Строительство «могущественной державы» — миф и реальность

 

В 90-е годы перед северокорейским руководством остро встал вопрос: «Что делать?». КНДР лишилась главного экономического спонсора, не стало Советского Союза, а Россия не могла, да и не хотела поддерживать режим, который не отвечает «элементарным стандартам» цивилизованного государства. Правительство Б. Н. Ельцина попросту игнорировало бывшего союзника, свело до минимума связи с Северной Кореей. Не спешил занять «советское место» и Китай. Пекин раздражало нежелание Ким Чен Ира и его группировки постепенно модернизировать страну, вывести ее из плачевного состояния. Китай продолжал оказывать продовольственную помощь, поставлял нефтепродукты, чтобы «поддержать на плаву» режим Ким Чен Ира, однако под различными предлогами отказывался предоставлять масштабную экономическую помощь для восстановления развалившегося северокорейского народного хозяйства. Эти и другие обстоятельства (жесткое политическое давление со стороны США, Японии, Южной Кореи) требовали от «полководца» и его помощников принятая неотложных мер по нормализации экономической ситуации, заметно ухудшившейся в результате катастрофических наводнений и голода в 1995—1996 годах. Пойти на ограниченное реформирование экономики в Пхеньяне не решились, опасаясь дезинтеграции властной элиты и последующей реальной возможности потерять власть. Было принято политическое решение кимирсеновского типа — попытаться мобилизовать внутренние ресурсы, вернее, идеологический ресурс.

В 1994 году Ким Чен Ир посетил ряд промышленных объектов, где ему понравились хозяйственные успехи, достигнутые без участия государства, на основе собственных сил. По указанию полководца другие руководители страны также побывали на этих объектах. В результате было принято решение начать «трудный поход» с тем, чтобы самостоятельно, опираясь на собственные силы, восстановить народное хозяйство, улучшить жизнь людей. «Трудный поход», по замыслам северокорейских стратегов, должен был олицетворять стодневный марш партизан Ким Ир Сена в 1938—1939 годах в бассейне реки Амнокан на корейско-китайской границе. В ходе этого трудного похода в 40-градусный мороз партизанский отряд будущего северокорейского «вождя», гонимый японскими войсками, сумел преодолеть трудности и оторваться от преследователей. В северокорейской мифологии о партизанском этапе жизни Ким Ир Сена этот период назван самым трудным. В 1940 году японцы «вытеснили» Ким Ир Сена и его небольшой отряд (30 человек) на территорию СССР, где он находился в течение 5 лет, вплоть до освобождения Кореи Советской Армией в августе 1945 года.

Северокорейская пропаганда поднимает на щит идею «трудного похода». Повсюду развешиваются лозунги «Жить и работать с духом «трудного похода», «Живи сегодня не ради нынешнего дня, а во имя завтра» и т. п.

В партийных организациях, трудовых коллективах активизируется идеологическая работа, политическая учеба, явно сбавившая обороты после смерти в 1994 году Ким Ир Сена. Организуются массовые митинги в поддержку «духа трудного похода». Ким Чен Ир и его ближайшее окружение совершают поездки по стране, пытаются поднять моральный дух голодного населения.

1998 год объявляется годом «форсированного марша». Северокорейская пропагандистская машина требует резко ускорить преодоление кризиса в экономике. В январе 1998 г. Ким посещает провинцию Чаган (здесь в основном сосредоточены оборонные предприятия), где ему пришлись по душе некоторые успехи чаганцев в экономической работе. Особенно понравилось «полководцу» то, что провинция не просила продовольствия у центра, а самостоятельно справилась с этой проблемой. Провинциальные власти приступили к строительству средних и малых гидроэлектростанций, что также привлекло внимание Кима. Он призвал всех следовать примеру чаганцев, проявлять «дух Канге» (столица провинции). Особую похвалу полководца заслужил Ён Хен Мук член Политбюро ЦК ТПК, член ГКО, ответственный секретарь провинциального парткома. Ён также входит в число ближайшего окружения Ким Чен Ира и пользуется доверием «полководца».

Затем наступает очередь заняться продовольственной проблемой. В уезде Тэхондан (провинция Рянган — север страны) начинают культивировать картофель. По всей стране объявляется «картофельная революция». Корейцам предлагается переключить свои желудки с риса на картофель. Однако сделать это не просто. Веками основным продуктом корейцев был рис. Поэтому они неохотно следуют призыву «полководца».

Следующая задача — начать перепланировку рисовых чеков. В провинции Канвон проводятся масштабные земляные работы по расширению полей под рис. Землеустроительные работы, действительно, позволили увеличить посевные площади на 1,5 млн чонбо (1 чонбо = 0,92 га), однако сбор урожая риса не увеличился. Проблема питания так и не была решена, хотя идеологической трескотни было предостаточно.

1999 год объявляется годом «великого перелома». Руководству КНДР при активнейшем содействии международного сообщества удалось отвести страну от края голодной смерти. Это не означает, что была решена продовольственна проблема. Нет. Угроза голода несколько отступила, но по-прежнему остается, и страна нуждается в новых гуманитарных поставках продовольствия.

В промышленности также наметилась определенная стабилизация. Оживились некоторые производства, но кризис в экономике к концу XX века так и не был преодолен.

2000 год получает название «год великого фестиваля победителей». Объявляется «успех» на ряде экономических направлений: построено свыше 5 тыс. средних и мелких ГЭС, нормализуется производство на некоторых предприятиях металлургической и машиностроительной промышленности. Более-менее нормально действуют оборонные заводы, растет экспорт вооружения (главным образом, ракет). Однако эти «успехи» и «фестиваль победителей» — не более, чем пропаганда. Кимченировской власти нужны «успехи», так как при Ким Ир Сене народ жил действительно лучше и кушал больше. А с приходом нового «вождя» страна погрузилась в такой кризис, что вольно или невольно люди сравнивали свое бытие до и после Ким Ир Сена и приходили к выводам, которые не могли не беспокоить Ким Чен Ира и правящую группировку.

Все эти марши, походы, фестивали были прелюдией к провозглашению очередной амбициозной программы. Ким Чен Ир не мог себе позволить, чтобы его режим оказался непривлекательным, одиозным для собственного народа. Он провозглашает курс на строительство «могучей и процветающей державы». Эта амбициозная по названию программа базируется на трех составных частях.

Во-первых, нужно создать «могучую» идеологию, которая овладела бы массами. Такая идеология есть — это «идеи чучхе» Ким Ир Сена. «Чучхейская» идеология, как утверждает северокорейская пропаганда, одержала полную победу и стала доминирующей идеологией в северокорейском обществе. Иными словами, выполнена важнейшая установка Ким Ир Сена о «всеобщей чучхеизации» страны. (В КНДР навязчиво насаждается лозунг «Не знать никаких других идей, кроме идей чучхе»).

Во-вторых, необходимо превратить страну в «неприступную крепость», создать мощные вооруженные силы. Эта проблема, считают в Пхеньяне, также решена. КНДР превратилась в высокомилитаризованное государство, в котором реальная власть находится в руках военной хунты во главе с маршалом Ким Чен Иром. А содержащиеся в Конституции нормы об органах власти — Верховном народном собрании, его Президиуме, Кабинете министров, народных комитетах — это фикция. Конституционные органы нужны хунте, чтобы закамуфлировать истинное положение вещей. Комитет обороны и его органы на местах осуществляют руководство всеми сторонами жизни в Северной Корее. Это соответствует и проповедуемой в КНДР теории о приоритете армии, о приоритете винтовки. Вся страна ходит строем, поет революционные песни и клянется «великому полководцу» разгромить любого врага, который посягнет на режим, на «травинку, растущую на северокорейской земле».

Третья составляющая часть программы строительства «могущественной державы» — создание мощной экономики. Эта — задача задач режима. Она, как считают в Пхеньяне, пока не выполнена. И как ее выполнять, в Северной Корее не знают. Попытки осуществить «государственные мероприятия» ограничились некоторым повышением зарплаты и значительным ростом цен. А полки магазинов как были пустыми, так и остались. Продукты по-прежнему выдаются по карточкам. Обладание карточкой тем не менее не гарантирует получение продуктов. Иначе говоря, экономическая ситуация не улучшилась. Как строить экономический фундамент «могущественной державы», никто в Северной Корее не знает, даже «великий» Ким.

Что же сегодня представляет из себя в экономическом отношении северокорейская «могущественная держава»? Посмотрим на нижеприводимую таблицу¹⁷.

Вид продукции Единица измерения 1990 2000 2002

Электроэнергия млрд кВт/ч 35,0 19,0 12,0

Уголь млн т 49,5 12,0 11,7

Сталь млн т 4,2 1,8 1,5

Цветные металлы млн т 0,3 0,13 0,16

Цемент млн т 7,6 4,8 4,0

Хим.удобрения млн т 4,4 1,6 1,2

Ткани млн пог. м 600 100 100

Зерновые млн т 6,8 5,1 3,8

Морепродукты млн т 2,2 0,5 0,4

 

 

## ¹⁷ См.: История Кореи. М., РОССПЭН, 2003. С. 351; «Корус форум». 2003/5. С. 31

 

Как видно, ситуация в экономике Северной Кореи не улучшается. По-прежнему ощущается острая нехватка электроэнергии, падает производство практически всех отраслей. Не удается справиться и с продовольственной проблемой. Руководство страны продолжает линию на приоритетное развитие военно-промышленного комплекса. На сессии Верховного народного собрания в марте 2003 года «национальная оборона и ВПК» названы главным приоритетом в экономическом строительстве.

Чтобы как-то оправдать неспособность властей поправить положение дел в экономике, на протяжении десятилетия называют две главные причины: попытки США «раздавить КНДР» и постоянные природные катаклизмы. Особый акцент делается на отказе США выполнять свои обязательства по сооружению в КНДР АЭС на легководных реакторах (Рамочное соглашение 1994 г.), что, как утверждают в Пхеньяне, создало огромные трудности с электроэнергией в народном хозяйстве и в обеспечении потребностей населения.

Тем не менее курс на строительство в ближайшем будущем «могущественной державы» настойчиво пропагандируется правящей верхушкой. В последнее время эта линия получила новое «теоретическое» обоснование. Изобретены три опоры, которые необходимо создать для «могучей державы». К ним относятся «идея, ружье, наука и техника». «Когда идея будет стойкой, — говорится в одной из публикаций, — ружье — могучим, а наука и техника — развитыми, тогда страна станет чучхейской социалистической могучей державой»¹⁸. Однако ни теоретические изыскания, ни крикливые призывы и даже строгий спрос властей с руководителей производств за невыполнение указаний по строительству «могущественной державы» не дают желаемого результата. Экономика Северной Кореи продолжает катиться вниз, а пропагандистская машина усиленно «раскручивает» новый тезис о том, что «с ружья началась корейская революция и ружьем ее нужно завершить»¹⁹. Не очень, правда, понятно, как с помощью винтовки можно увеличить производство промышленной продукции, товаров широкого потребления, продуктов питания. Ведь как раз эта самая винтовка и пожирает вышеперечисленное. Но это неважно. Лозунг вброшен, и вброшен «великим полководцем». А если он сказал, то нужно выполнять, нельзя думать и размышлять о смысле его указания. Вообще, нет ничего, что нельзя не выполнить. Согласно «чучхе», человек — хозяин всему. И если он идет вперед с улыбкой (по-корейски «кача усымё кача»), то преодолеет все трудности и препятствия и выполнит приказ Ким Чен Ира. Так гласит установка северокорейской партийной пропаганды.

 

 

## ¹⁸ «Три опоры в строительстве могучей державы» // «Информбюллетень ЦТАК». 2000. 26 янв. № 21. С. 4.

 

## ¹⁹ Там же.

 

 

Обида на китайцев

 

Поворот Китая к Южной Корее в конце 80-х годов, приведший в итоге к нормализации в 1992 году отношений КНР с РК, был болезненно воспринят в Пхеньяне. Если Ким Ир Сен, имевший тесные связи с китайскими лидерами, как-то смог «переварить» свою обиду на них, то Ким Чен Ир демонстрировал резкое неприятие «предательства» китайских товарищей. После смерти Ким Ир Сена в 1994 году Ким-младший долго игнорировал китайцев, всячески подчеркивая свое недовольство. А недоволен он был не только расширением сотрудничества между Китаем и Южной Кореей, быстрым ростом товарооборота. «Полководец» видел, как растет экономика Китая, усиливается его военная мощь, однако Пекин не спешил помогать КНДР. Вернее, помогал, но объем этой помощи явно не устраивал пхеньянское руководство, а за поставки нефти вообще приходилось платить, пусть и не по мировым ценам, но все-таки платить.

Не нравилась Киму китайская позиция и по корейскому вопросу. Пекин ясно давал понять, что он против осложнения ситуации на полуострове, за мирное разрешение ядерного кризиса 1993—1994 годов, за налаживание стабильного межкорейского диалога.

Вызывали раздражение корейцев настойчивые китайские советы приступить к реформе экономического механизма в КНДР. Причем, не только давались советы, но и показывались результаты этих реформ в Китае. На первых порах Пхеньян пропускал китайские пожелания мимо ушей, подчеркивал, что намерен и дальше строить «социализм корейского образца», опираясь на собственные силы.

Тем не менее Ким-младший не мог не учитывать позицию Китая в корейском вопросе. Между сторонами шли постоянные консультации по ядерным делам. Пекин сыграл позитивную роль в налаживании северокорейско-американского диалога по ядерной проблеме, который в октябре 1994 года привел к подписанию Рамочного соглашения между КНДР и США.

Китай был участником четырехстороннего переговорного процесса (КНДР, РК, КНР, США) по корейскому урегулированию в конце 90-х годов. Пекин приложил немало усилий, проявил присущую ему дипломатическую изворотливость, чтобы посадить за один стол с РК и США северокорейскую делегацию. Ситуация с подготовкой этого форума осложнилась в результате побега секретаря ЦК ТПК Хван Дян Оба через южнокорейское консульство в Пекине. Китай, несмотря на требование Пхеньяна, выпустил Хвана в Сеул. Этот инцидент охладил отношения КНДР с Китаем. Однако механизм подготовки четырехсторонних переговоров был запущен, и в конце концов в декабре 1997 года в Женеве состоялся первый раунд (всего было пять раундов, последний в апреле 1998 г.). Северная Корея использовала этот форум прежде всего в целях завязывания диалога с США, добивалась получения продовольственной помощи от всех участников переговоров. И такая помощь была предоставлена. Только Китай в 1998 году поставил КНДР в качестве гуманитарной помощи 100 тыс. т продовольствия, 20 тыс. т химических удобрений, 80 тыс. т нефти²⁰. Пекин регулярно оказывал КНДР на безвозмездной основе экономическое содействие: 1994 год — 6 млн долларов, 1997-й — 30 млн долларов, 1999-й — 50 млн долларов, 2000 год — 30 млн долларов²¹.

 

 

## ²⁰ См.: Корсун В. А. Внешняя политика Китая на пороге XXI в. МГИМО(У). М., 2002. С. 86.

 

## ²¹ «Компас» № 37. ИТАР-ТАСС. 13.09.2001. С. 22.

 

КНДР в ходе переговоров настаивала на заключении с США взамен соглашения о перемирии мирного договора, выводе американских войск из Южной Кореи.

Американская и южнокорейская стороны также требовали заключения мирного договора, но между РК и КНДР, осуществления военной разрядки на полуострове. Между участниками переговоров сохранялись серьезные расхождения в позициях. Стороны так ни о чем конкретно и не договорились, если не считать договоренности о формировании двух подкомитетов: по обеспечению мира и снижению уровня напряженности на полуострове. Если же говорить о позиции Китая, то он немало сделал, чтобы продвинуть вперед переговорный процесс. Северокорейская делегация координировала свои переговорные шаги с китайцами. Китайские представители внешне вели себя нейтрально, им не всегда импонировала бескомпромиссная позиция Пхеньяна.

Четырехсторонние переговоры в общем-то закончились безрезультатно. Тем не менее США, РК и Китай смогли увидеть северокорейцев в деле, то есть их поведение в многостороннем формате. Было понятно, что у представителей КНДР нет опыта участия в подобных форумах. К тому же северные корейцы стремились не к многостороннему диалогу, а свели свое участие в женевских переговорах для выхода на переговоры с американцами, что в общем-то им удалось. Вскоре начались северокорейско-американские контакты на высоком уровне, а затем и с участием лидеров США и КНДР.

Несмотря на недовольство широким развитием связей и контактов между Китаем и Южной Кореей, недостаточной материальной поддержкой КНДР, Ким Чен Ир вынужден мириться с этим фактом. В открытой печати Китай именуется «великой дружественной державой». Северокорейские руководители в поздравительных телеграммах в адрес китайских лидеров подчеркивают верность традициям корейско-китайской дружбы и сотрудничества в интересах «защиты социалистических завоеваний двух стран». Обе стороны дают высокую оценку союзному договору 1961 года как фундаменту «скрепленного кровью дружбы и сплоченности народов Кореи и Китая».

После периода спада, вызванного установлением дипломатических отношений КНР—РК, между КНДР и Китаем возобновились активные политические контакты. Ким Чен Ир в мае 2000 года нанес конфиденциальный визит в КНР. Эта поездка была осуществлена за три недели до межкорейского саммита в Пхеньяне. Северокорейский «полководец» нуждался накануне встречи с президентом РК Ким Дэ Чжуном в «моральной поддержке» старшего китайского брата. И эта поддержка была оказана.

В январе 2001 года Ким снова едет с секретной миссией в Китай, посещает Шанхай, знакомится с китайскими реформами. И впервые дает позитивную оценку китайским преобразованиям. Правда, северокорейские газеты не публикуют кимченировскую хвалу реформам в Китае.

Северокорейскую любовь к Китаю Ким Чен Ир демонстрирует также своим посещением посольства КНР в Пхеньяне 1 июля 2001 года по случаю 80-летия образования китайской компартии. Вообще публичные визиты в китайское, а, начиная с 2001 года, и в российское посольство в Пхеньяне становятся вершиной кимирсеновской дипломатии. Такая дипломатическая игра, как представляется, должна была показать заинтересованным государствам, что Пхеньян имеет в лице Москвы и Пекина «верных» друзей. А что касается России и Китая, то эта игра, по замыслам северокорейцев, должна вызывать чувство соперничества между двумя соседями КНДР, которое Ким Чен Ир намеревался использовать в интересах собственной, еще более крупной и сложной игры с США, Японией и РК.

В ответ на два секретных визита в Китай северокорейского полководца председатель КНР Цзян Цзэминь в начале сентября 2001 года прибыл в Пхеньян. Корейцы внешне торжественно «обставили» приезд «старшего брата» по всем правилам «садэчжуый» («преклонение перед старшим»). Не остался в долгу и китайский брат. Он привез подарки — 200 тыс. т продовольствия и 30 тыс. т дизельного топлива. Ведь Пхеньян и в 2001 году продолжал испытывать острую нехватку продовольствия и энергоносителей.

Как и на предыдущих встречах лидеров Китая и Северной Кореи, на этом саммите не принимались совместные документы. Однако все же известно, что главными темами переговоров была ситуация на Корейском полуострове и межкорейские отношения, двустороннее сотрудничество, некоторые внешнеполитические проблемы. Основной упор северные корейцы сделали на экономическом сотрудничестве с Китаем. В Пхеньяне не удовлетворены объемами экономической помощи со стороны Китая. Да и торговые связи КНР—КНДР, особенно по сравнению со связями КНР—РК, невелики. Объем товарооборота Северной Кореи в конце 90-х — начале 2000 годов колебался от 300 до 550 млн долларов. Китайских инвестиций в северокорейскую экономику практически нет. А торговля Китая с Южной Кореей растет из года в год. В 2002 году она составила около 40 млрд долларов. Южнокорейский бизнес активно идет в Китай. На конец 2002 года РК вложила почти 13 млрд долларов в 19 тысяч проектов на территории КНР.

Китайский частный капитал несколько расширил свое присутствие в Северной Корее (магазины, кафе). В экономической зоне Раджин-Сонбон (Расон) китайские предприниматели открыли около 50 торговых и туристических фирм, построили десять отелей.

Между двумя странами существует проблема долга. КНДР должна Китаю около 5 млрд долларов, однако сейчас не стоит вопрос о его погашении. Северная Корея просто не в состоянии сделать это.

Есть еще, по крайней мере, две проблемы, которые отягощают двусторонние отношения. Прежде всего, проблема 300 тысяч северокорейцев, нелегально перешедших в северо-восточный Китай и «растворившихся» среди постоянно проживающих там корейцев.

Бегство граждан КНДР в Китай и оттуда в Южную Корею, инциденты с их проникновением в посольство РК в Пекине вызывают озабоченность у китайцев. КНР и КНДР имеют соглашение о взаимной выдаче нелегалов. Однако отдельные случаи публичной передачи китайской стороной беглецов из КНДР сопровождаются резкими протестами международных правозащитных организаций.

Негативный оттенок на отношения Пхеньяна с Пекином наложил факт назначения без ведома властей КНР руководителем особого административного района (ОАР) Синыйчжу китайского бизнесмена Ян Биня. Китайцы быстро «урегулировали» проблему, вначале посадили бизнесмена под арест, а затем осудили его на 18 лет, дав тем самым понять Ким Чен Иру (Ян Бинь лично знаком с северокорейским лидером, который и назначил его руководителем ОАР), что не позволят ему самовольничать в вопросах, входящих в компетенцию китайских властей. На этот счет существует и другая версия. Ким Чен Ир не прислушался к просьбе Цзян Цзэминя не создавать вблизи Синыйчжу, примыкающем к границе с Китаем, особый район, так как этот китайский регион имеет важное военно-стратегическое значение, и китайцы не хотят, чтобы вблизи их границы были размещены иностранные фирмы.

В ходе переговоров Цзян Цзэминь высказал китайскую поддержку линии Ким Чен Ира на улучшение отношений с США, Японией и странами ЕС.

Рассчитывая на помощь Китая, его политическую поддержку, Ким Чен Ир и его окружение внимательно наблюдают за китайской политикой, линией поведения Пекина в корейских делах. Сохраняя обиду на китайцев, Ким, тем не менее, понимает, что без Китая решить проблемы Корейского полуострова невозможно. Поэтому обида обидой, а близкие отношения с КНР нужны Ким Чен Иру как воздух. Это, конечно, не означает, что Ким в «кармане» у китайцев. Совсем не так. По своему характеру и мировоззрению он, скорее, настроен антикитайски. В отличие от своего отца, с раннего детства оказавшегося в Китае и впитавшего немало китайской политической культуры, Ким-младший взращен на националистической почве «чучхе». Для него «Корея — превыше всего». Отсюда следует важный вывод: да, «полководец» считается с позицией Китая, учитывает ее при формулировании собственной политики, но не больше. В этой связи можно говорить об ограниченном влиянии Китая на Кима. Зная его взрывной характер, китайцы строят отношения с ним на строгом прагматизме. И делают это весьма аккуратно.

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: