 |
Основные периоды индийской философии
|
|
|
|
Индийская философия
Первые философы. Индийская философия в собственном смысле датируется периодом культурно-духовного кризиса середины I тыс. до н.э., шраманской эпохой индийской цивилизации, названной так ввиду лавинообразного и практически синхронного появления множества аскетических групп (cанскритское «шрамана», палийское «саманна» – «подвижник»), каждая из которых выступила со своей программой достижения высшего блага и большинство – в оппозиции брахманистам. Если ставится вопрос о том, что или кого олицетворяют боги ведийских гимнов, а затем о том, значимы ли эти гимны вне обрядового действа, то отсюда только шаг и до следующего: необходимы ли сами эти действа как таковые для достижения высшего блага? Именно данная дилемма разделила духовную элиту на «диссидентов» и традиционалистов, которые должны были обращаться к общезначимой аргументации уже перед аудиторией всего индийского общества.
В число участников первого «дискуссионного клуба» входили несколько религиозных групп. Тексты Палийского канона (а они являются главными источниками по этому периоду) выделяют прежде всего общины тапасинов («подвижники»), возглавляемых «харизматическими лидерами». Среди этих общин выделяются, в свою очередь, группы «неодетых» аскетов (ачелака). Далее, среди «неодетых» выделяются адживики и близкие им группы, проповедовавшие жесткий детерминизм и прямо противостоявшие брахманизму, поскольку их учение о всепредопределенности и отсутствии результативности человеческих действий противоречило идеологии ритуализма, настаивавшей на зависимости между выполнением индивидом обрядово-поведенческих предписаний и качеством его существования в настоящей и будущей жизни. В отличие от крепко «сколоченных» аскетических групп, те, кого буддисты назвали париббаджаками (паривраджаки – «странники») перемещались по Северо-Восточной Индии, живя подаянием три четверти года и собираясь в период дождей в пещерах, которые им дарили северо-индийские правители и их жены, для своих «сессий» и дискуссий. Среди них одни были ближе к антибрахманистам – детерминистам и натуралистам, – а другие признавали брахманистские социально-духовные сведения, но выступали в качестве своего рода просветителей. «Сборища» паривраджаков были шумны и многолюдны, группы не управлялись «харизматическими лидерами»: их объединяли общие представления, такие, как вера в возможность бессмертия и посмертного блаженства в мире Брахмы, следование обету безбрачия (брахмачарья) и относительное признание нравственных норм. Хотя отнюдь не все брахманы были брахманистами (многие из них возглавляли группы «диссидентов» и входили в «сборища» диссидентствовавших паривраджаков), большинство брахманистов – тех, кто уже сознательно принимал традиционные ценности в ситуации альтернативности, – были брахманами. Эти сознательные традиционалисты, многие из которых отвергали проповедь диссиденствующих учителей, пользовались преимуществами традиционного брахманского образования. Четвертую группу, конфессионально значительно более четко оформленную, чем три предыдущих, составляли последователи Джины Махавиры, называвшие себя ниргрантхами («свободные от уз»). Пятую группу возглавил сам Будда, который как бы завершает начальную эпоху индийской философии.
|
|
|
Особенность шраманского периода истории индийской философии заключалось в том, что участники «дискуссионного клуба», прежде всего паривраджаки, сформулировали своего рода нормативные тематические единицы, по которым они «экзаменовали» друг друга, позволяя также определить победителей философских турниров арбитрам диспутов. К числу этих нормативных проблем, помимо вопроса, результативны ли человеческие действия, относились следующие: существует ли другой мир? вечны ли (точнее, безначальны ли) Атман и мир или нет? имеет ли границы мироздание или оно безгранично? едины ли душа и тело или они составляют два различных начала? имеются ли «нерожденные» существа (божественного происхождения)? и существует ли «совершенный» (татхагата) после смерти? На специальных «сессиях» паривраджаки обсуждали также: каковы причины состояний сознания индивида? являются ли они спонтанными или обусловливаются действием божественных сил или наделенных оккультными способностями людей? как они соотносятся со знанием и с Атманом? предшествует ли сознание знанию или они одновременны? и т.д. Палийские тексты не оставляют сомнений, что активно обсуждались проблемы этики. Будда подробно анализирует внутренние установки тех философов, которые отказывались дать определенный ответ на вопрос о том, почему то-то и то-то является благом или не-благом (некоторые из них прямо говорили, что боятся экзамена со стороны «профессионалов»), и ему самому приписывается участие в дискуссии о том, кого можно назвать «осуществившим благо».
|
|
|
На вопрос о том, безграничен ли мир или ограничен, профессиональные диспутанты-локаятики (не локаятики – более поздние материалисты) предложили бы вначале обоснование первого тезиса, а затем второго, с одинаковым успехом доказывая и опровергая одно и то же положение. Большинство философов того времени, или, как их называли буддисты, «шраманы и брахманы», отстаивали бы одно из этих положений, настаивая на том, что только один взгляд истинен, а альтернативный ложен. В отличие от этих мыслителей, следовавших двузначной логике, другие «шраманы и брахманы» предпочитали разрешение мировоззренческих вопросов в рамках трилемм (мир безграничен, ограничен и является тем и другим одновременно) или тетралемм (отвергая три предыдущих способа решения вопроса и настаивая на том, что он ни тот, ни другой). Все они принимали одно из возможных решений в категорической форме (пусть даже такое уклончивое, как «мир не безграничен и не ограничен»). Среди философов были и т.н. «скользкие угри» (по образному выражению буддистов), которые отвергали все четыре способа решения вопроса, отвечая на уточнения подобного вопроса, как делал паривраджак Санджая Белаттхипутта, что они не могут солидаризироваться ни с одним из них. Джина Махавира, напротив, считал, что все четыре ответа на вопрос о границах мира являются частично правильными, но только с определенной точки зрения, в том или ином контексте, а заблуждение происходит вследствие абсолютизации одного контекста. Наконец, Будда считал этот вопрос неразрешимым в принципе, поскольку его решения непроверяемы, и, кроме того, само решение этого вопроса и подобных ему умозрительных проблем незначимо с практической точки зрения. Практически значимыми же для Будды были три основных «аксиомы»: четыре «благородные истины» о всеобщности страдания, наличии его причины, возможности избавления от него и наличии восьмеричного пути как поэтапной «терапии»; отсутствие Атмана как реального Я и перманентного нематериального ядра, на которое «нанизываются» перевоплощения; существования всего сущего в непрестанном становлении, в котором нет ни «остановок», ни какого-либо устойчивого бытия, кроме определяемого законом кармы всеобщего становления.
|
|
|
Хотя в шраманский период был заложен фундамент индийской философии, большинство философских групп не находят продолжения в последующие периоды. Среди тех шраманских направлений, которые остались в истории, можно назвать материалистов (последователей одного из шести «еретических» учителей того времени Аджиты Кесакамбалы), фаталистов-адживиков, джайнов и буддистов, тогда как брахманизм представлен только санкхьей-йогой, один из представителей которой, Арада Калама, был учителем Будды. Это учение можно охарактеризовать как радикальный дуализм, в котором «чистому субъекту» противопоставляется не только внешний мир и компоненты тела, но также и то, что можно назвать субстантивированными способностями души – чувственными, волевыми и даже познавательными, и который лежал в основании весьма изощренной медитативной практики, направленной на «обособление» субъекта от всех многослойных объективаций как условие освобождения от страданий, обусловленных ложными самоидентификациями. По буддийским преданиям, Будда разошелся со своим учителем, считая более последовательным вовсе отказаться от подобного Я, но заимствовал у него метод исчисления («санкхья» и означает «исчисление») компонентов бытия «псевдоиндивида».
|
|
|
Начальные школы
Следующий этап истории индийской философии (4 в. до н.э. – 2 в. н.э.) – период начального становления индийских философских традиций и школ, охватывает сразу несколько исторических эпох. Он характеризуется острыми столкновениями направлений настики (оппоненты брахманистов) и астики (брахманисты), которые по отдельности также не составляли каких-то единых образований.
Первое расхождение в буддизме датируется почти сразу после кончины Будды, когда группа махищасаков предложила собственную трактовку дисциплинарных правил монашеской общины. После основной буддийской схизмы конца 4 в. до н.э., приведшей к делению общины на 1) «реформаторов»-махасангхиков, последователей будущих «великих реформаторов» махаяны, и 2) «ортодоксов»-стхавиравадинов. Эти образования дают множество ответвлений, каждая из которых составляет религиозно-философскую «конфессию». Стхавиравада уже к началу 3 в. до н.э. переживает «ересь» ватсипутриев (пытавшихся ввести нечто вроде псевдо-Атмана в буддийскую картину индивида как кинетической последовательности преходящих психофизических состояний), а к концу 3 в. до н.э. деление на последователей сарвастивады, которая признает одинаковую реальность за всеми точечно-динамическими атомами существования-дхармами – настоящими, прошедшими и будущими, и традиционалистов в рамках стхавиравады, считавших реально сущими только дхармы настоящего времени. На множество «конфессий» разветвляется и махасангхика; среди них выделяется локоттаравада, настаивавшая на «надмировой» природе Будды, а также бахушрутия и школы группы андхака.
Хронологию основных школ традиционного буддизма можно представить в виде схемы.
конец 5 в. до н.э. махищасака
конец 4 в. до н.э. стхавиравада махасангхика
начало 3 в. до н.э. ватсипутрия гокулика
середина 3 в. до н.э. сарвастивада, локоттаравада
кашьяпия
конец 3 в. до н.э. дхармагуптака бахушрутия
начало 2 в. до н.э. хаймавата чайтика
середина 2 в. до н.э. самматия, андхака
бхадраяния,
|
|
|
дхармоттария,
саннагарика
1–2 вв. Н.э. саутрантика (дарштантика)
Расцвет традиционных буддийских «конфессий» приходится на кушанскую эпоху (1–3 вв. н.э.), от которой дошли эпиграфические сведения о 28 школах (реально их было более 30). Буддийские «конфессии» дискутировали самый широкий спектр философско-сотериологических проблем, включая теорию дхарм, онтологию индивида, учение о карме, об аффектах, проблемы космологии, статус буддийского «совершенного»-архата, стратегию освоения четырех «благородных истин» и «восьмеричного пути», стадии достижения нирваны, а также природу Будды и бодхисаттв. Многие из них располагали собственными полными или усеченными версиями буддийского канона Трипитаки (Три корзины) –дисциплинарных текстов Виная-питаки, дидактических диалогов Сутра-питаки и системно-классификационных схем Абхидхарма-питаки, – сохранившихся на санскрите, китайском и тибетском языках. Абхидхарма («метадхарма», «метаучение») создавалась как систематизация буддийской учительской традиции, в которой участвовал целый ряд школ и направлений. Истоки абхидхармы восходят уже к тем текстам Сутра-питаки, в которых представлены перечни нормативных тематических единиц учения, организованные по различным нумерологическим принципам, предназначенные для запоминания и усвоения. Появляются и специальные сутры, характеризуемые как «дистрибуция» предметов учения (вибханга). О протоабхидхарме можно говорить в связи с нумерологическим списками и таблицами, предназначенными первоначально для указанных «практических» целей и именуемыми в палийских текстах «матика» (санскр. «матрика») в виде преимущественно диад (обусловленное – необусловленное, видимое – невидимое и т.д.) и триад (прошлое – настоящее – будущее, благое – неблагое – нейтральное и т.д.). Абхидхамма-питака тхеравадинов состояла из семи трактатов: Дхаммасангани (Компендиум дхарм), Вибханга (Классификации), Дхатукатха (Обсуждение элементов бытия), Пуггалапаннати (Описание индивидов), Катхаваттху (Предметы полемики), Ямака (Парные вопросы) и Паттханапакарана (Изложение причинных отношений). Менее известна абхидхарма сарвастивадинов, которая, однако, представляет собой значительную философскую традицию. Японский буддолог Р.Фукухара предложил хронологическую схему санскритских текстов сарвастивадинской абхидхармы (с 3 в. до н.э по 1 в. до н.э.), которая открывается наиболее древними текстами – Сангитипарьяя (Порядок рецитации) и Дхармаскандха (Компоненты буддийского учения), а завершается Джнянапрастханой (Установление познания). Последний из этих текстов, приписываемый Катьяянипутре, посвящен сотериологии; две его части включают «благоприятные» и «неблагоприятные» факторы сознания и бытия индивида.
В 1–2 вв. начинает оформляться корпус авторитетных текстов буддизма махаяны (букв. «широкая колесница» – в противоположность вышерассмотренным школам, которые махаянисты называли хинаяной – «узкой колесницей»), восходящего уже к реформам махасангхиков, прежде всего в виде цикла Праджняпарамиты, в которых центральными становятся такие понятия классического буддизма, как «бодхисаттва», «природа будды» или «пустотность» вещей (шуньята). В 3 в. до н.э. намечается первый раскол в джайнской общине, вызванный демаршем знаменитого старца Бхадрабаху, а в 1 в. н.э. оформляется схизма шветамбаров («одетые в белое») и дигамбаров («одетые сторонами света»), которые также делятся на несколько групп. Среди брахманистских течений выделяется санкхья, которая сама разветвляется на несколько школ, а косвенные свидетельства позволяют говорить о начальных стадиях вайшешики, разрабатывавшей натурфилософию, ньяи, разрабатывавшей топики полемического дискурса, а также мимансы и веданты, специализировавшихся на экзегезе текстов Ведийского корпуса – первая в «разделе действия» (кармаканда) и изучении ведийской дхармы, вторая в «разделе познания» (джнянаканда) – в истолковании монистического учения о Брахмане как абсолютном начале всеединства.
Отчасти дискуссии настиков и астиков продолжают проблематику шраманского периода. Махабхарата свидетельствует о полемике фаталистов ориентации адживиков, а также прямо противоположного направления «окказионалистов», настаивавших на случайном, беспричинном появлении всех феноменов и внешнего мира и сознания, c одной стороны, и брахманистов, отстаивавших значимость и результативность человеческих действий – с другой. Далее, брахманистской позиции «активизма» противопоставляются, наряду с фаталистами, и те, кто считал, что все происходит спонтанно, по «собственной природе». При этом к фаталистическим учениям причисляется ишвара-вада (учение о Божестве как причине мира), ибо ее сторонники считали, что Божество предопределяет все человеческие действия и их последствия. Тот же источник не оставляет сомнения в том, что брахманисты вынуждены были принять вызов материалистов, отрицавших духовное начало-дживу (по причине его невоспринимаемости) и считавших его, подобно шраманским натуралистам, идентичным телу – брахманисты подвергали сомнению тезис о тождественности воспринимаемого сущему как таковому и отстаивали необходимость управления бессознательным телесным составом со стороны мыслящего внетелесного начала. «Ортодоксальные» философы вынуждены были действовать и на другом фланге, защищая учение об Атмане от буддистов, считавших излишним вводить его для объяснения реинкарнации. Санкхьяик Панчашикха возражал на это, что без допущения перманентного Атмана трудами одного существа должно будет (исходя из буддийского представления о «всекинетичности» сущего) воспользоваться другое, которое вынуждено будет расплачиваться и за чужие проступки.
Все буддийские школы были солидарны в своем неприятии той квази-персоны (пудгала), которую ватсипутрии ввели для объяснения единства индивидуального опыта и реинкарнации (под влиянием, вероятно, и только что представленных аргументов брахманистов), не без основания усматривая здесь попытку восстановить концепцию Атмана, несовместимую с самими основами учения Будды. Другой пункт внутренних расхождений был связан с классификацией дхарм. Всего было принято насчитывать их 75, но наряду с обусловленными дхармами (санскрита) буддисты оставляли все же место и для нескольких необусловленных (асанскрита): сарвастивадины, тхеравадины и, вероятно, дхармагуптаки признавали таковой только нирвану, тогда как другие школы также пространство, путь к освобождению (марга) и некоторые другие реалии. Некоторые школы, в частности вибхаджьявада и дхармагуптака, признавали особый статус и за «силами», которые ответственны за соединение дхармических потоков в те или иные индивиды. Желая обеспечить логическое пространство для действия закона кармы, махасангхика и дхармагуптака признавали, кроме пяти дхармических групп-скандх, еще особую субтильную материю (авиджняпти), отвергаемую рядом других буддийских школ. Вместе с тхеравадинами они отказывались признавать, что существует промежуточное реинкарнационное состояние между двумя воплощениями, тогда как некоторые школы его признавали. Далее, махасангхика, махащасака и андхака различали активные страсти (парьявастхана) и сопутствующие им тенденции сознания (анушая), тогда как другие не усматривали между ними принципиальных различий, а ватсипутрия с махасангхикой подчеркивали, что только первые связаны непосредственно с мыслью-намерением. Наконец, буддисты расходились и в трактовке самого познавательного процесса: махасангхика наряду с некоторыми другими школами уподобляла познание светильнику, освещающему не только предметы, но и самого себя, с чем некоторые школы не соглашались, а также, вопреки большинству, утверждала, что одновременно могут возникать разные виды чувственного познания (например, зрительное и тактильное).
Брахманистские дискуссии проходили между различными философскими направлениями и между школами внутри направления. К первым относится противостояние санкхьяиков и вайшешиков в трактовке причинности: первые акцентировали предсуществование следствия в своей причине, вторые – его новизну в сравнении с последним. Есть все основания предполагать, что расхождения между санкхьяиками и ведантистами по вопросу о «количестве души» также восходят уже к этому периоду: первые настаивали на множественности Атмана, вторые – на его единственности. Но далеки от единства были санкхьяики и ведантисты и сами по себе. Школы санкхьи, которые в рассматриваемый период были исключительно влиятельными, расходились в предлагавшихся им списках начал мироздания и индивида (таттвы) и в признании в качестве таковых отдельных эонов Первоматерии-Пракрити (мыслившейся единством трех ноуменов-гун – начал просветленности, активности и инертности в мире), а философ Паурика подверг сомнению даже основной «догмат» санкхьяиков – учение о единствености Пракрити, – допустив ее множественность. Брахма-сутры свидетельствуют о расхождении ведантийских школ в связи с трактовкой отдельных речений Упанишад: например, некоторые полагали, что в них идет речь об индивидуальном Атмане, тогда как «ортодоксальные» считали, что в этих пассажах подразумевается Абсолют. Видимо, к концу этого же периода относится и появление ведантистов, которые сомневались в том, соответствует ли последовательно проведенный монизм основам религии и этики (в частности, вменяемости индивиду его поступков и проступков).
Оформленные школы
Классический период индийской философии (2–5 вв.) – эпоха начального системостроительства, осуществившегося в формировании базовых текстов у джайнов, а также в школах буддистов и брахманистов.
Ко 2 в. можно отнести Вайшешика-сутры (в десяти разделах, каждый из которых содержит по две главы), приписываемые полулегендарному философу Канаде (Улука), которые представляются наиболее древними из всех основных текстов брахманистов.
Почти одновременно с ними или чуть позднее создаются самый объемный базовый текст брахманистов – Миманса-сутры, разделенные на 12 частей и содержащие 2621 сутру; это собрание сутр, приписываемое учителю Джаймини, посвящено истолкованию ведийских ритуальных предписаний общего и частного характера.
Во 2–3 вв. Умасвати составляет Таттвартхадхигама-сутру (Сутра постижения значения категорий), принимаемую обеими джайнскими конфессиями.
Ко 2–3 вв. следует отнести и базовый текст важнейшей философской школы буддизма махаяны мадхьямики – Мулямадхьямика-карику Нагарджуны (Cтихи, основополагающие для учения о срединном пути) – 447–449 (учитываются текстовые вариации) стихов, распределенные по 27 главам: текст посвящен преимущественно критике основных общеиндийских и классических буддийских философских понятий, раскрывающей «пустотность» (шуньята) эмпирической реальности и тех «каркасов», на которых основывается ее познание.
По преобладающему мнению современных индологов, Ньяя-сутры, приписываемые философу Готаме, прошли несколько стадий кодификации: ко времени Нагарджуны (подвергающего критике систему категорий ньяи) были созданы по крайней мере разделы I и V, которые вместе можно рассматривать как своего рода учебник по теории аргументации, а также, возможно, и раздел II; два других раздела сутр, посвященные «предметам познания», были присоединены к ним примерно в 3–4 вв.
Не ранее этого времени следует, видимо, датировать и Брахма-сутры, или около 550 сутр веданты, традиционно приписываемые философу Бадараяне (на деле одному из учителей веданты-мимансы, как, вероятно, и Джаймини), в четырех разделах, каждый из которых делится на четыре части; во введении обосновывается познание Брахмана как причины мира.
К 4 в. относится основополагающий текст второго по значимости направления махаяны – виджнянавады-йогачары. Философы этого направления отрицали существование внешних вещей вне нашего сознания, мыслили «аккумулированное сознание» в качестве Абсолюта и разработали особую иерархию йогической практики, которая изложена в Мадхьянта-вибханга-сутре (Сутра о различении срединного и крайностей), приписываемой философу Асанге в «соавторстве» с бодхисаттвой будущего мира Майтреей.
К 4 в. относится и приписываемые Патанджали Йога-сутры в четырех разделах. Появление этих сутр было отчасти стимулировано и успехами буддийской йоги – только что рассмотренной школы йогачаров, которым брахманистская традиция противопоставила «ортодоксальную» кодификацию йоги (в последнем разделе содержится как раз полемика с йогачарами), а отчасти стремлением йогинов обособиться от санкхьи.
Завершает период базовых текстов Санкхья-карика Ишваракришны (4–5 вв.), представившего «ортодоксальную» версию санкхьи. Санкхья-карику, содержащую от 69 до 73 стихов (у различных комментаторов), написанных «научным» размером арья, можно считать уникальным опытом сжатого изложения доктрин философской системы в поэтической форме. Тот факт, что древнейшая философская традиция смогла представить базовый текст позднее остальных, притом не в виде нормативного жанра сутр, по крайней мере частично объясняется разногласиями среди санкхьяиков, о которых, как и о буддистах, сообщается, что они к эпохе Ишваракришны разделились на 18 школ.
Значение базовых текстов заключалось в «записи» основных доктрин кодифицируемых философских традиций, которые должны были составить основание дальнейшей комментаторской экзегезы. Отчасти она начинается уже в этот период: еще ранее автокомментария Умасвати к его сутрам появляется Махавибхаша (Великое истолкование) – истолкование абхидхармического сарвастивадинского текста Джнянапрастхана, – созданная в первой половине 2 в. во время третьего собора сарвастивадинов под эгидой царственного покровителя буддизма Канишки. В 5 в. Буддагхоса комментирует основные части всей палийской Типитаки. Ньяя-бхашья Ватсьяяны – основополагающий комментарий к Ньяя-сутрам – также не могла быть написана позднее 4–5 вв. (Ватсьяяна ссылается и на предшествовавших ему толкователей сутр ньяи), так как с ней полемизирует Дигнага (5–6 вв.). Едва ли не самые ранние философские трактаты принадлежали джайну Кундакунде (2–3 вв.): в трехчастной стихотворной Правачана-саре (Суть наставления) он суммирует основы учения дигамбаров, начиная с изложения общемировоззренческих положений джайнизма, продолжая учением о трех категориях и завершая характеристиками истинного джайна. В Панчастикаясара (Суть учения о пяти субстанциях) даются нормативные характеристики всем субстанциям, признаваемым в раннем джайнизме, – душе, материи, условиям движения и покоя и пространству. Другое важное произведение этого периода в жанре трактатов – Чатухшатака (Четырехсотстишье) последователя Нагарджуны Арьядэвы (3 в.), где разъясняются концепции «пустотности» и стратификация уровней истины, подвергаются критике основные противники буддизма – вайшешики и санкхьяики – и выявляется стратегия реализации истинно сущего посредством разрушения ложных идей. Основоположные для развития йогачары трактаты пишут братья Асанга (4 в.) и Васубандху (4–5 вв.). Раннее произведение Васубандху Абхидхарама-коша (Сокровищница Абхидхармы), обобщающее абхидхармическую традицию сарвастивадинов, содержит 613 стихов, сопровождаемых прозаическим комментарием автора в девяти разделах, и является важнейшим источником по философии саутрантики. Можно предположить, что трактат Асанги Махаяна-санграха (Компендиум учения махаяны) отчасти стимулировал и соперничавших с махаянистами тхеравадинов к составлению аналогичного компендиума по основным разделам буддийского учения: речь идет о Висуддхимагге (Путь очищения) упомянутого Буддхагхосы. К философским трактатам следует отнести и Вакьяпадию (О речи и слове) великого грамматиста Бхартрихари (5 в.), впервые изложившего ведантийскую доктрину шабда-брахман (Брахман как Слово), по которой мир рассматривается в виде иерархии объективаций трансцендентной Речи (пара вач). Дигнага осуществил реформу традиционной индийской логики в рамках идеализма йогачары и стал основателем целой его школы – «дискурсистов» (праманики), опиравшейся на его Прамана-самуччаю (Компендиум источников знания), Ньяяправешу (Введение в логику), Аламбанапарикшу (Исследование опоры сознания) и ряд других работ (сохранившихся преимущественно в тибетских переводах).
Ранняя схоластика
Раннесхоластический период индийской философии (5–9 вв.) – эпоха составления основных нормативных комментариев к базовым текстам, а также «авторской» литературы, в результате чего кодифицированные на предыдущей стадии школы становятся «полными» философскими системами – даршанами. Индийская философия знает три основных комментаторских жанра: комментарии учебного типа, предназначенные для освоения адептами той или иной системы под руководством наставников; комментарии, преследовавшие целью дать нормативную трактовку базовых текстов для самих наставников; комментарии теоретические – разрабатывавшие на основании базовых текстов новые или по-новому сформулированные доктрины. Трактаты распределялись на два класса – некоторые из них выполняли задачу свободного (не буквального) комментирования предыдущих текстов, другие представляли собой «монографические» исследования отдельных философских проблем.
Джайнская схоластика представлена многочисленными комментариями (как прозаическими, так и стихотворными) к сочинениям Кундакунды, сутрам Умасвати, текстам шветамбарского и дигамбарского канонов, а также специальными трактатами и компендиумами на джайнском пракрите и санскрите. Среди наиболее авторитетных дигамбарских комментариев сутр Умасвати – Сарвартхасиддхи Пуджьяпады (6 в.) и Гандхахастимахабхашья Самантабхадры (7 в.), вступительная часть которого, Аптамиманса, была посвящена разработке диалектической логики сьядвада, по которой любая предикация может быть корректна лишь контекстно и все ошибки связаны с абсолютизацией того или иного контекста. Акаланка (7 в.) комментировал и Умасвати и Самантабхадру, составив также три трактата по диалектической логике. Сиддхасена Дивакара (от 4 до 8 вв.), комментировавший Умасвати, применил методологию сьядвады к описанию субстанций, качеств и проявлений и составил трактат Ньяяватара (Введение в логику), где систематизировал источники знания. Шветамбару Харибхадре (8 в.), помимо многочисленных трактатов и комментариев (в том числе даже к Прамана-самуччае основателя буддийской школы логики Дигнаги), принадлежит первый в истории индийской философии компендиум Шаддаршанасамуччая, в котором джайнская философия излагается наряду с другими основными системами. Амритачандра (9 в.) создал санскритские версии пракритских оригиналов Кундакунды и комментариев к его основным произведениям. Его современник Видьянанда, защищавший джайнизм от мимансака Кумарила Бхатты, комментировал и Умасвати и Акаланку, составив также несколько гносеологических трактатов. Дигамбар Немичандра (9 в.) известен двумя стихотворными трактатами: в краткой Дравьясанграхе исследуется основные субстанциальные системы – душа и не-душа, «освобождение», его условия и причины; в очень подробных калькуляциях и описаниях тысячестишья Панчасанграхи – учение о душе, кармическая материя, космология и натурфилософия, а также природа и типология знания.
Буддийская школа йогачары-виджнянавады комментировала сочинения прежде всего двух своих главных учителей. Дхармапала и Стхирамати (оба 6 в.), истолковывали Компендиум Абхидхармы Асанги, приписываемую ему Махаянасутраланкару, а также Абхидхармакошу, Двадцатистишье и Тридцатистишье Васубандху. Дхармапала, кроме того, истолковывал Исследование объекта Дигнаги и сочинения мадхьямика Арьядэвы, Стхирамати – карики Нагарджуны. Продолжателем идей Дигнаги стал Дхармакирти (7 в.), который в Праманаварттике (Определение учения об источниках знания), Праманавинишчае (Уточнение источников знания), Ньяябинду (Капля логики) и четырех других трактатах уточняет и модифицируют логическую терминологию Дигнаги, определения, учение о логических ошибках, предлагает собственную интерпретацию трехаспектности среднего термина. Ньяябинду, в которой поэтапно рассматриваются чувственное восприятие, умозаключение-для-себя и умозаключение-для-других (силлогизм), комментировал Дхармоттара (9 в.), Обоснование чужой одушевленности (сохранившееся только в тибетском переводе) – Винитадэва (8 в.). К 9 в. завершилось разделение йогачары на два направления – последователей Асанги («следующие преданию») и Дигнаги («следующие логике»).
Еще раньше, в 6 в., произошло разветвление мадхьямики. Буддхапалита, комментировавший карики Нагарджуны, основал течение прасангики, задачи которой носили преимущественно деструктивный характер – сведение к абсурду положений оппонентов мадхьямики (он же разрабатывал обоснование «бес-сущностности» всех вещей). К тому же направлению принадлежали Чандракирти (7 в.), составитель знаменитого комментария к карикам Нагарджуны Прасаннапада (Яснословесное толкование), в котором он демонстрирует редкую (вопреки названию) диалектическую изощренность, цитируя по ходу дела множество не дошедших до нас буддийских работ, и собственного трактата Мадхьямакаватара (Введение в мадхьямику), где специально анализируются два уровня истины, а также систематизатор учения махаяны и поэт-мистик Шантидэва (7–8 вв.). Современник Буддхапалиты – Бхававивека, основатель сватантрики, признавал существование некоторого внешнего объекта познания и использовал ряд идей Дигнаги. В 8 в. произошло деление сватантрики – на сторонников саутрантики и йогачары. Среди последних выделяются Шантаракшита, автор стихотворного трактата Таттвасанграха (Компендиум категориальных понятий), где он излагает, а затем опровергает 26 ключевых понятий индийской философии (начиная с Пракрити санкхьяиков), и его комментатор Камалашила, написавший также руководство по «постепенному совершенствованию» и подвергший критике виджнянаваду и знаменитое учение чань (за последнее ему пришлось заплатить жизнью в Тибете).
К этой эпохе относится и единственный базовый текст чарваков-локаятиков Таттвопаплавасинха (Львиное нашествие на все принципы), созданный Джаяраши приблизительно в середине 7 в. В нем отрицается значимость не только умозаключения, но даже и чувственного восприятия. «Негативная диалектика» Джаяраши в немалой степени напоминает мадхьямиковскую, с тем, однако, различием, что мадхьямики подвергали критике средства и объекты философской рациональности, подчеркивая значение того «иррационального остатка» познания, который и соответствует постижению Абсолюта.
Среди базовых текстов индуистских даршан наиболее интенсивно обрастает комментариями Санкхья-карика, на которую уже в 6–9 вв. было составлено не менее 8 истолкований. Если Санкхья-карика-бхашья Гаудапады относится к классу нормативных комментариев, то Юктидипика (Светильник аргументации) – к теоретическим; ее анонимный автор реконструирует учения предшественников Ишваракришны и, начиная с истолкования уже первой карики, задается целью выявить все теоретически возможные возражения против санкхьяиков, чтобы обстоятельно на них ответить. В дальнейшем он уделяет значительное внимание полемике с буддистами, а также с ведантистами и вайшешиками. В Юктидипике систематизируются и 11 признаков нормативной философской науки-шастры.
В 6 в. создается основополагающий комментарий к сутрам йоги – Йогасутра-бхашья Вьясы. Вьяса предлагает пятеричную схему уровней сознания, развивает вариант теистической доктрины, обосновывая непревзойденность Божества-Ишвары тем, что существо более могущественное должно быть им же самим и что не может быть кого-либо равного ему, а также что цель Ишвары – приносить совершенно бескорыстно пользу другим. Позиция буддийского идеализма несостоятельна, по Вьясе, поскольку один и тот же объект отражается различно ориентированными сознаниями и встает вопрос о том, каким именно из них он «сконструирован» (если все они в этом отношении «равноправны»). Единственный выход из этого затруднения – в признании того, что сами модусы (букв. «пути») существования объекта и познания разнородны. Объективность внешних вещей обосновывается их активностью: подобно магниту, они притягивают к себе сознание.
Наиболее заметными событиями в истории вайшешики были трактат Чандрамати (5–6 вв.) Дашападартхашастра (Учение о десяти категориях), автор которой добавляет к шести основным категориям четыре новых, а также Падартхадхармасанграха (Компендиум категорий и свойств) Прашастапады (6 в.), которая была «привязана» к Вайшешика-сутрам, но фактически вполне самостоятельное сочинение. Прашастападе принадлежит весьма заметный вклад в логику, теорию познания и натурфилософию; он же развивает деистическую доктрину, заставляя Ишвару (сообразуясь с законом кармы) в начале каждого мирового периода воздействовать на атомы, из которых складываются протяженные вещи.
В ньяе создается комментарий к комментарию Ватсьяяны к Ньяя-сутрам: Ньяя-варттика Уддьотакары (6–7 вв.), который подробнейшим образом систематизирует темы и доктрины ньяи в постоянной полемике с ее оппонентами, прежде всего с буддийской школой Дигнаги, который в свое время критиковал положения Ватсьяяны. Для схоластического мышления Уддьотакары характерна система развернутых классификаций: он различает две задачи человеческой жизни – удовольствие и прекращение страданий; 21 «опору» страдания; видимое и невидимое конечное благо; два вида «освобождения»; 6 видов связи чувства и объекта, составляющей основу восприятия (в которых варьируются сочетания внешнего контакта и внутреннего – <
|
|
|
