Из священного писания буддийского.

АЛМАЗНАЯ СУТРА

"Алмазная Сутра" - одно из главных произведений буддийского канона в его махаянистском варианте (махаяна - великая колесница - название одного из основных направлений буддизма, которое распространено к северу от Индии). Канон буддистов всех школ состоит из трех частей: Виная (монашеские правила), Сутра (изречения Будды Шакьямуни, обращенные к его ученикам) и Абхидхарма (философские тексты). Каждая из этих частей очень велика по объему. Так, в тибетском буддийском каноне сутры занимают 44 тома.

Канон махаяны отличается от священных книг хинаяны ("малой колесницы", южного буддизма) изначальной эзотеричностью. Предание махаяны гласит: когда ученики почившего Шакьямуни в городе Раджагрихе (столице древнеиндийского царства Магадха) формировали канон хинаяны, на горе Вималасвабхава близ Раджагрихи собрались бодхисаттаы Ваджрапани, Майтрейя, Манджушри. На своем небесном соборе они записали учение Будды более полно, чем это могли сделать обычные люди.

Что касается конкретных махаянистских текстов, то они дошли до нас в более поздней редакции. В поисках их древнейших вариантов мы часто обращаемся к тибетскому наследию. Но буддизм в Тибете получил широкое распространение только в VII веке, и многие тексты махаяны восходят к другим первоисточникам, прежде всего санскритским и китайским. Это относится и к "Алмазной Сутре", которая получила свой канонический вид в среде китайских буддистов в IV веке нашей эры. Ее автором (или редактором) называют Кумарадживу (343-413) - первого индийского буддиста, который познакомил китайцев с учением махаяны, а также придал законченность и стройность системе вероучения этой буддийской школы в целом. Незначительные изменения вносились в текст сутры и позднее. Это видно, в частности, из вступления, из обращения к "Трем Телам Будды", где среди великих учителей человечества назван Франциск Ассизский. Автор такого варианта традиционной молитвы - Василий Максимов, написавший вступительную статью к тому переводу "Алмазной Сутры", который мы публикуем.

В полном санскритском названии "Алмазной Сутры" (Ваджраччхедика-праджня-парамита-сутра) отражены главная цель, стоящая перед буддистом, - достижение нирваны. Важная предпосылка достижения этой цели - приобретение шести "совершенств" ("парамит"): совершенства в щедрости, нравственности, праведном усердии, терпении, медитативной практике и, наконец, в интуитивной мудрости, которая на санскрите называется "праджня".

Предисловие

За 1700 лет со времени появления "Алмазной Сутры" человеческая речь (семантика) претерпела значительные изменения: изменялось мировоззрение, изменялось восприятие, изменился смысл, вкладываемый нами в старые слова.

Текст "Алмазной Сутры" не изменился за 17 веков, но то, что было понятным тогда, теперь воспринимается с трудом или (если читатель не подготовлен) вообще не воспринимается. Однако та глубочайшая мудрость, которая стоит за малопонятными (сейчас) словами "Алмазной Сутры" относится ко всем временам и народам - прошлым, настоящим и будущим.

В предлагаемой работе сделана попытка проиллюстрировать на простых примерах отдельные трудно воспринимаемые аспекты "Сутры". За основу был взят перевод китайскою текста Кумарадживы, выполпенный бхикшу Вайдао и Дуайдом. Годдардом (Viay Dao, Goddard D. Diamond Sutra, Cal., 1935) и распространенный на русском языке в "самиздате" (именно этот текст приводится ниже), а также перевод того же текста Кумарадживы, выполненный Е.А. Торчиновым ("Психологические основы буддизма", Новосибирск, 1986).

Читателю следует помнить, что содержание "Алмазной Сутры" неизмеримо глубоко, а приводимые здесь примеры и толкования бросают свет лишь на отдельные ее грани. Слово и значение, на которое оно указывает, не одно и тоже. Смысловое значение подобно многогранному кристаллу, к которому относится много слов. Каждое слово указывает на одну из граней кристалла, но не на сам кристалл. В то же время грань поверхности кристалла относится к кристаллу, поэтому слово указывает на кристалл.

Посмотрите на любой предмет перед вами. Сколько можно сказать слов, определяющих этот предмет! Все эти слова относятся к предмету, но ни одно из них не передает его сути.

Читая "Сутру" и различные ее толковании, не следует привязываться к словам, чтобы не упустить суть, которая стоит за ними. Слова называют одну из граней многогранника "двухмерной", тогда как сам многогранник "трехмерный".

То, что мы говорим, не имеет глубины, то о чем мы говорим, глубину имеет. Поэтому знание и понимание совсем не тождественны.

В VI веке текст "Алмазной сутры" был разбит на 32 пункта (параграфа). В рассматриваемом варианте перевода (Вайдао и Годдард, 1935) эти параграфы сгруппированы по шести темам (парамитам).

Неизвестный нам переводчик, выполнявший для "самиздата" перевод с английского, употребил в тексте приблизительные русские эквиваленты тех санскритских слов, которые обычно не переводятся, а объясняются в комментариях. Например: "Наивысшая Совершенная Мудрость" (аннатура-самьяк-самбодхи) и др. Мы не вносили изменений в текст перевода.

В примечаниях, которые следуют за каждым параграфом "Сутры" использованы мысли и образы, в большинстве своем не встречающиеся в традиционных буддийских трактатах. Критерий, по которому выбирался тот или иной пример в комментариях, состоял в том, чтобы по аналогии, по ассоциации наиболее ярко осветить мысль, изложенную в самой "Сутре".

Читатель сделает ошибку, если будет искать какие-нибудь глубокие истины в словах комментария. Назначение комментария только в том, чтобы помочь читателю понять, о чем говорит "Алмазная Сутра".

В. МАКСИМОВ (журнал "Наука и Религия", стр.: 8 - 12, 1991 год.)

ПОКЛОНЕНИЕ ДХАРМАКАЯ [1]
Непостижимой Сущности Высшего: Сияющему Миру Нирваны.

ПОКЛОНЕНИЕ САМБХОГАКАЯ [2]
Безграничной возможности Высшего принципа: Блаженному состоянию Будды, непроявленному и пребывающему в совершенном спокойствии.

ПОКЛОНЕНИЕ НИРМАНАКАЯ [3]
Истинно просветленному Будде в его многочисленных воплощениях: Шакьямуни Будде, истинно просветленному Иисусу Назаретянину и святому Франциску Ассизскому, всем Бодхисаттвам, Святым, мудрецам прошлого, настоящего и будущего, грядущему Будде Майтрейе.

ИЗ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ БУДДИЙСКОГО.

Введение

Так я слышал. Однажды Господь Будда, проходя по стране Шравасти, остановился в роще Джетавана, которую Анатхапиньдада отвел общине, и собрались к нему 1250 мудрых Бхикшу.

Когда приблизился час утренней трапезы Господь Будда и его последователи одели уличные одеяния и, взяв свои чаши для сбора подаяния, отправились в столицу Шравасти[4] и, проходя от дверей к дверям, молча протягивали чаши.

После возвращения в рощу Джетавана они сняли уличное одеяние, омыли ноги свои, совершили утреннюю трапезу и, оставив чаши свои до следующего дня, расположились вокруг Благословенного.

Почтенный Субхути поднялся со своего места в середине собрания, поправил свое одеяние так, чтобы было открыто правое плечо, преклонил правое колено, почтительно сложил ладони и обратился к Будде:

Татхагата[5], Достопочтенный во всех мирах, наш возлюбленный Господь! Снизойди милостью своей к нам и дай нам благое наставление.

Господь Будда отвечал Субхути, сказав:

Воистину снизойду заботой к каждому бодхисаттве[6]-махасаттве и дам им благое наставление.

Субхути вопрошал:

Достопочтенный, мы безмерно рады слышать твое благое наставление. Расскажи нам, в чем мы должны наставлять благочестивых мужчин и женщин, которые приходят к нам, вопрошая о пути к Наивысшей Совершенной Мудрости[7]. Что отвечать им?

Как им успокоить их мечущийся разум и смягчить жажду их мысли?

Господь Будда отвечал Субхути, сказав:

- О добре ты просишь, Субхути. Слушай же внимательно. Я отвечу на твой вопрос так, чтобы вся община поняла. Если благочестивые мужчины и женщины приходят к вам, вопрошая о пути к Наивысшей Совершенной Мудрости, то им нужно только следовать тому, в чем я собираюсь вас наставить, и очень скоро они смягчат жажду мысли и достигнут спокойствия ума.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ (Дана-парамита[8])

После этого Господь Будда обратился к общине:

- Каждый в мире, начиная с высочайших бодхисаттв-махасаттв, должен следовать тому, чему я вас учу, так как это учение принесет освобождение каждому и приведет его к совершеннейшей Нирване[9], будь то рожденный из яйца, или зачатый в материнской утробе, или развившийся из икры, или создаваемый метаморфозами, обладающий или не обладающий формой, обладающий разумом или лишенный разумных способностей, или как свободный, так и не свободный. И хотя формы чувственного бытия, перечисленные мною, несметны и даже не имеют границ, все же в действительности не существует чувственного бытия, о котором говорится. И почему так, Субхути? Потому что стоит только появится в уме бодхисаттвы-махасаттвы таким произвольно обусловленным концепциям, как существование собственной личности (самости) или существование других личностей, или бытие жизни, или существование атмана[10], как тут же он становится недостойным имени бодхисаттвы-махасаттвы.

Весь бесконечный мир, как и любая часть, его составляющая, движется только во времени, по координате Время.

Хотя мир и бесконечен, он абсолютно заполнен частями, его составляющими (различные волны, свет, твердая материя). Мир каждую минуту умирает и возникает вновь в новом виде. В различной степени меняются каждую секунду составляющие мир части. Из-за этого возникают иллюзии движения в пространстве.

Изменение каждой составной части мира так или иначе зависит от изменения примыкающих к ней частей, так как нет в бесконечном мире свободного пространства.

То, что принимается за движение одной части в пространстве, является суммарным результатом изменения во времени всех примыкающих частей, как имеющих форму, так и не имеющих ее.

Находясь в монолитном неразрывном нерасчлененном бесконечном мире, каждый последователь этого учения, идя к освобождению, ведет к освобождению весь мир, все бесчисленные формы бытия, так как все эти формы неотделимы друг от друга в монолитном неподвижном мире, существующем только в это мгновенье.

Поскольку все в этом мире неотделимо от всего, то в действительности нет никаких индивидуальных чувствующих форм бытия. Есть ВСЕ Единое, цельное ВСЕ.

Любой последователь, в уме которого появились такие произвольно обусловленные концепции, как существование собственной самости, индивидуальности других, бытия жизни или атмана, тут же перестает быть последователем данного учения и не идет к освобождению, уйдя в мир иллюзий, состоящих из отдельных произвольно движущихся самостей.

- Более того, Субхути, бодхиттва-махасаттна, наставляющий других Дхарме, должен прежде освободить самого себя от жажды мышления, пробуждаемой прекрасными взглядами, чарующими звуками, сладкими вкусами, ароматами, нежными прикосновениями и соблазнительными мыслями. В своей практике благотворительности он не должен быть подвержен этим соблазнительным проявлениям. Но почему? Потому что, если он, практикуя благотворительность, не испытывает влияния этих феноменов[11], то он достигнет непостижимых благодеяний и заслуг. Как ты думаешь, Субхути, возможно ли оценить размеры пространства восточных небес?

- Нет, Благословенный! Невозможно измерить размеры восточных небес.

- Субхути, а возможно ли оценить границы пространства северных, южных и западных небес? Или какой-нибудь из четырех частей Вселенной, или того, что над ней, или того, что под ней?

- Нет, Достопочтенный!

- Субхути, так же невозможно оценить благодеяния и заслуги, приносимые бодхисаттвой-махасаттвой, который осуществляет благотворительность, не испытывая влияния этих произвольно обусловленных концепций. Этой истиной должен проникнуться каждый в начале пути.

Представление о существовании собственной личности, которое создают шесть органов чувств - глаза, уши, кожа, язык, нос и ум (воспринимающий мысли), изменяет перспективу мировоззрения, создавая иллюзии движения в пространстве, деятельности и возможности утвердить себя выбирая свой, независимый от окружающего мира путь.

Бодхисаттва-махасаттва, осуществляющий благотворение, не имея этих иллюзий, является самим бесконечным миром, осуществляющим благотворение. Масштабы такого действия нельзя мысленно измерить.

Зрение, ум и другие органы чувств - не свои, так как в действительности нет никакого "себя". Иллюзию существования "Я" создает неправильная, извращенная деятельность ума. Ощущает мир не индивидуум, не "Я", а сам бесконечный мир ощущает самого себя через бесконечное количество органов чувств. Понять это и проникнуться этим надо в самом начале пути.

Господь Будда продолжал:

- Как ты думаешь, Субхути, если бы последователь подарил как милость изобилие семи сокровищ[12], достаточных, чтобы заполнить три тысячи великих миров, достиг бы он посредством этого значительного благодеяния и заслуги?

Субхути отвечал:

- Достопочтенный! Такой последователь достиг бы весьма значительного благодеяния.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если бы подобное благодеяние и заслуга имели какую-нибудь реальность, если бы это было нечто иное, чем просто выражение, Татхагата не использовал бы слов "благодеяние" и "заслуга".

"Благодеяние и заслуга" - просто выражения, не имеющие реальность, так как любое "деяние" отдельной части бесконечного мира - иллюзия.

Каждую секунду мир меняется целиком и одновременно.

Печень поглощает и нейтрализует большую чуть яда, попавшего в организм. Велики ли благодеяния и заслуги отдельных клеток печени, помогавших и обезвредивших смертельный для организма яд? Конечно, очень велики. Но в то же время это благодеяние и заслуга лишь иллюзия, так как отдельные клетки - лишь частицы печени, которая сама - лишь часть организма. "Деяние" этих клеток в действительности - это действие всего организма в целом.

Нарисованному на бумаге человечку мы можем сказать, что дерево, нарисованное рядом с ним, - настоящее реальное дерево. В мире этого двухмерного человечка слово "дерево" относится только к нарисованным "двухмерным" деревьям. Если бы мы, говоря слово "дерево", имели ввиду трехмерное дерево нашего не нарисованного на бумаге мира, то мы не смогли бы, обращаясь к нарисованному человечку, употреблять слово "дерево". В его двухмерном мире нет понятия трехмерности. Поскольку мы, говоря с этим человечком, не вкладываем в слово "дерево" какой-либо трехмерной реальности, мы можем употреблять слово "дерево".

- Как ты думаешь, Субхути, весьма ли велико число атомов, что заключены в 3000 великих вселенных?

- Действительно, очень велико, Благословенный Господь!

- Субхути, когда Татхагата говорит "атомы", это не значит, что он подразумевает какую-либо определенную или произвольную концепцию, ибо он просто использует эти слова как речевой образ. То же относится и к словам "великие вселенные": он не утверждает какую-либо определенную или произвольную идею, Татхагата использует слова просто как слова.

Возвращаясь к миру на картинке, можно сказать, что этот нарисованный мир является частью нашего трехмерного мира. Поэтому мир на картинке нам понятен. В то же время наш мир для нарисованного человечка непостижим.

Объясняя такому человечку истинное положение вещей, нам придется пользоваться его словами. Но он, не имея возможности подняться над бумагой и взглянуть на предметы своего мира со стороны, воспринимает их совсем по-другому, чем мы, и в слова своего языка он вкладывает совсем другие (нереальные с нашей точки зрения) понятия. Говоря с этим человечком о нашем ("реальном") мире, нам придется все время напоминать ему, что слова мы используем только как речевые образы, не вкладывая в них какую-либо определенную или произвольную концепцию (его мира).

Наш мир входит составной частью в N-мерный мир Татхагаты, но понятия мира Татхагаты извращены или отсутствуют в нашем мире. Передавая нам свое учение, Татхагата произносит единственные понятные нам слова - слова нашего мира, но говорит он не о нашем ("нарисованном"), а о настоящем мире. Поэтому он все время напоминает нам, что он не вкладывает в слова какого-либо значения, относящегося к нашему ("двухмерному") миру, а употребляет их просто как речевой образ.

- Субхути, если благочестивый последователь, будь то мужчина или женщина, ради благотворительности жертвовал жизнью своею из поколения в поколение столько же раз, сколько песчинок в 3000 великих миров, а другой последователь просто изучал и соблюдал только одну строфу этого учения, его благодеяния и заслуги были бы несравненно более высокими.

Когда последователь, соблюдая, изучает хотя бы одну строфу этого учения, осуществляется безличное мышление бесконечного реального мира, поэтому заслуга такого последователя действительно велика.

- Как ты думаешь, Субхути, если бы последователь одарил милосердно изобилием сокровищ 3000 великих миров, были бы приобретены им значительные благодеяния и заслуги?

Субхути отвечал:

- Это были бы значительные благодеяния и заслуги. И почему? Потому что Господь Будда, ссылаясь на это как на благодеяния и заслуги, не ссылается на какую-нибудь объективную величину или количество, он только упоминает о них в относительном значении.

Господь Будда продолжал:

- Если бы нашелся иной последователь, который твердо усвоит все это учение и, соблюдая его, станет проповедовать хотя бы одну строфу из этого учения другим людям, то его благодеяния и заслуги были бы несравненно более высокими. И почему? Потому что благодаря этим наставлениям была достигнута Наивысшая Совершенная Мудрость всех будд и их учение основано на этом Священном писании. Но, Субхути, коль скоро я говорю о буддах и их дхармах[13], я должен напомнить слова о том, что в действительности не существуют ни будды, ни дхармы.

Если один из плоских (нарисованных на бумаге) человечков наполнит 3000 двухмерных нарисованных миров символами трехмерного пространства, а другой такой же двухмерный человечек усвоит и станет проповедовать учение, делающее возможным реальный выход в трехмерный мир, то заслуга этого второго будет явно выше.

Последователь, изучивший, соблюдающий, передающий другим это учение будд (дхарму будд), совершает действительно высокое благодеяние, так как деяние это и не его как бы, а совокупного бесконечного мира. Но поскольку это так, поскольку действует не какой-то индивидуум, а сама бесконечность действует на саму себя, изменяя саму себя, поскольку не существует благодетеля, то не существует ни Будды, ни дхармы Будды.

Господь Будда затем продолжал:

- Когда бодхисаттва-махасаттва становится на путь достижения Наивысшей Совершенной Мудрости, он должен также отказаться от всех привязанностей к произвольно обусловленным концепциям. Когда во время размышления он полностью исключает все мысли, связанные с феноменами зрения, слуха, вкуса, запаха, прикосновения, а также все отличительные признаки, связанные с ними, его мышление будет независимым от всех произвольно обусловленных феноменальных концепций.

Эти отличительные признаки чувственного мира беспокоят разум, и он произвольно следует за ними, а так как мышление нарушается, то это приводит к ошибочному восприятию себя как самости и ее отношения к другим личностям.

Вот причина того, почему Татхагата постоянно убеждал бодхисаттв не быть подверженными в их практике благотворительности каким-либо произвольно обусловленным концепциям, таким, как зрение, слух и т.п.

Бодхисаттва-махасаттва должен также, одаривая милостью, не быть подверженным предвзятым мыслям как в отношении себя, так и в отношении других или в отношении достижения исключительной пользы чувственного бытия, всегда помня, что как феномены, так и чувственное бытие следует рассматривать просто как плоды чувств. Но несмотря на это, учение Татхагаты полностью истинно, заслуживает доверия, незыблемо, оно ни нелепо, ни несбыточно. Так же истинны и учения (дхармы) Татхагат - их следует считать и реальными, и нереальными ("пустыми").

- Субхути, если бодхисаттва-махасаттва на пути благотворительности хранит в уме своем какую-либо из своих произвольно обусловленных концепций, которая отличает его самость от других, то он уподобляется человеку, блуждающему во тьме и ничего не зрящему.

Но если бодхисаттва-махасаттва, практикуя благотворительность, не имеет произвольно обусловленных понятий достижения благодеяния и заслуги, к которым он стремится в подобной практике, то он подобен человеку с мудрый оком, видящим все вещи так же ярко, как в солнечном свете.

Если в будущем появятся благочестивые последователи, будь то мужчины или женщины, способные преданно изучать и соблюдать это учение, их успех и их достижения в неоценимом и беспредельном благодеянии немедленно станут известны и будут по достоинству оценены трансцендентальным оком Татхагаты.

Когда мысли касаются феноменов чувственного мира, они захватываются ими и появляется воспринимающий, появляется "Я", появляются другие личности и отношение к ним.

Когда мышление полностью свободно от чувственного мира, тогда нет мыслящего и мышление осуществляется уже не индивидуальным умом, а разумом самого Будды, обладателя Наивысшей Совершенной Мудрости.

Когда бодхисаттвш-махасаттва совершает деяние и сознание его при этом ни с чем не отождествлено (нигде не находится): ни с образами, ни с концепциями, ни с дхармой Будды, - то отсутствуют индивидуальные умственные построения относительно достижения благодеяния и заслуги и милость дарит уже не он. Собственное мировоззрение такого бодхисаттвы-махасаттвы исчезает, приводя в действие разум бесконечности. Бесконечный мир начинает действовать (изменяться во времени) в направлении милости.

Поэтому, хотя феноменальный чувственный мир во всех его проявлениях не более чем иллюзия, учение Татхагаты "...полностью истинно, заслуживает доверия, незыблемо; ни нелепо оно, ни несбыточно".

Любая концепция ума похожа на пылинку перед самым глазом, на которой сфокусировано зрение. Эта маленькая пылинка заслоняет весь мир, и, пока глаз прикован к ней, человек подобен слепому. Но стоит оторвать от нее взгляд - и весь мир ясно виден. Уцепившись взглядом (умом) за отдельную вещь, мы теряем из виду все остальное. Не останавливая взгляд (ум) ни на чем, мы видим все.

Когда исчезает штора индивидуального ума, открывается трансцендентальное окно между бодхисаттвой-махасаттвой и разумом бесконечного мира. Это "окно" можно назвать трансцендентальным оком Татхагаты.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ САМООТРЕЧЕНИЯ (Шила-парамита[14])

- Субхути, когда последователь стремится к совершению различных путей благотворительности, ему также следует практиковать и шила-парамиту, или самоотречение, ибо он должен помнить, что нет произвольного отличия его самости от других, а потому, осуществляя благотворительность, он должен одаривать не только реальными дарами, но и самоотреченными дарами благожелательности и сострадания. Даже если некий ученый будет осуществлять такую благотворительность, то он вскоре достигнет Наивысшей Совершенной Мудрости.

- Субхути, но что я только что подразумевал под доброжелательностью? Татхагата не имел в виду то, что последователь, совершая дар, должен расценивать это как какую-нибудь произвольную мысль о добре, ибо доброта, после всего сказанного, - всего лишь слово, а благотворительность должна быть спонтанной и самоотверженной.

"... Одаривать самоотреченными дарами благожелательности и сострадания..."

"... Благожелательность должна быть спонтанной и самоотверженной..."

Благожелательность другим, сострадание другим - дары, и дары великие, хотя это всего лишь чувства. Если эти чувства идут от человека самоотреченного, не имеющего хотя бы в эту минуту своего "Я", если эти чувства рождаются в нем и живут спонтанно, а не рождены его мыслями и намерениями относительно других, то эти чувства доброжелательности и сострадания рождаются как бы нигде (так как "Я" отсутствует) и идут из ниоткуда. В этом случае доброжелательность и сострадание - уже не чувства этого человека, а чувства бесконечного мира, чувства Будды, и поэтому обладают силой действительно творить добро и облегчать страдания. Поэтому действительно можно сказать, что благожелательность и сострадание самоотреченного последователя есть великие дары.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если некий ученик соберет вкупе семь сокровищ в гору столь же высокую, как гора Шумеру 3000 великих миров, и одарит ими в благотворительности своей других, его заслуга будет менее значительной, чем заслуга, приобретенная последователем, который просто соблюдал и изучал это учение и в доброте сердца своего объяснял его суть другим. И позднее такой последователь обретет более великие благодеяния и заслуги, чем сотни и даже тысячи мириадов иных. И ничто не сравнится с ним.

Изучение, и соблюдение, и последующее распространение этого учения открывает дорогу благодеяниям самого бесконечного мира, благодеяниям Будды. Что может сравниться с этим?

Господь Будда продолжал:

- Не думай, Субхути, что Татхагата помышляет сам о себе: "Я объясняю человеческое бытие". Это была бы нечестивая мысль. И почему? Потому что в действительности нет чувственного бытия, о котором упоминает Татхагата. Будь какое-нибудь чувственное бытие, которое обсуждалось бы Татхагатой, это значило бы, что Татхагата хранит в уме своем произвольно обусловленные феноменальные идеи - такие, как самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман. Даже когда Татхагата ссылается на самого себя, он и тогда не подразумевает какую-либо из подобных произвольных мыслей. Только земное человеческое бытие представляет самость как существование индивидуальности. Субхути, выражение "земное бытие", используемое Татхагатой, не означает, что в действительности есть какое-нибудь подобное бытие. Это выражение используется только как речевой образ.

Земное человеческое бытие можно сравнить с тем индивидуальным миром, который отразился в капле росы, повисшей на ветке. Этот мир реален, хотя и искажен поверхностью капли, но в то же время этот мир - только отражение настоящего мира и в действительности не существует, так как он исчезнет без следа вместе с росинкой, когда пригреет землю солнце.

Поэтому, когда Татхагата говорит "земное бытие", даже когда он ссылается на самого себя, то он использует это выражение просто как речевой образ.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если некий последователь подарит как милость величие семи сокровищ, достаточных, чтобы заполнить столько миров, сколько песчинок в Ганге, а другой последователь, воплощая принцип неэгоистичности всего сущего, достигнет совершенного самоотречения, то такой самоотверженный последователь достигнет большего благодеяния и заслуги, чем тот, кто просто осуществляет реальную благотворительность. И почему? Потому что бодхисаттва-махасаттва не расценивает свои благодеяния и заслуги как личные достижения.

Субхути вопрошал Господа Будду:

- Что же значат слова: "... бодхисаттва-махасаттва не расценивает свои благодеяния и заслуги как личные достижения?"

Господь Будда отвечал:

- Эти благодеяния и заслуги никогда не рассматриваются бодхисаттвой-махасаттвой в каком-нибудь алчном духе, потому что он расценивает их не как личные достижения, а как общее достояние всех живых существ.

Принцип неэгоистичности всего сущего подразумевает, что ничто и никто в сущем мире не имеет в действительности своего "Я", ничто никакими границами не отделено от всего остального в бесконечном мире.

Воплощая этот принцип, последователь Учения достигает совершенного самоотречения, ни от чего в действительности не отрекаясь, но растворяясь и сливаясь со всем в бесконечном мире. Когда такой самоотверженный (отбросивший свое "Я") последователь совершает благодеяние, он не расценивает его как личное благодеяние, и это благодеяние идет тогда от бесконечного мира, от самого Будды, оно реально, действенно, ему поистине нет цены.

Только совокупными усилиями всего человечества, всех одушевленных существ может бодхисаттва-махасаттва что-нибудь совершить. Так где же тут его поступок? Где же тут его заслуга?

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ СМИРЕНИЯ (Кшанти-парамита[15])

- Как ты думаешь, Субхути, если бы ученик достиг уровня Сротапанна[16] ("вступивший в поток"), смог бы он сделать такое произвольное утверждение, как "Я вступил в поток"?

Субхути отвечал:

- Нет, Благословенный! Ибо хотя этот уровень и означает, что он вступил в священный поток, все же, говоря истинно, он никуда не вступал. Так же и в уме своем не мог он позволить возникнуть таким произвольным концепциям, как форма, звук, вкус, запах, прикосновение и отличительные признаки. И потому достижение этого уровня дает ему право называться Сротапанна.

Освещая экран, луч кинопроектора с неуловимой для глаза быстротой меняет кадры, создавая иллюзию движения и взаимодействия образов.

Точно так же с неуловимой быстротой каждый миг меняется бесконечная Вселенная и у нас создается иллюзия непрерывного потока движения, взаимодействия, эволюции и инволюции, рождения и умирания всего сущего.

Ученик, полностью осознавший, что он является, как и все сущее, лишь игрой света и тени на экране бесконечной Вселенной, уже не может ни думать, ни говорить серьезно о таких произвольных концепциях, как форма, вкус, звук, запах, прикосновение и отличительные признаки, божественный поток меняющейся Вселенной подхватил его, но он не может сказать, что вступил в поток, так как в действительности он никуда не вступал. Поток всегда был и он всегда был в потоке.

- Как ты думаешь, Субхути?

Предположим, что последователь достиг уровня Сакридагамин[17] ("возвращающийся только один раз"), смог бы он сделать произвольное утверждение: "Я достиг уровня Сакридагамин?"

- Нет, Благословенный! Потому что, хотя этот уровень и означает, что ему предстоит перерождение, но только один раз, все же, говоря истинно, не будет перерождений ни в том мире, ни в иных мирах. А так как он знает это, он и называется Сакридагамин.

Последователь, достигший уровня Сакридагамин ("возвращающийся только один раз"), вышел из потока бесконечных феноменальных изменений этого бесконечного мира, как бы находясь в самом луче проектора, еще не упавшем на экран Вселенной. Находясь в этом мире и в "луче проектора" одновременно, он не находится в действительности ни тут, ни там.

Его существованием в этом бесконечном мире обусловлено его существование в луче, проецирующем все сущее на экран бесконечной Вселенной. В то же время проекция не имеет своего реального существования, а в самом луче нет места никаким формам.

Хотя такому последователю Учения предстоит еще одно перерождение, в действительности, переродившись, он не будет уже ни в этом мире, ни где бы то ни было еще. Поскольку он знает это, он и называется Сакридагамин.

- Как ты думаешь, Субхути, если бы последователь достиг уровня Анагамин[18] ("Никогда не возвращающийся"), мог бы он в уме своем выразить такую произвольную мысль: "Я достиг уровня Анагамин?"

- Нет, благословенный! Потому что, хотя достижение Анагамин и означает, что он никогда не вернется, все же, говоря истинно, нет никакого возвращения, поэтому тот, кто достиг этого уровня, никогда не имеет такой произвольной мысли и поэтому он достоин быть названным Анагамин.

Анагамин ("никогда не возвращающийся") переживает на земле последнее перевоплощение. Он потерял себя в том "луче проектора", что проецирует на экран Вселенной все сущее, где нет никаких форм и в то же время содержится все формы, где нечему меняться и где содержатся все изменения сущего в бесконечном мире. Даже собственная смерть не привлечет внимания такого последователя, поэтому некому выразить мысль: "Я достиг уровня Анагамин".

- Как ты думаешь, Субхути, если последователь достиг уровня Архат[19] ("Полностью просретленный"), мог бы он лелеять такую произвольную мысль: "Я стал Архатом?"

- Нет, Благословенный! Ибо, говоря истинно, нет такого состояния, как Архат. И стоило бы последователю, достигшему такого уровня просветления, взлелеять в уме своем такую произвольную мысль, как он вскоре уловил бы в разуме своем и такие идеи, как самость, индивидуальности других, чувственный мир, атман.

О Благословенный Господь! Ты говорил, что Субхути достиг самадхи - "неутверждения", т.е. достиг вершины человеческих возможностей и поэтому является Архатом. Но если бы я лелеял в уме своем мысль: "Я - Архат, свободный от всех желаний", - мой Господь не мог бы заявить, что Субхути удовлетворен самим собой в достижении безмолвия и безмятежности. Но, говоря истинно, у меня не возникало подобной мысли, поэтому мой Господь может поистине утверждать: "Субхути удовлетворен самим собой в достижении безмолвия и безмятежности".

Говоря "состояние",- мы подразумеваем "состояние чего-то". Но нет такого состояния, как Архат ("полностью просветленный"), так как у просветленного исчезает всякое "Я" и не о ком сказать, что он достиг состояния Архат.

- Как ты думаешь, Субхути, когда Татхагата в предыдущей жизни был у ног Дипанкара Будды[20] получил ли он какое-нибудь определенное Учение или достиг ли какого-нибудь определенного ученичества, благодаря которым позднее стал Буддой?

- Нет, Благословенный! Когда Татхагата был последователем Дипанкара Будды, говоря поистине, он не получал определенного учения и не достигал какого-нибудь определенного превосходства.

Просветленное состояния Будды, Наивысшая Совершенная Мудрость - все это изначально доступно нам. Нужно сделать лишь один шаг. Но этот шаг нужно сделать через бездонную пропасть. Мы хорошо видим эту пропасть. Ее край у самых наших ног. Но нам не виден другой берег. Этот берег всего в одном шагу, но он нам не виден. Никакие учения и наставления не научат нас, как сделать этот шаг через бездонную пропасть на невидимый берег Истины.

Помочь нам может только присутствие настоящего учителя, который уже сделал трансцендентальный шаг и находится на другом берегу пропасти.

Если мы видим такого учителя, то мы знаем, куда шагнуть,- туда, где он.

- Как ты думаешь, Субхути? Понимает бодхисаттва-махасаттва состояние Будды, к которому он стремится?

- Нет, Благословенный! И почему? Потому, что высказывание Господа "описание состояния Будды" внутренне противоречиво, ибо состояние Будды, им описанное, не может быть более состоянием Будды. Поэтому выражение "описание состояния Будды" - просто условное понятие. Господь Будда продолжал: "Но для этого, Субхути, разум всех бодхисаттв должен быть очищен от всех концепций, которые имеют отношение к зрению, слуху, вкусу, обонянию, прикосновению и отличительным признакам, бодхисаттвы должны использовать способность разума действовать спонтанно и естественно, но одновременно независимо от предвзятого мнения, являющегося результатом этих чувств.

Любое понятие состояния Будды, подразумевает наличие личности Будды. Но у Будды нет личности, Эго, и не может быть какого-либо состояния, поэтому бодхисаттва-махасаттва не может понимать состояние Будды, к которому он стремится.

Стремясь "туда, не знаю куда", ища "то, не знаю что", бодхисаттва-махасаттва должен очистить свой разум от всех предвзятых мнений и

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: