Проблема соотношения материального и духовного в обществе

 

Принципиальное отличие общества от всех физических систем обусловлено тем, что социальная реальность включает в себя не только материальные, но и духовные компоненты. Какова зависимость между материальным и духовным в обществе — это специфическая проблема социальной философии, в решении которой физико-математические и синергетические соображения о свойствах сложных систем мало чем могут помочь. Обсуждение ее имеет давнюю историю. Важную роль в развитии дискуссий вокруг нее сыграл марксистский подход к ее решению, полемики вокруг которого продолжаются до сих пор. В марксистской социальной философии — историческом материализме — для обозначения материального и духовного в обществе используются понятия общественного бытия и общественного сознания. Основополагающая социально-философская идея марксизма состоит в том, что общественное бытие не зависит от общественного сознания, а общественное сознание отражает общественное бытие и определяется им.

«Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» — так сформулировал эту идею Маркс. Подчеркивая логическую цельность марксистской философии, Ленин писал: «Материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т. д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества. Сознание и там и тут есть только отражение бытия, в лучшем случае приблизительно верное (адекватное, идеально точное) его отражение. В этой философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки...».

Марксисты полагают, что отказ от принципа зависимости общественного сознания от общественного бытия неминуемо ведет к идеадиетическому истолкованию общественной жизни. Они подвергают критике не только идеалистов, но и всех предшествующих материалистов, которые не дошли до признания этого принципа и потому не сумели «достроить материализм доверху», распространить его на понимание общества. С марксистской точки зрения утверждение этой зависимости является единственно возможным способом логически последовательного развития материалистических взглядов в сфере социальной философии.

Рассмотрим подробнее смысл понятий «общественное бытие» и «общественное сознание» в историческом материализме.

Общественное бытие. Под общественным бытием в историческом материализме понимается материальная жизнь общества — «социальная материя», как выражаются некоторые авторы. Говоря же конкретнее, основным в общественном бытии считают производство материальных благ и складывающиеся в процессе производства экономические отношения между людьми. Нетрудно заметить, что общественное бытие, в сущности, представляет собою экономическую сферу общественной жизни, т. е. материальная жизнь общества или «социальная материя» — это экономика.

Очевидно, что общественное бытие в приведенном его толковании — это не то же самое, что социальная реальность. Оно является лишь ее частью. Социальная реальность не сводится к общественному бытию. Политические отношения людей в обществе не менее реальны, чем экономические. Культура — это социальный феномен, который существует столь же реально, как и материальное производство.

Однако общественное бытие (так же как и другие компоненты социальной реальности) не является независимым от сознания.

Дело в том, что люди как разумные существа обычно действуют сознательно. В производстве материальных (а также духовных) благ они не меньше, чем в других сферах человеческой деятельности, сознательно ставят определенные цели и сознательно прилагают усилия к их достижению. Не без участия сознания складываются и экономические отношения. Любые производственные, экономические и прочие общественные отношения существуют лишь постольку, поскольку люди, в них находящиеся, обладают сознанием: если бы вдруг все сошли с ума, от этих отношений ничего бы не осталось.

Конечно, есть разница между, скажем, любовными отношениями, в которые люди но собственному желанию могут вступить или не вступить и которые они опять же по собственной воле могут сохранить или разорвать, и экономическими отношениями. В последние люди вынуждены вступать даже тогда, когда этого не хочется: иначе просто не проживешь.

Но даже и здесь все-таки есть возможность сознательно отказаться от тех экономических отношений, которые принудительно навязываются личности общественными порядками и ее социальным положением: безработные, довольствующиеся социальным пособием (каких много на Западе), «хиппи», бомжи, преступники — это те, кто уклоняется от участия в «нормальных» экономических отношениях. Кроме того, у человека всегда остается возможность сознательного выбора — жить в условиях, которые заданы ему обществом, или выйти из всех социальных, в том числе и экономических, отношений, покончив с собой.

Но если никакие общественные отношения, в том числе и экономические, не являются независимыми от сознания, то их нельзя считать материальными в точном смысле этого слова. Следовательно, то, что в историческом материализме называют общественным бытием, не есть какой-то особый вид материи. В этом смысле можно сказать, что «социальная материя», если под ней понимать некий социальный (т. е. не природный — не физический, химический, биологический и т. д.) материальный субстрат, есть фикция: ее не существует. Иначе говоря, в социальной реальности нет никакого независимого от сознания общественного бытия.

Достаточно вспомнить, например, что Октябрьская революция (как и другие социальные перевороты) совершалась большевиками вполне осознанно, что экономические (так же как политические, правовые и др.) отношения социализма строились по замыслам руководителей советского государства. А переход от сложившейся в СССР социалистической экономики к рыночным (капиталистическим) экономическим отношениям совершился в результате вполне осознанно осуществленной ваучерной передачи государственных предприятий в частную собственность.

«Человеческое общество, вся культура и вся цивилизация в конечном счете есть не что иное, как мир понятий, застывших в определенных формах и определенном виде... Это положение, несмотря на противоположное утверждение марксизма, может быть подтверждено всей историей политических организаций, техники, нравственности и права и ежедневным опытом каждого. Машины, прежде чем принять "материальное" бытие, должны уже иметь "логически-психическое" существование в мысли своего изобретателя, а не наоборот. Это ясно. То же относится и ко всей технике, и ко всем "орудиям" производства. Все это, по остроумному выражению Тарда, есть "застывшая мысль". Фабрики и заводы, паровые и электрические двигатели, та или иная форма жилища, характер или состав пищи, форма одежды и вообще весь материальный быт в конце концов являются застывшей мыслью современной или же предыдущей эпохи».

Правда, люди далеко не всегда осознают причины и последствия своих поступков. Всякий знает, что усилия, направленные на осознанно поставленную цель, порою приводят совсем не к тому, чего хотелось. Такое часто случается тогда, когда участников деятельности много, а их усилия не согласуются или впрямую противоречат друг другу. Но если люди не в состоянии предвидеть все результаты своих сознательных действий, то это вовсе не отменяет самого факта зависимости их деятельности от сознания. А так как все, что есть в обществе, создается деятельностью людей, то, очевидно, в обществе не может быть ничего, что так или иначе не зависело бы от сознания.

Можно указать, кроме того, на принципиальную возможность сознательного планирования и точного экономического расчета результатов развития материального производства. Эта идея лежала в основе организации планового социалистического хозяйства в СССР. И если реализация ее оказалась неудачной, то это отнюдь не означает, что она вообще нереализуема. Может быть, человечество еще вернется к этой идее на новом историческом этапе своего развития (частично она проводится в жизнь и ныне — даже в условиях рыночной экономики).

Когда Лебедь, Рак и Щука тянут воз в разные стороны, то отсюда никак не следует, что их «производственные отношения» и результаты их «производственной деятельности» складываются независимо от их «сознания», т. е. их желаний. Если бы они имели больше разума, они бы договорились и сдвинули бы воз в нужном направлении. Подобно этому в человеческом обществе при столкновении интересов возникает стихийно складывающаяся «равнодействующая» социальных сил, которая выглядит как не зависящий от их сознания результат. Но сознательные, основанные на точном расчете возможных последствий, разумные и согласованные действия могут приводить (и нередко приводят) к предвидимым позитивным результатам.

История общества, несомненно, дает множество примеров тому, что общественные отношения складываются стихийно и оказываются не подвластными сознанию. Однако это свидетельствует не об их независимости от сознания, а, скорее, о недостаточной способности общества использовать их зависимость от сознания для рационального управления ими.

Общественное сознание. Это понятие относится к духовной жизни общества. В ней существуют различные формы общественного сознания: искусство, религия, философия, наука и др. Из принципа зависимости общественного сознания от общественного бытия, очевидно следует, что духовная жизнь общества во всех эти формах определяется состоянием экономики (что послужило причиной того, что исторический материализм стали называть также «экономическим материализмом»).

Необходимо иметь в виду, что общественное сознание по способу своего существования отличается от индивидуального сознания. И то и другое, согласно материализму, не может существовать само по себе, отдельно от материи. По образному выражению Маркса, на духе с самого начала лежит проклятие — быть «отягощенным» материей. Но индивидуальное сознание, пока оно остается индивидуальным, «отягощено» материей только в том отношении, что оно связано с мозговыми процессами в голове человека. А на общественном сознании лежит двойное «проклятие», ибо для того, чтобы родившиеся в мозгу индивида мысли вошли в него, они должны еще быть материализованы, опредмечены, овеществлены в словах или действиях, в красках или звуках, на бумаге или в металле. Внутренняя духовная жизнь индивида «невидима», она имеет субъективное существование (т. е. существует только для него одного, а для других неуловима). Духовная жизнь общества же надындивидуальна, интерсубъективна, она протекает в объективных, доступных восприятию многих членов общества формах.

С тем, что общественное сознание отражает общественное бытие, нельзя не согласиться. Однако к этому следует добавить, что оно отражает не только его, т. е. не только экономику, но вообще всю социальную реальность, а также и природу. Иначе придется признать, что в обществе, кроме общественного, есть еще какое-то «необщественное» сознание. Но главное —роль общественного сознания не ограничивается одним лишь отражением: оно является активным фактором общественной жизни, оказывающим на нее мощное воздействие.

В общественном сознании коллективные представления не только отражают социальную реальность, но и сами приобретают статус социальной реальности. Это фактически признавал и Маркс, писавший, что идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами.

Необходимость учитывать «силу идей» приводит марксизм к утверждению, что общественное сознание, будучи «вторичным», зависимым от бытия, вместе с тем обладает «относительной самостоятельностью» и «активностью», а потому способно оказывать «обратное воздействие» на бытие. Но если это так, то общественное сознание оказывается первичным — по крайней мере, в отношении тех элементов бытия, которые возникли или изменились под его «обратным воздействием». Таким образом, в историческом материализме здесь возникает противоречие.

В марксистской литературе отмечался «порочный круг», в который попали французские материалисты XVIII в. Они, с одной стороны, говорили, что «среда» (общественное бытие) определяет «общественное мнение» (общественное сознание), а с другой — общественное мнение определяет среду:

«среда» → «мнение», «мнение» → «среда»

В заслугу Марксу и Энгельсу ставилось то, что они прорвали этот круг, провозгласив первичность общественного бытия и вторичность общественного сознания. Однако, как видно из сказанного, в марксизме опять возникает тот же порочный круг: общественное бытие определяет общественное сознание, а последнее оказывает обратное воздействие на бытие (т. е., стало быть, в большей или меньшей мере определяет его).

Если марксистская философия ищет выход из этого противоречия в том, чтобы в конечном счете все же выводить духовное из материального (общественное сознание из общественного бытия), то в немарксистской социальной философии господствует противоположная тенденция — настаивать на примате духовного над материальным в социальной реальности. Марксисты называют такую позицию идеалистической и считают ее несостоятельной. Но многие крупнейшие мыслители прошлого и настоящего примыкают к ней, и для этого у них есть достаточно веские причины. Принцип зависимости общественного бытия от общественного сознания представляется, во всяком случае, не менее оправданным, чем марксистский принцип зависимости общественного сознания от бытия. В истории можно найти сколько угодно фактов, свидетельствующих в пользу как того, так и другого.

Категорическое отстаивание первичности общественного бытия по отношению к сознанию и неприятие противоположного принципа ведет к упрощенному и одностороннему взгляду на социальную реальность. В этом заключается один из самых существенных недостатков марксистского учения об обществе.

Подводя итог сказанному, можно сделать два вывода:

ü экономику (производство, хозяйственную жизнь общества, экономические отношения людей и т. п.) нельзя рассматривать как независимое от сознания общественное бытие или «социальную материю»;

ü утверждение, что общественное сознание (идеи, мнения, религия, наука, искусство и т. п.) определяется общественным бытием (Маркс) и является его отражением (Ленин), — это неполная, односторонняя и упрощенная характеристика духовной жизни общества.

Таким образом, выдвинутый марксизмом принцип зависимости общественного сознания от общественного бытия не дает достаточно ясного представления о соотношении материального и духовного в обществе. Трудность этой проблемы состоит в том, что материальное и духовное в социальной реальности неотделимы друг от друга. Материальные процессы (такие как приготовление пищи или изготовление орудий труда) осуществляются в соответствии с сознательными намерениями и замыслами людей, а продукты духовной деятельности входят в общественное сознание, как уже отмечалось, только тогда, когда обретают материальную знаковую «оболочку». В социальной реальности материя и дух по отдельности, «в чистом виде», независимо друг от друга, не существуют.

Это, однако, не значит, что их соотношение в разных сферах общественной жизни одинаково.

В сфере экономики материальная сторона обладает большим «удельным весом», чем в других областях общественной жизни. Производство, которое является способом взаимодействия общества с природной средой, имеет целью преобразование природного материала, а этого можно достичь только путем практической деятельности и только в соответствии с объективными законами природы. Человек здесь работает «на стыке» социальной реальности с природой, в зоне перехода вещества и энергии из внешней среды в социальную систему. Конечно, руководствуется он при этом своим сознанием и разумом, стремится осуществить свои замыслы и планы, инженерные идеи и проекты. Но его духовная свобода существенно ограничена необходимостью строго сообразовывать «полет мысли» с материальными условиями внешней среды.

В противоположность экономике культура есть царство духа. Культурная деятельность есть работа со смыслами — создание, распространение, переработка социальной информации. Сознание тут находится «у себя дома». Свобода духовного творчества — важнейшее

условие развития культуры. Эту свободу ограничивают только собственные, внутренние потребности человеческого духа и устанавливаемые самими творцами для себя правила созидания культурных ценностей (например, правила стихосложения). Конечно, существуют вещественно-энергетические ограничения, но они находятся где-то на заднем плане. Главное в культуре — духовное содержание, а материальная форма, в которой оно выражается, приспосабливается под него.

Действительно, что делает явлением культуры предмет из двух сложенных накрест дощечек? Очевидно, отнюдь не его материал или форма, а только тот смысл, который придается ему в христианской религии. Точно так же Кааба, священный «небесный камень» мусульман в Мекке, отличается от всех других камней-метеоритов не по его химическому составу, а по его религиозно обусловленному смыслу. Глина, бронза или золото сами по себе никакого культурного значения не имеют, но приобретают его, когда под руками художника становятся средствами выражения его идей и замыслов. По словам П. Сорокина, духовное тут полновластно распоряжается материальным, подбирая для себя наиболее удобные «материальные одеяния».

Сфера политики по соотношению духовных и материальных факторов занимает промежуточное место между экономикой и культурой. Ее духовные компоненты — это политические идеи, проекты, замыслы, рождающиеся в умах людей и имеющие нередко весьма утопический, фантастический характер, а материальные — это группировки, организации, государственные органы, вооруженные силы и т. д. В зависимости от обстоятельств главенствующую роль могут играть как те, так и другие. В истории не раз сила оружия доказывала бессилие идеалов и благих помыслов. Но случалось и обратное, когда вся мощь государственной машины не могла подавить самые, казалось бы, бесперспективные духовные движения, и вдохновляющие их идеи, в конце концов, побеждали.

Мало кто мог в свое время предвидеть, что христианство восторжествует в Римской империи или что «инакомыслие» диссидентов в Советском Союзе окажется способным выстоять в противоборстве с тоталитарным режимом.

Так как в производственно-экономической области мысли людей направлены преимущественно на материальные аспекты их существования, у Маркса были основания говорить об этой сфере как о «материальной жизни общества» и «общественном бытии», которое определяет сознание (хотя и тут сознание, разум, идеи играют важнейшую роль — не только пассивно-отражательную, но и активно-созидательную). Однако ни экономика, ни материальные компоненты всех сфер общественной жизни, вместе взятые, не образуют независимого от сознания базиса общества, как полагал Маркс. Материальная и духовная сторона общественной жизни взаимозависимы, и никакую из них нельзя считать ни «первичной», ни «вторичной».

Может возникнуть вопрос: не возвращает ли это нас к вышеупомянутому «порочному кругу» французских материалистов (общественная среда определяет общественное мнение, а общественное мнение определяет среду)?

Но порочный круг исчезает, если учесть фактор времени: «среда» определяется предшествующим «общественным мнением» и определяет возникновение нового «общественного мнения», а «общественное мнение» определяется предшествующей «средой» и само определяет изменение и формирование новой «среды».

Иначе говоря, в реальном процессе общественной жизни материальное и духовное «обмениваются ролями», и на разных этапах истории и в разных сферах социальной реальности определяющей становится то материальная, то духовная сторона.

Представление о взаимодействии материального и духовного в общественной жизни (вместо зависимости общественного сознания от общественного бытия, на которой настаивает исторический, материализм) не есть отказ от основной посылки философского материализма.

Вопреки приведенным выше словам Ленина принцип зависимости общественного сознания от общественного бытия не является обязательным логическим следствием философского материализма. Общественное сознание может выступать в качестве силы, определяющей общественное бытие («среду», экономическую жизнь общества, производство и производственные отношения); но общественное сознание, как и индивидуальное сознание, остается вторичным по отношению к материи, к материальному бытию вообще.

ü Оно должно более или менее правильно отражать материальный мир (а не одну только социальную реальность!), иначе люди просто не смогли бы жить в нем.

ü Оно существует только в связи с индивидуальными сознаниями и, следовательно, мозговыми процессами в головах индивидов.

ü Оно возникает у человека как родового существа в процессе его биологической и социально-исторической эволюции.

ü Его содержание обусловлено особенностями места человечества в материальном мире, биологической природой человека как материального существа (его физиологическими потребностями, строением тела, устройством органов чувств и т. п.).

ü Оно может существовать только благодаря наличию в обществе материальных знаковых средств, с помощью которых его содержание объективируется и становится достоянием общества.

ü Его возможности воздействовать на социальную реальность ограничены объективными законами материального мира, которые ни отдельный индивид, ни общество в целом изменить или нарушить не может.

Общественное сознание способно выполнять в социальном организме функции целеполагания, регуляции и управления, как это делает индивидуальное сознание в организме человека. Даже более того: общественное сознание является фактором, формирующим само «тело» социального организма (впрочем, индивид с помощью сознательных усилий тоже может изменять свое тело — улучшать осанку, укреплять мышцы и т. д.). Однако функционирование общественного сознания в конечном счете обусловлено необходимостью обеспечивать условия сохранения и выживания общества и человека как родового существа. Эта необходимость существует независимо от того, осознается она или нет.

Таким образом, хотя общественное сознание и способно определять общественное бытие, оно, как и вообще всякое сознание, не есть особая субстанция и демиург (творец) материи, как утверждают идеалисты.

1234	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: