физически разделить две части, участвующие в конфликте, поместив каждую из них в определенную руку. В иных ситуациях, я нередко прошу человека разместить его части в разных местах в пространстве и проиграть ответные реакции каждой из частей всем своим телом. Кроме того, их физическое представление в пространстве, уменьшая путаницу и “засорение” между частями, помогает человеку сформировать более четкую модель этих частей и создает “общую почву”, которая, как почувствовал Фрейд, важна для разрешения конфликта**. Включение в процесс всего тела также помогает активизировать бессознательные процессы. Это важно, потому что многие из ощущений, связанные с конфликтами, могут быть в высокой степени кинестетическими или невербальными. Пространственное разделение частей при помощи рук или всего тела также служит якорем для того, чтобы помочь достичь разных ощущений и мыслей, связанных с противоположными частями, и сосредоточиться на них***.

И действительно, Фрейд понял, что “образ тела” — один из наиболее значительных факторов формирования “Эго” человека. Он писал:

 

“Еще один фактор, помимо влияния системы восприятия сыграл важную роль в формировании “Эго” и его дифференциации от “Ид”. Тело человека, особенно его поверхность, является местом, где возникают как внешние, так и внутренние ощущения. Оно представляется подобным любому другому объекту, но при прикосновении дает два типа ощущений, одно из которых может быть эквивалентным внутреннему ощущению... Поэтому “Эго”, в первую очередь, является телесным “Эго”; это не просто некое поверхностное единство, а проекция поверхности. “Эго” в конечном итоге является производным телесных ощущений, возникающих главным образом на поверхности тела. Его можно рассматривать как психическую проекцию поверхности тела, которая, кроме того... является представлением поверхностей психического аппарата”. (З. Фрейд. Я и Оно).

 

Одним из преимуществ использования тела или частей тела в пространственном представлении конфликта, является то обстоятельство, что оно помогает задействовать все органы чувств. Фрейд указывал, что тело можно видеть и чувствовать — как поверхностно, так и изнутри. Добавление вербализации дает возможность использовать все главные органы чувств для идентификации и разрешения конфликта. В НЛП успешное разрешение конфликта достигается при вовлечении всех репрезентативных систем.

Вот пример. Поскольку моя мать жестикулировала левой рукой, когда говорила о той части самой себя, которая хотела делать что-то для нее, я попросил мать вытянуть эту руку вперед, повернув ладонью вверх, и зрительно представить, на что могла бы быть похожа эта часть. Она увидела ее как “сильную, живую, молодую женщину, одетую в яркие пышные (оранжевые, фиолетовые и золотые) одежды”. Она “была переполнена энергией и стремлением, была полна идей”. Затем я попросил мать представить другую часть самой себя, которая как бы заключалась в правой руке. Она увидела “очень усталую, изможденную, старую, похожую на ведьму женщину с длинными, повисшими белыми волосами, одетую в помятое серое платье”. Эта женщина “отчаянно хотела отдыха и покоя”.

В целях вовлечения матери в процессе аудиальной репрезентативной системы я попросил ее сделать так, чтобы эти две части посмотрели друг на друга, и затем вербализировать то, что они подумали друг о друге. Поскольку внутренние конфликты являются самонаправляемыми, “почвой для споров” становятся убеждения и суждения частей относительно друг друга, а не их убеждения по поводу внешних событий и ситуации. Неудивительно, что эти две части первоначально находились далеко друг от друга и не доверяли друг другу. Каждая из них считала другую часть врагом, и усталая серая женщина пыталась убрать яркую амбициозную женщину с дороги для того, чтобы дать им обеим отдохнуть (и, таким образом, она практически навлекла заболевание раком, рассматривая его как средство достижения покоя).

Как указал Фрейд, когда человек облекает мысли и убеждения в слова, это позволяет им экстернализироваться и “восприниматься как если бы они пришли извне”; а также помогает осознать убеждения и суждения, лежащие в основе конфликта, а затем принять их и исследовать.

Далее я попросил мать выйти за пределы отрицательных выражений, мыслей и убеждений каждой из частей и рассмотреть их “позитивные намерения”. Во многом, этот процесс представляет собой самый важный шаг в начале разрешения конфликта. Например, амбициозная, ярко одетая часть не собиралась запугивать и выматывать другую, более блеклую и старую часть. Ее позитивное намерение состояло в наслаждении жизнью и получении удовольствия от того, что ей было доступно. Точно так же положительное намерение и цель старой серой женщины заключалось совсем не в том, чтобы угрожать другой части или в том, чтобы убить ее; скорее, она стремилась сохранить силы для выполнения своих обязанностей по отношению к другим. Сумев выразить свои цели и намерения, обе части поняли, что, находясь на уровне намерений, они не являлись полярно противоположными. “Наслаждение жизнью” и “сохранение сил для выполнения своих обязанностей” не представляли собой внутренне несовместимые цели, наоборот, они дополняли друг друга. Они стали несовместимыми только благодаря тому способу, с помощью которого они пытались осуществить эти намерения.

Затем я попросил свою мать из метапозиции рассмотреть скрывающуюся за позитивными намерениями обеих частей, “общую миссию”, то есть понять, какова была та цель на глубинном уровне (таком, как уровень идентичности или духовности), к которой обе эти части стремились? Она поняла, что и наслаждение жизнью, и сохранение сил для выполнения своих обязанностей имело целью попытку достижения высшего самовыражения в жизни и осуществления своего предназначения. Для матери это было очень глубоким и важным откровением.

Как только мать поняла, что эти две части не только находились в конфликте на уровне намерений, но и разделяли общую глубинную цель, она смогла убедиться, что обе части обладали важными и дополняющими друг друга способностями и ресурсами. Эти способности могли быть использованы разными способами для достижения различных целей. Она поняла, например, что старая седая женщина использовала энергию и устремления молодой части. А яркая амбициозная часть — устойчивость и спокойную силу старшей женщины. Я указал ей на то, что если бы эти части смогли научиться совместно использовать свои ресурсы вместо того, чтобы бороться друг с другом, они сумели бы найти новые и более эффективные пути для достижения их совместной миссии, смогли бы помочь матери достичь высшего самовыражения в жизни и осуществить свое предназначение.

В контексте данных откровений, я попросил мать совместить обе части, медленно соединив руки. Когда она это сделала, я попросил ее создать новый образ, представляющий синтез и интеграцию двух частей, их взаимодополняющих намерений и способностей. К ее удивлению, соединив руки, мать сначала увидела образ огромного крылатого Меркурия, который сиял и переливался серебром. Через некоторое время этот образ превратился в “привлекательную, приятную женщину, красиво одетую, с большим потенциалом, спокойную и уравновешенную”. Я предложил ей поместить данный образ внутрь своего тела и почувствовать, что значит быть цельной и единой. Она прониклась ощущением здоровья, мира и веры, что ее тело не будет делать ничего, что могло бы принести ей вред.

Помимо помощи процессу интеграции соединение рук стало для моей матери якорем состояния целостности. Она говорит, что до сих пор использует прием соединения рук как якорь для интеграции, если начинает испытывать замешательство или тревогу.

Моя мать немало сделала для своего выздоровления, но именно данный процесс обозначил начало исцеления. Через несколько месяцев после этого ее заболевание перешло в состояние ремиссии (без облучения или химиотерапии). В то время, как пишутся эти строки, моя мать жива и прекрасно себя чувствует; а ведь прошло уже двенадцать лет. Физически и эмоционально она способна противостоять тем вызовам, которые бросает ей жизнь, и продолжает осуществлять свое предназначение.

 

Большая часть процесса интеграции конфликта в НЛП, описанная в данном примере, включает в себя распределение ощущений по разным уровням для того, чтобы избавиться от ненужного замешательства и излишнего беспокойства. Как я уже указывал в той части книги, которая посвящена Альберту Эйнштейну, обычным подходом к решению конфликтов в НЛП является первоначальное “укрупнение” на один уровень выше уровня конфликта для достижения согласия среди ценностей “более высокого уровня”. Второй шаг — “разукрупнение” на один уровень ниже того, где происходит конфликт. На этом, более низком, уровне можно найти “дополнительные” ресурсы, относящиеся к тем частям системы, которые находятся в видимом конфликте.

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: