 |
Система с одним языком
|
|
|
|
Постановка проблемы
Основными вопросами описания всякой семиотической системы являются, во-первых, ее отношение к вне-системе, к миру, лежащему за ее пределами, и, во-вторых, отношение статики к динамике. Последний вопрос можно было бы сформулировать так: каким образом система, оставаясь собой, может развиваться. Оба эти вопроса принадлежат к наиболее коренным и одновременно наиболее сложным.
Итак, Лотман ставит вопросы о:
1. Отношение языка и мира — мир языка и мир вне языка (наличие мира вообще, общей территории для динамики этих миров суть вопрос дискуссионный) и проблема адекватности языка «отражаемому» ??? миру (Кантовское «Я» и структуралистский субъект языка);
2. Множественность и единственность — выражение проблемы динамики культуры — образования, стремящегося к унификации, конвенциональности миры в языке как залога взаимопонимания, т.е., чего-то в опр. мере стремящегося к «охранительной» статике.
Таким образом, исходно предполагается существование двух степеней объективности: мира, принадлежащего языку (то есть объективного, с его точки зрения), и мира, лежащего за пределами языка2.
Одним из центральных вопросов окажется вопрос перевода мира содержания системы (ее внутренней реальности) на внележащую, запредельную для языка реальность. Следствием будут два частных вопроса:
1) необходимость более чем одного (минимально двух) языков для отражения запредельной реальности;
2) неизбежность того, что пространство реальности не охватывается ни одним языком в отдельности, а только их совокупностью. что предшествует чему
Вероятно логика множественности языков следует из 1. наличной ее множественности (язык науки, искусств и т.д.) и 2. энергетическому принципу динамики множественной целостности (антиномия идеала — единичности Человека — и реальности — множественности индивидов и языков).
|
|
|
Система с одним языком
Ставшая уже традиционной модель коммуникации типа:
1 См.: Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. М., 1980. Т. 7. С. 168—169.
усовершенствованная Р. О. Якобсоном, легла в основу всех коммуникационных моделей. С позиции этой схемы, целью коммуникации (как подсказывает само слово communitas — общность, общение) является адекватность общения.
Целью абстрактной модели общения в сфере языка служит общение, превратно понимаемое как полнота передачи смысла между участниками общения. Превратность — в иллюзии этой возможности и непонимании ее редукционизма — упразднение смыслопорождающего различия, «напряженности» между общающимися «одновременно», слушающих и слышащих и себя и другого ???. Потому код есть структурный элемент языка в его историчности вообще и наличной в общении «микро-историй» — личностей. Продуктивное непониание столь же важно для общения как и уровень взаимопонимания.
Традиционный структурализм исходил из сформулированного еще русскими формалистами принципа: текст рассматривается как замкнутая, самодостаточная, синхронно организованная система. Она изолирована не только во времени от прошедшего и будущего, но и пространственно — от аудитории и всего, что расположено вне ее.
Современный этап структурно-семиотического анализа усложнил эти принципы. Во времени текст воспринимается как своего рода стоп-кадр, искусственно «застопоренный» момент между прошедшим и будущим. Отношение прошедшего и будущего не симметрично. Прошедшее дается в двух его проявлениях: внутренне — как непосредственная память текста, воплощенная в его структуре, ее неизбежной противоречивости, имманентной борьбе со своим внутренним синхронизмом, и внешне — как соотношение с внетекстовой памятью.
|
|
|
Особым образом Лотман дополняет картину панорамой исторического течения разноуровневых и разнопластовых структур в истории (и культуры как семиотической системы — системы языков и кодов):
1. Моменты взрыва — непредсказуемость в возник- нов ении прироста смысла;
2. Постепенное развитие (прогресс) — накопительная и неуклонная, непрерывная динамика прироста смысла.
Эти моменты взаимодействуют, обладая условной автономией: взрыв на фоне покоя и покой после взрыва, а также синхронной взаимной работой в системе культуры как целого. Синхрония разнодинамичных пластов (критика и творчество гения, наука и техника, напр., которые способны само-званно синхронизироваться, оставаясь в действительности диахроническими) и приводит к возможным взрывам. Настоящее — это вспышка еще не развернувшегося смыслового пространства. Эта вспышка не подчинена каузальности, несет большую информативность для выбора «сценария» развития будущего. Переход будущего в прошлое выступает как акт означения этого события, как акт его объяснения и представления как закономерного события (несмотря на его имманентную случайность).
Итак, момент взрыва ознаменован началом другого этапа. В процессах, которые совершаются при активном участии механизмов самосознания, это переломный момент. Сознание как бы переносится обратно, в момент, предшествовавший взрыву, и ретроспективно осмысляет все произошедшее. Реально протекший процесс заменяется его моделью, порожденной сознанием участника акта. Происходит ретроспективная трансформация. Произошедшее объявляется единственно возможным — «основным, исторически предопределенным». То, что не произошло, осмысляется как нечто невозможное. Случайному приписывается вес закономерного и неизбежного.
|
|
|
