Герменевтическая философия после Гадамера

Своеобразную версию философской герменевтики предложил один из крупнейших французских мыслителей современности Поль Рикёр (р. 1913). Он приходит к герменевтике из феноменологии, и, в частности, из феноменологии религиозного опыта. Важнейший элемент последнего - феномен греховности. Поскольку артикуляцией феномена греховности является признание, которое есть не что иное как есть языковое событие, перед феноменологом встает задача интерпретации. Это, во-первых, интерпретация символов греха и вины, а во-вторых - мифов о грехопадении и избавлении.

Герменевтический проект Рикёра, так же, как и гадамеровский, опирается на "Бытие и время" Хайдеггера. Но если Хайдеггер, введя онтологическое понятие понимания, проложил "короткий путь к Бытию", то герменетвика, разрабатываемая Рикером, идет к Бытию, т.е к онтологии, "длинным путем". Задача герменевтики, по Рикеру - это раскрытие смысловых структур, обладающих избыточностью. Такими структурами являются символы. Выделяются три основных типа символа - космические, или "иерофанические", символы сновидений, или "онирические" и поэтические символы. Первые составляют предмет феноменологии религии, вторые - предмет психоанализа, третьи - предмет литературной критики.

Герменевтическое истолкование нацелено на то измерение символа, которое, находя выражение в языке, не полностью совпадает со своим языковым выражением, не тождественно ему. Не сводимый к языку остаток - мощное и действенное в символе - требует установления обратной связи между языком и опытом, связи между сферой языка и конституцией живого опыта. Установление такой связи - важнейший момент герменевтики. Таким образом, в отличие от Гадамера, в конечном итоге сводящего герменевтический опыт к языковому опыту, Рикер перенацеливает герменевтику на интерпретацию внеязыковых феноменов. Философская герменевтика должна поэтому вступить в продуктивный диалог с теориями интерпретации, поставляемыми такими направлениями исследования как психоанализ и структурализм. Общее между ними состоит в том, что конституирование смысла они возводят к некоей независимой от субъекта бессознательной инстанции (динамика влечений в первом случае, структуры языка во втором случае). Размежеванию с психоанализом посвящена работа "Об интерпретации. Эссе о Фрейде" (1965), размежеванию со структурализмом (а также с аналитической философией) - сборник статей "Конфликт интерпретаций" (1969). Если герменевтика - это теория правил, которым подчиняется интерпретация символов, то психоанализ может рассматриваться как разновидность герменевтики. Расшифровка символов сновидений в психоанализе чрезвычайно важна, поскольку демонстрирует связь последних с архаическими структурами, однако недостаточна потому, что не идет к более глубоким слоям символического. Недостаточность структуралистского подхода Рикер демонстрирует, критикуя представление о языке как о замкнутой системе, как бы независимой от говоряшего субъекта. Структурализм, по сути, ограничивается проблематикой "семиологии" (рассматривающей знаки как элементы системы) и не выходит на уровень "семантики" (рассматривающей знаки как элементы дискурса). Будучи "семантикой многозначных выражений", герменевтика, по Рикёру, обладает неоспоримым преимуществом также и перед аналитической философией, пытающейся перестроить живой язык в соответствии с той или иной идеальной моделью. Высшая цель "универсальной герменевтики", построить которую Рикёр намерен на основе синтеза достижений различных частных типов интерпретации, - воссоединение утраченного единства человеческого языка.

После 1975 г., когда "Истина и метод" Гадамера была переведена на английский язык, начинается "герменевтический бум" в Северной Америке. При этом гадамеровские идеи интенсивно осваиваются не столько философами, сколько литературоведами, литературными критиками и искусствоведами (Д.Хой, Р.Бернштейн и др.)

В сфере философии влияние Гадамера ограничивается преимущественно немецкоязычным пространством (Р.Виль, Р.Бубнер, М.Франк и др.). В числе мыслителей, воспринявших импульс философской герменевтики, следует назвать австрийского теолога Эмериха Корета, использующего положения "экзистенциальной герменевтики"(или "герменевтической феноменологии") Хайдеггера и Гадамера для модернизации неотомистской антропологии. Наиболее известный из популяризаторов герменевтики в англо-американском культурном пространстве - канадский философ Жан Гронден.

Весомый вклад в разработку и осмысление герменевтической проблематики внес Отто-Фридрих Больнов (1903-1991), собственная концепция которого строилась на сочетании идей Дильтея и экзистенциально-феноменологической традиции ХХ века. О.Ф.Больнов посвятил значительную часть своего творчества разработке так называемой "герменевтической логики". У истоков ее стоит Ханс Липпс с его фундаментальным трудом "Исследования по герменевтической логике" (1938). Значительный вклад в развитие идеи "герменевтической логики" внес также ученик Дильтея Георг Миш. Опираясь на Миша и Липпса, О.Ф.Больнов демонстрирует то обстоятельство, что логика не сводится к понятиям, и что сфера логического должна быть расширена - за счет включения в ее орбиту внедискурсивных форм артикуляции смысла.

Надо отметить, что герменевтическая проблематика присутствует в современной философии и без того, чтобы разрабатывающие ее мыслители принадлежали философскому направлению, связанному с этим имененем. Так, например, для Карла-Отто Апеля (род. 1922) философская герменевтика - лишь аспект "трансцендентальной прагматики" (т.е. учения о фундаментальных условиях языкового общения), а для Юргена Хабермаса (род.1929) герменевтика - составная часть его "теории коммуникативного действия". Хабермас, в частности, ограничивает притязания философской герменевтики на универсальность. Герменевтика для Хабермаса - инструмент критики "ложного сознания" и извращенных форм коммуникации. Полемизируя с Гадамером относительно природы понимания, представитель "критической теории" возражает против гадамеровского положения об определенности понимания традицией. В самом деле, если безоговорочно принять тезисы Гадамера о продуктивности "предрассудка" в процессе познания и о "принадлежности" интерпретатора понимаемому им "бытию", то в тени остается вопрос о роли рефлексии. Если условия нашего понимания с самого начала заданы понимаемым нами бытием (в частности, бытием традиции), то каким образом возможно критическое отношение к собственной традиции?

Литература

Г.Г.Шпет. Герменевтика и ее проблемы // Контекст: Литературно-теоретические исследования. М.,1989; М.,1990; М.,1991 (три выпуска).

Г.Г.Гадамер, Актуальность прекрасного, М.1991.

П. Рикер. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М.,1996.

М.Хайдеггер. Кассельские доклады // Два текста о Дильтее. М., 1995.

А.А.Михайлов. Современная философская герменевтика. Минск, 1986.

Размещено на Allbest.ru