 |
Начало Смуты. Лжвдмитрий I
|
|
|
|
Содержание
ВВЕДЕНИЕ
1.НАЧАЛО СМУТЫ. ЛЖВДМИТРИЙ I
2.ВОССТАНИЕ БОЛОТНИКОВА
3. ТУШИНСКИЙ ВОР
4. СОЗДАНИЕ I И II ОПОЛЧЕНИЯ. ОСВОБОЖДЕНИЕ МОСКВЫ
5.ЗЕМСКИЙ СОБОР 1613 г. ИЗБРАНИЕ РОМАНОВЫХ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список использованной литературы
В ВЕДЕНИЕ
Начало 17 века в исторической литературе принято называть смутой. В ее основе лежало противоречие между стремлением самодержавия к неограниченной власти и желанием ведущих социальных сил общества участвовать в управлении государством. Смута разделила общество на враждебные слои: 1. Боярство итак запуганное и разоренное опричниной было недовольно тем, что после династии Рюриковичей пытается править худородный Б. Годунов; 2. Усиливался кризис внутри Феодального Сословия (крупные феодалы переманивали крестьян у более мелких, оставляя их в обезлюдевших поместьях); 3. Кризис нарастал, т.к. численность служилых людей увеличивалась, а фонд поместных земель сократился; 4. Недовольство нарастало и тяглого населения, т.к. они устали от неурожая и войн; 5. В 17 веке казачество превратилось в социальную силу, поэтому противилось попыткам подчинения их земель государством.
На рубеже XVI—XVII вв. страна переживала кризис, который по глубине и масштабу можно определить как структурный, охвативший все сферы жизни. Это, прежде всего экономический кризис, связанный с последствиями Ливонской войны и внутренней политикой Ивана IV.
Экономический кризис стимулировал усиление крепостничества и вызывал социальную напряженность в низах. Социальную не удовлетворенность испытывало и дворянство, возросшая роль которого мало соответствовала его положению. Этот наиболее многочисленный слой господствующего класса в процессе формирование сословного строя претендовал на большее — и в плане материального вознаграждения за государеву службу, и в служебном продвижении, ограниченном чиновными рамками и местничеством.
|
|
|
Глубоки оказались политические причины Смуты. В ходе собирания земель Московское княжество превратилось в обширное государство, сильно продвинувшееся на путях централизации в XVв. Существенным образом изменилась социальная структура общества. Однако самодержавная тираническая модель взаимоотношений власти и общества, навязанная Иваном Грозным, доказала свою ограниченность. Сложнейший вопрос XVI в.— кто, как и какими правами и обязанностями будет обладать в государстве, которое уже перестало быть собранием разрозненных земель и княжеств, но еще не превратилось в единое целое,— на самом деле не был решен окончательно. Он был перенесен в Смуту с ее специфическими формами разрешения противоречий.
НАЧАЛО СМУТЫ. ЛЖВДМИТРИЙ I
Политический кризис усугублял кризис династический, вовсе не завершенный с избранием Бориса Годунова. Представление о легитимном, законном монархе оказалось неотъемлемым от понятия власти. Выбор Бориса Годунова углублял эту проблему и в конечном итоге привел к национальному кризису. Между тем в социально неоднородном, многонациональном обществе, в геополитически неустойчивой стране лишь сильная власть была способна выступить в роли универсального, объединительного, консолидирующего начала. Но эта власть слабела и теряла рычаги управления.
Наконец, в годы царствования Ивана Грозного были расшатаны, по определению В. О. Ключевского, «духовные скрепы общества»- нравственные и религиозные чувства. Казни без суда, опалы возвели насилие и произвол в норму. Человеческая кровь проливалась с необычайной легкостью, ценилось угодничество, ловкость и беспринципность. Не случайно многие действующие лица Смуты, так или иначе, прошли школу опричнины. Даже самозванство было до известной степени порождением прежнего правления, когда царь Иван, «отрекаясь» от престола, прятался под именем Иванца. Смута лишь обильная жатва, печальный итог века, уже познавшего раскол общества и подготовившего общество к расколу новому.
|
|
|
Смута открылась авантюрой Лжедмитрия I. Самозванство — одно из проявлений «нормального» монархического сознания, модель поведения, созданная и отточенная в годы смутного лихолетья. Самозванство имело то преимущество, что служило внутренним оправданием для выступления против правящего государя. При сакральном восприятии царской власти поддержка истинного монарха—будь то царь, сидящий на престоле, или претендент-самозванец, доказывающий законность своих притязаний,— становилась обязательной, угодной Богу, моментом спасения. Эти особенности национального самосознания и придавали самозванству на русской почве особый размах.
Первым самозванцем был молодой галичский дворянин Григорий Отрепьев. Существуют свидетельства, что противники Годунова готовили бойкого сына боярского к роли царевича Дмитрия еще в Москве. Опала Романовых заставила его искать спасения под монашеским клобуком. Он обосновался в Чудовом монастыре. Однако непомерное честолюбие и угроза разоблачения побудили его бежать из Москвы в Речь Посполитую. Здесь Отрепьев и открыл крупным магнатам Вишневецким свою «тайну»: он — законный московский государь, чудом спасшийся царевич Дмитрий Иванович.
Ряд исследователей высказывают предположение, что сам Отрепьев искренне уверовал в свое высокое происхождение и лицедействовал с внутренней убежденностью. Но, конечно, решение поддержать самозванца польской стороной было принято исходя из собственных интересов. Король Сигизмунд III использовал его для ослабления Бориса Годунова. Прельщали и щедрые территориальные обещания, сделанные самозванцем,— Смоленск и Северская земля. Невесте Марине Мнишек, дочери сандомирского воеводы Юрия Мнишека, были обещаны доходы с Новгородской земли. Приняв тайно католичество и обещая содействие на Руси католической пропаганде, Отрепьев заручился поддержкой папы римского.
|
|
|
Несмотря на тайное покровительство короля и поддержку ряда влиятельных магнатов, возможности самозванца были сильно ограничены. Тем не менее человек смелый, с авантюристической жилкой, он в конце 1604 г. с небольшим отрядом, состоявшим из поляков-наемников, русских дворян-эмигрантов и присоединившихся позднее донских казаков, пересек границы Московского государства. Первоначально успех сопутствовал ему — города открывали «царевичу» ворота. Здесь же он находил много сторонников: юго-западная окраина издавна служила местом сосредоточения социально-динамичных слоев русского общества, недовольных своим положением. Даже поражение в январе 1605 г. от царских воевод под Добрыничами не привело к падению самозванца. На сторону «царя Дмитрия» перешли Тула, Курск, Рязань. В разгар противоборства 13 апреля 1605 г. неожиданно скончался Борис Годунов. После его смерти чаша весов стала быстро склоняться в пользу самозванца, в котором оппозиция увидела силу, способную свалить ненавистную династию. Сын Бориса, Федор Борисович, не имел ни опыта, ни авторитета, чтобы удержать власть. В мае на сторону Лжедмитрия перешли царские полки. Это решило исход борьбы. Федора и его мать Марию лишили жизни. В июне 1605 г. самозванец торжественно вступил в Москву.
Победа Отрепьева на первый взгляд кажется фантастической. Поражены были сами современники: «Яко комар льва... поразил». Но успех самозванца объясним: при остром недовольстве всех слоёв общества побеждал скорее не он, а мечта о законном добром государе. С именем царевича связывались сокровенные надежды, которые должны были осуществиться по восшествии его на прародительский престол.
Новый царь не боялся преступать многие православные традиции и открыто демонстрировал свою приверженность польским обычаям. Это насторожило, а позднее и настроило против него окружение. Но не поведение главная причина падения Отрепьева. Сесть на престол оказалось легче, чем усидеть на нем. Едва самозванец свалил Годунова, как сам стал ненужным боярству. Очень скоро был составлен заговор, во главе которого стоял В.И.Шуйский. Но заговор провалился. Лжедмитрий проявил милосердие и помиловал приговоренного к смерти Шуйского. Тем времена зарубежные покровители напомнили самозванцу о взятых обязательствах, выполнение которых, и последний хорошо это понимал, находилось за гранью возможного. Православие не было поколеблено. Лжедмитрий лишь низвел с патриаршества сторонника Годунова Иова. Не собирался он отдавать и земли, обещанные Сигизмунду III. Все это привело к обострению отношений с Речью Посполитой. С целью сгладить остроту внешних противоречий, самозванец выступил с идеей общехристианского пахода против татар и турок.
|
|
|
Сложным было и внутреннее положение Отрепьева. Прежняя политика обещаний и лавирования исчерпала себя. Обильные пожалования, с помощью которых «царь Дмитрий Иванович» надеялся упрочить свое положение, имели свой предел. Следовало пополнить казну, что означало ужесточение налогообложения, тогда как самозванец обещал его ослабление. Обращение же за финансовой помощью к церкви вызвало ропот духовенства, которое видело в этом посягательство на свою собственность. Обманутым чувствовало себя крестьянство, мечтавшее о восстановлении «выхода». Разочарование испытывали все слои общества. Однако само это недовольство не успело принять законченной формы. Дело решил заговор, во главе которого встал В. И. Шуйский.
В начале мая 1606 г. состоялась свадьба Лжедмитрия с Мариной Мнишек. Свадебные торжества, проведенные по польскому образцу, неправославная царица, оскорбительное поведение наехавших в Москву польских магнатов и шляхтичей вызвали взрыв возмущения. 17 мая 1606 г. вспыхнуло восстание. Заговорщики ринулись в Кремль и убили самозванца. «Царь Дмитрий Иванович» был объявлен «ростригою», «еретиком», «польским свистуном». «Московская царица» Марина Мнишек и ее гости разосланы по городам.
19 мая сторонники В. Шуйского спешно созвали Земский собор, на котором, как позднее утверждали противники нового монарха, Василий Иванович был «выкрикнут» царем. Сам Шуйский не особенно заботился о соблюдении всех тонкостей для волеизъявления «всей земли». Его более беспокоила позиция Боярской думы. Чтобы привлечь ее, новый царь пошел навстречу притязаниям аристократии, давно мечтавшей оградить себя от самодержавного произвола рядом обязательств, которые возлагал на себя монарх. Шуйский дал крестоцеловальную запись, в которой обещал соблюдать феодальную законность: не налагать ни на кого опал и не казнить без суда, не отнимать имущества у родственников осужденных, не слушать «ложных доводов», править вместе с Думой. В подобной записи многие историки Смуты видят робкий шаг к ограничению царской власти.
|
|
|
ВОССТАНИЕ БОЛОТНИКОВА
Человек, оказавшийся волею судьбы на московском престоле, не пользовался ни авторитетом, ни народной любовью. Отличительной чертой характера Шуйского было лицемерие, любимым способом борьбы — интрига и ложь. Новый царь не обладал ни государственным умом, ни опытом Годунова. Легитимность его избрания признали далеко не все. Не случайно сам Василий писал, что принял Мономахов венец по выбору «всяких людей Московского государства», а не «всех людей всех государств Российского царствия». В этом определении — косвенное признание оппозиции, возникшей но многих регионах страны.
Оппозиция вновь выступила на стороне Дмитрия, который, по слухам, остался жив и на этот раз. Шуйский срочно организовал церемонию перезахоронения мощей царевича, объявленного святым. В Углич за гробом отправился ростовский митрополит Филарет — Ф. Н. Романов, возвращенный из ссылки еще Лжедмитрием I. Царь, по-видимому, сулил ему патриаршество, но по возвращении обманул. На патриарший престол был избран казанский митрополит Гермоген — человек фанатичный и твердый в вере.
Против Шуйского выступило население порубежных уездов, опальные сторонники Лжедмитрия — воеводы Путивля князь Г. Шаховской и Чернигова князь А. Телятевский. Оппозиционные настроения охватили дворянские корпорации, среди которых выделялась рязанская, возглавляемая энергичным кланом Ляпуновых и Сумбуловым. Летом 1606г. движение приобрело организованный характер. Появился и руководитель — Иван Исаевич Болотников.
Холопство было неоднородным институтом. Верхи холопов, приближенные к своим владельцам, занимали достаточно высокое положение. Не случайно многие провинциальные дворяне охотно меняли свой статус на холопий. Болотников, по-видимому, принадлежал к их числу. Он был военным холопом Телятевского и скорее всего дворянином по происхождению, чем можно объяснить его знание военного дела.
Есть известия о пребывании Болотникова в крымском и турецком плену, гребцом на галере, захваченной испанцами. Существует предположение, что, возвращаясь из плена через Италию, Империю, Речь Посполитую, Болотников успел повоевать на стороне Габсбургов предводителем наемного отряда против турок. В противном случае вопрос, почему именно он получил полномочия «большого воеводы» от человека, выдававшего себя за царя Дмитрия, остается открытым.
Восставшие представляли сложный конгломерат сил. Здесь были не только выходцы из низов, но и служилые люди. После успешной битвы под Кромами в августе 3606 г. восставшие заняли Елец, Тулу, Калугу. Каширу, Каширу и к концу года подступили к Москве. Сил для полной блокады столицы не хватило, и это дало возможность Шуйском мобилизовать свои ресурсы. К этому времени в стане восставших произошел раскол и отряды служилых людей перешли на сторону Шуйского. Особенно ощутим был уход рязанских дворян во главе с Прокопием Ляпуновым.
Сражение под Москвой 2 декабря 1606 г. окончилось поражением Болотникова, который отступил к Туле, под защиту каменных стен города. Шуйский в июне 1607г. подошел к Туле. Несколько месяцев царские войска безуспешно пытались взять город, пока не перегородили р. Упу и не затопили крепость. Противники Шуйского, положившись на его слово, отворили ворота, однако царь не упустил возможности расправиться с вождями движения.
Достаточно сложно дать оценку характера восстания Болотникова. Болотниковцы призывали к уничтожению «вельмож и сильных», к разделу их имущества. Патриарх Гермоген пересказывая «воровские грамотки», указывал, что восставшие «ведит боярским холопем побивати своих бояр, и жены их, и вотчины, и поместья им сулят», обещая «давати боярство, и вовоеводство и окольничество, и дьячество». Известны случаи так называемых «воровских дач», когда имения сторонников царя Василия передавали сторонникам «законного государя» Дмитрия Ивановича. Из подобных призывов и действий видно, что борьба была направлена не столько на разрушение существующей социальной системы, сколько на перемену лиц и целых социальных групп внутри нее. Участники выступления, включая бывших крестьян и холопов, стремились конституироваться в новом социальном статусе служилых людей, «вольных казаков». Повысить свой статус желали и дворяне, недовольные воцарением Шуйского. Налицо была острая, сложная и противоречивая социальная борьба, выходившая за рамки, очерченные концепцией крестьянской войны. Только победа одного из претендентов обеспечивала закрепление прав его сторонников.
В социальном противоборстве принимали участие и низы, общества. Антикрепостнический запал находил свое выражение прежде всего не в ослаблении крепостнических отношений, а в прогрессирующем разрушении государственности. В условиях кризиса всех структур власти все труднее было удержать крестьян от «выхода». Стремясь заручиться поддержкой дворянства, Шуйский 9 марта 1607 г. принял крепостническое по своей направленности Уложение, которое предусматривало значительное увеличение срока урочных лет. Сыск беглых становился должностной обязанностью местной администрации; отныне каждого пришлого человека «спрашивать накрепко, чей он, и откуда, и когда бежал». Впервые вводились денежные санкции за прием беглого. Однако новое Уложение носило декларативный характер. В контексте происходившего для крепостного крестьянства актуальной была проблема не «выхода», по сути восстановленного явочным путем, а поиск владельца и места нового жительства, которые бы обеспечивали стабильность бытия.
В итоге восстание Болотникова и Смута в целом большинством современных историков трактуется как гражданская война со всеми её признаками — политическим и социальным противостоянием, борьбой за власть с опорой на армию и создаваемые властные институты. Несомненно, что по ряду параметров эта гражданская пойма сближается с крестьянской войной. Иное едва ли было бы возможно в крестьянской стране, только что сделавшей шаг в сторону крепостничества. Представляется, однако, что самое удачное определение событиям, включая все своеобразие социального и политического противоборства, дали сами современники, назвав своё время Смутой.
ТУШИНСКИЙ ВОР
Поражение Болотникова не вылилось в торжество Шуйского. Необходим был лишь новый центр притяжения оппозиционных сил, и он скоро явился в лице нового Лжедмитрия, обосновавшегося в Стародубе.
Вокруг самозванца объединились разные силы. Инициаторами интриги выступили бывшие сторонники Лжедмитрия I. К ним примкнули уездные дворяне и служилые люди «по прибору», беглые холопы Северщины, преследовавшие цели, аналогичные выступлению Болотникова; казаков возглавил атаман Иван Заруцкий. Позднее в движение были вовлечены польские «рокошаны» (участники выступления против короля), которые после неудачи в борьбе с королем Сигизмундом III предпочли примкнуть к самозванцу: польские отряды Лисовского, гетмана Р. Ружинского и П. Сапеги. Вдохновленные историей с Лжедмитрием I они надеялись на богатое вознаграждение.
Признала своего «супруга» и Марина Мнишек, освобожденная по настоянию короля. Но она не вернулась на родину, а присоединилась к Лжедмитрию II, закрепив политический союз тайным браком.
В начале 1608 г. Лжедмитрий двинулся на Москву. 1 июня 1698 г. он расположился станом в подмосковном селе Тушино, откуда пошло его презрительное прозвище «Тушинский вор». Началась ещё одна осада Москвы.
Постепенно власть Лжедмитрия II распространилась на значительную территорию. По сути, в стране установилось своеобразное двоевластие, когда ни одна из сторон не имела сил для того, чтобы добиться решающего перевеса. Два года существовали «параллельные» системы власти: две столицы — Москва и Тушино, два государя — Василий Иванович и Дмитрий Иванович, два патриарха Гермоген и ростовский митрополит Филарет, которого силой привезли в Тушино и «нарекли» патриархом. Функционировали две системы приказов, двора и думы, причем в тушинское было не мало людей знатных.
В 1609 г. гетман Сапега осадил Троице-Сергиев монастырь. Героическая оборона монастыря способствовала укреплению национального чувства и сильно повредила самозванцу, покровителю поляков — разорителей православных святынь.
Однако Шуйский более полагался не на патриотические чувства, а на реальную силу. В 1609 г. он заключил договор со Швецией в обмен на Корельскую волость шведы обещали московскому государю военную помощь. На практике дипломатическая акция царя принесла больше минусов, чем плюсов: договор нарушил прежнее соглашение с поляками и давал Сигизмунду III повод для открытого вмешательства в московские дела с целью преодоления внутренней оппозиции, выступавшей против войны на востоке. 1609 г. польские войска осадили Смоленск. Сигизмунд III надеялся, что в условиях всеобщей «шатости» он не встретит сильного сопротивления: было объявлено, что он пришел в Московское государство для прекращения Смуты и между усобиц. Однако жители города во главе с воеводой боярином М. Б. Шейным более полутора лет сковывали силы короля. Героическая оборона Смоленска большое влияние на исход Смуты.
В условиях интервенции Речи Посполитой «Тушинский вор"' уже не был нужен полякам: часть их потянулась под Смоленск, другие действовали самостоятельно, совершенно не считаясь с самозванцем. Новгородские полки молодого воеводы, племянника царя М. Скопина-Шуйского вместе со вспомогательными отрядами шведов двинулись освобождать столицу от тушинцев. Осенью 1609 г. самозванец бежал в Калугу. Часть «русских тушинцев», которые не желали договариваться с Шуйским, пытались сблизиться с польским королем. В этом они видели единственный способ достижения консолидации и сохранения собственных позиций. В феврале 1610 г.. возглавляемые М. Г. Салтыковым, они заключили под Смоленском с Сигизмундом III соглашение о призвании на престол его сына, королевича Владислава. Согласно договору, Владислав должен был блюсти православие, прежний административный порядок и сословное устройство. Власть королевича ограничивалась Боярской думой и даже Земским собором. Ряд статей защищал интересы русского дворянства и боярства от проникновения «панов». Примечательно, что «тушинцы» оговаривали право выезда для учебы в христианские земли. Договор был новым шагом в конституировании прав господствующих сословий по польскому образцу.
Сигизмунд, ревностный воспитанник иезуитов, не соглашался с условием о принятии Владиславом православия. В перспективе он мечтал о династической унии Речи Посполитой и Московского государства. Но польским королем не мог быть некатолик. Вопрос так и остался открытым.
Между тем Скопин-Шуйский в марте 1610 г. торжественно вступил в освобожденную столицу. Молодой князь пользовался необычайной популярностью. Но в апреле Скопин-Шуйский скоропостижно скончался. Ходили слухи, что он был отравлен. Смерть князя погубила Шуйских — они лишились личности, которая могла бы сплотить русское общество.
В июне 1610 г. гетман Жолкевский нанес поражение царским поискам под командованием бездарного Д. Шуйского у села Клушино близ Можайска. Сражение не отличалось упорством: иноземцы и русские не собирались стоять насмерть за Василия Шуйского. Жолкевский двинулся на Москву. В это время из Калуги к городу приблизился Лжедмитрий II, обратившийся к жителям с призывами открыть ворота «природному государю». Сложилась крайне неопределенная ситуация. 17 июля 1610 г. бояре и дворяне во главе Захарием Ляпуновым, братом Прокопия Ляпунова, свергли Шуйского. Два дня спустя во избежание попыток реставрации он был насильственно пострижен в монахи. Официальное объяснение низвержения царя гласило, что служилые люди, услышав о том, что государя «на Московском государстве не любят... и служите ему не хотят, и кровь межусобная льется многое время», били челом Шуйскому «всею землею», чтобы тот «государство оставил». Заговорщики обещали выбрать государя «всею землею, сославшись со всеми городы». В этом заявлении ощутимы уроки царствования Шуйского, изначально не получившего поддержки многих городов и земель. До выборов царя власть переходила к правительству из семи бояр, так называемой семибоярщине.
Участники заговора против Шуйского надеялись, что так же поступит с Лжедмитрием II и его окружение,—в удалении этих двух одиозных фигур виделось главное условие для преодоления розни. Но самозванец по-прежнему угрожал захватом Москвы. Не имея реальной силы, семибоярщина искала стабильности. В этих условиях в августе 1610 г. был заключен договор о призвании королевича Владислава на русский престол. Договор во многом повторял соглашение, заключенное ранее «русскими тушинцами». Но если там вопрос веры остался открытым, то Москва стала присягать новому государю Владиславу с обязательным условием, что «ему, государю, быть в нашей православной вере греческого закона».
Договор позволил правительству семибоярщины ввести в столицу польские войска. Лжедмитрий II вместе с Мариной Мнишек и «вольными казаками» под предводительством Ивана Заруцкого отступили в Калугу.
Поляки, находясь в Кремле, вели себя как завоеватели. Королевич не появлялся. От его имени правил наместник Александр Гонсевский, опиравшийся на узкий круг русских «доброхотов» польского короля — боярина М. Салтыкова и «торгового мужика» Ф. Андронова. Нарушались статьи августовского договора. Продолжалась осада Смоленска. Для урегулирования разногласий и окончательного достижения договоренности в королевский лагерь было направлено великое посольство. В его состав, по настоянию поляков, включили лиц влиятельных, способных возглавить оппозицию и даже претендовать на престол,— князя В. В. Голицына и бывшего тушинского «патриарха» Филарета. Переговоры вскоре зашли в тупик Сигизмунд отказывался снять осаду и отпустить пятнадцатилетнего Владислава в Москву. Неизменной оставалась его позиция относительно православия Владислава. Больше того, скоро стало понятным тайное намерение короля самому взойти на русский престол. Стороны были в неравном положении: столкнувшись с неуступчивостью великих послов, король приказал арестовать их. Путь переговоров оказался ненужным и невозможным.
|
|
|
