ЯВАЛ. Заповедник живой природы.

Паксизаала Явал

Км

 

Водитель вышел из машины и начал заправлять грузовик. Не отрываясь от своего занятия, он махнул рукой на рынок через дорогу и сказал:

— Поесть. Хорошая еда.

Я взяла с сиденья рюкзак и пошла посмотреть, как там Рен. Он развалился на полу клетки. Услышав мои шаги, тигр открыл глаза и зевнул, однако и не подумал подняться.

Войдя на рынок, я потянула на себя скрипучую облупившуюся дверь. Мелодичный перезвон колокольчиков объявил о моем приходе.

Из задней двери вышла индианка в сари и улыбнулась мне.

— Намаете. Любить пишу? Поесть?

— О! Вы говорите по-английски? Да, я бы хотела пообедать.

— Вы сесть тут. Я делать.

Клонившееся к горизонту солнце подсказывало, что хотя для меня сейчас было время обеда, для местных уже наступил час ужина. Женщина указала мне на стоящий возле окна маленький столик с двумя стульями, а затем исчезла. Я осталась одна в маленькой прямоугольной комнатке, набитой какими-то продуктами, сувенирами с изображениями соседнего заповедника и всякими необходимыми вещами, вроде спичек и инструментов.

Где-то в глубине дома играла индийская музыка. Я расслышала звуки ситар и даже узнала перезвон колокольчиков, но остальные инструменты остались для меня загадкой. Бросив взгляд на дверь, за которой скрылась женщина, я услышала звяканье посуды. Насколько я могла понять, этот зальчик находился в парадной части большого дома, а семья жила в задней половине.

Женщина вернулась неожиданно быстро, неся четыре глубокие тарелки с едой. Следом за ней шла девочка, и в руках у нее было еще больше посуды. От еды поднимался пряный незнакомый аромат.

— Пожалуйста, кушать и наслаждаться, — сказала женщина.

Хозяйка снова скрылась в задней части комнаты, а девочка осталась в зале и все время, пока я ела, деловито расставляла товары на полках. Столовых приборов мне не подали, поэтому я взяла по щепотке от каждого блюда пальцами, вовремя вспомнив, что делать это нужно только правой рукой. Как хорошо, что мистер Кадам не забыл упомянуть об этом во время полета!

Таким способом я опознала рис басмати, лепешку наан и цыпленка-тандури, но еще три блюда так и остались для меня загадкой. Я посмотрела на девочку, кивнула и спросила:

— Ты говоришь по-английски?

Она кивнула и подошла к моему столу. Потом сложила пальцы щепотью и сказала:

— Немножко по-английски.

Я указала на треугольный пирожок с пряной овощной начинкой.

— Как это называется?

— Самоса.

— А это и это?

Девочка по очереди указала на обе тарелки.

— Расам ал ай и байган бхарта.

Она смущенно улыбнулась и снова вернулась к полкам.

Насколько я поняла, расамалай оказался шариками козьего сыра в сладком сливочном соусе, а загадочный байган бхарта — пюре из баклажанов, лука, гороха и помидоров. Все это было невероятно вкусно, но слишком много для меня одной. Когда я поела, женщина принесла мне коктейль из йогурта, козьего молока и свежего манго.

Я поблагодарила и стала потягивать напиток, поглядывая в окно. Смотреть было особенно не на что: заправка и два человека, о чем-то разговаривавших возле нашего фургона. Один из них был поразительно красивым молодым человеком, одетым во все белое. Он стоял лицом к магазинчику и что-то говорил своему собеседнику, повернувшемуся ко мне спиной. Этот человек на вид был гораздо старше и чем-то напоминал мистера Кадама. Мне показалось, что мужчины о чем-то спорили. Чем дольше я на них смотрела, тем сильнее мне казалось, что это действительно мистер Кадам, однако пожилой человек слишком горячо спорил с юношей, а я никак не могла представить себе мистера Кадама в таком гневе.

«Да уж, вот странно!» — подумала я, пытаясь разобрать хоть что-то через открытое окно. Пожилой человек несколько раз произнес «нахи маходайя», на что молодой твердил «авашьяк» или что-то похожее. Пролистав свой словарь, я очень быстро нашла «нахи маходайя». Это означало или «ни в коем случае», или «ни за что». Разобраться с «авашьяк» оказалось труднее, потому что я не знала, как пишется это слово, однако через какое-то время отыскалось и оно. В словаре значилось: «необходимо» или «насущно», иными словами, «нечто, что должно произойти».

Я подошла к окну, чтобы лучше видеть. Как раз в эту минуту молодой человек в белом поднял взгляд и увидел, что я смотрю на них из окна. Он тут же замолчал и отошел в сторону, спрятавшись от меня за бортом грузовика. Мне стало стыдно, что меня поймали за подслушиванием, но любопытство оказалось сильнее смущения, и я стала пробираться к двери через лабиринт стеллажей. Надо же было убедиться, мистер Кадам там стоит или нет!

Взявшись за расшатанную дверную ручку, я повернула ее и распахнула дверь. Она громко скрипнула ржавыми петлями. Я прошла по грунтовке к грузовику, но никого не увидела. Обойдя грузовик кругом, я посмотрела на Рена, который внимательно следил за мной из своей клетки. Тигр был на месте, зато оба мужчины и водитель как сквозь землю провалились. Я заглянула в кабину. Там тоже было пусто.

Я была совершенно сбита с толку, но помнила, что еще не расплатилась за еду, поэтому снова перешла улицу и вернулась в лавочку. Девочка уже убрала посуду с моего стола. Я вытащила из рюкзака пачку банкнот и спросила:

— Сколько с меня?

— Сто рупий.

Мистер Кадам научил меня ориентироваться в ценах, сказав, что для пересчета в доллары любую сумму нужно делить на сорок. Я быстро сосчитала, что с меня просят два доллара и пятьдесят центов. При этом я не смогла удержаться от улыбки, вспомнив, как мой одержимый математикой отец донимал меня задачками на быстрое деление. Я дала девочке двести рупий, и она просияла от радости.

Я еще раз поблагодарила ее и сказала, что все было восхитительно. Потом взяла рюкзак, открыла скрипучую дверь и вышла на улицу.

Грузовик исчез.

 

ДЖУНГЛИ

 

Куда же он мог подеваться?

Я бросилась к заправке и посмотрела в обе стороны грунтовки. Ничего. Ни облачка пыли. Ни людей. Ни грузовика. Ничего.

Может быть, водитель забыл обо мне? Может, ему что-то срочно понадобилось, он отъехал ненадолго и сейчас вернется? Или грузовик угнали, и водитель где-то поблизости? Умом я понимала, что все это маловероятно, но каждый из этих вариантов давал надежду, пусть даже кратковременную.

Я обогнула заправку и увидела свой черный рюкзак, валявшийся в пыли. Я бросилась к нему, подняла, заглянула внутрь. Похоже, все было на месте.

Внезапно я услышала сзади какой-то шум и, обернувшись, увидела Рена, сидевшего на другой стороне дороги. Он смотрел на меня, покачивая хвостом. Огромный белый тигр был похож на брошенного щенка, заискивающе виляющего хвостиком в надежде на то, что кто-то полюбит его и возьмет домой.

— О, нет! — простонала я. — Нет, это просто замечательно! Как там сказал мистер Кадам? «Ничего плохого не случится»? Ну да, конечно! Разве что водитель угонит грузовик и бросит тебя в какой-то глуши. И что мне теперь делать?

Как всегда, когда я чувствовала себя усталой, напуганной и одинокой, в памяти у меня зазвучали мамины наставления на все случаи жизни: «и с хорошими людьми плохое случается», «секрет счастья прост: не падай духом и будь благодарна за то, что имеешь» и, конечно, ее извечное: «если жизнь угостила тебя лимонами, приготовь из них лимонный пирог с меренгами!» Моя мама очень долго безуспешно пыталась завести ребенка и уже почти отчаялась, но тут на свет появилась я. С тех пор мама часто повторяла: никогда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом.

Вот и я по ее примеру решила сосредоточиться на хорошем. Итак: во-первых, вся моя одежда осталась при мне. Во-вторых, у меня были деньги и документы. Это были плюсы. Минусы заключались в том, что моя машина исчезла, а тигр оказался на свободе! Я решила, что прежде всего нужно обезопасить Рена. Вернувшись в лавчонку, я купила немного вяленого мяса и длинную веревку.

Вооружившись только что купленной ядовито-желтой веревкой, я вышла наружу и попыталась договориться с тигром. Оказалось, что пока я была в магазине, он отошел в сторону и теперь направлялся в джунгли. Мне ничего не оставалось, как броситься за ним.

Конечно, разумнее всего было бы вернуться в лавку, попросить телефон и позвонить мистеру Кадаму. Он прислал бы каких-нибудь людей, профессионалов, чтобы поймать тигра. Но когда дело касалось Рена, я почему-то утрачивала всякое благоразумие. Я боялась за него. За себя я нисколько не опасалась, но что, если другие люди, увидев тигра, впадут в панику и возьмутся за оружие? Кроме того, я почему-то беспокоилась, что бедняжка Рен не сможет выжить в джунглях, если сбежит. Ведь он не привык самостоятельно добывать себе пропитание! Я понимала, что веду себя как идиотка, но все равно бросилась вдогонку за тигром.

— Рен, вернись! — причитала я на бегу. — Нам нужно попросить кого-нибудь о помощи! Это же не твой заповедник, глупыш! Вернись, а я дам тебе кое-что вкусненькое! — При этом я призывно размахивала в воздухе мясом, но тигр продолжал идти прочь. Я старалась не отставать, но увесистый рюкзак не позволял мне догнать Рена.

Он шел не слишком быстро, но все время держался на несколько шагов впереди меня. Внезапно он сорвался с места и помчался в джунгли. Я бросилась за ним, и рюкзак тяжело запрыгал за моей спиной. Примерно через двадцать минут такой погони на лице у меня выступил пот, одежда прилипла к телу, а ноги стали как каменные.

Я перешла на шаг и снова взмолилась:

— Рен, пожалуйста, иди ко мне! Нам нужно вернуться в город. Скоро стемнеет!

Он даже ухом не повел, продолжая петлять среди деревьев. Только теперь он стал часто останавливаться и оборачиваться на меня.

Но каждый раз, когда мне казалось, будто я вот-вот его поймаю, Рен убыстрял шаг, а то и отпрыгивал на несколько футов вперед, заставляя меня снова бросаться в погоню. Скоро мне стало казаться, будто он играет со мной. Он всегда оставался вне досягаемости. Еще через четверть часа этой бесплодной погони я решила прекратить преследование. Я ушла довольно далеко от города, и вокруг уже темнело. И еще я, кажется, заблудилась.

Должно быть, Рен почувствовал, что я больше не иду за ним, потому что вдруг остановился, повернул обратно и кротко вернулся ко мне. Я сердито покосилась на него.

— Так я и знала! Стоило мне остановиться, как ты сразу явился. Доволен собой, разбойник?

Я привязала веревку к его ошейнику, а потом огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, где же очутилась.

Итак, мы вошли в джунгли, долго плутали среди деревьев, много раз поворачивая в разные стороны. У меня оборвалось сердце, когда я поняла, что безнадежно заблудилась. Смеркалось, темные кроны деревьев скрывали гаснущее солнце. Удушливый страх охватил меня, струйка кусачего ледяного холода медленно растеклась вниз по позвоночнику. Вскоре этот холод разлился по рукам и ногам, так что я вся покрылась гусиной кожей.

Нервно крутя в руках веревку, я бессмысленно ворчала на тигра:

— Большое вам спасибо, мистер! И где я теперь, скажите на милость? Что я делаю? Нет, это просто сон, я стою в какой-то индийской глуши, в джунглях, ночью, с тигром на веревке!

Рен тихо опустился на землю рядом со мной.

На какое-то время меня охватил панический страх, мне показалось, будто джунгли подступают все ближе. Незнакомые звуки приобрели пугающую громкость и со всех сторон обрушивались на мой перепуганный разум, заглушая слабый голос здравого смысла. Всюду мне мерещились дикие звери, они следили за мной, смотрели на меня горящими злыми глазами, готовясь к прыжку. Я подняла голову. Хмурые муссонные облака неслись по небу, заглатывая вечернее небо. Резкий и зябкий ветер зашуршал в листве деревьев, закружил вокруг моего оцепеневшего тела.

И тогда Рен встал и пошел вперед, мягко потащив меня за собой. Я нехотя повиновалась. Потом вдруг зашлась в приступе нервного смеха — нет, ну надо же, тигр ведет меня через джунгли! С другой стороны, было бы странно, если бы я пыталась вести его. Я даже приблизительно не представляла, где мы находимся. Рен молча шагал по какому-то невидимому пути, волоча меня следом. Я полностью утратила всякое представление о времени, но мне казалось, что шли мы около часа, во всяком случае, не больше двух. Уже полностью стемнело, я умирала от страха и хотела пить.

Вспомнив, что мистер Кадам положил мне в рюкзак воду, я открыла отделение и пошарила в поисках бутылки. Мои пальцы коснулись чего-то холодного и металлического. Электрический фонарик! Я поспешно включила его и сразу почувствовала себя увереннее, когда яркий луч света прорезал темноту джунглей.

В темноте густые джунгли казались особенно зловещими, хотя я отлично понимала, что днем они ничуть не менее опасны. Свет моего слабенького фонарика не проникал далеко вглубь, и от этого было еще страшнее. Вскоре на небо взошел узкий месяц, временами его лучи просачивались сквозь густую завесу листвы, окрашивая светящимся серебром белую шкуру Рена.

Я шагала вперед, стараясь не упустить из виду бледные пятна, обозначавшие тигра, идущего от одного участка зыбкого света к другому. На мгновение месяц скрылся за облаками, и Рен полностью исчез. Пошарив лучом фонарика, я увидела, как колючие заросли безжалостно впиваются в его серебристо-белую шкуру. Но и Рен не остался в долгу, он решительно продирался сквозь колючки, грубо ломая ветки, и мне на какой-то миг почудилось, будто он сознательно прокладывает путь для меня.

Еще через какое-то время Рен привел меня к зарослям бамбука, стеной окружавшим большое тиковое дерево. Здесь он задрал голову, принюхался неизвестно к чему, а потом отошел на поросшую травой лужайку и лег.

— Если я правильно поняла, здесь мы будем ночевать? — Я бросила с плеч рюкзак и дала волю своему раздражению. — Прекрасно! Нет, просто замечательно! Превосходный выбор. Если здесь растет мята, я дам этому месту четыре звезды.

Первым делом я отвязала веревку от ошейника Рена, решив, что в создавшемся положении смешно притворяться, будто я могу удержать его от бегства. Потом вытащила рубашку с длинным рукавом, завязала ее вокруг талии и выгрузила из рюкзака запасы провизии — три энергетических батончика и две бутылки воды. Развернув два батончика, я протянула их Рену.

Он аккуратно взял один батончик у меня из руки и быстро проглотил.

— Неужели тигры едят батончики? Значит, тебе не хватает протеинов, а единственный доступный здесь источник протеина — это я, но ты и думать не смей об этом! На вкус я ужасно гадкая.

Рен склонил голову и некоторое время задумчиво смотрел на меня, как будто обдумывая мои слова, а потом молча слизнул у меня с руки второй батончик. Я развернула третий и неторопливо съела. Расстегнув еще одно отделение рюкзака, я нашла зажигалку и решила разжечь костер. Посветив фонариком по сторонам, я с удивлением обнаружила аккуратно сложенную кучу сухого дерева.

Вспомнив свои скаутские будни, я развела небольшой костерок. Два раза ветер задувал робкое пламя, но на третий огонь разгорелся и заплясал, издавая уютное потрескивание.

Довольная проделанной работой и стараясь не думать о том, что мне еще предстоит, я перебралась с рюкзаком поближе к огню. Потом достала пустой пластиковый пакет, отыскала на земле большой выгнутый кусок коры, обломала щепки по краям и выстлала его изнутри полиэтиленом. Опорожнив в самодельную миску бутылку воды, я пододвинула ее Рену. Он выхлебал всю воду и стал лизать пакет, поэтому я вылила туда еще одну бутылку, и тигр жадно выпил все до капли.

Я хотела подойти к огню, но меня напутал зловещий вой, раздавшийся где-то совсем рядом. Рен тут же вскочил и вихрем бросился в темноту. Раздалось низкое ворчание, быстро сменившееся злобным и угрожающим рыком. Я в страхе вглядывалась в темноту между деревьями, где исчез Рен, но вскоре он появился вновь, целый и невредимый, и стал чесаться боком о ствол тикового дерева. Хорошенько обработав его, он перешел к другому дереву, потом к следующему, пока не перетерся обо все деревья вокруг.

— Ну и ну, Рен! — только и сказала я. — Наверное, у тебя зуд.

Предоставив ему чесаться на здоровье, я соорудила себе подушку, засунув свои вещи еще в один пластиковый пакет, и натянула рубашку с длинным рукавом. Потом вытащила из сумки свое одеяло и укрыла ноги. Мне ужасно не хотелось пачкать бабушкино рукоделие, но сейчас я, как никогда, нуждалась в тепле и уюте старого одеяла. Повернувшись на бок, я подложила руку под щеку и стала смотреть в огонь, чувствуя, как слезы ручьем текут у меня по лицу.

Со всех сторон меня окружали таинственные звуки. То и дело вокруг раздавалось щелканье, свист, стук и треск, так что вскоре мне стало казаться, будто какие-то отвратительные ползучие твари кишат у меня в волосах и залезают в носки. Дрожа от ужаса, я села и туго-туго обмотала вокруг себя одеяло, запеленавшись в него, как мумия, после чего снова улеглась на землю. Так стало гораздо лучше, но теперь мне стало чудиться, что голодные звери бесшумно подкрадываются ко мне сзади. Я попыталась перевернуться, но тут Рен лег рядом со мной, прижавшись спиной к моей спине, и тихонько замурлыкал.

Я была так благодарна ему за это, что вытерла слезы, закрыла глаза и вскоре в самом деле смогла отгородиться от звуков джунглей под убаюкивающее мурлыканье Рена, перешедшее в глубокое, размеренное дыхание. Тогда я придвинулась поближе к его спине, и с удивлением поняла, что, оказывается, могу спать и в джунглях.

 

Яркий луч солнца ударил мне в веки, и я медленно открыла глаза. Я не сразу вспомнила, где нахожусь, поэтому закинула руки за голову и собралась хорошенько потянуться, но чуть не взвизгнула от боли, проехавшись спиной по твердой земле. И еще какая-то тяжесть придавливала мне ногу. Я скосила глаза и увидела Рена, который безмятежно спал, зажмурив глаза и положив голову и лапу мне на ногу.

— Рен! — прошептала я. — Проснись. Ты мне ногу отдавил.

Он даже не шелохнулся.

Я села и тихонько пихнула его.

— Ну же, Рен! Слезь.

Он негромко заворчал, не трогаясь с места.

— Рен! Я серьезно. Встань!

Я дернула ногой и толкнула его посильнее.

Только после этого он открыл глаза, зевнул — чудовищным, зубастым тигриным зевком — и перекатился на бок, освободив мою ногу.

Встав, я встряхнула одеяло, сложила его и засунула в рюкзак. Потом тщательно затоптала угли вчерашнего костерка, чтобы ненароком не устроить пожар в джунглях.

— Кстати, к твоему сведению, я ненавижу походную жизнь, — громко жаловалась я. — И мне совсем не нравится, что здесь нет ванной. И еще имей в виду, что «зов природы» в виде прогулки по джунглям занимает одну из первых позиций в списке самых ненавистных для меня занятий. Понятно? Вы, мужчины, вообще, и тигры, в частности, относитесь к этому гораздо легче!

Я собрала пустые бутылки и обертки от батончиков и сунула все это в рюкзак. Потом достала оттуда желтую веревку.

Тигр сидел и смотрел на меня. Поколебавшись, я решила прекратить делать вид, будто возглавляю нашу экспедицию, и убрала веревку обратно.

— Ладно. Рен. Я готова. Куда пойдем сегодня?

Тигр молча повернулся и снова направился в джунгли. Не оборачиваясь, он уверенно петлял среди деревьев и зарослей, прыгая через камни и ручейки. При этом он, кажется, никуда не торопился и даже несколько раз останавливался передохнуть, словно чувствовал, что я устала. Когда взошло солнце, в джунглях стало парить, поэтому я сняла рубашку и снова завязала ее на талии.

Индийские джунгли оказались совсем не похожи на леса Орегона — здесь была сплошная зелень, и в запахе чувствовалась острая перечная горчинка. Изредка попадались исполинские лиственные деревья с томно склоненными ветвями, как у наших ив. В отличие от привычной мне темно-зеленой листвы, здешние листья имели скорее оливковый оттенок. Я обратила внимание на серый цвет древесной коры, которая на ощупь оказалась грубой и шероховатой; кое-где стволы трескались, и тогда кора отслаивалась тонкими, полупрозрачными чешуйками.

Летучие белки скакали с дерева на дерево, несколько раз мы спугнули оленей, ощипывавших листву. Учуяв тигра, олени поспешно бросались в джунгли, мелькая длинными ногами. Мне было интересно, как Рен отреагирует на них, но он даже ухом не повел. Через какое-то время я заметила еще одно серое дерево, чуть более скромных размеров, но с той же тонкой шелушащейся корой и глубокой трещиной в стволе, из которой сочилась густая клейкая смола. Я ненадолго оперлась об это дерево, чтобы вытряхнуть камешек из ботинка, и потом несколько часов соскребала эту липучку с пальцев.

Я как раз покончила с этим, когда мы вошли в особенно густые заросли высокой травы и бамбука, вспугнув целую стайку разноцветных бабочек. От неожиданности я попятилась и тут же врезалась в очередное смолистое дерево, перепачкав все плечо.

Рен остановился возле небольшого ручья. Я вытащила бутылку воды и жадно осушила ее. Конечно, было приятно немного облегчить тяжесть за спиной, но меня тревожило, что запасы воды стремительно подходят к концу. Поразмыслив, я решила, что в крайнем случае смогу пить из ручьев, где пьет Рен, однако постараюсь сделать это как можно позже. Я подозревала, что знакомство со здешней водой пройдет для меня далеко не так безболезненно, как для тигра.

Я присела на камень и достала еще один энергетический батончик. Съела половинку, а вторую и еще один целый батончик отдала Рену. В отличие от Рена, я вполне могла прожить на таком количестве калорий. Но если так пойдет и дальше, то тигру очень скоро придется выйти на охоту.

Открыв еще один карман черного рюкзака мистера Кадама, я вытащила компас и сунула его в карман джинсов. В рюкзаке, в целости и сохранности, лежали деньги, документы, бутылки с водой, аптечка первой помощи, спрей от комаров, свечка и перочинный нож, а вот мобильный телефон не был предусмотрен, и своего я тоже нигде не нашла.

Странно… Неужели мистер Кадам подозревал, что я окажусь в джунглях? Я снова вспомнила о пожилом мужчине, похожем на мистера Кадама, который стоял возле грузовика как раз перед его исчезновением, и вслух пробормотала:

— Неужели он с самого начала хотел, чтобы я тут потерялась?

Рен подошел ко мне и сел.

— Нет, — сказала я, глядя в синие тигриные глаза. — Это просто чушь. Какой ему смысл вести меня в Индию, чтобы заманить в джунгли и бросить тут? Откуда ему было знать, что ты уведешь меня сюда и что я пойду за тобой? И вообще, мистер Кадам совсем не похож на обманщика!

Рен смущенно потупился, словно чувствовал себя виноватым.

— Знаешь, что я думаю? Мистер Кадам просто отличный скаут!

Когда мы немного передохнули, Рен снова встал, прошел несколько шагов вперед и обернулся ко мне. Я устало слезла с камня и, не переставая причитать, поплелась за ним. На ходу я вытащила из рюкзака спрей от комаров, как следует опрыскала руки и ноги и щедро полила Рена. Я не смогла удержаться от смеха, когда он уморительно сморщил нос и оглушительный тигриный чих сотряс все его тело.

— Слушай, Рен, куда мы все-таки идем? Ты ведешь себя так, словно точно ведешь нас к какой-то цели. Лично мне хотелось бы поскорее вернуться в цивилизованный мир. Честное слово, я буду страшно признательна, если ты отыщешь дорогу в какой-нибудь город!

Но весь остаток утра и большую часть дня Рен продолжал вести меня по какому-то только ему видному пути через чащу. По дороге я часто сверялась с компасом, поэтому знала, что мы движемся на восток. Я как раз пыталась высчитать, сколько миль мы прошли, когда Рен с шумом протиснулся между кустами. Бросившись за ним, я вышла на открытое место.

У меня словно гора с плеч свалилась, когда я увидела небольшую хижину, стоявшую прямо посреди поляны. Изогнутая крыша, выстланная плотно увязанными охапками тростника, укрывала домик, как одеялом. Стены представляли собой частокол бамбуковых шестов, оплетенных лентами волокнистой коры, связанными между собой какими-то причудливыми узлами, а просветы и трещины были заткнуты пучками сухой травы и обмазаны глиной.

Вокруг хижины были в беспорядке навалены камни, образовывавшие некое подобие куцей стены не более двух футов высотой. Камни поросли густым зеленым мхом. Перед входом в домик стояли две каменные доски, расписанные какими-то неразборчивыми символами и знаками. Сама дверь оказалась такой низенькой, что даже человеку среднего роста пришлось бы согнуться в три погибели, чтобы войти. Еще я заметила одежду, развешанную для просушки под ветерком, и небольшой ухоженный садик сбоку от домика.

Когда мы приблизились к каменной стене, я остановилась, чтобы перешагнуть через нее, но тут Рен вдруг очутился рядом со мной и одним махом перелетел на другую сторону.

— Рен! Ты меня до смерти перепугал! Будь добр, никогда больше не подкрадывайся так бесшумно, сначала подай голос или предупреди меня как-нибудь по-другому!

Мы приблизились к хижине, и я уже приготовилась постучаться в карликовую дверку, но в последний момент замешкалась и покосилась на Рена.

— Нет, сначала нам нужно что-нибудь сделать с тобой.

Я вытащила из рюкзака желтую веревку и подошла к дереву, росшему на краю дворика. Рен с явной неохотой последовал за мной. Я поманила его ближе. Когда наконец он подошел, я пропустила веревку через его ошейник и привязала к дереву. Рен заметно погрустнел.

— Прости, Рен, но мы никак не можем оставить тебя на свободе. Ты же до смерти перепугаешь все семейство! Честное слово, я мигом вернусь!

Я снова повернулась к хижине, но не успела сделать и нескольких шагов, как вдруг услышала за спиной тихий мужской голос:

— Неужели это в самом деле необходимо?

Медленно обернувшись, я увидела перед собой очень красивого молодого человека. На вид лет двадцати с небольшим. Он был примерно на голову выше меня, сильный, мускулистый, в белой одежде из хлопка. Незаправленная белая рубашка с длинными рукавами была небрежно расстегнута, обнажая хорошо развитую бронзовую грудь. Молодой человек был босиком, закатанные на щиколотках легкие белые брюки подчеркивали загар его ступней. Блестящие черные волосы, беспечно отброшенные назад со смуглого лба, слегка курчавились над шеей.

Но сильнее всего поразили меня его глаза. Это были глаза моего тигра — такие же глубокие и лазурно-синие!

Молодой человек протянул мне руку и сказал:

— Привет, Келси. Это я, Рен.

 

ОБЪЯСНЕНИЕ

 

Он сделал шаг в мою сторону, протягивая руки, и еще раз повторил:

— Келси, это я, Рен.

С виду он был совсем не страшный, но я вся оцепенела от ужаса. Потом в смятении загородилась рукой, в жалкой попытке остановить его.

— Ч-что? Что ты сказал?

Он подошел еще ближе, положил руку на свою мускулистую грудь и медленно проговорил:

— Келси, не убегай. Я — Рен. Тигр.

С этими словами он раскрыл ладонь и показал мне ошейник Рена и желтую веревку, намотанную на руку. Я тупо уставилась за спину молодому человеку и убедилась, что белый тигр исчез. Тогда я медленно попятилась назад. Молодой человек заметил это и замер на месте. Через несколько секунд я ударилась икрами о каменную стену. Остановившись, я несколько раз моргнула, не в силах осознать, что он такое говорит.

— Где Рен? Я не понимаю. Ты с ним что-то сделал?

— Нет. Я — это он.

Он снова шагнул ко мне, но я испуганно затрясла головой.

— Нет! Ты не можешь быть им.

Я попыталась сделать еще один шаг назад и чуть не перекувырнулась через стенку. В мгновение ока молодой человек очутился возле меня и обхватил за талию, не дав свалиться.

— Ты в порядке? — вежливо поинтересовался он.

— Нет!

Он не выпускал мою руку. Я в ужасе уставилась на его ладонь, представив на ее месте когтистую тигриную лапу.

— Келси? — сказал незнакомец, и я молча посмотрела в его невероятные синие глаза. — Я твой тигр.

— Нет, — прошептала я. — Нет! Это невозможно. Как такое может быть?

Молодой человек тихо и вкрадчиво проговорил:

— Прошу тебя, давай войдем в дом. Хозяина пока нет. Там ты сможешь присесть и отдохнуть, а я попытаюсь объяснить тебе, что к чему.

Я была слишком потрясена, чтобы спорить, поэтому послушно побрела к дому следом за ним. Молодой человек крепко держал меня за руку, словно боялся, что я могу удрать в джунгли. Честно сказать, я нечасто отправляюсь неизвестно куда следом за незнакомыми мужчинами, но в этом молодом человеке было что-то надежное. Почему-то я твердо знала, что он не сделает мне ничего плохого. Это было то же самое чувство, которое я испытывала рядом с тигром. Перед дверью мой спутник пригнул голову, потом переступил порог и втянул меня следом за собой.

Я очутилась в крошечном однокомнатном домике: узкая кровать в одном углу, стол и два стула в другом, узенькое окошечко сбоку. За отдернутой занавеской виднелась маленькая ванна. На кухоньке не было ничего, кроме раковины с колонкой, короткого столика и пары полок, забитых разными консервами и баночками со специями. Весь потолок над нашими головами был завешан пучками сухих трав, наполнявших помещение незнакомыми душистыми ароматами.

Молодой человек жестом предложил мне сесть на кровать, а сам прислонился к стене и стал терпеливо ждать, пока я устроюсь.

К этому времени я уже настолько оправилась от потрясения, что смогла выйти из транса и примириться со случившимся. Я уже не сомневалась, что передо мной был Рен, тигр. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, и я окончательно убедилась, что молодой человек говорил мне правду. Разве я могла не узнать эти глаза?

И тогда страх стал постепенно отступать, уступая место совсем другому чувству — гневу. Значит, вот так, да? Несмотря на все время, что мы провели вместе, он так и не захотел поделиться со мной своей тайной! Он тащил меня через джунгли — теперь-то уж ясно, что нарочно! — он позволил мне думать, будто я заблудилась в чужой стране, в диком лесу, одна-одинешенька!

Я знала, что он никогда не сделает мне ничего плохого. Он был… мой друг, и я ему доверяла. Но почему же он не доверял мне? У него была тысяча возможностей открыть мне свою невероятную тайну, но он этого не сделал!

Не выдержав, я подозрительно покосилась на него и с раздражением спросила:

— Ну, и кто же ты такой? Человек, который превратился в тигра, или тигр, превратившийся в человека? Или ты типа оборотень? А если ты меня укусишь, я тоже стану тигром?

Молодой человек склонил голову, озадаченно глядя на меня, однако не сразу нашелся с ответом. Несколько мгновений он молча разглядывал меня своими внимательными синими тигриными глазами. Честно признаться, мне стало немного не по себе под этим взглядом.

— Знаешь что, Рен? Мне было бы спокойнее, если бы ты держался от меня чуть подальше, пока мы разговариваем.

Он вздохнул, но беспрекословно отошел в угол и, опустившись на стул, откинулся вместе с ним к стене, балансируя на двух ножках.

— Келси, я отвечу на все твои вопросы. Только наберись терпения и позволь мне все объяснить.

— Хорошо. Объясняй.

Пока он собирался с мыслями, я с жадностью разглядывала его. Нет, у меня просто в голове не укладывалось, что передо мной сидел мой тигр, то есть что тигр, за которым я ухаживала, оказался вот этим молодым человеком!

В его внешности не было ничего тигриного, за исключением глаз. У него были полные губы, квадратный подбородок и изящный аристократический нос. Я никогда в жизни не встречала никого, похожего на него. Это трудно объяснить, но в нем было нечто особенное, какая-то утонченность. От него так и веяло уверенностью, силой и благородством.

Даже босиком и в самой обычной одежде он выглядел властным. И даже не будь он так хорош собой — а он был невероятно хорош собой, — я бы все равно не могла бы отвести от него глаз. Возможно, все дело было в его тигриной сущности. Тигры всегда казались мне особами царской крови. Они приковывали мое внимание. А мой собеседник был столь же прекрасен в облике человека, как и в образе тигра.

Я доверяла своему тигру, но могла ли довериться человеку? Сидя на краешке ветхой кровати, я настороженно изучала его, не скрывая своих сомнений. Молодой человек не противился моему беззастенчивому разглядыванию, мне показалось, что оно его даже забавляет, словно он читал мои мысли.

Наконец я первая нарушила затянувшееся молчание.

— Ну, Рен? Я слушаю.

Он быстро ущипнул себя большим и указательным пальцами за переносицу, потом провел рукой по блестящим черным волосам, небрежно и очень мило растрепав их.

Уронив руку на колено, он задумчиво посмотрел на меня из-под густых ресниц.

— Ах. Келси… Келси… Даже не знаю, с чего начать. Мне столько всего нужно рассказать тебе, что я просто теряюсь…

Голос у него был негромкий, благородный и очень искренний, поэтому я тут же подпала под его очарование. По-английски он говорил превосходно, хотя и с легким акцентом. У него был вкрадчивый медовый тембр голоса — как раз такой, от которого девочки мгновенно тают и уносятся в страну грез. Я поспешно одернула себя, и он тут же пытливо посмотрел на меня своими глубокими синими глазами.

Сомнений не было, между нами сразу же установилась почти осязаемая связь. Возможно, все дело было в его привлекательности, а может быть, в чем-то еще, чего я пока не понимала. Так или иначе, его присутствие меня волновало. Я попыталась отвернуться от него, чтобы взять себя в руки, но ничего хорошего из этого не вышло — очень скоро я принялась крутить пальцы, тупо уставившись на свои кеды, нервно притоптывающие по бамбуковому полу хижины. Когда наконец я нашла в себе силы снова поднять глаза, то увидела, что уголок губ моего собеседника слегка дрожит в улыбке, а одна бровь вздернулась вверх.

Я беспомощно откашлялась.

— Прости. Что ты говорил?

— Тебе трудно сидеть спокойно и слушать?

— Н-нет. Просто ты меня нервируешь.

— Раньше ты не нервничала рядом со мной.

— Ну да, но ведь раньше ты был не такой, как сейчас. Не могу же я держаться с тобой так же, как до этого!

— Келси, попытайся расслабиться. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого.

— Хорошо. Тогда я лучше сяду себе на руки. Так будет лучше?

Он рассмеялся.

«Боже мой. У него даже смех волшебный».

— Умение сохранять неподвижность — это то, чему мне пришлось научиться, попав в шкуру тигра. Видишь ли, тиграм приходится очень подолгу лежать без движения. Это умение требует терпения, и оно тебе понадобится во время моего рассказа.

Он расправил сильные плечи, протянул руку и дернул за тесемку фартука, висевшего на крюке. Несколько мгновений он рассеянно крутил ее в пальцах, а потом сказал:

— Понимаешь, мне придется поторопиться с рассказом. Каждый день я лишь на несколько минут обретаю человеческий облик — точнее, ровно на двадцать четыре минуты каждые двадцать четыре часа — и поскольку очень скоро я снова превращусь в тигра, мне хотелось бы с пользой провести отпущенное время. Ты уделишь мне эти несколько минут?

Я с шумом выдохнула.

— Да. Я хочу выслушать твой рассказ. Пожалуйста, продолжай.

— Ты помнишь легенду о принце Дирене, которую мистер Кадам рассказал тебе в цирке?

— Да, помню. Постой-ка… Ты хочешь сказать…

— Эта легенда в основном правдива. Я — тот самый Дирен о котором рассказывал мистер Кадам. Я был принцем империи Муджулайн. Правда и то, что мой брат Киршан и моя невеста предали меня, но вот конец этой легенды не соответствует действительности. Я не был убит, как полагали люди. Мы с моим братом Кишаном были заколдованы и превращены в тигров. На протяжении долгих столетий мистер Кадам преданно хранил нашу тайну. Прошу тебя, не осуждай его за то, что он привез тебя сюда. Это моя вина. Понимаешь… ты нужна мне, Келси.

Во рту у меня вдруг пересохло, и я всем телом подалась вперед, чуть не свалившись с края постели. Поспешно откашлявшись, я села поудобнее, надеясь, что Рен этого не заметил.

— Э… что значит, я тебе нужна?

— Мы с мистером Кадамом уверены, что только ты можешь разрушить заклятие. Ты уже каким-то чудом освободила меня из моей неволи.

— Прости, но это не я освободила тебя, а мистер Кадам. Это он выкупил тебя на свободу.

— Нет. Мистер Кадам

⇐ Предыдущая1234

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: