Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Игры на приеме у психотерапевта

Чрезвычайно важно, чтобы профессиональный психотерапевт, занимающийся анализом игр, знал, какие игры постоянно повторяются в психотерапевтических ситуациях. Их можно без труда наблюдать на приеме во время консультации. В зависимости от роли Водящего, они могут подразделяться на три типа.

1. Игры, в которые играют психотерапевты и другие представители службы помощи: «Я всего лишь пытаюсь помочь вам» и «Психиатрия».

2. Игры, в которые играют люди с медицинским образованием, входящие в качестве пациентов в состав психотерапевтических групп, например «Оранжерея».

3. Игры, в которые играют пациенты и клиенты: «Неимущий», «Крестьянка», «Дурачок» и «Калека».

1. «Оранжерея»

*Тезис*. Эта игра – вариант «Психиатрии». Наиболее активно в нее играют молодые ученые – представители гуманитарных наук, например психологи. Эти молодые люди в компании своих коллег часто играют в «Психоанализ», как правило, в шуточной форме, употребляя такие, например, фразы: «Здесь проявляется ваша агрессивность» или «До какой степени автоматизма может дойти защитный механизм?». Чаще всего это совершенно безобидное и приятное времяпрепровождение. Оно знаменует естественный этап их обучения. Если же в группе есть несколько оригиналов, то оно может стать очень забавным. (Моя любимая фраза: «О, я вижу, у нас опять в разгаре месячник фрейдистских ошибок» [18].) В роли пациентов психотерапевтической группы такие люди имеют тенденцию с удовольствием и уже не шутя предаваться взаимной критике но, поскольку в такой ситуации это не слишком продуктивное поведение, психотерапевту, возможно, придется пресечь его. В этом случае их поведение может перерасти в игру «Оранжерея».

Недавние выпускники медицинских факультетов, как правило, обладают преувеличенным почтением к тому, что они называют «подлинными чувствами». Выражению этих чувств может предшествовать торжественное предуведомление о грядущем порыве откровенности. Затем данное чувство описывается или, скорее, преподносится группе как редкий цветок, на который следует смотреть с благоговением. Реакции других участников группы воспринимаются с подобающей случаю серьезностью, а сами участники напускают на себя вид знатоков, прогуливающихся в ботаническом саду. Создается представление, что проблема (на профессиональном языке анализа игр) состоит лишь в том, до какой степени данное чувство редкостно и достойно быть представленным в «Национальной галерее чувств».

Психотерапевт, прервавший это обсуждение неуместным вопросом, может вызвать настоящее негодование, словно он бесчувственный невежда, изуродовавший своими неуклюжими руками хрупкие лепестки экзотического растения. Психотерапевт, напротив, вполне естественно полагает, что для того, чтобы исследовать анатомию и физиологию цветка, его, возможно, придется препарировать.

*Антитезис*. Совершенно необходим для успешной психотерапии. Состоит в ироническом подходе к ситуации, которую мы продемонстрировали в приведенном выше описании. Если не прервать эту игру, она будет продолжаться годами, никак не изменяясь. В результате у пациента появится ощущение, будто бы он приобрел «опыт психотерапевтического лечения», в процессе которого он «проявлял враждебность» и научился «не бояться осознавать свои чувства», поэтому теперь он имеет преимущество перед менее удачливыми коллегами. А между тем скорее всего ничего по‑настоящему важного с ним не произошло, и время, потраченное на его лечение, не было использовано с максимальным терапевтическим эффектом.

Ирония, содержащаяся в описании игры, направлена не против пациентов, а против их учителей и той культурной среды, которая поощряет подобную сверхутонченность. Вовремя сделанное скептическое замечание может успешно помочь им избавиться от пустого тщеславия Родителя и установить менее сконцентрированные на себе, а следовательно, более здравые взаимоотношениям с другими людьми. Вместо того чтобы культивировать свои чувства в душной атмосфере оранжереи, они должны дать им возможность произрастать естественным образом и срывать плоды, когда они созреют.

Наиболее очевидным в этой игре является внешнее психологическое «вознаграждение», поскольку оно дает возможность избежать близости, особым образом обставляя ситуацию, в которой можно выразить свои чувства, и накладывая ограничение на реакцию присутствующих.

2. «Я всего лишь пытаюсь помочь вам» (ЯППВ) *Тезис*. В эту игру могут играть не только психотерапевты и работники служб помощи, но и представители других профессий. Но чаще всего и в наиболее выраженной форме она встречается именно среди консультантов служб помощи с определенным типом подготовки. Характер этой игры прояснился для нас при любопытных обстоятельствах. Компания играла в покер, и все игроки, кроме двух, уже вышли из игры. Один из оставшихся был бизнесменом, другой – психологом‑исследователем. Бизнесмен, у которого на руках были хорошие карты, объявил ставку; психолог, у которого был беспроигрышный расклад, повысил ее. Бизнесмен был явно озадачен, и тогда психолог шутливо заметил: «Не расстраивайтесь, я всего лишь пытаюсь помочь вам». Бизнесмен слегка поколебался, но в конце концов выставил свои фишки. Тогда психолог показал свой выигрышный расклад, а его партнер с досадой бросил карты. Теперь все присутствующие могли посмеяться над шуткой психолога, а проигравший уныло заметил: «Помогли, ничего не скажешь!» Психолог бросил многозначительный взгляд автору этих строк, как бы давая понять, что его шутка – это камешек в огород психотерапии. Именно в этот момент нам и стала ясна структура игры.

Работник службы помощи или терапевт (неважно, какой специализации) дает пациенту какой‑то совет. При следующем посещении пациент сообщает, что предложение не произвело желаемого эффекта. Консультант, пожав плечами, покорно принимает известие о неудаче и делает следующую попытку. Если он прислушается к себе, то в этот момент может почувствовать нечто вроде приступа отчаяния, но он все равно сделает следующую попытку. Обычно он не испытывает потребности разобраться в собственных мотивах, поскольку знает, что многие его подобным же образом обученные коллеги делают то же самое и что он следует «правильной» процедуре и потому получит полную поддержку от начальства.

Если психотерапевт столкнется с игроком, не собирающимся отступать (например, с обсессивным [19]характером), то ему будет все труднее поддерживать свое ощущение адекватности. Это означает, что ситуация будет медленно ухудшаться. В самом худшем случае его клиентом может оказаться разозленный параноик, который в один прекрасный день ворвется к нему в ярости, восклицая: «Посмотрите, до чего вы меня довели!» Вот тогда его отчаяние выплеснется наружу, и он скажет (или только подумает): «Но ведь я всего лишь пытался помочь вам!» Людская неблагодарность приведет его в смятение и причинит сильную боль, указывая тем самым на сложные мотивы, лежащие в основе его собственного поведения. Именно это смятение и есть кульминация игры.

Не следует путать людей, оказывающих истинную помощь другим, с игроками в «Я всего лишь пытаюсь помочь вам» (ЯППВ). «Я думаю, эта проблема разрешима», «Я знаю, что надо делать», «Меня назначили оказать вам помощь» и «Мой гонорар за помощь вам будет…» отличаются от игры «Я всего лишь пытаюсь помочь вам». В первых четырех случаях работник делает честное Взрослое предложение: предоставляет в распоряжение попавшего в беду пациента свои профессиональные умения.

Что же касается ЯППВ, игра имеет скрытый мотив, который оказывает большее влияние на ее исход, чем профессиональные умения. Этот мотив исходит из жизненной позиции, состоящей в том, что люди неблагодарны и общение с ними не приносит ничего, кроме разочарования. Перспектива успеха тревожит Родителя и побуждает к саботажу, поскольку, успех угрожает его жизненной позиции. Игрок в ЯППВ должен все время быть уверенным: как бы усердно он ни предлагал помощь, она не будет принята. Клиент реагирует на это играми «Видишь, как я стараюсь» и «Вы ничем не можете мне помочь». Более гибкие игроки в ЯППВ способны идти на компромисс: они не видят ничего плохого в том, чтобы пациент в конце концов принял помощь, если только он сделает это не сразу, а через большой промежуток времени. Поэтому психотерапевт может чувствовать себя виноватым, если достигнет успеха слишком быстро, так как знает, что на конференции сотрудников некоторые коллеги будут критиковать его за это. На противоположном полюсе от заядлых игроков в ЯППВ, какие встречаются среди работников служб помощи, находятся хорошие адвокаты – они помогают своим клиентам, избегая личной заинтересованности или сентиментальности. Здесь на место показного усердия приходит профессиональное мастерство.

Некоторые училища, готовящие работников служб помощи, представляют собой главным образом академию по подготовке профессиональных игроков в ЯППВ, и их выпускникам нелегко бывает воздержаться от этой игры. Ниже, при описании дополнительной игры «Неимущий», мы приведем пример, который поможет читателям понять некоторые из упомянутых выше моментов.

ЯППВ и ее варианты легко обнаружить в обыденной жизни. В нее играют друзья и родственники (например, «Могу вам это достать по дешевой цене»), а также люди, которые работают на общественных началах с детьми. Это любимая игра родителей. В качестве дополнительной к ней их отпрыск обычно играет в «Посмотрите, до чего вы меня довели». В обществе она может представлять собой вариант «Растяпы», причем ущерб наносится скорее не импульсивно, а в процессе оказания помощи. Здесь клиент заменяется жертвой, которая, возможно, играет в игру «Ну почему такое случается именно со мной?» или в один из ее вариантов.

*Антитезис*. В распоряжении профессионала имеются несколько способов справиться с приглашением поиграть в эту игру. Выбор способа будет зависеть от его взаимоотношений с пациентом, особенно от того, какой установки придерживается Ребенок пациента.

1. Наиболее радикальным и самым труднопереносимым для пациента является классический психоаналитический антитезис. Приглашение пациента поиграть в эту игру совершенно игнорируется. Он предпринимает все новые попытки. В конце концов он впадает в отчаяние, что проявляется в злости или депрессии, а это уже верный признак тою, что игра сорвалась. Подобная ситуация может привести к полезному столкновению.

2. При первом же приглашении к игре можно предпринять более мягкую (но по возможности не чопорную) попытку дать отпор пациенту. Психотерапевт заявляет, что для своего пациента он всего лишь врач.

3. Еще более мягкая процедура состоит в том, чтобы ввести пациента в психотерапевтическую группу и дать возможность другим пациентам урегулировать ситуацию.

4. Если пациент находится в очень возбужденном состоянии, то на начальной стадии, возможно, придется ему подыграть. Его лечением должен заниматься психиатр, который, будучи специалистом с медицинским образованием, может прописать не только лекарства, но и гигиенические процедуры, все еще весьма полезные при лечении таких случаев даже в наш век транквилизаторов. Если врач прописывает пациенту определенный гигиенический режим, который может включать ванны, упражнения, периоды отдыха и регулярное питание, то пациент может, во‑первых, выполнять режим и чувствовать себя лучше; во‑вторых, скрупулезно придерживаться всех указаний и жаловаться, что они ему не помогают; в‑третьих, небрежно замечать, что забыл об указаниях врача и прекратил следовать режиму, потому что от всего этого нет никакого прока. В двух последних случаях психотерапевту предстоит решить: можно ли применять к пациенту анализ игр или же следует назначить какое‑то другое лечение, которое подготовит его к последующему психотерапевтическому курсу. Прежде чем избрать дальнейшую стратегию, следует оценить взаимосвязь между адекватностью рекомендованного режима и склонностью пациента к играм.

Пациент, с другой стороны, может использовать следующий антитезис: «Не давайте советов, как мне помочь самому себе; я вам сам скажу, что надо делать, чтобы помочь мне». Если известно, что психотерапевт – Растяпа, то пациенту следует прибегнуть к следующего антитезису: «Не помогайте мне, помогите кому‑нибудь другому». Однако заядлые игроки в «Я всего лишь пытаюсь помочь вам», как правило, не обладают чувством юмора. Антитезисные ходы пациента обычно вызывают неприязненную реакцию и могут привести к тому, что пациент наживет себе в лице психотерапевта врага. В повседневной жизни также не следует предпринимать подобные шаги, если только человек не намерен довести ситуацию до конца и готов нести ответственность за последствия. Например, презрительный отказ воспользоваться предложением родственника «достать что‑то по дешевой цене» может повлечь за собой серьезные осложнения в семейной жизни.

Анализ *Тезис*: «Никто никогда не слушает моих советов».

*Цель*: избавление от чувства вины.

*Роли*: Помощник, Клиент.

*Иллюстрации*: 1) дети учатся, родитель вмешивается в этот процесс; 2) работник службы помощи и клиент.

*Социальная* *парадигма*: Родитель – Ребенок; Ребенок: «Что мне теперь делать?»; Родитель: «Делай вот что…».

*Психологическая* *парадигма*: Родитель – Ребенок; Родитель: «Видишь, насколько я компетентен»; Ребенок: «Я сделаю так, что ты почувствуешь себя некомпетентным».

*Ходы*: 1) запрашиваются указания – указания даются; 2) указания не соблюдаются или перепутаны – порицание; 3) демонстрация ошибочности указаний – неявное извинение.

«*Вознаграждения*»: 1) внутреннее психологическое – мученичество; 2) внешнее психологическое – помогает не замечать собственной некомпетентности; 3) внутреннее социальное – «Родительский комитет» проецирующего типа; неблагодарность; 4) внешнее социальное – «Психиатрия» проецирующего типа; 5) биологическое – упреки от клиента, «поглаживание» от начальства; 6) экзистенциальное – «Все люди неблагодарные».

3. «Неимущий».

*Тезис*. Лучше всего тезис этой игры, на наш взгляд, описал Генри Миллер [20]в своей книге «Колосс Марусси»:

«Это событие, должно быть, произошло в тот самый год, когда я искал работу, не имея ни малейшего намерения найти ее. Оно напомнило мне о том, что, каким бы отчаянным ни казалось мне мое положение, я не давал себе труда даже просматривать объявления в газетах».

«Неимущий» – это одна из дополнительных игр к «Я всего лишь пытаюсь помочь вам» (ЯППВ) в той форме, в какой у нас играют консультанты служб помощи, зарабатывающие этим себе на жизнь. Столь же профессионально в игру «Неимущий» играют их клиенты, для которых она тоже способ заработать на жизнь. Автор знаком с этой игрой довольно мало, но ниже приводится ее описание данное одной из ее наиболее квалифицированных учениц и иллюстрирующее природу игры и ее место в нашем обществе Мисс Блэк работала в агентстве по улучшению благосостояния граждан. Цель агентства, за что оно и получало субсидию от правительства – состояла в экономической реабилитации неимущих. Фактически это означало психологическую помощь в подыскании и сохранении выгодной работы. Судя по официальным отчетам, клиенты агентства постоянно делали успехи в этом направлении, но лишь совсем немногим действительно удалось реабилитироваться. И это было вполне объяснимо (так по крайней мере полагали работники агентства), потому что большинство этих «обездоленных» состояли клиентами подобных агентств в течение нескольких лет, переходя из одного агентства в другое, а иногда они состояли на учете в пяти‑шести организациях одновременно, в связи с чем становилось очевидным, что каждый из них представляет собой «трудный случай».

Мисс Блэк, получившая подготовку в проведении анализа игр, вскоре поняла, что все сотрудники агентства постоянно играли в ЯППВ, и заинтересовалась тем, как на это реагируют клиенты. Чтобы выяснить это обстоятельство, она каждую неделю начала осведомляться у своих клиентов, во сколько мест они реально обратились с целью найти работу. Она с интересом обнаружила (это теоретически предполагалось), что на словах они каждый день заняты прилежными поисками работы, но фактически они тратили на это очень мало усилий, а иногда их усилия носили до такой степени символический характер, что вызывали скорее иронию. Один из клиентов, например, сообщил миссис Блэк, что каждый день он обращался по крайней мере в одно место, найденное по объявлению.

«Какую работу вы ищете?» – спросила мисс Блэк. Он ответил, что хотел бы стать коммивояжером. «Вы обращались только по таким объявлениям?» – спросила она. Он ответил утвердительно, но заметил, что, к сожалению, его сильное заикание мешает заняться работой, которая ему по душе.

В это время слух о ее расспросах дошел до начальника, и тот сделал ей выговор за «недопустимое давление» на клиентов.

Тем не менее мисс Блэк решила, что не откажется от своей стратегии и попытается реабилитировать некоторых из своих клиентов. Она выбрала тех, кто производил впечатление абсолютно здоровых людей и, казалось, не имел особых причин и дальше получать пособие. С этой группой отобранных клиентов она обсудила игры ЯППВ и «Неимущий». И когда они уже были готовы сдаться, она заявила, что, если они не найдут работу, она попросит не выплачивать им пособие и направит их в агентство другого типа. Несколько человек тут же нашли работу, причем некоторые из них впервые за несколько лет. Однако они были возмущены ее отношением, и кое‑кто из них письменно пожаловался на нее начальству. Начальник вызвал ее к себе и еще более строго указал ей на недопустимость ее поведения, так как, несмотря на то что ее бывшие клиенты и нашли работу, они все же не были «по‑настоящему реабилитированы». Он заметил, что не уверен в уместности дальнейшего пребывания мисс Блэк в штате агентства. Мисс Блэк с настойчивостью, которую она могла себе позволить, чтобы не ухудшить свое положение в еще большей степени, тактично попыталась выяснить: что значит, с точки зрения данного агентства, «по– настоящему реабилитировать». Ясности она не добилась. Ей сказали только, что она оказывала недопустимое давление на людей. А тот факт, что впервые за много лет бывшие безработные сами смогли содержать свои семьи, никоим образом не был поставлен ей в заслугу.

Поскольку мисс Блэк не хотела потерять работу (возникла реальная опасность этого), ее друзья попытались помочь ей. Уважаемый директор одной психиатрической клиники написал ее начальнику, что слышал о необычайно эффективной работе мисс Блэк с клиентами агентства, и попросил разрешить ей доложить свои результаты на конференции сотрудников его клиники. Начальник дать разрешение отказался.

В описанном случае правила игры «Неимущий» были разработаны агентством таким образом, чтобы служить дополнением к их правилам игры в ЯППВ. Между клиентом и сотрудником агентства существовало примерно следующее молчаливое соглашение:

С. (сотрудник): Я попытаюсь помочь вам (при условии, что ваше положение не улучшится).

К. (клиент): Я буду искать работу (при условии, что мне не нужно будет непременно найти ее).

Если клиент нарушал договор, улучшив свое материальное положение, агентство теряло клиента, а клиент – пособие. Таким образом, оба чувствовали себя наказанными. Если сотрудник вроде мисс Блок нарушал договор, заставив клиента действительно найти работу, наказанием для агентства служили жалобы клиента, которые могли дойти до вышестоящего начальства, а клиент опять‑таки был наказан тем, что терял пособие.

До тех пор пока оба действовали в соответствии с молчаливым соглашением, каждый получал то, что хотел. Клиенту выплачивали пособие, и скоро он начинал понимать, чего от него хотят взамен: возможности «протянуть беднякам руку помощи» (как часть игры ЯППВ) плюс «клинический материал» (чтобы иметь возможность выступать на конференциях, посвященных психотерапии, «центрированной на клиенте» [21]). Клиент с радостью подчинялся этим требованиям и получал от этого не меньше удовольствия, чем работники агентства. Таким образом, они прекрасно ладили, и ни один из них не испытывал желания прекратить столь приятные взаимоотношения. Что же касается мисс Блэк, то, вместо того чтобы «протягивать руку помощи», она на самом деле оказала помощь и предложила терапию, центрированную не на клиенте, а на его взаимоотношениях с окружающим обществом: этим она вызвала недовольство всех заинтересованных лиц, даже несмотря на то, что она действовала в соответствии с официально объявленной целью агентства.

Следует отметить здесь два момента. Во‑первых, в игру «Неимущий» (если это действительно игра, а не истинное положение дел, вызванное физической, психической или финансовой недееспособностью) играет лишь ограниченное число клиентов таких агентств. Во‑вторых, игра получает поддержку только тех сотрудников, которых научили играть в ЯППВ. Другие сотрудники не станут терпеть ее столь же охотно.

К родственным играм относятся «Ветеран» и «Больница». Игра «Ветеран» обнаруживает те же взаимоотношения, что и ЯППВ. Только игра ведется между организациями, занимающимися делами ветеранов, достигших пенсионного возраста, а также тех ветеранов, которые обладают законными привилегиями, например инвалидов войны. В «Больницу» играют некоторые пациенты амбулаторного отделения крупных больниц. В отличие от «Неимущих» и «Ветеранов» пациенты, играющие в «Больницу», не получают денежной компенсации, но у них есть другие «вознаграждения». Поскольку они охотно исполняют роль как бы пособий, экспонатов при обучении медицинского персонала и дают возможность наблюдать течение болезни, то они выполняют полезную социальную функцию. Поэтому их Взрослый вполне законно чувствует удовлетворение, недоступное «Неимущим» и «Ветеранам».

*Антитезис*. Если он не противопоказан, то должен состоять в отказе от предоставления игрокам материальных благ. Риск здесь исходит не от самих игроков, как в других играх, а связан с тем фактом, что игра «Неимущий» попадает в резонанс с традицией и поощряется игроками в дополнительную к ней игру – ЯППВ. Реальная опасность грозит со стороны коллег, возмущенной публики, правительственных агентств и разного рода организаций, защищающих права бедняков. Жалобы, вызванные антитезисом к «Неимущему», могут привести к громким выкрикам: «Да, да, что вы можете сказать по этому поводу?» Эти возгласы можно рассматривать и как здоровую операцию или времяпрепровождение, даже если они при этом иногда отбивают охоту к искренности. Фактически вся американская система демократических свобод основана на возможности задавать этот вопрос. Без такой возможности на пути социального прогресса возникли бы серьезные препятствия.

4. «Крестьянка»

*Тезис*. Прототипом для анализа этой игры послужил случай с крестьянкой, страдающей артритом. Ее осматривает профессор и находит случай столь интересным, что показывает больную студентам‑медикам. Он не только дает характеристику ее болезни, симптомов и диагноза, но и рассказывает, как ее нужно лечить. Вся эта процедура наполняет женщину благоговейным трепетом. Затем профессор вручает ей рецепт, еще раз подробно объясняет, как нужно лечиться, и женщина отправляется домой. Она в совершеннейшем восхищении от его учености и говорит ему: «Ах, профессор, вы просто великолепны!» Однако же она так никогда и не воспользуется рецептом. Во– первых, в ее деревне нет аптеки; во‑вторых, даже если бы она и была, крестьянка никогда не выпустила бы из рук рецепт – такую «святыню». Что касается остального лечения, то у нее нет никаких возможностей проводить его: ни придерживаться определенной диеты, ни принимать водные процедуры и т.д. Она просто живет, как и жила, так же искалеченная артритом, но счастливая оттого, что может всем рассказывать, какое замечательное лечение назначил ей великий профессор. Она каждый вечер с благодарностью упоминает его в своих молитвах.

Много лет спустя профессору случилось проезжать через эту деревню по пути к богатому и капризному пациенту. Он узнал крестьянку, которая кинулась целовать ему руку, напоминая о замечательном лечении, назначенном ей много лет назад. Он благосклонно принял ее поклонение и был особенно рад услышать, как помогло ей его лечение. Он был так польщен, что даже не заметил нисколько не уменьшившуюся хромоту женщины.

В социальной ситуации игра «Крестьянка» может приобрести как искреннюю, так и лицемерную форму. Обе они имеют своим девизом: «Ах, вы просто великолепны, мистер Мергитройд!» (АВВММ). В искреннем варианте мистер Мергитройд, возможно, действительно великолепен. Он может быть знаменитым поэтом, художником или ученым. И наивные молодые женщины могут предпринимать длительные путешествия в надежде познакомиться с ним, чтобы потом иметь возможность сидеть у его ног, взирать на него с обожанием и идеализировать его недостатки. Более искушенная женщина, которая вполне сознательно собирается завести роман с подобным человеком или женить его на себе (при этом она восхищается им совершенно искренне), может прекрасно отдавать себе отчет в его слабостях. Она может даже использовать их, чтобы добиться своей цели. В зависимости от того, какой из этих двух типов женщин принимает участие в игре, она будет состоять либо в идеализации недостатков, либо в их использовании; при этом мы называем данную форму игры искренней, потому что женщины обоих типов действительно восхищаются деяниями своего избранника, которые они вполне способны правильно оценить.

В лицемерном варианте игры Мергитройд может быть великолепен, а может и не быть таковым, но ему приходится иметь дело с женщиной, в любом случае неспособной по‑настоящему оценить его, например с женщиной легкого поведения. Она играет в игру «Я бедняжечка» и использует АВВММ как откровенную лесть, чтобы добиться своего. В глубине души она либо озадачена его поведением, либо потешается над ним. Но сам он ей безразличен, по– настоящему ее интересуют только блага и престиж, связанные с его именем.

В клинической ситуации «Крестьянка» тоже имеет два варианта, похожих на только что описанные, но с девизом «Ах, профессор, вы просто великолепны!» (АПВВ). В искреннем варианте пациентка чувствует себя хорошо до тех пор, пока верит в АПВВ; это обязывает психотерапевта вести себя безупречно во всех отношениях.

В лицемерном варианте пациентка надеется, что психотерапевт подыграет ей в АПВВ И подумает о ней: «Вы необычайно проницательны» (ВНП). Как только ей удастся навязать ему эту позицию, она может выставить его в смешном виде и уйти к другому психотерапевту Если же его не так легко провести, то, возможно, он окажется в состоянии помочь ей. Самый лучший способ для пациентки выиграть АПВВ – это не выздоравливать. Если она по натуре человек недоброжелательный, она может предпринять более решительные шаги, чтобы поставить психотерапевта в глупое положение.

…Одна женщина играла в АПВВ со своим психотерапевтом, причем все симптомы ее болезни не исчезали. С извинениями она распрощалась с ним и обратилась за «помощью» к весьма почитаемому ею священнику. Она затеяла ту же игру с ним. Через несколько недель она завлекла его в игру «Динамо» второй степени. Потом по секрету она сообщила своей соседке о своем разочаровании в таком замечательном человеке, каким был всегда для нее преподобный отец Блэк. Оказывается, в моменты слабости он давал ей авансы, ей – такой целомудренной и непривлекательной женщине. Конечно, зная жену священника, его можно простить, но тем не менее и т.д., и т.п. Разумеется, она проговорилась совершенно неумышленно и только потом «с ужасом» вспомнила, что ее соседка – староста церковной общины. Игру с психотерапевтом ей удалось выиграть, не выздоровев.

Игру со священником она выиграла, соблазнив его, хотя и не хотела признаваться себе в этом. А второй психотерапевт все же сумел ввести ее в психотерапевтическую группу, где она не могла проводить прежнюю тактику. Поскольку время, отведенное на ее выздоровление, теперь не было заполнено играми АПВВ и ВНП, то женщина стала более пристально анализировать свое поведение и с помощью членов группы сумела отказаться от обеих своих игр – АПВВ и «Динамо».

*Антитезис*. Прежде всего психотерапевт должен определить, с каким вариантом игры он имеет дело. В случае искреннего варианта лучше позволить пациентке продолжать игру до тех пор, пока ее Взрослый не окрепнет настолько, чтобы можно было пойти на риск и применить контрмеры. Если же психотерапевт имеет дело с лицемерным вариантом, то контрмеры можно применять при первом же удобном случае, но после того, как пациентка будет достаточно подготовлена, чтобы понять, что происходит. В этом случае психотерапевт упорно отказывается давать пациентке советы, а когда она начинает протестовать, дает понять, что она имеет дело с тщательно продуманной стратегией. Через некоторое время его отказ давать советы либо приведет пациентку в бешенство, либо ускорит появление симптомов, типичных для острого состояния тревожности. Следующий шаг зависит от состояния пациентки. Если она лишилась душевного покоя, следует применить соответствующие психоаналитические приемы, чтобы исправить ситуацию. В лицемерном варианте игры прежде всего нужно отделить Взрослого от лицемерного Ребенка, что дает возможность проанализировать игру.

Вообще говоря, рекомендуется не ввязываться в близкие отношения с поклонницами, искренне играющими в АВВММ. Любой разумный импресарио не преминет объяснить это своему клиенту.

С другой стороны женщина, играющая в лицемерный вариант АВВММ, порой оказывается интересным и умным человеком. Если ей помочь отказаться от этой игры, то она может стать замечательным другом.

5. «Психиатрия»

*Тезис*. Следует отличать «Психиатрию»‑процедуру от «Психиатрии»‑игры. Как явствует из научных публикаций, при лечении психических заболеваний используются различные эффективные методы, такие, например, как гипноз, лекарства, психоанализ, групповая психотерапия и др. Любой из методов может быть использован и в игре «Психиатрия», основанной на жизненной позиции «Я

– целитель» и подкрепленной медицинским дипломом: «Здесь написано, что я – целитель». Нужно помнить, что в любом случае такая позиция конструктивна и благожелательна. Люди, играющие в «Психиатрию». могут принести большую пользу при условии, что они получили профессиональную подготовку.

У нас все же есть основание считать, что от уменьшения врачевательного рвения результаты лечения только улучшаются. Антитезис был лучше всего сформулирован несколько столетий назад Амбруазом Паре [22], сказавшим следующее: «Я лечу их, но исцеляет их Бог». Каждый студент‑медик учит это изречение наравне с prim urn non nocere [23]и vis medicatrix naturae [24]. Психотерапевты, не имеющие медицинского образования, чаще всего не знакомы с этими старинными предостережениями. Однако жизненная позиция «Я – целитель, потому что в дипломе это написано», может порой принести вред. Думается, что эту позицию лучше бы заменить чем‑нибудь вроде: «Я буду применять известные мне терапевтические процедуры в надежде, что они принесут некоторую пользу». Благодаря этому мы сможем избежать игр, основанных на следующих установках: «Поскольку я – целитель, то, если вы не выздоровеете, это ваша вина» (например, игра «Я всего лишь пытаюсь помочь вам») или «Поскольку вы – целитель, я выздоровлю благодаря вам» (например, игра «Крестьянка»). Конечно, каждый добросовестный врач обо всем этом в принципе знает, так как подобная точка зрения доводится до сознания любого врача, когда‑либо практиковавшего в клинике с хорошей репутацией. Соответственно клинику можно назвать хорошей, если она заставляет своих врачей осознавать такие понятия.

С другой стороны, в «Психиатрию» чаще всего начинают играть пациенты, которых до этого лечили не слишком компетентные люди. Некоторые пациенты, например, старательно выбирают слабых психоаналитиков и переходят от одного к другому, демонстрируя невозможность своего выздоровления. А сами тем временем учатся играть во все более изощренную форму «Психиатрии». В конце концов даже первоклассный клиницист не сможет в таком случае отделить зерна от плевел. Пациент обращает к врачу следующую двойную трансакцию: Взрослый (этого пациента): «Я пришел к вам, чтобы вылечиться»; Ребенок (этого же пациента): «Вам никогда не удастся вылечить меня, но вы научите меня быть более умелым невротиком (то есть более умело играть в „Психиатрию“)». Точно так же некоторые люди играют в игру «Душевное здоровье». Утверждение Взрослого в этой игре звучит: «Дело пойдет лучше, если я буду жить в соответствии с принципами душевного здоровья, о которых я читал или слышал».

…Некая пациентка у одного врача научилась игре «Психиатрия», у другого – игре «Душевное здоровье», а затем в результате обращения еще к одному врачу начала довольно прилично играть в «Трансакционный анализ». Когда с ней вполне откровенно обсудили ситуацию, она согласилась отказаться от игры «Душевное здоровье», но попросила оставить ей игру «Психиатрия», потому что с ней она чувствовала себя спокойнее. Психотерапевт согласился на это. В течение нескольких последующих месяцев она продолжала еженедельно рассказывать ему свои сны и интерпретировать их. Наконец – может быть, отчасти из чувства благодарности к нему – она решила, что небезынтересно попробовать понять, что же с ней происходит на самом деле. Она всерьез заинтересовалась трансакционным анализом, и это принесло хорошие результаты.

Вариантом «Психиатрии» является игра «Раскопки». В этой игре пациентка постоянно «пережевывает» детские воспоминания. Иногда она пытается заманивать психотерапевта в игру «Критика», в которой она описывает свои ощущения в разных ситуациях, и он говорит и о том, что в них неправильно. Игра «Самовыражение», распространенная в некоторых психотерапевтических группах, основана на догме «Все чувства хороши». В таких группах, например, могут рукоплескать или хотя бы выражать молчаливое одобрение человеку, употребляющему грубую брань. Однако искушенная группа быстро поймет, что на самом деле это игра.

Некоторые участники психотерапевтических групп вскоре становятся крупными специалистами по выявлению игр типа «Психиатрия» и быстро дают понять новому пациенту группы, что, по их мнению, он играет в «Психиатрию» или в «Трансакционный анализ», вместо того чтобы с помощью всей группы достичь верного понимания ситуации.

…Одна женщина, ранее посещавшая группу «Самовыражения», переехав в другой город, стала посещать новую достаточно подготовленную группу. Она поведала там историю о случае инцеста [25], который у нее был в юности. Этот часто повторяемый ею рассказ всегда вызывал у слушателей благоговейный ужас, но в новой группе вместо ожидаемой реакции она натолкнулась на равнодушие, которое привело ее в ярость. Она с изумлением обнаружила, что членов этой группы гораздо больше заинтересовал ее Трансакционный гнев, а не исторический инцест. Она в бешенстве выпалила слова, которые, по‑видимому, считала худшим оскорблением: обвинила их в том, что они не фрейдисты. А Фрейд, между прочим, относился к психоанализу очень серьезно и избегал превращать его в игру, заявляя что он – не фрейдист.

Недавно был открыт новый вариант «Психиатрии», названный «Скажите‑ка мне вот что». Он несколько напоминает популярное развлечение «Двадцать вопросов». Уайт рассказывает свой сон или какое‑то происшествие, случившееся с ним, а другие члены группы, часто и психотерапевт, пытаются интерпретировать его, задавая соответствующие вопросы. Пока Уайт в состоянии ответить на вопросы, присутствующие придумывают все новые и новые, пока наконец кому‑нибудь не удастся задать такой вопрос, на который Уайт не сможет ответить. После чего Блэк откидывается на спинку кресла с много значительным видом, как бы говоря: «Ага! Если бы вы смогли ответить на этот вопрос, то это, безусловно, пошло бы вам на пользу. Я свое дело сделал». (Этот вариант находится в дальнем родстве с игрой «Почему бы вам не… – Да, но»). Некоторые психотерапевтические группы в течение многих лет играют только в эту игру с минимальными изменениями и практически не продвигаются вперед. Эта игра представляет большую свободу Уайту (пациенту), так как он может подыгрывать остальным, чувствуя, что его ответы неудовлетворительны, или же он может играть против всех, отвечая без колебаний на каждый предложенный вопрос. В последнем случае скоро станут очевидными возмущение и смятение других игроков, потому что он словно говорит им. «Ну вот, я ответил на все ваши вопросы, однако вы мне ничем не помогли, кто же вы после этого?»

В игру «Скажите‑ка мне вот что» играют обычно в школе, когда ученики знают, что должны ответить на вопрос учителя не на основе разумных рассуждений и знания фактов, а должны постараться угадать, какой именно из возможных ответов хочет услышать учитель. Педантичный вариант этой игры встречается, например, при изучении древнегреческого языка: учитель всегда может одержать верх над учеником и вполне обоснованно выставить его в глупом виде, указав на какое‑то темное место в тексте.

6. «Дурачок»

*Тезис*. В мягком варианте этой игры ее тезис можно сформулировать так: «Я смеюсь вместе с вами над моей глупостью и неуклюжестью». Однако люди с серьезными проблемами могут играть в угрюмый вариант этой игры с тезисом: «Да, я глуп, но такой уж я есть, так что сделайте со мной что– нибудь». И в том, и в другом случаях игра ведется с депрессивной позиции. Следует различать игры «Дурачок» и «Растяпа». В последней игрок занимает более агрессивную позицию, а в его неловкости есть цель – получить прощение. Кроме того, нужно уметь отличать игру «Дурачок» от времяпрепровождения «Клоун». Последнее укрепляет жизненную позицию: «Я просто прелесть и никому не делаю зла». Критическая трансакция в игре «Дурачок» состоим в том, чтобы Уайт вынудил Блэка назвать его дураком или прореагировать таким образом, будто он считает его таковым. Поэтому Уайт ведет себя как Растяпа, но не стремится получить прощение. Более того, если он получит прощение, то почувствует себя «не в своей тарелке», так как оно угрожает его жизненной позиции.

Уайт может вести себя как клоун, но при этом не пытается показать, что он только дурачится. Он хочет, чтобы его поведение воспринимали всерьез как доказательство его глупости. Таким образом он получает значительное внешнее «вознаграждение», поскольку чем меньше он знает, тем эффективнее может вести игру. Поэтому в школе ему не нужно заниматься, а на работе он не должен стараться приобрести какие‑то знания, которые бы способствовали его продвижению по службе. Он с детства привык к тому, что люди будут вполне удовлетворены им, пока он ведет себя как дурачок, даже если на словах они утверждают обратное. Окружающие будут удивлены, если в критической ситуации, при условии, что он решил справиться с ней, вдруг выяснится, что он совсем неглупый человек, не более чем «глупый» младший брат в сказке.

*Антитезис*. Для мягкой формы игры весьма прост. Если Блэк откажется играть в «Дурачка» и не будет смеяться над неловкостью Уайта или бранить его за глупость, то он приобретет в его лице друга. Одна из особенностей этой игры состоит в том, что в нее часто играют люди с маниакально– депрессивным типом личности. В состоянии эйфории они ведут себя так, словно и в самом деле приглашают окружающих принять участие в их насмешке над собой. Часто от этого трудно удержаться, особенно потому, что создается впечатление, будто в противном случае они обидятся. В каком‑то смысле это так и есть, поскольку человек, отказавшийся посмеяться над ними, угрожает их жизненной позиции и портит им игру. Но в состоянии депрессии у них возникает обида на тех, кто смеялся над ними, поэтому воздержавшийся от насмешек человек поймет, что, наверное, поступал правильно. Возможно, лишь с ним одним такие люди будут позже разговаривать, а все прежние «друзья», которые охотно участвовали в игре, теперь превратятся в его врагов.

Говорить Уайту, что в действительности он вовсе не глуп, совершенно бесполезно. Он и в самом деле может соображать довольно туго и даже осознавать это. Может быть, поэтому он и пристрастился к этой игре. Но тем не менее могут существовать такие сферы деятельности, в которых он превосходит других людей. Тогда будет вполне уместно продемонстрировать ему уважение, которого заслуживают его способности. Это сильно отличается от неуклюжих попыток «внушить ему уверенность в себе». Последние попытки могут доставить ему горькое удовлетворение от сознания, что другие люди еще глупее, чем он, но это для него небольшое утешение. Такое «вселение уверенности», на наш взгляд, представляет собой не самый умный метод лечения. Как правило, это обычный ход в игре «Я всего лишь пытаюсь помочь вам». Антитезисом «Дурачка» должна быть не другая игра, а полный отказ играть в данную игру.

Антитезис к угрюмой форме игры представляет собой более сложную проблему, потому что угрюмый игрок стремится вызвать не смех или издевку, а вывести партнера из себя или вызвать у него чувство полной беспомощности – так, чтобы у того, как говорится, просто «руки опустились». А с этим его состоянием игрок легко умеет справляться благодаря своему девизу: «Сделайте со мной что‑нибудь». Таким образом, он выигрывает в любом случае. Блэк (партнер) ничего не может делать, так как у него «опустились руки».

Если же он что‑то предпримет, то только потому, что выведен из себя. Такие люди также имеют склонность к игре «Почему бы вам не… – Да, но», от чего получают такое же удовлетворение, но в более слабой степени. К этой форме игры антитезис придумать нелегко. Мы полагаем, что он может быть найден только при условии ясного представления психодинамики игры.

7. «Калека»

*Тезис*. Наиболее драматичной формой игры «Калека» является «Оправдание по причине душевной болезни». В трансакционных терминах тезис игры можно изложить следующим образом: «Что вы хотите от такого эмоционально неуравновешенного человека, как я? Чтобы я никого не убивал?» На что Присяжные должны, с точки зрения пациента, понять его и ответить: «Что вы! Нам и в голову не придет требовать этого от вас». «Оправдание по причине душевной болезни» в качестве юридической игры весьма распространено в американском обществе. Подобные случаи не следует смешивать с ситуацией, когда человек действительно страдает глубоким психозом и не способен нести ответственность за свои поступки.

Тезис игры – «Что вы хотите от калеки?» Действительно, что можно ждать от инвалида, который только и умеет управлять своим инвалидным креслом? Однако известны факты, когда во время второй мировой войны некоторые инвалиды с деревянной ногой могли исполнять в ампутационных центрах армейских госпиталей джиттербаг [26], причем делали это очень умело. Встречаются слепые люди, успешно работающие в политической области (например, в моем родном городе такой человек был избран на должность мэра). Я знаю глухих людей, плодотворно работающих психиатрами и психотерапевтами, и людей, лишившихся рук, но умеющих пользоваться пишущей машинкой.

Наблюдения свидетельствуют: пока человек, обладающий настоящим, возможно, преувеличенным или даже воображаемым увечьем, не жалуется на свою судьбу, в его жизнь вообще не следует вмешиваться. Но когда он обращается за помощью к психотерапевту, возникает вопрос: наилучшим ли способом он распорядился своей жизнью и сможет ли он подняться над своим недугом? В США психотерапевту приходится сталкиваться с оппозицией широких слоев образованной публики. Даже ближайшие родственники пациента, которые громче всех обычно жалуются на неудобства, связанные с его увечьем, могут в конце концов рассориться с психотерапевтом, если дела у пациента будут улучшаться. И хотя психотерапевт, занимающийся анализом игр, прекрасно понимает их мотивы, его задача от этого не становится легче. Всем, кто играет в «Я всего лишь пытаюсь помочь вам», угрожает постоянная опасность, что их игра будет сорвана, если пациент вдруг решит в дальнейшем полагаться на собственные силы. Иногда такие игроки (например, родственники) предпринимают просто невероятные усилия, чтобы прервать лечение.

Оба этих аспекта можно проиллюстрировать случаем с заикающимся клиентом мисс Блэк. Этот человек играл в классический вариант игры «Калека». Он не мог найти работу и вполне справедливо приписывал эту неудачу тому, что он – заика. Между тем, по его словам, его интересовала только работа коммивояжера. Будучи свободным гражданином, он, конечно, имел право искать работу в любой интересующей его области, но, поскольку он был заикой, его выбор заставлял усомниться в искренности его мотивов. И когда мисс Блэк вознамерилась испортить его игру, реакция агентства социального обеспечения была для нее весьма неблагоприятной.

Игра «Калека» особенно пагубна в клинической практике, потому что пациент может найти врача, который играет в ту же игру и с тем же девизом. Тогда никакого результата ждать невозможно. Иногда оправдание базируется на идеологических доводах, например: «Что вы хотите от человека, если он живет в таком обществе, как наше?» Один пациент соединил этот вариант со ссылкой на «психосоматические причины»: «Что вы хотите от человека с психосоматическими симптомами?» Он переходил от одного психотерапевта к другому, и каждый из них принимал только одно оправдание, но отвергал другое. В результате ни один из них не дал ему почувствовать себя уверенно в своей жизненной позиции. Однако также не удалось и сдвинуть его с этой позиции, отвергнув оба довода. А пациент как будто бы доказал, что психотерапия никому не может помочь.

Чтобы оправдать симптоматическое поведение, пациенты очень часто прибегают к самым разным доводам. Это может быть простуда, травма головы, ситуационный стресс, обширный стресс, вызванный современным образом жизни, американской культурой или экономической системой. Образованный игрок без труда подтверждает свои слова ссылкой на авторитеты: «Я пью, потому что я – ирландец»; «Этого бы не произошло, если бы я жил на Таити». На самом‑то деле пациенты психиатрических больниц всего мира очень похожи на пациентов психиатрических больниц США. В клинической практике, равно как и при социологических опросах, следует очень тщательно рассматривать такие специфические виды оправданий, как «Если бы не они» или «Меня подвели».

Несколько более изощренными являются следующие оправдания: Что вы хотите от а) человека, который вырос без отца; б) невротика; в) лечащегося у психоаналитика; г) больного‑алкоголика. Всех их можно увенчать еще и таким соображением: «Если я перестану заниматься этим, то никогда не смогу выявить подоплеку своего поведения, а значит – никогда не поправлюсь».

Игра, дополнительная к «Калеке», называется «Рикша». Вот ее тезис: «Если бы в этом городе были рикши (были бы девушки, владеющие древнеегипетским языком), то я никогда не влип бы в такую историю».

*Антитезис*. Анти‑«Калека» не представляет больших трудностей при условии, что психотерапевт четко разделяет своих собственных Родителя и Взрослого и что обе стороны отчетливо представляют себе психотерапевтическую цель их взаимоотношений.

Если психотерапевт выступает с позиции Родителя, он может быть либо «добрым», либо «суровым» Родителем. В качестве «доброго» Родителя он принимает оправдание пациента, особенно если оно соответствует его собственным взглядам. При этом он может объяснять для себя ситуацию таким образом: до окончания лечения люди не отвечают за свои поступки. В качестве «сурового» Родителя он отвергает оправдание пациента, и между ними начинается борьба за моральную победу. Игрок в «Калеку» обычно хорошо знаком с обеими альтернативами и умеет извлекать из каждой максимальное удовлетворение.

С позиции Взрослого психотерапевт должен отвергнуть оба, варианта. На вопрос пациента: «Чего вы хотите от невротика?» – или на другой аналогичный вопрос он отвечает: «Я ничего не хочу. Проблема в том, чего вы сами от себя хотите?» Его единственное требование: пациент должен ответить на этот вопрос серьезно, а единственная уступка, на которую он может пойти, состоит в том, чтобы дать пациенту достаточно много времени для ответа – примерно от шести недель до шести месяцев, в зависимости от их взаимоотношений и степени предварительной подготовленности пациента.

ХОРОШИЕ ИГРЫ

Психотерапевт должен постоянно изучать всевозможные игры, в которые играют люди. Для этого он располагает наилучшими возможностями. Однако ему приходится общаться в основном с людьми, которых игры довели до неприятностей. Это означает, что большинство игр, исследуемых в консультации, в каком‑то смысле можно назвать «плохими». А поскольку игры основаны на скрытых трансакциях, то в них обязательно присутствует какой‑то элемент для использования ситуации в своих интересах. По этим двум причинам (с одной стороны, практической, с другой – теоретической) поиск «хорошей» игры становится трудным предприятием. Хорошей мы будем называть игру, позитивный вклад которой в социальную жизнь перевешивает неоднозначность ее мотивов, особенно если игрок примирился с ними без легкомыслия и цинизма. Иными словами, хорошая игра одновременно приносит пользу другим игрокам и позволяет самореализоваться Водящему. Поскольку даже при наилучшей организации общественной жизни большая часть времени обязательно тратится на игры, следует неустанно продолжать поиск хороших игр. Мы предлагает вниманию читателей несколько примеров хороших игр, прекрасно отдавая себе отчет в том, как их мало и как далек их анализ от совершенства. Сюда входят: «Трудовой отпуск», «Кавалер», «Рад помочь вам», «Местный мудрец» и «Они будут счастливы, что знали меня».

1. «Трудовой отпуск»

*Тезис*. Строго говоря, это скорее времяпрепровождение, а не игра, и, очевидно, вполне конструктивное для всех участников. Американский почтальон, отправляющийся в отпуск в Токио, чтобы помочь своему японскому собрату разносить почту, или американский отоларинголог, который проводит свой отпуск в больнице на Гаити, наверняка почувствуют себя столь же отдохнувшими и смогут рассказать так же много интересного, как если бы они вернулись из Африки или совершили автомобильное путешествие через весь континент. Однако это времяпрепровождение становится игрой, если сама работа является вторичной по отношению к какому‑то скрытому мотиву, и игрок берется за нее только для вида, чтобы достичь другой цели. Но и при этих обстоятельствах игра сохраняет свой положительный характер и заслуживает одобрения как пример конструктивной деятельности.

2. «Кавалер»

*Тезис*. В эту игру обычно играют мужчины, не имеющие сексуальных намерений. Иногда это не старые люди, вполне удовлетворенные своим браком, но чаще всего это пожилые мужчины, благородно и безропотно принявшие моногамию или безбрачие.

Встретив подходящую особу женского пола, Уайт пользуется каждой возможностью подчеркнуть ее превосходные качества, никогда при этом не нарушая границ приличия, соответствующих ее положению в обществе, конкретным обстоятельствам и требованиям хорошего вкуса. Но внутри этих границ он дает себе полную свободу, изощряясь в изобретательности и оригинальности в выражении своего восторга. Его цель – не соблазнить женщину, а продемонстрировать собственную виртуозность в искусстве комплимента. Внутреннее социальное «вознаграждение» состоит в том удовольствии, которое доставляет женщине его невинный артистизм, а также в ее восприимчивости и умении с благодарностью оценить мастерство Уайта. В тех случаях, когда оба участника игры вполне осознают ее механизм, она может, ко всевозрастающему восторгу обеих сторон, дойти до крайней степени преувеличения. Разумеется, светский человек знает, где нужно остановиться, и не будет продолжать игру, если почувствует, что перестал быть забавным (то есть исходя из интересов партнерши) или что качество его комплиментов ухудшилось (так велит ему его гордость «мастера»).

В игру «Кавалер» играют многие поэты. Они делают это ради внешнего социального «вознаграждения», поскольку заинтересованы в признании профессиональных критиков и читателей, наверное, в той же, если не в большей степени, чем в положительной реакции на поэтическое творчество вдохновившей их дамы.

Европейцы, особенно англичане, со своей романтической поэзией, по– видимому, всегда были более искусными игроками в эту игру, чем американцы. В США она в большой степени сделалась достоянием «поэзии Фруктовой Лавки»: твои глаза точно две груши, твои губы подобны огурцам и т. д. В таком виде она вряд ли может соперничать в изяществе с произведениями Херрика, Лавлейса, или даже с циничными, но полными фантазии стихами Рочестера, Роскоммона или Дорсета [27].

*Антитезис*. Для умелого исполнения своей роли от женщины может потребоваться немалый ум и утонченность. Только совсем угрюмая или неумная женщина может отказаться играть в эту игру. Партнерша должна отвечать Уайту одним из вариантов игры: «Ах, вы просто великолепны, мистер Мергитройд!» (АВВММ) или «Мистер М., я восхищена вашим искусством». Если женщина лишена воображения или наблюдательности, она может просто прореагировать так же, как в АВВММ, но при такой реакции опускается самое главное: Уайт хочет вызвать восхищение не собственной персоной, а своей поэзией. Угрюмая женщина может в ответ на эту игру прибегнуть к неприлично грубому антитезису в виде игры «Динамо» второй степени («Отвяжись, нахал»). Если при подобных обстоятельствах женщине придет в голову прореагировать так же, как в игре «Динамо» третьей степени, то в принципе такую реакцию иначе как отвратительной не назовешь.

Если женщина просто неумна, она будет играть в «Динамо» первой степени, принимая комплименты, которые тешат ее тщеславие, и пренебрегая возможностью оценить творческие усилия и способности Уайта. Вообще говоря, игра будет испорчена, если женщина решит, что ее пытаются соблазнить, вместо того, чтобы воспринимать эту игру как демонстрацию литературных достижений.

*Родственные* *игры*. Игру «Кавалер» надо отличать от операций и процедур, составляющих часть обычного ухаживания. В последнем случае это простые трансакции без скрытого мотива. Женский вариант игры «Кавалер» уместно назвать «Поклонница»: в нее часто играют любезные дамы на закате своей жизни.

Частичный анализ *Цель*: взаимное восхищение.

*Роли*: Поэт, Восхищенный объект поклонения.

*Социальная* *пардигма*: Взрослый – Взрослый; Взрослый (мужчина): «Смотрите, как я умею делать вас счастливой»; Взрослый (женщина): «Ах, вы действительно умеете делать меня счастливой».

*Психологическая* *парадигма*: Ребенок (мужчина): «Смотрите, какие фразы я умею придумывать»; Ребенок (женщина): «Ах, ты действительно очень изобретателен».

«*Вознаграждения*»: 1) внутреннее психологическое – творчество и подтверждение привлекательности; 2) внешнее психологическое – избегает отказа в ответ на сексуальные авансы; 3) внутреннее социальное – «Кавалер»; 4) внешнее социальное – от этого «вознаграждения» можно отказаться; 5) биологическое – взаимные «поглаживания»; 6) экзистенциальное – «Я умею жить красиво».

3. «Рад помочь вам»

*Тезис*. Уайт постоянно оказывает помощь другим людям, имея какой‑то скрытый мотив. Может быть, он искупает прошлые грехи, прикрывает теперешние дурные поступки или завязывает дружбу, чтобы позже использовать ее в своих целях, а возможно, из соображений престижа. Если даже кто‑то не вполне уверен в искренности побуждений Уайта, все же следует воздать ему должное за его поступки, ведь, к сожалению, встречаются люди, которые прикрывают дурные поступки в прошлом новыми худшими делами и используют других людей в своих целях, действуя не щедростью, а запугиванием. Они добиваются престижа не с благородными, а с низкими намерениями.

А некоторых филантропов больше волнует соперничество, чем человеколюбие: «Я дал больше денег (книг, произведений искусства), чем вы». И опять, если искренность их мотивов поставлена под сомнение, все же следует отдать должное этим людям за то, что они участвуют в соревновании конструктивно. Ведь существует еще множество людей, которые делают это деструктивно. У большинства людей (и государств), играющих в «Рад помочь вам», есть и друзья, и враги, причем чувства и тех, и других чаще всего можно объяснить. Враги подвергают критике их мотивы и преуменьшают значение благородных поступков этих людей, а друзья испытывают к ним благодарность за реальную помощь и преуменьшают значение их мотивов. Поэтому так называемое «объективное» обсуждение этой игры практически невозможно. Люди, заявляющие о своем нейтралитете, довольно скоро обнаруживают, что держат его на чьей‑то стороне.

Эта игра как способ использования людей составляет основу многих «общественных взаимоотношений» в Америке. Потребители принимают в ней участие с радостью, так как это одна из наиболее приятных коммерческих игр. Эта игра может принимать весьма предосудительную форму в иной сфере взаимоотношений, например в семейной игре для трех участников, в которой отец и мать соревнуются в попытках завоевать привязанность своего ребенка. Но следует отметить, что даже в этом варианте игры «Рад помочь вам» в некоторой степени сглаживаются отрицательные стороны их действий, поскольку существует множество гораздо более неприятных способов соревнования, например «У меня здоровье хуже, чем у папы» или «Почему ты его любишь больше, чем меня?».

4. «Местный мудрец»

*Тезис*. Это скорее не игра, а сценарий, но с элементами игры. Образованный и умудренный жизнью человек, помимо собственной профессии, приобретает знания в самых разных областях. Достигнув пенсионного возраста, он переезжает из большого города, в котором занимал ответственный пост, в маленький городок. Там вскоре становится известно, что люди могут обратиться к нему за помощью при решении любых проблем – от стука в моторе до вопроса о том, как поступить с престарелым родственником. Если этот человек в состоянии помочь, то он обязательно это сделает или поможет найти квалифицированных профессионалов. Таким образом, очень скоро он начинает занимать определенное место в новом окружении и становится известен как Местный мудрец, ни на что не претендующий, но всегда готовый вас выслушать. Лучше всего эта игра удается людям, которые, прежде чем приступить к исполнению своей роли, обратились к психотерапевту, чтобы для себя выяснить свои мотивы и узнать, каких ошибок им следует избегать.

5. «Они будут счастливы, что знали меня»

*Тезис*. Эта игра – более достойная разновидность игры «Я им покажу». Последняя имеет два варианта. В деструктивном варианте Уайт намеревается «показать им» путем нанесения ущерба. Например, он может рядом маневров достичь на службе более высокого положения, но не ради престижа или материального вознаграждения, а потому, что это дает ему возможность досадить своим врагам. В другом варианте Уайт изо всех сил старается заработать престиж, но не ради совершенствования в мастерстве или достижения успехов в своей области (хотя и эти мотивы могут играть второстепенную роль) и не затем, чтобы нанести врагам прямой ущерб, а для того, чтобы они завидовали ему и безумно сожалели о том, что раньше не относились к нему лучше.

В игре «Они будут счастливы, что знали меня» Уайт работает не против своих бывших товарищей, а в их интересах. Он хочет показать: дружелюбие и уважение, с которыми они к нему теперь относятся, вполне оправданны. Он стремится продемонстрировать (с единственной целью сделать им приятное), что они оценивали его правильно. Для того чтобы обеспечить себе верный выигрыш, Уайт должен следить за тем, чтобы не только цели, но и средства в этой игре были достойными. Именно в этом и состоит превосходство этой игры над «Я им покажу». Однако обе эти игры могут быть не играми, а следствием жизненного успеха. Они превращаются в игры тогда, когда Уайта больше интересует не сам успех, а впечатление, произведенное им на его врагов или друзей.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 Следующая ⇒