 |
Модельный характер исследования группы
|
|
|
|
Оглавление
Введение
. Понятие малой группы
. Модельный характер исследования группы
. Основные инструменты сбора информации
. Обработка полученных данных
. Преобразование наличных процессов групповой жизни
Заключение
Список использованных источников
Введение
Проблема малой группы является наиболее традиционной и хорошо разработанной проблемой социальной психологии. Интерес к исследованию малых групп возник очень давно, по существу немедленно вслед за тем, как начала обсуждаться проблема взаимоотношения общества и личности и, в частности, вопрос о взаимоотношении личности и среды ее формирования. Интуитивно любым исследователем, приступающим к анализу этой проблемы, малая группа «схватывается» как та первичная среда, в которой личность совершает свои первые шаги и продолжает далее свой путь развития. Очевидным является тот простой факт, что с первых дней своей жизни человек связан с определенными малыми группами, причем непросто испытывает на себе их влияние, но только в них и через них получает первую информацию о внешнем мире и в дальнейшем организует свою деятельность. В этом смысле феномен малой группы лежит на поверхности и непосредственно дан социальному психологу как предмет анализа.
Понятие малой группы
Если выбрать из бесчисленных определений малых групп наиболее «синтетическое», то оно сводится примерно к следующему: «Под малой группой понимается немногочисленная по составу группа, члены которой объединены общей социальной деятельностью и находятся в непосредственном личном общении, что является основой для возникновения эмоциональных отношений, групповых норм и групповых процессов». Это достаточно универсальное определение, не претендующее на точность дефиниции и носящее скорее описательный характер, допускает самые различные толкования, в зависимости от того, какое содержание придать включенным в него понятиям. Например, в системе интеракционистской ориентации, где исходным понятием является понятие «взаимодействия», фокус в этом определении усматривается именно в том, что малая группа это определенная система взаимодействия, ибо слова «общая социальная деятельность» толкуются здесь в интеракционистском смысле. Для когнитивистской ориентации в этом же определении отыскивается другой опорный пункт: не важно, на основе общей деятельности или простого взаимодействия, но в группе возникают определенные элементы групповой когнитивной структуры - нормы и ценности, что и есть самое существенное для группы.
|
|
|
Это же определение в отечественной социальной психологии наполняется новым содержанием: установление факта «общей социальной деятельности» сразу же задает группу как элемент социальной структуры общества, как ячейку в более широкой системе разделения труда. Наличие в малой группе общей социальной деятельности позволяет интерпретировать группу как субъекта этой деятельности и тем самым предлагает теоретическую схему для всего последующего исследования. Для того чтобы именно эта интерпретация приобрела достаточную определенность, можно в приведенном определении выделить самое существенное и значимое, а именно: «малая группа - это группа, в которой общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов». В этом определении содержатся в сжатом виде основные признаки малой группы, выделяемые в других системах социально-психологического знания, и вместе с тем четко проведена основная идея понимания группы с точки зрения принципа деятельности.
|
|
|
При таком понимании малая группа - это группа, реально существующая не в вакууме, а в определенной системе общественных отношений, она выступает как субъект конкретного вида социальной деятельности, «как звено определенной общественной системы, как часть общественной структуры». Определение фиксирует и специфический признак малой группы, отличающий ее от больших групп: общественные отношения выступают здесь в форме непосредственных личных контактов. Распространенный в психологии термин «контактная группа» приобретает здесь конкретное содержание: малая группа - это не просто любые контакты между людьми (ибо какие-нибудь контакты есть всегда и в произвольном случайном собрании людей), но контакты, в которых реализуются определенные общественные связи и которые опосредованы совместной деятельностью.
Теперь необходимо расшифровать количественные характеристики малой группы, ибо сказать: «немногочисленная по составу» группа - значит предложить тавтологию. В литературе довольно давно идет дискуссия о нижнем и верхнем пределах малой группы. В большинстве исследований число членов малой группы колебалось между 2 и 7 при модальном числе 2 (упомянуто в 71% случаев). Этот подсчет совпадает с представлением, имеющим широкое распространение, о том, что наименьшей малой группой является группа из двух человек - так называемая «диада».
Хотя на уровне здравого смысла представляется резонной мысль о том, что малая группа начинается с диады, с ней соперничает другая точка зрения относительно нижнего предела малой группы, полагающая, что наименьшее число членов малой группы не два, а три человека. И тогда, следовательно, в основе всех разновидностей малых групп лежат так называемые триады. Спор о том, диада или триада есть наименьший вариант малой группы, может быть также бесконечным, если не привести в пользу какого-то из подходов веских аргументов. Есть попытки привести такие аргументы в пользу триады как наименьшей единицы малой группы. Опираясь на экспериментальный опыт исследования малых групп как субъектов и объектов управления, авторы приходят к следующим выводам. В диаде фиксируется лишь самая простейшая, генетически первичная форма общения - чисто эмоциональный контакт. Однако диаду весьма трудно рассмотреть как подлинный субъект деятельности, поскольку в ней практически невозможно вычленить тот тип общения, который опосредован совместной деятельностью: в диаде в принципе неразрешим конфликт, возникший по поводу деятельности, так как он неизбежно приобретает характер чисто межличностного конфликта. Присутствие в группе третьего лица создает новую позицию - наблюдателя, что добавляет существенно новый момент к возникающей системе взаимоотношений: этот «третий» может добавить нечто к одной из позиций в конфликте, сам будучи не включен в него и потому представляя именно не межличностное, а деятельное начало. Этим создается основа для разрешения конфликта и снимается его личностная природа, будучи заменена включением в конфликт деятельностных оснований. Эта точка зрения находит определенную поддержку, но нельзя сказать, что вопрос решен окончательно.
|
|
|
Практически все равно приходится считаться с тем фактом, что малая группа «начинается» либо с диады, либо с триады. В пользу диады высказывается до сих большое направление исследований, именуемое теорией «диадического взаимодействия». В нем выбор диады как модели малой группы имеет и более принципиальное значение. Применение аппарата математической теории игр позволяет на диаде проигрывать многочисленные ситуации взаимодействия. И хотя сами по себе предложенные решения представляют интерес, их ограниченность состоит именно в том, что группа отождествляется с диадой, и допустимое в случае построения модели упрощение оказывается упрощением реальных процессов, происходящих в группе. Естественно, что такой методологический принцип, когда диада, причем лабораторная, объявлена единственным прообразом малой группы, нельзя считать корректным. Поэтому в литературе иногда высказываются мнения о том, что диаду вообще нельзя считать малой группой.
Не менее остро стоит вопрос и о «верхнем» пределе малой группы. Были предложены различные решения этого вопроса. Достаточно стойкими оказались представления, сформированные на основе открытия Дж. Миллером «магического числа» 7±2 при исследованиях объема оперативной памяти (оно означает количество предметов, одновременно удерживаемых в памяти). Для социальной психологии оказалась заманчивой определенность, вносимая введением «магического числа», и долгое время исследователи принимали число 7±2 за верхний предел малой группы. Однако впоследствии появились исследования, которые показали, что если число 7±2 справедливо при характеристике объема оперативной памяти (что тоже, впрочем спорно), то оно является абсолютно произвольным при определении верхнего предела малой группы. Хотя выдвигались известные аргументы в пользу такого определения (поскольку группа контактна, необходимо, чтобы индивид одновременно удерживал в поле своих контактов всех членов группы, а это, по аналогии с памятью, может быть обеспечено в случае присутствия в группе 7±2 членов), они оказались не подтвержденными экспериментально.
|
|
|
Если обратиться к практике исследований, то там находим самые произвольные числа, определяющие этот верхней предел: 10, 15, 20 человек. В некоторых исследованиях Морено, автора социометрической методики, рассчитанной именно на применение в малых группах, упоминаются группы и по 30-40 человек, когда речь идет о школьных классах.
Представляется, что можно предложить решение на основе принятого нами принципа анализа групп. Если изучаемая малая группа должна быть прежде всего реально существующей группой и если она рассматривается как субъект деятельности, то логично не устанавливать какой-то жесткий «верхний» предел ее, а принимать за таковой реально существующий, данный размер исследуемой группы, продиктованный потребностью совместной групповой деятельности. Иными словами, если группа задана в системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно принять в исследовании как «верхний».
Это специфическое решение проблемы, но оно не только допустимо, но и наиболее обосновано. Малой группой тогда оказывается такая группа, которая представляет собой некоторую единицу совместной деятельности, ее размер определяется эмпирически: при исследовании семьи как малой группы, например, на равных будут исследоваться и семьи, состоящие из трех человек, и семьи, состоящие из двенадцати человек; при анализе рабочих бригад в качестве малой группы может приниматься и бригада из пяти человек и бригада из сорока человек, если при этом именно она выступает единицей предписанной ей деятельности [1, с. 190-194].
|
|
|
Модельный характер исследования группы
Суть модельного подхода к изучению группы состоит в следующем. Как известно, исследование любой социальной группы может носить по меньшей мере троякий характер:
выступать как исследование данной конкретной группы на предмет выявления только ей присущих особенностей, раскрытия своеобразия протекающих в ней процессов;
использоваться (своими результатами) для выделения и систематизации признаков групп определенного типа: например, производственных, научных, спортивных и т.д.;
осуществляться с целью описания общих, наиболее существенных закономерностей группы как социального организма, безотносительно к частным характеристикам конкретного эмпирического объекта и его отнесенности к тому или иному типу (классу) групп.
Таким образом, представленная схема по существу отражает соотношение единичного, особенного и всеобщего в познании группы.
Разумеется, применительно к реально функционирующей социальной группе проведенное выше деление в какой-то степени является условным. Ведь как бы ни пытались мы абстрагироваться от тех или других особенностей группы в ходе подготовки, а затем и осуществления практической исследовательской работы, эти особенности самым непосредственным образом будут влиять и на подбор и конструирование методического инструментария, и на организацию и проведение самого исследования. Тем не менее, в целях более дифференцированного анализа возможных вариантов исследования группы подобное деление представляется вполне оправданным. Более того, оно находит отражение и в избираемой исследователем стратегии изучения групповых феноменов.
Так, в течение ряда лет проводилась эмпирическая разработка проблематики лидерства и руководства в малых группах, подбиравшихся таким образом, что именно в них соответствующие специфические особенности названных феноменов выступали наиболее рельефно. Например, структура лидерства отчетливее всего выступила при изучении игровых спортивных команд, особенности соотношения феноменов лидерства и руководства наиболее демонстративно проявились в научных группах, механизм влияния лидера на последователей удалось раскрыть, обратившись к исследованию общения старшеклассников, динамика лидерства и руководства была зафиксирована путем наблюдения за функционированием групп, образованных из незнакомых между собой ранее лиц, и т.д. Подобного рода исследовательский подход вполне уместно обозначить как модельный, в связи с чем нужно остановится вкратце на понятиях «модель» и «моделирование», имея в виду их научную трактовку.
Согласно широко распространенному определению В. А. Штоффа, «под моделью понимается такая мысленно представляемая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает нам новую информацию об этом объекте».
Что же касается термина «моделирование», то В.Г. Афанасьев указывает на двоякое его использование как в широком, общепознавательном смысле, так и в узком, специальном. В первом случае моделирование выражает некоторый всеобщий аспект познания. Во втором, собственно и интересующем нас, случае «моделирование - специфический способ познания, при котором одна система (объект исследования) воспроизводится в другой (модели)».
В логике нашего рассуждения последний вид моделирования означает, что одна система - малая группа, взятая в ее, так сказать, общем понимании и в абстрагировании, насколько это возможно, от специфики наличной групповой деятельности, воспроизводится в других системах - конкретных малых группах, занятых реализацией специфических видов деятельности. Причем следует отметить, что подобный подход к изучению группы имеет определенную традицию: достаточно обратиться к ряду отечественных психологических и философских работ, в которых закономерности взаимосвязанной совместной деятельности людей выявлялись, например, на модели спортивно-игровой деятельности.
Вот что пишет по поводу этой модели (конкретно - хоккея) Е. В. Семенов, рассматривая кооперацию деятельности как проблему исторического материализма: «...Пример из истории хоккея показывает, насколько плодотворным может быть исследование коллективных спортивных игр в качестве видов кооперации деятельности, плодотворным и для социологии спорта, и для более широких философско-социологических обобщений. Спортивно-игровая кооперация может служить удобной моделью для выработки критериев сравнения разных форм кооперации, для объяснения принципа соответствия социально-организационной и предметно-личностной сторон деятельности».
Дополнительно заметим, что элементы модельного изучения группы обнаруживаются и в работах других авторов. В частности, основываясь на результатах многолетних исследований разнообразных контактных групп, в том числе трудовых (производственных) и учебных (школьных), Л.И. Уманский пришел к выводу, что организаторская деятельность школьников по существу и структуре не отличается от аналогичной деятельности взрослых. Кроме того, в контексте проводимого обсуждения существенными представляются также данные исследований И. П. Волкова, указывающие на сходство основных социально-психологических эффектов, наблюдаемых в самых разных по специфике деятельности группах.
Таким образом, проведенный выше анализ дает определенное основание говорить о правомерности модельного (в изложенной здесь интерпретации) подхода к изучению малой социальной группы [2, с. 55-57].
|
|
|
