RFID-слежка за гражданами становится законной

путь жизни и путь смерти

Иер. 21, 8

 

Слава Богу, что в последнее время все чаще в центре богословского внимания оказывается тема человеческой личности. Обращение к этому стержневому для христианской антропологии вопросу является особенно важным при рассмотрении духовной (точнее, антидуховной и античеловеческой) сущности глобализации. Это слово, как известно, происходит от английского global, которое означает – всеобщий, универсальный, охватывающий весь земной шар (лат. globus – шар), т. е. всемирный. Поэтому глобализация – это всемирность, но всемирность эта ложная, враждебная для богозданной природы человека.

Многие люди чувствуют чрезвычайную ненормальность нынешней жизни. Ведь каждая душа человеческая, поскольку она носит в себе образ Божий (т. е. является личностью), невыразимо страдает и томится (хоть и не всегда сознается себе в этом), пока не обретет единственно правильный путь – путь раскрытия в себе истинной всемирности. И именно сегодня, в «эпоху глобализации», когда озверение мира достигло страшных размеров, Православная Церковь должна показать этот путь несчастному, обезличенному, опустошенному человеку.

Среди цепей, которыми опутала весь мир обезличивающая (звериная) система «нового мирового порядка» (апокалиптическое царство зверя), единственной надеждой для человека остается созидательный прорыв, который может быть порожден только явлением миру всей глубины православного учения об истинной человеческой личности. Православная истина о личности – это единственная истина, которая может самым совершенным образом удовлетворить современного человека, вернуть ему цельность и полноту бытия, предложить истинную жизнь в противоположность смертоносной системе зверя. И истина эта должна свидетельствоваться не из эфира, но из сердец православных. Это свидетельство не должно относиться только к воспоминаниям о прошлом, но, прежде всего, к живой деятельности в настоящем. И в первую очередь это свидетельство должно дать православное монашество, но также и вся полнота Церкви.

 

ВСЕМИРНАЯ ЛИЧНОСТЬ

 

Каждый человек призван к восстановлению единства с Богом и с ближними. Единство Святой Троицы, которое осуществляется в общении Трех Божественных Личностей (Лиц) – Отца, Сына и Святого Духа – создает образец единства людей; это первообраз того, к чему должны стремиться все разумные творения (т. е. все личности).

Тайна Святой Троицы – тайна любви, ибо «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8 и 16). Неизреченная взаимная любовь Лиц Святой Троицы – это идеал, указанный нам Господом нашим Иисусом Христом. В Своей первосвященнической молитве к Богу Отцу Он возглашает: «Отче Святый! … Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино … да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены во едино, и да познает мир, что Ты послал Меня, и возлюбил их, как возлюбил Меня. Отче! … хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною… да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17, 21-26).

В этих словах заключена, пожалуй, вся суть Евангелия. Бог Сын говорит о своем желании, чтобы та любовь, которой любят Друг Друга Лица Единосущной и Нераздельной Троицы, была бы и в нас, во всех сотворенных Ими личностях. Конечно, того же хотят Бог Отец и Бог Дух Святой. Сию любовь и несет Православная Церковь человеку ради его спасения, которое совпадает с предназначением человека стать истинной, богоподобной личностью.

«Человек есть тайна, – писал Ф. М. Достоевский. – Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».

Истинный человек – это человек всемирный. Это и есть тайна человека. Каждый человек имеет в себе целое человечество. Но движимый себялюбием, в котором заключена отчужденность от других личностей, он боязливо ограждает себя в своей обособленности и не в силах даже увидеть единство человеческого рода. Он не может принять и вместить в себе все человечество.

Отчужденность – это корень и суть трагедии мира. Об этом говорили не только святые отцы, но и философы. Так, православный мыслитель XIX века К. Е. Голубов (идеи которого сыграли заметную роль в творческой истории романа Ф. М. Достоевского «Бесы») истоки «зла всемирного» видел в «злонравственности» и «безмерной разъединенности людей»^[1]. И сам Достоевский говорил и писал о трагедии «всеобщей разъединенности» людей, глубоко переживал эту трагедию. Внимательное рассмотрение художественных произведений, статей и дневников этого великого русского писателя приводит к убеждению, что темы отчужденности и всемирности – главные в его творчестве^[2].

Отчужденность в людях не есть их нормальное состояние, а есть следствие их грехопадения. «Грех, – учит святитель Василий Великий, – раздробил единое человеческое естество на множество враждующих частей». Отпадение от Бога умертвило человека, сделало его чуждым и всем другим личностям. Единство человечества было нарушено, отчужденность стала господствовать над ним. Грех – это причина проклятия (отлучения от Бога) и смерти (как духовной, так и физической). «Грех то и дело что усиливается отчуждить нас от Бога, удалить, охладить к Нему, сделать нас дикими, наподобие животных и зверей» (св. прав. Иоанн Кронштадтский)^[3].

Грех есть отчужденность, т. е. – огреха, ошибка, неправильно выбранный путь. В греческом языке слово «грех» (амартиа) буквально означает: промах, уклонение от цели. Грех есть уклонение от цели стать истинной, богоподобной личностью.

Единство человечества – это не пустое понятие, оно имеет реальное основание в человеческих личностях. От того, как живет человек, зависит, объединяет ли он или разделяет всецелое человечество. Поэтому никакая добродетель не есть самоцель, но все добродетели суть средства для освобождения от отчужденности и перехода ко всемирной любви.

Как мы знаем, слово «Пасха» означает – прехождение (от еврейского pesach – проходить мимо); в ветхозаветной Церкви этот главный праздник был установлен в воспоминание исхода евреев из Египта, где они пребывали в рабстве. «Пасха – это переход от зла к добру» (авва Евагрий). Иначе говоря, Пасха – это переход от разъединяющего и разрушающего греха к объединяющей и восстанавливающей, всеобъемлющей (всех объемлющей) любви. Пасха – это переход от звероподобия к богоподобию.

Грех – это «мысленный Египет», по выражению святых отцов. А Пасха – это исход из Египта, т. е. выход из темной области отчужденности и вхождение в светлую область личного общения. Пасха – это победа над отчужденностью. «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3, 21), – говорит Спаситель.

Осуществляется этот переход в перспективе нового человеческого бытия, которое явил нам Христос. Как раз имея в виду эту перспективу, апостол Павел возглашает: «Нет уже иудея, ни эллина; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы едино во Христе Иисусе» (Гал. 3, 28).

Открытость ко всемирности начинается с очищения от греховных страстей и возвращения человека к себе и к Богу. В каждой из греховных страстей (этих «мысленных зверей», по выражению преп. Иоанна Лествичника) заключена отчужденность от других личностей. Поэтому суть внутреннего делания, суть духовной брани христианина состоит в борьбе со звериностью в себе, в преодолении ее, в победе над этим «зверем», т. е. в освобождении от отчужденности.

По мере выхода из мрачной стихии страстей, человек начинает видеть Бога, т. е. вступает с Ним в живое, личное общение. И видя Бога, он видит истинного самого себя. Он видит истинного человека, который становится горизонтом явления всего богочеловеческого бытия. «Се небо внутри тебя, если ты чист, и в самом себе увидишь ангелов со светом их, и Владыку их с ними и внутри них» (преп. Исаак Сирин, слово 43). Если взглянуть на онтологическое содержание человеческой личности, не рассматривая ее в этой безмерной глубине, то нельзя правильно понять Христианство.

Всемирное человечество созидается с открытием всемирных личностей. Такой личностью стал, например, преп. Силуан Афонский. Долгое время он находился в состоянии напряженной духовной борьбы. Он никак не мог избавиться от отчуждения, когда на человека смотришь «со стороны», «косым» и холодным взглядом, в мыслях проходит осуждение, в сердце бывает неприязнь, отталкивание человека, безразличие к нему. Когда одну ночь он был уже на грани отчаяния, то молился Богу: «Как возможно избежать этого?» И был ему ответ от Господа: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся» (то есть, ни в чем ни от кого не отделяйся, люби как самого себя и всех тех, кто находится во аде, представляй себя находящимся рядом с ними, плач о них и о себе, представляй, что это ты находишься там; но – не отчаивайся, не забывай о неизреченной и непостижимой любви Божией к Своему созданию – и к тебе, и к ним, то есть не отчуждайся от Бога, будь единым целым и с ними, и с Богом).

И эти слова Божии стали для преп. Силуана началом победы, исходом ко всемирной любви – любви ко всем. Он перестал бояться, осуждал себя во ад, и тогда исчезало отчуждение от людей, оставалось одно сострадание. С тех пор, как отмечает архимандрит Софроний (автор книги «Старец Силуан»), преп. Силуан «никогда ни внешне, ни внутренне не оттолкнул ни одного человека».

Та же открытость ко всемирности, та же вселенская любовь, что и у преп. Силуана Афонского, видна, например, в словах подвижника благочестия архимандрита Агапита Нило-Столобенского (1805–1849): «Все мы люди – семья Божия, – пишет он, – все мы дети единого Отца, все мы члены Господа Иисуса, и потому, распаляясь любовью Божиею, я желал бы слить весь род человеческий в одно целое, дабы прижать это целое к груди моей и умереть за спасение его в лютых пытках муки. Знаю и пишу тебе пред очами Бога, суда Которого боюся, что я понятия не имею о сношениях греховных, по благодати Бога моего, и, хранимый Самим Господом, не простирал на них желаний. Я смотрю на людей вообще, как на члены Господа моего Иисуса, и не имею к ним иного чувства, кроме сильного желания спасти их души и особенно души тех, которые мне как отцу доверили себя. А это желание до того объяло мое сердце, что я в ад спущусь за ними, и нет силы на земле, которая бы могла разорвать мое внутреннее с ними сношение»^[4].

 

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ГЛОБАЛЬНОСТЬ

 

Сегодня мы видим, как в людях все более возрастает эгоцентризм и самолюбие. Исполняется евангельское предсказание о крайнем оскудении любви в людях. Откровение апостола Иоанна Богослова (Апокалипсис) говорит нам о крайней степени развития отчужденности у людей перед кончиной мира. Когда греховность достигает крайних пределов (что и характерно для человечества «последних времен»), тогда чрезмерно увеличивается и отчужденность, т. е. звериность людей. Отсюда апокалиптический «зверь», главный отрицательный образ Апокалипсиса (см., напр., 13-ю гл.).

Весь уклад жизни сегодня, в «эпоху глобализации» располагает человека к отчужденности, к духовному озверению. Можно сказать, что отчужденность царит в современном «цивилизованном» обществе, даже в отношениях между близкими родственниками. Во всем наблюдается действие духа разложения, разрушения, разъединения; не остается никаких внутренних связей между людьми.

«Цивилизация, – отмечает архимандрит Рафаил (Карелин), – разъединяет людей, отделяет их друг от друга, поэтому большие города становятся не только муравейником из стекла и бетона, но и самой настоящей пустыней для духа. Человек разлучается с другими людьми не расстоянием, а отсутствием внутреннего контакта, ему не нужны живые люди – гораздо удобнее и легче общаться с машиной. Человек пытается вложить в машину программу коллективного разума, но на самом деле машина сообщает ему свои свойства, вкладывает в него свою компьютерную систему. Человек технической цивилизации запрограммирован, как машина. Он превращен в биологический аппарат, подчинен жесткому режиму стандарта, а в качестве альтернативы этому стандарту он может противопоставить только одно – свои собственные неврозы. Здесь мы встречаемся со странным явлением: безумие как бунт против машины. Патология в искусстве, патология во всех областях личной жизни. Здесь машина не только побеждает человека, но и убивает, уничтожает его» (из книги «Тайна спасения»).

Преподобный Иустин (Попович; †1979) современную цивилизацию назвал «организованным восстанием против человеческой личности» (из книги «Прогресс в мельнице смерти»). Но сегодня мы видим, что антихристианский «новый мировой порядок» – это не просто восстание, а война против личности, против самой человеческой природы, война на уничтожение.

Глобализация ведет к стиранию суверенных государств и национальных культур, к смешению религий, к разрушению семьи. А ведь именно через привязанность человека к своей семье и к большой семье – Родине, Отечеству формируется в человеке личность; этой любовью он внутренне приготовляется к вхождению во всечеловеческую семью Адама, т. е. к переходу ко всемирной любви.

Каждому человеку присуща потребность принадлежности к группе, потребность восприятия себя членом «семьи» – маленькой или большой (семейная и этническая принадлежность). Отсюда – национальное самосознание, внимание к этнической идентификации, потребность консолидации этнической общности, стремление к выработке интегрирующего национального идеала, «охранение» и обособление своей национальной культуры, истории от других. Все это говорит о том, что каждому человеку Богом дано стремление ощущать себя частью некоего целого, частью семьи Божией.

Глобализация разрушает традиционные нравственные ценности, унифицирует человеческое поведение и сознание, превращает людей в управляемое стадо, в бесформенную массу. Звериная идеология «Нового века» внедряет в сознание людей представление о человеке как о развращенном животном. Именно поэтому повсюду так насаждается дегенеративная, недочеловеческая массовая культура. И одним из самых мощных орудий насаждения отчужденности, орудий опустошения душ человеческих является главный современный идол под названием «Экран» (теле-, видео- и компьютерный), который есть не что иное, как апокалиптическая «икона (образ) зверя» (см. Откр. 13, 14-15 и др.) и «мерзость запустения», неоднократно упоминаемая у пророка Даниила (Дан. 11 и 12 гл.) и в Евангелии (Мф. 24, 15-16 и Мк. 13, 14).

Под видом всемирности (глобализации) человечеству предлагается такой образ существования, который весь, можно сказать, замешен на отчужденности – этой «закваске порока и лукавства» (1 Кор. 5, 8), – «доколе не вскиснет все» (ср. Мф. 13, 33). Полное погружение человека в мрачную стихию отчужденности, т. е. окончательное озверение людей – вот главная мистическая цель всей этой системы.

Нетрудно догадаться, что здесь мы имеем дело с работой диавола (апокалиптического зверя-дракона), исконного человекоубийцы (Ин. 8, 44) и главного безличника («князя тьмы», т. е. царя отчужденности). Отсюда ясно, почему тайной идеологией устроителей «нового мирового порядка» (масонов и сионистов, стремящихся к окончательному захвату мировой власти и готовящих приход Машиаха-антихриста), является сатанизм и талмудический иудаизм, узаконивающий отчужденность (ведь согласно талмуду, все люди – скоты, одни евреи – люди). Вот почему современная всемирность глобализации прямо противоположна и крайне враждебна христианской всемирности.

Известный современный греческий богослов Георгий Мандзаридис (профессор этики и христианской социологии богословского факультета Фессалоникского университета имени Аристотеля) истинную, христианскую всемирность назвал глобальностью, а глобализация – это, по его словам, ложная, химерическая всемирность. «Вселенскость, – рассуждает Г. Мандзаридис, – за которую ратует и которую предлагает Церковь, зиждется на личности и осуществляется в раскрытии личности и выявлении ее как места «примирения» всего мира, в ее соборной ипостаси. Это ГЛОБАЛЬНОСТЬ свободы. Напротив, глобализация, которая нарастает в наше время, полагает основание к уничтожению личных свойств. Она осуществляется через цифровую кодификацию и приводит к уничтожению личности. Это ГЛОБАЛИЗАЦИЯ несвободы» (Г. Мандзаридис, «Глобализация и глобальность: химера и истина» – Фессалоники, 2001; М., 2005).

Если христианская всемирность (глобальность) объединяет любящих (пребывающих в общении друг с другом) личностей, то антихристианская всемирность (глобализация) объединяет обезличенных (отчужденных друг от друга) эгоистов. Христианская всемирность осуществляется в Церкви Христовой, а антихристианская всемирность осуществляется в антицеркви сатаны (цифровая идентификация людей предполагает, в конце концов, соединение всех со всеми в качестве узлов всемирного сетевого информационно-сотового общества).

 

ВСЕМИРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

 

Совершенный христианин добровольно берет на себя всечеловеческую ответственность за зло, которое существует в мире. Всечеловеческая ответственность привела Христа на Крест. Кто, следуя за Христом, берет на себя ответственность за грех ближнего, тот поистине приближается к ближнему.

Когда совершенный христианин говорит: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», то словом «мя» он охватывает в себе всех других, не отделяясь от них, расширяя безгранично любовь свою и беря на себя ответственность за них. Афонский старец Порфирий (Баирактарис; †1991) говорил: «Разве ты не знаешь, что ты и я, мы суть одно? В этом чувстве единства нашего с другим человеком кроется тайна духовной во Христе жизни» (из книги К. Яннициотиса «Рядом со старцем Порфирием»). Поэтому старец советовал своим духовным чадам, когда они молятся за кого-либо, вставать на его место и говорить опять же: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя».

Преп. Иустин (Попович) в книге «Достоевский как пророк и апостол православного реализма» пишет: «В своем пророческом видении Достоевский видит всех людей всех времен судьбами связанных между собой. Таинственным, но очень реальным образом все люди – в каждом человеке и каждый человек – во всех людях. Отсюда ответственность каждого человека за всех и все на земле».

Ф. М. Достоевский учит: «Каждый из нас, несомненно, в ответе за всех и за вся на земле. Это сознание есть венец жизни каждого человека на земле… Путь спасения один – возьми и сделай себя ответственным за все человеческие грехи. Это и в самом деле так, ибо как только ты себя искренне сделаешь ответственным за всех и вся, тотчас же увидишь, что так и есть в самом деле и что ты и являешься ответственным за всех и вся».

Чувство всемирной ответственности подвигает человека ко всемирному же покаянию. «Человек является настоящим человеком тогда, когда чужие грехи воспринимает как свои и кается в них» (преп. Иустин /Попович/). Покаяние есть отречение от отчужденности. Вот почему Христос начал свою проповедь именно призывом к покаянию, говоря: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4, 17). В Царстве Небесном, как сказано в Апокалипсисе, «ничего уже не будет проклятого» (Откр. 22, 3), т. е. не будет уже никакой отчужденности, никакого греха.

Чувство всечеловеческой ответственности не позволяет христианину оставаться безразличным к тому, что происходит в мире. Но он и не осуждает, и не перекладывает ответственность на других людей, а тем более на безличную социальную систему. Он видит себя в первую очередь ответственным за то, что происходит вокруг него.

Вот почему многие христиане сегодня поднялись на борьбу против антихристовой глобализации, против апокалиптического зверя, от которого не желают они принимать и начертание, т. е. звериное (обезличивающее) числовое имя (Откр. 13, 17). К этой борьбе их подвигает любовь и неразрывно связанное с ней чувство всечеловеческой ответственности.

А другие (обмирщенные) христиане, напротив, сегодня говорят: «А что со мной случится, если я приму идентификационный номер? Разве моей душе это может как-то повредить?» Уже в самой такой постановке вопроса заключается большая духовная ошибка. Мы не должны эгоистично думать только о себе. Вот почему духовный смысл происходящих ныне событий, открывается только тем, кто переживает о мире, кто чувствует его трагедию и свою ответственность за то, что в мире происходит. Афонский старец Паисий, например, так подписывал свои послания о «знамениях времен»: «Со многой болью и любовью Христовой». «Духовный человек – весь сплошная боль, – говорил старец Паисий, – ему больно за то, что происходит, ему больно за людей».

 

ЦЕРКОВЬ

 

В Церкви христианин призван пережить всемирную трагедию, которая объемлет всю историю человечества и заключается в отчужденности людей от Бога и друг от друга, чтобы перейти с покаянием ко всемирному общению любви. Человек призван возлюбить как самого себя тех, от кого он оторван, и принять как своего брата всякого своего ближнего, друга или врага. В Церкви человек становится вселенским существом, жизнь которого в Боге соединяет его с жизнью всего творения узами космической любви (преп. Исаак Сирин). Иначе говоря, каждый человек призван стать всемирным. Это кажется недостижимым в нашей повседневной жизни, поэтому христианское учение представляется миру нелепым. Только переход в жизнь церковную делает сказанное реальным.

В православном богословии Церковь мыслится как «общение (ради) обожения» (святитель Григорий Палама, «Слово изъяснительное о Святом Духе»). Общение – главное в жизни Церкви Христовой. «По самому существу своему и названию, – говорит архимандрит Кирилл (Павлов), – Церковь есть общение, союз – высший, нравственный, духовный союз… Любовь и взаимное общение есть основное начало и существенное свойство в развитии религиозной жизни христианства… И в будущем веке она (любовь. – Авт.) будет преобладать между членами Царства Небесного» (из книги «Ищите прежде Царствия Небесного», М., 2000).

Сущность Церкви хорошо раскрывается еще в следующих словах св. прав. Иоанна Кронштадтского: «Что св. Церковь внушает нам, когда и на домашней молитве, и в церковной влагает в наши уста молитвы от лица всех, а не от одного лица? Внушает нам непрестанную взаимную любовь, чтобы мы всегда и во всем на молитве и в житейском обращении, любили друг друга как себя, чтобы мы, подражая Богу в трех Лицах, составляющих высочайшее единство, и сами были едино, из многих составленное» («Моя жизнь во Христе»).

«Церковь, – указывает Георгий Мандзаридис, – как богочеловеческое общество, как община обожения, есть место онтологического воссоздания мира. Она есть место, в которое призваны люди, дабы сделать действенным друг с другом свое единосущие, дабы объять друг друга любовью и соединиться по образу Святой Троицы … Она есть новое бытие, осуществляемое в общении» («Глобализация и глобальность…»).

Вот почему в Новом Завете Церковь называется «телом» (см.: Еф. 1, 23; 4, 16; 5, 30 и др.). Тело – не случайная совокупность членов, из которых каждый в жизни своей замкнут в себе, но именно один организм, где все члены соединены друг с другом. «Едино тело верных, и тело это не разделяет ни время, ни пространство: ибо связаны мы друг с другом не суставами и сухожилиями, но узами любви отовсюду облечены» (святитель Иоанн Златоуст).

Глава Церкви – Богочеловек Иисус Христос (см. Еф. 5, 23). Поэтому Церковь – не просто тело, но Тело Христово. Он, по слову апостола, есть «Спаситель тела» (Еф. 5, 23), Новый Адам спасенного человечества (см. 1 Кор. 15, 22), составляющего Церковь. «Тайна сия велика…» (Еф. 5, 32). Святой праведный Иоанн Кронштадтский пишет: «Для нас Господь страдал, умер, погребен и воскрес. И Его смерть, погребение и воскресение есть как бы собственная наша смерть, погребение и наше общее воскресение».

Спаситель спасает «от греха, проклятия и смерти» (Катехизис). Он – наш «Первосвященник: святый, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес» (Евр. 7, 26). Иначе говоря, во Христе нет никакого греха, никакой отчужденности. В Нем человек получает то, что потерял в Адаме, т. е. получает жизнь, ибо Христос есть жизнь (Ин. 14, 6). Поэтому спасение есть освобождение (спасение) от отчужденности. Новый принцип жизни возрожденного во Христе человечества – личное общение, любовь.

Афонский старец Порфирий говорил: «Христос открывает Себя только внутри Церкви, там, где люди, находясь вместе, любят друг друга несмотря на грехи; не из-за их усилий, но по милости и любви Христа. Любовь Христова держит всех нас вместе. Он делает нас одним телом и мы участвуем в богочеловеческой жизни Господа. Только таким образом, и никак иначе, мы можем вознестись над разрушительной силой греха. И вершина истины есть святая Евхаристия».

Ежедневно на литургии, перед совершением таинства Евхаристии Церковь обращается к раздробленному человечеству: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа». Очам любви открывается это церковное единство, не как внешнее соединение или собрание, какое бывает во всяком мирском обществе, но как таинственная первооснова жизни человека.

Согласно Священному Писанию, «тайна воли Божией» состоит в том, чтобы «все небесное и земное соединить под главою Христом» (Еф. 1, 10). Церковь есть «тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 1, 23). Вот почему нам, христианам, заповедано «сохранять единство в союзе мира» (Еф. 4, 3). «Одно тело и один дух, - говорит апостол Павел, - как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас» (Еф. 4, 4-6). Все эти и многие другие места Священного Писания говорят об одном и том же – о единстве, о всемирности.

Человечество едино во Христе, все люди суть ветви единой виноградной Лозы (см. Ин. 15 гл.). И человеческим родом это единство не ограничивается, ибо «в Церковь входит не только человеческий род, но и ангельский собор»^[5].

«Аз есмь путь» (Ин. 14, 6), – говорит Христос, призывая всех нас идти этим путем. Всякий член Церкви соединяется со Христом и призывается достигнуть «в мужа совершенна, в меру возраста полноты Христовой» (Еф. 4, 13). Все мы призваны к достижению того возраста духовного, той меры, т. е. той степени личного общения, когда «изобразится в нас Христос» (см. Гал. 4, 19), чтобы мы были «совершенными во Христе Иисусе» (см. Кол. 1, 28). Он стал нашим «знамением совершенства», т. е. идеалом, целью, к которой все мы должны стремиться, «да достигается через Него мера возраста человека нашего внутреннего» (преп. Ефрем Сирин).

«Я не почитаю себя достигшим, – говорит об этом апостол Павел, – а только забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Флп. 3, 14). «…И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, и путь наш свершен, и пришли мы к острову тамошнего мира, где Отец, Сын и Дух Святый» (преп. Исаак Сирин, «Слова подвижнические», слово 83). Отсюда становится понятным евангельский призыв: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48).

Георгий Мандзаридис пишет: «В единой и нераздельной Церкви реализуется единство раздробленного человечества, и вновь восстанавливается единство с Богом… Христос вместе с целокупным Своим Телом – Церковью, созидает эту новую реальность. Это та реальность, которую воздвигла любовь Божия явлением Христа: «Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17, 26)… Христос – Новый Адам, восстанавливающий раздробленную человеческую природу ветхого Адама. Единство в Церкви не означает исчезновения личностной неповторимости (различия). Как во Святой Троице сущность общая, а личные свойства не являются общими, так и у членов Церкви. Во Христе обновившаяся природа человека подается каждой отдельной ипостаси. И каждая ипостась призвана в Церкви стать всемирной, вместить все человечество, всего Адама, по образу Нового Адама, нового Человека Христа. Человечество призвано быть единым человеком «по образу» Троического единства. Оно призвано стать одним всемирным человечеством по образу единого Троического Божества. Стремление к единству и глобальности прямо противоположно стремлению к разрыву и отчуждению» («Глобализация и глобальность…»).

 

ПРОПОВЕДЬ ВСЕМИРНОГО ПОКАЯНИЯ

 

Каждый из нас, дорогие братья и сестры, сегодня делает выбор. Если мы принимаем то, что нам навязывается антихристовой глобализацией, то это означает, что мы отказываемся от Христовой всемирности, от единства всех в Боге. Наше безразличие к происходящим в мире апостасийным процессам и наше согласие с ними обнаруживают нашу внутреннюю безответственность, нашу полную и вольную порабощенность духу отчужденности.

И напротив, если мы противодействуем сегодня обезличивающей глобализации – химерической всемирности, отказываясь при этом от звериных начертаний и всего остального, что она нам предлагает, то это говорит о том, что мы выбираем истинную всемирность, выбираем путь раскрытия в себе истинной личности. Такие христиане в Апокалипсисе называются «победившими зверя и образ его, и начертание его и число имени его» (Откр. 15, 2-3; см. также Откр. 20, 4-5).

Для христиан, противостоящих антихристовой глобализации, вопрос о духовном единстве является сейчас особенно актуальным. В одной из недавно изданных православных брошюр говорится о том, что одна раба Божия искренне молилась царю-мученику Николаю ΙΙ и просила его, чтобы он скорее пришел и восстановил Самодержавие, возродил Святую Русь. После многих слезных молитв Государь явился ей во сне и сказал: «Как же я к вам приду? Вы все такие разрозненные»…

Мы не имеем права сейчас «бить своих». Мы должны отбросить все ненужные разногласия, взаимные обиды, претензии и выступить единым фронтом. И это будет поистине великая сила, страшная для всех служителей зла – устроителей апокалиптического царства зверя.

И тогда, как мы верим, исполнятся предсказания многих святых и подвижников благочестия о воскресении Святой Руси. «Явлено будет великое чудо Божие… И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль в своей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным» (преп. Анатолий Оптинский). «Будет воздвигнута Русь новая – по старому образцу, крепкая своей верою во Христа Бога и Святую Троицу; и будет по завету князя Владимира – как единая Церковь …» (св. прав. Иоанн Кронштадтский).

И наступит тогда на Руси Пасха. Станет Русь для всего мира центром духовного возрождения и просветит все народы светом Христовым. С новой силой прозвучит знаменитый призыв великого русского святого преп. Сергия Радонежского: «взирая на единство Святой Троицы, побеждать ненавистное разделение мира сего». Откроется тогда на Руси Святой проповедь всемирного покаяния (вспомним пророчество преп. Серафима Саровского), с которой выступит Церковь Христова, предлагая современному человеку истинную всемирность, в противоположность ложной всемирности – глобализации.

Со всего мира придут сюда те, кто не желает во тьме антихристовой глобализации терять свой человеческий облик, кто осознает себя личностью, созданной по образу Божию. И тогда «верные Христовы познают частное торжество в возрожденной Святой Руси», а «полное торжество и славу – в Царствии Божием» (иером. Серафим /Роуз/). Да будет тако!

 

+ + +

Такова подлинная всемирность, которую должна явить всему миру воскресшая Святая Русь, о чем Ф. М. Достоевский говорил так: «… Назначение русского человека есть безспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским … может быть и значит только … стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите». И это не есть русская национальная гордыня, а возложение русским народом на себя бремени всечеловеческой, всемирной ответственности, бремени «всемирного боления за всех» (по выражению Достоевского). Из этой ответственности и исходит православная вселенская идеология Третьего Рима – идеология всемирного спасения. Согласно концепции «Москва – Третий Рим», Россия является наследницей Рима и Византии и носителем миссии «удерживающего» – т. е. политического порядка и царства, которое удерживает мир от совершения «тайны беззакония» (см. 2 Сол. 2, 6-8).

 

+ + +

Возлюбленные о Господе братья и сестры! Видя все предсказанное в Апокалипсисе сбывающимся, не только не будем падать духом, но, напротив, ободримся, прилепившись сердцем своим к Богу Живому, по слову Спасителя: «Когда начнет это сбываться, тогда восклонитесь (выпрямитесь, оторвите свой взор от земли, отстранитесь от всего мелочного, вещественного, суетного, механического, безличного) и поднимите головы ваши (устремив очи сердца своего к Богу, сосредоточившись на личном общении с Личностью Божией), потому что приближается избавление ваше» (Лк. 21, 28), то есть избавление от стихии отчужденности и вхождение в Царство Любви. «…Когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко Царствие Божие» (Лк. 21, 31).

«Се, гряду скоро, – говорит Господь в заключительной главе Апокалипсиса, – и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город (новый Иерусалим) воротами. А вне (т. е. в аду, в темной области отчужденности) – псы (указание на духовное озверение) и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду…

И Дух и невеста (Церковь) говорят: прииди! И слышавший (призыв к личному общению) да скажет: прииди! Жаждущий (личного общения) пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром…

Ей, гряду скоро! Аминь. ЕЙ, ГРЯДИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ!» (Откр. 22, 12-20).

Пощади, Господи, создание Твое, дай всем нам вкусить святой Твоей Пасхи еще здесь, на земле, да будем причастниками вечной и великой Пасхи на небесах, в невечернем дне Царствия Твоего, идеже будет веселие неизреченное и празднующих глас непрестанный и неизреченная сладость зрящих Твоего лица доброту неизреченную!

 

2. НАС ПРЕВРАЩАЮТ В ЗВЕРЕЙ

 

Сегодня верующим, выступающим против электронной кодификации людей, нередко говорят: «Позвольте, ну какое отношение имеет эта чисто техническая и формальная операция по присвоению ИНН и личных кодов к религии, к духовно-нравственной сфере?» Отношение становится понятным, если раскрыть духовный смысл «операции». Тогда открывается, что вопрос о личных кодах и «новейших компьютерных технологиях идентификации личности» затрагивает самые глубины православного учения о человеке, о его богообразности и богодарованной свободе.

Присвоение человеку пожизненного и несменяемого идентификационного номера – это замена имени собственного на число, словесного имени на безсловесное, числовое «имя». Все это говорит об обезличении. «Имя, – писал великий русский философ А. Ф. Лосев, – предполагает ту или иную личность. О слове мы можем говорить в отношении любого предмета; об имени