 |
Осмысление ужасов войны (Герника).
|
|
|
|
В начале января 1937 г. правительство Испанской республики заказало Пикассо большое полотно, или панно, для испанского павильона на Парижской международной выставке, которая должна была открыться в конце весны.
Прошли январь, февраль, март и почти весь апрель, а Пикассо все не брался за выполнение заказа. Толи не было вдохновения, толи он не находил темы. И вот 26 апреля 1937 года нацистская авиация, поддерживая Франко, бомбила баскский город Гернику – это была первая в истории тотальная бомбардировка. 1 мая Пикассо выполнил свои первые зарисовки, первые датированные эскизы по теме.
Почему же его вдохновила Герника, а не какое-нибудь другое событие гражданской войны в Испании? Ведь война продолжалась уже более девяти месяцев, а сражения на арагонском фронте и оборона Мадрида имели достаточные масштабы для того, чтобы привлечь всеобщее внимание.
На мой взгляд, существует одна очевидная разница. Бои на арагонском фронте, оборона Мадрида – все это эпизоды гражданской войны, бои, где солдаты воевали с солдатами, сколь бы неравной ни была эта борьба с военной точки зрения. Совсем другое дело – Герника. Бомбардировка Герники была бесстыдным применением огромной военной мощи нацистов, теперь уже против беззащитного гражданского населения. Реакция Пикассо на это была нравственной реакцией.
Одной из проблем, с которыми пришлось столкнуться Пикассо, когда он начал работать над «Герникой», было устранение тех символов, которые ранее составляли основу его художественного языка. Это было необходимо ему для достижения более простого и непосредственного подхода к натуре и более гражданственного и реального отклика на трагедию, которую он хотел отобразить. Однако Пикассо все еще был опутан символами, с помощью которых он достигал самовыражения. Эскизы, которые он начал 1 мая, все еще носят следы этого иносказательного языка, от которого ему удается избавится лишь постепенно и не без труда. Эта борьба видна в контрасте между символами – бык и лошадь, которые по его первоначальному замыслу представляли испанский народ и фашизм. На первом этапе картина была огромным рисунком, гораздо большим, чем все предшествующие эскизы. Несмотря на то что Пикассо работал кистью, это был тем не менее рисунок.
|
|
|
Прошлое Пикассо было отмечено славой и увенчано многими победами («голубой период», «розовый период», кубизм, коллаж и т. д.) Он хотел посвятить всё самое лучшее в себе делу, которое он отстаивал.
В этот период испытаний Пикассо мобилизировался и стал солдатом, его искусство было полностью посвящено этому, а прошлое было поставлено на службу настоящему и приобрело моральную и гражданскую ценность.
Пикассо, совершив деяние, которое под силу разве что магу или полубогу, сумел создать в ”Гернике” реалистические черты, элементы своего «голубого периода», самые последние эксперименты в области сюрреализма и примитивизма. Кубизм и плоская живопись без перспективы – две главные черты, которые придают всей работе единство.
Анализируя «Геранику» в терминах пластического искусства, мы видим, что картина закрыта снизу, ограничена по бокам и открыта сверху. Почти все элементы способствуют образованию большего количества пустот или пространств, открытых сверху. В результате чего картина получает второй центр тяжести за пределами полотна. В этом смысле панно подымается все выше и выше и хотя оно вытянуто по горизонтали, его физические пропорции психологически уравновешиваются и даже преодолеваются устремленностью картины вверх.
|
|
|
«Герника», совершенно очевидно, представляет собой резюме прошлого Пикассо как художника, разнообразие стилей и периодов, которые она демонстрирует, является свидетельством того, что самые различные тенденции могут сосуществовать и влиять друг на друга. Поэтому «Герника» не только картина о войне, это еще и картина, утверждающая сосуществование.
Любовь и сострадание Пикассо к тем, кого так зверски уничтожали, заставили его написать самую бессмертную из его работ.
Прекрасное и уродливое.
За свою долгую и творчески богатую жизнь Пикассо создал творения, которые даже наиболее враждебно настроенные критики его беспокойного поиска признают бесспорными шедеврами; однако в то же самое время некоторые обвиняют его во вредном и разрушительном влиянии на искусство, в трюкачестве, в том, что он скорее выступал в роли строящего козни дьявола, чем художника, стремящегося к расширению нашего восприятия богатства и разнообразия жизни.
Ещё юношей он понял, что нас окружают и дьяволы, и ангелы, излучающие как уродство, так и красоту. Об этом свидетельствуют его первые рисунки, хранящиеся в Музее Пикассо в Барселоне, где с изображениями сцен нищеты, улиц, боёв и матадоров на рогах у быка соседствуют нежные, достоверные изображения цветов, пейзажей и женщин.
В первые годы творчества Пикассо не огнедышащие драконы или романтические истории, а восхищение уличными цирками, жалость к отверженным обществом, понимание трагедии слепых, заключённых в тюрьмах и пациентов больниц сформировали его представления об ужасном.
Признание одновременности добра и зла, существование красоты уродства, казалось необходимым. В уродстве неизбежно должна была как-то проступать красота, а красота, если она живая, не является чистой, застывшей абстракцией. От неё должна исходить электризующая сила, отвечающая дуализму нашей сложной эмоциональной натуры.
Подтверждение этому Пикассо нашёл в мифах, символизирующих наши внутренние терзания и стремления. Посредствам мифов он исследует неуловимый предмет, именуемый реальностью.
Бывают моменты, когда неудержимое чувство юмора толкает Пикассо на создание чудовищ, изумляющих своей несуразностью и вызывающих смех у детей. Их прототипы он мог найти на пляже или в толпе на вокзале, в той же самой обыденности, где другие лица вдохновляли его на создание пленительных нимф.
|
|
|
Его образы богаты ассоциациями. Часто они заключают в себе то, что мы называем красотой, с одной стороны, и уродство, оттаскивающую маску ужаса – с другой. В своём главном стремлении не упустить ничего Пикассо отказывался от проведения чётких граней.
Этот отказ принимать простое противопоставление красоты и её антипода даёт ключ к пониманию позиции Пикассо и той свободы, с которой он достигал эмоционального воздействия своих произведений, сводя воедино две крайности. Мы можем многое почерпнуть из его глубинного проникновения в реальность при помощи его священных монстров.
В мире их хватает, так как человек создал богов и с ещё большим успехом – полубогов по своему собственному образу и подобию.
Заключение
О Пабло Пикассо и его мире будет говорить всегда, так как его творчество не поддается четкому и убедительному определению. И независимо от того, возникает ли вопрос у «широкой публики», у более искушенных любителей или искусствоведов, сталкивающихся с мощным потоком истории культуры нашего века, который проложил свой путь через столетие, неся с собой всё, что он сумел впитать как из мирового искусства прошлого, так и из того, которое лишь создавалось в то время, ответ всегда представляется не полным, приблизительным. На мой взгляд, это справедливо в отношении всего современного искусства. В то же время требования к творчеству Пикассо ещё выше, и, хотя понимание его творчества становится более полным по мере того, как многочисленные исследования постепенно раскрывают его нам и публика всё больше знакомится с этим искусством, которое, как мне кажется, её захватывает, и всё же они временами ощущают его как некое насилие или агрессию тем более непонятные, что они регулярно уступают место спокойным периодам.
Я считаю, что гениальность Пабло Пикассо заключается в том, что он единственный из художников этого века, кто ввёл историю в своё творчество наравне со своей жизнью и до такой степени использовал наследие мирового искусства, с которым постоянно вёл диалог.
|
|
|
Для большинства Пикассо остаётся великим разрушителем лица. Если абстракционисты довольствовались его отрицанием, то Пикассо идет атакой на него, и не просто на образ классического идеала, установленный Ренессансом. Те, кто не признает Пикассо, делают это, по-видимому, не потому, что он деформировал природу, предметы и самого человека, но в первую очередь потому, что он осмелился "изуродовать", обезобразить образ женщины.
Когда я вижу работы Пикассо, я попадаю под их воздействие, ибо это человек, который обладает и талантом, и несравненной техникой и всё же способен переступить через эти качества.
Картины Пикассо бросает вызов публике. Вызов же исключительно важен в искусстве. Искусство – это бескомпромиссная атака во всех направлениях. Композиции, которые идут на уступки с целью угодить зрителю и сразу получить признание, не могут называться искусством.
|
|
|
