Пято-Шестой собор и его учение об образе

 

Общие представления о сущности церковного искусства и основы учения о нем являлись достоянием Церкви с самого начала ее истории. Однако в виде канона (правила) они были впервые сформулированы в конце VII столетия. Это произошло на Пято-Шестом Вселенском соборе, состоявшемся в Константинополе в 692 году. Собор дополнял Пятый 553 и Шестой 680 года Вселенские соборы, отчего получил такую не вполне обычную нумерацию и название. Собор этот по месту своего проведения также еще именуется Трулльским. Греческое τρουλλος (труллос) «наименование» судебной палаты императорского дворца.

В отличие от Пятого и Шестого соборов Пято-Шестой не касался вопросов догматики. Сферой его внимания стали проблемы дисциплинарного порядка, устройства церковно-христианской жизни в самых разных аспектах.

Три правила из тех, что были приняты на Трулльском соборе, имеют отношение к изобразительному искусству. 73 и 82 правила касаются искусства церковного, 100 –искусства мирского.

Рассмотрим эти правила в порядке возрастания их значения для богословия образа.

Начнем с 100-го правила. Богословской проблематики искусства, как было замечено выше, оно напрямую не касается. Текст этого правила следующий.

«Очи твои право да зрят, и всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4. 25) завещавает Премудрость: ибо телесные чувства удобно вносят свои впечатления в душу. Посему изображения на д(о)сках или на ином чем представляемые, обаяющие зрение, растлевающие ум и производящие воспламенение нечистых удовольствий, не позволяем каким бы то ни было способом начертавати. Аще же кто сие творити дерзнет: да будет отлучен».

Для начала отметим, что в правиле упоминаются «изображения на досках». Несмотря на это, все же понятно, что речь идет не об иконах – представить себе последние в качестве, «производящих воспламенение нечистых удовольствий» невозможно. В связи с этим следует вспомнить, что холст как основа для живописи в то время еще не использовался, и доска была единственно употребимым в таких случаях материалом: все художники писали на досках. Таким образом, правило, по-видимому, подразумевает те изображения, которые сопровождали, народные праздники, связанные с культом плодородия, урожая, размножением скота и т.п. Направленные на воспроизводство земных благ, обеспечение достатка, и благополучия, эти праздники имели языческие корни. Внешняя их форма также не была христианской. В соборных деяниях, в частности, в 62-м правиле, подобные ритуальные действа упоминаются и подпадают под запрет. («Так называемые калéнды, вόта, врумáлия, и народное сборище в первый день месяца марта, желаем совсем исторгнути из жития верных. Такожде и всенародные женские плясания, великий вред и пагубу наносити могущия, равно и в честь богов, ложно так еллинами именуемых, мужеским или женским полом производимыя плясания и обряды, по некоему старинному и чуждому христианского жития обычаю совершаемые, отвергаем и определяем: никакому мужу не одеватися в женскую одежду, ни жене в одежду мужу свойственную: не носити личин комических, или сатирических, или трагических: при давлении винограда в точилах, не возглашати гнусного имени Диониса, и при вливании вина в бочки не производить смеха, и по невежеству, или в виде суеты не делати того, что принадлежит к бесовской прелести. Посему тех, которые отныне зная сие, дерзнут делати что-либо из вышесказанного, аще суть клирики, повелеваем извергати из священного чина, аще же миряне, отлучати от общения церковного. Прим. Под именем календ, запрещается празднование первого дня каждого месяца, с обрядами и увеселениями от язычества произошедшими; под именем вота, остатки языческого празднования в честь Пана; под именем врумалия остатки празднования в честь языческого божества Диониса, или Вакха, коего одно из прозваний есть вромий».)

Соответственным образом исполнялось художественное оформление таких действ. Кроме того, персонажами здесь по необходимости выступали «боги» и «духи» греко-римского, языческого пантеона.

С другой стороны, нельзя полностью исключить и частного бытования соблазнительных изображений.

Разумеется, все это не просто не совпадало с нормами нравственности и верования христианина, но и прямо противоречило им. Поэтому Церковь, пользуясь своим учительным правом, обязанностями пастырского служения, в целях сохранения чистоты «верных» вынесла строгий запрет «начертавать» «каким бы то ни было способом» изображения, «растлевающие ум и производящие воспламенение нечистых удовольствий». Учитывая современную ситуацию, следует добавить, что 100-е правило и сегодня не утратило своей актуальности, хотя понятно, что характер функционирования подобных изображений и техника их исполнения изменились.

73-е правило. Им определяются ограничения при изображении христианского Креста в соответствии с тем особым значением, которое он имеет в Церкви. Текст правила следующий: «Поелику Животворящий Крест явил нам спасение, то подобает нам всякое тщание употребляти, да будет воздаваема подобающая честь тому, чрез что мы спасены от древнего грехопадения. Посему и мыслию, и словом, и чувством поклонение ему принося, повелеваем: изображение Креста, начертаваемое некоторыми на земли, совсем изглаждати, дабы знамение победы нашея не было оскорбляемо попиранием ходящих. И так отныне начертавающих на земли изображение креста повелеваем отлучати».

73-м правилом Собор исправляет ситуацию, имевшую место в тех отдельных случаях, когда из чрезмерной, но необдуманной ревности, изображения Креста помещались на полах, причем в зонах, открытых для прохода людей. Т.о., вместо надлежащего почитания, Крест осквернялся, хотя бы и невольно.

Действительно, всякое его изображение есть не что иное, как икона Голгофского Креста – орудия распятия Иисуса Христа, орудия Его победы над смертью, избранного Богом «нас ради человек и нашего ради спасения». Исходя из этого, любому изображению Креста должна воздаваться «подобающая честь». Т.о., логика св. отцов Пято-Шестого собора совершенно оправданна и ясна: тот, кто изображает Крест на земле, зная, что он будет «попираться ходящими», провоцирует кощунственное уничижение Креста и недостоин звания христианина. (Однако следует различать крестовидную форму и изображение собственно Креста.)

И теперь, наиболее важное для богословия образа 82-е правило. Текст его следующий:

«На некоторых изображениях находится показуемый перстом Предтечи агнец, который принят во образ благодати, через закон показуя нам истинного Агнца, Христа Бога нашего. Почитая древние образы и сени (тени. – прим.), как знамения и предначертания истины, преданные Церкви, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную как исполнение закона. Сего ради, дабы и в изображениях очам всех представляемо было совершение, повелеваем отныне на иконах, вместо ветхого агнца, представлять по человеческому виду Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего, дабы через уничижение, усмотреть высоту Бога Слова и приводиться к воспоминанию жития Его во плоти, Его страдания и спасительной смерти».

Прежде всего сделаем необходимые пояснения. Такие определения, как «агнец», «закон», «древние образы и сени», «ветхий агнец» соотносятся с Ветхим заветом. Определения «благодать», «истина», «благодать и истина», «исполнение закона» соотносятся с новозаветной эпохой. Под «совершением» следует понимать боговоплощение. «Уничижение» означает явление Бога во плоти, приятие Им человеческой природы, «зрака раба» (облика, вида человека. – прим.), как образно выражались свв. отцы.

Агнец Ветхого завета («ветхий агнец») – жертвенный ягненок евреев – прообраз Мессии, выражающий ожидание Спасителя, – ожидание, но не Его пришествие в мир. Единожды в год, принося агнца в жертву, евреи условно искупали грехи своего народа. Это священнодейство прообразовывало крестную жертву Христа, действительно (не условно), искупившую человечество от первородного греха и даровавшую примирение с Богом.

(Раскрывая отдельные иносказательные обороты правила, его можно было бы изложить так: «На некоторых изображениях представлен Иоанн Предтеча, указывающий на агнца, который в Ветхом завете служил прообразом Новозаветного Мессии, истинного Агнца, Христа Бога нашего. Почитая древние, ветхозаветные прообразы, как знаки и предначертания новозаветной истины, преданные Церкви, мы предпочитаем наступивший Новый Завет, принимая его как исполнение Ветхого Завета. В связи с этим, дабы и в изображениях зрению всех представляемо было совершившееся боговоплощение, повелеваем отныне на иконах, вместо ветхого агнца, представлять по человеческому виду Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего так, чтобы через его изображение во плоти, можно было усмотреть высоту Бога Слова и приводиться к воспоминанию жизни Его во плоти, Его страдания и спасительной смерти».)

Теперь, когда смысл специфических образов и терминов правила более-менее открылся, попытаемся раскрыть его содержание в целом.

В самом начале 82-го правила св. отцы собора говорят об изображениях Иоанна Предтечи, указывающего на агнца (ягненка). Описанная сцена, что очевидно, буквально воспроизводит слова Крестителя: «Се Агнец Божий, вземляй грехи мира» (Ин. 1. 29), которые он произносит, видя, как к нему по берегу Иордана приближается Господь Иисус Христос. Заметим: Иоанн Предтеча видит Иисуса Христа, но называет Его Агнцем Божиим. Понятно, почему Иоанн использует именно этот образ: он окружен людьми еще ветхозаветного исповедания, где жертвенный агнец служил прообразом ожидаемого Спасителя. Слова Предтечи прозрачны для всех и, когда он их произносит, то все понимают, что он возвещает исполнение всеобщего ожидания – пришествие Мессии. Если бы Иоанн просто сказал, что вот идет Иисус Христос, то эффекта откровения его слова бы не произвели.

Итак, Мессию Иисуса Христа видит Креститель и вместе с ним все прочие, собравшиеся на Иордане. Между тем, разбираемые изображения передают не эту «зрительную» реальность, а словесную ветхозаветную метафору, условный эквивалент новозаветной реальности. И это обращает на себя внимание Собора – Христос под видом ягненка, ветхозаветного жертвенного агнца.

Почему с точки зрения собора это так важно? Потому что истина, проповедуемая Евангелием и описываемая им, заключается в том, что Бог вочеловечился, принес себя в жертву и действительно искупил своею кровью человеческий род, и агнец или другой иной ветхозаветный символ («древние образы и сени») не соответствуют этой истине, не передают, не сообщают, не свидетельствуют ее. Прошло время «закона», наступило время «благодати».

Ветхий завет и содержащиеся в нем прообразы с наступлением Нового завета отошли в прошлое, все предначертанное в нем исполнилось. Теперь Ветхий завет замечателен как период подготавливающий христианство, в этом смысле уважаемы и почитаемы все его атрибуты. Однако в настоящем времени почти все они бесполезны для проповеди Христа воскресшего, если не сказать двусмысленны, т.к. не дают ясного представления о том, что «Бог явился во плоти и с человеки поживе». «Древние образы и сени» не раскрывают того самого главного, что характеризует Новый завет – пришествия Христа Богочеловека.

Св. отцы Пято-Шестого собора, а в их лице и вся Церковь, предпочитают и обязывают свидетельствовать наступление Нового завета, истину боговоплощения и истину нашего спасения всеми возможными способами. Один из них и весьма действенный – изобразительное искусство, икона. И здесь ничто не должно ослаблять или искажать христианской проповеди. Поэтому все прообразы Христа, Его непрямые изображения, как бесполезные для этой проповеди или могущие навредить ей, Собором впредь запрещаются. Отныне Господа Иисуса Христа следует изображать только в человеческом облике, т.к. только такое Его изображение может передать истину Его пришествия. Т.о., обосновывая прямой (не символический) образ Христа догматом боговоплощения, отцы Собора устанавливают и обратную связь: прямой образ Христа доказывает подлинность воплощения Сына Божия. В этом, согласно Пято-Шестому Вселенскому собору, главное предназначение церковного искусства.

Но чрезвычайно важно, что одним только требованием представлять Христа в человеческом облике, св. отцы Трулльского собора не ограничиваются, т.к. этого недостаточно для создания подлинной иконы Христа. В 82-м правиле собор специально обращает на это внимание, и, поэтому, заключительную часть правила формулирует в виде непременного условия представлять человеческий облик Христа на иконах так, чтобы облик этот выражал «высоту Бога Слова». Единственно при этом условии икона будет являть Христа Богочеловека, т.е. всю полноту «совершения», в противном случае мы будем лицезреть только человека, а не Богочеловека.

В самом деле, иконопись не может уподобляться тем иудеям, которые видели во Христе только человека. Примером для церковного образа служат апостолы, в пределе Петр, Иоаков, Иоанн, лицезревшие Его преображение на Фаворской горе. Именно по этой причине иконопись избегает реализма видимого мира, который обнаруживает лишь один земной аспект. Искусство Церкви оперирует условностями и символами, открывающими иную, высшую реальность.

Поэтому церковное искусство выработало особую иконописную «манеру», приемы условной и символической передачи Первообраза, особенности изображения лика, тела, нарочитого отступления от видимой реальности в пропорциях и формах, в использовании света и цвета.

Каждый элемент изображения: линия, цвет, преображенность телесного, надписи – все это должно указывать и действительно указывает на Божество Христа: обыкновенно золотой фон, плавные спокойные линии, голубой цвет в облачениях, светоносность лика, условность черт и всего вида, надписание Ο`ΩΝ ([ООН] греч. – Сущий) в крещатом нимбе. Так «воссоздается» иконою Личность Богочеловека.

Нельзя переоценить значение 82-го правила и всего Трулльского собора для церковного искусства и его истории. Заменив прообразовательные символы прямым образом Господа Иисуса Христа, 82-е правило подвело под иконопись христологическую основу (=догмат боговоплощения), ту догматическую базу, которая превратила иконописание в одну из совершенных форм передачи Божественного откровения. Собор своим авторитетом наделил церковный образ вероисповеднической функцией свидетельства догмата боговоплощения. Почему образ Спасителя стал использоваться для опровержения христологический ереси, о чем мы читаем, например, в письме св. патриарха Германа Константинопольского епископу-иконоборцу Фоме (нач. VIII в.): «Изображение образа Господня на иконах по человеческому Его виду служит к посрамлению еретиков, которые уверяют, что Он вочеловечился лишь призрачно, а не действительно».

Утвердив основы учения об иконе и дав его лаконичное выражение, Пято-Шестой собор 82-м правилом также указал на возможность и необходимость средствами искусства передавать отблеск Божественной славы. Тем самым Собор положил начало тому, что именуется иконописным каноном, т.е. некой системе художественных приемов, которые позволяют образу в формах тварного мира обнаружить иную, духовную реальность, свидетельствовать не только о спасительном для мира боговоплощении, но об общей для всех цели – обожении, святости, обретении Небесного Царствия.

 

 

Как это было принято, деяния Пято-Шестого Вселенского собора были подписаны всеми его участниками во главе с византийским императором Юстинианом II, константинопольским и восточными патриархами. Для римского папы было оставлено место. Однако, когда соборные деяния доставили в Рим, и папа Сергий с ними ознакомился, произошло следующее. Папа выступил против собора, запретившего, в частности, практикуемые римской Церковью безбрачие духовенства, субботний пост в Великую четыредесятницу, изображение Христа в виде агнца. Деяний папа не подписал, и, несмотря на лояльность отдельных римских первосвященников к собору и его постановлениям, на Западе они до сих пор не признаны. В аспекте искусства для Запада это имело два основных следствия:

во-1-х, Рим исключил себя из процесса формирования богословия христианского образа, лишив его догматического христологического обоснования;

во-2-х, не приняв начального базисного принципа, Рим исказил роль и значение церковного искусства, что в конечном итоге отразилось и на самом искусстве, которое не смогло выработать на Западе догматически верного и духовно чистого художественного языка.

 

 

Ключи: Пято-Шестой собор: место и время проведения, другое наименование, общая проблематика собора. Три правила, касающиеся изобразительного искусства, характеристика каждого правила: пересказ / цитирование, комментарий, объяснение содержания. 82-е правило, как правило, утверждающее христологическую основу иконописи, детальный комментарий: «ветхозаветный агнец», «древние образы и сени», «закон», «Истинный Агнец», «совершение», образ Христа, соответствующий «совершению», человеческий вид Христа и «высота Бога Слова». Значение 82-го правила: догматическое обоснование иконописи, иконописный канон. Судьба собора на Западе (Рим).

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: