 |
Размещение: только скажите.
|
|
|
|
Автор: Serpensortia
Бета: Эль Цета
Название: Я тебя научу.
Фэндом: Loveless
Рейтинг: R - NC
Жанр: романс
Пейринг: Соби/Рицка
Summary: дорога к доверию.
Disclaimer: не мое и не претендую.
Размещение: только скажите.
Примечание: фик основан на событиях аниме. Отдельная благодарность LLogan за консультации по хвостам, ушам, школе Семи Лун и непостижимому юноше Сэймэю, а также за постоянную поддержку.
Вдвоем или своим путем,
И как зовут, и что потом,
Мы не спросили ни о чем,
И не клянемся, что до гроба…
Мы любим.
Просто любим оба.
Ёсано Акико.
1.
Я полулежу, оперевшись на локоть и прислонившись спиной к стене – так, что лопатки ощущают прохладу дерева, которым обиты стены твоей квартиры. Через огромное окно падает бледный ночной свет, лунный пополам с фонарным. В этом призрачном освещении твое лицо видно почти так же четко, как днем. Я перебираю в памяти последние события и иногда дотрагиваюсь до тебя, чтобы убедиться в реальности настоящего.
Вчера – это было только вчера. Кошмар, от которого я не мог проснуться – смерть, смерть, смерть всех друзей и за каждым поворотом, и ты в финале, как самое страшное. Руки, залитые кровью, пальцы, сжимающиеся на моем горле… «Прости. Приказ».
Вздрагиваю и смотрю на тебя.
Ничего этого не было. Морок, наведенный на сознание. Знать бы еще, кем. Когда твое лицо на секунду стало лицом Сэймэя, во всяком случае, мне так показалось… Ты не знаешь, но вместо ужаса я испытал почти облегчение. И когда проснулся – кинулся сломя голову искать тебя. Потому что боялся, что не все в том сне было невзаправду. Что с тобой могло что-то случиться.
|
|
|
*
«Жизнь без тебя, Рицка… Жизнь без тебя – не нужна мне…» Это тоже было сутки назад. Ты сказал, что если бы Сэймэй приказал меня убить, ты не смог бы ослушаться. Мне показалось, что кошмар продолжается, я хотел убежать, но ты поймал меня за руку. Ты все время меня ловишь. Как будто около тебя магнит. Отскочить трудно, а вот кинуться к тебе – легче легкого.
Когда ты это сказал… Знаешь, Соби, может, я с ума схожу – мне показалось, что за нами кто-то наблюдает. Недобро и… изумленно, что ли. Может, еще пара Нулей явилась для завершения миссии.
Но в тот момент мне было безразлично. Потому что я протянул тебе руку, сам, а ты встретил мою ладонь на полпути. Я буквально вцепился в тебя, никак не мог отпустить. Мне и сейчас еще страшно, Соби. Страшно отойти дальше чем к холодильнику за соком. Только я не за себя боюсь. Вчера, представив, как приду домой, а ты пойдешь к себе через полгорода в темноте, и то ли доберешься благополучно, то ли…
Нет уж. Я отлично помню, что было в последний раз, когда ты сражался один. И не найди я тебя тогда… Я не спросил, а ты не сказал – но мне кажется, ты не дождался бы помощи. Не дожил до появления Нацуо и Йоджи.
Я поглядел на тебя. Ты же всегда чувствуешь, когда я на тебя смотрю. «Что, Рицка?» Я взялся свободной рукой за твой локоть, остановил тебя, повернул к себе. Говорить было трудно, но как-то ведь должны мы разговаривать!
Я потянул тебя вниз, заставил опуститься на одно колено. Разница в росте…
«Можно, я буду ночевать у тебя?» - спросил я, стараясь не смутиться. Надо научиться выдерживать твой взгляд.
«Ночевать у меня? – ты слегка нахмурился, обдумывая услышанное. – А что скажет мама?»
Мама… Мама. Хорошо, что у меня легко заживают ссадины. Не возвратиться домой, когда даже пятнадцатиминутное опоздание грозит неприятностями, было опасно. Но я помотал головой: «Неважно. Ты против?»
Ты посмотрел на меня, еще больше нахмурившись. А потом сказал: «Нет. Если ты так хочешь». Я помялся и спросил, больше чтобы убедиться: «Мне надо приказать?»
|
|
|
«Нет. Но… можно и я обращусь к тебе с просьбой, Рицка? – Я кивнул, сглатывая засевший в горле комок. – Позволь мне взять тебя на руки».
Я в первый момент не нашелся, что ответить. Хотел бросить: за ребенка меня держишь, что ли? Уже открыл рот, чтобы возмутиться – и неожиданно для себя самого кивнул. Ты улыбнулся, наверное, опять слишком много разглядел, и легко подхватил меня, прямо из той позы, в которой стоял. Распрямился и пошел ровным шагом, крепко прижимая к себе и глядя вперед. Я обнял тебя за шею, так, что по рукам полоскались пряди твоих длинных волос, и незаметно уснул. Сил не было никаких.
Я пропустил школу. Позвонил Юйко, предупредил, что не приду, попросил сказать Шинономе-сэнсей, что я простудился. Она хотела зайти после уроков, но я запретил. Взял слово, что она не отправится ко мне домой. Потому что там… мама. Мне самому жутковато туда идти. Я тебя завтра спрошу кое о чем в связи с этим.
А ты не пошел в университет, я слышал утром сквозь сон, как ты говорил по телефону с Кио. Я лежал, не открывая глаз, и удивлялся, каким жестким может быть твой голос, хотя ты и старался разговаривать полушепотом. Кио было слышно чуть ли не громче. В конце концов ты просто нажал отбой и, кажется, отключил мобильный. Я выждал для верности еще минут пять – на дольше не хватило терпения – и завозился, как бы просыпаясь. Вчера, когда ты принес меня сюда, я даже не почувствовал, как оказался в постели. Мы, видимо, спали рядом – и я проснулся, только когда ты встал.
- Доброе утро, Рицка, - проговорил ты, подходя к кровати и осторожно садясь на край. Я открыл глаза и встретился с тобой взглядом.
- Доброе утро, Соби. Я решил, что сегодня не пойду в школу.
Ты почесал меня за ухом, как большого котенка. На этот жест решался только Сэймэй – и вот теперь ты.
- Разве это умно, Рицка? – спросил серьезно, но глаза у тебя улыбались. – Что скажет сэнсей?
- А тебе что скажут в университете? – я рывком сел. – Или… я мешаю? Ты не потому решил не ходить, что…
- Нет, нет, - откликнулся ты, успокаивающе кладя ладонь мне на голову. – Не волнуйся. Именно потому, что сегодня у меня в гостях ты.
|
|
|
Я пару раз мигнул, чтобы глаза не жгло – но тогда загорелись щеки. Ну и ладно. Я потянулся к твоей руке, снял ее и переплел наши пальцы, как вчера на мосту.
- С-соби…
Я не знал, как это сказать. Если бы можно было общаться без слов! Но без слов ты делаешь из моих поступков какие-то совсем не те выводы. Как будто всегда исходишь из худшего. Кто тебя к этому приучил?
Я резко выдохнул:
- Соби, Нацуо говорил, что Боец и Жертва никогда не должны разлучаться.
Ты пожал плечами:
- Вы не теряли времени, да?
Я кивнул, глядя на тебя. Можно было приказать – ты ответишь на любой вопрос, не связанный с Семью Лунами… Но мне не хотелось выпытывать.
- Верно, - ты опустил голову. Голос у тебя стал тише и мягче, а пальцы, которые я сжимал в своей ладони, чуть заметно дрогнули. Но ты не сделал попытки освободиться. – Рицка…
- Подожди, - прервал я нетерпеливо, не давая сбить себя с толку объяснениями, почему в нашем случае все иначе. – Соби, я тебе запрещаю биться в одиночку. Это приказ, самый главный, какой ты слышал. Но… Йоджи говорил, я должен чувствовать инициацию твоей боевой системы. Я не знаю, как это делать, а ты не рассказываешь. Я чувствую, когда с тобой неладно – я полгорода обегал, пока искал тебя… тем вечером. Но я не знаю, как оказаться там, где ты, в нужный момент! – Я сорвался на крик, и теперь уже ты сжал мою ладонь. – Поэтому… если не можешь рассказать, - закончил я шепотом, - мне, наверное, надо остаться.
Ты вскинул ресницы, впился в меня глазами:
- Рицка?..
- Я хочу, чтобы мы были нормальной парой, - я уже злился на нас обоих. – Если я не могу научиться… или ты не можешь научить… Тогда можно просто быть рядом.
- Но это… - ты растерянно запустил руку в волосы, потянул себя за прядь. – Ты хочешь остаться у меня?
- Если ты за. – Впору было залезть с головой под одеяло от неловкости, но нужно было закончить. – Я сперва думал, что быть связанными – означает… ну, быть… полностью вместе. Понимаешь… - Ты кивнул. Я съежился, подтянул к груди колени: – Но у Нацуо и Йоджи… у них у обоих ушки.
|
|
|
Хотя у Сэймэя ушки тоже ведь были до самой смерти. Мне не хотелось вспоминать о нем, когда мы первый раз говорили о важном, а не препирались по мелочам. У Сэймэя были ушки – и при этом он обладал властью над тобой, о которой я могу только догадываться.
Я тряхнул головой, отгоняя злые мысли. Юйко, наверное, сказала бы, что я ревную. Да черта с два, я просто… мне обидно за тебя, только и всего.
Ты молчал так долго, что я набрался решимости и посмотрел на тебя. Ты задумчиво уставился в одну точку, все так же теребя волосы.
- Соби… - позвал я. Ты поглядел на меня:
- Да?
От тепла в твоем голосе мне захотелось не то придвинуться еще ближе, не то выпрыгнуть из постели и начать планировать день: громко, размахивая руками.
- Я задал вопрос, - напомнил я, оставшись на месте.
- Рицка, быть связанными… Это больше чем быть любовниками, - сказал ты негромко, машинально погладив мои кошачьи уши. – Это означает составить пару навсегда. Быть неразрывно вместе. Поэтому если в паре погибает один, то, как правило, умирает и второй. Мне бы не хотелось так обременять тебя. Разве мало…
- Разве мало, что ты меня защищаешь? – негодующе закончил я, и ты кивнул. – Мало, Соби. Потому что я тоже… Я тоже хочу тебя защищать!
- Рицка…
- Ничего не Рицка! Прекрати все решать за меня! Я твоя Жертва, а ты сам сказал, что ты мой Боец, нет? Этим девчонкам Зеро! Или ты… только для них это сказал?
Если да, я тебя убью, пронеслось в голове.
- Нет, - медленно ответил ты. – Но я не думал…
- Что я соглашусь? Не думал – это, Соби? – еще немного, и я кинулся бы на тебя с кулаками. Как можно быть таким умным, сильным – и таким дураком! – А теперь подумай. Я тебе приказываю подумать!
Я резко отвернулся, но отодвинуться не успел: ты одним движением выдернул меня из-под одеяла и усадил к себе на колени.
- О чем подумать, господин? – Ты положил ладонь мне на щеку и заставил поднять голову. Вопрос прозвучал у самых губ, от твоего дыхания по телу побежали мурашки. Хорошо, что я спал в длинной футболке и, кажется, в плавках. Потому что так близко к тебе я все равно чувствую себя без одежды.
- О том, что я хочу всегда стоять за тобой, - повторил я. - И еще… - я зажмурился под твоим испытующим взглядом, – о том, что я хочу тебя защищать.
Я ждал ответа, затаив дыхание. Тишина звенела, и глаза открывать было страшно.
- Рицка.
Я вздрогнул от решимости в твоем голосе. Глаза распахнулись сами. Ты казался очень бледным, только взгляд был живым. Я никогда не видел тебя таким раньше.
- Я хочу, чтобы ты был со мной, - сказал ты. Слова давались тебе с трудом, не знаю, почему, я просто видел. – Если ты действительно…
|
|
|
Я кивнул. Ты наклонил голову – и поцеловал меня.
Я прижался к тебе, чувствуя, как сбивается твое дыхание. Последние два года – вот и вся моя жизнь. Последняя осень – вот и весь мой опыт. Но весь этот опыт – ты. И иной раз кажется, что не так она и существенна, наша разница в возрасте. А вот внешнюю разницу никуда не денешь…
Ты самый скрытный человек из всех, кого я знаю. Никто не может пробиться за твою вежливую улыбку. А я могу на тебя накричать, могу даже ударить – ты только скажешь, что я очень вспыльчивый. Я думал, тебе все равно, как я себя веду. Сейчас уже понял, что это не так, просто для меня сделано исключение. Не потому ли на меня так смотрел Кио? Может, дело не только в моей фамилии и том, что ты был Бойцом Возлюбленного? Кио сказал, что ты изменился после нашего знакомства. Знать бы еще, каким ты был.
Пока мы оделись, умылись, позавтракали, я предупредил Юйко о своем прогуле, то есть простуде, перевалило за полдень. Мы оделись и поехали в парк, где впервые делали вместе воспоминания. Я не люблю слово «фотографии» - в нем есть что-то мертвое. Как в том снимке с траурной лентой, на котором был изображен Сэймэй. А воспоминания – нечто живое. То, к чему можно мысленно вернуться. Но сегодня мы не взяли с собой фотоаппарат. Просто бродили по усыпанным листьями дорожкам, дошли до деревянного столика с двумя скамьями, где ты попросил у меня силы – и первый раз поцеловал. А потом защитил от тех, кто за мной пришел. Что они хотят от меня? От тебя? Не знаю. Ничего не знаю, кроме одного: пока мы шли по парку, держась за руки, я никого не боялся.
Если б я знал, что тебе было важно, нужен ты мне или нет. Неужели трудно было спросить! Но ты никогда ни о чем не спрашиваешь. Приходится догадываться. А много ли прочтешь по твоему невозмутимому виду – да еще при манере скоренько исчезать, как только у тебя начинаются проблемы? Приходится слушать во все уши, не обмолвится ли кто о чем-нибудь, связанном с тобой, неизвестном мне. То есть о чем угодно.
После обеда в каком-то кафе ты покосился на меня и несколько нерешительно предложил пойти в кино. Когда я нашелся, что сказать, то обнаружил, что мы уже идем к кинотеатру. Эх, Соби… я там – я, нынешний Рицка – и не был ни разу. Только смутная память, что это такое, и осталась у меня от прошлого.
Фильм был интересный – я бы даже решил, что ты полностью захвачен происходящим на экране, если бы не чувствовал на себе время от времени внимательный взгляд. Интересно – когда я на тебя смотрел, ты это тоже ощущал?
Когда мы добрались домой, я снова успел зверски проголодаться. Может, потому, что дома привык есть очень мало. Никогда не знаешь, можно ли спокойно пробовать еду, которую мама ставит на стол. Поэтому я обычно питаюсь у себя в комнате торопливо сооруженными бутербродами – и перехватываю обеды в школьной столовой. Но после целого дня на воздухе я, кажется, мог объесть целый супермаркет. Ты только смеялся, глядя на мое голодное выражение лица, пока собирал ужин и сервировал стол. Ты вкусно готовишь. Очень. Я тебе об этом сообщил с набитым ртом, наплевав на правила хорошего тона. Ты склонил голову и улыбнулся:
- Рад, что тебе нравится, Рицка.
А потом заявился Кио. Вид у него, когда он меня увидел, был не особо радостным, и он вроде собирался что-то сказать, но под твоим взглядом раздумал.
- Ужинаете? – скучно проговорил он. – А я тут… Хотел в гости к больному другу зайти…
Намекнул на утренний звонок, что ли? Это напомнило мне о существующей проблеме, но говорить при Кио я не собирался.
- Я прекрасно себя чувствую, благодарю, - церемонно отозвался ты, все еще улыбаясь. Но… Я и не знал, что у тебя бывает такая улыбка.
- Ты пропустил занятия! – Кио плюхнулся на пол, вынул из сумки банку с пивом. – Хотите?
- Нет, спасибо, - я, наверное, был резковат. Ты посмотрел на меня с внезапным интересом, а Кио, кажется, чуть не подавился.
- А я не тебе и предлагаю, - нахмурился он, и немедленно вскинул руку, защищаясь от твоего бесстрастного голоса:
- Не разговаривай с Рицкой в подобном тоне, Кио. Пожалуйста.
- Ну как всегда… - пробурчал он, вставая и убирая неоткупоренную банку обратно в сумку. – И когда тебе только надоест, а, Соби?
Ты пожал плечами, а я уставился на Кио, гадая, что ему известно о тебе. То есть известно ли о Бойцах и Жертвах. Но спрашивать, конечно, не стал.
Он ушел, а мы переглянулись и продолжили ужин – ты сделал тот соус из корней лопуха, который так мне понравился в первый раз, когда ты готовил у Юйко.
Ты ничего не сказал о том, что я был груб или невежлив.
А я ничего не сказал на то, что ты одернул Кио, когда он попробовал одернуть меня.
Что еще мы делали?.. Ты занимался картиной, а я сидел на балконном пороге и смотрел на пошедший к ночи дождь. И ни запах краски, ни дым от твоих сигарет не перебили свежести воздуха и моего хорошего настроения.
Около полуночи мы легли. Часа три спустя я проснулся – наверное, потому, что медленно привыкаю к сну на новом месте. Вчера отключился как убитый, а сегодня вот глаза сами открылись.
*
Тихо. Так тихо, что слышно тиканье лежащих около постели наручных часов и твое дыхание. Я смотрю на тебя – и незаметно засыпаю.
2.
Утром за столом я жую ломтик сыра, пока ты собираешь салат, и смотрю тебе в спину. Ты никак не даешь понять, что замечаешь это, но когда ставишь передо мной тарелку, заглядываешь в глаза:
- В чем дело, Рицка?
Торопливо мотаю головой:
- Что ты все время беспокоишься? Ни в чем. Я просто думаю.
- О чем?
Да, когда это ты не задавал дополнительных вопросов.
- О школе, - отделываюсь от уточнения, принимаясь за еду. Ты занимаешь место напротив, и минуты три проходит в молчании. Ты не обиделся? Я хмурюсь:
- Соби.
- М?
Вроде нет.
- Можешь встретить меня сегодня после уроков?
Ты глядишь из-под полуопущенных ресниц. Юйко, кажется, до сих пор обманывается мнимой сонностью твоего взгляда.
- Разумеется.
- Они сегодня заканчиваются…
- В четверть второго. Я помню, Рицка.
И что на это ответить? Выразительно смотрю на тебя, намекая, что такое всезнайство раздражает. Ну, не всегда раздражает, но сейчас точно. Ты пожимаешь в ответ плечами:
- По-моему, тебе пора собираться. Через полчаса звонок.
Я молча встаю из-за стола, приглаживаю волосы, нахожу рубашку. Застегиваю ее поверх футболки, поворачиваюсь спиной к тебе, чтобы заправить в джинсы. Ты продолжаешь завтракать и ничего не говоришь про то, что у меня половина салата так и осталась на тарелке.
Я беру сумку и снова подхожу к столу.
- Соби!
Ты лишь смотришь вместо ответа. Я теряюсь под этим твоим взглядом.
Бесконечное терпение. Ты только со мной такой? Перед глазами мелькает картинка: огонь, лижущий нас, но не опаляющий, сверкающие цепи, ошейник вокруг моего горла – и ярость в твоих глазах, когда ты поворачиваешься к противникам. Страшные глаза. Неспящие испугались в первую очередь их, а не твоего контрудара…
- Рицка?
Я смаргиваю воспоминание.
- Спасибо за завтрак, - говорю так быстро, как получается произнести, и торопливо иду за курткой.
- Я встречу тебя, - напоминаешь ты.
Киваю, не оглядываясь, и выхожу. Похоже, ты был прав – я действительно опаздываю.
*
- Рицка-ку-ун!! – Юйко кидается навстречу так, словно мы не виделись несколько месяцев, а не один вчерашний день.
- Привет, - говорю как можно ровнее, стараясь убавить ее восторги. Яёи тоже, кажется, был бы не против, чтобы она вела себя потише.
- Рицка-кун, мы так по тебе соскучились! – Юйко сияет, будто произошло нечто невероятное. – Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, спасибо, - я успел за пять минут до начала уроков, но ей точно хватит этого времени, чтобы оглушить меня.
- В самом деле нормально? Я волновалась! – радостно сообщает она. Я киваю:
- Не стоило. Все в порядке.
- А…
Начать следующую фразу Юйко мешает звонок. Она с сожалением садится за свою парту.
- Доброе утро, класс, – голос Шинономе-сэнсей раздается в относительной тишине не так громко, как обычно, она выглядит усталой. Ушки висят, глаза за очками заспанные. – Итак, в прошлый раз на уроке математики мы с вами остановились на…
Хорошо, что теперь я уже помню, что было в прошлом. Я два года штудировал и текущую учебную программу, и все, что учил в первых классах. Нелегко было, но дело того стоило. По крайней мере, школьные знания у меня есть. Хоть что-то в моей памяти не покрыто туманом.
Раньше я бы все отдал, чтобы стать таким как раньше. Но после того кошмара… Лучше уж настоящее. Здесь у меня уже есть друзья. Здесь я кому-то нужен. Здесь ты, Соби. А что было в прошлом, я не помню. Только Сэймэй. Но с недавнего времени я не доверяю своей памяти о нем.
*
- Рицка-кун! – говорит Юйко, когда мы обедаем. Я отрываю от булки кусочки и по одному отправляю в рот. Сегодня я впервые за не помню сколько времени позавтракал – овощами, которые ты приготовил. Пусть с отвычки я почти не ел, но желудок все-таки не пустой. Я спокойнее смотрю на еду и не боюсь показаться голодным или жадным. В прошлой школе я был неосторожен… И меня начали жалеть. Пришлось пару раз подраться.
- Что? – спрашиваю я Юйко, отпивая компот.
- Мы вчера ходили к тебе домой, но нам никто не открыл, - она невинно моргает, а Яёи кивает, как идиот.
Я с грохотом ставлю стакан на пластиковую столешницу:
- Что!? Я же сказал тебе – не смей приходить! Никогда, никогда не смей приходить, если я не велел!
Вскакиваю из-за стола. Юйко открывает рот, чтобы возразить, но я не даю ей такой возможности:
- Ты что, дура, да? Я же запретил! Почему никто не хочет слушать, когда я прошу! – я хватаю сумку и выбегаю из столовой, чувствуя взгляды в спину.
Я их недооценил. В коридоре меня ловят за ремень сумки, Яёи заступает дорогу, а Юйко умоляюще складывает руки:
- Рицка-кун! Что мы сделали не так, ты на нас сердишься?
Пытаюсь обойти их. Кончик хвоста дергается от раздражения:
- Ты не поймешь.
- Тогда объясни, - Яёи и не думает отойти. – Мы о тебе беспокоились. Разве это запрещено?
Ну что за черт… Как, спрашивается, я должен им объяснить? И надо ли?
- Слушайте, - говорю я наконец сквозь зубы, - если я прошу не приходить… Вообще не заходить ко мне домой… У меня есть причины, правда же?
- У тебя строгая мама? – Юйко широко раскрывает глаза с мокрыми стрелками ресниц. Опять она из-за меня плачет.
Но мысль удачная.
- Да. У меня очень строгая мама. Она… она не любит, когда в доме шумят. Но она хорошая. Честное слово.
Не успеваю остановить себя и машинально закрываю ладонью щеку, где еще розовеет след последней царапины. Врачи говорят, у меня ускоренная регенерация кожи, такая, что это редкость. Не такая уж и редкость, у тебя ведь тоже раны быстро заживают, Соби. Интересно, как у брата было? Может, у меня это наследственное?
- И… давайте вы не будете делать то, чего не просят? – не очень вежливо, но, может, так до них дойдет.
Юйко и Яёи переглядываются, потом совершенно одинаково вздыхают. Я жду, все еще водя хвостом из стороны в сторону. Юйко поглядывает на него. Последний раз она так смотрела, когда я вступился за нее в классе – из-за разбитой банки варенья. Когда эти девчонки – ни одну по имени не помню – над ней издевались. Мне, войдя, не стул пнуть хотелось, а кого-нибудь из них. А Яёи так и стоял там, будто в ступоре. Друг, тоже мне. Правда, теперь посмелее стал.
- Хорошо, Рицка-кун, - наконец говорит Юйко тоненьким голосом, глядя на пустынный коридор за моей спиной. – Извини, мы больше не будем.
Повисает неловкая пауза, во время которой я начинаю чувствовать, что вроде сам во всем и виноват. Тяжело вздыхаю:
- Пойдемте, что ли? На нас смотрят уже.
На выходе из столовой собралась стайка тех, кто слышал, как я накричал на Юйко за столом, и теперь они громко шепчутся.
Юйко забавная. Вместо того чтобы смутиться, она гордо выпрямляется и улыбается:
- Конечно, пойдемте. У нас обществоведение скоро!
Не могу не улыбнуться в ответ. Когда я сказал, что буду дружить с Юйко, я думал, это будет гораздо труднее. Но повезло, я ошибся. Если она еще обратит внимание на сразу затосковавшего Яёи, будет совсем хорошо. Я незаметно касаюсь ее руки и указываю на него глазами. Юйко как-то странно смотрит, а потом кивает и начинает щебетать, как будто ничего не случилось. Я наконец перестаю быть центром внимания, Яёи расцветает, как цветок после поливки, и в класс мы входим как ни в чем не бывало.
Но во время урока я неотвязно думаю о том, что мне надо решать. Решать, и быстро. А я совершенно не знаю, как сказать тебе.
*
- Аояги-кун! – голос Шинономе-сэнсей останавливает меня уже около лестницы. Машу рукой друзьям, они начинают спускаться, а я подхожу к вышедшей из класса учительнице:
- Да?
Она мнется у окна и почему-то очень напоминает сейчас Юйко. Я жду, сцепив ладони в замок за спиной и глядя в сторону.
- Рицка-кун, - начинает она, устремив на меня взгляд увеличенных очками глаз, - твоя мама не была на собрании родительского клуба.
Я вздыхаю и молчу. Конечно, не была. Ничего удивительного. Только бы от меня не потребовали объяснить причину. Сказать, что я забыл передать ей?
- Так вот, Рицка-кун… Может быть, ты попросишь Агацуму-сана, чтобы в следующий раз он пришел вместо твоей мамы, если она… не сможет зайти в школу?
Ух ты. Я вскидываю голову и пристально смотрю на Шинономе-сан:
- Я неправильно веду себя на уроках, сэнсей? Или мои оценки не соответствуют уровню успеваемости?..
Я хочу знать, зачем ей говорить с кем-то из моих близких. Раз ты был другом моего погибшего брата, может, она считает, что ты мне его заменяешь?
При этой мысли брови сами сдвигаются. Еще чего недоставало.
- Нет-нет, Аояги-кун, нет, - торопливо заверяет учительница. – Просто я… беспокоюсь. Ты новенький в классе, может быть, у тебя есть сложности…
- Вы можете спросить меня, - я улыбаюсь самой отработанной из своих улыбок. Ненавижу вопросы подобного рода. Но учителя обычно верят, когда я так улыбаюсь, и отстают. – Все просто отлично, честно! У меня уже появились друзья, мне нравится школа, нравится этот район Токио… И я вполне справляюсь со школьными заданиями. А если не справляюсь, то мне помогают.
- Вот как? Рада слышать! – Шинономе-сан улыбается, но у меня отчего-то чувство, что это не тот ответ, который ей хотелось получить. – И все-таки, если в следующий раз Агацума-сан придет на родительский день, это будет полезно для тебя. Если, конечно, ему удобно, - добавляет она вдруг тише и глядит в окно.
Соби, я что-то не пойму – она что, при упоминании о тебе… смущается?
«Она бы влюбилась в меня. Не хочу проблем».
Бред какой-то!
Я подхожу к подоконнику, смотрю вниз, во двор. И вижу у выхода твою фигуру – ты как раз прикуриваешь сигарету.
- Хорошо, сэнсей, - говорю торопливо, - я скажу Соби. Можно, я пойду?
- Да, Аояги-кун, - отзывается она безучастно. Я бросаю на нее незаметный взгляд: Шинономе-сан внимательно смотрит в направлении школьных ворот.
*
- Соби! – я выбегаю к тебе, хотя волейбольную площадку миновал прогулочным шагом. Последние несколько метров пройти невозмутимо не получилось.
- Рицка, - ты тут же оборачиваешься, и пританцовывающая рядом с тобой Юйко тоже восклицает:
- Рицка-кун!
Я не отвечаю ей и смотрю на тебя. Нам надо поговорить. Учитывая, по какому поводу меня задержала сэнсей, чем скорей, тем лучше.
- Надо поговорить, - сообщаю я. Юйко, когда у меня такое лицо, всегда считает, что я злюсь.
- Хорошо, - киваешь ты. – Сейчас?
- Да… - выдыхаю я, будто кидаясь в воду. – Это срочно.
- Мы тоже пойдем! – Юйко виснет у тебя на руке, Яёи тут же мрачнеет, но она не обращает на это никакого внимания.
- Нет, Юйко-тян, - вежливо говоришь ты, высвобождая локоть. – В другой раз. У нас с Рицкой есть дела.
Со мной она обычно спорит до хрипоты и еще за плечи хватает. А тебя сразу отпускает, только глаза делаются грустными.
- Ла-адно, - тянет она. – Яёи-сан, ты не хочешь съесть мороженого?
На улице нежарко, но он восторженно кивает.
Ты поворачиваешься – и я протягиваю руку раньше, чем это успеваешь сделать ты. Ты улыбаешься – скорости или жесту, не пойму – и осторожно сжимаешь мои пальцы. Я смотрю без ответной улыбки:
- Пойдем в парк.
*
Под ногами шуршат листья, между ветвями деревьев светится яркое небо. Мы идем молча, я не знаю, как начать. Не знаю, как тебе сказать. В конце концов ты кладешь руку мне на плечо и останавливаешь:
- Что случилось, Рицка.
Это даже и не вопрос. Ты видишь, да? Я вздыхаю и опускаю глаза.
- Соби… Я по поводу того, что сказал вчера.
Твои пальцы чуть сжимаются – и немедленно расслабляются снова:
- Сожалеешь об опрометчивых словах? Ты ничего не должен объяснять, Рицка. Если ты не хочешь…
От такого начала я просто теряюсь на мгновение. А в следующее – сбрасываю твою руку и возмущенно кричу:
- Совсем придурок, да? Заладил, что я тебе ничего не должен! Что могу тебя использовать по своему усмотрению! Что твое мнение не должно меня волновать! Думаешь, я в восторг приду от этого? Я не понимаю, Соби! Я тебя хоть раз обманул? Хоть раз вел себя так?
Твое спокойное лицо будто вздрагивает – сдвигаются брови, в глазах мелькает тревога и что-то непонятное. Ты пытаешься меня прервать, я не даю. Пока кричу, это легче высказать.
- Ты не обманывал меня, Рицка, - успокаивающим тоном произносишь ты, протягивая ко мне руку, чтобы утешить. Думаешь, я маленький?
Я хватаю тебя за запястье, с силой сдавливаю его и дергаю тебя к себе – хотя ты и с места не сдвинулся бы, будь это… не мы.
Ты делаешь шаг вперед, я тоже придвигаюсь:
- Я хотел сказать, что если ты не против, я бы вообще остался! Насовсем! А ты…
Отпускаю твою ладонь – на коже проступают следы ногтей – и отворачиваюсь, чувствуя, как никнут и плечи, и кошачьи уши. Ничего не могу поделать. Ты меня из себя выводишь.
- Рицка… - твой голос сейчас такой, что я против воли начинаю сопеть. Я возмущен, а все равно хочется рассмеяться.
Удивить Соби. Кио, наверное, дорого дал бы за такое умение.
Я не отвечаю. Ты обходишь меня, опускаешься на корточки, поддернув длинные полы пальто:
- Прости меня, Рицка.
- Не за что, - я упорно смотрю вниз, изучая носки своих ботинок.
- Рицка…
Ну что ты делаешь! Нравится мое имя повторять, что ли? Я вскидываю голову и сердито гляжу на тебя.
- Спасибо.
- Нашел что ответить, - бурчу я невнятно. – Лучше скажи, если ты против!
- Не надо учиться худшему, - ты с легким смехом поднимаешься на ноги, решительно берешь меня за руку и заставляешь продолжить прогулку. Я хмыкаю, но ладонь не отнимаю.
Я совсем не чувствую себя маленьким, когда мы идем вот так, держась за руки. После шедевров твоей… «логики» еще неизвестно, кто кого ведет. Хотя встречные, конечно, умиляются. Вот если мы поцелуемся у них на глазах… Как перед схваткой…
Я хмыкаю уже громче.
- Рицка.
- Угу…
- Ты хочешь обсудить со мной техническую сторону твоего переезда?
- Не только ее, - теперь, когда главное сказано, говорить легче.- Шинономе-сэнсей хотела, чтобы ты приходил на собрания родительского клуба … вместо мамы.
- Шинономе-сэнсей? – недоуменно повторяешь ты, и в голосе появляются холодные нотки. – Хорошо. Я же предлагал тебе еще в первый раз.
- Я не хотел! Но если я буду у тебя жить, то это… неизбежно. Соби, ты что молчишь? Со-оби! – я дергаю тебя за руку. Ты сосредоточенно качаешь головой:
- Просто обдумываю вопросы опеки, которые могут возникнуть. Это не должно беспокоить тебя, Рицка. Я все устрою.
- Надеюсь, потому что я точно не смогу.
- Не волнуйся, - ты ласково проводишь большим пальцем по моему запястью.
- Еще кое-что… - начинаю я, прикрыв глаза.
Это самое болезненное.
- Да, Рицка?
- Мама… я не хочу, чтобы она сердилась на меня.
- Я понимаю, - медленно произносишь ты. – Об этом, я думаю, тоже можно не беспокоиться.
- А ты не слишком самоуверен? Мама… С ней… трудно договориться.
Не могу заставить себя произнести слово, которое сказал однажды посещавший меня после очередной ссоры с мамой врач. Потому что это неправда! Не может быть правдой! Но тот седой человек только печально покачал головой – и сказал, что если я когда-нибудь захочу уйти из дому, то встречу полное понимание со стороны чиновников.
Я не хочу оставлять маму. И тебя тоже.
Маме нужен ее Рицка – тот, который жил два года назад. А тебе нужен Рицка сегодняшний… Я встряхиваю головой – но мысли не вытрясешь.
- Я договорюсь с твоей мамой, Рицка, - говоришь ты, возвращая меня в действительность. – Ты хотел видеть меня для того, чтобы сказать о своем решении – или?..
- Или, - говорю я твердо. – Лучше сразу. Я все равно не передумаю.
После короткой паузы ты киваешь:
- Хорошо. Идем.
*
Когда мы приближаемся к дому, я прилагаю все усилия, чтобы ты не заметил, как мне трудно идти. Ноги будто свинцом налились. Предупредить, чтобы ты был начеку, я не могу. Остается надеяться, что сам догадаешься. Ты же слышал, как мама иногда кричала на меня через дверь.
Поднимаю голову и выпрямляюсь. Это моя мама. Я ее не боюсь.
Лезу в задний карман джинсов, достаю ключи. Сейчас почти три часа. Мама, наверное, уже дома. Она работает до обеда.
- Рицка, - говоришь ты, отпуская мою ладонь и обнимая за плечи, - все будет хорошо.
Я передергиваю плечами, стряхивая твою руку, и вставляю ключ в замочную скважину. А потом, не удержавшись, бросаю на тебя взгляд:
- Будь осторожен. И…
Ты киваешь, и я глотаю вторую фразу. Мы же не собираемся… драться.
Поворачиваю ключ и осторожно открываю дверь, входя в темную прихожую. У меня дома всегда полумрак. Мама не любит электрический свет. Мы заходим, я тянусь к выключателю, чтобы проверить, дома ли она – и тут же привычно прижимаю ладони к ушам, закрывая локтями голову. Мама дома – она со всех ног бежит к нам из кухни.
Раньше, чем я успеваю вскрикнуть, рядом с моей головой разлетается на куски цветочный горшок. Комки земли летят во все стороны, цветок падает…
- Рицка!!
Обычно я сжимаюсь около стены и пережидаю, пока мамин гнев утихнет. И сейчас я даже забываю, что пришел не один. А в следующую секунду вспоминаю, потому что ты хватаешь меня за плечо и отшвыриваешь за спину, так, что я прикладываюсь затылком о дверной косяк. Но я сейчас не чувствую боли.
- Соби, только не!..
- Стойте!
Мой испуганный возглас сливается с твоим повелительным. Кажется, от него даже часы остановились бы. Мама застывает на середине движения, и я с ужасом вижу у нее в руке кухонный тесак для мяса.
- Мама… - выдыхаю я без звука, чувствуя, что ноги подгибаются, и заставляя себя держаться прямо. – Мама…
- Положите это на пол. И в комнату, - говоришь ты тем же властным тоном, - идите в комнату. Сядьте там.
Я широко раскрытыми глазами смотрю на твою вскинутую руку – я видел, как ты останавливаешь летящие в нас заклинания, но в обычной жизни этот жест выглядит… еще более…
Тесак, глухо звякнув, падает на пол. Потом мама, шаркая ногами, уходит в гостиную.
- Рицка, - поворачиваешься ты, - можешь собирать вещи. А мы пока обсудим кое-что с твоей мамой. Иди же, - в твоем тоне появляется удивление, - что не так?
- Я… может, мне тоже надо присутствовать при разговоре?
Вообще я в этом не уверен. Но я и не уверен, кто из вас опаснее друг для друга.
- Рицка, ты допускаешь мысль, что я причиню твоей маме вред? – ты мрачнеешь, и я торопливо качаю головой. – Тогда в чем дело?
- Просто… не знаю, что взять, - нахожусь я. – Там компьютер, книги, одежда…
- Компьютер и у меня есть, - пожимаешь ты плечами. – Можешь взять диски и вынуть из своего системника винчестер. Если не сможешь, я потом поднимусь и помогу тебе.
- Сам справлюсь. Ладно. Я быстро.
Ты киваешь и уходишь в гостиную. Я, изо всех сил стараясь не прислушиваться, взбегаю к себе.
Хорошо, что можно не разорять комнату. Торопливо выгребаю диски с фильмами, фотографиями, электронными версиями любимых книг и манги, собираю учебники и литературу, которую взял в библиотеке. Надо будет как-нибудь забежать и сдать Юнга. А то некогда и некогда.
Вынимаю винчестер – в самом деле хорошая мысль.
И куда все это?..
Выдергиваю из-под кровати большую спортивную сумку. Мне не хочется себе признаваться, но сюда много поместится, и я хочу заполнить ее до отказа. Потому что в следующий раз я приду как можно позже. Мне нелегко здесь находиться. Даже не так – нелегко жить в одной комнате, редкими перебежками добираясь до кухни, чтобы перекусить. Я устал озираться и бояться сказать что-нибудь не то.
Осматриваюсь по сторонам еще раз. Над столом висит большая рамка с нашими фотографиями. И пусть висит. Если что – распечатаю заново, а тебя буду видеть и без них. Значит, теперь одежда. Зимняя куртка, теплые ботинки, свитера, несколько рубашек и футболок. Пара плавок. Носки. Что еще?.. Джинсы… Шарф… Ах да. Зимняя шапка. Терпеть не могу шапки, но надо взять на всякий с
|
|
|
