 |
В которой дается беглый обзор города Сан-Франциско в день митинга
|
|
|
|
Было семь часов утра, когда Филеас Фогг, миссис Ауда и Паспарту ступили
на американский материк, если можно назвать так плавучую пристань, к
которой они пришвартовались. Эта пристань, поднимающаяся и опускающаяся в
зависимости от прилива и отлива, облегчает погрузку и выгрузку судов.
Здесь пристают клиперы всех размеров, пароходы всех национальностей, а
также многоэтажные речные суда, курсирующие по реке Сакраменто и ее
притокам. Тут же лежат груды разнообразных товаров, отправляемых в
Мексику, Перу, Чили, Бразилию, в Европу и Азию, а также на различные
острова Тихого океана.
Обрадовавшись, что он, наконец, попал на американскую землю. Паспарту
вздумал высадиться на берег посредством сальто-мортале самого высшего
класса. Но, прыгнув на пристань, он чуть было не провалился, так как
настил ее оказался гнилым. Смущенный столь неудачным "вступлением" на
новый материк, честный малый испустил отчаянный крик, который вспугнул
целую стаю бакланов и пеликанов, завсегдатаев плавучих пристаней.
Мистер Фогг, сойдя на пристань, тотчас же осведомился, когда
отправляется ближайший поезд в Нью-Йорк. Он отходил в шесть часов вечера.
Мистер Фогг имел таким образом возможность провести в главном городе
Калифорнии целый день. Он нанял экипаж и сел в него вместе с миссис Аудой.
Паспарту взобрался на козлы, и экипаж - три доллара за рейс - отправился в
"Международный отель".
Со своего высокого сиденья Паспарту с любопытством обозревал большой
американский город: широкие улицы, низкие, вытянувшиеся в правильную линию
дома, церкви и храмы в стиле англосаксонской готики, гигантские доки,
склады, похожие на дворцы, одни - деревянные, другие - кирпичные; по
|
|
|
улицам двигались бесчисленные экипажи, омнибусы, трамваи, а по тротуарам
сновала многочисленная толпа: американцы, европейцы, попадались также
китайцы и индейцы - все те, из кого состояло двухсоттысячное население
города.
Паспарту удивлялся всему, что видел. Он был в том легендарном городе,
который еще в 1849 году был центром бандитов, поджигателей, убийц,
стекавшихся сюда, как в обетованную землю, на поиски золота; здесь весь
этот сброд играл в карты на золотой песок, держа в одной руке нож, а в
другой - револьвер. Но это "доброе старое время" прошло. Теперь
Сан-Франциско имел вид большого торгового города. Высокая башня городской
ратуши, на которой стояли часовые, возвышалась над всеми улицами и
проспектами, пересекавшимися под прямым углом; между ними здесь и там
виднелись зеленевшие скверы, а дальше находился китайский город, казалось
перенесенный сюда в игрушечной шкатулке прямо из Небесной империи. Здесь
не было больше ни сомбреро, ни красных рубашек, которые некогда носили
золотоискатели, не было также индейцев, украшенных перьями; вместо всего
этого - черные фраки и шелковые цилиндры - обязательная принадлежность
многочисленных джентльменов, снедаемых жаждой деятельности. Некоторые
улицы - и среди них Монтгомери-стрит, соответствующая по значению
лондонскому Риджент-стрит, Итальянскому бульвару в Париже и нью-йоркскому
Бродвею, - изобиловали великолепными магазинами, в витринах которых были
выставлены товары, присланные со всех концов света.
Когда Паспарту попал в "Международный отель", ему показалось, что он и
не покидал Англии.
Весь нижний этаж отеля был отведен под громадный бар - нечто вроде
буфета, открытого бесплатно для всех посетителей. Вяленое мясо, устричный
суп, бисквит, сыр-честер можно было получить без денег. Платили только за
|
|
|
напитки - эль, портвейн, херес, если кому-нибудь приходило желание
освежиться. Такой порядок показался Паспарту "вполне американским".
Ресторан отеля был очень комфортабелен. Мистер Фогг и миссис Ауда
заняли столик и получили обильный завтрак, который подавали на крошечных
тарелочках негры-официанты.
После завтрака Филеас Фогг в сопровождении миссис Ауды вышел из отеля и
направился к английскому консулу, чтобы завизировать свой паспорт. На
тротуаре он встретил своего слугу, который спросил, не следует ли перед
поездкой по Тихоокеанской железной дороге запастись ради предосторожности
несколькими дюжинами карабинов Инфельда или револьверов Кольта. Паспарту
слышал толки о том, что индейцы племен сиу и поани, подобно испанским
грабителям, останавливают поезда. Мистер Фогг ответил, что это совершенно
излишняя предосторожность, но предоставил Паспарту свободу действовать,
как ему заблагорассудится. Затем наш джентльмен продолжал свой путь к
английскому консульству.
Филеас Фогг не прошел и двухсот шагов, как "по чистейшей случайности"
встретился с Фиксом. Сыщик изобразил крайнее удивление. Как? Он совершил
вместе с мистером Фоггом переезд через Тихий океан, и они ни разу не
встретились! Во всяком случае, Фикс почитает за честь вновь увидеть
джентльмена, которому он стольким обязан, и, так как дела призывают его в
Европу, он с восторгом совершит это путешествие в столь приятной компании.
Мистер Фогг ответил, что он чрезвычайно польщен, и Фикс, который не
хотел терять из виду нашего джентльмена, попросил у него разрешения вместе
осмотреть этот любопытный город. Фогг согласился.
И вот миссис Ауда, Филеас Фогг и Фикс отправились бродить по улицам
Сан-Франциско. Вскоре они очутились на Монтгомери-стрит, где собралась
огромная толпа. На тротуарах, посреди мостовой, на трамвайных рельсах,
несмотря на движение экипажей и омнибусов, на порогах лавок, в окнах
квартир и даже на крышах домов виднелось множество народа. Среди всей этой
толпы сновали люди-афиши. По ветру развевались флажки и знамена. Со всех
сторон слышались выкрики:
- Да здравствует Кэмерфильд!
- Ура Мэндибой!
Это был какой-то митинг: так по крайней мере решил Фикс. Он поделился
|
|
|
своей догадкой с мистером Фоггом и добавил:
- Нам, пожалуй, лучше не ввязываться в эту давку, сударь, а то еще того
и гляди получишь удар кулаком!
- Вы правы, - ответил мистер Фогг, - и кулаки всегда остаются кулаками,
даже если дело идет о политике!
Фикс счел нужным улыбнуться на это замечание, и, чтобы лучше видеть все
происходящее, но не толкаться в толпе, миссис Ауда, Филеас Фогг и Фикс
взобрались на верхнюю площадку лестницы, которая вела на террасу,
расположенную над Монтгомери-стрит. Перед ними, на другой стороне улицы,
между складом угольщика и лавкой торговца керосином, возвышалась под
открытым небом трибуна, к которой, видно, и стремились многочисленные
потоки людей.
По какому же поводу, с какой целью происходил этот митинг? Филеас Фогг
не имел об этом никакого представления. Шло ли дело о назначении
какого-нибудь важного военного или гражданского чиновника, о выборах
губернатора штата или члена конгресса? Судя по необычайному возбуждению,
охватившему город, можно было предположить и то и другое.
В эту минуту в толпе началось заметное движение. Все руки взлетели
вверх. Некоторые из них, сжатые в кулак, быстро поднимались и опускались
среди неумолчных криков, очевидно свидетельствуя об энергии голосующих.
Толпа бушевала и волновалась. Знамена, покачиваясь, исчезали на мгновение
и появлялись вновь, изодранные в клочья. Волнение толпы докатывалось до
лестницы, и вся масса человеческих голов подавалась то вперед, то назад,
как волны моря под ударами шквала. Количество цилиндров уменьшалось на
глазах, а те, что еще оставались на головах, утеряли свою нормальную
высоту.
- Как видно, этот митинг, - заметил Фикс, - посвящен какому-то
животрепещущему вопросу. Меня не удивит, если окажется, что они вновь
обсуждают _Алабамское дело_, хотя оно уже решено.
- Возможно, - кратко ответил мистер Фогг.
- Во всяком случае, - продолжал Фикс, - тут налицо два вождя:
достопочтенный Кэмерфильд и достопочтенный Мэндибой.
Опираясь на руку Филеаса Фогга, миссис Ауда с любопытством наблюдала
|
|
|
бурную сцену, происходившую на улице. Фикс только было собрался узнать у
соседей причину этого народного волнения, как вдруг движение в толпе
усилилось. Приветственные крики и ругательства стали еще громче. Древки
флагов превратились в наступательное оружие. Все руки сжались в кулаки. С
крыш остановившихся карет и прервавших движение омнибусов началась
настоящая перестрелка. Сапоги и башмаки описывали в воздухе длинные
траектории, и среди выкриков послышалось несколько револьверных выстрелов.
Свалка докатилась до лестницы и распространилась на нижние ступени. Как
видно, одна из партий отступала, но зрителям не было понятно, кто берет
верх: Мэндибой или Кэмерфильд.
- Думаю, что благоразумнее всего нам будет уйти, - заметил Фикс,
которому вовсе не хотелось, чтобы его "подопечный" ввязался в какую-нибудь
историю или стал жертвой случайного удара. - Если здесь как-нибудь
замешана Англия и в нас узнают англичан, то обязательно втянут в драку!
- Английский гражданин... - начал было Филеас Фогг.
Но наш джентльмен не успел закончить фразу. Сзади него, на террасе,
раздались ужасающие вопли: "Гип-гип, ура! Да здравствует Мэндибой!." То
был новый отряд избирателей, который спешил на подмогу, обходя с фланга
сторонников Кэмерфильда.
Мистер Фогг, миссис Ауда и Фикс очутились меж двух огней. Отступать
было поздно. Поток людей, вооруженных кастетами и тростями с свинцовыми
набалдашниками, был неудержим. Филеаса Фогга и Фикса, защищавших молодую
женщину, сильно помяли. Как всегда флегматичный, мистер Фогг попробовал
было отбиваться с помощью того естественного оружия, которым природа
снабдила каждого англичанина, но тщетно. Здоровенный широкоплечий мужчина
с рыжей бородой и багровым лицом, как видно предводитель этой банды, занес
свои страшные кулаки над мистером Фоггом, и нашему джентльмену пришлось бы
худо, если бы не Фикс, который самоотверженно принял предназначенный для
другого удар. Огромная шишка тотчас же вскочила у него на голове под
шелковым цилиндром, который сразу превратился в берет.
- Янки! - процедил мистер Фогг, бросая на своего противника взгляд,
полный презрения.
- Англичанин! - ответил тот.
- Мы с вами еще встретимся!
- Когда вам будет угодно. Ваше имя?
- Филеас Фогг. А ваше?
- Полковник Стэмп В.Проктор.
Вслед за тем человеческая волна пронеслась дальше. Фикса сбили с ног;
когда он поднялся, вся его одежда была порвана в клочья, но серьезных
ушибов он не получил. Его дорожное пальто оказалось разорванным на две
|
|
|
неравные части, а брюки походили на штаны, которые носят некоторые
индейцы, выдрав предварительно, согласно туземной моде, всю их заднюю
часть. Но, главное, миссис Ауда осталась невредима, один лишь Фикс
пострадал от кулачных ударов.
- Благодарю вас, - сказал мистер Фогг сыщику, когда они выбрались из
толпы.
- Не за что, - ответил Фикс, - но идемте!
- Куда?
- В магазин готового платья.
Действительно, подобное посещение было вполне своевременно. Костюмы
Филеаса Фогга и Фикса превратились в лохмотья, словно оба джентльмена
дрались на стороне достопочтенных Кэмерфильда или Мэндибоя.
Час спустя, одевшись как следует и купив новые головные уборы, они
вернулись в "Международный отель".
Паспарту уже ожидал там своего хозяина, вооруженный полдюжиной
шестизарядных револьверов центрального боя. Когда он заметил Фикса рядом с
мистером Фоггом, лицо его омрачилось. Но миссис Ауда кратко рассказала ему
о случившемся, и Паспарту успокоился. Очевидно, Фикс перестал быть врагом
и сделался союзником. Он честно держал свое слово.
После обеда вызвали экипаж, который должен был отвезти наших
путешественников и их багаж на вокзал. Садясь в экипаж, мистер Фогг
спросил Фикса:
- Вы больше не видели этого полковника Проктора?
- Нет, - ответил Фикс.
- Я вернусь в Америку и найду его, - холодно произнес мистер Фогг. - Не
подобает, чтобы британский гражданин позволил так с собою обращаться.
Полицейский инспектор улыбнулся и промолчал. Как видно, мистер Фогг
относился к той категории англичан, которые не допускают дуэли у себя на
родине, но за границей готовы драться, когда надо защитить свою честь.
Без четверти шесть путешественники прибыли на вокзал и застали поезд,
готовый к отправлению.
Входя в вагон, мистер Фогг спросил у проводника:
- Послушайте, друг мой, что это сегодня происходило в Сан-Франциско?
- Митинг, сударь, - ответил проводник.
- Но мне показалось, что на улицах было необычайное оживление?
- Нет, то был обычный избирательный митинг.
- Вероятно, выбирали главнокомандующего? - спросил мистер Фогг.
- Нет, сударь, мирового судью.
Выслушав этот ответ, мистер Фогг молча вошел в вагон; через мгновение
поезд на всех парах понесся вперед.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
|
|
|
