Моральное и правовое регулирование. Культура вины и культура стыда

Социальные конвенции: норма, механизм функционирования. Классификация норм

В отличие от обычая норма охватывает не весь отрезок деятельности, а какой-то принцип, параметр деятельности, что составляет определенную меру вариативности поведения и его усложнения.

Любое общество или отдельная социальная ячейка и группа должны упорядочивать отношения в своей среде, ослаблять тенденции, ведущие к разладу и произволу, устранять влияние стихийных настроений. Оно должно также согласовывать действия отдельных личностей и групп, приводить их в соответствие с общими интересами данной ячейки или общества. Поэтому устойчивое и действенное регулирование отношений достигается через нормы, которые обеспечивают устойчивое, добровольное и сознательное сотрудничество людей, опираются на формализованные мотивы и потребности, соответствующие общественно одобряемым целям, стимулируют устойчивые отношения в коллективе, опирающиеся на привычные ожидания (экспектации).

Функция нормы состоит в том, чтобы исключить влияние случайных, чисто субъективных мотивов и обстоятельств, психологических состояний, обеспечить надежность, предсказуемость, стандартность и общепонятность поведения. Норма формирует ожидаемое поведение, понятное окружающим.

Содержательная сторона норм определяется целями той конкретной сферы деятельности, к которой они относятся. При этом различные виды деятельности нормированы не в одинаковой степени, а содержание и способы нормирования различны в разных культурах.

Классификация норм

Целесообразно обратиться к классификации норм, данной Т. Парсонсом:

1. Нормы, поддерживающие формализованный порядок как в обществе в целом, так и в составляющих его группах. Во всяком обществе принято определенное разделение обязанностей, например мужчины должны выполнять сложные технические работы и служить в армии, а женщины — вести домашнее хозяйство и рожать детей.

2. Экономические нормы, дающие приемлемые критерии хозяйственной деятельности, целесообразности и профессионализма, практичности и эффективности. Они определяются как средняя величина, характеризующая принятую меру расхода ресурсов и выработки продукции, качество работы и т.д.

3. Политические нормы, фиксирующие обязанность поддерживать общие принципы политической системы своей страны, вести борьбу «по правилам», соблюдая законы и конституцию.

4. Культурные нормы, поддерживающие устойчивые принципы коммуникации, взаимодействия между индивидами и различными группами. Резкое выпадение из принятых норм может рассматриваться как ненормальное поведение, если, конечно, оно не получит статус оригинальности или талантливости.

В сложном урбанизированном обществе нормы имеют весьма дифференцированный и иерархиризованный характер. Принято различать нормы общечеловеческие, национальные, классовые, групповые, межиндивидуальные. Требования, вытекающие из этой разновидности норм, нередко расходятся. Группа может требовать от своих членов действий, осуждаемых обществом. Два лица могут следовать в своих отношениях правилам, которые они отнюдь не считают общезначимыми и даже возражали бы против попыток возвести эти правила во всеобщий закон. Иногда группа проявляет терпимость к нарушениям норм, неукоснительное соблюдение которых требуется большим обществом.

Нормы дифференцированы по социальным структурам. Они поддерживают и классовое разделение, дистанцию между классами, профессиональными группами, сословиями, обеспечиваямеханизм распределения знаний и типов деятельности, а соответственно социального статуса и привилегий.

Нормы отличаются друг от друга степенью обязательности. Можно выделить побуждающие нормы (самосовершенствуйся!) и запрещающие нормы (не лги!). Некоторые нормы (например, в хозяйстве, в научно-технической деятельности) устанавливаются сознательно, на основе расчета или соглашения. Другие (в сфере общественных отношений и быта) поддерживаются многовековой традицией. По отношению к наиболее сильным чувствам, например эротическим и честолюбивым, нормы обладают большой степенью императивности. Они препятствуют возникновению враждебных чувств у тех, кто должен жить и работать вместе, а также интимных связей, могущих нарушить социально-необходимую дистанцию.

Определенность норм зависит от специфики объекта нормирования. Нормы определенны в критериях грамотности и владения языком, в профессиональной деятельности.

Ролевые функции. Именно с нормативностью социального поведения связаны ролевые функции человека в обществе и группе, обусловленные его статусом в этой группе. Норма, внедряемая как в поведение индивида, так и в менталитет группы и общества, диктует ожидаемое поведение, его стереотип, представление индивида о своем должном поведении. Детальное рассмотрение проблематики ролевых функций относится к сфере социальной психологии.

Нормы и право. Именно в сфере нормативного регулирования мы сталкиваемся с делением между моральной и правовой подсистемами культуры. И та, и другая действуют большей частью в одних и тех же сферах: в труде, быту, политике, семейных, личных, внутригрупповых, межклассовых и международных отношениях. Выполнение требований морали может контролироваться всеми людьми без исключения и каждым в отдельности.

Моральные требования имеют в виду не достижение каких-то частных и ближайших целей, они не практичны, а указывают общие нормы и принципы поведения, оправдывающие себя лишь через состояние данной группы и общества в целом в какой-то перспективе. Мораль не может указать: чтобы достичь того-то, нужно поступать так-то. Она предстает как сумма требований, регулирующих состояние общества.

Моральное и правовое регулирование. Культура вины и культура стыда

В доиндустриальных структурах общество в сильной степени зависит от природы и от адаптированности человека к окружающей среде. И процесс труда, и сам образ жизни населения здесь во многом определяются географическими и климатическими условиями, зависят от устоявшихся в прошлом социальных отношений. Доиндустриальная социальность основана на отношениях, которые в социологической литературе называют межличностными, коммунитарными, коммунократическими, коммуналистскими, солидаристскими.

В коммунократических отношениях роль индивидуального начала ослаблена. Индивид так или иначе соотносит себя с коллективами разного типа и уровня — род, семья, племя, община, каста, сословие, этнос, секта, религиозная общность, клан, этнос и т.д. Коммунократические связи обеспечивают не только жизнеобеспечение своих членов, но и их социализацию. Социально-экономической базой этих обществ выступает система распределения, осуществляемого помимо товарно-денежных отношений, а в соответствии со сложившейся системой межличностных отношений. Поэтому индивид остается включенным в ту структуру, от которой зависит само его существование и продолжение рода.

Общинные, племенные, кастовые, этнические отношения выступают одновременно и как форма внутренней солидарности, и как составные части иерархической системы господства и подчинения. В системе социальной иерархии индивид является либо членом господствующей группы, либо объектом господства и эксплуатации. Поэтому значительноеместо в системе эксплуатации несут различные формы господства и подчинения — от прямого порабощения до установления иерархии социального престижа — или же личностного доминирования над более слабыми. Атрибутами такого престижа могут быть ранги власти, воинские должности, положение в иерархии религиозных, этнических, кастовых и племенных отношений и т.д. Эксплуатация в традиционном обществе функционирует в завуалированном виде. Она принимает облик системы «взаимных обязанностей», в которой вождь, брахман, помещик, торговец, ростовщик, начальник проявляют «отеческую заботу» или оказывают нижестоящим «слабым» людям крайне необходимые или минимальные услуги (одалживают зерно, деньги, помогают в трудные минуты, молятся за них и т.д.). Эти услуги оплачиваются не только трудом и натурой, но и моральной признательностью, которая накрепко связывает человека со своим благодетелем. Труженик оказывается в таком положении, что спастись от жизненных неурядиц, выйти за узкие рамки повседневного существования в более широкий мир он может только через посредство «сильного» человека, располагающего властью, влиянием, богатством.

Носителями социальных отношений в доиндустриальном обществе выступает не товар, правовая норма или ролевая функция, а верования, язык, обычаи, нормы поведения, исторический опыт и т.д. Они приобретают для сознания особое значение, становятся ядром духовной жизни, высшей ценностью и критерием идентичности общества и личности.

На характер сознания в докапиталистической среде определяющим образом влияет тесная связь материальных и духовных сторон повседневной деятельности, слитность индивидуального и коллективного начал, нерасчлененность человека и природы. Эти обстоятельства приводят к устойчивой мифологизации восприятия внешнего мира.

Нравственные добродетели традиционного общества, которыми восхищаются многие мыслители (благородство, смелость, справедливость, честь, щедрость, гордость, уважение к другим людям и т.п.), оказываются условными, так как являются этическими ценностями только в рамках «своего» коллектива. Когда дело касается чужих, они выворачиваются наизнанку, превращаясь, в случае необходимости, во взаимное недоверие, ненависть и вероломство.

В традиционном обществе в виду представления об ограниченности жизненных благ, нарушение привычной меры распределения вызывает острые конфликты и приводит в движение сильные мотивационные установки за «восстановление справедливости». Потребность в создании устойчивой системы разделения труда и дифференциации ролей диктует обращение к иерархическим принципам организации общества, регулирующим как производственную деятельность, так и образ жизни различных слоев населения.

Традиционное массовое сознание ориентировано не на рост материальных предпосылок труда, а на удовлетворение непосредственных жизненных потребностей. Но эти потребности жестко определены положением данной группы или индивида в общей структуре отношений, т.е. потребление имеет ограниченный характер. Поэтому ценности могут рассматриваться как базовые, которым подчинены присущие массовому сознанию потребительские ценности, воплощающиеся в идеалах богатства, здоровья, долголетия, многодетности, силы, мудрости и т.п. Все это должно придавать мощь коллективу или индивиду — по сравнению с его соперниками или противниками.

В традиционных обществах имеет ценность конкретный труд, связанный с профессиональным мастерством и рассматриваемый как источник приобретения и потребления материальных благ. Труд ради накопления и сбережения с целью развития материальных факторов производства осуждается не только потому, что это ведет к росту эксплуатации, но и потому, что усиливает тенденцию к изъятию растущей части общего достояния и создает для такого рода имущих слоев новый источник социальной обеспеченности, недоступный другим.

В традиционном обществе благосостояние индивида и коллектива в целом в немалой степени определяется межличностными отношениями, поддержание которых (праздники, ритуалы, совместное обсуждение дел и т.д.) с точки зрения собственно производства выглядит скорее как досуг, что зачастую служит предметом язвительной критики (или же, напротив, зависти) со стороны буржуазных исследователей. Значительная часть накапливаемого богатства уходит на поддержание этих отношений.

Солидарность в доиндустриальных обществах носит ограниченный и локальный характер и за пределы соответствующей «своей» группы не распространяется. Обратной стороной локальной солидарности является обособление членов данной группы, клана, семьи или общины от окружающих коллективов, которые воспринимаются как чужаки. На первичном уровне общество предстает как скопление подобных или разнородных ячеек, не имеющих между собой внутренней связи.

Важнейшим институтом интеграции разнородного общества наряду с религией выступало государство как основная политическая сила доиндустриального общества. Именно на него в соответствии с принципами международного права возлагается в современном мире обязанность поддержания межэтнического «консенсуса». Но как в прошлом, так и в современных процессах государство слишком часто оказывалось подверженным тенденциям к узурпации власти в интересах привилегированных классов или этносов, отчуждая остальное население.

Обособленность первичных групп становится прямой угрозой их существования, она порождает мелкие конфликты и ослабляет сопротивляемость небольших социальных образований вторжению извне. Эти группы остро нуждаются в социально-политическом единстве, которое бы регулировало их отношения между собой и с внешним миром. В таких структурах государство выступает как орган координации производственной деятельности и разделения труда в масштабах общества в целом.

На разных уровнях общественного сознания в доиндустриальных обществах постоянно присутствует представление о государстве как защитнике и покровителе общества, гаранте его благосостояния и целостности. В таком представлении отражается громадная потребность в государстве как воплощении единства первичных групп (племен, общин, деревень, кланов и т.д.) для более успешной борьбы с природой, противостояния внешним вторжениям, для урегулирования конфликтов и создания более масштабных форм разделения труда.

Стыд и вина

Солидаристские принципы, на основе которых оформляются отношения в традиционных структурах, требуют психического подчинения индивида разным вариантам целого и общего, что создает систему унификации не только поведения индивидов, но и самого их сознания, когда их помыслы целеустремленно подчинены интересам данного социального целого. С невысокой степенью развитости личностного начала на уровне массового сознания в этих культурах многие исследователи связывают преобладание в них моральной ориентации на чувство стыда, а не на чувство вины. Вина связана с озабоченностью индивида своей внутренней правотой. Стыд — с озабоченностью личности тем, как будут оценены его достоинства другими, что рождает стремление избежать огласки неудачи, слабости, зависимости и т.д. «Культура стыда» несет на себе отпечаток локальности, так как ориентирует сознание индивида исключительно на его собственную общину: стыд существует только в отношениях со «своими». Достоинство и бесчестие соотносятся с внешними фактами контроля, осуждением, наказанием, насмешкой или же одобрением, похвалой, поощрением и т.п.

К «культуре стыда» обычно причисляют азиатские и африканские культуры. Но как в рамках каждой «высокой» культуры, в них в той или иной степени утверждалась и вина — ориентация на ответственность индивида за свои поступки и свое состояние. И все же вина уступала по своей значимости стыду как более очевидному и массовому типу воздействия на поведение индивида.

Но и в более сложной социальной среде заметное место в практике идейно-политической борьбы занимает антитеза стыд-гордость. Однако в такой среде стереотипы стыда и гордости могут резко различаться в зависимости от идеологических установок и для их насаждения или подавления могут пускаться в ход разные средства вплоть до репрессии. Место прежних стереотипов занимают новые. «Белые» и «красные», «коммунисты» и «буржуа», «интернационалисты» и «патриоты» могут меняться местами.

Дело, конечно, вовсе не в изначально высоком уровне агрессивности, антагонизм (непримиримое противоречие) — лишь крайняя, ситуационно обусловленная реакция против «чужого» через укрепление внутренней сплоченности. Развитие отношений между коллективами, несомненно, расширяет рамки солидаризма и устраняет крайности антагонизма, но не снимает его до конца.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: