Научные источники психоанализа.

Психоанализ как научный и культурный феномен. В наше время термин “психоанализ” известен практически всем, как и имя его основателя Зигмунда Фрейда. В то время как другие выдающиеся психологи, изменившие психологическую науку, - Фехнер, Вунд, Уотсон, - в целом мало известны за ее пределами, Фрейд снискал популярность среди самых широких слоев читающей публики. Журнал “Ньюсуик” отмечал в 1981 г. (через 40 лет после смерти Фрейда), что “идеи Фрейда так глубоко проникли в наше сознание, что уже трудно представить себе XX век без него”. Он принадлежал к числу тех немногочисленных мыслителей, которые смогли коренным образом изменить наши представления о себе.

Сам Фрейд однажды высказал предположение, что за всю свою историю человечество испытало 3 значительных удара по своему коллективному Эго. Первый удар был нанесен польским астрономом Н. Коперником, доказавшим, что Земля не является центром Вселенной. Вторым откровением стало учение Ч.Дарвина, показавшее, что человек не является уникальным, отличным от всего живого видом и не может претендовать на какое-то особое место в мире. Третий удар нанес сам Фрейд, утверждая, что человек не может полностью контролировать свою жизнь при помощи своего разума. Таким образом, “Коперник переместил человечество из центра мира на его окраину, Дарвин заставил его признать свое родство с животными, а Фрейд доказал, что рассудок не является хозяином в собственном доме”.

Становление Психоанализ по времени совпадает с развитием других известных школ в психологии. (В 1895 г. выходит в свет первая книга Фрейда; в 1898 г. Э.Л.Торндайк становится доктором наук; в 1900 г. Р. Йеркс начинает свои исследования в области интеллекта у животных; в 1904 г. И.П. Павлов получает Нобелевскую премию…) Ученые-психологи Европы и США испытывали в то время большое влияние со стороны функционализма. Однако ко времени смерти Фрейда (1939 г.) ситуация коренным образом изменилась. Вундтовская психология, структурализм Титченера, функционализм Брентано и Джемса уже стали достоянием истории. В США уже прозвучал “Бихевиоральный манифест” Дж.Уотсона, в Германии возникла гештальт-психология. Но и в Европе и в Америке наиболее распространенной психологической школой – направлением практической психологической работы становится психоанализ. И со временем эта популярность будет только увеличиваться.

К 1920 г. число наименований книг по психоанализу превысило 200 экземпляров. Публикации в популярных журналах рассказывают публике о психоанализе. Крупные университеты Европы и Америки начинают читать для студентов соответствующие специальные курсы. Психоанализ завоевывает академические круги, как еще раньше он захватил сознание широкой общественности и массовую культуру. Его влияние в этих сферах будет ярко ощущаться практически до конца века (в психологии – школы-“антагонисты” психоанализа, психоаналитические идеи в социальной, политической, этнической психологии, в рекламном бизнесе; фрейдистские сюжеты в кинокартинах Луиса Бунюэля, А. Бергмана, В. Вендерса и др.).

В то же время психоанализ никогда не был психологической школой в точном понимании этого слова. Точнее, не был школой, сопоставимой, с другими школами. Психоанализ с самого начала выбивался из основного русла психологической мысли по своим целям, интересам и методам. Его предметом было аномальное поведение, что сравнительно мало интересовало другие школы; исходным методом – клиническое наблюдение, а не контролируемый лабораторный эксперимент. И, кроме того, психоанализ преимущественно интересовался бессознательным – темой, которая практически игнорировалась в других школах.

Вундт и Титченер не включали бессознательное в свои системы по одной простой причине – оно недоступно интроспекции, следовательно, несводимо к каким-либо элементарным компонентам. Для функционализма с его исключительным вниманием к сфере сознания бессознательное также не представляло особого интереса. И конечно, в бихевиоризме для бессознательного не могло найтись достойного места.

Таким образом, психоанализ является революционным направлением для своего времени – и по целям, и по методам, и по предмету и объекту своего исследования. Однако он формируется не на пустом месте – у психоанализа З. Фрейда существовали научные источники и предпосылки развития.

Корни психоанализа “произрастают” как из естественных наук, так и из философии и поэзии. Прежде всего, следует отметить эволюционное учение Ч. Дарвина и биогенетический закон Геккеля, который Фрейд запечатлел в памяти еще со школы. Еще один источник находился в Физиологическом институте В Брюкке, где Фрейд написал свою первую научную статью и познакомился с врачом Иосифом Брейером. Следующий источник психоанализа следует искать во Франции, в Сальпетриерском госпитале в Париже, где Фрейд, молодой врач столкнулся у знаменитого психиатра Шарко с весьма распространенной тогда болезнью – истерией и познакомился с гипнозом как методом исследования и лечения.

С другой стороны, интересы Фрейда касались литературы и искусства, его восхищала археология, он проявлял глубокий интерес к философии самопознания. Он многое почерпнул из духа своего времени, переработав и интегрировав его в своих книгах; но мы не всегда в состоянии определить происхождение вдохновлявших его источников.

Научные источники психоанализа. На развитие психоаналитического движения существенное влияние оказали два основных источника: а) философские концепции бессознательных психических феноменов; б) работы в сфере психопатологии и психотерапии.

В самом начале XVIII в. немецкий философ и математик Готфрид Вильгельм Лейбниц разработал концепцию, названную им монадологией. Монады, согласно Лейбницу, представляют собой единичные элементы реальности, отличные от физических атомов. Каждая монада представляет собой непротяженную психическую сущность. С точки зрения Лейбница, активность монад, протекающая в сфере идеальных психических актов, имеет различную степень сознательности: от почти полностью бессознательной до ясного и четкого сознания. Низшие уровни психической активности монады были названы малыми перцепциями, их сознательная реализация получила название апперцепции.

Спустя сто лет немецкий философ и педагог Иоганн Фридрих Гербарт развил эти идеи. Он сформулировал концепцию порога сознания. Гербарт полагал, что “идеи воздействуют друг на друга подобно механическим силам”. Согласно Гербарту, идеи, находящиеся ниже определенного порога, неосознаваемы. Когда идея поднимается до уровня сознания, она апперцептируется. Для того чтобы та или иная идея могла подняться до уровня сознания, она должна быть сопоставима с теми идеями, которые уже находятся в сфере сознания. Несовместимые идеи не могут находиться в сознании одновременно. Идеи, противоречащие уже имеющимся в сознании, вытесняются. Вытесненные идеи находятся ниже порога сознания. Согласно Гербарту, различные идеи конкурируют между собой за возможность сознательной реализации.

Данная традиция рассмотрения бессознательных идей нашла свое продолжение в работах Артура Шопенгауэра и Эдуарда фон Гартмана, разрабатывавших идеи панпсихизма и абсолютного бессознательного.

Основные положения теории А. Шопенгауэра, роднящие его с психоанализом, касаются концепции воли как абсолютной психической основы мира, и, в частности, воли к жизни как основы всякой жизни. Человек есть самая совершенная объективация воли к жизни. Сильнее всего воля к жизни выражается в половом влечении, а также в борьбе человека против себе подобных (агрессия). Государство, право, воспитание представляют собой “намордник”, не позволяющий членам общества уничтожить друг друга.

Э. фон Гартман вошел в историю как автор книги “Философия бессознательного”, в которой он обобщил существовавшие ранее положения о феномене бессознательного. Бессознательное, по Гартману, основа всего живого и абсолютная ценность бытия. Оно формирует организм и поддерживает его жизнь, служит цели сохранения человеческого существа и всего человеческого рода, … бессознательное является стимулом для художественного творчества. Однако у бессознательного есть и “темная сторона”: руководствуясь бессознательным, никогда не знаешь, куда придешь; бессознательное заключает в себе нечто демоническое, страшное; в то время как сознание можно ориентировать в нужном нам направлении, бессознательное вне сферы нашего контроля и само контролирует нас через аффекты и страсти. Сравнительный анализ теоретических положений Гартмана и Фрейда показывает, что многие концепты последнего теснейшим образом перекликаются с идеями гартманской философии бессознательного.

Еще один философ, чьи идеи были созвучны теоретическим положениям Фрейда, - это Фридрих Ницше. Особенно четкие параллели мы можем провести между понятием его теории “воля к власти” и фрейдистским понятием “инстинкт”. Ницшеанская “воля к власти” – единственная причина всех процессов, как физических, так и духовных. Наиболее полно и естественно она выражается в аффектах. Разум, мышление – не более чем сцена для выражения скрытых за ними аффектов, они носят служебный характер.

Разного рода представления о бессознательном составляли важную часть общественного интеллектуального климата в Европе в XIX в. Таким образом, Фрейд не был первым, кто всерьез заговорил о бессознательном в человеческой психике. Напротив, он сам полагал, что философы до него уде многое сделали в этой области. То новое, на что претендовал он, касалось, прежде всего, способов исследования бессознательного. Однако и здесь он опирался на работы многих исследователей.

До XVIII в. психотерапия не являлась предметом каких-либо научных исследований. В период христианства к душевнобольным людям относились как к “одержимым бесами”; поэтому “надлежащее” с точки зрения церкви лечение сводилось к моральному и религиозному осуждению, а также мучительным процедурам по изгнанию бесов. В XVIII в. душевные болезни стали рассматривать как иррациональное поведение; никакого лечения их не предполагалось.

Психотерапия стала полем экспериментального исследования лишь в конце XVIII в. с появлением работ доктора медицины Венского университета Франца Антона Месмера. Месмер использовал гипноз для улучшения состояния больных; свое воздействие он называл “животным магнетизмом”. Болезнь он рассматривал как неравномерное распределение жизненного флюида в организме, а свою задачу видел в том, чтобы, вызывая конвульсивные кризы, перераспределить флюид должным образом. В отличие от своих последователей, он отрицал возможность всякого аффективного отношения между пациентом и гипнотизером.

Многочисленные ученики и последователи Месмера (Пюисегюр, Делез, Вире, Нуазе и др.) развивали его метод “животного магнетизма”, причем со временем на первый план все больше выдвигается идея о решающей роли аффективных отношений между пациентом и гипнотизером. Описывались и обсуждались феномены пылких чувств, возникавших у пациентов и магнетизеров, зависимости пациента от магнетизера, сопротивления пациента воздействию магнетизера. В этот период начинают складываться основные принципы и правила магнетизеров (принцип изоляции, принцип обязательности, правило доброжелательной нейтральности отношений и т.п.).

Середина XIX в. ознаменовалась в истории психотерапии важным поворотом, связанным с изменением методики и появлением новой теории: термин “животный магнетизм” был отброшен, вместо него шотландский врач Джеймс Брэйд ввел термин “гипнотизм”.

Признание со стороны профессионального сообщества гипноз получил, прежде всего, благодаря работам французского врача Жана Мартина Шарко. В рамках его школы гипноз стал рассматриваться как соматическое явление, при помощи которого можно лечить различные физические расстройства. Однако сам Шарко и его ученики не считали процессы, происходящие между пациентом и гипнотизером заслуживающими отдельного внимания.

Подход к гипнозу и лечению при помощи гипноза еще раз изменился благодаря работам Пьера Жане. Он предположил, что подлинной причиной болезни являются психические явления, (нарушения памяти, навязчивые идеи и силы бессознательно). В качестве основного метода лечения расстройств Жане выбрал гипноз. Жане изучал чувства, испытываемые пациентом к гипнотизеру во время сеанса и после него. Он говорил об их мощной положительной окрашенности и сравнивал пациента с ревнивым любовником. Однако Жане отрицал сексуальную окрашенность этих чувств и явно стремился уклониться от вовлечения в межличностные отношения с пациентами. Работы Жане во многом предвосхищали идеи Фрейда; впоследствии Жане выказывал личную неприязнь к “отцу” психоанализа и едва ли не обвинял последнего в краже своих идей.

Надо упомянуть сильное влияние, которое испытал Фрейд со стороны работ Ч. Дарвина. Именно Дарвин высказал несколько идей, легших впоследствии в основу психоанализа. Это, прежде всего, представления о бессознательных психических процессах и конфликтах, о роли сновидения и скрытом символизме некоторых поведенческих симптомов, а также о значении сексуальности в человеческой жизни. Дарвин сосредотачивал свое внимание на нерациональных аспектах поведения и психики. Он написал статью о психическом развитии ребенка (эмоциональное и сексуальное развитие с младенчества до взрослого возраста) которая была внимательно прочитана Фрейдом. Дарвин настаивал на том, что человеческие существа подвержены воздействию биологических сил, в особенности инстинкта продолжения рода и инстинкта поиска пиши, которые, по его мнению, создают основу для любого поведения. Менее чем через десять лет немецкий психиатр Ричард фон Краффт-Эббинг озвучил сходные идеи: единственными инстинктами в человеческой психике являются сексуальный инстинкт и стремление к самосохранению.

Широко распространено мнение о крайнем пуританстве австрийского общества того времени является, по сути, ошибочным. 80-е и 90-е гг. XIX в. стали годами прорыва подавленной сексуальности и сопутствующего “взрыва” эротического воображения. Интерес к вопросам секса чувствовался и в повседневной жизни и в научной литературе. В 1886 г. Краффт-Эббинг выпустил книгу “Сексуальная психопатия”, в следующем году венский врач Альберт Молль выпустил книгу, посвященную детской сексуальности. В то же время возникает идея, подтвержденная практикой, о том, что психические расстройства связаны с проблематикой половой жизни, и возникает термин “либидо”.

Таким образом, развитие творческой мысли Фрейда находилось под влиянием множества разнообразных течений, как теоретического, так и практического плана. Но в том-то и состоит величие гения, что только он смог соединить это разрозненные идеи и настроения в относительно целостную теоретическую систему.