Летние осы кусают нас даже в ноябре

- Отчего же ты плачешь?

- Оттого, что я один.

- Разве ты один?

- Я чувствую и живу так, будто я один.

(Ингмар Берн «Диалоги одиноких», Стокгольм, 1986 г.)

На сцене Марк, Елена и Йозеф. Долгая пауза. Какое продолжительное время все молчат.

МАРК. Знаешь, Сарра, Маркус не мог быть у тебя в прошлый понедельник, потому что в прошлый понедельник он был у Дональда.

ЙОЗЕФ. Да, это правда, в понедельник Маркус был у меня, он приехал к нам в воскресенье поздно вечером, а уехал рано утром во вторник, чтобы к одиннадцати часам успеть на поезд в Стокгольм.

ЕЛЕНА. Значит, по-твоему, я вру, Роберт?

МАРК. Я не хотел бы произносить таких резких слов, но согласись, тебе нужно как-то объяснить мне, что это за мужчина был в нашем доме в прошлый понедельник?

ЕЛЕНА. В прошлый понедельник у нас был Маркус.

МАРК. Дональд?

ЙОЗЕФ. Весь прошлый понедельник Маркус гостил у меня, и я прошу вас, давайте уже прекратим этот странный разговор.

МАРК. Но я должен выяснить, черт возьми! Я имею право знать, кто был у моей жены в мое отсутствие и почему ты мне врешь, Сарра?!

ЕЛЕНА. Я тебе не вру, Роберт, в прошлый понедельник у нас в доме гостил твой брат Маркус.

МАРК. Сарра, я прошу тебя прекратить, слышишь?! Из уважения ко мне, к нашему браку, я прошу тебя немедленно прекратить!

ЙОЗЕФ. Роберт, я думаю, нам всем стоит прекратить этот разговор, раз уж все зашло настолько далеко, и нет какого-то разумного решения этого вопроса…

ЕЛЕНА. Разумное решение вопроса есть.

Елена достает из кармана мобильный телефон.

ЕЛЕНА. Сейчас мы позвоним Маркусу и все узнаем.

МАРК. Господи, не сходи с ума, Сарра, зачем весь этот цирк, зачем втягивать в это дело бедного Маркуса, остановись, я прошу тебя?

Елена говорит по телефону.

ЕЛЕНА. Алло. Привет, Маркус. Это Сарра, здесь рядом твой брат Роберт, мне кажется, он хочет задать тебе какой-то вопрос, передаю ему трубку…Что? Нет, нет с вашей мамой все в порядке, Роберт сейчас сам все тебе объяснит.

Елена передает телефон Марку.

МАРК. Алло. Привет Маркус. Ха, ха. Кажется, летние осы кусают нас даже в ноябре. Как дела, старина? Что? У! Нет, нет. Мы тут просто не знаем, чем заняться. Нет, мы не дома, и с нами тут еще Дональд, мы тут втроем и мы, честно говоря, слегка задурили себе головы, и вот, кажется, теперь хотим задурить голову и тебе. Мама? Я разговаривал с ней, сегодня утром и она сказала, что еще не хочет возвращаться, так что я планирую забрать ее на следующей неделе, а она что, что-нибудь говорила тебе на этот счет? Ах, Сейлэнт! Ох, уж этот Сейлэнт, послушай Маркус, с тех пор как умер отец, не прошло и двух лет, а наша мать все чаще и чаще принимает у себя этого Сейлэнта. Я уверен, что ее желание остаться в пансионате до конца ноября связанно именно с этим. Кстати, Маркус, ты был у нас в гостях в прошлый понедельник, когда я как раз ездил к матери? Ага. Да?! Нет, почему же? Почему же она мне сказала об этом, но просто…? Фу. Значит, ты действительно в прошлый понедельник был у нас? Да нет же, все в порядке, я просто хотел уточнить потому что… Ну конечно, Сарра сказала мне…, просто…. Ну послушай…. Нет, нет, ничего…. Жаль, что нам не удалось повидаться, надеюсь в этот понедельник, ты снова к нам заедешь, договорились? Что? Ах, в этот понедельник ты собираешься навестить Дональда? Ага. Он тебя пригласил. А разве ты не был у него в прошлый понедельник, Маркус? Что?! Ах, черт побери, ну конечно! Прости, я не издеваюсь над тобой, просто я что-то сегодня действительно плохо соображаю. Нет, я не болен, Маркус. Все в порядке. Рад был тебя слышать, дорогой мой и до встречи в этот понедельник. Ах, да! Да, да, я забыл ты едешь к Дональду. Извини, если честно, то мы тут немного покурили, ну сам знаешь чего. Не могу говорить об этом по телефону…, ну сам знаешь, ну когда это покурят, то…, ну… ну это не простые сигареты, а сам понимаешь какие, в общем это не телефонный разговор…, ну ты кажется понял о чем я…, после этого еще начинают сильно смеяться, ха, ха

Марк начинает смеяться. Он смеется так, как будто он действительно накурился марихуаны.

МАРК (сквозь смех). Извини, Маркус…. мне сейчас трудно говорить, потому что я смеюсь…. Я передаю трубку Сарре….. пускай она тебе все объяснит….

Марк передает трубку Елене, и потихоньку успокаивается.

ЕЛЕНА. Да, Маркус. Ну, конечно, все в порядке. Просто мы слегка дурачимся вот и все. Да, да, все, правда, очень хорошо. Ты знаешь, своего брата он никогда не потеряет голову до конца. Мы любим тебя, рада была тебя услышать. До встречи, Маркус. И тебе привет от Дональда, он сейчас как раз машет тебе рукой. Обязательно передам. До свиданья, Маркус.

Елена убирает телефон в карман.

ЕЛЕНА. Тебе привет от Маркуса, Дональд.

Пауза. Елена и Марк смотрят на Йозефа.

МАРК. Что происходит, Дональд?

ЙОЗЕФ. Я не знаю.

МАРК. В каком смысле, ты не знаешь?

ЙОЗЕФ. Я не знаю, что мне сказать вам.

МАРК. Но, ты, наверное, должен объяснить нам, зачем тебе все это понадобилось?

ЙОЗЕФ. Понадобилось что, Роберт?

МАРК. Понадобилось все вот это, Дональд? Вся вот эта игра с Маркусом и его мифическим пребыванием в твоем доме в понедельник? Это не ведь просто какая-то там шутка, Дональд. Из-за тебя мы чуть не поссорились с Саррой…

ЕЛЕНА. Мы поссорились, Роберт.

МАРК. Что?

ЕЛЕНА. Ты сейчас сказал что «мы чуть не поссорились», а я хочу уточнить, что мы поссорились, Роберт.

МАРК. Ну, вот, тем более.

Пауза. Какое-то время все молчат.

МАРК. Ну, что ты молчишь, Дональд?

ЙОЗЕФ. Летние осы кусают нас даже в ноябре.

МАРК. Черт возьми, Дональд! Ты что решил сегодня, как следует поиздеваться над нами?! Дональд?!

Пауза. Марк успокаивается и смотрит на Йозефа с сочувствием.

МАРК. Тебе очень плохо, Дональд? Расскажи нам.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Понимаете, я устал. Я даже не знаю, как вам это объяснить. Я очень сильно устал, от всего того, что меня окружает. От всего, буквально от всего, что я вижу. Я устал от этих деревьев, от улицы за моим окном. Устал от моего окна, от штор на моем окне. От вида за моим окном. Я устал от птиц, пролетающих в небе и от их песен по утрам и вечерам. Я устал от завтрака, обеда и ужина. Устал от слов, от моей собаки, от моей жены, от того, что день постоянно сменяет ночь или наоборот. Я устал от газет от информации, устал от запаха мыла в нашем туалете, устал от улыбок своих соседей, устал от цвета стен в моем доме. Устал от слов, которые необходимо произносить каждый день. Устал от воды, которую нужно пить, чтобы не умереть от жажды. Я устал от всего, понимаете, от всего, что меня окружает и даже от того, что у меня внутри. Я устал от своего сердца, от своих легких и от всей своей крови, которая течет по моим венам. Но больше всего на свете я устал от самого себя, понимаете? Я даже не знаю, как это можно объяснить? Понимаете, я ведь всегда сам с собой, где бы я не оказался, я всегда здесь. И нет ни одной минуты, когда бы я мог хоть немного побыть без самого себя. И даже во сне, я все равно ощущаю свое присутствие. Я всегда сам с собой и я так устал от себя за все эти годы, что я больше не могу выносить собственного присутствия, но, к сожалению, с этим уже ничего не поделаешь, и я не знаю, как от себя избавиться, я уже думал о самоубийстве, но у меня не хватает смелости, и потом мне противно думать, что я буду похож на всех этих придурков поэтов и рок-музыкантов, которых я терпеть не могу, вроде этого Джима Морисона.

ЕЛЕНА. Джим Морисон не самоубийца, Дональд, он умер рано, но он умер своей смертью.

ЙОЗЕФ. Ну, причем тут это, вы ведь понимаете о чем я?

Пауза.

МАРК. Когда ты в последний раз посещал своего психотерапевта, Дональд?

ЙОЗЕФ. У меня нет и никогда не было никакого психотерапевта, я не из таких.

МАРК. Не из каких, Дональд?

ЙОЗЕФ. Не из таких, которые ходят к психотерапевтам.

МАРК. А что плохого в том, чтобы иногда посещать психотерапевта? Мне кажется, если бы ты, Дональд, хоть иногда посещал психотерапевта, то ты не испытывал бы таких проблем, которые ты испытываешь сейчас. Потому что хороший психотерапевт, всегда сможет посоветовать тебе, что нужно делать, чтобы не уставать от пения птиц за окном. Понимаешь о чем я?

ЙОЗЕФ. Я не болен, Роберт. Я прекрасно знаю о том, что я не болен.

МАРК. Хорошо, ну а кто-нибудь еще знает об этом кроме тебя?

ЙОЗЕФ. Конечно. Моя жена знает, что я не болен. Мои дети знают, что я не болен. Твой брат Маркус знает, что я не болен.

МАРК. Кстати, о Маркусе. Для чего ты придумал всю эту историю с Маркусом, Дональд?

ЙОЗЕФ. Я не знаю, Роберт. Я очень сильно устал, разве ты не слышишь, что я тебе говорю?

Пауза. Какое-то время все молчат.

МАРК. Похоже, что тебе действительно необходимо поговорить с хорошим психотерапевтом, Дональд. Я мог бы порекомендовать тебе одного очень хорошего психотерапевта. Действительно очень, очень хорошего.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Роберт, я хочу сказать тебе, что Маркус не был у вас в прошлый понедельник, потому что он был у меня. Он, правда, был у меня, Роберт.

МАРК. Перестань, Дональд. Я совсем не сержусь на тебя, я вижу, что с тобой, правда, не все в порядке, и я хочу помочь тебе. Давай я прямо сейчас позвоню своему знакомому психотерапевту, и вы договоритесь о встрече?

ЙОЗЕФ. Ох, Роберт, Роберт! Я бы очень не хотел втягивать в это дело свою жену, но видимо придется.

Йозеф достает из кармана мобильный телефон, нажимает кнопку «вызов».

МАРК. Что ты делаешь, Дональд?

ЙОЗЕФ. Звоню своей жене, я звоню Марте. Надеюсь, ей ты поверишь.

МАРК. Перестань, Дональд, ну зачем впутывать сюда еще и Марту?

ЙОЗЕФ. Но другого способа доказать тебе у меня нет. Алло, Марта. Послушай, вот тут рядом со мной находиться Роберт и он хочет задать тебе какой-то важный вопрос. Передаю ему трубку, дорогая.

Йозеф передает трубку Марку.

МАРК. Алло. Здравствуй, Марта. Как твои дела, как нога? Нет, я хотел задать тебе другой вопрос, но я спрашиваю о твоей ноге, потому что я переживаю за твою ногу, хотя вообще-то я хотел спросить тебя совсем о другом. Но вначале, расскажи про ногу. Ты все еще ходишь на реабилитацию? Ага. И что говорит доктор, как долго все это будет продолжаться? Еще полгода? Почему так долго? Да перестань, ты никакая не старая, просто у тебя был сложный перелом, тут видимо нужно набраться терпения. Ну, хорошо, я скоро обязательно навещу тебя. Я надеюсь. В последнее время у меня много дел в моем банке. Да еще моя мама никак не хочет возвращаться из пансионата и приходиться ездить к ней каждую неделю. Ездим с Маркусом по очереди как на дежурство, один раз в неделю он, а в другой раз я. Кстати, Дональд говорит, что вы с Маркусом неплохо провели время в прошлый понедельник? Дональд говорит, что Маркус провел у вас две ночи и один день? Что? Ах, вы действительно очень хорошо провели время? Прости, ты хочешь сказать, что вы провели это время с Маркусом? Значит, он был у вас в этот понедельник?! Ты в этом уверена, Марта? Вернее, я хотел сказать, ты уверена, что это был Маркус, вернее, я хотел сказать, - ты уверена, что это был именно прошлый понедельник, а не, скажем, понедельник две недели тому назад? Что? Нет, Марта, конечно, ничего не случилось. Да, нет, не обращай внимания, это я так, просто шучу. Я говорю, я шучу, это такая шутка, Марта, все в порядке. В чем шутка? Ну, видимо в том, что Маркус был у вас, в прошлый понедельник, наверное, в этом шутка, Марта. Ха, ха. Вообще-то мы тут немного покурили… но не сигарет… а покурили… ну, ты понимаешь чего….ну того же самого что мы один раз покурили на мой день рождения лет шесть тому назад, ты помнишь? Мы все тогда этого покурили… и ты тоже Марта, ты помнишь? Мы тогда хохотали весь вечер, ты помнишь, Марта? Ну, так вот, сейчас мы решили это повторить… Как это кто мы? Я, Сарра и твой муж Дональд. Да и Дональд тоже. Извини мы не стали звать тебя, но ведь у тебя же нога, ты можешь споткнуться, потерять равновесия и повредить ногу. Что значит, для чего мы это сделали? Ну, как для чего, Марта, странный вопрос? Чтобы посмеяться, конечно. Ха, ха, ха. Прости, я больше не могу говорить, я просто умираю от смеха. Выздоравливай, дорогая и до встречи.

Марк отдает телефон Йозефу. Йозеф убирает телефон в карман. Марк пристально смотрит на Елену.

МАРК. Сарра?

ЕЛЕНА. Да, Роберт.

МАРК. Что «да», Сарра? Что означает, это твое «да», Сарра?

ЕЛЕНА. Что я тебя слушаю, Роберт.

МАРК. Нет, Сарра, дорогая моя, это я тебя слушаю!

ЕЛЕНА. Я не знаю, что тебе сказать, Роберт.

МАРК. Что происходит, Сарра?

ЕЛЕНА. Я не знаю, Роберт.

МАРК. Ты не знаешь? Какого черта, ты не знаешь?! Какого черта, ты говоришь, что ты не знаешь? А кто знает, Сарра? Кто?! А Маркус?! Выходит он наврал мне?! Маркус! Кто бы мог подумать, наш Маркус! Десять минут назад по телефону, он же наврал мне?! Мой родной брат наврал мне? Я хочу знать, почему вы это делаете? Я хочу знать, зачем вы это делаете?! Сарра, я хочу знать, скажи мне, для чего вы это делаете, ты и Маркус?

ЕЛЕНА. Что мы делаем, Роберт?

МАРК. Все вот это. Вот это вранье, вот эти звонки. Я хочу знать, что происходит, Сарра? И я не хочу слышать о том, что ты не знаешь. Слышишь? Я не хочу слышать о том, что ты не знаешь?! Слышишь? Ты меня слышишь, Сарра? Я не хочу слышать, о том, что ты меня не слышишь, Сарра?

ЕЛЕНА. Я тебя слышу, Роберт, успокойся.

МАРК. Тогда объясни, мне, черт побери!

Пауза.

ЕЛЕНА. Это не так просто объяснить, Роберт.

МАРК. Я не хочу слышать о том, что просто, а что сложно, я требую объяснений, какими бы сложными они не оказались! Я требую объяснений, и как можно быстрее. Или я лучше сейчас позвоню Маркусу, пускай он мне все объяснит.

Марк достает телефон, нажимает кнопку вызова.

ЕЛЕНА. Не нужно ему звонить, Роберт.

МАРК. Нет, почему же?! В конце концов, он мой родной брат…Вот, черт! Он не доступен. Он отключил телефон. Ну, конечно, ему не хочется давать объяснения, я понимаю!

Марк убирает телефон в карман.

ЕЛЕНА. Маркус сейчас на мессе, сегодня же воскресенье.

МАРК. Маркус на мессе! Интересно, как он найдет в себе силы подойти к святому причастию, после всего этого вранья?!

ЙОЗЕФ. Позволь мне кое-что объяснить тебе, Роберт.

МАРК. А при чем тут ты, Дональд? Я хочу услышать объяснение от моей жены.

ЙОЗЕФ. Потому что я твой друг, Роберт. Я друг вашей семьи. Я люблю вас, тебя и Сарру, и я хочу, чтобы у вас все было хорошо, и мне кажется, что я понимаю, что тут у вас происходит, и я думаю, что смогу объяснить вам. Сарра, Роберт, позвольте мне поговорить с вами начистоту. Я ваш друг и никто кроме меня не скажет вам то, что нужно сказать не скажет прямо в лицо, понимаете? Даже твой психотерапевт, Роберт, не скажет вам всего этого, потому что он слишком зависит от того огромного гонорара, который ты ему платишь. Никто вам этого не скажет, а я скажу. Выслушайте меня. Я действительно хочу вам помочь.

Марк пожимает плечами. Пауза.

ЕЛЕНА. Ну, если тебе действительно есть, что сказать…

ЙОЗЕФ. Мне есть что сказать, Сарра. Мне есть, что вам сказать, Роберт.

Небольшая пауза. Йозеф собирается с мыслями.

ЙОЗЕФ. Однажды небольшое стадо диких оленей переходило вброд горную реку. Река была не очень глубокая, но течение воды было сильное. Такое сильное, что никому из оленей не удавалось устоять в потоке воды. И вот эти олени никак не могли перейти эту реку. А перейти ее им было очень нужно, потому что здесь по эту сторону реки, пустынная земля, камни, скалы и редкие деревья, а там за рекой, прекрасные поля с зеленой травой, роскошные кустарники с любимыми оленьими колючками, да плюс еще там везде росла эта…, ну как ее там, такая круглая красная ягода растет на больших специальных кустах, от нее еще умирают волки.

ЕЛЕНА. Волчья ягода.

ЙОЗЕФ. Да, ну нет, что ты? От волчьей ягоды волки наоборот, живут, поэтому она и называется «волчья». А я говорю о такой ягоде, которую очень любят олени, но которая страшно отпугивает волков. Поэтому олени и стараются быть поближе к этой ягоде. Во-первых, она очень вкусная, а во-вторых, она отпугивает волков.

МАРК. Ты что сошел с ума, Дональд?

ЙОЗЕФ. Подожди, Роберт, не перебивай меня. Так вот, сильная быстрая река и никто из оленей не может перейти ее вброд. Никто. И весь этот рай, вся эта красота, вся вкуснотища, которую мы олени любим больше всего на свете, все это там, на другой стороне реки. А мы тут. Вот, так вот, дорогой мой, Роберт, вот так вот.

Пауза.

МАРК. Я что-то не понимаю, ты, что действительно сошел с ума, Дональд?! Что ты несешь?

ЙОЗЕФ. Если тебе есть, что мне возразить, то, пожалуйста, говори.

МАРК. Возразить?! Возразить на что, Дональд?

ЙОЗЕФ. На, то, что я только что сказал, Роберт?

МАРК. На то, что ты только что сказал, Дональд? На то, что ты только что сказал, Дональд тебе сможет возразить только квалифицированный психотерапевт, а возможно, здесь уже требуется квалифицированный психиатр.

ЕЛЕНА. Ну, почему же, Роберт? Мне, например, есть, что ответить Дональду, хотя я и не психиатр. Дело в том, Дональд, что если долго идти вниз по реке, то когда-нибудь обязательно будет мост.

ЙОЗЕФ. Что, что?! Какой мост, Сарра, я прошу тебя, откуда ему взяться, этому твоему мосту, кто его построит, этот твой мост?

ЕЛЕНА. Бог, его построит, Дональд. Господь Бог.

ЙОЗЕФ. Перестань, Сарра, мы же все здесь взрослые люди.

МАРК. Что тут, черт возьми, происходит?! О чем вы говорите?!

ЕЛЕНА. Извини, Роберт, но я не могу ему не ответить. Видишь ли, Дональд, в твоем сердце есть что-то такое, чего тебе не хочется замечать. А знаешь, почему тебе не хочется, этого замечать, дорогой мой?

МАРК. Сарра, я прошу тебя немедленно прекратить все это.

ЙОЗЕФ. Ну, почему же, Роберт, пусть она продолжит, очень даже интересно послушать, что она скажет.

ЕЛЕНА. А тут собственно и не о чем говорить, Дональд. Ты не хочешь замечать в себе ответственность, которую каждый из нас имеет перед этим миром. Ты несешь ответственность за свою жизнь, Дональд, но тебе не хочется этого признавать, потому что без ответственности удобнее жить, вот и все.

ЙОЗЕФ. А кто несет ответственность за всех этих убитых детей, в Ливии, в Афганистане, в Ираке, во Вьетнаме, в Хиросиме и Нагасаки, кто? То же я?

ЕЛЕНА. Да, Дональд. В том то и дело, дорогой мой, что именно ты.

ЙОЗЕФ. Я?!

ЕЛЕНА. Все мы, Дональд. Я, Роберт, ты и твоя жена Марта.

МАРК. Я, кажется, начинаю понимать, что тут происходит! Это что, все для того, чтобы увести разговор в сторону? Вы что считаете меня идиотом? Думаете, я не понимаю?

ЕЛЕНА. Ты напрасно сердишься, дорогой. Дональд сейчас затронул очень щекотливую и острую тему. Разве тебе нечего сказать по этому поводу?

МАРК. Я требую, чтобы вы немедленно прекратили все это! Из уважения ко мне, к нашей дружбе, я прошу вас немедленно прекратить все это!

ЙОЗЕФ. Ну, причем тут эмоции, Роберт, неужели мы не можем спорить ради выяснения истины, а не ради утверждения собственного эго?

ЕЛЕНА. Ты только посмотри, какими словами он заговорил, Роберт!

МАРК. Я требую, чтобы вы немедленно заткнулись оба! Заткнитесь оба! Я требую прекратить все это. Что тут происходит? Я требую объяснить мне?!

Пауза. Марк слегка успокаивается.

МАРК. Я еще раз повторяю свой вопрос, что здесь, сейчас происходит?

Йозеф не отвечает.

МАРК. Почему вы молчите? Сарра?

ЕЛЕНА. Нельзя одновременно и заткнуться и отвечать на вопросы.

МАРК (выходит из себя и кричит). Что?! Да вы что?! Да я…! Да ты…! Вот черт…! Да я не хочу вас видеть после всего этого. Не хочу вас видеть!!!!! Я не хочу тебя видеть, Сарра! Не хочу тебя видеть!!!

Марк в гневе, уходит со сцены.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Я не убийца детей, Сарра. Я не голосовал за тех, кто сейчас у власти и я не работаю на государственном предприятии. Я даже не ношу обувь из натуральной кожи, и ты знаешь, что мы с Мартой уже много лет как вегетарианцы, и таким образом я не участвую не только в убийстве человеческих детей, но и в убийстве детей коров я тоже не участвую.

ЕЛЕНА. В смысле телят?

ЙОЗЕФ. Что?

ЕЛЕНА. Дети коров это телята, я просто хотела уточнить.

ЙОЗЕФ. А зачем привязываться к словам, Сарра?

ЕЛЕНА. Потому что когда в молодости твоя жена Марта сделала аборт, то ты не только знал об этом, Роберт, но даже в какой-то мере, ты сам настоял на этом, так, во всяком случае, мне сказала, Марта. Вот почему я привязываюсь к словам, дорогой мой.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Ох, уж эта Марта! Вы женщины, действительно не можете держать язык за зубами.

ЕЛЕНА. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что аборт это не убийство ребенка?

Пауза.

ЕЛЕНА. Аборт, это убийство ребенка, Дональд?

ЙОЗЕФ. Ну, конечно, Сарра. Ну, конечно.

Пауза.

ЕЛЕНА. И что, Дональд? Почему ты замолчал, Дональд?

ЙОЗЕФ. Извини, Сарра, я не хочу говорить об этом. Давай не будем продолжать этот разговор. Давай перейдем на другую тему. Давай поговорим о тебе, например.

ЕЛЕНА. О, Дональд! Боюсь, что я не самая интересная тема для разговора.

ЙОЗЕФ. И все-таки, мне очень интересно, кто же это был у тебя в прошлый понедельник, что это за мужчина, визит которого, ты пыталась скрыть от своего мужа?

ЕЛЕНА. Если ты не хочешь, говорить об аборте Марты, то почему я должна рассказывать тебе о своей личной жизни? Дружба строиться на доверии, Дональд? Ты доверяешь мне, я доверяю тебе. Ты не доверяешь мне, я не доверяю тебе. Доверие за доверие.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Да много лет назад, я настоял на том, чтобы Марта сделала аборт, потому что я не люблю детей, Сарра. Я с детства не люблю детей, и я был бы плохим отцом. И я всегда знал об этом. И я никогда не хотел иметь детей. Поэтому мы с Мартой всю жизнь тщательно предохранялись. Но вот однажды мой презерватив дал трещину, и мой проклятый сперматозоид проник в ее несчастную яйцеклетку. Однако, трезво рассудив, мы с Мартой пришли к выводу, что новому человеку лучше вообще не появляться на свет, чем быть сыном плохого отца, который тебя не любит. Так я решил. И Марта согласилась с моим решением.

ЕЛЕНА. Так ты решил, Дональд? Да кто ты такой, чтобы решать, кому появляться на свет, а кому нет? Ты что возомнил себя Господом Богом? Не много ли ты на себя взял, Дональд?

ЙОЗЕФ. Не много, Сарра. Ровно столько, сколько я смог на себя взять. Тем более, что я не верю в Бога и считаю, что кроме нас людей на этой планете никто не принимает никаких сознательных решений. Мы принимаем все эти гребанные решения и точка. Ну, а теперь твоя очередь, Сарра. Расскажи мне, кто был у тебя в прошлый понедельник? Доверие за доверие.

ЕЛЕНА. Ну, хорошо, Дональд. Доверие за доверие. Вот уже несколько лет, я встречаюсь с другим мужчиной. Я люблю другого мужчину. Я счастлива и несчастна одновременно.

ЙОЗЕФ. И ты принимаешь его в доме своего мужа. Но как тебе удалось уговорить Маркуса, подтвердить твою ложь? Ведь насколько я знаю Маркуса, он вообще никогда не врет.

ЕЛЕНА. Это очень странно, что ты об этом говоришь, Дональд. Ведь ты же прекрасно знаешь, что в прошлый понедельник Маркус действительно был у меня. И ему не нужно было врать.

ЙОЗЕФ. Перестань, Сарра. В прошлый понедельник Маркус был у меня, и ты прекрасно знаешь об этом. Зачем продолжать это цирк, когда рядом с нами нет Роберта?

ЕЛЕНА. Вот именно, Дональд, зачем продолжать этот цирк, когда рядом нет Роберта, ведь ты прекрасно знаешь, что в прошлый понедельник Маркуса у вас не было и не могло быть. Однако меня поразило, то с какой легкостью Марта может говорить неправду. Честно признаюсь, я никогда бы не подумала, что она способна на такое.

ЙОЗЕФ. Н,да?

ЕЛЕНА. Н,да.

Пауза.

ЕЛЕНА. Ну, надо же?! Кто бы мог подумать, что Марта будет способна на такое!

ЙОЗЕФ. Да, Марта способна на многое, на очень многое, Сарра. Она даже оказалась способной съесть свой собственный палец.

ЕЛЕНА. Что это за такая странная метафора, Дональд?

ЙОЗЕФ. Это не метафора, Сарра. Это опыт, который мы с Мартой однажды получили. А разве она тебе не рассказывала, как мы съели ее палец?

ЕЛЕНА. Что, что?

ЙОЗЕФ. Ну, ты же знаешь, что у Марты нет пальца на правой руке. Нет указательного пальца. Она потеряла его в молодости. Это случилось в результате несчастного случая, который произошел на ее работе…

ЕЛЕНА. Я знаю эту историю Дональд.

ЙОЗЕФ. Знаешь о том, что мы съели ее палец?

ЕЛЕНА. О господи, конечно нет! Я знаю историю о том, как Марта потеряла палец.

Елена пристально смотрит на Йозефа.

ЕЛЕНА. Что ты такое говоришь, Дональд?!!

ЙОЗЕФ. Понимаешь, когда с Мартой произошел этот несчастный случай, то она попала в больницу и там ей ампутировали этот палец. Ну и Марта попросила хирургов отдать ей отрезанный палец. Не знаю, зачем она это сделала, наверное, от шока? И вот она вернулась домой из госпиталя вместе с отрезанным пальцем. Еще не зная, что с ним делать, Марта положила палец в холодильник. Там я его и обнаружил. И знаешь, когда я увидел там этот палец, то две мысли пришли мне в голову. Первая мысль, что ведь это обычный кусок мяса, и он лежит рядом с другим куском мяса, в то время мы еще не были вегетарианцами и у нас в холодильнике прямо рядом с пальцем лежал кусок замороженной говядины. Ну и я подумал, что вот передо мной мясо коровы, а вот мясо человека. Мясо и мясо. И тогда мне в голову пришла вторая мысль, что вот я проживу всю жизнь, но так никогда и не узнаю вкус человеческого мяса. Ну, как мне представится такая возможность? Где я возьму человеческое мясо? Ведь не убийца же я? А тут вот. Вот оно лежит. И никто при этом не отдал свою жизнь, и никакого греха при этом не было совершенно. Ну, вот мне и пришло в голову попробовать человека, раз выпала такая возможность в виде пальца. И вот я рассказал об этом Марте и она к моему удивлению сразу же согласилась. И тогда мы сварили этот палец, а потом, отделив мясо от костей съели. Там вышло то всего по крохотному кусочку, ну что ты хочешь - женский палец, тем более в то время Марта была худенькой девушкой, не такой рыхлой подушкой как сейчас. Ну, вот мы это сделали, и, кстати, сразу после этого мы решили стать вегетарианцами и с тех пор мы не едим не только мяса, но и рыбу тоже, вот так вот.

Елена в ужасе смотрит на Йозефа.

ЕЛЕНА. Зачем вы это сделали, Дональд?!

ЙОЗЕФ. Ради получения опыта? Ты когда-нибудь ела людей, Сарра?

ЕЛЕНА. Ну, конечно нет.

ЙОЗЕФ. Ну, вот, а я ел.

ЕЛЕНА. Ну а Бог, Дональд? Бог?!

ЙОЗЕФ. Да, нет никакого бога, Сарра. К тому же, ты уж извини меня, но съесть свой собственный палец, это все-таки не такой уж грех по сравнению с тем, что кое-кто изменяет своему мужу в его собственном доме…

ЕЛЕНА. Во-первых, мы встречаемся не у нас в доме, а в какой-нибудь гостинице. А во-вторых, это же любовь, Дональд. Разве ты не видишь разницы между грехом и любовью? Я и этот мужчина, мы любим друг друга, понимаешь? Впрочем, тебе ведь неизвестно, что такое любовь.

ЙОЗЕФ. Зачем, же меня оскорблять, Сарра? Я намного тебя старше и я не заслужил такого к себе отношения. Я люблю свою жену, и мы вместе уже почти сорок лет, в то время как вы с Робертом не прожили вместе еще и десяти, а ваш брак уже дал трещину. Так кто из нас двоих знает, что такое любовь, дорогая моя?

ЕЛЕНА. Я! Потому что я люблю этого мужчину, а ты не любишь свою жену Дональд.

ЙОЗЕФ. Откуда ты это знаешь, Сарра? Я люблю Марту.

ЕЛЕНА. Марта мне сказала об этом. Она рассказала мне, как в первую же брачную ночь ты признался ей, что ты ее не любишь, и что ты женился на ней только из-за денег ее отца.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Которые, кстати, так нам еще и не достались, потому что ее отец, этот девяностолетний пакет огородных удобрений, все еще курит свои вонючие сигары на веранде своей роскошной виллы. И мне кажется, что он переживет всех нас.

ЕЛЕНА. Марта рассказала мне, что ты даже отказался заниматься с ней любовью в первую брачную ночь, потому что у вас не было презервативов. И что когда она рыдала, то ты даже не попытался ее успокоить, а просто ушел в другую комнату и там спокойно заснул. Не подумай, что она мне жаловалась, Дональд, но просто иногда Марта чувствует себя очень одиноко и ей хочется рассказать кому-нибудь о своей тяжелой жизни.

ЙОЗЕФ. Ох, уж эта мне, Марта. Как говорится, действительно, - летние осы кусают нас даже в ноябре.

Входит Марк.

МАРК. Я поговорил с Маркусом. Я был у него. Я поехал прямо к нему. Месса как раз закончилась, и Маркус вышел из церкви. Мы очень серьезно поговорили глядя в глаза друг другу. И, разумеется, все мои сомнения отпали. В этот понедельник Маркус действительно был у нас. Он бы с Саррой. Тебе не нужно мне ничего объяснять, Дональд. Я не хочу знать, почему ты это сделал, и почему в этом участвовала твоя жена Марта. Я все равно люблю, вас. И я повторяю, что если ты захочешь, Дональд, то я мог бы мог устроить тебя к очень, очень приличному психотерапевту.

Пауза.

МАРК. Сарра, я прошу тебя о прощении, я сильно погорячился. Я повел себя, действительно, очень плохо, прости меня.

ЕЛЕНА. Ничего, Роберт. Все в порядке. Поцелуй меня.

Марк целует Елену в щеку. Елена обнимает голову Марка руками и прижимает к себе. Марк обнимает Елену за талию. Они стоят, прижавшись, друг к другу.

ЙОЗЕФ. Просто удивительно, как устроена эта жизнь. Минуту назад эта женщина рассказывала мне о своем любовнике, о том, как она его любит, о том, что это настоящая любовь, и вот спустя несколько минут она уже тает от счастья в объятиях своего муженька, который даже не подозревает, что ему наставили рога.

Марк подходит к Йозефу.

МАРК. Что ты сказал, Дональд?

ЙОЗЕФ. Спрашивай обо всем у своей жены, Роберт. Ей богу, все вопросы к ней, а не ко мне, приятель.

МАРК. Что он говорит, Сарра?

ЕЛЕНА. Я не знаю, что он говорит, Роберт. Ты же видишь, что с нашим Дональдом не все в порядке.

ЙОЗЕФ. Ты же сама рассказала мне о своем любовнике. О том, как он был у тебя в этот понедельник.

ЕЛЕНА. В этот понедельник у меня был Маркус, Дональд и, по-моему, наш разговор уже перестает быть смешным.

МАРК. Лично для меня он никогда не был смешным. Дональд, дружище, что с тобой? Как ты себя чувствуешь, дорогой мой?

ЙОЗЕФ. Я чувствую себя все хуже и хуже. Я полном отчаянии. Я сильно устал от всего этого мира, который меня окружает. Я устал от пустыни, в которой находится моя душа. Я живу без любви, без Бога, без надежды на спасение. И без понимания, Роберт. Без какого-либо понимания с чьей либо стороны. Я одинок в одиноком мире.

МАРК. Дональд, дорогой мой. Милый мой, Дональд.

Марк обнимает Йозефа, прижимает его к себе.

МАРК. Ты не одинок, дружище. Ведь мы с тобой, приятель. Мы твои верные друзья я, Сарра, Марта и Маркус, мы все любим тебя. Поверь. Мы любим тебя, дорогой ты наш, Дональд. И мы поможем тебе, мы тебя вылечим, мы подключим самых лучших врачей, самых лучших психотерапевтов, самых лучших психиатров.

Пауза.

ЙОЗЕФ. Роберт, твой брат Маркус в прошлый понедельник был у нас с Мартой.

МАРК. Ну, ну, успокойся, дорогой мой, все это пройдет, поверь мне, все пройдет.

ЙОЗЕФ. Но послушай, Сарра, но ведь ты же сама сказала мне, что у тебя есть любовник, доверие за доверие, Сарра.

ЕЛЕНА. Я с тобой, Дональд, с тобой. Мы с Робертом сделаем, все чтобы тебя вылечить, тебе нужно только довериться нам и все будет хорошо. Доверься нам, Дональд, доверие за доверие, дорогой мой.

ЙОЗЕФ. Я знаю, кто сможет вам доказать! Госпожа Гертруда наша соседка. Она заходила к Марте за рецептом соевого гуляша, как раз в прошлый понедельник, и она не просто видела Маркуса, но они даже разговаривали о сущности христианской исповеди. Сейчас я позвоню ей. У меня точно есть номер ее телефона.

Йозеф достает телефон и ищет в записной книжке телефона номер госпожи Гертруды.

МАРК. Ну, ну, ну, Дональд. Немедленно прекрати, слышишь.

ЙОЗЕФ. Ты же не заподозришь госпожу Гертруду во лжи, ведь так?

Йозеф нажимает кнопку «вызов».

МАРК. Дональд, ради бога, перестань не нужно беспокоить бедную женщину.

ЙОЗЕФ. Она не бедная, Роберт. Алло, госпожа Гертруда. Добрый день это ваш сосед Дональд.

МАРК. Господи, я и не думал, что это настолько серьезно, я сегодня же позвоню своему знакомому профессору психиатрии в Копенгагене.

ЙОЗЕФ. Извините, что звоню вам посреди уикенда, но вот тут рядом со мной находится мой старинный друг господин Роберт Иахим, он хочет задать вам какой-то вопрос. Нет, нет, он не член нашей общины. Но он мой лучший друг. Что, что? Нет, я не знаю, почему он не член нашей общины? Да он католик. Да с такой фамилией. Ну, разумеется, он ходит в церковь. Вы прекрасно знаете его младшего брата…, но лучше вам поговорить с господином Иахимом напрямую, передаю ему трубку. Счастливого воскресенья, госпожа Гертруда.

Йозеф передает трубку Марку.

МАРК. Я не буду с ней разговаривать, Дональд. Немедленно извинись и скажи, что мы перезвоним позже.

ЙОЗЕФ. Женщина ждет, Роберт. Поговори с ней, она ярая католичка, председатель нашей католической общины, она скажет тебе только правду, поговори с ней. Неудобно заставлять женщину ждать, Роберт.

Марк берет трубку.

МАРК. Алло, госпожа Гертруда, добрый день. Меня зовут Роберт Иахим, как вам уже сказал мой друг Дональд. Видите ли…. Что, что? Нет, я не принадлежу ни к какой общине, я просто посещаю католическую церковь по воскресеньям. Что? Ага. Ну, хорошо, я подумаю над вашим предложением. Видите ли, мой родной брат…Что, что? Ах вы меня знаете? Что, что? Вы знаете моего брата? Ну, да это не удивительно, он иногда бывает в гостях у Марты и Дональда. Что, что? Ах, вы разговаривали с ним в прошлый понедельник? Что?! В какой понедельник вы с ним разговаривали, госпожа Гертруда? Вы уверены? Вы уверены, что это было в прошлый понедельник? А вы уверены, что это был именно мой брат? О чем вы с ним говорили? Ах, о сущности исповеди, ага. Сколько вам лет, госпожа Гертруда? О, простите! У меня просто сорвалось с языка. О, я не хотел спрашивать о вашем возрасте, просто у меня сорвалось с языка. Я не знаю, как это произошло. Я прошу прощения, госпожа Гертруда, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, я не хотел спрашивать вас о возрасте, я просто слегка не в своем уме, я знаете, немного покурил, но не сигарет, госпожа Гертруда, а таких знаете совсем других сигарет. Что, что? Вы не понимаете, о чем я говорю? Ну, конечно, вы не понимаете, о чем я говорю, ведь, вы же наверняка не курите «другие сигареты». Что, что? Ах, вы вообще не курите? И это правильно, госпожа Гертруда. Что? Зачем я звоню? Я не знаю, госпожа Гертруда, последнее время я вообще перестаю, что-либо понимать. Всего хорошего.

Марк обрывает звонок и передает трубку Йозефу.

МАРК. Я и правда, ничего не понимаю. Сарра, ты можешь объяснить мне?

ЙОЗЕФ. Я не знаю, Роберт.

МАРК. А ты, Дональд, знаешь?

ЙОЗЕФ. Летние осы кусают нас даже в ноябре, Роберт.

МАРК. Может быть, вы все просто меня разыгрываете? Может быть, вы все сговорились и Маркус, и Марта, и даже госпожа Гертруда?

ЕЛЕНА. Какая же ты сволочь, Дональд.

ЙОЗЕФ. Я просто устал, Сарра, вот и все.

Пауза.

МАРК. Ну, почему жизнь, такая жалкая штука? Почему она ничего не стоит? Почему повсюду ложь, лицемерие и грязь? Столько грязи, вокруг. Столько грязи вокруг. Столько грязи вокруг. Грязный, изуродованный мир. Зачем все это? Для чего, Господь создал мир таким чудовищно жестоким? Зачем он послал в мир своего сына, чтобы мир распял Его? Он послал в мир своего сына, чтобы мир распял Его, но боюсь, что это миру никак не помогло. Эта жертва не спасла мир, как мы думаем.

ЕЛЕНА. Что ты такое говоришь, Роберт, опомнись?!

МАРК. Эта жертва была напрасной, мир по-прежнему во лжи и пороке, и с каждым днем становиться только хуже и хуже.

ЕЛЕНА. Не нужно произносить таких слов, Роберт. Не бери на себя такой страшный грех, как богохульство.

ЙОЗЕФ. Говори, что вздумается, приятель и никого не бойся. Мир – это грязная, помойная лужа, никакого Бога нет, и некому наказать нас за все те ужасы, которые мы тут творим. Впрочем, и спасти нас от себя самих тоже не кому. Мы все обречены.

МАРК. Грязь под ногтями, грязь в душе, грязь в семье, грязь в церкви. Грязь, грязь, грязь, всюду одна только грязь.

ЕЛЕНА. Возьми себя в руки, Роберт, Маркусу не понравилось бы то, что ты сейчас сказал.

МАРК. Маркусу?! А кто это такой, Маркус? Уж не тот ли это человек, что за один день дважды обманул своего родного брата?

ЕЛЕНА. Марк<