 |
Часть VI. Естественный отбор среди людей
|
|
|
|
| С |
тех пор прошли многие годы и смена соотношения эталонных частот биологического и социального времени уже произошла, даже если её выявлять не по первым порывам “веяний социального времени”. В наши дни на протяжении активной жизни одного поколения неоднократно успевают обновиться несколько поколений технологий и техники не в одной, а во многих отраслях техносферы, изменяя как сферу профессиональной деятельности людей, так и их домашний быт. И если подавляющее большинство населения по-прежнему живет, ориентируя свое поведение (обдумано или бездумно) на цели, сосредоточенные на рис. 1 в полосе “Настоящее”, то, поскольку жизнь большинства протекает в технологически обусловленном обществе, почти все они сталкиваются в жизни с тем, что прежде освоенные ими навыки и знания постепенно или внезапно обесцениваются, вследствие чего они утрачивают свой прежний социальный статус, в то время как монопольно высокую цену за свой труд позволяют взимать иные знания и навыки, которыми они не обладают. Но и носители новых знаний и навыков, внезапно поднявшись посредством их освоения до вожделенных прежде жизненных стандартов (потребительских и социальных высот), также внезапно обнаруживают, что и их профессионализм — в силу того же технико-технологического прогресса — утрачивает значимость.
Так выясняется, что для поддержания своего социального статуса всем (за редким исключением) необходимо непрерывно воспроизводить свой профессионализм.
Это внезапно обнажилось в России как результат имевших место в последнее десятилетие государственно-политических событий. Но такое же положение и в стабильных (по российским понятиям) обществах Запада, которые последние сто - двести лет живут без изменения общественно-экономического устройства и потому видятся из России доморощенным реформаторам в качестве идеала[188], подлежащего воплощению в жизнь и здесь.
|
|
|
По причине такого рода идеализации внешне представляющегося стабильным Запада, в России реформаторы ныне пытаются осуществить то, что следовало воплотить в жизнь еще во времена Петра I, а самое позднее — во времена Екатерины II. Ныне следует воплощать в жизнь совсем другое, но “элитарным” реформаторам — жертвам “кодирующей педагогики” — до этого самостоятельно не додуматься, а принять со стороны — невозможно по причине нелегитимности[189] такого рода знаний для господствующей системы явных и тайных посвящений и свойственной ей “кодирующей педагогики”, программирующей психику людей, будто люди — компьютеры.
Возможности психики и тела человека по переработке информации обусловлены не только генетически, но и воспитанием личностной культуры мироощущения и мышления каждого. И потому возможности ограничены как генетически, так и достигнутым уровнем развития личностной духовной культуры в пределах генетически заложенного потенциала. По причине такого рода ограниченности, перемалывая информацию в темпе её поступления под напором “веяний времени” (тем более, если это делается на основе культуры шаблонного, исключающего творчество мышления, порождаемой “кодирующей педагогикой”), можно только войти в “стресс”, который повлечет разного рода болезни, излечить которые возможно только одним способом — ликвидировать информационную причину “стресса”. Но последнее вне власти всех отраслей развитой на Западе медицины, а также и вне власти западной социологии и политического устройства[190].
Это означает, что участие в гонке за поддержание и повышение своего социального статуса[191] в технократическом обществе (подобном Западу) — прямой путь к мучительному самоубийству через болезни, вызванные неспособностью переработать всю информацию, необходимую для поддержания и роста квалификации и обусловленного ею дохода, определяющего “жизненный стандарт” потребительства.
|
|
|
Кроме того, такого рода “стрессы” гонки потребления бьют прежде всего по группам населения репродуктивного возраста, что сказывается и на воспроизводстве ими в обществе новых поколений. Соответственно статистически предопределено, что тем, кто обдуманно или бездумно соучаствует в гонке потребления на основе непрерывного воспроизводства квалификации, просто некого или некогда будет воспитать в культурной традиции, носителями которой являются они сами. И им некому будет в семейной традиции передать свойственные им жизненные ориентиры и навыки их осуществления.
А если у них даже и будут дети, то таким детям при их жизни в семье жертв непрерывного “стрессового” состояния будет передана вся проблематика взрослых; либо же детям придется самостоятельно заняться воспитанием в себе иной нравственности, иной жизненной ориентации и иного стиля жизни с учетом печального опыта старшего поколения на основе его переосмысления. Только в этом случае всё же родившиеся дети смогут избежать воспроизводства в новых поколениях бездумно унаследованной судьбы своих предков и тех неприятностей, с которыми столкнулись их родители, но сверх того отягощенной и их собственными ошибками.
Одной из такого рода массовых ошибок стала попытка “снять стресс” разного рода сильными и слабыми наркотиками, как природного происхождения, так и синтетическими. Если оставить в стороне приобщение к наркомании подростков, стремящихся таким путем проявить себя в качестве независимой от взрослых “сильной личности”, которой “море по колено”, либо ищущих удовольствия от бесцельности их существования, а рассматривать именно “снятие стресса” таким путем, то имеет место по существу следующее. Психика индивида выдает (либо пытается выдать) на уровень сознания — обусловленную реальной нравственностью — оценку качества его жизни. Такая оценка может быть эмоционально двузначной (хорошо либо плохо) или же ей могут сопутствовать какие-то интеллектуальные рассуждения и обоснования. Если оценка воспринимается, как нежелательная, то человек по существу оказывается перед выбором:
|
|
|
· либо осмыслить свои эмоциональные оценки ситуации до конца, т.е. до осознания определенного ответа на вопрос, как изменить себя и окружающие обстоятельства так, чтобы обеспечивался психологический комфорт;
· либо закрыть выход на уровень сознания нравственно неприемлемой информации в её эмоционально обобщенном виде или в интеллектуально детализированном виде, не изменив ничего в своей нравственности, психике и определяемом ими образе жизни.
Для стремящегося обладать достоинством человека и поддерживать таковое и впредь — естественно осмыслить обстоятельства и себя в них до конца, т.е. до осознания определенного ответа на вопрос, как обрести психологический комфорт после чего попробовать осуществить в жизни полученный им ответ или попробовать получить новый иной ответ на те же вопросы.
Для того, кому первое оказывается невыносимым бременем, непреодолимой преградой, наркотический способ “снятия стресса” может обеспечить психологический комфорт быстро и без тяжелых размышлений о неприятном, а тем более и без постановки каких-либо обязательств перед самим собой; конечно, если наркотизация не открывает сразу в его психику дорогу какому-либо кошмару, от которого всё же предпочтительнее скрываться в менее кошмарной трезвости. Наркотическое опьянение извращает и разрушает интеллект, как естественный генетически предопределенный процесс, поэтому, если кто-то в борьбе со “стрессом” или в поисках удовольствий встает на путь “сильной” или “слабой” наркомании, то по существу тем самым он делает заявление о том, что разум для него избыточен и мешает жить, а ему было бы приятнее существовать неразумной хорошо ухоженной декоративной[192] (а не рабочей)[193] скотиной, живущей беззаботно на всем готовом в свое удовольствие. Тем самым он изобличает себя в качестве действительного недолюдка. И это так, каких бы высот он ни достиг в социальных иерархиях цивилизации, где господствует животный строй психики и строй психики зомби, запрограммированного культурой.
|
|
|
Участие в физиологии организма наркотических химических соединений (либо же превышение ими генетически предопределенных уровней в организме при его естественной физиологии) не предусмотрено нормальной генетикой вида Человек Разумный. Это ведет к подрыву здоровья и статистически преобладает в репродуктивном возрасте (или упреждая его), чем и вызывает пресечение генеалогических линий [194] “сильных и слабых” наркоманов механизмом естественного отбора, проявляющимся в культуре при смене поколений бездумного общества точно также, как и в биосфере.
Медицинское лечение наркомании в подавляющем большинстве случаев оказывается неэффективным, поскольку уход в наркоманию от “стресса” или в поисках наслаждения — выражение нравственной порочности или иного рода ущербности психики. Поэтому, если в процессе лечения нравственность и нравственно обусловленная структура и строй психики не становятся человечными — а это требует усилий прежде всего от пациента, но не от медицины[195], — то (даже если в последствии нет рецидивов наркомании) прошедший курс лечения остается травмированным и запуганным недолюдком. Кроме того некоторая часть причин “стресса” лежит в области коллективной психики общества, и если медицина, обращаясь к проблемам наркомании, ограничивает себя психоанализом и психосинтезом исключительно личностной психики, то она заведомо оказывается не способной вылечить наркомана, поскольку больна сама, изолировавшись от истории и социологии.
Это означает, что статистически предопределённо преимущество в воспроизводстве поколений получают представители тех генеалогических линий, кто не видит смысла ни в “снятии стресса” наркотическими средствами, ни в перемалывании профессиональной информации по существу ради того, чтобы пасть жертвой “стресса” и его последствий, неподвластных ни легитимной медицине (как отрасли науки), ни легитимной политике. Соответственно им статистически предопределённо будет кому передать в последующих поколениях[196] свои жизненные ориентиры и воспитать свойственную их семьям нравственность, строй психики и культуру поведения.
Так общая всем культура технократической цивилизации, при субъективно разном к ней отношении разных индивидов, становится фактором естественного отбора в популяциях вида, получившего название Человек Разумный, разделяя человечество на две составляющие с разными судьбами, порождаемыми каждым из принадлежащих той либо иной составляющей человечества. Хотя непроходимых границ между обеими составляющими человечества в настоящее время в статистическом смысле ещё нет, тем не менее процесс их необратимого размежевания протекает на протяжении всей эпохи смены “вод”, приобщая различных индивидов к той либо иной составляющей человечества с разными судьбами.
|
|
|
Но прежде чем говорить о жизни той части человечества, которая свободна от угнетающего воздействия “стрессов” и в эпоху после информационного взрыва в середине ХХ века, необходимо сделать одно обширное отступление и осветить еще одну тему.
Многократное обновление прикладных знаний и навыков в профессиональной деятельности и в домашнем быту на протяжении жизни одного поколения вследствие изменения соотношения эталонных частот биологического и социального времени — это только одна сторона дела, объективно проявляющаяся в статистике жизни общества. Вторая сторона дела состоит в том, что изменилась не только скорость обновления общественно необходимых прикладных знаний и навыков, но и “ширина” тематического спектра в обществе, с которыми сталкивается в повседневности каждый из множества индивидов, в принципе обладающий свободой воли и иными возможностями свободного человека, и кто только в силу особенностей воспитания и культуры ограничивает себя в том или ином виде рабства, свойственном нынешней цивилизации.
Вне зависимости от того, к какой социальной группе принадлежит человек, ныне он сталкивается с информацией, непосредственно не относящейся к его профессиональной деятельности, но которая образует информационную “атмосферу”, в которой протекает его профессиональная деятельность и жизнь как его самого, так и его семьи.
В прошлом в условиях сословно-кастового строя общественной жизни, к пахарям или ремесленникам, в совокупности составлявшим подавляющее большинство населения, не приходила повседневно “царская информация”.
· Если же когда и она приходила, то они не различали её в общем информационном потоке и она оставалась для них как бы невидимой;
· увидев же её, не могли понять её общественного значения в силу узости кругозора;
· но даже поняв, малочисленные понявшие из простонародья редко могли осуществить общественно значимое управленческое действие[197] главным образом в силу недостатка в знаниях и навыках и в силу незнатности своего происхождения, лишавшего их даже правильное мнение авторитета в глазах правящей “благородной элиты”.
С другой стороны, и соответственно общему для всех отношению к жизни также и государственно-правящая “элита” Запада в подавляющем большинстве случаев считала себя свободной от необходимости вникать в рассмотрение существа и последствий принятия тех или иных решений, основанных на применении технологий, ставших традиционными, а тем более технико-технологических нововведений[198], полагая всё это “не царским делом”, а «частными делами их подданных», в которые им вникать унизительно и скучно; либо же «частным делом» своих должников, что свойственно для МЕЖДУнародной ростовщической ветхозаветно-талмудической “аристократии”, правящей посредством[199] финансовой удавки обществами и государствами на основе узурпации кредита и счетоводства, составляющих суть банковского дела.
С крушением сословно-кастового строя на Западе психология невмешательства государства и ростовщической банковской мафии в частную жизнь и частнопредпринимательскую деятельность сохранилась точно также, как сохранилась и психология невмешательства в дела государственности простого обывателя, полагающего, что все свои обязательства по отношению к обществу в целом и его государственности, в частности, он исполнил заплатив налоги и приняв участие в формально демократических процедурах, существующих на Западе, как и всё прочее в рабском ошейнике ссудного процента, подвластного только международной корпорации кланов ростовщиков.
Но если до самоопьяняющего торжества буржуазно-демократических революций такого рода психология господствовала молчаливо, то за время развития западного капитализма она нашла свое теоретическое выражение: в наиболее общем виде — в философии индивидуализма, а в более узком прагматическом варианте — в разного рода экономических псевдотеориях о свободе частного предпринимательства, свободе торговли и якобы способности “свободного” рынка[200] регулировать в жизни общества всё и вся без какого-либо целеполагания и управления со стороны думающих людей.
Но все теории без исключения — только выражение строя психики и соответствующей ему нравственности. В зависимости от нравственности и строя психики, на основе одних и тех же фактов, разум человека способен развернуть взаимно исключающие одна другие теории и доктрины.
Буржуазно-демократические революции и последующее общественное устройство жизни западных обществ психологически были обусловлены разумом, активным в носителях господствовавшего на Западе животного строя психики. И соответственно порожденные животным строем психики буржуазно-демократические революции изменили общественное устройство так, что при новой системе внутриобщественных отношений в условиях технико-технологического прогресса обрел поле деятельности и активизировался разум множества индивидов, перед которыми открылась возможность доступа к информации, ранее закрытой сословно-клановыми границами, предопределявшими как профессию и социальное положение, так и прежде неизменные в течение всей жизни человека информационные потоки — “воды”, в которых он жил. Но новая система внутриобщественных отношений, возникшая в результате буржуазно-демократических революций, вовсе не изменила прежде господствовавшего на Западе нечеловечного строя психики (численно преобладают животный и зомби).
И именно его носители после информационного взрыва ХХ века являются в нынешнем обществе, где господствует ориентация поведения на потребительство сейчас и впредь ради ублажения чувственности и самомнения, в результате чего многие становятся жертвами “стрессов” и их последствий. Но информационный взрыв открыл для них и возможность избавления от вызванной им же лавины “стрессов”.
Эта возможность состоит объективно в том, что жизнь всего общества технически развитых стран протекает и на работе, и в домашнем быту в потоках “царской информации”, обладающей значимостью:
· провинциальной — в пределах государства;
· общегосударственной — в пределах региональной цивилизации;
· для отдельной региональной цивилизации — среди их множества;
· для множества региональных цивилизаций и доцивилизационных первобытных культур[201], в совокупности образующих нынешнее человечество Земли.
Прежде эта “царская информация” проходила мимо подавляющего большинства населения, оказывая влияние на их жизнь преимущественно косвенно (опосредованно), но мало кто вразумлялся столкнувшись с нею непосредственно.
Психика каждого, кому дано Свыше быть Человеком Разумным, организована иерархически многоуровнево. И уровень сознания большинства, на котором скорость обработки информации составляет 15 бит[202] в секунду, и где человек в состоянии управиться максимум с 7 — 9 объектами одновременно, — только видимая “надводная часть айсберга” индивидуальной психики в целом. По отношению к сокрытой части психики — бессознательному (иначе говоря подсознательному) — в культуре человечества сложилось два активных подхода:
· расширение сознания и включение в него тех уровней психики, которые ранее находились вне его;
· перестройка структуры сознательного и бессознательных уровней психики на основе диалога (информационного обмена) между уровнями с целью ликвидации разного рода антагонизмов между ними и выработки таким путем стиля их согласованной работы в целостной индивидуальной психике, в процессе гармонизации отношений индивида с объемлющей и проникающей в него Объективной реальностью.
Если подыскивать техническую аналогию отношениям осознаваемого «я» с прочими уровнями в психике, то сознание, вместе со свойственными ему возможностями, можно уподобить пилоту, а всё бессознательное (подсознательное) — автопилоту. В такой аналогии первый подход эквивалентен (во многом) тому, что пилот, будучи изначально неумехой, постепенно берет на себя исполнение всё большего количества функций, заложенных в автопилот; второй подход эквивалентен (во многом) тому, что пилот осваивает навыки настройки автопилота и заботится о взаимно дополняющей разграниченности того, что он берет на себя, и того, что он возлагает на автопилот.
Может встать вопрос, в каком соотношении находятся оба подхода. На него могут быть даны разные ответы, обусловленные нравственностью, мировоззрением и личным опытом каждого из отвечающих. На наш взгляд второй подход — перестройка сознательных и бессознательных уровней психики — включает в себя и первый, поскольку при настройке “автопилота” “пилоту” невозможно не получить представления о его функциональных возможностях и управлении ими. Но второй подход, включая в себя и первый подход (расширение сознания), придает ему особое качество с самого начала, в то время как следование первому подходу при игнорировании (либо отрицании второго) рано или поздно приводит к тому, что включенные в область сознательного возможности необходимо привести в согласие между собой; а кроме того — и в лад с тем, что индивидуальное сознание еще не освоило в процессе его расширения в Объективной реальности; если первый подход не приводит к осознанию такого рода необходимости, то следование путем расширения сознания завершается личностной катастрофой, вызванной, если и не внутренней конфликтностью индивидуальной психики, то конфликтностью индивидуальной и коллективной психики или же конфликтностью психики индивида с иерархически высшей нечеловеческой психикой, деятельность которой однако проявляется в Мироздании, если быть внимательным к происходящему.
Первый подход в традиционной культуре человечества выражают разного рода духовные практики Востока (йоги) и западных систем посвящения в разнообразный оккультизм; на возможность осуществления второго подхода прямо указано в Коране, хотя он и не развит в исторически реальном исламе, иначе регион коранической культуры не был бы внутренне разобщенным и не испытывал бы множества внутренних и внешних проблем.
Это необходимо было сказать, поскольку с “царской информацией” (если соотноситься с нормами адресации информации в сословно-кастовом строе) в современных условиях сталкиваются практически все. Возможности в переработке информации уровнями психики, относимыми к бессознательному для подавляющего большинства людей, намного превосходят возможности их индивидуального сознания (15 бит/сек., 7 - 9 объектов одновременно). И это означает, что вне зависимости от сознательного отношения к “царской информации” со стороны индивида, его бессознательные уровни индивидуальной психики[203] обрабатывают и “царскую информацию”. Соответственно результаты этой обработки некоторым образом встают перед сознанием индивида либо на отдыхе, либо в жизненных ситуациях.
Всё дальнейшее определяется тем, как сознание индивида относится к такого рода прорывам результатов обработки “царской информации” с бессознательных уровней психики на уровень сознания. “Стрессы” и их последствия, жертвой которых в технически передовых обществах становятся непреклонные участники гонки потребления, перемалывающие информацию, необходимую для поддержания профессионализма и обусловленного им потребительского (прежде всего) статуса, — результат умышленного или бездумного отказа их индивидуального сознания принять результаты бессознательной обработки “царской информации” в качестве фактора направляющего, а также и сдерживающего их индивидуальную частную деятельность.
Если же результаты бессознательной обработки “царской информации” принимаются сознанием, то начинается согласовывание частной индивидуальной сознательной и бессознательной деятельности с этими результатами, довлеющими надо всем обществом, поскольку именно по этому признаку — довления надо всеми — “царская информация” отличается от частной, лично-бытовой.
Когда принятие результатов бессознательной обработки “царской информации” хотя и протекает на уровне сознания, но протекает бездумно, то согласование деятельности сознательного и бессознательного уровней индивидуальной психики в общем-то происходит, однако без расширения сознания. Когда принятие результатов бессознательной обработки “царской информации” сопровождается обдумыванием на уровне сознания происходящего и намерений на будущее, то происходит не только согласование сознательного и бессознательного уровней психики, но возможности сознания расширяются и оттачиваются. Причем в последнем случае расширение сознания происходит во внутреннем согласии при своевременном устранении конфликтности между уровнями индивидуальной психики и между индивидуальной и коллективной психикой.
Этому процессу может помочь определенная дисциплина обращения с информацией на уровне сознания, не противоречащая функциональным возможностям сознания подавляющего большинства людей, которые еще не успели расширить свое сознание настолько, что уже не знают, что и как им после этого делать.
Поскольку человеческое сознание может одновременно оперировать с семью - девятью объектами, то дисциплина осознанного обращения с информацией на уровне сознания с его весьма ограниченными (вне трансовых состояний[204]) возможностями прежде всего должна обеспечивать распределение всякого информационного потока, информационного массива не более чем по семи — девяти разграниченным между собой категориям, иначе не удастся однозначно переадресовать её более производительным бессознательным уровням психики. Так как всякий процесс в Объективной реальности может быть интерпретирован (представлен, изображен) как процесс управления или самоуправления, и “настройка автопилота” бессознательных уровней психики — это тоже задача практики управления, то сделаем краткий экскурс в достаточно общую теорию управления.
При описании любой из жизненных проблем в терминах теории управления, общее число одновременно употребляемых категорий, как оказывается, действительно не превосходит девяти: 1) вектор целей, 2) вектор состояния, 3) вектор ошибки управления, 4) полная функция управления, 5) совокупность концепций управления (целевых функций управления), 6) вектор управляющего воздействия, 7) структурный способ, 8) бесструктурный способ, 9) балансировочный режим (либо маневр).
Это означает, что информация, необходимая для постановки и решения всякой из задач практики управления может быть доступна сознанию здравого человека в некоторых образах вся без исключения, одновременно и упорядочено, как некая мозаика, а не бессвязно-разрозненно, как стекляшки в калейдоскопе, и без смешения “мух с котлетами”. Именно это и открывает пути к управлению с уровня сознания мощными информационными потоками через посредство бессознательных уровней психики без возникновения “стрессовых” ситуаций.
Теперь кратко[205] поясним существо этих девяти категорий достаточно общей теории управления.
В теории управления возможна постановка всего двух задач. Первая задача: мы хотим управлять объектом в процессе его функционирования сами непосредственно. Это задача управления. По отношению к психической деятельности индивида она соответствует пути расширению сознания. Вторая задача: мы не хотим управлять объектом в процессе его функционирования, но хотим, чтобы объект - без нашего непосредственного вмешательства в процесс - самоуправлялся в приемлемом для нас режиме. Это задача самоуправления. По отношению к психической деятельности индивида она соответствует упорядочиванию и согласованию деятельности иерархически различных уровней его психики, включая и согласование индивидуальной психики с объемлющими её процессами.
Для осознанной постановки и решения каждой из этих задач и обеих задач совместно (когда одна сопутствует другой) необходимы три набора информации:
Вектор целей управления (едино: самоуправления, где не оговорено отличие), представляющий собой определенное по образам и мере описание идеального режима функционирования (поведения) объекта. Вектор целей управления строится по субъективному произволу как иерархически упорядоченное множество частных целей управления, которые должны быть осуществлены в случае идеального (безошибочного) управления. Порядок следования частных целей в нём — обратный порядку последовательного вынужденного отказа от каждой из них в случае невозможности осуществления полной совокупности целей. Соответственно на первом приоритете вектора[206] целей стоит самая важная цель, на последнем — самая незначительная.
Одна и та же совокупность целей, подчиненных разным иерархиям приоритетов (разным порядкам значимости для управленца), образует разные вектора целей, что ведет и к возможному различию в управлении. Потеря управления может быть вызвана и выпадением из вектора некоторых целей и выпадением всего вектора или каких-то его фрагментов из объективной матрицы возможных состояний объекта, появлением в векторе объективно и субъективно взаимно исключающих одна другие целей или неустойчивых в процессе управления целей (это всё — различные виды дефективности векторов целей). Образно говоря, вектор целей — это список, перечень того, чего желаем, с номерами, назначенными в порядке, обратном порядку вынужденного отказа от осуществления каждого из этих желаний.
Вектор (текущего) состояния контрольных параметров, описывающий реальное поведение объекта по параметрам, входящим в вектор целей.
Эти два вектора образуют взаимосвязанную пару, в которой каждый из них представляет собой упорядоченное множество информационных модулей, описывающих те или иные параметры объекта, определённо соответствующие частным целям управления. Упорядоченность информационных модулей в векторе состояния повторяет иерархию вектора целей. Образно говоря, вектор состояния это — список, как и первый, но того, что воспринимается в качестве реально имеющего место в действительности состояния объекта управления. Поскольку восприятие состояния объекта не идеально безошибочно, кроме того носит субъективно обусловленный характер, то вектор состояния всегда содержит в себе некоторую объективную неопределенность для субъекта управленца, которая может быть как допустимой, так и недопустимой для осуществления целей конкретного процесса управления.
Вектор ошибки управления, представляющий собой “разность” (в кавычках потому, что разность не обязательно привычная алгебраическая): «вектор целей» — «вектор состояния». Он описывает отклонение реального процесса от предписанного вектором целей идеального режима и также несет в себе некоторую неопределенность, унаследованную им от вектора состояния. Образно говоря, вектор ошибки управления это — перечень неудовлетворенности желаний соответственно перечню вектора целей с какими-то оценками степени неудовлетворенности каждого из них; оценками либо соизмеримых друг с другом числено уровней, либо числено несоизмеримых уровней, но упорядоченных ступенчато дискретными целочисленными индексами предпочтительности каждого из уровней по сравнению его со всеми прочими уровнями.
Вектор ошибки — основа для формирования оценки качества управления субъектом-управленцем. Оценка качества управления не является самостоятельной категорией, поскольку на основе одного и того же вектора ошибки возможно построение множества оценок качества управления, далеко не всегда взаимозаменяемых.
Ключевым понятием теории управления является понятие: устойчивость объекта в смысле предсказуемости поведения в определенной мере под воздействием внешней среды, внутренних изменений и упра- воле -ния [207]; или коротко — устойчивость по предсказуемости. Управление в принципе невозможно, если поведение объекта непредсказуемо в достаточной для того мере. Именно в силу последнего обстоятельства это понятие и является ключевым: если не обеспечена предсказуемость, то выход в практику управления даже на основе хорошей общей теории управления оказывается невозможным.
Полная функция управления. Она описывает циркуляцию и преобразования информации в процессе управления, начиная с момента формирования субъектом-управленцем вектора целей управления и включительно до осуществления целей в процессе управления. Это система стереотипов (автоматизмов) отношений и стереотипов преобразований информационных модулей, составляющих информационную базу управляющего субъекта, моделирующего на их основе поведение (функционирование) объекта управления (или моделирующего процесс самоуправления) в той среде, с которой взаимодействует объект (а через объект — и субъект).
Этапом, фрагментом полной функции управления является целевая функция управления, т.е. концепция достижения в процессе управления одной из частных целей, входящих в вектор целей. Для краткости, и чтобы исключить путаницу с полной, целевую функцию управления там, где нет особой необходимости в точном термине, будем называть: концепция управления.
После определения вектора целей и допустимых ошибок управления, по концепции управления (целевой функции управления) в процессе реального управления осуществляется замыкание информационных потоков с вектора целей на вектор ошибки (или эквивалентное ему замыкание на вектор состояния). При формировании совокупности концепций управления, соответствующих вектору целей, размерность пространства параметров вектора состояния увеличивается за счет приобщения к столбцу контрольных параметров еще и параметров, объективно и субъективно-управленчески информационно связанных с контрольными, и наряду с контрольными описывающих состояние объекта, окружающей среды и системы управления.
Эти дополняющие, информационно связанные параметры разделяются на две категории: управляемые; точнее непосредственно управляемые, в изменении значений которых сказывается непосредственно управляющее воздействие (они образуют вектор управляющего воздействия); и свободные — которые изменяются при изменении управляемых, но не входят в перечень контрольных параметров, составляющих вектор целей управления. Так, для корабля: угол курса — контрольный параметр; угол перекладки руля — (непосредственно) управляемый параметр; угол дрейфа (между вектором скорости и диаметральной плоскостью, т.е. плоскостью симметрии) — свободный параметр.
Под вектором состояния понимается в большинстве случаев этот расширенный вектор, включающий в себя иерархически упорядоченный вектор контрольных параметров. Набор управляемых параметров может быть также иерархически упорядочен (нормальное управление, управление в потенциально опасных обстоятельствах, аварийное и т.п.) и образует вектор управляющего воздействия, выделяемый из вектора состояния, и потому вторичный по отношению к нему. При этом, в зависимости от варианта режима управления некоторые из числа свободных параметров могут на тех или иных этапах процесса управления пополнять собой вектор целей и вектор управляющего воздействия.
Полная функция управления в процессе управления осуществляется бесструктурным способом (управления) и структурным способом.
При структурном способе управления информация передается адресно по вполне определенным элементам структуры, сложившейся еще до начала процесса управления.
При бесструктурном способе управления таких, заранее сложившихся, структур нет. Происходит безадресное циркулярное распространение информации в среде, способной к порождению структур из себя при установлении информационных взаимосвязей между слагающими среду элементами. Структуры складываются и распадаются в среде в процессе бесструктурного управления, а управляемыми и контролируемыми параметрами являются вероятностные и статистические характеристики множественных явлений в управляемой среде: т.е. средние значения параметров, их средние квадратичные отклонения, плотности распределения вероятности каких-то событий, корреляционные функции и прочие объекты раздела математики, ныне именуемого теория вероятностей и математическая статистика.
Структурное управление выкристаллизовывается из бесструктурного.
Объективной основой бесструктурного управления являются объективные вероятностные предопределенности и статистические модели, их описывающие (а также и прямые субъективные оценки объективных вероятностных предопределенностей, получаемые вне формально алгоритмических статистических моделей, к чему объективно способен человек на основе чувства меры [208]), упорядочивающие массовые явления в статистическом смысле, позволяющие отличать одно множество от другого (или одно и то же множество, но в разные моменты времени) на основе их статистических описаний; а во многих случаях выявить и причины, вызвавшие отличие статистик.
Поэтому, слово “вероятно” и однокоренные с ним, следует понимать не в ставшем обыденным смысле “может быть так, а может быть сяк”, а как ука
|
|
|
