 |
Представление о сущности оценки в философии
|
|
|
|
Философское и психологическое обоснование понимания оценки как формы отражения отношений
План работы
1. Представление о сущности оценки в философии
2. Категория отношения в философии и анализ некоторых видов объективных отношений
3. Проблема отражения отношений в философии и общенаучные подходы к познанию отношений
Библиография
Представление о сущности оценки в философии
Итак, ценность как самостоятельное понятие появилось среди традиционных философских категорий только около века назад, но в последующие годы из аксиологии проникла в различные философские дисциплины. Причем, дело дошло даже до того, что предпринимаются попытки разработать представления о «другом аспекте мира». «В настоящее время, – заявляет известный американский аксиолог В. Урбан, – широко признано, что в ответе на проблемы ценности должен находиться ключ к философской интерпретации реальности» [381, с.22, p. 964].
Несмотря на большой интерес к проблеме ценности и многочисленные работы по ее исследованию (особенно за рубежом), по признанию самих философов, многое в проблеме ценностей «остается еще неизученным, еще больше – спорным», и это наряду с существованием множества концепций, предлагающих самые различные трактовки природы ценностных феноменов [ 117, с.291-292 ].
Пожалуй, центральным вопросом проблемы является вопрос об онтологическом статусе ценностей, о том, в каком смысле можно говорить о существовании ценности. Как раз при ответе на него выявляются основные противоречия, что, естественно, находит свое отражение в разноречиях понимания сущности оценок. Не вдаваясь в их подробный анализ, кратко отметим лишь диаметральные точки зрения.
|
|
|
Первая из них, истоки которой лежат еще в представлениях древнегреческих и средневековых философов (Демокрит, Аристотель, Эпикур, Лукреций, Спиноза и др.), имеет общее название «натуралистической» или «природной». Сущность ее состоит в признании объективного существования ценности, которая заложена в собственной природе предмета и не зависит от отношения к человеку и от его оценок. Хлеб, например, объявляется ценностью благодаря своему химическому составу. «Категория ценности, – пишет В.А. Василенко, – раскрывает один из существенных моментов универсальной взаимозависимости явлений, а именно момент значимости одного явления для бытия другого» [ 75, с.41 ]. Особенно много сторонников объективной сущности ценности в эстетике, в том числе и у нас в стране. В ходе дискуссии 60-70-х годов с противниками данной точки зрения («общественниками») они получили характерное название «природников» [ 130, 303 ].
В рамках этого философского течения существуют различия в том, как познаются объективные ценности. В одном случае (еще со времен Демокрита)* предполагается, что ценность познается через чувства (эмоции) удовольствия и страдания или же через оценку, основанную на данных чувствах. В другом случае утверждается, что ценность познается с помощью оценки, понимаемой как «способ когнитивного познания». В любом случае либо эмоция, либо оценка оказываются в роли как бы особого анализатора, отражающего объективные свойства предметов и явлений. Можно привести немало прямых высказываний, подтверждающих эти представления. «Оценивая предметы, – пишет Кетхудов, – человек познает, в чем ценность объективного мира» [ 135, с.72 ]. «Только с помощью оценки можно познать объективные ценностные качества и свойства действительности» [ 137 с.74 ]. Однако с психологических позиций не понятно, за счет каких рецепторов и какого психического процесса отражаются специфические ценностные свойства, которые не удается зафиксировать ни одним естественно-научным способом, ни одним из известных приборов. «Неверифицируемость» обычными научными способами ценностных свойств в наибольшей степени подрывает веру в их объективное существование, по крайней мере в обычно понимаемом смысле объективности, как существовании в полной независимости от человека. Кроме того, существует критический вопрос, на который трудно дать ответ, оставаясь полностью на «объективистских» позициях. Это вопрос о том, почему различаются оценки одного и того же предмета разными людьми, одним и тем же человеком в разных состояниях и в различные возрастные периоды и, наконец, людьми различных исторических эпох. «Изменчивость актуальных оценок неустранима», справедливо подчеркивает В. Брожик, выделяя этот момент как один из основных постулатов проблемы ценности и оценки [ 68, с.12]. В первую очередь это означает зависимость характера оценки, а вслед за этим и ценности от человека. Отмеченное побуждает философов обратить более пристальное внимание на субъекта оценки и его свойства.
|
|
|
Оппозиционной к натуралистической является точки зрения, согласно которой мир вообще свободен от ценности и только человек наделяет его значением и ценностным смыслом. В рамках такого подхода: «субъективистского» или «общественного» по своему содержанию — также существуют различные течения и теории.
Сторонники самой крайней позиции считают, что человек совершенно произвольно обозначает тот или иной предмет ценностью, опираясь при этом на свои ощущения или предпочтения, задаваемые в конечном итоге нормами и санкциями общества. Для зарубежных аксиологов характерно сочетание представлений о субъективной природе ценности с тем, что в основе оценок может лежать только эмоциональный процесс. Среди материалистически ориентированных философов (например, работающих в области эстетики) существует группа сторонников общественной природы эстетической ценности – прекрасного. «Эстетические качества, – пишет В. Вансалов, – это тоже чувственно-конкретные качества, в которых запечатлены те или иные стороны человеческой сущности» [ 74, с.72 ]. Как уже отмечалось, в ходе дискуссии с «природниками» сторонники представлений о полной зависимости эстетических ценностей от человека и общества получили название «общественников». По мнению А.Я. Хапсирокова, «последовательное развитие защищаемых ими («общественниками» — Н.Б.) взглядов ведет к субъективистскому истолкованию проблемы красоты» [ 302, с.143 ]*.
|
|
|
Критическим вопросом, на который трудно ответить, оставаясь на «чисто» субъективистских позициях, является вопрос о том, почему все-таки достигается согласие между людьми в обозначении предмета ценностью или неценностью, в положительной или отрицательной их оценке? То, что это действительно имеет место, свидетельствует история человечества. Следовательно, в самом предмете есть нечто такое, что заставляет людей признавать их ценностью иногда несмотря даже на запреты общества и негативные санкции.
Для преодоления отмеченной альтернативы предлагаются различные варианты решений. «Ценности, – пишет, например, И.С. Нарский, – не существуют как некие объективные предметы; их существование не сводится, однако, к психическому их переживанию. Ценности существуют диспозиционно» [ 208, с.225 ]. Поддерживая такое понимание ценности, А.Я. Хапсироков, уточняет, что ценности существуют диспозиционно лишь при отсутствии связей с человеком, а «всякая ценность объективна по природе и субъективна (зависит от субъекта) по способу актуального существования» [ 302, с.140 ]. По его мнению, «ценность не бывает без оценок», характер же оценок «определяется не характером оцениваемых свойств, а нашими потребностями и установками по отношению к ним» [302, с.152-153 ]. Получается так, что, с одной стороны, «ценность объективна по своей природе», а с другой – ее значение определяется «нашими потребностями». Почти о том же пишет В. Брожик, хотя его позиция, как это было видно из приведенных ранее цитат из его работы, значительно отличается от позиции А.Я. Хапсирокова по многим другим аспектам. Но по данному поводу он также отмечает, что «объективная сущность ценности только в процессе оценки приобретает свой облик, делается явной субъекту как ценность». Тезис о том, что «только для человека и только через человека действительность приобретает ценностный характер» В. Брожик считает основным постулатом теории ценности [ 68, с.27, 12 ]. Опять же здесь выделяются объективная сущность ценности и процесс оценки, зависящий от субъекта, т.е. та же «главная контроверза аксиологии» – субъективное, объясняется через объективное, а второе – через первое. «Получается, – как пишет О.Г. Дробницкий, – какая-то дурная «диалектика», не позволяющая установить первичность одного или другого» [117, с.295, 303 ].
|
|
|
До какой-то степени освободиться от такой «двусторонности» и объяснить «двойственную» природу ценности можно, на наш взгляд, через введение категории «отношение». Действительно, если обобщить различные попытки решить аксиологическую альтернативу не за счет признания одной из сторон аксиологической альтернативы как основной, а за счет «соединения» явной зависимости ценности от объективных свойств предметов и явлений и не менее явной ее зависимости от свойств субъекта, то можно заметить во многих работах тяготение к представлениям об «отношении», «соотношении», «ценностном отношении». Так, М.С. Каган, характеризуя красоту как вид эстетической ценности, отмечает, что она «...выражает отношение между природой и человеком, между субъектом и объектом» [ 134, с.35 ].
Справедливости ради приходится признать, что не всегда применение категории «отношения» в работах цитируемых авторов соответствует ее основному философскому значению и что выражения «ценностные отношения», «оценочные отношения» и другие применяются чаще всего стихийно как обычные популярные словосочетания. В ряде случаев их употребление вызывает даже увеличение неясности, особенно там, где не проводится четких различий между ценностными отношениями как объективными отношениями между субъектом и объектом и оценкой как отражением этих отношений в различной форме. Следствием этого является суждение типа «ценность высказывается всегда в оценке» [29, с.46] или «ценностное отношение в отличие от оценочного... есть отношение между субъектами как таковыми» [ 85, с.14 ]. В.П. Тугаринов же вообще считает и «ценностное отношение», и оценку «специфическими формами отношения человека к действительности», особой формой сознания» [ 286, с.53, 55, 63], т.е. по сути дела синонимами.
Стоит, видимо, обратить внимание и на то, что в работах по аксиологии постоянно встречаются выражения, в которых пишется об «отношении к...»: отношении человека к... предметам действительности, миру, обществу или же, наоборот, об отношении предметов к... человеку, его потребностям, интересам и т.д.*. Причем, между этими двумя «направлениями» отношений чаще всего вообще не проводится различий, и они употребляются подобно синонимам. Например, на одной странице в книге А.Я. Хапсирокова пишется об «эстетическом отношении человека к действительности», а на соседней – об «отношении оцениваемых объектов к... потребностям и установкам субъекта» [ 302, с.160-161 ].
|
|
|
Популярность понятия «отношения» в первую очередь свидетельствует о том, что многие авторы подмечают, что в данном случае и предмет, и субъект «неравнодушны» друг к другу и между ними есть «некие отношения», но именно отношения «между». В связи с этим стоит напомнить, что исходное философское значение категории «отношение» предполагает «отношение между...»: между двумя (или несколькими) вещами, между предметом и человеком, между субъектом и объектом и лишь как вторичные образования уже только субъективного порядка возможны «отношения к...», которые являются по своей сути опережающим отражением будущих объективных «отношений между...» субъектом и объектом. Возможность их существования как опережающих связана с прошлыми объективными отношениями опять-таки между субъектом и объектом. Не случайно, подводя итоги обсуждения основной альтернативы аксиологии об объективной или субъективной природе ценности, О.Г. Дробицкий пишет, что «в обоих случаях мы видим лишь одностороннее отношение предмета к человеку или человека к предмету» [ 117, с.303 ].
Всё это говорит о необходимости более глубокого анализа философской категории «отношение» и способов отражения объективных по своей природе отношений. Этому будут посвящены следующие два раздела данной главы. Следующая глава будет посвящена обоснованию положения о том, что оценка является специфической формой отражения отношений разного рода и различной природы. Однако уже в рамках проводимого в данном разделе анализа философских работ по проблемам оценки можно представить некоторые свидетельства в пользу такого понимания природы оценки. Причем, выделить эти свидетельства можно исходя из противоречивости точек зрения, например, по вопросу о предмете оценки, то есть о том, что же все-таки отображается в оценке или что познается через оценку. Некоторые из разногласий по этому вопросу уже обсуждались выше. В данном случае покажем явные и достаточно типичные противоречия на примере двух работ, выполненных в одном и том же году и через двенадцать лет после начала дискуссии о ценности и оценке (60-е годы), то есть когда их авторы уже имели время для определения своих позиций.
Как отмечалось, сторонники объективного существования особых ценностных свойств предметов придают оценке статус способа, с помощью которого отражаются (познаются) такие свойства. К наиболее ортодоксально настроенным в этом плане философам относится Б.А. Кислов, который считает, что «оценочные суждения — это и есть воспроизведение в идеальной форме ценностных свойств, их субъективный образ, копия [137, с.72 ].
Прежде всего такой подход вызывает сомнение в связи с тем, что в основе большинства оценочных суждений лежат универсальные оценочные категории типа «хорошо – плохо», «лучше – хуже» или им подобные, которые «приложимы» к суждениям о любого рода объектах с любыми свойствами, различной природы: и материальным, и идеальным*. Уже поэтому оценочные суждения трудно назвать образом и копией. Копией чего, например, является приведенные самим Б.А. Кисловым оценки-восклицания типа: «Здорово!'', «Отвратительно!», «Прекрасно!» [ 137, с.7 ].
В философии известны и фактически применяются прямо противоположные представления о том, что именно отражает оценка. «Первое, что бросается в глаза, когда речь идет об оценочных процессах познания, – пишет А.Я.Хапсироков,– это то, что по характеру своему (содержанию) они не соответствуют оцениваемым объектам» и «.. не только по содержанию..., но и по форме», а еще чуть дальше добавляет, что оценочные объекты вообще являются только источником оценочных процессов, «не оказывая на них какого-либо влияния» [ 302, с.157-159]. Содержание же оценок согласно его представлениям определяют потребности, стремления, установки по отношению к оцениваемому объекту [ 302, с.160, 161 ].
Получается, что оценка, будучи независимой по содержанию от предмета, отражает только потребности субъекта или производные от них образования, что также вызывает возражение. Например, субъект может иметь потребность в общении и стремится к нему, но все же по-разному будет оценивать возможных или реальных «объектов», способных удовлетворить эту его потребность.
То же можно сказать о любой потребности и предметах, в разной степени удовлетворяющих её.
Противоречие отмеченных позиций полностью снимается пониманием оценки как отражения (познания) отношения между субъектом и объектом или потребностью субъекта и предметом ее удовлетворения. В оценке должно отображаться соотношение обеих сторон отношения[1].
Другим доводом в пользу отстаиваемого представления заключаются в том, что практически все сторонники когнитивной природы оценок считают, что в основе оценочного процесса лежит мыслительный акт сравнения предмета оценок с каким-либо соизмеримым эквивалентом [131, 68, и др. ]. Поскольку в самой философии сравнение однозначно определяется как мыслительный акт, посредством которого познаются именно отношения, а не свойства какой бы то ни было специфики [ 292, с.182; 294, с.650 ], то, следовательно, и оценка — особая форма отражения отношений.
Как уже отмечалось, кроме «когнитивистов» существуют и сторонники аффективной природы оценок, которые считают, что в основе оценочного процесса лежит эмоция. Согласно большинству определений эмоция также как раз связывается с «отражением отношений между...», «отражением отношений к...» или «выражением отношений» [ 77, с.60-63; 81, с.7; 204, с.154; 239, с.458 и др. ].
Признавая все это оценка в целом, на наш взгляд, неминуемо должна считаться отражением не предметов или их особых свойств и не потребностей или производных от них явлений, а отношений между ними, точнее, между потребностями субъекта и свойствами объектов удовлетворять их.
Представление об оценке как отражении отношений, кроме того, дает преимущество при объяснении широко известных фактов об изменчивости актуальных оценок, что является основным аргументом при доказательстве неверицируемости оценок, а следовательно, о неприменимости к ним критерия истинности*. Факты эти знакомы любому взрослому человеку и состоят в том, что один и тот же предмет два человека или один и тот же человек, находящийся в различных состояниях или в разные периоды жизни, могут оценить по-разному, и, наоборот, один и тот же предмет в различные периоды времени (например, созревающий плод) люди также оценивают по-разному.
Противостоять этим фактам очень трудно, оставаясь на любой из рассмотренных выше «односторонних» позиций, когда оценки понимаются как отражение особых свойств предметов или когда их содержание определяется только потребностями и установками субъекта.
В то же время отмеченные факты как раз поддерживают представление об оценке как отражении отношений, так как изменение внутренней сущности любой из сторон отношений (и предмета, и субъекта) приводит к изменению характера самого отношения, отражение которого, чтобы быть адекватным, также должно соответственно изменяться, что, собственно, и фиксируется в изменчивости актуальных оценок.
Кроме того, становится понятно, что научное доказательство адекватности оценок возможно не в меньшей степени, чем любого другого результата познания. Только для этого к ним нужно подходить в соответствии с их природой, а не пытаться насильно применять к ним критерии, которые были разработаны для установления достоверности знаний, добываемых в естественных науках. Кардинальное различие состоит в том, что в естественных науках изучаются объект-объектные отношения и свойства, обнаруживающиеся у объектов в таких отношениях, т.е. при взаимодействии объектов между собой. Оценка чаще всего направлена на отражение субъект-объектных отношений, поскольку познание этих отношений примерно на порядок сложнее, нежели обычных объект-объектных отношений, настолько же сложнее доказательство адекватности оценок. Однако принципиальная возможность разработки научных подходов доказательства достоверности оценок как хотя и специфичного, но все же реального способа познания, не вызывает сомнения, также еще и потому, что лучшим доказательством достоверности оценочной формы познания субъект-объектных отношений является ее «жизнеспособность» на протяжении всей истории человечества [ 169; 85, гл.1 ]. Оценки сохранили свое значение до сих пор, хотя проверялись они высшим критерием: адекватностью каждодневной жизни и практики, в организации которой они играют огромную роль.
Таким образом, уже в ходе анализа проблемы оценки в философских работах были найдены не только истоки понимания оценки как формы отражения отношений, но и несколько свидетельств в пользу такого её понимания.
Противопоставление различных мнений, существующих в философских работах по вопросу о том, что же отражается в оценке: специфические ценностные свойства или характеристика собственных потребностей и производных от них образований, – позволяет не только «обнажить» существо проблемы, но и продемонстрировать преимущества понимания оценки как непосредственного и опосредованного отражения отношений между субъектом и объектом, между потребностями субъекта и свойствами предметов удовлетворять их.
Однако следует отдавать себе отчет в том, что, используя для обоснования этой точки зрения разногласия и противоречия и отталкиваясь в «пространстве» теории только от них, можно создать по большому счету только иллюзию продвижения к реальному обоснованию выдвигаемых положений. Поэтому отмеченные свидетельства рассматриваются лишь как предварительные и косвенные.
Исходной точкой дальнейшего позитивного обоснования понимания сущности оценки, начальным пунктом планируемого «восхождения от абстрактного к конкретному», как уже отмечалось, должен быть анализ категории «отношение» и объективных типов и видов отношений, а лишь затем способов и форм отражения этих отношений, что позволит выявить специфику оценочной формы отражения как одного из возможных способов и одну из форм познания некоторых видов отношений.
|
|
|
