 |
Значение и последствия исследований смерти и умирания
|
|
|
|
Изученные мною переживания и наблюдения, конечно же, не являются несомненным доказательством сохранения сознания после смерти, существования астральных сфер, населенных существами, лишенными телесной оболочки, или перевоплощения индивидуальной единицы сознания и продолжения ее физического существования в другой жизни. Ведь можно дать и другие истолкования тех же самых данных, такие к примеру, как вывод о необычайных и удивительных паранормальных способностях человеческого сознания (суперпси), или индуистское представление о Вселенной как о лиле, божественной игре сознания космического творящего начала.
Тем не менее, кажется ясным одно: ни одно из толкований, основанных на тщательном анализе этих данных, несовместимо с ньютоново-картезианской парадигмой западной материалистической науки. Какие бы ни были сделаны выводы, методичное изучение и непредвзятая оценка этого материала необходимо должна привести к совершенно новому пониманию природы сознания, его роли во вселенском строении вещей, его взаимосвязи с материей и в частности с головным мозгом.
Конформистская академическая наука защищала, порой необычайно агрессивно и нетерпимо, основное метафизическое положение о том, что человеческое сознание, являясь продуктом нейрофизиологических процессов в головном мозге, полностью содержится внутри черепа. Эта позиция, всецело унаследованная от философии и науки XVII века, была, таким образом, совершенно невосприимчива к любым современным открытиям — от трансперсональной психологии и исследований сознания до квантовой физики и теории относительности. Она может сохраняться лишь систематически отбрасывая огромное количество данных, поступающих из самых разных дисциплин. Такая главенствующая стратегия больше пристала фундаменталистской религии, и ей не место в науке.
|
|
|
Помимо своей теоретической значимости вопросы, поставленные в «Надличностном видении», имеют большое практическое значение. В других работах я уже достаточно говорил о важности фактора смерти в психиатрии, психологии и психотерапии. Наши прошлые встречи со смертью (в виде непосредственной угрозы жизни в нашей послеродовой истории, травмы рождения и существования как зародыша) глубоко запечатлились в нашем бессознательном. Вдобавок тема смерти является основной для очень сильно воздействующих архетипических и кармических тем, возникающих в надличностной области психики. Во всех подобных разновидностях смерть и умирание вносят значительный вклад в развитие эмоциональных и психосоматических нарушений.
Индивиды, готовые к встрече лицом к лицу со смертью в ходе целенаправленного самоосвоения в переживании, могут надеяться на эмоциональное и психосоматическое исцеление, благоприятное преображение личности и дальнейшее развитие сознания. Как мы удостоверились в этом в связи с древними таинствами смерти и возрождения, такое «умирание прежде умирания» глубоко влияет на качество жизни и основную стратегию существования. Оно уменьшает иррациональные устремления (стиль жизни в виде «крысиных бегов» или «беговой дорожки») и увеличивает способность жить в настоящем, получая удовольствие от простых житейских занятий.
Освобождение от страха смерти коренным образом раскрывает индивида в сторону духовности вселенского и несектантского характера. Это свойство проявляется независимо от того, случается ли встреча со смертью во время действительного столкновения со смертью в околосмертном переживании или происходит в медитации, терапии переживания или при непроизвольном духовно-психическом кризисе (духовном обострении).
|
|
|
То обстоятельство, верим мы или нет в сохранение сознания после смерти, в перевоплощение и карму, будет оказывать глубокое воздействие на наше поведение. Никто иной как Платон полагал, что вера в бессмертие имеет глубокие нравственные последствия. В «Законах» он устами Сократа говорит, что беспечность по отношению к посмертным последствиям чьих-либо дел была бы «благом для нечестивца». Современные авторы, такие как Алан Харринг-тон (Harrington, 1969) и Эрнст Бекер (Becker, 1973) подчеркивали, что массовое отрицание смерти ведет к общественным патологиям, которые имеют опасные последствия для человечества. Современные исследования сознания и, разумеется, мои собственные, подкрепляют эту точку зрения.
Сегодня неукротимая алчность, злобная агрессивность в сочетании с наличием оружия массового поражения угрожает самой жизни на нашей планете. Ввиду серьезности сложившегося положения людям следует непредвзято рассматривать любое средство, которое дает хоть какую-то надежду. Хотя я не утверждаю, что это достаточная причина для некритичного и неразборчивого приятия всех сведений, наводящих на мысль о сохранении сознания после смерти, но, тем не менее, нынешний глобальный кризис должен стать дополнительной побудительной причиной для проверки существующих данных, лишенной всякой предвзятости и выдержанной в духе истинной научности. То же самое относится и к мощным технологиям переживания, вовлекающим холотропные состояния сознания, которые дают возможность встретиться лицом к лицу со страхом смерти и могут в дальнейшем способствовать глубоким благоприятным переменам личности и духовному раскрытию. Коренное внутреннее преображение и восхождение на новый уровень сознания — это, быть может, единственная реальная надежда, которая у нас есть при современном глобальном кризисе.
КОСМИЧЕСКАЯ ИГРА
Какпоявилась наша Вселенная? Является ли мир, в котором мы живем, продуктом механических процессов, включающих в себя лишь неодушевленную, инертную и реактивную материю? Может ли все материальное объясняться исключительно в переводе на язык основных структурных элементов и объективных законов, управляющих их взаимодействием? Или она вовлекает силы и начала, которые ускользают от подобных описаний? Действительно ли мы имеем убедительные свидетельства того, что высшее космическое начало соучаствует в творении и развитии космоса?
|
|
|
С незапамятных времен люди задавались подобными, главными для них вопросами. Они превосходят те психологические и психиатрические проблемы, которые исследуются в этой книге и проникают далее, охватывая философские, метафизические и духовные измерения нашего существования.
Но и другие вопросы преследуют род человеческий. Как, к примеру, мы можем примириться с такой дилеммой, как конечность пространства и времени, с одной стороны, и вечность и бесконечность, с другой? Где во Вселенной источник порядка и смысла? Каковы взаимосвязи между жизнью и материей, между сознанием и головным мозгом? Как можно объяснить существование зла и его неодолимое присутствие во всеобщем положении вещей? Ограничено ли наше существование только одной жизнью, охватывающей период от зачатия до смерти, или же наше сознание сохраняется после биологической кончины и переживает долгую череду последующих воплощений? И, возможно, самый насущный вопрос: какие практические последствия для нашей обыденной жизни влекут за собой подобные вопросы и ответы на них?
Исследования холотропных состояний создавало видение действительности, которое оказывалось в остром противоречии с картиной мира и философией материалистической науки. Оно рисовало Вселенную как сотворенную и пронизанную высшим космическим разумом, Безусловным Сознанием или Мировым Умом. Мои действительные переживания и наблюдения наталкивали на далеко идущие параллели с великими мистическими традициями мира, для обозначения которых Олдос Хаксли употреблял понятие «вечная философия». Они также удивительно совмещались с революционными прорывами современной науки, о которой обычно говорят как о «новой или появляющейся парадигме».
Высшее космическое начало
|
|
|
Люди, вовлеченные в целенаправленное самоосвоение с использованием холотропных состояний, неоднократно описывали это как философский и духовный поиск. Поскольку подобные описания наводили на мысль о цели или конечном предназначении, я начал поиск таких переживаний, которые приводили бы к подобному завершению, в отчетах о психоделических и холотропных сеансах, а так же в рассказах людей, претерпевавших духовные обострения. Люди, у которых было переживание Безусловного, полностью удовлетворявшее их духовную жажду, как правило, не видели конкретно представимых изображений. Их описания высшего начала оказывались необычайно абстрактными и поразительно схожими.
Сияющее божественное
Те, кто рассказывал о переживании Высшего, говорили, что оно превосходит все границы анализирующего ума, все рассудочные категории и все ограничения обычной логики. Их переживания не были связаны трехмерным пространством и линейным временем. Оно также содержало в себе в неразделимом единстве все постижимые противоположности и, таким образом, превосходило двойственности любого рода.
Раз за разом люди сравнивали Безусловное с сияющим источником света невообразимой силы, хотя и подчеркивали, что этот свет отличается по некоторым своим знаменательным качествам от любого света, известного нам в материальном мире. При попытке описать Безусловное как свет, как бы это ни казалось в некотором смысле подходящим, целиком упускаются из виду некоторые из его неотъемлемых характеристик, в частности, то обстоятельство, что высшее космическое начало также является безмерным и бездонным полем сознания, обладающим бесконечной разумностью и творящей силой.
Высшее космическое начало может переживаться двумя разными способами. Иногда все личные границы размываются или резко сглаживаются и мы всецело поглощаемся божественным истоком, становясь с ним единым и неотличимым от него. В иных случаях у нас сохраняется чувство отделенной самобытности, принимающей роль изумленного наблюдателя, лицезреющего как бы извне mysterium tremendum * сущего. Или, как некоторые мистики, мы можем переживать исступление восхищенного влюбленного, переживающего встречу с Возлюбленной. В духовной литературе всех эпох в изобилии встречаются оба вида переживаний божественного.
* Тайна, повергающая в трепет (лат). — Прим. пер.
Пустота
Встреча с Безусловным Сознанием или отождествление с ним — не единственный путь переживания высшего начала в космосе или последней действительности. Второй путь может показаться особенно удивительным, так как оказывается, что это переживание не имеет никакого конкретного содержания. Это отождествление с Космической пустотностью или небытием описывается в мистической литературе просто как Пустота. Конечно же, не каждое переживание пустоты, с которым мы можем встретиться в холотропных состояниях, расценивается как Пустота. Ибо люди очень часто пользуются этим понятием, чтобы описать неприятное ощущение отсутствия чувств, желания деятельности или смысла. Для того чтобы удостоиться наименования Пустоты, это состояние должно отвечать совершенно особым условиям.
|
|
|
Мы переживаем Пустоту как изначальную бессодержательность космических соотношений и соразмерностей. Мы становимся чистым сознанием, осознающим это безусловное небытие, однако в то же самое время у нас есть странное парадоксальное чувство ее неотъемлемой полноты. Космический вакуум — это также и пленум (то есть пространство, заполненное веществом), так как, кажется, ничего в нем не отсутствует. И хотя в конкретном проявленном виде в нем не предстает ничего, но, кажется, в скрытом виде содержится все. Так переживание Пустоты позволяет нам превосходить обычную противоположность между пустотой и видом, или сущим и не сущим. Такое понимание не может быть доподлинно передано словами, однако, должно быть пережито и воспринято.
По сообщениям тех, кто ее переживал, Пустота превосходит обычные категории пространства и времени. Она неизменна и всегда вне противоположностей, таких как свет и тьма, добро и зло, покой и движение, микрокосм и макрокосм, мука и исступление, единичность и множественность, вид и безвидность и даже сущее и несущее. Некоторые называют ее «сверхкосмической» или «метакос-мической» Пустотой, указывая, что это исконное небытие выступает как начало, лежащее в основе знаемого нами мира явлений и одновременно, его сверхпредопределяю-щее. Этот метафизический вакуум, чреватый возможностями всех вещей, является, выступая как колыбель всякого существа, первичным истоком сущего. И согласно этой парадигме творение всех явленных миров является исполнением и конкретным воплощением его предсуществую-щих естественных возможностей.
Определение бесконечного
Высшее начало может непосредственно переживаться в холотропных состояниях сознания, но оно ускользает от любой попытки точного описания и объяснения. Ибо язык, которым мы пользуемся, чтобы сообщать о вещах повседневной жизни, просто не годится для подобной задачи. И индивиды, у кого были подобные переживания, единодушны в том, что оно невыразимо. Слова и сам стой нашего языка мучительно непригодны как орудия для описания природы и размерности этого начала, особенно, если пытаться объяснить это переживание тем, у кого его не было. Когда наши переживания затрагивают крайние вопросы сущего, такие как Пустота, Безусловное сознание и творение, и мы пытаемся передать кому-то наши озарения, обыденный язык оставляет нас безоружными.
Те, кто знаком с восточными философиями, часто для этой цели прибегают к понятиям, заимствованным из различных азиатских языков: санскрита, тибетского, китайского или японского. Эти языки развивались в чрезвычайно изысканных по сравнению с западными духовных культурах. Ведь в них существует множество понятий, созданных для описания тонкостей мистического переживания. Но, в конце концов, и эти слова могут быть поняты только теми, кто пережил это состояние.
Поэзия, хотя и является хоть далеко не совершенным орудием, видимо, оказывается более подходящим средством для передачи сути духовного переживания и превосходящей действительности. По этой причине многие великие духовидцы и духовные учителя пользовались поэтической формой для передачи своих мистических озарений. И многие люди, у которых были превосходящие состояния, часто прибегают к зачитыванию отрывков из произведений поэтов-духовидцев.
Ход творения
Что же побудило божественное творящее начало к порождению переживаемых миров? Одна категория озарений, проявляющихся в холотропных состояниях сознания, подчеркивает изумительное внутреннее богатство и непостижимые творческие возможности Безусловного Сознания. Другая группа откровений настаивает, что в ходе творения Безусловное Сознание стремиться к чему-то, чего ему не доставало и что у него отсутствовало в его исконном былом состоянии. С точки зрения обыденной разумности, эти озарения могут показаться противоречащими друг другу. В холотропных состояниях это противопоставление, однако, снимается и два видения могут легко сосуществовать.
«Зачем» творения
Порыв к творению зачастую описывается как стихийная сила, отражающая невообразимое внутреннее богатство и избыточность божественного. Творящий космический исток настолько неохватен и переполнен беспредельными возможностями, что не может сдержать себя. Он должен полностью выразить все свое могущество. Эта тяга к самовыражению также побуждается жаждой Мирового Ума полностью познать самого себя. Что может быть сделано только путем выражения вовне и проявления всех своих скрытых возможностей в виде настоящего творящего действия, то есть путем расщепления самого себя на познающее и познаваемое. И потому ход творения требует разделения на субъект и объект, наблюдателя и наблюдаемого.
Мы часто слышим о веселье, довольстве собой и космическом юморе Творящего. Эти стихии лучше всего были описаны в древних индуистских сочинениях, которые говорят о Вселенной и о Сущем, как о липе, или божественной игре. В соответствии с подобным взглядом творение — это чрезвычайно сложная, вычурная игра, которую божественное начало — Брахман создает из себя и внутри себя.
Творение также может быть невероятным опытом, в котором выражается необъятная любознательность Безусловного Сознания. Мы можем взглянуть на него как на страсть, подобную увлеченности ученого, посвящающего свою жизнь исследованиям. Некоторые холотропные озарения, связанные с поводом к творению, выделяют также его эстетическую сторону. С этой точки зрения, мир, в котором мы живем, и все переживаемые действительности в других измерениях также проявляются как конечные творения искусства, и порыв к их созданию может быть приравнен к вдохновению и творческой страсти высочайшего художника.
Описываемые до сих пор озарения отражают льющееся через край изобилие, богатство, полную самодостаточность и совершенное мастерство космического творящего начала. Но некоторые субъекты, связывали силы, лежащие в основе творения, скорее с некоторым ощущением неполноценности, нехватки или нужды. Например, может открыться, что, несмотря на необъятность и совершенство своего бытийного состояния, Безусловное Сознание осознает то, что оно одно.
Это одиночество находит свое выражение в бездонной тоске по участию, общению и сопереживанию — в своего рода божественном томлении. И потому самая могущественная сила, таящаяся за творением, описывается, как стремление творящего начала дарить и получать любовь, В других сеансах, люди ощущали исконное пристрастие божественного истока к переживаниям, которые являются характерной чертой ощутимого, материального мира. Согласно подобным озарениям в Духе существует глубочайшая потребность переживать то, что противоположно и противно его собственному естеству. Он нуждается в том, чтобы освоить все свойства, которых не было в его первоначальном естестве, и стать всем тем, чем он не является. Сам будучи вечным, бесконечным, безграничным, бесплотным, он томится по мимолетному, непостоянному, ограниченному пространством и временем, плотскому, осязаемому, телесному.
Другим важным «побуждением» к творению, которой упоминается время от времени, выступает стихия однообразия. Каким бы безмерным и восхитительным ни могло показаться переживание божественного со стороны человека, для божественного оно всегда истое, то же самое, и в этом смысле однообразное. И в таком случае творение может видеться как исполинское усилие, выражающее превосходящее томление по перемене, поступку, движению, событию, по неожиданному.
Все, кому посчастливилось пережить случаи столь глубокого проникновения в космическую мастерскую творения, кажется, единодушны в том, что все, что можно было бы сказать об этом уровне действительности, никоим образом не может воздать должное тому, чему они были свидетелями. Поразительный порыв невообразимой широты, ответственный за творение явленных миров, по всей видимости, включает в себя все изложенные нами «побуждения», какими бы противоречивыми и парадоксальными они не могли показаться нашему обычному восприятию и здравому смыслу. Ясно, что, не смотря на все наши попытки постичь и описать творение, природа творящего начала и хода творения остается окутанной непостижимой тайной.
«Как» творения
Как мы видели, холотропные сеансы часто приносят озаряющие догадки и проникновение в то, «почему» творение произошло. Но говорят ли они о конкретных движущих силах и механизмах творящего действия, о «как» творения? Как технология сознания порождает переживания с различными характерными свойствами? И как она посредством методичной и слаженной оркестровки органов чувств создает виртуальные действительности? Ответы на поставленные вопросы различаются в отношении подробностей, языка и метафор, обыкновенно применяемых для того, чтобы пояснить их наглядно, и все-таки в описании высшего творящего действа все время выделяются два взаимосвязанных и взаимодополняющих действия.
Первое из них — это сложная последовательность делений, дроблений и различений, расщепляющая изначальное неразличимое единство Безусловного Сознания на бесконечное число производных единиц сознания (очень напоминающее то, как делится клетка). Конечным продуктом оказываются ряды переживаемых миров, каждый из которых содержит бессчетное количество отдельных единиц. Они, в свою очередь, наделены конкретными видами сознания и обладают избирательным самоосознаванием. Кажется, у тех, кто был сопричастен этому действу, существует общее единодушие относительно того, что каждая из этих сущностей и миров является осколком изначально нераздельного поля космического сознания. Таким образом, божественное творит не что-то внешнее себе, а лишь превращает собственное бытие в мириады мировых явлений.
Второй важной составляющей в ходе творения является особый вид отделения, разобщения или забвения. Единицы сознания, созданные Вселенским Умом, постепенно все более и более утрачивают соприкосновение со своим изначальным истоком, а также осознание своего былого исконного естества. В результате в них также развивается ощущение индивидуальной самобытности и безусловной отделенности друг от друга. На последних стадиях этого движения между отделившимися единицами, между каждой из них, и изначальным неразличимым единством Безусловного Сознания возникают неуловимые, но относительно непроницаемые завесы.
Взаимосвязь между Безусловным Сознанием и его частями необычна, сложна и не может быть понята с точки зрения привычного мышления и обычной логики. Наш здравый смысл говорит нам, что часть одновременно не может быть целым, и что целое, будучи составленным из частей, должно быть больше, чем любая из его составляющих. Но в контексте Вселенной отдельные единицы сознания превосходят самобытность и различия, оставаясь, по сути, тождественными и своему истоку, и друг другу. Их природа парадоксальна — они одновременно и целое, и части.
Озарения в холотропных состояниях сознания рисуют сущее как изумительную игру космического творящего начала, которое превосходит время, пространство, последовательную причинность и противоположности любого рода. С этой точки зрения, явленные миры, включая материальный мир, оказываются виртуальными действительностями, порожденными технологией сознания — бесконечно сложной оркестровкой переживаний. Эти миры существуют на множестве различных уровней, простираясь от нераздельного Безусловного Сознания до богатейшего пантеона архетипи-ческих существ и бесчисленных индивидуальных единиц, составляющих мир материи.
Пути воссоединения
Ход последовательных делений, сочетающийся со всевозрастающим отчуждением, представляет собой только одну половину космического круговорота. Озарения в хо-лотропных состояниях обнаруживают в сознании такие события, которые отражают ход в противоположном направлении, от миров множественности и разделения к усиливающемуся размыванию границ и слиянию в гораздо большие целостности.
Подобные космические движения, разделяющее и воссоединяющее, были описаны в различных духовных и философских системах. Например, Плотин, основоположник неоплатонизма, говорил о них как об истечении (efflux) и о течении вспять (reflux). На Востоке сходные представления находят свое наиболее ясное выражение в сочинениях индийского мистика и философа Шри Ауробинодо. Он говорит о них как об «инволюции и эволюции сознания». Современное изложение движения нисходящего и восходящего в космическом действии можно найти в работах Кена Уилбера.
В соответствии с озарениями в холотропных состояниях вселенское действо предоставляет собою не только бессчетное число возможностей для становления отдельного индивида, но равным образом также и ряд богатейших, изумительнейших возможностей для размывания границ и для возвращения в переживании к истоку. Воссоединяющие переживания дают возможность индивидуальным монадам сознания преодолеть отчуждение и освободиться от наваждения своей отделенности. В ходе превосхождения того, что раньше казалось безусловными границами, и вытекающего из него поступательного соединения создаются все большие и большие единицы переживания. В своих крайних пределах это действо растворяет все границы и становится причиной воссоединения с Безусловным Сознанием. Эти слияния происходят в различных видах и на многих уровнях, создавая общий кругообразный рисунок космического танца.
|
|
|
