Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Пубертат и его эффекты

В 14 лет мое тело как будто взбесилось.

Яков Вассерман

Половое созревание (пубертат) в популярной литературе часто отождествляют с созреванием половых желез (гона‑дархё), главными функциональными признаками которого считают менархе (начало регулярных менструаций) у девочек и эякулярхе (начало эякуляций, первое семяизвержение) у мальчиков. Однако активации гонад предшествуют активация гипофиза и созревание надпочечников (адренархе), которое происходит между 9‑ю и 10‑ю годами. Стероидные гормоны коры надпочечников ответственны за начинающееся оволосение лобка, стимулируют скачок в росте, активизацию функций кожных жировых желез (отсюда юношеские угри, так называемые прыщи), увеличение наружных половых органов и появление специфических телесных запахов. Эти процессы оказывают существенное влияние на эмоции, психику и социальное поведение детей, включая появление у них сексуально‑эротических интересов. Недаром первые сексуально‑эротические чувства и влюбленности возникают у мальчиков и девочек около 10 лет, еще до созревания гонад.

Средний возраст менархе колеблется сейчас в разных странах и средах от 12,4 до 14,4 лет, а эякулярхе – от 13,4 до 14 лет. В последние сто лет возраст полового созревания подростков, особенно девочек, почти повсеместно заметно снизился. Иногда половое созревание происходит явно преждевременно. Первое и пока единственное в мире национально‑репрезентативное исследование, проведенное в Дании на базе данных с 1993 по 2001 г. (Juul et al., 2006), показало значительно увеличение числа случаев преждевременного полового созревания девочек. У мальчиков такие случаи встречаются гораздо реже, в среднем они завершают пубертат приблизительно в том же возрасте, что и раньше, но его первые признаки все чаще появляются уже в 8‑12 лет.

По данным репрезентативного опроса 14‑17‑летних немецких школьников, за последние 25 лет возраст полового созревания обоих полов заметно снизился. В 1980 г. до 14 лет первую эякуляцию пережили 69 % мальчиков а в 2005‑м – 83 %, а до 12 лет – соответственно 7 и 16 % (Youth Sexuality, 2006).

Вопреки мнению, что все определяется «хорошим питанием», ускоренное протекание пубертата больше характерно для социальных низов.

Сроки начала и завершения полового созревания, как и формы его протекания, индивидуально‑изменчивы. Преждевременное (существенно опережающее статистическую норму) половое созревание порождает серьезные медико‑социальные проблемы, к которым ни дети, ни родители не готовы. А поскольку гормональные сдвиги могут на несколько лет опережать появление телесных признаков, по которым родители привычно определяют степень половой зрелости своих отпрысков, они не могут своевременно осознать проблему и обратиться за профессиональной помощью. Между тем маленькие мальчики еще не обладают достаточным самоконтролем, что бы вы им ни говорили, все приятное кажется им хорошим. Поэтому они легко вовлекаются в опасные ситуации, которых старший подросток мог бы избежать.

В последние годы сильно изменились научные представления о психологических коррелятах и последствиях пубертата.

Лонгитюдные исследования 1960‑1970‑х годов, обзор которых я представил советским читателям в своем учебнике психологии юношеского возраста (Кон, 1979), показывали, что ранний пубертат неблагоприятен для девочек, но выгоден для мальчиков.

Поскольку взрослые и сверстники воспринимают мальчиков‑акселератов как более зрелых, им легче завоевать положение и статус. Большинство лидеров в старших классах выходят из них, ретарданты же (отстающие в развитии) кажутся окружающим «маленькими» не только в физическом, но и в социально‑психологическом смысле. Ответной реакцией на это могут быть инфантильные, не соответствующие возрасту и уровню развития мальчика, поступки, преувеличенная, рассчитанная на внешний эффект и привлечение к себе внимания активность или, наоборот, замкнутость, уход в себя.

Сопоставление поведения детей от 5 до 16 лет с их внешностью и физическим развитием в рамках Калифорнийского лонгитюда (OaklandGrowthStudy и BerkeleyGuidanceStudies) показало, что рослые мальчики держались более естественно, меньше рисовались, требовали к себе меньше внимания и были намного послушнее, чем их низкорослые ровесники, хотя с возрастом связь между ростом и послушанием уменьшалась, сходя к 15–16 годам на нет. Максимальная разница между акселератами и ретардантами в степени «показного» поведения и сдержанности наблюдалась в 11–13 лет, когда акселераты вступали в период скачка в росте. Эти различия сохранялись и в юности. Обследование двух групп 17‑летних юношей показало, что ретарданты чаще акселератов испытывают чувство неполноценности, считают себя отвергнутыми и подавленными родителями; устойчивая потребность в опеке сочетается у них с подростковой мятежностью, жаждой автономии и освобождения от внешнего контроля. По данным Лейпцигского лонгитюда, у 13‑летних мальчиков‑ретардантов жалобы на трудности невротического порядка встречались гораздо чаще (у 58 %), чем у средних подростков (у 37 %) и у акселератов (12 %). У многих мальчиков позднее половое созревание коррелирует с ухудшением настроения, меньшими учебными достижениями, пониженным самоуважением и чувством счастья (Susman, Rogol, 2004).

Впрочем, некоторые авторы говорили, что оценивать раннее созревание в целом как благоприятный, а позднее – как неблагоприятный фактор развития мальчиков нельзя. Рано созревающий мальчик имеет в своем распоряжении меньше времени на то, чтобы консолидировать самосознание и волю, которые нужны, чтобы выдержать связанные с гормональными и физиологическими сдвигами испытания пубертатного периода, как бы положительно эти сдвиги ни воспринимались. Как писал Гарольд Пескин (1973), мальчик‑акселерат, будучи к началу полового созревания хронологически и психологически моложе своих поздносозревающих сверстников, испытывает тревогу по этому поводу. Признание, которое он получает со стороны окружающих, уменьшает эту тревожность, но одновременно вырабатывает у него устойчивую потребность в таком признании, чувство зависимости от группы, а также побуждает строже контролировать свои импульсы. Мальчик‑ретардант, имея длинный подготовительный период, может решать свои проблемы более гибко. Следы этих различий иногда можно обнаружить и у взрослых. Бывшие акселераты, обследованные после 30 лет, имели более высокие показатели по доминантности (напористость, стремление и способность главенствовать), социальной приспособленности и производимому хорошему впечатлению, тогда как у ретардантов наблюдалось больше психоневротических симптомов. Зато акселераты оказались более конформными и «приземленными», а ретарданты – психологически более тонкими и восприимчивыми.

Новейшие исследования, в том числе лонгитюдные и популяционные, подтвердили, что влияние темпа полового созревания неоднозначно не только для девочек и мальчиков, но и для разных мальчиков (Graber, 2004).

В лонгитюдном исследовании 236 девочек и 215 мальчиков из 451 семьи, которых ежегодно интервьюировали в течение четырех лет, ученые сопоставили особенности протекания пубертата и психологические свойства подростков с 7‑го по 10‑й класс (Ge, Conger, Elder, 2001). При этом они разграничили два понятия: «пубертатный статус» (степень физического созревания или уровень достигнутого физического развития‑допубертатный, находящийся в середине пубертата и постпубертатный статус) и «пубертатное время», или «темп пубертата» (timing) – происходит ли этот процесс вовремя, раньше или позже, чем у других детей того же пола и возраста. Выяснилось, что психологические эффекты этих двух факторов могут не совпадать друг с другом. Поскольку многочисленные предшествующие исследования показали, что пубертатный эффект у мальчиков проявляется главным образом в виде агрессии, вспышках гнева или раздражительности, исследователи разграничили два ряда индикаторов: 1) симптомы интернализованного дистресса (чувство депрессии, тревога, телесные недомогания, нарушения сна и т. п.) и 2) экстернализованные чувства враждебности (желание что‑то разбить, поссориться и т. п.). Кроме того, мальчиков опрашивали о произошедших с ними в течение года травматических, стрессовых событиях, например: переживали ли они смерть кого‑то из членов семьи, исключение из школы, потерю близкого друга и т. п. – всего 43 события. Это позволило представить достаточно полную и сложную картину психосоциального развития подростка. Выяснилось, что мальчики, которые в 7‑м классе были физически лучше развиты, чем их ровесники, в 8‑10‑х классах обнаружили больше экстернализованной враждебности и интернализованного дистресса, причем эта симптоматика непосредственно связана с возрастом их полового созревания, даже при выравненных показателях психологических трудностей в 7‑м классе. Иными словами, представление о благоприятном воздействии раннего полового созревания на мальчиков вызывает сомнения.

Исследование более 4 000 подростков моложе 15 лет в рамках Национального лонгитюдного исследования AddHealth показало, что рано созревающие мальчики и девочки чаще вовлекаются в различные рискованные сообщества и виды деятельности (Halpernetal., 2007). Напротив, 39‑летний лонгитюд (TermanLife‑CycleStudy) жизни 460 мужчин показал, что мальчики, опередившие своих ровесников по темпу полового созревания, сделали более успешную карьеру и больше удовлетворены своими браками. По курению и употреблению алкоголя они от своих ровесников не отличаются (Tagaetal., 2006).

Поскольку пубертат – чрезвычайно важный психофизиологический и социальный процесс, то любые отклонения от нормативного, статистически среднего сталкивают подростков с теми или иными трудностями, преодоление которых зависит как от психобиологических процессов, так и от специфических стрессоров (жизненных событий, вызывающих стресс) и от того, как подросток и окружающие на эти стрессоры отреагируют. Это побуждает психологов конкретизировать исследовательские вопросы.

Если говорить о телесном облике, то рано созревающие мальчики, телосложение которых больше соответствует идеалу маскулинности и способствует спортивным достижениям, определенно имеют преимущества перед ретардантами (McCabe, Ricciardelli, 2004). Ретарданты чаще испытывают недовольство своим телом и вовлекаются в рискованные диеты и физические упражнения, чтобы это исправить. Поздно созревающие мальчики также больше склонны заниматься соревновательным спортом и вообще «зацикливаться» на спорте, чем мальчики, обладающие атлетическим телом от природы (у девочек картина обратная: тело поздно созревающих девочек больше соответствует идеалу фемининности).

Многие поведенческие сдвиги, происходящие в период полового созревания и поэтому приписываемые пубертату, непосредственно с половыми гормонами не связаны. Психофизиологи предполагают, что организационный эффект пубертатных гормонов уменьшается с возрастом (Schulz, Sisk, 2006), поэтому их влияние на рано созревающих мальчиков (например, готовность к принятию риска) сильнее, чем на созревающих поздно (Steinberg, 2008). Тем более что гормональные факторы усиливаются социальными: младшие подростки значительно чувствительнее к мнению окружающих, чем старшие.

Рано созревающие мальчики чаще вовлекаются в девиантные и противоправные действия, причем темп полового созревания влияет на агрессивность и проблемное поведение подростка сильнее, чем его хронологический возраст (это верно как для мальчиков, так и для девочек) (Graber, 2004).

Наличие связи между ранним половым созреванием и проблемным поведением установлено не только у белых американцев, но и у афроамериканских и мексикано‑американских подростков – все три группы обнаружили повышенный уровень как насильственной, так и ненасильственной преступности. По мнению авторов, эти данные лучше согласуются с теорией равной доступности сверстников (рано созревающие подростки имеют больше возможностей примкнуть к старшим товарищам), чем с теорией рассогласованности между стимулируемой тестостероном агрессией и социально‑когнитивными факторами развития (Cota‑Robles, Neiss, Rowe, 2002). Это значит, что рано созревающие мальчики требуют к себе повышенного внимания и в каком‑то смысле составляют группу риска.

Неоднозначно влияние пубертата и на сексуальное поведение подростков. Большое панельное (повторенное через два года) исследование, сочетавшее анкетный опрос 1 400 американских подростков от 11 до 15 лет с гормональными измерениями, показало, что повышение секреции андрогенов в период пубертата помогает объяснить сексуальную мотивацию, внутренние сексуальные состояния и некоитальное сексуальное поведение девочек и мальчиков, а также возраст сексуального дебюта у мальчиков, причем эти эффекты в значительной мере являются биологическими. Однако чувства и сексуальное поведение подростка зависят не только от темпа его собственного созревания, но и от многих других факторов.

Сравнение объективных данных врачебного осмотра 7,5 тысяч американских подростков с результатами интервьюирования показало, что хотя возраст, когда подростки начинают ухаживать за девочками и назначать свидания, статистически связан с уровнем их индивидуального полового созревания, он еще больше зависит от хронологического возраста. Подростки начинают ухаживания не столько вследствие внутреннего «сексуального напряжения», обусловленного половым созреванием, сколько в соответствии с культурными нормами своей социально‑возрастной группы, которые диктуют им: «Надо ухаживать! Пора влюбляться!»

Сроки полового созревания и уровни сексуальной активности подростков сплошь и рядом не совпадают.

Например, при обследовании (Ямпольская, 1999 г.) 1 000 учащихся московских ПТУ (средний возраст 15,5 лет) каждый третий (31 %) из них имел показатели полового созревания ниже нормативных для мальчиков своего возраста, а 2,6 % подростков имели выраженную общую задержку физического развития. Большинство из них достигает нормального уровня развития только к концу профессионального обучения (средний возраст 18,5 лет). В то же время сексуальную жизнь учащиеся ПТУ начинают значительно раньше обычных школьников. По данным нашего опроса 1995 г., к 16 годам сексуальный опыт имели 44,1 % мальчиков‑школьников и 62,7 % учащихся ПТУ. Подобная тенденция – подростки из бедных и менее образованных семей позже созревают, но раньше начинают сексуальную жизнь – наблюдается и в других странах.

Чрезвычайно важна субъективная сторона дела: как сам подросток воспринимает, переживает и оценивает пубертатные события, такие как ночные поллюции и изменение своего телесного облика, подготовлен ли он к ним, вызывают ли они у него испуг или радость. Мальчик‑подросток вынужден заново оценивать, а иногда и переоценивать свою половую/ гендерную идентичность с точки зрения своего соответствия или несоответствия принятым в его среде представлениям о маскулинности. Мальчики, которые отстают в физическом развитии, испытывают беспокойство и с завистью смотрят на более маскулинных сверстников. Но бывает и обратное. Некоторые мальчики стесняются своих эрекций, возникающих в самых неподходящих ситуациях, им кажется, что все их замечают. Бестактные шутки и замечания взрослых или сверстников по этим поводам переживаются болезненно.

Хотя мальчики охотно говорят о сексе, многие из них более скрытны в этом отношении, чем девочки. Мальчики особенно стесняются собственной девственности. В одном американском исследовании (было опрошено 52 тысячи человек) молодые мужчины предположили, что девственников среди них только 1 %, а фактически таковых оказалось 22 %. В России в 1995 г., по данным нашего опроса, 22 % 19‑летних юношей еще не имели сексуального опыта. По данным международного опроса по единой анкете нескольких тысяч студентов от 18 до 24 лет в девяти странах мира – Австралии, Болгарии, Италии, Польше, России, Румынии, США, Франции и Японии (2003 г.), среди россиян к 20 годам оставались девственными 19,9 % юношей и 31,1 % девушек (Денисенко, 2006). Не зная этой статистики, такие мальчики считают себя белыми воронами и стыдятся этого.

Интересно изменение нормативных представлений о девственности. Для женщин ее сохранение всегда было значительно важнее, чем для мужчин. Отчасти такое представление остается и теперь, но изменился его смысл. Если многие молодые американки рассматривают свою девственность как подарок своему партнеру или возлюбленному, то юноши видят в ней стигму, от которой нужно скорее избавиться. Мысль, что друзья одобрили бы сохранение юношей девственности до брака, поддержали лишь 9,5 % опрошенных российских студентов (самая низкая цифра в международной выборке, в полтора раза ниже, чем у французов, и в 4 раза ниже, чем у американцев). Доля девушек, согласных с этим мнением, еще ниже – 5,4 %! Не удивительно, что парни торопятся с этой стигмой расстаться, даже если им не больно‑то и хочется.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒