 |
Бога лживыми слезами не проймешь
|
|
|
|
Раздался удар молотка. Чувство горькой действительности охватило зал суда, когда судья произнес приговор: «Штат Алабама признает вас виновным по всем пунктам обвинения. Я приговариваю вас к двадцати пяти годам лишения свободы. Следующее дело!»
Я онемел. В окружении более, чем ста других зрителей я только что выслушал невероятно драматичную, душераздирающую историю подзащитного. Скованный по рукам и ногам, он простоял перед судьей последние двадцать минут заседания, прося о помиловании. Но штат Алабама признал его виновным в том, что он бросил своих детей, и в краже автомобиля с отягчающими обстоятельствами.
Слова этого человека привели мое сердце в полную растерянность. Как искусный рассказчик, он перенес всех присутствовавших на суде в свое ранее детство, в чарующих деталях изображая его трудности.
Ваша Честь, у меня была трудная жизнь. Моя семья страдала, не переставая. Сколько я себя помню, мы всегда жили в бедности. Мой отец перебивался случайными заработками, иногда работая до поздней ночи, чтобы накормить семью. Я хорошо помню, что такое ложиться спать, когда живот сводит от голода. На всех у нас никогда не хватало. Нас было шестеро детей. Я был старшим. Все мы старались отдать лучшее младшему. Последний стакан молока, последний кусочек хлеба всегда доставался маленькой Саре.
Когда мне исполнилось десять лет, врачи сказали моей маме, что я болен дислексией. Я не мог читать как все остальные. Учеба в школе у меня не шла, и я ее бросил. Мне надоело, что все остальные смеялись надо мной.
Когда мне исполнилось двенадцать, мой отец умер. Мне пришлось искать работу, чтобы обеспечивать семью. Мы едва сводили концы с концами, Ваша Честь. Было очень тяжело.
|
|
|
Каким-то образом мы все же выжили. Мама устроилась гладить одежду, а я продавал зелень. Церковь с нашей улицы частенько давала нам пропитание. Никто из нас не голодал, ни жилось туго.
К этом моменту весь зал суда был уже в слезах. Сам подзащитный тяжело дышал, заново переживая прошлое. Я тоже утирал слезы с глаз. Я подумал: «Если кто-то и заслуживает прощения, то уж точно он».
Однако за барьером впереди находился человек, в чьих руках была жизнь подзащитного. До сего дня я не могу забыть стальной взгляд судьи. Его лицо казалось таким холодным, неумолимым и безучастным. Почему? Как может человек не быть тронутым такой неподдельной драмой? Это не было кино — это реальная жизнь. Как мог этот судья просто сидеть и слушать безо всяких эмоций?
Подзащитный продолжал свою историю:
Как Вам известно, Ваша Честь, необразованному человеку хорошую работу не предложат. К двадцати годам я уже успел поработать в ресторанах, на автомойках и бензоколонках. У меня никогда не бывало много денег. Как и все, я заливал свои беды спиртным и пристрастился к наркотикам.
Мне встретилась одна девушка в местном кафе. Она работала официанткой. Мы поженились, и у нас появилось двое детей. Жизнь продолжала катиться вниз. Мы постоянно ругались и дрались. Я всегда хотел лучшей жизни, но у меня так и не было выбора.
Теперь он завоевал весь зал суда. Я убежден, что будь там суд присяжных, этот бедняга был бы полностью оправдан. Завершая свой рассказ, он поведал о деталях своего мнимого преступления. Это звучало примерно так:
Я просился на работу на металлургический комбинат, и в прошлый вторник мне пришел отказ. Я был вне себя. Это был мой единственный шанс хоть немного подзаработать и зажить лучшей жизнью. Моя жена была в гостях у своей родни в Теннеси, когда все это происходило. Я оставил обоих детей дома. Теперь я знаю, что это было ошибкой. Маленькой Эйми пять лет, а моему сыну всего два.
|
|
|
Получив отказ с комбината, я пошел и напился. Так напился, что не могу припомнить последующие три дня. Я проснулся в окружной тюрьме. Когда мне зачитывали обвинение, я плакал. Я не хотел бросать своих детей. Я никогда бы не оставил их одних на три дня. Полицейские сказали, что я украл машину. Ваша Честь, я был пьян в стельку и ничего не соображал. Я не помню про машину. Я больше никогда не буду так себя вести.
Слезы брызнули у него из глаз, а он не мог вытереть их из-за наручников. В зале суда воцарилась полная тишина, лишь изредка нарушаемая чьим-то сопением. Все ждали решения судьи. Все полагали, что он помилует подсудимого.
Повернувшись к адвокату, судья спросил: «Хочет ли защита что-либо добавить к сказанному?»
«Ничего, Ваша Честь. Кроме просьбы, чтобы Вы учли все обстоятельства и проявили милосердие», — ответил адвокат.
Через десять секунд все было кончено. Безо всяких угрызений совести — даже глазом не моргнув — судья огласил приговор. Двадцать пять лет в местах лишения свободы.
Потрясенный сверх всякой меры, я кипел, сидя в своем кресле. В тот день я пришел, чтобы, возможно, помочь этому бедняге наладить жизнь. У нас действовала программа реабилитации наркоманов, и мы часто приходили в суд, чтобы поддержать таких вот молодых людей. Судья знал о моем присутствии в зале; ему были известны мои намерения помочь этому человеку. Отчего же он был так холоден, так жесток?
Через несколько минут с предстал перед холодными, жестокими фактами. В кабинете судьи я узнал, что этого человека уже по крайней мере семь раз арестовывали по подозрению в совершении подобных правонарушений. И в каждом случае судья проявлял снисходительность. Делая это, он зачастую, наперекор своим профессиональным убеждениям, придавал силу официального приговора своим личным надеждам на то, что подсудимый исправится.
Этому человеку предлагали все: от учебы в спецшколе до государственного пособия. Безрезультатно. Он не хотел измениться. Он был лжецом и мошенником — по официальной терминологии, закоренелым преступником. Он одурачил и меня и десятки других людей в зале суда, не выказывая при этом ни малейшего сожаления о совершенных им преступлениях. Слезы были лживыми. Его рассказ был усеян преувеличениями и ложью. И судья это хорошо знал. Он сказал мне: «Стефен, я больше не хочу видеть его лицо в моем зале суда!»
|
|
|
Слезы страха
Мошенники у алтаря. Кто они? Чего они хотят? Почему Бог допускает это? Хорошие вопросы. Они заслуживают хороших ответов.
Мошенник — это обманщик. Он вводит людей в заблуждение. Он действует в своих интересах, не задумываясь о других. Он, попросту, жулик.
Церковь Иисуса Христа сегодня полна мошенников. Они лгут Богу. Они вводят в заблуждение своих друзей. Они издеваются над движением Святого Духа. В них нет ни грамма истинной жизни. Они имеют вид благочестия, силы же его в своей жизни отрекаются. Они имеют фасад христианства, но избегают креста. Они воспевают Богу хвалу, но избегают Его чистоты. Они мошенники — иуды искариоты. «Что я могу с этого поиметь?» — это их неизменный вопрос. «Какие блага мне сулит вся эта религия?»
Пророк Малахия предупреждал:
Нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Саваоф, и приношение из рук ваших неблагоугодно Мне …и приносите украденное, хромое и больное, и такого же свойства приносите хлебный дар: могу ли с благоволением принимать это из рук ваших? говорит Господь. Проклят лживый, у которого в стаде есть неиспорченный самец, и он дал обет, а приносит в жертву Господу поврежденное: ибо Я Царь великий, и имя Мое страшно у народов. (Мал. 1:10,13-14).
Я видел это не однажды: из глаз пойманного с поличным жулика текут лишенные раскаяния слезы. Будучи зажат в угол, он плачет и плачет и плачет. Актеры из самого Голливуда в подметки не сгодились бы такому мастеру изображать муки. Однако его ложь оборачивается против него самого. Окруженный со всех сторон, он срывается в плач, и вскоре под ним образуется целая лужа слез. «Простите! Простите! Пожалуйста, простите!» — умоляет он.
В тюрьмах это называют «камерным спасением». Человек попадает в беду и поэтому взывает к Богу. «Вытащи меня отсюда, Господь, и я буду служить Тебе все дни моей жизни!». Однако он умоляет Бога раздвоенным сердцем. Внешне все выглядит совсем по-настоящему, но в действительности это всего лишь бессмысленное бормотание.
|
|
|
Когда же нас вразумит предостережение Соломона? «Когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни. Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить» (Еккл. 5:3-4).
Не обманывайтесь — Бог поругаем не бывает. Слезы мошенника — это не слезы раскаяния, а слезы страха. Его поймали — поймали с поличным. Над ним нависает угроза полного разоблачения. Вся его жизнь висит на веревочке, и вскоре все полетит в трубу. Старая аксиома вновь оказывается верной: о, какую замысловатую сеть мы плетем себе, начиная лгать.
Мошенники у алтаря! К чему я клоню? От Бога ничего не скроешь. Человек может часами изобретать хитроумный обман, разработать все до мелочей и исполнить с огромной точность, с огромным искусством создать ложь, похоронить истину в глубокой яме обмана, забросать ее тоннами лживой грязи. Вот, теперь сойдет! Он отирает руки. Он окутал истину одеялом лжи. Но ее не спрячешь.
Навязчивое Слово Божье предупреждает: «Если бы мы забыли имя Бога нашего и простерли руки наши к богу чужому, то не взыскал ли бы сего Бог? Ибо Он знает тайны сердца» (Пс. 43:21-22).
Господи! Ты испытал меня и знаешь. Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты разумеешь помышления мои издали. Иду ли я, отдыхаю ли - Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе. Еще нет слова на языке моем, - Ты, Господи, уже знаешь его совершенно (Пс. 138:1-4).
Застали врасплох! Но погоди, тебе ведь нужно обмануть всего лишь человека. «Я знаю, что нужно делать, — говорит мошенник. — Я просто притворюсь. Не буду жестоко сопротивляться или разражаться бранью. Просто поплачу. Слезы — только и всего. Пусть река течет! Давай, ты это можешь. Плачь, как бесстыдный ребенок, которого собрались наказать. Реви и визжи. Может подействовать».
«Вот это да! Вот это результат. Не могу понять, как они на это купились? Я заслужил "Оскара"!»
Да, правда. Одного человека можно обвести вокруг пальца. Но Бог не легковерен. Можно отмыться в глазах другого человека, но Христа ни один мошенник не надует. Лей слезы хоть ведрами. Залей весь зал суда. Изведи целую пачку салфеток и попроси еще одну. Но, «Суета, суета», — восклицает проповедник в Екклесиасте!
Игра закончится в одно мгновение. Неужели мы позабыли наших дорогих брата Ананию и сестру Сапфиру? Почему никто сейчас не учит этой теологии о «падении замертво»? Знаешь, попробуй надуть Бога, и ты умрешь! Ты скажешь ему полуправду, а Он в ответ рассечет тебя пополам! Сегодняшняя церковь охотно притязает на дары Божьи, но почему они отрицают вот этот отрывок Книги Деяний?
|
|
|
Почитаем об этом:
Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Петр сказал: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу (Деян. 5:1-11).
Очи Господа на всяком месте
Позвольте мне прерваться на этом месте и задать один простой вопрос: зачем вообще человеку идти к алтарю, если он заведомо стремится обмануть Бога? Чтобы показаться перед людьми? Пресловутое стремление урвать побольше из обоих миров. Здесь были разделены не деньги, а сердца этой четы. На почве их сердец стоял громадный плакат с надписью: «Продается. Торг».
Анания и Сапфира были мошенниками у алтаря. Они все спланировали заранее. «На ложе своем замышляет беззаконие, становится на путь недобрый, не гнушается злом» (Пс. 35:5). В тиши своего дома они разработали план действий. Лучше некуда — и Богу выгода, и нам. Однако они не вполне осознавали ухищренность своего преступления.
Бог не удовлетворится половиной. Наш человеческий рассудок протестует: «Это несправедливо. В конце концов, они хотя бы что-то отдали Богу. Тысячи других, бывших вне церкви, все транжирили на себя. Почему же Бог так безжалостно судит их? Для утверждения Своего Господства в поместной церкви? Для защиты этой недавно образованной группы верующих от проникновения лицемеров и обманщиков в их ряды? Оправится ли церковь после такого удара?»
Я не буду здесь вдаваться в эти специфические вопросы; почему Бог сделал то, что Он сделал — это для многих тайна. Одно только остается очевидным: Анания и Сапфира не взвесили как следует возможные последствия своего обмана. Что они замышляли втайне, стало для всех явным. Любой преступник скажет вам: прежде всего, совершая свое мастерское преступление, убедись, что нет никаких свидетелей. Однако суть всего вопроса в том, что свидетели всегда найдутся: Отец, Сын и Дух Святой.
«Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты» (Пс. 138:7-8).
«На всяком месте очи Господни: они видят злых и добрых» (Пр. 15:3).
Я хочу поделиться с вами моей глубоко личной сердечной болью, гнетущей меня больше, чем вы можете себе представить. Она вновь и вновь заставляет меня плакать. Где бы я ни был, по всему миру я должен был терпеть это непрестанное беспокойство.
Я говорю о раздвоенной жизни. В то время, как мы продолжаем приводить погибающих людей к Иисусу; как духовно слепые впервые открывают для себя свет; как блудные сыны возвращаются домой, я постоянно молюсь Богу об этом:
Пожалуйста, Господь, помоги им быть вместе с искренними христианами. Держи их подальше от тепленькой молодежи. Пусть их недавно обретенную любовь к тебе не запачкают те, кто на словах знает Тебя, но продолжает жить во тьме. Пусть им встречаются христиане, молящиеся втайне больше, чем на публике. Пусть им встречаются воины, а не размазня. Пусть, входя в дом дьякона, они видят там до дыр заношенную Библию. Направь их на путь чистоты. Закрой их глаза, чтоб им не видеть лицемерия. Храни их, дорогой Иисус, от мошенников. Аминь.
Мы знаем, что произошло с нашими товарищами по вере, Ананией и Сапфирой. Они обои пали и перед Богом и перед людьми. Я частенько размышляю, а что было бы, если бы Бог позволил им сегодня вернуться на эту землю. Знаете, эдакий последний шанс искупить свою вину. Какую бы проповедь они проповедовали? Много веков тому назад их ошибка породила целую волну святого страха, заполонившую всю страну. Я думаю, что их проповедь сегодня была бы такой же.
Подумай об этом: у них даже не было возможности плакать. Им бы оставить себе часть земли в качестве места для своего же погребения! Как они не понимали, что их хорошо сработанная ложь так хорошо сработает против них же. Они пали навзничь — великомученики бога жадности. Поучительный пример для всех. Кто кого обманул?
И что толкает людей на такие преступления? Зачем кому-то нужно предлагать Богу чуждый огонь? Почему царь Саул отвернулся от Бога и презрел Его заповеди? Все Писание густо усеяно этим мусором — мошенниками:
И сказал Саул Самуилу: согрешил я, ибо преступил повеление Господа и слово твое; но я боялся народа и послушал голоса их; теперь же сними с меня грех мой и воротись со мною, чтобы я поклонился Господу [Богу твоему]. И отвечал Самуил Саулу: не ворочусь я с тобою, ибо ты отверг слово Господа, и Господь отверг тебя, чтобы ты не был царем над Израилем (1 Цар. 15:24-26).
Бац! Раздается удар молотка. Все кончено. Так говорит Господь!
Ну, давай — попробуй поплакать! Согнись в дугу и разразись плачем. «И возвратились вы и плакали пред Господом: но Господь не услышал вопля вашего и не внял вам» (Втор. 1:45).
По правде говоря, такие преступления совершаются не из-за непреодолимого страха перед людьми, а скорее, из-за отсутствия трепетного страха перед Всемогущим Богом. «Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха Божия пред глазами его» (Пс. 35:2). Подводя всему этому итог: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай», — говорит проповедник (Еккл. 12:13).
Теперь попробуем заменить ужас, который охватывает человека, стоящего перед земным судьей, на реальность окончательного суда — и все вдруг меняется. Позабудь о холодных взорах, простреливающих земной зал суда. Та станешь пред Тем, Чей взор пронзает тьму. Перед Тем, один взгляд Которого обнажает нас.
Осознай этот факт — мы живем под постоянным взором трех очевидцев. «Начало мудрости - страх Господень» (Пр. 1:7).
В судебном заседании не будет нужды, поскольку Сам Судья был свидетелем всего. И мы будем стоять перед ним без защиты. Никаких сенсационных улик в нашу пользу не появится. Никто не ворвется в зал суда, чтобы защитить тебя и сорвать приговор.
Бога нашими слезами не проймешь. Его не обведешь вокруг пальца, рассказав душераздирающую историю. Мы зашли слишком далеко. Как с тем человеком, который, стоя перед судом, плакал, но так и не раскаивался, с нами все кончено.
Ну, давай, плачь, как ребенок. Старайся, как можешь. Возложи все на Него.
Бац! удар молотка — виновен по всем пунктам!
Бац! падают тела — Анания и Сапфира!
Бац! звучит приговор пророка — царь Саул!
Мошенники у алтаря — берегитесь! Бог не изменился!
Глава 10
Слезы раскаяния
Глубоко внутри каждого человека скрыт фонтан, готовый прорваться и бить — и это происходит, когда мы, наконец, видим, кем мы в действительности являемся по отношению к Богу.
Она глазам своим не поверила. Когда ее лучшие подруги рванулись к алтарю за прощением, она сидела и кипела от злости. «Ложь! Все это — куча лжи!» В гневе она протопала к выходу, хлопнув за собой дверью аудитории.
В зале Господь продолжал растапливать сердца, как будто восковые. А за его дверью бушевало адское пламя, ожесточая сердце Джулии к Божьей истине. Как раненый зверь, она металась взад-вперед, готовая разразиться ругательствами. Первой ее жертвой стал я.
«Все это — никчемный мусор!» — заорала она на меня. Она выразила свою точку зрения словами, слишком крепкими, чтобы их повторять. Она изрыгала проклятия, как бешеное животное, готовящееся к нападению. Вся ее внутренняя ярость, боль и горечь обрели форму слов. Посмотрев на меня огненными глазами, она ткнула пальцем мне в лицо и крикнула: «Эй ты, ненормальный! Посмотри, что ты сделал с моими подругами! Убирайся отсюда. Я знаю во что я верю, и в моей вере такого нет!»
«Тогда иди домой, — ответил я. — Забирай свою веру и уходи домой».
Она не уходила. Она оставалась на месте, будто скованная какой-то посторонней силой.
«Джулия, посмотри на меня», — приказал я. Она остановилась и смутила меня своим взглядом. «Ты можешь убежать, но спрятаться не сможешь», — продолжил я.
«Сегодня ты столкнулась с крестом. Ты в ловушке истины, и оттуда не убежишь. Ну, давай, прячься. Заройся вон в те кусты. Иди домой и спрячься в подвале. Беги подальше от меня и моей идущей по пятам проповеди. Но знай: то, что ты сейчас чувствуешь, не оставит тебя. Никогда не оставит. Истина имеет затяжной характер. Она всплывает в самые неподходящие моменты. Ты попала в хватку Духа, Джулия. Можешь оправдываться сколько хочешь, но тебе уже не убежать».
Она посмотрела через мое плечо в актовый зал средней школы, где были ее подруги. Вся компания подростков растаяла в присутствии Господа. Это было во время одного из наших фестивалей. Я уже видел такое и раньше — десятки молодых людей, без стеснения плачущих в присутствии Господа.
Подруги Джулии плакали навзрыд. На их лицах была радость, свидетельствующая о мире в сердце. Бунтарство уступило место покаянию, и теперь они по уши влюбились в Иисуса. Всего за несколько минут до того они насмехались над проповедью. А теперь они сами хотели разнести ее по всей округе!
Это тайна. Библия говорит: «Я, Господь, проникаю сердце» (Иер. 17:10). Некоторые, слыша Слово Божье, сгибаются в дугу, оседают на пол и плачут слезами раскаяния. Истина просто пронзает их. Они соглашаются на осмотр и сокрушаются его результатами.
Другие же, тем не менее, могут услышать ту же проповедь на том же месте, подвергнуться действию того же помазания и все же ожесточиться. Как фараон, бросающий вызов, они ожесточают свои сердца, угашают Духа и отвергают Его присутствие. «И ожесточилось сердце фараона, и не послушал их, как и говорил Господь. И оборотился фараон, и пошел в дом свой; и сердце его не тронулось и сим» (Исх. 7:22-23). Даже когда его волшебники объявили: «Это перст Божий» (Исх. 8:19), он все непреклонно отрицал. Позже, когда язвы усилились, его собственные слуги воскликнули: «Отпусти сих людей, пусть они совершат служение Господу, Богу своему; неужели ты еще не видишь, что Египет гибнет?» (Исх. 10:7). Безрезультатно. Словно обреченный на погибель фараон продолжал отвергать очевидное.
Сегодня многие, подобно фараону, внутренне кричат: «Это все — куча мусора!» Своим рассудком они стараются преодолеть силу обличения и задушить свой дух в одеяле лжи. Они проклинают крест, оплевывают Спасителя и, громко топая, уходят прочь, не обращая внимания на все возможные последствия.
«Прекрати портить мне жизнь!» — закричала Джулия.
Но есть и истинные слезы покаяния. Какое желанное зрелище! Они ручьем текли из глаз Билли. За несколько минут до того, он был жестким, как камень. Теперь мягкий, как глина. Еще одна трудная схватка в духовном мире, и Иисус вышел победителем. Наблюдая за плачущими друг другу в плечо подростками, я мог слышать псалмопевца: «Это - от Господа, и есть дивно в очах наших» (Пс. 117:23).
Одним из наиболее выразительных свидетельств внутренней работы Духа является наличие искренних, вызванных Богом слез, текущих по щекам грешника. «Ибо стрелы Твои вонзились в меня, и рука Твоя тяготеет на мне. Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих» (Пс. 37:3-4). Слезы, текущие из глаз безбожника — это зачастую верный признак того, что Бог пронзает его.
Скептики могут сбрасывать это со счетов; как будто мы возвышаем внешние проявления эмоций над истинным обличением в грехе. Я не отрицаю, что есть много специалистов по притворству. (Мошенникам была посвящена целая глава.) Но раскаяние и слезы — этот брак от Бога. Они подходят друг другу.
Как евангелист, я не могу пренебрежительно не заметить чьих-то слез. Я хорошо понимаю, что возможен и обман, но кто я такой, чтобы судить об искренности другого человека? Мое собственное лицо было залито слезами, когда подошел конец двенадцати мучительным годам наркомании. И сегодня я устремляюсь вперед в надежде, что слезы кающегося грешника являются подлинным продуктом глубокого осознания им своей греховности.
Тот человек, который привел меня к кресту, не говорил мне: «Утри глаза! Примирись с Богом!» Нет, он подметил в моих слезах что-то настоящее. Поэтому он ждал и молился. Да, блудный сын возвращался домой. Боль и страдания, много лет были закупоренными во мне, и могли выразиться только одним путем — в слезах. Я шел к кресту и плакал. Я плакал, прося милости. И результат оказался долговременным.
Никаких книг не хватит, чтобы рассказать все истории о людях, плакавших искренними слезами покаяния. Осознав свое греховное состояние, они обращались к Христу, плача произносили слова раскаяния и впоследствии жили благочестивой жизнью.
«А может ли человек прийти к Христу и не плакать?» — спросите вы. Конечно. И все же я верю, что глубоко внутри каждого человека скрыт фонтан, готовый прорваться и бить — и это происходит, когда мы, наконец, видим, кем мы в действительности являемся по отношению к Богу и Его святости. В своей книге «Молитва» Ричард Фостер отмечает: «Нас не делает грешниками то, что мы совершаем греховные поступки; напротив, мы совершаем греховные поступки, потому что являемся грешниками. Молитвой, полной слез, мы позволяем Богу на уровне эмоций показать нам и нашу греховность и греховность этого мира. Слезы — это Божье средство, помогающее нам спуститься из разума в сердце и там уже склониться в вечном поклонении».1
Я видел это слишком часто, чтобы отрицать. И уголовники с каменными лицами и звезды спорта — все люди тают, сталкиваясь с истиной.
Но подлинное испытание души человека происходит тогда, когда он остается с Богом наедине. Когда закрывается дверь, уходят друзья, снимается маска, тогда видно, кто же мы такие. Плакать можно как в переполненном зале, так и в пустой комнате. Господь просто хочет нашей искренности.
Однако, когда дело доходит до нашей истинной натуры, мы становимся такими лжецами. Библия говорит: «Вот, Ты возлюбил истину в сердце» (Пс. 50:8). Можешь себе представить, на что бы стал похож наш мир, если бы все перестали кого-то из себя изображать и были самими собой? Если бы мы осознали свое истинное состояние и плакали открыто, так, как Иисус? Мы — просто куча актеров на сцене. Но отними сценарий, смой грим, отодвинь в сторону костюм — и мы вдруг разоблачены.
Генри Скаугал обращался к этой теме более двухсот лет тому назад. Он писал своему другу:
Все наше беззаконие и несовершенства, все наши глупости и грехи могут помочь ниспровергнуть этот милый и вечно питающий надежду самообман, которым мы так старательно себя тешим. То, что заставляет других почитать нас — это их познания или мнение о каком-то малом добре и их неведение об огромном зле, которое находится в нас; знай они нас как следует, они бы тут же переменили свою точку зрения.2
Он продолжал:
Если бы выставить на всеобщее обозрение те мысли, которые проносятся в нашем сердце в самый лучший и серьезный день нашей жизни, то мы стали бы объектом либо всеобщей ненависти, либо всеобщего смеха; и как бы мы ни скрывали свои недостатки друг от друга, мы сами уж точно помним о них, и некоторое серьезное о них размышление заметно ослабило бы суету нашего духа.4
Генри Скаугал написал эти слова в Шотландии в возрасте двадцати шести лет. Вот уже более двух столетий они призывают Божьих мужчин и женщин к искренней жизни. Его слова до сих пор говорят целые тома.
Столкновение с истиной! При проповеди Слова Божьего что-то происходит со слушателем. Тот, кто в самом деле слышит истину, оказывается на перекрестке: я разоблачен. Что делать?
Печаль ради Бога производит покаяние ради Бога. На этом перекрестке пал царь Давид. Помнишь его историю: Давид был на неправильном месте в неправильное время и смотрел на неправильную женщину. «Но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1:14-15).
Давил впал в прелюбодеяние с Вирсавией, а потом скрыл свой грех, убив ее мужа Урию. Но Давид никак не мог отделаться от боли: груз его вины был невыносим. Затем на сцене появился пророк Нафан. Заглянув за царскую корону, он увидел труса и преступника. Его слова пронзили сердце Давида: «Ты — тот человек!», — провозгласил пророк.
О, как я благодарен Богу за Его смелых мужчин и женщин! За тех, кто живет, боясь Бога, а не человека! Ты можешь убить своего Урию, но убийственная истина никуда не денется. И вновь ты в ее ловушке. Твое прикрытие не сработало. Ты обнажен, разоблачен вчистую. Ты — тот, кто сделал это! Никто не знает правды об этом, кроме Бога. Но этого достаточно. Все кончено. Теперь все детали твоего обмана раскрываются с неумолимой точность. А преступление было так тщательно задумано и исполнено. Какая трата времени! Какая глупость!
Пока догнивал труп Урии, его невинная кровь кричала к небу. Но вонь шла не от плоти и крови. Ее испускало сердце Давида — «У тебя прогнившее сердце! — кричит Бог. — Это зловоние твоей нечистоты!» Виновен! Виновен по всем статьям!
Давид покаялся. Он был плакальщиком, и сокрушенный дух был той жертвой, которую он принес к алтарю. «Сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50:19).
Из глубин греха Давид поднялся к высотам прощения. Он знал, что это такое: жить без общения с Богом. Ему были ведомы агония поражения и невыразимая радость прощения.
Его история ежедневно повторяется бесчисленное множество раз по всему миру. Проповедник проповедует, и находящийся в нужде человек слушает. Слово Божье проникает глубоко внутрь.
Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет (Евр. 4:12-13).
Проповедник ставит перед слушателем стандарт: безгрешный пример; совершенного человека; Того, Кто был искушен во всем, но не согрешил; Того, Кто не возлюбил Своей души даже до смерти; Того, Кто пришел, чтоб никто не погиб, но чтобы все пришли к покаянию; Того, Кто за несколько часов перенес больше насмешек и оскорблений, чем большинство людей за всю свою жизнь; Того, Кто делал это все ради других.
Когда эта истина доходит до слушателя, когда Дух святой начинает показывать сбившемуся с пути человеку его дилемму, когда все небо спускается и весь ад поднимается, чтобы посмотреть на это — о, какая блаженная радость! На окровавленной почве сердца разыгрывается сражение, и все пустые отговорки горят в Слове Божьем, как солома!
Столетиями мужчины и женщины Божьи видели, как печаль ради Бога сопровождается слезами покаяния. В своей биографии Дэвида Брайнерда, бывшего миссионером среди американских индейцев в восемнадцатом веке, Джонатан Эдварс пишет:
Иссушенные солнцем люди, едва до того пробужденные, были теперь глубоко ранены осознанием своего греха и скудости.
«Одному человеку, — писал Брайнерд, — было особо дано прочувствовать остроту Божьего двустороннего меча. Его вид выдавал вонзившуюся в его сердце боль; вся нечистота его прошлой жизни вновь живо предстала перед ним, и он заново видел все свои злые деля, как будто совершил их только вчера».
Несколько стариков тоже испытывали муки по поводу своей души — не в силах сдержаться, они громко стонали и плакали. «Их горькие стоны были лучшим свидетельством, своего рода, вещественным доказательством, реальности и глубины их внутренних страданий».4
Помните Джулию, Билли и их компанию? Сперва все они смеялись над проповедью, делая вид, что не обращают внимания на Духа. Они легкомысленно шутили, шумели и смеялись между собой. А потом началось. Когда я проповедовал Христа и Христа распятого — когда Он был превознесен — все небо сошло вниз. Сухие глаза стали мокрыми. Билли боролся со слезами. В надежде спрятаться, он осторожно смахивал с себя прикосновение Духа, но безрезультатно. Бог победил. Истина восторжествовала. Затем была молитва грешника, пропитанная слезами покаяния. В славе было записано еще одно имя!
А что же с Джулией? Она была подругой Билли. Как я уже говорил, одни тают, а другие твердеют. Одни плачут, а другие ругаются. Когда Дух Святой сошел на то конкретное собрание, все вдруг были разоблачены.
Пойманная с поличным, подобно Адаму и Еве, Джулия бежала от Его присутствия. Но прятаться-то, по сути, негде. Бог требует ответа — да или нет, принимаешь или отвергаешь, заходишь или выходишь, любишь или ненавидишь, небо или ад. Она оказалась на перекрестке. Пыхтя и царапаясь, Джулия вырвалась из хватки обличения. В тот вечер Она боролась и победила. Но в конце концов она проиграет. Один раунд еще не решает исход всего матча.
Ну, давай — пусти в ход все мыслимые уловки. Пинайся и кусайся. Достань кастет из кармана. Бей Его. Это все ни к чему, как ругаться на ветер.
Выбеги из зала. Закричи на проповедника. Клевещи на Спасителя. Джулия не подпускала меня к себе ближе вытянутой руки. «Не подходи!» — кричала она. «Не приближайся ко мне!»
Проповедника можно удержать на расстоянии вытянутой руки, а Господа нет. «Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать» (Ис. 59:1).
Однажды все это закончится. Пинков и криков больше не будет, один только плач и скрежет зубов. Больше не будет проповедников, пугающих огнем и серой ада — одно только вечное наказание. Боль и муки больше на найдут утешения. Грубо оттолкнешь чашу с водой, протянутую тебе здесь на земле — а потом в аду будешь мечтать хотя бы о капле из нее.
Слово к проповедникам: когда увидите слезы покаяния на лицах людей — благодарите Господа. Радуйтесь искренности. Благодарите Бога за то, что кто-то сказал Ему «да».
Слово для отступников и грешников: копайте глубже. Исследуйте свое сердце. Будьте честными и с собой и с Богом. Не лгите. Дай вам Бог пережить полное слез раскаяние.
Я заканчиваю эту главу словами Генри Уарда Бичера: «Никто, спустившись в подземелье своих прожитых лет и осветив факелом Божьего Слова все его темные уголки, тайные пещеры и скользкие ниши, не может подняться наверх без содрогания и мурашек, не взывая изо всех сил к Богу о милости и очищении».5
Мой друг, тебе нужно это выплакать. Пусть вся гниль и грязь всплывут на поверхность и пусть поток слез унесет их прочь.
Глава 11
Слезы во флаконе
До конца ли понимает Бог нашу грусть и боль, когда мы плачем? Может ли Он искренне сопереживать нам?
Было два часа ночи. Эстер услышала шум возле дома и разбудила мужа, чтобы посмотреть, чтό там.
Он вернулся через пару минут и вынул из ящика в шкафу свой пистолет 32-го калибра. «Это всего лишь енот, дорогая, — заверил он жену. — Он, наверное, охотится на кур. Его надо убить. Сейчас вернусь».
Эстер и Ральф жили душа в душу. Поженившись, они переехали из Мичигана в окрестности Сиэтла и обосновались в живописном сельском домике на острове Вашон.
Эстер питала особую любовь к животным и к музыке. Чтобы стрельба воспринималась не так болезненно, она решила прибегнуть к успокоительным звукам своего оргáна. Пока Ральф бегал за енотом, Эстер села за инструмент в надежде заглушить звуки выстрелов. Это решение оказалось роковым.
Когда Ральф распахнул дверь дома, маленькое животное забилось под автомобиль. Ральф сделал два выстрела, и оба мимо. Затем енот запрыгнул на крышу автомобиля, после чего раздался выстрел, ставший роковым.
Такое называют нелепой случайностью, которая не может повториться и за миллион лет. Пуля, выпущенная из пистолета Ральфа, пробила стену дома, срикошетила и попала в грудь Эстер, сидевшей за оргáном. Получив ранение, она упала навзничь. Через несколько дней она скончалась в Сиэтльской больнице.
Это была одна из тех трагичных «если бы только» ситуаций. Если бы только они проспали беспокойный шорох енота. Если бы только этот енот убежал сразу же, когда раздался первый выстрел в ночи. Если только Эстер оставалась в постели, пока Ральф охотился за маленьким зверьком. Если бы только оргáн стоял на несколько сантиметров правее или левее. Если бы только первый выстрел оказался точным. Если бы только они решили не покупать пистолет, а купить вместо него дробовик. Этот список бесконечен, и конец его — тщета.
Мы все знаем, что жизнь играет злые шутки с хорошими людьми. Винить тут некого. Мы можем до конца своих дней задаваться вопросом, почему такое могло случиться с Эстер, так и не придя к ответу. Наконец, что случилось, то случилось, и нам было пора с этим смириться.
Мне было три года, когда случилось это жуткое несчастье. Эстер была старшей сестрой моей мамы. Я помню разыгравшуюся после этого сцену, как будто все произошло только вчера.
Я игрался в гостиной, и тут зазвонил телефон. Это был дядя Ральф из Сиэтла. Мама подняла трубку, и через несколько мгновений она неистово плакала. Я бросил свои игрушки и пошел на кухню, где она сидела за столом.
Услышав об этой нелепой трагедии, мама не могла поверить своим ушам. «Но она была так молода — так жизнерадостна — так мила», — произнесла она. Я слышал, как ее голос дрогнул от глубокой душевной раны. «Почему Эстер?» — рыдала она. Ее сестра была мертва. Мама знала, что не сможет приехать на похороны, потому что она была беременна моей младшей сестрой Сюзи. Мысль о том, что уже никогда не увидит свою сестру, только прибавляла боли к ее го
|
|
|
