Глава 21. Гармонизация взаимоотношений в мультикультурном обществе

Однако многое свидетельствует о том, что СМИ в очередной раз солгали, и в действительности Брейвик — не свихнувшийся одиночка, но принял на себя единоличную юридическую ответственность за некую «бригаду» и выступает рупором её хозяев. В пользу этого говорит тот факт, что согласно показанному в первых телерепортажах с места трагедии на острове Утойа, тела многих убитых лежали на берегу на местах, которые плохо или вообще не просматривались с возвышенности острова из-за разницы в высотах, кустарника и т.п. препятствий (см. фото выше).

Это производит впечатление, что, убежав от Брейвика, который стрелял на острове, погибшие пытались спрятаться от него за довольно крутым береговым склоном или покинуть остров вплавь, но на подходе к урезу воды были убиты выстрелами, произведёнными с катера либо с другого берега[195]. А количество тел убитых у уреза воды заставляет предположить, что одновременно по ним стреляли несколько достаточно метких стрелков. Брейвик же выполнил в этой тщательно спланированной и организованной коллективной «охоте» миссию «загонщика», а потом — в неком продолжительном по срокам политическом сценарии — принял на себя юридическую персональную ответственность за всё и миссию «сакральной жертвы» в проекте построения некоего вовсе не либерального будущего Европы.

Кроме того, в 2011 г. в интернете проскальзывали сообщения, что Брейвика курировали британская MI-5 и ЦРУ. А в августе 2012 г. были оглашены результаты официального расследования деятельности госструктур, согласно которым полиция не приняла своевременных мер для нейтрализации Брейвика. Также были выдвинуты требования освободить Брейвика и последовали угрозы в адрес должностных лиц Норвегии от имени «ордена тамплиеров».

После этого в своей речи на суде 17.04.2012 г. Брейвик заявил:

«Я стою здесь, как представитель норвежского, европейского, антикоммунистического и антиисламского оппозиционного движения: Норвежско-Европейское Движение Сопротивления. А так же, как представитель Тамплиеров. Я говорю от имени многих норвежцев, скандинавов, европейцев, которые не хотят быть лишены их прав, как коренного этноса, не хотят быть лишены культурных и территориальных прав. (…) мы вправе задать два очень важных вопроса политикам, журналистам, учёным и общественным деятелям. Первый вопрос: Считаете ли вы недемократичным, что норвежский народ никогда не имел возможности провести референдум о превращении страны в полиэтническое и поликультурное государство? Разве недемократично обращаться к собственным гражданам за советом? Второй вопрос: Демократично ли никогда не спрашивать у граждан собственной страны, готовы ли они приветствовать у себя дома африканских и азиатских беженцев, более того, превращать коренных граждан в меньшинство в своей собственной стране?»[196]

На эти вопросы у либерастов нет «политкорректных» ответов, вследствие чего многие представители коренных народов если даже и не согласятся с методом «решения» проблемы мультикультурализма Брейвиком и К^О, то согласятся с тем, что буржуазно-либеральный мультикультурализм для них неприемлем.

Происшедшее в Норвегии в июле 2011 г. даёт понять, что буржуазно-либеральный мультикультурализм, если и не потерпел крах в Норвегии, то против него, как и повсеместно в Европе, выступает некоторая доля коренного населения, и на их поддержку рассчитывают и некоторые мафиозно-политические организации — и не только та, к которой принадлежит А. Брейвик…

Предположение о том, что неприемлющие либеральный мультикультурализм представители коренных народов во всех государствах Европы массово поражены «ксенофобией», т.е. беспричинными негативными предубеждениями в отношении приехавших в их страны иных по внешности людей, несущих иную культуру; что эта «ксенофобия» возникла по причине исключительно своеобразия внешнего вида представителей разных культур в отсутствие какой-либо конфликтности их нравственно-этических стандартов[197], выражающейся в массовой статистике поведения представителей каждой из них, — противоречит всей исторической практике глобальной многонациональной цивилизации и представляет собой наглую ложь.

Примером того, что такого рода конфликты возникают не на пустом месте, — отношение к цыганам в России всех прочих этнических (культурно своеобразных) групп:

· с одной стороны есть представители цыганской, большей частью художественно-творческой интеллигенции, которых россияне иногда видят в политических телешоу на темы «политкорректности», «толерантности» и мультикультурализма, а так­же в кинокартинах[198], или вспоминают наиболее известных представителей музыкально-песенной, большей частью «ресторанной»[199], культуры прошлого — ко всем ним у большинства людей никаких претензий нет, а к их вкладу в развитие культуры многонациональной России почти все относятся с уважением;

· а с другой стороны есть куда как более широко распространённая и всем известная массовая практика цыганского воровства, убедительного попрошайничества [200] и мошенничества в электричках, на железнодорожных и автовокзалах, на рынках, практика обхода цыганскими «бригадами» жилых массивов в городах и посёлках с теми же целями мошенничества и воровства, практика «бытовой магии» (далеко не всегда доброй), практика наркодилерства в местах обособленно-компактного проживания представителей цыганской диаспоры и «крышевания» всего этого цыганского криминального и околокриминального бизнеса органами государственной власти и представителями правоохранительных органов под разными предлогами — это всё вызывает вполне заслуженное омерзение и негативное отношение к цыганам вообще со стороны всех без исключения народов, которым приходится сталкиваться в жизни с такой «цыганщиной».

И Герой Советского Союза среди цыган за четыре года Великой Отечественной войны — один единственный: Тимофей Ильич Прокофьев (1913 — 1944), боевой путь которого достоин глубокого уважения — морской пехотинец Черноморского флота, погибший при освобождении г. Николаева в составе десанта добровольцев под командой старшего лейтенанта Константина Фёдоровича Ольшанского (1915 — 1944) 26 — 28 марта 1944 г.[201]. А Героев Социалистического Труда среди цыган — ни одного, и среди выдающихся учёных, инженеров, врачей, — цыган тоже надо поискать.

Но зато с «позолоти ручку» и т.п. вызывающей омерзение «цыганщиной» не сталкивался редкий горожанин или пассажир железных дорог СССР и России, при том что цыган в России всего-то 220 000 человек (по данным переписи 2010 г.)[202], т.е. существенно меньше 1 % от общей численности населения РФ.

Понятно, что при такой статистике участия цыганской диаспоры в жизни многонационального общества России могут быть цыгане, персонально уважаемые вне цыганской среды за их личностные качества. И эта группа цыган — действительных тружеников — не единичные исключения, но они редко когда воспринимаются окружающими как цыгане, если прямо не заявляют о своей национальной принадлежности. Однако в целом цыганская диаспора — благодаря её бросающимся в глаза «промышляющим бригадам» и политике «баронов» — уважения в окружающих культурах не вызывает[203]. И виновато в этом, в первую очередь, не окружающее цыганскую диаспору население, якобы поражённое «ксенофобией» и беспричинными антицыганскими предрассудками, а именно цыганские «промышляющие бригады» и прочий криминалитет, формирующиеся в цыганском сообществе в полном соответствии с НОРМАМИ их традиционной культуры [204], исторически сложившейся при одобрении и поощрении такого рода деятельности «промышляющих бригад» цыганской «элитой». Но об этом представители цыганской творческой интеллигенции в телевизионных ток-шоу и прочих публичных выступлениях никогда не говорят, чем и поддерживают такого рода ненавистную всем прочим «цыганщину».

Поэтому вопрос в том, что делала, делает и должна делать государственность для того, чтобы цыгане перешли от своей исторически сложившейся во многом порочной культуры (и прежде всего семейно-педаго­ги­чес­кой субкультуры) к некой другой культуре, свободной от пороков, вызывающих в нецыганском окружении омерзение, страх (в ряде случаев) и ненависть.

То же касается и всех прочих сложившихся в более или менее давнее время традиций негативного отношения коренного населения тех или иных регионов любой страны (включая и Россию) к одиночным пришлым представителям других культур и сложившимся в их обществах инакокультурным диаспорам: в его основе всегда ответ на вопрос о статистике того, кто в каких областях и как работает, какие доходы в результате этой деятельности имеет, как к этому относится государственная власть и как социальные статусы инакокультурных людей и диаспор соотносятся с тем, что реально достижимо для подавляющего большинства действительно работающего коренного населения.

И если инакокультурные действительно работают, добросовестно соучаствуя в общественном объединении труда, и ведут себя уважительно по отношению к коренному населению, то межнациональные и прочие конфликты коренного населения с инакокультурными индивидами и диаспорами — не возникают: шутки и анекдоты на темы национальных (культурных) особенностей и взаимоотношений в этом случае могут иметь место, но они носят взаимный характер и воспринимаются именно как шутки, а не как оскорбления и стремление унизить потому, что юмор играет роль одного из средств коммуникации людей вообще и межкультурной коммуникации в симбиозе коренного населения и диаспор, в частности. Также заключаются межэтнические браки, которые тоже вносят свой вклад в гармонизацию взаимоотношений разных культур при сохранении и развитии каждой из них.

Может быть высказано возражение в том смысле, что есть исключение в виде так называемого «животного антисемитизма»; что, дескать, следует признать как объективно наличествующий факт особое выражающееся в статистике трудолюбие евреев и их превосходство в уме и в профессионализме над окружающим нееврейском населении, за которое евреев якобы и не любят более ленивые и потому менее успешные, но завистливые «слабоумные» «антисемиты» — представители других народов.

Однако пресловутый «антисемитизм» неумех-за­вист­ников, хотя и существует, но не является статистически преобладающей разновидностью «антисемитизма». Соответственно, ссылки на него[205] не могут быть опровержением высказанного в предыдущем абзаце в силу того, что библейский проект порабощения человечества от имени Бога — не выдумка, а историко-культурная объективная данность, и соучастие в нём евреев и иудеев в определённой для них библейским проектом роли вызывает то или иное недовольство угнетаемых и эксплуатируемых в этом проекте безотносительно к этнической, конфессиональной или культурной принадлежности не-евреев. И факт массового соучастия евреев в библейском проекте порабощения человечества от имени Бога не обнуляется ни тем, что сами они — его первые жертвы, ни тем, что кто-либо из них редкостный трудяга, выдающийся профессионал и по жизни — надёжнейший в общении человек… Это вопросы надличностного уровня взаимоотношений соответствующих культур и эгрегоров.

Поэтому во много вековом и повсеместном «необнулении антисемитизма» виноваты не «зоологические антисемиты», а запрограммированная Библией и Талмудом специфика традиционной еврейско-иудейской культуры в её взаимодействии с культурами коренных народов разных регионов планеты[206]. Однако, проблема «антисемитизма» тоже не может быть решена ни уничтожением евреев-иудеев, на какой путь ступил третий рейх, а ещё ранее — Испания во времена реконкисты и инквизиции, ни уничтожением «антисемитов», что предусмотрено Ветхим заветом[207].

Сказанное не означает, что исторически сложившиеся культуры коренного населения во всех регионах планеты всегда и во всём праведны и безупречны, а культуры пришлых инакокультурных индивидов и образовавшихся диаспор всегда и во всём порочны и ущербны. Освобождаться от свойственных их культурам пороков должны и те, и другие, взаимно помогая друг другу и о‑Бог-ащая друг друга, но это уже — конкретика каждой страны, каждого мультикультурного де-факто общества и накопленных им проблем.

Соответственно в том, что ведущие европейские политики под давлением обстоятельств вынуждены были признать крах и бесперспективность буржуазно-либерального мультикультурализма в Евросоюзе, лежит не беспричинная «ксенофобия» невежественного простонародья государств Европы, а иные причины, которые либерасты обсуждать по существу не желают, ссылаясь на «неполиткорректность» обращения к этой теме и «толерантность»[208] как на якобы безальтернативно необходимую норму жизни.

Кроме того имеется ещё одни психологический аспект во взаимоотношениях разных культур: даже единичные порочные поступки представителей иных культур воспринимаются в культурно своеобразных обществах более остро, нежели аналогичные по сути массово совершаемые порочные поступки представителей своей собственной культуры.

Это обстоятельство является катализатором конфликтов в во всех мультикультурных обществах, которое представители диаспор достаточно часто игнорируют. И под воздействием этого обстоятельства в большей или меньшей степени в правоприменительной практике утрачивает работоспособность декларируемый принцип равенства всех перед законом. Вследствие этого, в зависимости от конкретики стечения историко-политических обстоятельств, ущерб от соответствующей правоприменительной практики может нести:

· как коренное население, если органы власти и СМИ выгораживают и освобождают от ответственности представителей диаспор,

· так и диаспоры, когда сам факт принадлежности к той или иной диаспоре становится основанием для отрицания презумпции невиновности, обязывающей органы следствия доказать фактическую состоятельность обвинения, а суд — убедиться в том, что сторона обвинения и органы следствия не возводят напраслины на обвиняемых.

Теперь перейдём к фактам, показывающим, что принесли пришлые инакокультурные коренным европейцам.

Активную пропагандистку либерально-буржуазного мультикультурализма и «толерантности» молодую и красивую шведку Элин Кранц в пустом трамвае на окраине Стокгольма перехватил, а потом жестоко изнасиловал и убил недочеловек[209] — ранее судимый иммигрант эфиопского происхождения, прибывший в Швецию из США, который приговорён теперь к 16 годам шведской тюрьмы. Обезображенный труп Элин Кранц, заваленный камнями, был найден в пригороде Стокгольма. Событие имело место в сентябре 2010 г.[210]

Но Элин Кранц — прежде, чем стать жертвой похоти и вседозволенности человекообразной нелюди, стала жертвой лживой политики пропаганды «толерантности» и либерального мультикультурализма, проводимой шведским государством на протяжении многих десятилетий. До того, как Элин Кранц была изнасилована и убита, она успела проявить инициативу и сняться в клипе, пропагандирующем разврат, изображая половой акт «свободной любви» с негром, из чего зритель доложен сделать вывод, что такой разврат — высшее проявление толерантности[211], которое должно стать нормой в жизни мультикультурного общества.

В конце января 2016 г. СМИ сообщили следующее.

«17-летняя датчанка попала в абсурдную ситуацию после неудачной попытки нападения на неё мигранта. Как сообщает Daily Mail, девушка пожаловалась полицейским, что с помощью перцового баллончика она еле отбилась на улице от незнакомца, который попытался её изнасиловать, однако под суд, похоже, пойдёт сама потерпевшая.

Как пояснил представитель полиции Кнуд Кирстен, использование перцовых баллончиков — даже в целях самообороны — в Дании запрещено, поэтому 17-летней фигурантке этой истории теперь может грозить наказание не только в виде штрафа, но и ареста.

С учётом утверждения приезжего, что он подошёл к девушке на улице с добрыми намерениями, а в ответ получил тяжёлые увечья, следствие будет запутанным и длинным»[212].

Ещё один случай, о котором СМИ сообщили в феврале 2016 г.

«Ультралевая немецкая активистка простила своих мигрантов-насильников. Обращение к своим мучителям она опубликована на странице в Facebook. Заявления девушки поразили пользователей соцсетей, сообщает ФАН.

Напомним, пострадавшей Селин Герен 24 года. Она является пресс-секретарем социалистической, феминистской и анти-ка­пи­та­лис­тической организации "Left Youth". Трое беженцев жестоко изнасиловали её 27 января в городе Манхейм (федеральная земля Баден-Вюртемберг).

В своем статусе феминистка обращается к насильникам и заявляет, что очень рада, что им удалось сбежать от войны на Ближнем Востоке, преодолеть путь по морю, не утонуть и добраться до Европы. Однако она боится за их жизни. А причиной опасений великодушной феминистки является расизм, который объял жителей Европы. Она переживает, что беженцы могут пострадать от этого, а "жестокое насилие, которое она пережила, может усилить ненависть к ним". Но она обещает, что будет бороться с расизмом, чтобы их не ненавидели.

"Вы не проблема, вы совершенно не проблема. Вы — великолепные люди, которым положены свобода и безопасность, точно так же, как и любым другим. Спасибо вам, что вы сюда приехали", — пишет активистка.

Напомним, в начале февраля на популярных мусульманских сайтах появились призывы к новым массовым нападения мигрантов на немецких женщин. Нападения планируются в День Святого Валентина, 14 февраля[213]. Немецкая полиция признала, что угроза нападений вполне реальна»[214].

В апреле 2016 г. новое сообщение.

«Норвежский политик Карстен Нордал, которого подверг сексуальному насилью беженец из Сомали, признался в том, что чувствует за собой вину из-за того, что мигранта депортируют на родину, сообщает британское издание Daily Mail.

Об этом член норвежской социалистической левой партии рассказал в эфире национального телешоу «Я против себя».

Нордал во время своего выступления отметил, что является гетеросексуалом и после того, как мигрант изнасиловал его, хотел избавиться от неприятных воспоминаний, и потому стал утопать в алкоголе и наркотиках. Насильнику в суде назначили 4,5 года лишения свободы и высылку из Норвегии к себе на родину, в Сомали.

Жизнь Нордала, считающего себя феминистом и антирасистом, после этого происшествия была разрушена, пишет ресурс со ссылкой на слова потерпевшего. Однако, по словам, мужчины, он испытывает вину перед сомалийцем, который вынужден будет покинуть Норвегию и вновь попасть в свою отсталую страну, хотя ранее Нордал думал, что после того, как насильник сядет за решетку, он испытает облегчение.

Политик считает, что в поступке мигранта виновна жестокость современного мира и воспитание, на которое повлияли война и бедность»[215].

Это были события, которые могут быть отнесены к категории «единичных случаев» — преступлений, совершённых мигрантами. Но из «единичных случаев» складываются соответствующие статистики. И даже если в приведённом выше происшествии с 17-летней датчанкой действительно имело место не нападение на неё, а взаимонепонимание, и мигрант действительно не имел никаких агрессивных намерений в отношении неё и пал жертвой её неадекватной реакции, вызванной её собственным страхом, то для того, чтобы в «законопослушной Европе» 17-летняя девушка в нарушение закона обзавелась баллончиком с едким газом и применила его против обратившегося к ней и не понятого ею мигранта, она должна была к этому моменту знать и осмыслить «нечто», что осталось вне повествования об этом инциденте. И это «нечто» может быть только жизненный опыт её самой, её друзей и близких, которые на протяжении многих лет, если не деся­ти­летий, систематически сталкивались с вызывающе наглым поведением иммигрантов, регулярно переходящем в агрессию против представителей коренного населения страны[216], которым сопутствовало бездействие полиции и поощрительное отношение к мигрантам государства.

Но массовая нравственно-этическая готовность пришлых к поведению, не совместимому с нормами поведения принимающего их общества, рано или поздно неизбежно проявляется в групповых действиях, которые с течением времени также формируют статистику групповых преступлений, характеризующей жизнь мультикультурного общества наряду с прочими статистиками.

Результатом этого стали события в Кёльне в преддверии нового 2016 года. Как сообщает «Википедия»:

«Новогодние нападения на женщин в Германии — массовые нападения (около 1 000 зарегистрированных случаев) преимущественно на женщин в канун наступления 2016 года. Впоследствии Прокуратура Кёльна сделала заявление о том, что подавляющее большинство подозреваемых в нападениях на женщин во время новогодних событий в городе не являются мигрантами[217]. Было установлено, что среди подозреваемых только несколько человек являются гражданами Сирии и Ирака, а основную массу нападавших, составили выходцы из Северной Африки, прибывшие в Германию много лет назад и уже получившие германское гражданство. Также прокуратура опровергла слухи о массовых изнасилованиях во время новогодних событий. Большинство из 1054 заявлений, поступивших в полицию от пострадавших, касаются краж, а не сексуальных домогательств, подчеркнула прокуратура.

В числе первых и самых значительных инцидентов — ограбления, сексуальные домогательства и изнасилования (сообщается о двух случаях). В толпу празднующих горожан влилась группа из 1 000 мужчин, главным образом выходцев из Северной Африки, которые устроили нападения на женщин. В полицию города поступило до 12 января свыше 650 заявлений.

Помимо Кёльна схожие инциденты имели место как в других городах Германии (Берлин, Гамбург, Дюссельдорф, Штутгарт), так и в Швейцарии (Цюрих) и Австрии (Зальцбург).

Федеральное ведомство уголовной полиции Германии пообещало изучить феномен «тахарруш», под которым в арабских странах понимается коллективное сексуальное домогательство: молодые мужчины окружают женщину, начинают кричать непристойные вещи, пытаться дотронуться и отобрать личные вещи. (…)

Эффект от скандала был усилен тем, что полиция на протяжении нескольких дней скрывала истинные масштабы произошедшего, также на ситуацию не сразу отреагировали немецкие СМИ, а мэр Кёльна Генриетта Рекер посоветовала немецким женщинам изменить своё поведение в общественных местах — «ходить группами» и «соблюдать дистанцию вытянутой руки», что вызвало шквал критики и шуток. (…)

В ряде городов Германии прошли демонстрации, осудившие нападения, часть из них при этом имела также антииммиграционную направленность, часть призывала противостоять враждебному отношению к мигрантам. Отдельный митинг против нападений, сексизма и расизма был проведен сирийскими и афганскими беженцами»[218].

«На третий день мигрантского скандала в Кельне в "Шпигеле" появился полицейский протокол, в котором оказались собраны свидетельства того, что происходило в ту самую страшную новогоднюю ночь.

Автор протокола называет произошедшее у центрального Собора Кельна "хаосом" и утверждает, что государство утратило контроль над миграционной политикой города.

— Ситуация в новогоднюю ночь была "грязной и постыдной", — пишет автор отчета. — Такого я не испытывал за 29 лет службы. Мы ожидали, что будет большое число раненых и убитых. Только чудом этого удалось избежать.

Вот как описывает автор протокола эти события:

"Женщин, были они в сопровождении мужчин или без них, заставляли бежать в буквальном смысле "сквозь строй". Мигранты были в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, я как людей их даже не могу описать. За помощью к полиции обращались многочисленные растерянные, плачущие, испуганные прохожие, особенно женщины и девушки. На площади происходили драки, кражи, уличный секс."

Сотрудники полиции не могли помочь каждому пострадавшему в тот момент, так как их было слишком мало. Сами мигранты вели себя вызывающе нагло даже с ними.

Мигранты вели себя вызывающе нагло даже с полицейскими.

"Я сириец, вы должны относиться ко мне доброжелательно! Госпожа Меркель пригласила меня", — цитирует автор протокола реплику задержанного мигранта. А еще беженцы, улыбаясь в лицо полицейским, рвали свои временные документы на клочки и говорили: "Вы не сможете мне ничего сделать, а я завтра куплю новый документ".

Отчет свидетельствует, что полицейские даже не успевали помочь женщинам, которые звали их из толпы мигрантов. В последующие дни в полицию обратились более сотни пострадавших. Две жертвы сообщили об изнасиловании, одно из них было совершено группой мигрантов.

— Они хватали меня, лезли под юбку руками, и никто не пришел на помощь, — рассказала полиции одна из немок, что пострадала от сексуальных домогательств.

Отчет свидетельствует, что полицейские даже не успевали помочь женщинам, которые звали их из толпы мигрантов.

Здание центрального железнодорожного вокзала африканцы превратили в отхожее место, где справляли естественные надобности прямо на глазах у прохожих. То же самое происходило под стенами готического римско-католического Кельнского Собора.

Автор отчета уточняет, что хулиганам и преступникам было на вид от 15 до 35 лет.

В протоколе говорится и о причинах чрезвычайной ситуации. Оказывается, мигранты просто не могли уехать с вокзала в пригород, где живут. В электричках была страшная давка. Именно это и вызвало давку на площади перед Собором. Это опровергает сообщения о том, что акция была спланирована мигрантами, которые состоят в "Исламском государстве" (запрещенная в России террористическая группировка — ред.) или немецкими радикалами»[219].

Однако новогодний эпизод в Кёльне это не просто хулиганство толпы, сложившейся из массово одуревших под воздействием наркотиков (включая и алкоголь) индивидов, которым праздник дал повод собраться всем вместе и покайфовать.

Это — заявка пришлых наших дней и потомков пришлых прошлых времён на статус хозяев Европы и уведомление ими коренных европейцев о том, что тем предстоит быть второсортным населением «новой Европы», ограниченным в правах вплоть до осуществления в отношении них геноцида будущими «истинными европейцами».

Фактор наркотического опьянения в данном случае стал только проявителем той нравственности и этики, тех устремлений, которые реально свойственны изрядной доле иммигрантов. Наркотики только сняли тормоза, реализовав в поведении принцип, описываемый поговоркой «что у трезвого на уме — у пьяного на языке».

* * *

В связи с событиями в Кёльне необходимо указать на то, что полиция Германии утратила навыки пресечения и профилактирования такого рода уличных массовых беспорядков. В Российской империи в случае массовых уличных беспорядков в конце XIX — начале ХХ веков спецслужбы тех времён действовали так.

Если дело не доходило до стрельбы на поражение по толпе, как это было 9 января 1905 г. в Петербурге или в ходе Ленского расстрела 4 (17) апреля 1912 г.[220], то толпа блокировалась на определённой городской территории, после чего конная полиция или казаки вклинивалась в толпу. Тех, кто проявлял агрессивность по отношению к лошадям и всадникам, — били нагайками или шашками (плашмя, чтобы не убить, или шашками в ножнах). От толпы отсекалась группа, которую оттесняли от толпы и под конвоем сопровождали в место концентрации подследственных[221]. Так толпа последовательно расчленялась на группки. В местах концентрации все группы удерживались изолированно друг от друга. После этого начинались следственные действия на тему: кто есть кто персонально? кто зачинщики? кто активные участники беспорядков? кто попал в толпу случайно как прохожий, оказавшийся не ко времени там, где не надо? По итогам расследования непричастных случайных прохожих отпускали без последствий, а деятельные участники беспорядков получали каждый своё в зависимости от своего вклада: от постановки под надзор полиции до ссылки и тюремных сроков.[222]

Если не считать существенного сокращения численности конной полиции, то в наши дни есть беспилотники, способные нести не только видеокамеры; в карманах у большинства нарушителей обычно включённые мобильники, позволяющие всех их выявить и потом взять под стражу без особых хлопот. Кроме того, спецслужбы должны отслеживать обстановку в обществе и прогнозировать её развитие.

Поэтому остаётся сделать вывод, что кёльнские события возникли при явном попустительстве государственной власти иммигрантам творить всё, что им взбредёт, и при саботаже государственной властью своих обязанностей перед законопослушным населением. Т.е. они не являются случайными — бесцельными и беспричинными, к рассмотрению какого вопроса мы обратимся позднее.

* *
*

Однако кёльнские события — не только следствие деградации и выражение недееспособности государственности ФРГ.

Прежде всего прочего кёльнские события — одно из многих выражений того, что правящие режимы государств Евросоюза проводят предательскую политику по отношению к коренным народам, работая на уничтожение их самих и их культур: глобализация по-библейски, однако под видом продвижения либерализма и либеральной концепции «прав человека»…

Чтобы пояснить суть происшедшего в Кёльне, напомним о событиях уже более, чем 10-летней давности. 27 октября 2005 г. в пригородах Парижа начались волнения. В этих районах иммигранты и родившиеся и выросшие во Франции дети иммигрантов во втором и третьем поколении, составляют значимую долю среди населения. Многие из них — выходцы из бывших французских колоний (т.е. этнически — не европейцы), в том числе и традиционно-мусульманских по их культуре. Поджоги автомобилей на улицах, включая и маршрутные автобусы, поджоги магазинов, кафе, ресторанов, школ, нападения на полицейские патрули и участки — в течение нескольких дней обрели массовый характер и перекинулись на другие регионы Франции.

Поводом к выражению недовольства таким способом, согласно заявлениям бунтующей стороны, послужила гибель двух подростков арабского происхождения, которые в попытке спря­таться от преследовавшей их полиции, проникли в трансформаторную будку и погибли в ней в результате поражения током. Официальные власти Франции, сообщая о начале волнений, опровергли факт преследования полицией погибших подростков.[223] Тем не менее это опровержение не привело ни к чему, и спустя несколько дней волнения перекинулись на районы других городов Франции, где иммигранты и их потомки, подобно пригородам Парижа, составляют значительную часть населения и принадлежат к бедноте (по меркам Франции).

В течение почти двух недель власти Франции практически бездействовали (что не могло не вызвать удивления у многих здравомыслящих людей, хотя аналитики СМИ к этому факту не привлекали внимания), не предпринимая никаких решительных силовых мер к пресечению разгула насилия на улицах и преступлений против собственности далеко не самых богатых граждан Франции, живущих в районах, охваченных беспорядками. Чувствуя безнаказанность, как бы стихийное [224] выражение недовольства в уличном насилии и погромах имущества набирало массовость. В итоге к моменту объявления чрезвычайного положения на 11‑й день беспорядков (9 ноября) — погромщики сжигали в течение суток до 1 500 машин по всей Франции. Кроме того, начались обстрелы нарядов полиции из огнестрельного оружия уличной шпаной, в результате чего среди полицейских появились раненые; о жертвах среди погромщиков не сообщалось. В результате введе