Шурышкарская кругосветка 2001 года.

 

г. Ярославль

2002 г.

 

 

Главный редактор Новикова Г.С.

Младший корректор Новиков А.Н.

Типография на паях Максимова В.Л.

 

Первое издание.

 

Тираж 2 (два) экземпляра.

 

Предисловие.

После «лихого» выезда в Забайкалье в 2000 году, мы, естественно, раскатывали губу на дальние края ещё больше. Тем более, что наш спонсор и благодетель путешествия на Ципу Сергачёв Павел Васильевич уже до Нового 2001 года начал нас потихоньку наклонять на новые маршруты. Для этого он даже специально приезжал в Ярославль, и мы обсуждали проблемы во время банной сессии. Звучали заманчивые слова: Индигирка, Ка-Хем, Би-Хем, Монголия и т.п. Мне и моему постоянному напарнику по походам в течение более десяти лет Максимову Вячеславу Львовичу очень хотелось ещё раз сходить с Пашей. Но ближе к лету всё стало как-то плыть «не в ту сторону». Сергачёв перестал говорить о маршрутах сибирских и дальних, а предложил вариант короткого двухнедельного похода в Карелию, на южную часть Кольского полуострова. Мне это пришлось очень не по душе. Мы всё же едем ловить большую рыбу, а там с этим уже давно проблемы. Да ещё по слухам, часть территории давно выкуплена «деловыми». Они её используют для организации долларовой рыбалки. Простых смертных туда не пускают. (Поди ж ты! И моя страна вроде бы, и налоги мы платим, а есть много мест, куда именно жителям России вход заказан!) Словом, я был категорически против «карельского» варианта, и начал просматривать наш старый и заслуженный маршрут – Полярный Урал. Напарниками моими выступали Максимов и мой сын Шурик, который после армии так ещё ни разу не был на приличном маршруте. Ну а после того, как летом Павел Васильевич лёг в больницу с очередным обострением болезни своих «подставок», стало ясно, что рассчитывать нам надо только на себя.

Перед самым походом на Урал (а сроки его начала были определены – после 20 июля 2001 года), я и моя жена Галина Станиславовна отправились в двухнедельное путешествие на нашей многострадальной лошадке горьковского автозавода (в просторечии «Волга») по владимирским просёлкам. Наш автомобильный круиз выдался на славу, но об этом отдельный разговор, и отдельный опус. С Максимовым была договорённость, что они с Шуриком потихоньку готовятся к отъезду. Как только я возвращаюсь, собираемся, решаем всё насущные вопросы и отбываем в район Лабытнангов.

Вернулись мы с Галиной из Солоухинских мест 19 июля, т.е. накануне планируемого отъезда на север. Несколько раз из Суздаля и Владимира я связывался по телефону с Шуриком. По его словам подготовка шла нормально, Максимов уверял, что всё в полном порядке. Каково же было моё удивление и возмущение, когда по приезде в Ярославль Вячеслав Львович заявил, что он кардинально изменил планы. Он вывозит свою семью в Карелию, и с нами никак не может идти. Меня возмутил не сам факт отказа, а то, что он был сделан за два дня до намеченного отбытия. Разозлился я дальше некуда! И всё наше последующее путешествие было отмечено нестандартом моего поведения: обязательно, каждое утро, выбираясь из палатки на свет божий, я во всю мощь своих лёгких кричал одну и ту же фразу со слегка ненормативной лексикой (смотри в текст опуса). Не знаю, икалось ли по этому поводу Максимову на карельских озёрах и островах, но мне точно приносило удовлетворение.

После отказа Максимова, нам с Шуриком ничего не оставалось, как идти вдвоём. Однако, мне было известно, что после 15 июля в те же места должен был отбыть с компанией Саша Сучков. Напомню, что мы с ним были вместе на Пятиречье в 1999 году. Он тогда был абсолютным новичком, однако быстро адаптировался, влился в компанию, и уже в следующем 2000 году, когда мы с Максимовым качались в стояках «Угрюм-реки», Саша сбил команду из четырёх человек и успешно прошёл так называемую «классику». Шли не очень гладко, но сделали волок и успешно дошли до конца. (Мы вот с Максимовым так и не рискнули попытать себя на «классике»!) Словом, Александр Васильевич Сучков прикипел к стезе рыболовного туризма. Вот я и решил позвонить ему, может они ещё не отбыли из Ярославля. Так оно и оказалось. На этот раз Сучков был вдвоём с Димой Птицыным. Полноценную команду им сбить не удалось, они так и собирались путешествовать на одной байде в малом составе. Мигом договорились объединиться. Обговорили вопросы закупки дополнительного продовольствия, снаряжения и т.д. Надо сказать, что у них было всё заготовлено с избытком, так что работы в этом плане было совсем мало. За пару дней было все подготовлено и мы отбыли «вечерней лошадью» на Север дальний.

Что из этого получилось читатель может узнать из следующего за предисловием текста.

Н.А. Новиков.

27 июля 2001 года.

Выехали мы из Ярославля 23-го июля на поезде Москва – Лабытнанги.

А сейчас я лежу в палатке и надиктовываю эту запись. Времени около 4-х утра, Шурик рядом уже давно и сладко посапывает. До этого я диктофон не доставал, записи не вёл. Поэтому события воспроизвожу по памяти.

Как всегда перед походом собирались, можно сказать, в последний день. Здорово помогла Галка. Зашила палатку и тент, руководила сборами вещей. И в довершение всего забросила нас на вокзал на машине. Ждать нашей загрузки в вагон не стала – уехала домой отсыпаться. Потом подъехали Сучков и Птицын, и вот тут стало нам непрерывно везти. Правда, до поры, до времени. Сначала удалось быстро купить билеты в третий вагон, плацкарт до Лабытков без всяких проблем. Третий вагон тоже хорошо – он останавливается в Ярославле около очень удобного подъезда с тыла, и получается минимум перетаски вещей. Взяли мы ещё и одно место багажа, с которым очень удобно было отмазываться от ревизоров. Удачно получилось и в поезде. Мы заняли первое купе – там ехали пассажиры до Данилова и Вологды, а два места были свободны. Удобно это было ещё и тем, что напротив нас никто не мог поселиться – там обычно проводники держат склад постельного белья и одеял.

Долго возились с распаковкой по местам, но всё это вещи обыденные, много раз уже проделываемые. Потом спали, а потом ехали, питаясь пивом и разными перекусными вещами, которые закупали на станциях: пирожки, котлеты домашние, горячая варёная картошка. Много спали, но даже и здесь почти непрерывно «давил ухо» господин Сучков. Он перед отъездом «до последнего» верстал отчёты о деятельности своей фирмы, и вот теперь с успехом восполнял недосып.

За вязку мушек сели уже после Котласа. Я связал 10 штук и на этом остановился.

А так путешествие в поезде прошло на удивление тихо и спокойно. Ни шума, ни крика, даже пьяных не было. И только перед самой Сейдой доблестный милицейский наряд сподобился проверить у нас паспорта. Ножи мы уже в таких ситуациях не держим на виду, на столе были только маленькие складные.

Потихоньку приближался Урал, и менялась природа за окном. И погода на пути была самая разная. Из Ярославля мы выехали в грозу, по мере путешествия стало холодать. Кстати, это приятно, так как в поезде не так жарко. Проводники говорили, что погода в Воркуте и «местах не столь отдалённых» установилась совсем недавно. До этого было достаточно холодно. После того, как повернули от Сейды на Лабытнанги, пошёл холодный дождь – чуть ли не снег. Полярный проехали в обычную для этой котловины погоду: ветер, облака, дождь, холод!

В Лабытнангах опять проявилась определённая гладкость и удача в передвижениях. Договорились с молодым мужиком, который косил под «крутого». Он ещё в Харпе пытался кого-нибудь с поезда поймать, но не нашёл. Мы же у него в Харпе на перроне только приценились. А в Лабытках он цену сбавил, и договорились мы на заброску до речного вокзала в Салехарде за 150 рублей с человека, что нас вполне устроило. Вез он нас на грузопассажирской Газели. На паром влез без очереди: все у него знакомые. И при этом непрерывно говорил! Он торопился – шабашит, находясь на государственной службе. Быстро доставил нас на Речной вокзал Салехарда и был таков.

А вот здесь нас ждали уже не очень хорошие новости. Оказалось, что «Метеор» ходит каждый день, что весьма приятно. Но накануне у корабля была поломка, и он не пришёл, а ещё в довесок было объявлено штормовое предупреждение, что уж совсем неприятно. Времени было около 10 вечера, и нам оставалось одно – ждать. Дабы скрасить эту неприятность, продолжаем жить «красиво»: интенсивно пьём пиво, поедаем различные деликатесы – сыр, колбасу и пр. А по логике вещей надо бы на берегу костёрчик развести и сварить кашку с чайком. Мы же в походе, как-никак. Но всем этим лень заниматься, да и успеем ещё. Разместились в комнате ожидания на дебаркадере. Спали на скамейках, кроме нас было много ожидающих, но ещё больше их приткнулось где-то в городе, видимо, у родственников и знакомых. Метеор задерживался, штормовое предупреждение никто не отменял. Пришлось располагаться на ночь на полу в спальниках. Подстелили тент и поспали сносно. Существовала надежда, что после ночи, проведенной на дебаркадере, нам удастся уехать в 15 часов по местному времени. После сна пришлось коротать время прогулками по Салехарду, наблюдением за ловлей ершей и штормовой погодой. Ветер и вправду был сильный, волна большая. Так что действительно плыть было нереально. Метеор откуда-то медленно притащился, но по такой волне никуда не пошёл, остался ночевать. Пришлось и нам оставаться ещё на ночь.

Чтобы не терять времени даром, прогулялись по берегу с целью поиска возможной «оказии». Такое, кстати, вполне возможно в этих местах. Однако попытки не удались. Стояли разные маленькие пароходики и катера, рыбохрана, почтари и т.д., однако на Шурышкары никто не собирался. В процессе поиска выяснилось, что те дети, которые остались на пристани парома в Лабытнангах, ждали теплоходика типа МО, который их повёз как раз в нужный нам районный центр. Вот так мы здорово промахнулись.[1]

Костерок разводить не пришлось. Оказалось, что на дебаркадере есть электрическая плита, которой можно пользоваться. Так что мы прекрасно сварили традиционную для таких ситуаций гречневую кашку и чаёк. Продолжали пробавляться пивом в местных магазинах. Оно почти в два раза дороже, чем в Европе, так что траты у нас идут немалые. Компания на пристани тусуется одна и та же. И, как я уже говорил, на ночь достали из байды палатку, на полиэтилен на полу расстелили тент от неё и прекрасно выспались в спальниках.[2] Спокойствие на предмет отъезда внушало то, что накануне удалось нам приобрести билеты на очередной рейс «Метеора». Но держать ухо востро всё равно было необходимо. При огромной толпе можно и, имея на руках билеты, спокойно пролететь. Примет на борт капитан нужное количество, и прекратит посадку. Так что и с билетами нам предстояло побороться за посадку в первых рядах.

Так оно и произошло. Как всегда в России после причаливания капитан и его команда усиленно бегали и сажали «блатных». Остальная толпа напирала на поручни, грозила их снести и орала, мол, чем мы хуже! Мы толкались и суетились, с нервами, но пролезли. Потом через головы принимали шмотки. И последним затолкали Шурика с билетом. Пришлось доплатить за багаж (всего полсотни!) и уже успокоённые за два часа добрались до Шурышкар. Но ветер не стихал. И если «Метеор» прошёл, то на байдарках через Сор идти не было никакой возможности.

Сгрузились на местный железный понтон-дебаркадер. Однако в такой ветродуй оставаться на нём не было никакого смысла. Стащили вещи вниз за вагон-лабаз. Он работает как холодильник, в нем, видимо, хранят добытую рыбу. Опять ждали. Варили макароны и кипятили чаёк. Волны в Шурышкарском Соре по-прежнему с барашками. Идти своим ходом нет никакой возможности. К вечеру подошли местные «бичи» и предложили попозже доставить нас к «третьему» мысу за 500 рублей. Но нас это никак не устраивает. Часам к 4-м ветер начал стихать.[3] До этого мы, правда, сбегали за посёлок на границу леса и присмотрели место, где можно было бы переночевать. Но ночевать вблизи стойбища с любопытными аборигенами было весьма некомфортно. Поэтому было решено при малейшей возможности отплыть от Шурышкар и уже на природе устроить ночёвку. Погода нам в этом поблагоприятствовала. Начали собирать байды и паковаться по-боевому. [4]

Во время наших трудов по сборке судов подошёл местный (оказалось, что реально он из Лабытков, здесь в командировке) небольшой начальник, откликается на имя Вася. Был он в изрядном подпитии и в сопровождении «секьюрити», неких братьев Истоминых. При разговоре я упомянул, что хорошо знаю Марса. Так и был установлен доброжелательный контакт. Ведь Марс довольно долго здесь работал на вездеходе, и все местные его прекрасно знают. О Марсе рассказали историю, что наняли его работать после того, как поймали последнего на браконьерстве. Потом Вася завел нас в холодильник и показал живого осетрёнка кило на 25. Вот иногда попадаются в сети к хантам и осетры. Предлагал Вася с ним сфотографироваться, но я не стал. А в руках подержал впервые в жизни живого осетра! [5]

Пока общались с аборигенами, между делом не забывали потихоньку и собираться. В этом году (напомню с великой радостью, что идём мы без Алика) вещей у нас мало и на сборы уходит времени совсем мало. Да ещё к вечеру и стихать волна в соре начала – вроде бы! Но только на первый взгляд. После того, как вышли в Сор, волна сразу дала себя почувствовать.

Однако нас это не остановило. Главным было крайнее нежелание оставаться ночевать в Шурышкарах, среди собак, бомжей и просто любопытных! Вышли из гавани мы в 19³⁰ и до 22 часов гребли, не вылезая из байдарок. Немножко поплёскивало, однако, если идти, соблюдая определённую технику, – мы с Шуриком шли, стараясь качаться с волны на волну, а Саша с Димой по законам водников «врубались в валы» – то всё нормально преодолимо. Через два с половиной часа вышли на берег размять ноги. Во время получасового отдыха мы с Шуриком соорудили себе фартучки из полиэтиленовых мешков и дальше пошли уже совсем с комфортом. К нам в байду даже и плескать-то перестало. Шли ещё долго, и уже в сумерках подошли в устье Хольцюгана, где сейчас и стоим. Я за то время, пока здесь не были, всё подзабыл и, видимо, проморгал ту удобную стоянку за «третьим мысом», где стояли три года назад.[6] В устье на высоком берегу оказалось удобное место для стоянки. Уже стояла ночь (учитывая широту, это были глубокие сумерки). Сразу же стали разводить костёр и готовить ужин. Состоявшийся успешный заезд на маршрут и ощутимый устаток остро требовали «принять на грудь». Ужин готовили коллективом: сварили рис, пожарили соевое мясо, сготовили острый закусочный лучок. Накатили раза три за всё хорошее. Прошло всё очень качественно. Несмотря на то, что временами начинал приниматься дождик, местами весьма сильный, у костра постояли хорошо. Спиртик Дима разбавил качественно! Получился сладенький напиток, очень вкусный. К концу ужина начало светать. Поставили палатки. Ребята завалились спать, а я ещё минут сорок побегал по бережку – побросал. Уж больно хороши места! Есть и заводи, и водные окна среди растительности. Однако все попытки что-либо зацепить на блесну оказались абсолютно безуспешными. Другого объяснения, кроме того, что щука ушла под защиту от ветра, у меня не было.

После этого и я «отбился». Времени было около 4-х по Москве. Перед сном попытался подиктовать немножко, но сил уже никаких не было – уснул! Спалось хорошо, хотя ветродуй стоял очень сильный. Ветер дует очень сильный. Одна отрада: он южный и тёплый. Несколько раз просыпался. Вроде бы можно и вставать, но в лагере тихо. Торопиться нам особо некуда, так что можно позволить себе и поспать. Только около десяти утра услышал голоса Сучкова и Птицына и вылез к ним.

Основной вопрос, на который следовало получить ответ, – находимся ли мы в устье Хольцюгана или это что-то другое. Я после трёхгодичной давности не помню. Хольцюган по карте из сора течёт строго на север, а эта держит направление на восток. Сомнения терзали всех с утра.

Мужики приступили к изготовлению завтрака (планировалась гороховая каша с кубиками), а я решил прогуляться вдоль берега Шурышкарского сора назад по ходу нашего движения. Надо было попробовать найти ориентир – старую стоянку. Тогда можно было бы и «определиться» с высокой степенью надёжности. Около пятидесяти минут я топал по берегу Сора деловым шагом, нашёл стоянку и речку, которая обозначена на карте. Вроде бы всё то![7] По пути много видел лосиных следов, прямо из-под ног вылетела утка. Очень сильный ветер. На Соре волны с барашками.

Времени около часа по Москве. Шурик моет посуду, второй экипаж пакуется, я диктую. На короткой летучке было решено идти вверх по речке, на которой ночевали. Условно будем пока считать, что это искомый Хольцюган. Через несколько минут начнём движение вверх. Вышли в 14³⁰ и два с половиной часа шарили по этой речонке. Пытались ходить по разным рукавам и протокам, но все они очень быстро уменьшаются, мелеют и превращаются в тупики. Как я отмечал в сносках, это оказался тупиковый правый разлив. В соре очень много воды, наверное, больше метра по сравнению с обычным уровнем. Мы просто не дошли до третьего мыса и находимся сейчас за вторым. Пришлось вернуться в Сор. По всем приметам третий мыс виднеется по курсу на юго-запад в двух километрах впереди. Однако в озере по-прежнему бушуют волны. Времени было около 17. Решили сготовить обед, подождать и к вечеру трогаться. Уже ясно, что в несколько вечерних часов ветер потихоньку стихает, волнение уменьшается и можно пройти относительно безопасно.

Так оно и оказалось. После обеда волна значительно уменьшилась, и мы довольно спокойно пересекли акваторию Шурышкарского сора и вышли за третий мыс. А на обед была сготовлена корейская лапша и гречневая каша со свиной тушёнкой. Завхоз «де-факто» Шурик соизволил выдать по две конфетки на нос. Кстати, прямо рядом со стоянкой на двух берёзах нашли чагу и тут же заварили вместо чая. Давно я её не пил, а Сучков с Птицыным так вообще её пробовали чуть ли не в первый раз. Пошёл целебный напиток (он вроде бы противоопухолевое!) здорово!

По Сору шли при слабом ветерке, малой зыби и роскошном виде. Солнце светило по борту слева почти прямо в глаза, на воде искрилась и переливалась бриллиантовыми отблесками солнечная дорожка. Вот по такой красоте и проскочили за час до вожделённого мыса. Однако останавливаться на «канонической» стоянке не стали.[8] Да и рано было сегодня ещё становиться. Можно было попробовать по разливу в устье Хольца проскочить немного вверх по течению и там заночевать. Вперёд прошли около трёх километров. Очень много разливов. Перемычки между ними заросли травой. Лес виден далеко вдали. И самое плохое: абсолютно не видно течения. По пути Дима видел несколько раз всплески от рыбы. Пытались спиннинговать, однако без успеха. Бросали и мы с Шуриком, и Сучков. Но – ничего! Дима прокомментировал, что невезение будет до тех пор, пока он, Птицын, не замочит блесну. Как только он начнёт, так сразу же клевать будет.

Подпор воды в Оби (значит, и в Шурышкарском Соре) настолько велик, что вход в Хольц нам предстоит ещё поискать. По карте Хольцюган в нескольких километрах от сора должен раздваиваться, и нам нужно идти в правую протоку. Эта протока очень здорово меандрирует (виляет). Проплыли мы по ней метров 700 и решили встать на ночёвку. Время было позднее, холодало, да и вообще пора было и поспать. Место стоянки было не очень удобное, но тезис о том, что встать на ночёвку можно в любом месте, чуть лучше – чуть хуже, но с комфортом переночевать всегда можно. Вот и здесь выход неудобный, место – обычный мшистый склон, до воды далеко, но одну ночь можно и поспать, и даже более того: всё было очень удобно. Развели костерок, вскипятили чай, поставили палатки.

Наши относительные плутания не есть нечто форс-мажорное. Это всё нормально. Должны же быть и некоторые препятствия при достижении цели, а то «слишком хорошо – тоже нехорошо!». Погоды стоят нормальные. Похоже, установился антициклон.

28 июля 2001 года. Суббота.

Встали утром около восьми часов. Спали очень хорошо, очень интересное у меня ощущение: на несколько десятков километров в округе нет никого! На костре варится молочная пшённая кашка. Вдали хорошо просматривается распадок русла Хольцюгана.[9] Получается, что мы уже вторые сутки ищём вход в реку, по которой нам предстоит подниматься в систему озёр.

А ночь была холодновата: небо чистое и потому здорово холодит. Вот Сучков говорит, что у него замерзли ноги. Носки не надел, а вылезать за ними в тамбур палатки было лень. Я тоже подмёрз, но в некотором смысле совершенно сознательно. Лег спать в одних плавочках. Мысль была такая: если замёрзну, то вылезу и экипируюсь. Но вылезать было лень, пришлось сложиться вдвое и в таком виде доспать. Вроде бы ступни держал под мышками, но это, наверное, только приснилось!

Времени девять утра. Только что съели молочную пшённую кашку на сукразите. Уже ясно, что эта протока не Хольцюган. Сейчас запакуемся и поедем продолжать поиски.

В этих разливах мы пытались ориентироваться, руководствуясь здравым смыслом и картой. При этом применялся широко известный в теории графов «принцип правого обхода». После стоянки блуждали по полоям и протокам около трёх часов. По одному ручью шли больше часа. Довольно быстро ручей обмелел и зажал нас каменными перекатами. Пришлось повернуть в основные разливы. Потыкались ещё по зарослям травы и скрывающимся за ним озерцам. Совсем стало всё непонятно, мы так и не могли найти потока с течением, хоть немного похожего на реку. Лес по-прежнему стоял достаточно далеко в стороне от водных разливов, по которым мы скитались. Впору было выходить назад в Сор и повторять поиски сначала. Все наши блуждания это следствие тяжёлой водной обстановки. Большой подпор с Оби совершенно неузнаваемо изменил вид подтопляемой части Сора. Пришлось вернуться по разливам почти к самому выходу в Сор, и начать поиски прохода, уже прижимаясь к левой по ходу движения стороне разливов. И наконец, пошли по довольно широкой протоке с выраженным течением. Вот по ней-то и шли до самого вечера. Однако полной уверенности в том, что идём по Хольцюгану, не было. Дело в том, что нам обязательно должна была встретиться развилка, о которой я выше уже говорил. Но её упорно не было. Естественно, что нас одолевали сомнения. Вполне могло быть, что мы идём не по Хольцу, а по его правому притоку. Следует отметить, что обе реки сильно меандрируют и сориентироваться в общем направлении движения не так-то просто! Но деваться нам некуда – надо продолжать движение до тех пор, пока не убедимся в правильности (или неправильности) нашего пути. Через несколько километров встречное течение стало весьма ощутимым. Да и река приобрела берега, и даже попалась пара перекатов, которые пришлось преодолеть пешком.

Уже на входе пытались ловить и даже мышку прицепили на спиннинг. Так она без особого успеха и тащилась за байдой. На перекатах бросали блёсны. И вот на втором перекате Шурик, наконец, зацепил приличного окуня. Это первая рыба, пойманная нами в этом году. Тянул экземпляр на 700 грамм.[10]

Дальше течение стало более равномерным и не таким сильным. В реке обозначилась глубина. По ходу движения стали появляться всплески и разводы. Впечатление было такое, что мы пугаем стоящую под берегом рыбу. На перекате, где Шурик зацепил окуня, мы с ним задержались. Второй экипаж нас опередил. И вот через несколько минут мы их догоняем, за очередным поворотом видна их байдарка. Но у них азарт сафари. Сразу видно, что таскают что-то крупное. Оказалось, что Сучков бросил блесну на очередной всплеск по ходу движения, и сразу же прошла хватка! С большим трудом и не меньшим удовольствием вытащенная щука оказалась весом около шести кило.

Немедленно, проехав несколько десятков метров вперёд, начали бросать блёсны и мы с Шуриком. Почти сразу же у сынка прошла хватка. Но радовались зря, через несколько секунд щука сошла! У меня было три хватки почти подряд. Однако, все три схода, причём в двух случаях водил рыбу достаточно долго, но так и не увидел, кого же именно. Очевидно, что надо было что-то менять. Дело в том, что у нас блёсны – стандартные колебалки: у меня «Атом», у Шурика «Чудесная». Крючки на них стоят на наших, родом из средней полосы Европейской части России, щук-травянок. Здесь же пасти нам противостоят такие, что маленький крючок скользит и не может нигде зацепиться. Срочно поменял я тройник на своём «Атоме». Поставил самый крупный, какой у меня был, с тайменного «Циклопа №3». Продолжал делать забросы по ходу движения. Через несколько попыток ощутил удар по блесне. На щуку не похоже, наверное, «бил» окунь. Определить, однако, не удалось – опять сход.

Потихоньку мы продвигались вперёд в таком порядке: наша байдарка сзади, совсем близко, но впереди экипаж Сучкова. Времени было уже около 7 вечера, пора было по всем законам водного туризма искать стоянку. Плыли не очень спеша, останавливались и блеснили. Наконец, взяла щука и у Димы. Потянула она чуть больше четырёх килограммов. «Секонд» экипаж возился с ней довольно долго. Оказалось, что кроме хватки у Птицына, одновременно случился зацеп у Сучкова, и в азарте всё это перепуталось. Они стояли на месте, и мы их опять обогнали. Сразу же после этого у меня снова прошла хватка. На этот раз уйти разбойнице не удалось. После вытаскивания оказалось, что экземпляр потянул на 6.600! Взвешивать пришлось уже на биваке по системе подвижного блока. Безмен в этот поход взяли только на пять килограммов, мой старый куда-то пропал. Вот и пришлось привлекать к действию законы теоретической механики. Поскольку щука была близка по определению к «трофейной», то подцепить её прямо в байду было весьма проблематично. Пришлось зачаливаться и подбагривать её с берега. Но до того пришлось весьма изрядно этот трофейный экземпляр поутомлять. Минут пять я её утомлял прямо из уже причаленной байдарки. Шурик с багром выбрался на берег и сравнительно легко вытащил разбойницу на берег. Пришлось срочно её и приколоть: берег обрывистый, в любой момент щука могла взбрыкнуть – с такого экземпляра станется!

Ловить в этот вечер дальше большого смысла уже не было. Даже этих трёх экземпляров нам вполне должно было хватить на еду на несколько дней. И это не говоря уже о трудовых и временных затратах на разделку рыбы на полуфабрикаты. Стоянку было найти сложно, хотя довольно быстро нам попался намывной островок, на котором можно было разместить две палатки. Я по-прежнему по мере возможности пытался реализовывать принцип «на одну ночь можно разместиться в любом месте». Развели костерок и занялись приготовлением ужина. Мы с Димой навалились на чистку и разделку рыбы. Все три щуки были абсолютно пустые, но жиру на кишках было очень много. Двух щук распластовали на филе, а одну кусками засолили вместе с единственным на сегодня окунем – будущий коптец. Два Александра занимались костром. Сварили двойную уху, отдельно приготовили щучьи «личики». (Блюдо на любителей, таковыми оказались Сучков с Птицыным). На второе была приготовлена жареное щучье филе на щучьем же жире. Ко всему этому великолепию Дима развёл чагой продукт №1. Получилось по три «соточки» на рыльце. Первый тост был за Хольцюган, точнее, за то, чтобы река, по которой мы продолжаем подниматься, оказалась им. (Так пока и непонятно, идём мы по Хольцу или другой реке от развилки. Пока вероятность оказаться на нужной нам реке равна половине. Обнадёживает нас только тот факт, что несколькими часами ранее мы встретили стоянку, на которой имелись следы пребывания в этом году туристов: использованный пипифакс и упаковки от таблеток. Однако следов очень мало, туристы до нас прошли очень аккуратные, мусора после них остался минимум. Да и не мудрено! Оказалось, что это была большая компания – больше десятка – иностранцев, литовцев значить!) Второй тост был за рыбу, а третий за удачу. После этого ещё долго за разговорами гоняли чаи. Спали крепко и хорошо.

Диктую я эти строки на другой день в 7⁴⁰ утра. Надо бы вставать и вылезать из палатки, но уж больно хорошо просто лежать. А за пределами палатки столько комарья и мошки, что просто жуть берёт. Вчера, кстати, начали мазаться репеллентами, однако накомарники пока ещё не надевали. Вчера, когда шли через Сор, уже был местами виден Урал со снежниками. Красиво!

По вчерашнему дню отмечу, что отыскать путь в Хольцюган в этих протоках и разливах было очень непросто. Затоплена большая площадь, подтопляемая только в половодье. Водный подпор с Оби значительно увеличил в ширину устья рек и речек, открыто много дополнительных проток во вновь образованные пойменные озерца. И совсем непонятно, куда же идти. Пришлось применить свои знания в математике, в той её части, которая называется «Теория графов». Для полного обхода контура графа иногда используется так называемый «алгоритм правого обхода». Вот здесь и пришлось его применить. И вот до сих пор мне непонятно, по какой реке мы идём, по Хольцюгану или его правому притоку. Обе по карте очень сильно меандрируют, но и мы сейчас идём и вовсю виляем. Так что пока у нас день поисков и сомнений. Остаётся только надеяться, ведь с вероятностью половина мы на правильном пути. Ну, а ежели промахнулись, то придётся возвращаться и искать дальше.

 

30 июля 2001 года. Понедельник.

Описываю день вчерашний, воскресенье 29 июля. После рыбьего праздника, ухи, жареной рыбки и спиртика спали долго. Мне не спалось. Проснулся я в начале восьмого, и без четверти восемь уже выбрался из палатки. Начал ковыряться у костра. Помыл посуду после вчерашнего, заварил чай, разогрел вчерашнюю уху. После этого начали шевелиться и вылезли наружу Сучков и Птицын. Решили пожарить рыбы и идти дальше. На дорогу надо было ещё и закоптить рыбёшки. В наличии у нас был одинокий окунь улова Александра Николаевича и засолённые куски щуки. Подняли из «люли» «крупного» специалиста по окуням и копчению. Дерева для копчения поблизости не оказалось. Пришлось Шурику пробежаться и поискать. Он и нашел, и настрогал, и закоптил. Процесс копчения продолжался очень долго: пока собирали палатки и упаковывались, коптилка так и стояла на углях. Коптец получился просто превосходный, но оценено это было только после дневного перехода, ближе к вечеру. А вот погода, надо сказать, была весьма отвратная. Небо сплошняком затянуло тучами, накрапывал дождик. И почти полное безветрие. Мало того, что штиль предвещал достаточно долгую непогодь, так ещё мошки налетело – как татар на Куликово поле! Когда я встал, дождь лишь временами накрапывал, но когда все поднялись, он незаметно, но неотвратимо перешёл в средний. Возникла даже мысль остаться и переждать, но вряд ли это было целесообразно. Такой дождь средней паршивости мог идти неопределённо долго. При наличии нашей противодождевой экипировки вполне можно было подниматься вверх по течению дальше. Решили идти. Собрались и тронулись. Времени было без четверти полдень.

Несколько часов шли на вёслах. Лишь иногда на отдельных перекатах приходилось выбираться в воду и проводить байдарки вручную. Через пару часов пришлось привязать боковые стропы для проводки «корабликом». Начались длинные тягуны с большим перепадом воды. Грести очень утомительно, по берегу идти гораздо легче. На берегу имеется уже достаточно протоптанная тропа. За одну – две недели до нас здесь прошла группа. Судя по интенсивности следов, это две или три байды. Команда человек 6 – 8. Набито две тропы: одна идёт по самому берегу, вторая вверху по откосу. Несколько раз встречались следы сапог маленького размера, скорее всего, в команде есть женщины. Мы по-прежнему пребываем в неведении: то ли мы идём по Хольцу, то ли запоролись в этот самый Ларьеган. Однако наша уверенность в правильном выборе пути здорово окрепла за последние несколько часов.

Через два часа уверенность стала полной. Мы подошли к той самой «канонической» стоянке, на которой стояли три года назад и чинили видеокамеру. Стоянка эта легко узнаваема. Поднялись на высокий берег. Именно здесь. Значит – идём правильно. После переката у этой стоянки река начинает приобретать ещё более ощутимый уклон вверх. До этого мы с Шуриком уже вовсю шли на верёвочке. А вот Сучков с Птицыным всё больше на вёслах. Им приходилось на нескольких последних плёсах упираться весьма и весьма существенно. Наконец пришлось и им привязать тягу. Заготовленный ими шнур оказался коротковат для такой операции, пришлось дать им наставыш из наших запасов. После этого пошли в таком порядке: сначала мы, потом они. С непривычки Дима с Сашей отстают, но скоро должны подладиться, и дело пойдёт.

Около трёх часов дня остановились на перекус. Поели жареной рыбы с хлебом. В этот момент непрекращающийся дождь перешёл в ливень. Пришлось спрятаться всей компанией под ёлку и простоять там около получаса, пока погода не улучшилась. Правда, почти сразу же после посадки в байдарки интенсивность дождя опять перешла всякие нормы. Все уже вымокли до самого некуда, и это, несмотря на неплохую противодождевую защиту. И уже в сапогах у всей команды хлюпала вода. И не столько из-за дождя, сколько из-за падений в воду. Падали уже и оба Саши и Дима. И ветер к этому времени сильно покрепчал. Стало холодновато, даже дрожь начала пробирать. Но даже по такой погоде мы с Шуриком пытались спиннинговать, но безуспешно. Это пока дожидались второй экипаж, который ещё не приноровился к движению «корабликом» и немного отстаёт. У меня же Шурик прёт вверх прямо как Максимов в лучшие года – что делать, школа! Я как и за Сявой, в свое время, едва успеваю за ним с двумя вёслами в руках.

Около шести решили искать стоянку. Все уже вымокли напрочь, и идти дальше было совсем невесело. В течение часа мы с Шуриком выходили раза три на берег, однако ничего даже мало-мальски пригодного для ночлега не попадалось. Наконец, на довольно высоком берегу нам попались две крохотные полянки с примятой травой. Это лосиные лёжбища. Мы уже в зоне сплошных зарослей карликовой берёзки, где приткнуться весьма проблематично, а здесь два вполне нормальных островка обычной травы. И даже почти без кочек. Быстренько раскинули тент для палатки, потом подвесили в немного продутый тент и саму палатку. Костёр разводить не стали. На таком ветродуе и дожде это отберёт массу сил и времени, а обед у нас с собой: уха и коптец. Что до обогрева – не настолько мы уж и замёрзли. Вполне можно согреться и в палатке под спальником, да ещё ежели принять для сугрева! Сучков с Димой свою палатку поставили гораздо быстрее нас. Пока мы возились, они уже приготовили в «предбаннике» своей палатки место для принятия СПВИ и ужина. Нам же пришлось свой домик долго укреплять дополнительными колышками. Ветродуй такой, что того и гляди палатка как «Катти Сарк», унесётся в даль.

И только после всех манипуляций с палаткой и сброса внутрь пенок и спальных вещей, мы забрались к напарникам в тамбур на ужин. Так и забрались, не переодеваясь, справедливо решив, что можем ещё полчаса и потерпеть в мокром одеянии, а уж потом сразу в сухие спальники и опрокинемся. Накатили по обычаю три раза: за 100% Хольцюган, за погоду и любовь. Закусывали копчёным окунем, похлебали и ушицы. Слопали, безо всякой нормы, огромное количество конфет. И пошли спать. В тамбуре скинули с себя всё сырое и голенькими залезли в палатку. Пока раздевались, уже начали выбивать крупную дробь зубами. Спирт же, вопреки ожиданиям, сразу в голову не ударил. Уснуть быстро не удалось, я ещё долго ворочался внутри спальника. Спалось же нормально, хотя и кочек под жопой достаточно. Несколько раз я просыпался: будили меня очень сильные порывы ветра, от которых палатка хлопала и содрогалась. За палатку было страшно, но наш старый и испытанный друг не подвёл – устоял перед непогодой в очередной раз. Вот так и закончился тяжелый день, 29 июля. Промокли и промёрзли, однако несмотря на это, прошли достаточно много.

Сегодня уже тридцатое. Встали около восьми часов утра. Дождя нет, но ветер по-прежнему очень сильный. Немедленно развесили по кустикам карликовой берёзки и на верёвки палатки все мокрые боевые шмотки. Похоже, что ветер принесёт улучшение погоды. Облака низкие, но с прогалами чистого неба, и иногда даже солнце проглядывает. На таком ветру наши проблемы с сушкой быс<

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: