 |
Родительство: роль или функция?
|
|
|
|
Многие взрослые, разговаривая с маленькими детьми, играют роли. Они произносят глупые слова и издают бессмысленные звуки. Они разговаривают с ребенком свысока. Они не обращаются с ребенком как с равным. Тот факт, что ты пока знаешь больше, или что ты крупнее, не означает, что ребенок не равен тебе. Большинство взрослых, осознав в какой-то момент жизни, что стали родителями, а значит, должны «соответствовать» этому, вступают в одну из самых универсальных ролей. Самый важный вопрос таков: способен ли ты выполнять родительскую функцию, и выполнять ее хорошо, при этом не отождествляясь с этой функцией, то есть не превращая ее в свою роль? Необходимая часть функции родителя — это обеспечивать потребности ребенка, смотреть, чтобы он не оказался в опасности и время от времени говорить ему, что делать и чего не делать. Однако когда родительство превращается в отождествленность, когда твое самоощущение целиком или в значительной мере выводится из нее, тогда эта функция легко приобретает слишком большое значение, становится преувеличенной и захватывает тебя. Стремление предоставить детям необходимое становится чрезмерным и превращается в баловство. Оберегание их от опасных ситуаций превращается в сверхопеку, мешающую им самостоятельно познавать и исследовать мир. Разъяснение детям, что нужно и чего не нужно делать, превращается в контролирование и авторитарное руководство.
Более того, отождествленность с ролью родителя сохраняется и после того, как необходимость в выполнении этих функций отпадает. В этом случае родители не могут перестать быть родителями даже когда их ребенок становится взрослым человеком. Они не в силах отказаться от своей потребности в том, чтобы он продолжал в них нуждаться. Даже если ему уже за сорок, родители не могут освободиться от мысли «Я знаю, что для тебя лучше». Они непроизвольно продолжают исполнять роль родителей, поэтому у них нет настоящих отношений со своим взрослым ребенком. Они определяют себя через эту роль и бессознательно боятся лишиться этого отождествления, если перестанут быть родителями. Когда их желание контролировать своего взрослого ребенка или влиять на его действия встречает противодействие — как это обычно и бывает, — они начинают его или критиковать, или выражать неодобрение, или пытаются заставить его почувствовать вину, — и все это в бессознательной попытке отстоять свою роль и свое отождествление. Со стороны это выглядит так, будто они проявляют заботу о своем ребенке, в чем полностью уверены, но на самом деле озабочены лишь сохранением своего ролевого отождествления. Любая эготипическая мотивация направлена на повышение собственной значимости. Она сопровождается действиями в своих интересах, иногда умно замаскированными, причем даже от самого себя, то есть от того, в ком это эго функционирует.
|
|
|
Мать и отец, отождествившиеся с ролью родителей, могут пытаться компенсировать собственную нецелостность через детей, направляя на них потребность родительского эго кем-нибудь манипулировать. Их целью становится заставить детей испытывать чувство недостаточности, что является обычным состоянием родительского эго. Если бы основная масса неосознаваемых родителями ожиданий и мотиваций, проявляющихся на фоне навязчивой потребности манипулировать детьми, была осознана и озвучена, получилось бы что-то вроде: «Я хочу, чтобы ты достиг того, чего не удалось достичь мне. Я хочу, чтобы в глазах мира ты кем-нибудь стал, тогда через тебя я тоже смогу кем-нибудь быть. Не лишай меня надежды. Я стольким пожертвовал ради тебя. Цель моего недовольства в том, чтобы в тебе возникло чувство вины и дискомфорта, и чтобы ты, в конце концов, исполнил мои желания. И, бесспорно, я знаю, что для тебя будет лучше. Я тебя люблю, и буду любить дальше, если ты сделаешь то, что я считаю для тебя правильным».
|
|
|
Воспринимая подобные бессознательные мотивации сознательно, ты сразу же понимаешь, насколько они абсурдны. Стоящее за ними эго вместе со всеми его функциональными расстройствами становится видимым. Некоторые родители, с кем мне доводилось разговаривать, внезапно приходили к пониманию: «Бог ты мой, неужели я делаю это?» Как только ты начинаешь видеть то, что делаешь, или делал до сих пор, тебе сразу становится очевидной тщетность такого образа действий, а заодно становится видна и бессознательная модель поведения, которая в результате ее осмысления сама собой приходит к своему концу. Осознанность — это самая мощная сила для осуществления перемен.
Если твои родители поступают с тобой подобным образом, не говори им, что они неосознанны и находятся в плену эго. Это сделает их еще более неосознанными, поскольку эго встанет на защиту своих позиций. Тебе достаточно признать, что в них есть эго, и что оно не является тем, кто они есть. Эготипические модели поведения, даже застарелые, если ты не противодействуешь им внутренне, иногда растворяются почти чудесным образом. Противодействие только придает им новую силу. Но даже если они не растворяются, ты все равно можешь с сочувствием принять поведение родителей. У тебя не будет необходимости реагировать на него, или, иначе говоря, его персонифицировать.
Также осознавай собственные бессознательные предположения и ожидания, стоящие за прежними поведенческими реакциями. «Родители, наверно, одобрят мои поступки. Они должны понимать меня и считать тем, кто я есть». Разве? Почему они должны? Факт в том, что они не должны, потому что не могут. Их развивающееся сознание еще не совершило квантовый скачок на уровень осознанности. Они еще не стали способными разотождествиться со своей ролью. «Да, но пока я не получу их одобрения и понимания, я не смогу быть счастливым и чувствовать себя комфортно по отношению к тому, кто я есть». Разве? Как их одобрение или неодобрение может повлиять на то, кто ты есть? Все эти неисследованные предположения вызывают многочисленные негативные эмоции, а также глубокое и совершенно ненужное чувство несчастья.
|
|
|
Будь бдителен. Не являются ли проносящиеся в твоем уме мысли внедренными в него мыслями твоих родителей, говоривших тебе, возможно, что-то типа: «Ты недостаточно хорош. Ты никогда ни в чем не сможешь стать значительным», или иными суждениями и ментальными установками? Если в тебе есть осознанность, ты сможешь распознать голос у себя в голове и узнать его: старая идея, обусловленная прошлым. Если в тебе есть осознанность, тебе больше не нужно верить каждой приходящей в голову мысли. Это всего лишь старая идея, не более. Осознанность — это Присутствие, и только Присутствие может растворить в тебе бессознательное прошлое.
Рам Дасс сказал: «Если ты считаешь себя просветленным, пойди и поживи неделю с родителями». Это хороший совет. Отношения с родителями — это не только исходные отношения, задающие тон во всех остальных отношениях, но также и хорошая проверка твоей степени Присутствия. Чем больше у вас было прошлого, тем более присутствующим тебе нужно быть; в противном случае ты снова и снова будешь вынужден реанимировать это прошлое.
Осознанное страдание
Если у тебя есть маленькие дети, помогай им, наставляй и защищай, как только можешь, но, что важнее, предоставь им простор — пространство для того, чтобы быть. Они пришли в этот мир через тебя, но они не «твои». Убеждение «Я знаю, что для тебя лучше», может быть верным только когда они очень маленькие, но чем они старше, тем меньше в этом правды. Чем больше у тебя ожиданий насчет того, как должна разворачиваться их жизнь, тем глубже ты в уме. Лучше будь для них присутствующим. В конце концов, они будут совершать ошибки, и, как все люди, будут в той или иной форме испытывать страдание. В действительности, это будут ошибки только с твоей точки зрения. То, что тебе представляется ошибкой, может оказаться именно тем, что твоим детям нужно сделать или испытать. Оказывай им такую помощь и давай столько наставлений, сколько в твоих силах, но имей в виду, что время от времени тебе придется позволять им совершать ошибки, особенно когда они будут на пороге взрослости. Иногда ты также можешь позволять им испытывать страдание. Оно может свалиться на них как гром среди ясного неба, или стать следствием их собственных ошибок.
|
|
|
Будет ли здорово, если ты сможешь уберечь их от страдания? Нет, не будет. Тогда они не смогут развиться как человеческие существа, и будут оставаться мелкими, поверхностными, отождествленными со своим внешним видом и вещами. Страдание ведет в глубину. Парадокс в том, что страдание исходит из отождествления с формой, и оно же это отождествление разрушает. Много страдания исходит от эго, но в конечном итоге, само страдание приводит к размыванию эго — если, конечно, ты настрадался достаточно.
Человечеству предначертано выйти за пределы страдания, но не так, как думает эго. Одной из многих ошибочных идей, вводящих в заблуждение, является такая: «Я не должен страдать». Иногда эта мысль переносится на кого-нибудь из близких — «Мой ребенок не должен страдать». В основе страдания лежит сама эта мысль. Страдание имеет благородную цель: эволюцию сознания и сжигание эго. Человек на кресте — это архетипический образ, это каждый мужчина и каждая женщина. Сопротивляясь страданию, ты затягиваешь процесс, потому что сопротивление только наращивает эго, которое нужно сжечь. Когда же ты принимаешь страдание, то в результате того, что ты начинаешь страдать осознанно, то процесс ускоряется. Ты можешь принять собственное страдание, или страдание кого-то другого, например, своего ребенка или родителя. В самом осознанном страдании уже заложена трансформация. Огонь страдания становится светом сознания.
Эго говорит: «Я не должен страдать». И сама эта мысль заставляет тебя страдать намного больше. Это извращение истины, а истина всегда парадоксальна. Она такова: чтобы выйти из страдания, тебе прежде потребуется в него войти, сказать ему «да».
Осознанное родительство
Многие дети испытывают скрытую злобу и враждебность по отношению к родителям, и часто причиной тому становится отсутствие настоящих отношений с ними. Ребенок имеет глубокое сильное желание, чтобы его родитель был человеком, а не ролью, как бы добросовестно он ее ни исполнял. Для своего ребенка ты можешь делать все, что в твоих силах, и делать это правильно, но даже этого недостаточно. В действительности, деланья никогда не бывает достаточно, если ты пренебрегаешь Сущим. Эго ничего не знает о Сущем, но верит в то, что деланье спасет тебя. Если ты зажат в тисках эго, то веришь, что, делая больше и больше, ты, в конце концов, накопишь достаточно «сделанного», чтобы когда-нибудь в будущем почувствовать себя счастливым. Не получится. Ты просто увязнешь в деланье. Вся цивилизация увязла в деланье, основой которого не является Сущее, а потому это деланье тщетно.
|
|
|
Как ты можешь внести Сущее в жизнь беспокойной и суетливой семьи, в отношения со своим ребенком? Ключ в том, чтобы уделять ребенку внимание. Есть два типа внимания. В основе первого типа лежит форма. Другой тип внимания не связан с формой. Внимание, основанное на форме, всегда, так или иначе, связано с деланьем или оценкой. «Ты сделал домашнее задание? Иди обедать. Уберись у себя в комнате. Почисть зубы. Займись тем. Прекрати это. Поторапливайся, подготовься».
Что нам делать дальше? Этот вопрос довольно точно обобщает то, как выглядит жизнь в большинстве семей. Внимание, основанное на форме, конечно же, необходимо, и оно находит свое место, но если в отношениях с ребенком нет ничего другого, то теряется самое важное для жизни измерение, и Сущее полностью заслоняется деланьем, или, как сказал Иисус, «мирскими заботами». Внимание, не связанное с формой, неотделимо от измерения Сущего. Как это работает?
Когда ты смотришь на ребенка, слушаешь его, прикасаешься к нему или помогаешь ему так или иначе — ты бдителен, спокоен, полностью присутствуешь, не хочешь ничего иного, кроме данного момента — такого, как он есть. Так ты создаешь пространство для Сущего. В этот миг, если ты присутствуешь, ты не мать и не отец. Ты — бдительность, готовность, спокойствие, Присутствие, которое слушает, смотрит, прикасается, даже говорит. Ты — Сущее за деланьем.
Признание своего ребенка
Ты человеческое существо. Что это значит? Мастерство жизни — это не вопрос управления, а вопрос отыскания равновесия между человеком и Сущим. Мать, отец, муж, жена, молодой, старый, роли, которые ты исполняешь, функции, которые выполняешь, то есть все, что ты делаешь — принадлежит человеческому измерению. Всему этому есть место и это нужно уважать, но только для реализованных, по-настоящему осмысленных отношений или жизни одного этого никогда не будет достаточно. Одного человеческого измерения совершенно недостаточно, как бы ты ни старался и чего бы ни достигал. Есть Существование. Его можно найти в покое, в бдительном присутствии самого Сознания, Сознания, каким ты являешься. Человек — это форма. Существование бесформенно. Человек и Существование не отделены друг от друга, они слиты воедино.
В человеческом измерении ты, без сомнений, превосходишь своего ребенка. Ты крупнее, сильнее, больше знаешь, больше можешь. Если тебе знакомо только это измерение, то ты будешь бессознательно чувствовать превосходство по отношению к ребенку, бессознательно же заставишь его чувствовать себя так, будто он ниже тебя. Между тобой и ребенком нет равенства, потому что в ваших отношениях есть только форма, а в форме вы, конечно же, не равны. Ты можешь любить своего ребенка, но твоя любовь будет только человеческой, иначе говоря, обусловленной, собственнической, порывистой, скачкообразной, прерывистой. Вы равны только за пределами форм, в Существовании, и истинная любовь в ваших отношениях может появиться, только когда ты обнаружишь это не имеющее формы измерение в себе, обнаружишь Присутствие, каким являешься, вневременное Я Есть, узнавшее себя в другом. И одновременно с этим другой, в данном случае, ребенок, будет чувствовать, что его любят, иначе говоря, признают.
Любить — значит видеть себя в другом. Тогда «инакость» другого начинает восприниматься как иллюзия, свойственная чисто человеческому миру, миру форм. Страстное желание любви, живущее в каждом ребенке, — это страстное желание быть признанным не на уровне форм, а на уровне Существования. Если у родителей в почете только человеческое измерение ребенка, и они пренебрегают Существованием, ребенок будет чувствовать, что их отношения не реализованы полностью, что в них не хватает чего-то абсолютно важного для жизни, и тогда в ребенке начинает расти боль, и порой по отношению к родителям появляется бессознательная враждебность. «Почему вы меня не признаете?» — вот что, кажется, говорят эти боль и враждебность.
Когда другой тебя признает, то через вас обоих это признание еще сильнее притягивает в мир измерение Сущего. Это любовь, возвращающаяся в мир. Я говорил об этом, делая особый акцент на твоих отношениях с ребенком, но это, разумеется, в такой же степени применимо к любым отношениям. Сказано: «Бог есть любовь», но это не совсем верно. Бог — это Единая Жизнь внутри и вне ее бесчисленных форм. Любовь подразумевает двойственность: любящий и любимый, субъект и объект. Поэтому любовь — это узнавание единства в двойственном мире. Это рождение Бога, Его приход в мир форм. Любовь делает этот мир менее земным, менее плотным, делает его более прозрачным для божественного измерения, света самого сознания.
Отказ от исполнения роли
Делать то, что требуется в любой ситуации и не превращать это в роль, с которой можно отождествиться, — суть урока по искусству жить. Каждый из нас оказался здесь для того, чтобы усвоить этот урок. Ты становишься максимально сильным и эффективным в том, что делаешь, когда совершаешь действие ради самого действия, а не тогда, когда превращаешь его в средство защиты и усиления своего отождествления с ролью или в стремление подстроиться под нее. Любая роль — это вымышленное, мнимое самоощущение, но через него все персонифицируется, и поэтому подвергается разрушению и искажению, которое осуществляет сформированное в уме «маленькое я» и любая его роль, какую ему доводится играть. Большинство людей, занимающих должности во властных структурах этого мира, — политики, телевизионные знаменитости, а также деловые и религиозные лидеры, — полностью отождествлены со своими ролями, хотя бывают и очень редкие, но заметные исключения. Они могут считаться VIP персонами, но это не более чем бессознательные игроки эготипической игры, кажущейся такой важной и значительной, и, вместе с тем, начисто лишенной какой-либо истинной цели. Словами Шекспира, это «сказка, рассказанная идиотом, громогласная и полная неистовства, но лишенная смысла». Поразительно, но Шекспир пришел к этому выводу без помощи телевидения. Если эготипическая земная драма и имеет какую-нибудь цель, то лишь побочную: она создает на планете все больше и больше страдания, и само это страдание, хотя оно в значительной степени и является результатом работы эго, в конечном счете, разрушает его. Это огонь, в котором эго сжигает само себя.
Редко кому в мире играющих роли личностей удается выходить за рамки созданных умом образов — а такие люди есть и на телевидении, и в журналистике, и в мире бизнеса — и действовать из глубокого ядра своего Сущего. Они не пытаются казаться больше, чем есть, а просто являются самими собой и весьма заметно выделяются на общем фоне, причем лишь они создают истинные перемены в мире.
Такие люди несут новое сознание. Что бы они ни делали — все становится возможным, потому что находится в сонастроенности с намерением целого. Однако их влияние идет гораздо дальше того, что они делают, и выходит далеко за пределы их функций. Одно лишь их присутствие — простое, естественное, скромное — оказывает преобразующее действие на любого, с кем они вступают в контакт.
Когда ты не играешь роли, то в том, что ты делаешь, отсутствует эго. Нет никакой вторичной программы действий: защиты или укрепления своего «я». В результате твои действия имеют значительно большую силу. Ты целиком сфокусирован на ситуации. Ты сливаешься с ней в одно. Ты не пытаешься быть кем-то, заслуживающим особенного внимания. Когда ты в полной мере являешься собой, ты наиболее сильный, наиболее эффективный. Но не пытайся быть собой. Это будет совсем другая роль. Она называется «естественный, спонтанный я». Как только начинаешь стараться быть тем или этим, ты начинаешь играть роль. «Просто будь собой» — хороший совет, но и он может завести не туда. Войдет ум и скажет: «Давай посмотрим, как я могу быть собой?» Затем он разработает какую-нибудь стратегию: «Как быть собой». Это другая роль. На самом деле вопрос «Как я могу быть собой?» — неправильный. Будто бы для того, чтобы быть собой, тебе потребуется что-то делать. В данном случае «как» неприменимо, потому что ты уже являешься собой. Просто перестань добавлять ненужный груз к тому, кем уже являешься. «Но я не знаю, кто я. Я не знаю, что значит быть собой». Если незнание того, кто ты есть, не вызывает в тебе никакого дискомфорта, тогда то, что остается — это то, кто ты есть на самом деле — Существование за человеком. Это скорее поле чистой потенциальности, чем что-либо еще, имеющее определение.
Откажись давать себе определения — себе и другим. Ты не умрешь. Ты придешь к жизни. И не беспокойся о том, как тебя характеризуют другие. Давая тебе определение, они ограничивают сами себя, так что это их проблема. При взаимодействии с другими не ставь на первое место роль или функцию, не будь ими, но будь полем осознанного Присутствия.
Почему эго играет роли? Потому что существует один бессознательный подход, одна ключевая ошибка, одна бессознательная мысль. Вот она: я недостаточен. За ней следует другая бессознательная мысль: чтобы получить все нужное, чтобы в полной мере быть собой, мне необходимо играть какую-нибудь роль. Чтобы быть больше, мне нужно иметь больше. Но ты не можешь быть больше, чем есть, потому что под своей физической и психологической формой ты уже одно целое с Жизнью, одно целое с Существованием. Пребывая в форме, ты всегда есть и будешь ниже одних и выше других. Но в самой сути ты не ниже и не выше кого-либо. Истинное самоуважение и истинное смирение приходят из этого осознания. В глазах эго самоуважение и смирение противоположны. Но в своей сути это одно и то же.
Патологическое эго
Эго, в более широком смысле слова, патологично само по себе, какую бы форму оно ни принимало. Если мы посмотрим на древнегреческий корень слова патологический, то увидим, как хорошо этот термин подходит к эго. Хотя обычно это слово используется для описания состояния болезни, оно, тем не менее, происходит от слова pathos, что означает страдание. Именно эту характерную особенность состояния человека Будда обнаружил еще 2600 лет назад.
Однако человек, находящийся в ловушке эго, не осознает страдание как страдание, а расценивает его как единственный уместный в данной ситуации вариант отклика. Эго слепо, и в своей слепоте не способно видеть страдание, навлекаемое им на себя и других. Состояние, когда ты чувствуешь себя несчастным, — это умственно-эмоциональная болезнь, порожденная эго и достигшая масштабов эпидемии. Оно является внутренним эквивалентом загрязнения планеты. Такие негативные состояния, как гнев, ревность и тому подобные, не считаются негативными, а полностью оправдываются и в дальнейшем воспринимаются как вызванные кем-то другим или каким-либо внешним фактором, но не как созданные самим человеком. «Я считаю, что ты в ответе за мою боль», — вот какой смысл эго вкладывает в эти слова.
Эго не способно отличить ситуацию от ее интерпретации и реакции на ситуацию. Ты можешь сказать: «Какой ужасный день» даже не понимая, что холодная и ветреная погода, дождь и то, на что ты реагируешь, не ужасны. Они такие, какие есть. Ужасна твоя реакция, твое внутреннее сопротивление этому, а также эмоция, созданная этим сопротивлением. Словами Шекспира — «Нет ничего, что было бы хорошим иль плохим, но мысли превращают их в такое». Более того, эго часто принимает страдание или негативность за удовольствие, потому что за их счет укрепляет себя.
Например, гнев или негодующая враждебность чрезвычайно укрепляют эго через усиление чувства разобщенности, через акцентирование и придание особого значения «инакости» других, через создание ментальной позиции «правоты», кажущейся неприступной крепостью. Если бы ты смог увидеть физиологические изменения, происходящие в твоем теле в то время, когда тобой владеют такие негативные состояния, если бы ты смог заметить, какой ущерб они наносят работе сердца, пищеварительной и иммунной системе, а также другим бесчисленным телесным функциям, то тебе стало бы совершенно ясно, что такие состояния, без всякого сомнения, патологичны. Это формы страдания, а не удовольствия.
Когда ты находишься в негативном состоянии, в тебе есть нечто жаждущее этой негативности, получающее от нее удовольствие или верящее, будто это состояние принесет желаемое. Иначе кто бы стал зависать в состоянии негативности, делать себя и других маленькими и создавать в теле болезнь? Таким образом, когда в тебе есть негативность, и в то же время ты способен осознавать присутствие в себе чего-то такого, что извлекает из нее удовольствие или верит, что у этой негативности есть какая-то полезная цель, тогда ты непосредственно осознаешь эго. В тот миг, когда это случается, твоя тождественность претерпевает сдвиг от эго к осознанности. Это значит, что эго сжимается, а осознанность растет.
Если прямо посреди негативности ты сможешь осознать: «Сейчас я сам себе причиняю страдание», то этого окажется достаточно, чтобы подняться над ограничениями обусловленных эготипических состояний и реакций. Осознанность, когда она есть, раскрывает перед тобой безграничные возможности, — то есть, открывает тебе другие, бесконечно более разумные способы действий в любой ситуации. Ты будешь способен свободно отпускать свое состояние несчастья в тот самый момент, как только признаешь его неразумным. Негативность не является разумной. Она всегда исходит из эго. Эго может быть изворотливым и неглупым, но оно не бывает разумным. Изворотливость преследует собственные мелкие цели. Разумность намного шире видит целое. В нем все взаимосвязано. Изворотливость мотивируется собственными интересами и живет очень недолго. Многие политики и бизнесмены изворотливы. Очень немногие разумны. Все, что достигается при помощи изворотливости, живет недолго и, в конечном счете, всегда защищает себя. Изворотливость разделяет и исключает, разумность соединяет и включает.
|
|
|
