Глава 1. В глуби моей груди

 

Когда кроссовки переступили через порог, и мягко закрылась дверь, отсекая гул холла кинотеатра, молодой человек сделал ещё пару шагов и встал. Сдвинул грубую нагеленную чёрную чёлку, целью которой является скрывать половину лица.

— Живее давай, — высказал пожелание мужчина, шедший впереди с огромным ведром поп-корна.

Тоджи с улыбкой глянул на его широкую и надёжную спину:

— Как получится.

Перед тем как исчезнуть за дверью, ведущей в зал кинотеатра, Арата бросил на него взгляд, сощуренный и немного сердитый из-за того, что без очков ему приходится напрягаться. Как только он пропал с поля зрения, Тоджи поставил литровый стакан с колой на небольшой столик между диванами, где флаеры аккуратно расставлены по контейнерам. Вынул из кармана-кенгуру свитшота ампулу с прозрачной жидкостью и, надломив наконечник, вылил содержимое внутрь. Размешал соломинкой и плотно прикрыл крышкой, будто его и не открывали. Убрав осколки обратно, взял в руки стакан и как ни в чём не бывало, с лучезарным лицом и лёгкой походкой, поспешил за супругом.

Билеты они взяли на вечерний сеанс, отчего в зале был аншлаг, что не благожелательно, но ситуация казалась просто идеальной для выполнения их заказа. Среди десятков одинаковых чёрных затылков довольно сложно отыскать свой родной, но он справился с задачей, лишь бегло окинув взором ряды. Да и примерное расположение мест он тоже знал.

Только его возлюбленный может, ожидая в кинотеатре начало нашумевшего блокбастера, принять скучающий вид. Сидит, подперев голову кулаком. Место по один его бок свободно, потому что на него билет принадлежит Тоджи. По другой бок — уже уселась девушка, пришедшая на фильм со своим парнем или тем, кто рассчитывает им быть.

Большими шагами спустился до их ряда и стал пробираться через пока что редкие колени кинолюбителей. Коснувшись ног своего спутника, нагнулся к нему за поцелуем. Соседняя парочка, неразборчиво шепчущаяся о чём-то своём, в момент замолкла, наблюдая эту картину. Мужчина, который купил место по соседству с Тоджи, поглядывал на них так, будто стыдился и за себя, находящегося при такой сцене, и за бесстыдных геев. Арата принял газировку, которую ему с намёком протянули, и второй сел в кресло.

— Драсьте, — улыбнувшись, слегка поклонился он сконфуженному мужчине, и тот в ответ кивнул ему.

Хотел положить руку на подлокотник, но ещё до того, как увидел, коснулся запястьем стакана, принадлежащего незнакомцу. Неловко ойкнув, положил руку на свои ноги и потянулся к миске с попкорном. Получив резкий шлепок по ладони, капризно промычал.

— Ещё свет не погасили, а ты уже жрать.

— Жру в темноте — ругаешься, жру при свете…

Арата наградил его взглядом, означающим: «поговори мне тут ещё, вообще жрать не сможешь», и тот пристыженно поджал губы. Обиженно хмыкнув, шумно шмыгнул носом.

— Бесишь, — прокомментировал это злыдень.

— Тебя всё бесит.

— Нет, только, когда ты всё делаешь мне назло.

Злобно фыркнув, Тоджи откинулся на спинку.

Наконец, погас свет, а на экране появились первые кадры, анонсирующие новинку, которая откроет этот летний сезон. Пятиминутная реклама подошла к концу, и молодой человек выпрямил спину. Снова потянулся за снеками и в этот раз не был наказан за нетерпение.

 

Сам фильм его вообще не интересовал, хоть боевики он всё же любит. Сегодня в это место они пришли ради определённой цели, которая сидит по второй бок Тоджи. Заказы они уже давно берут на двоих, что сильно облегчает и подготовку, и само их выполнение. Парочка, пожелавшая провести свидание за просмотром фильма, подозрений вообще не вызывает, в сравнении с одиноким человеком, решившим так скоротать время. Таким образом, вариантов, как устранить цель без лишней суеты, становится в разы больше.

В этот раз заказчик пожелал бесследной смерти. Женщина прознала об измене мужа. Разумеется, ей это, мягко говоря, раз она наняла киллеров, не понравилось. Но так как они оба владеют серьёзным бизнесом, вероятнее, что заключили брачный контракт. Вот с ним-то и возникают сложности, в которые она посвящать в заказе не стала, само собой. Они несколько недель следили за ним, уточняя расписание и привычки, и неожиданно получили сюрприз: он купил два билета на киносеанс, поэтому Арата поспешил забронировать места рядом.

Первые минуты завязки сюжета не захватывали интерес зрителя, и Арата, протяжно скрипнув, откинулся на спинку. Ещё через несколько минут вынул из кармана смартфон от NOKIA и вышел с него в Интернет.

— Спать ещё ляг, — оскорблённо выдал Тоджи, не сводя глаз с экрана мобильного.

— Когда усну, убери мобилу.

С тоской Тоджи посмотрел на парочку подростков, шёпотом обсуждающих что-то очень забавное, и уныло сгорбился в кресле.

— Знаешь ведь, какие промо хорошие делают, — шёпотом привлёк его внимание Тоджи. — Я думал, улёт будет.

Виновато опустил лицо и мнёт свои пальцы. К губам стремительно прижались губы Араты, заставив его вздрогнуть и дёрнуть руками. Запястьем он сбил тот самый стакан с напитком на своего соседа, и тот в испуге вскрикнул, подпрыгнув на месте.

— Аккуратнее нельзя?! — с интонацией, но не повышая голоса, выпалила любовница.

— Простите, пожалуйста, — извинился Тоджи, суетливо поглядывая по сторонам, создавая вид, будто ищет, чем промокнуть колу.

— Чёрт, пятно, — растерянно произнёс мужчина.

— Мелкий говнюк, — начала угрозу девушка, как спутник остановил её, приподняв кисть руки:

— Ничего страшного.

— Что значит…? А как ты объяснишь…? — боясь оговориться даже среди чужых людей, недоговаривала она.

— Простите ещё раз. Это всё твоя вина, — гневно кинул Арате, с трудом сдерживающему смех. — Чё смешного? Придурок, блядь. Знаешь, что, — поднялся с кресла и повернулся лицом к парочке, наблюдающей инцидент. — Иди ты нахер, скотина, — шмыгая носом от накатывающих слёз обиды, стал пробираться через ноги к выходу.

— Чего? — вмиг перестал ржать второй, будто это была серьёзная угроза, и ухватился за его ладонь, чтобы остановить. — Ладно тебе, извини, — обиженный вырвал руку и продолжил уходить прочь из злосчастного зала. — Простите, — услужливо поклонился пострадавшему и протянул ему свой стакан с колой взамен того, что они разлили, а когда тот принял маленькое поощрение, поторопился за капризником. — Не истери, блядь.

— Сам блядь! — на одном дыхании выкрикнул тот, уже выбравшись в проход.

— Да ты заебал со своим вечным ПМС.

— Уж лучше ПМСить, чем быть гнидой.

Тот, рыкнув, устало закатил глаза и, наконец-таки, выбрался в проход, а преследуемый уже открыл дверь и вышел в коридор, где прямо сейчас могут ходить лишь сотрудники, незримо для посетителей во время показа наводящие лоск.

Истеричка остановился в паре метров от проёма, чтобы его нельзя было увидеть через щель, и встал боком к двери. Чуть больше минуты прошло до той поры, когда из неё вышел и второй исполнитель сценки. Арата развёл руками, молча вопрошая, что за представление он сейчас наблюдал. В принципе, можно уже и прекратить этот спектакль, но камеры да свидетели, которых тут насчитывалось немало, вынуждают играть до последнего.

— Ну, чего, моя истеричка? — уже улыбаясь, спросил Арата, настигая его в открытом желании схватить и сгрести в охапку.

— Я и не так умею, — бурчит, отходя боком, чтобы видеть преследователя.

— Я в курсе.

Арата прибавил шаг, и Тоджи последовал его примеру. Когда тот рванул к нему, он тоже кинулся наутёк наперегонки, но был пойман в двери, огораживающей холл от тихих коридоров. Взвизгнул, когда его сжали под дых и оторвали от опоры. Парой движений Арата закинул его, словно девчонку, себе на руки.

— Неееет, — лениво свесился с них, как бесхребетный, Тоджи, продолжая играть спектакль.

В такой позе он ещё больше усложнял задачу транспортировки, поэтому Арата перекинул его тушу через плечо, словно завоеватель добычу, и гордо вышел в многолюдное фойе. Сделал он пару шагов, а к нему уже подбежала девушка в униформе кинотеатра.

— Простите, — низко поклонилась она в знак уважения. — Какие-то проблемы? — встревожилась тем, что посетителей мог не устроить сервис.

Тоджи продолжал изображать труп даже в момент, когда по его заднице смачно шлёпнули ладонью.

— Нет, опасный элемент обезврежен, — со всей серьёзностью отвечает Арата испуганной девушке. — Нервной системе и психической стабильности ваших гостей больше ничто не угрожает, — ударил ещё раз по ягодице, намекая, кто тут мог вынести всем мозг.

— А, — стеснённо заулыбалась та, поняв, что посетители уходят по личным причинам. — Спасибо, что посетили нас. Приходите ещё, — отрепетированно прощалась она с уходящими гостями.

— Что же ты такой тяжёлый? — спросил Арата, покинув зону кинотеатра и попав на территорию торгового центра, где тот расположен.

— Говна много.

— Что-то больше обычного.

— Я поел, — не изменяя образу почившего, быстро и негромко отвечает тот.

Арата повернул лицо к его заднице и укусил примерно там, где у молодого человека выпирает тазовая кость. Тот дёрнулся, вскрикнув.

— Ладно, ладно, я воскрес! — заверещал Тоджи, зачем-то оттягивая ремень на его штанах и заглядывая под них.

— Что ты там ищешь?

— Я вижу райские холмы! — восторженно воскликнул, заставив второго брызнуть с хохота.

Спустив его с плеча, чтобы тот не начал исследовать эти самые райских холмы, Арата обнял его за талию. Припал устами к его верхней губе, и уже опасный для психики элемент продолжил их поцелуй.

— Надеюсь, подействует, когда он будет на дороге.

Выбор Арата остановил на сильнодействующем нейротоксине, чтобы любой несчастный случай казался естественным, чего не оспорит даже медэкспертиза, поскольку к её проведению следы яда уже пропадут из организма.

— Идём в кафе, — аж глаза от желания продолжить свидание более интересно загорелись.

— Ты же сказал, что сытый, — нахмурился Арата.

— Не сытый, а поел, — обхватил обеими руками те самые холмы, прижимая землевладельца к себе.

— А, — сконфуженно выдал. — Так это не синонимы.

— Хотя я могу съесть тебя, — прикусил и оттянул Тоджи его губу.

Небольшой спектакль явно разогрел его на шалости и ролевые игры, отчего желание идти в кафе сдаёт позиции перед желанием скорее вернуться домой или снять номер в ближайшем лав-отеле.

Но с другой стороны, не так уж и часто они выбираются погулять. Чаще, как сычи, сидят дома, а отдых ограничивается ленивым лежанием в гостиной или активным сексом в любом углу дома. Второе при условии, что Риса где-то гуляет. В последний год она ещё сильнее зачастила к Шибадзаки, что Арата даже поддерживает. Свой в стане врага необходим, чтобы следить за соседом и дезинформировать при необходимости. Слишком уж этот коп любознательный и догадливый. То, что он связал их с конфликтом криминальных группировок, никак не повлияло на жизнь — Файв заткнула за пояс всех, у кого хотя бы возникло желание копаться во всем этом. Ничего более он на него с Тоджи не накопал.

Поужинать решили в McDonald’s, находящемся в этом же здании. Когда выползаешь на прогулку раз в полгода, даже поход в кафе общественного питания кажется достаточно романтичным. Тоджи занял столик, притёртый к углу и, таким образом, вмещающий за собой только двоих. Как только поднос с заказом — два чизбурега, большой картофель фри, молочный коктейль и пирожок со сладкой начинкой — поставили на стол, молодой человек принялся разделять еду. Картофель и напиток взяли на двоих, а десерт он заказал для себя, поскольку сманить Арату джемом, когда ему на глаза попадается смачная котлета, невозможно.

Вытащил из коробки ломтик картофеля и взял в рот так, чтобы можно было травить им супруга. Сделал пару взмахов, как его надломили почти у самого рта.

— Надо было наклониться и надкусить у самых губ, — прожевывая свою долю, ведёт Тоджи лекцию на тему поведения на свидании. — Типа поцелуй.

— Ещё скажи, поцеловать надо было, — буркнул, садясь рядом, и сунул добытое в рот.

— Ну, — капризничает. — Это же романтично.

— В пережёванной пище ковырять языком-то? — взялся за коробочку с бутербродом.

— Своим в своей пище ковыряешь же.

— Я оказываюсь в безвыходном положении, — надкусил чизбургер и невнятно, жуя, продолжил. — Хошеш пошелуемша шас.

Тоджи рассмеялся и отвернул его лицо, прося перестать издеваться.

Вновь потеребил волосы, ради задания принявшие на себя кучу геля и оттеночной краски. Его светлые от природы локоны бросаются в глаза куда чаще, чем даже мудрёные причёски кислотного цвета, в натуральности которых зачастую вообще сомневаются. Поэтому, чтобы следы их преступления были наиболее смазаны, и потратили около часа на то, чтобы перекрасить их, выпрямить и уложить гелем, потому что, высохнув, они вьются только сильнее. Арата же безупречен в маскировке: снял очки, которые по моде всё чаще служат рядовым аксессуаром, и всё — обычный японец, не видящий смысла выделяться из толпы. Ради того, чтобы погулять с возлюбленным, как это положено, Тоджи готов даже терпеть неудобство, вместо того чтобы запрыгнуть в вагон метро, который отвезёт его в Акихабаре, где он в запасной квартире смоет всё это безобразие.

Проглотив, Арата запил коктейлем, после чего обнял его за плечи, чтобы наклонить к себе. Поцеловал висок. Тоджи повернулся к нему лицом, и он в заигрывающей манере потёрся своим носом об его. Несмотря на то, что они почти два года живут и тянут вместе быт, в ядрёного сухаря Арата не превратился: продолжает потворствовать его приязни к жестам невинной влюблённости. Обхватив за шею, нежно поцеловал, словно Тоджи рассыплется от грубости.

 

Кэнджиро с трудом поднялся с кровати, с таким же трудом позавтракал тем, что осталось с ужина, и ещё большим трудом доехал до участка, каким-то чудом никого и ничего не сбив по пути. До поздней ночи смотрел с Харукой какой-то фантастический фильм. Спать всё равно не хотелось, сколько ни убеждай себя, что утром снова разгребать трупы или скопившуюся макулатуру из нераскрытых дел. А из гостиной доносился шум телевизора. Вот и спустился, убить время более увлекательно.

Редко встретишь в офисе бодрого и довольного жизнью офицера. Если такое и случается, то в нескольких случаях: либо он трудоголик, либо давно не получал вожжами под хвост за застой в делах, либо этот застой как раз рассосался. Что касается него, то он на данное время входит во вторую касту. Давно бы пора его и Мукасу, уже год как являющегося его напарником, выпороть за безделье, но у начальства всегда находится новый козёл отпущения с каким-нибудь хлопотным делом.

Вошёл в полупустой кабинет, осмотрелся. Напарника, поклоняющемуся культу Укэ-моти[1], он не застал на рабочем месте. Возможно, отметился о приходе и убежал добывать второй завтрак. Также не увидел и неспокойного Хамуру за его столом, приставленным к столу старшего офицера Курахаши, который отчего-то с напряжённым лицом курит в окно.

— Проблемы? — проходя к своему месту возле стены, спросил Кэнджиро.

— Наверное, — грузно выдохнул тот.

Не последовало шутки в стиле нуар, что, действительно, выдало бы серьёзные проблемы. Утро задало настроение всему дню, и будет он безрадостный. Мужчина сел за стол, оглядел стикеры, наклеенные на его крышку. Всё осталось так же, как и во время его ухода, что уже хороший знак.

— Снова маньяк, — потушил Курахаши окурок в пепельнице, стоящей на подоконнике. — Но…

Серийные убийства хотя бы раз в год вспыхивали то в одном районе города, то в другом, однако их утрясали без шумихи на весь Токио. Короткое и вымученное «но» напомнило ему дело Организатора, которое тоже могло остаться в тени, не оказывайся каждый раз на месте преступления тот блоггер, который вечно суёт нос в кровавые разборки. Больше слов следователю не понадобилось — дела плохи, очень плохи.

— Хамура у дубореза с клиентом, — вновь заговорил пожилой коп. — На планёрке Шимада всё скажет. Возможно, сформирует целую группу.

Последние его слова забились в глотке Шибадзаки тугим комом, которой, несмотря на свою слизкость, не желал двигаться. Серийный убийца, ради которого собираются формировать группу из опытных следователей, может значить лишь то, что угрозу он несёт не просто жизни определённому кругу людей, но и общественной безопасности.

— Может, передадут дело? — в надежде задал он вопрос без чёткого адресата.

— Не думаю, — посмотрел коллега на него. — Нечего расследовать. Он открыл своё лицо.

Кэнджиро замер на стуле, смотря на того через проход. В замешательстве и он, и Курахаши, из чего можно заключить, что подобный конфуз испытывают и верха. Полиция ловит безликих убийц, скрывающих свои преступления, даже если те совершаются ради удовлетворения извращённых потребностей. Правила, установленные несколько веков назад, были нарушены, и убийца нагло предлагает поймать его, явившись перед законом самолично.

«Всё не так, — раздумывал Кэнджиро. — Всё наизнанку. Не убийства его забавляют, — диктовал ему опыт. — Они инструмент для забавы». Ход мыслей человека, убивающего ради веселья, понять можно. Его жертвы имеют общие черты, привлекательные или непривлекательные для палача. Чем жирнее он оставляет за собой кровавый след, тем толще становится нить, ведущая к нему. Но как ловить того, кто выбирает жертв, не ориентируясь на крики из подсознания? «Как и Организатор, — пришёл к выводу мужчина. — Он хочет говорить с кем-то при помощи трупов».

 

По щеке, покрытой неровным румянцем, появившемся из-за неоднократных ударов, снова попала оплеуха. Хрупкую фигуру отшвырнуло в сторону, и молодой человек упал бы, не будь его руки закованы в кожаные браслеты, цепями прикреплённые к кольцу в потолке. Это был четвёртый удар, и левая половина лица уже полностью ныла, теряя при этом чувствительность. На дрожащих коленях Тоджи вернулся в прежнее положение, в то время когда его хозяин зашёл ему за спину и перевёл карабин поводка по проволоке, окольцовывающей шею поверх алого ошейника, назад.

Раб как всегда сносит побои, не подавая и знака, наслаждается он ими или терпит. Этим словно бросает вызов: «Это всё, на что ты способен? Ударь сильнее, до синяка, до ссадины, до крови. Жалкий дохляк, неспособный даже показать, кто тут главный». Наматывая на жилистую ладонь тонкий кожаный шнурок, стремительно поднял руку. Издав страдальческий звук, раб поднялся с коленей. Чуть не упал вперёд, но хозяин подтянул его на себя. Перезвон мелких звеньев верхнего бандажа заставил сердце приостановиться — настолько это было прекрасное звучание. Тоджи сразу же опустил руки перед собой, давая отдых плечам, затёкшим за время забавы своего хозяина, перевалившее уже за полчаса.

Арата прижал его к себе за низ живота. Упругая миниатюрная попка плотно легла к его прикрытому штанами паху. Но даже через них, он ощутил лёгкую вибрацию, тревожащую его игрушку ниже пояса.

— Тебя раскалённой трубой трахать надо, — прикоснулся Арата к основанию вибратора, — чтобы твоему заду, — шлёпнул по нему, вырвав рваный стон из уст, — было достаточно.

Как только он упомянул грубый и экстремальный девайс, Тоджи так чувственно приоткрыл рот и схватил им воздух, будто бы именно это он и хочет в себя принять. Смачно облизал подставленную ему щеку, и, когда кончик языка скользнул по уголку безмолвных губ, тот повернул к нему лицо. Целовал также жестоко, приминая и кусая губы, грубо сдавив гланды. В другую ладонь поймал головку члена, твёрдого, с вздутыми венами. Потёр её пальцами и крепко сжал, отчего стальное кольцо, надетое на неё, почти врезалось в сгибы пальцев, между которым выглядывала головка-шарик сменного катетера. Тоджи затрясло всем телом оттого, как безжалостно тот мучает такой нежный орган. Он всхлипнул, переминавшись с ноги на ногу, которые тоже скованы между собой цепью, не позволяющей широко раскидывать стопы.

Протиснул между его бёдер колено и усадил своего раба. Узкое основание вибратора уткнулось в мышцу, и Арата начал таким образом двигать его внутри. Веки Тоджи широко распахнулись, а он сам был готов упасть навзничь. Чтобы не сломать ему челюсть, садист схватился за горло, после чего сразу же перекинул руку через грудь. Звуки, которые выбрасывались изо рта игрушки, уже напоминали плач. Наблюдая своего мальчика в таком виде, Арата даже испытывает глухие приступы зависти. Тоджи так хорошо, что он забывает абсолютно всё, даже как стоять на ногах или дышать. Чистое наслаждение — эйфория.

Нащупав в потолке кольцо, предназначенное только для их интимных увеселений, Арата, не глядя, снял цепи, и те с перезвоном грохнулись на ламинат. Приходилось в это время не отводить глаз от лица своего золотца, поскольку сейчас он вряд ли вообще что-то понимает. Бережно уложил грудью на пол, и у того хватило осознанности, чтобы опереться на него руками и не упасть плашмя вслед за цепями. Всё также придерживая промежность ногой, Арата расстегнул-таки брюки. После этого начал вынимать вибратор. Тонкий, гибкий и длинный, он чем-то напоминал гибрид массажёра и анальных шариков. Каждая секция вибрирует в своём ритме — неудивительно, что Тоджи так ярко воспринимал движение, охватившее весь живот. Самый последний шарик крупнее остальных, и чтобы вынуть его, пришлось собственноручно раздвигать держащие его мышцы. Когда он выскользнул, раб негромко всхлипнул.

Проверив растянутость пальцами, и убедившись, что попка подготовлена, Арата вставил в него член. Так долго сдерживал себя, а в последние минуты и вовсе спирало от возбуждения дыхание — что на мгновение он словно выпал из реальности. Все чувства просто перестали передавать в мозг информацию. Арата бы сравнил это переживание с перезагрузкой, потому что как только заминка прошла, энергии у него сильно прибавилось.

Он лёг, полностью погребя под собой Тоджи. Покусывая, целует угловатые плечи, пока по-зверски несдержанно вдалбливается в него. А тот неосознанно рыдает: беззвучно и почти незаметно, просто слёзы выбиваются из-под ресниц.

После того как кончил, забрызгав и грешную попку и спину, и растёр сперму по коже, перевернул свою прелесть лицом вверх. Оно алое: щека растёрлась о пол, губы искусаны, веки распухли от слёз, но юноша со странной глуповатой улыбкой водит глазами, возможно, до сих пор не осознавая, что с ним происходит. Словно на грани безумия.

Арата вынимал катетер, а сперма скупо вытекала. Когда он достал все семь сантиметров рельефной спицы, белёсая жидкость щедрым фонтанчиком, сдерживаемым разве что кольцом, выплеснулась на его ладонь. Напор сошёл — снято было и оно.

Лёг на Тоджи и целует лицо, поглаживая ногу, которую вздумал закинуть на себя, но та отказалась из-за плена поножей. Ждал, когда сознание его восхитительного раба найдёт путь домой. Наконец, его губы оказались под немного рассеянным преследованием других губ, и Арата продолжил игру в «поймай поцелуй». Его она забавляла не меньше прочего, поскольку Тоджи ведёт себя во время неё, как щенок или котёнок. Полностью придя в себя, молодой человек обхватил голову Араты ладонями и прильнул к губам.

 

После недолгого телефонного разговора, ограничившегося со стороны Курахаши только фразами «хорошо, сейчас буду» и просто «хорошо», старик встал из-за стола и со вздохом направился из кабинета.

— Вы двое тоже, — зазывающе кивнул он в сторону Кэнджиро с напарником.

Толстяк, выкупивший за три блока сигарет и бутылку коньяка стол, повёрнутый к входу так, чтобы скрывался монитор, как раз играл в какую-то сетевую игрушку. Сам Кэнджиро дремал, откинувшись на спинку стула, запрокинув голову и закрывая лицо листовкой из супермаркета, в котором отоварился с утра напарник.

— Вставай уже, — нанёс резкий удар ребром ладони по переносице засони Курахаши.

Мукаса с ошеломлённым возгласом подскочил, обронив стул, который лишь благодаря Буддам всё ещё не развалился под его тушей. Соня тоже вскочил, но с криком и как ошпаренный. В испуге ударил ногами по столу снизу, отчего на нём всё разом подскочило, но осталось лежать на местах.

— Кура…! — схватившись за сердце, выдал Кэнджиро. — Скунс!

— Корни в стул ещё не пустил? — подходя к двери, поинтересовался тот.

Мукаса на удивление проворно выплыл из прохода между столом и стеной и пошёл за старшим офицером.

— Совещание, — оповестил молодой о том, что Кэнджиро проспал.

Планёрка уже была, и на ней о найденном трупе врача обмолвились лишь вскользь, сообщив, что официально это дело закреплено за офицером Скунсом. Далее следовали разборы по поводу активных дел и глухарей, которые уже и расследовать толком никто не расследует, но напоминать о них всё равно следует.

Сейчас именно что совещание их ожидало. Хамура, как у него в дуэте с Курахаши заведено, занимается всей макулатурой и беготней, в то время когда наставник делает именно следственную работу. И Хамура уже должен находиться на месте в ожидании остальных членов группы. Походя к так называемому залу совещаний, который представляет собой самый обычный кабинет, просто не такой просторный, чтобы в нём расставить столы следователей, их компания из троих человек увидела ещё одну компанию, держащую то же направление. Молодой Киношита, типичный обладатель красного диплома со всеми отличиями, и пожилой Хамада, получивший образование прямо в криминалистической лаборатории. В принципе, эта пара всегда работает с ними, поэтому-то их и внесли в список группы по поимке аномального маньяка.

— Утро! — окликнул правителей мензурок и микроскопов Кэнджиро.

— Доброе, — откликнулся Хамада.

— Да лучше бы я в фекалиях ковырялся, — оглянулся Киношита и сразу же продолжил путь.

— Тогда ты не то дело выбрал, сынок, — прокомментировал его ответ Курахаши.

— Вот и я думаю, что чистить канализацию куда спокойнее.

— Не боишься бомжей, мутантов, каппу? — почти нараспев спросил пожилой следователь.

— Нет каппы в канализации[2]! — отрезал Киношита, открыв дверь совещательной.

— А его существование не отрицаешь? — усмехнулся Кэнджиро, который с удовольствием бы поддержал коллегу, начни тот травить городские страшилки.

Лаборант взбешённо проревел и пропал за закрывшейся дверью.

В кабинете всю шайку-лейку ожидали лишь двое: Хамура и шеф следственного отдела Шимада. Две приставленные друг к другу парты играли роль совещательного стола. На стене висела небольшая интерактивная доска.

— Отлично, — поднялся со стула, стоящего на противоположном конце стола, Шимада и поправил очки. — Все в сборе.

Стать шефа отсекает любое желание обезьянничать даже у спевшейся пары престарелых троллей. В такие моменты, когда нервы натянуты до предела, а у него они именно натянуты, поскольку верха из него выбивают душу по каждому нераскрытому убийству, он сохраняет профессионализм. Именно за стрессоустойчивость в начальники он и пробился. Сделав серьёзные лица, вся компания расселась по местам.

— Курахаши-сан, — продолжил Шимада, как только затих скрежет ножек о пол, — включи проектор.

Седой следователь выбрал ближайшее к аппарату место, поэтому труда выполнить просьбу ему не составило. Доска отображала загрузку операционной системы, а волнение тем временем грузно оседало на каждого в помещении. Хамура, сидевший напротив шефа, казался мрачнее тучи. Он до сих пор очень серьёзно относится к работе, даже самому мелкому преступлению типа бытовой поножовщины или убийства, имевшего место лишь из-за наживы или секса. В эту же минуту выражение на его лице было таким, словно он кого-то хоронит. Наконец, на доске появился экран, подключённого к ней ноутбука, и Шимада принялся вводить в курс дела.

— Начну с жертвы, — закрытым маркером запустил базу данных их управления, быстро нашёл в списке последних обновлений необходимую запись и открыл файлы. — Сегодня в семь утра поступил вызов из клиники косметологической хирургии, — открыл фотографии с места преступления, и Кэнджиро выдохнул с такой тяжестью, будто все его уже существующие проблемы придавило ещё большим грузом.

Изображений было два, но друг без друга не имели права на существование. На первом фото запечатлён труп мужчины. Убийца после своего ужасного поступка усадил его в офисное кресло, обитое кожей. Тот сидел так спокойно, будто уснул: свесив руки по бокам, чуть наклонив вниз и вбок голову, отчего сморщилась дряблая кожа подбородка. Вся неприязнь этого дела заключалась в следующем: подонок срезал кожу с его лица, будто бы проводил операцию по подделке личности. Сделано это было непрофессионально, поскольку прилегающие слишком близко к коже кости оголены и потёрты, словно по ним скоблили. Носовой хрящ был просто отрезан. Второй снимок являл взору собравшихся щепетильно срезанное лицо, обмякшее, как маска-пленка, снятая с лица после косметической процедуры. Тошнотворная тряпочка, испачканная разводами крови, которую не очень аккуратно смыли после операции. Она лежала на рабочем столе врача, слегка прикрывая угол стандартного белого листа для печати, как пресс-папье уберегая от потери важной бумажки. На бумажке же были сухо напечатаны слова:

ТЫ ЗНАЕШЬ

Уже первая часть дела, которую Шимада окрестил «Начну с жертвы», вышибала почву из-под ног, и не сиди Кэнджиро на стуле, он бы бессильно сел прямо там, где стоял. Как он и предположил, убийца таким образом оставил послание кому-то ещё. Но кому? С кем можно общаться, оставляя трупы? Не «вы», а «ты» говорит о том, что послание это не полиции и даже не какому-либо обществу, а кому-то конкретному. Кому-то столько же циничному. И сдавалось ему, что перед ними будет стоять задача разгадать личность адресата. Но сейчас он был способен только тупо, без единой идеи пялиться на ужасные кадры.

— Хамада-сан, — обратился шеф к старшему криминалисту, передавая ведение совещания.

Старик поднялся со стула и продолжил доклад:

— Смерть наступила приблизительно в семь часов вечера прошлого дня, — начал тот считывать с потрёпанного рабочего блокнота обобщённые данные, — по естественным причинам. Токсикологическая экспертиза показала наличие в крови морфина. Убийца ввёл препарат для проведения операции, в ходе которой жертва и скончалась. Работал любитель. Орудие, которым проводилась операция, имеет плоско-выгнутое сечение. Глубина проникновения…

— Проще, пожалуйста, — попросил Курахаши, глянув на Мукасу, которому данные слова откровенно ни о чём не говорят.

— Карманный нож или нечто близкое к нему, — плавно, без возмущений заключил специалист.

— То есть вколол морфий и срезал с лица кожу собственным ножом, — подвёл Кэнджиро. — А жертва умерла либо от шока, либо от потери крови.

— От шока, — подтвердил Хамада, оглядев аудиторию. — Сердце не выдержало нагрузки. Пока всё, — сел обратно.

— В пять сорок две был лишь один посетитель, — Шимада вывел чёрно-белую запись с камеры наблюдения в фойе.

Смотря на злоумышленника под предложенным ракурсом, Кэнджиро вспомнил тот единственный кадр, на котором мелькнул силуэт и малая часть лица серийного убийцы под именем Организатор. Тот же рост, тот же размах плеч, то же чёрное облачение, даже прическа полностью копировала его. Будто бы убийца хотел сослаться на того человека. А если брать в расчёт такие детали, как зрелищность, с которой он преподнёс свою работу, и послание, то можно решить, что это он и есть. Только не давала покоя мысль, что на этот раз толкнуло его на преступление. Тогда он убивал охотников за его головой и выставлял их на оценку граждан только с целью запугивания. Так чего ради сейчас он поступил иначе и оставил жертву на его рабочем месте? Какой смысл в послании, которое увидит лишь полиция?

«ТЫ ЗНАЕШЬ» так и притягивало взгляд Кэнджиро. «Кому ты это оставил? — беспокойно спрашивает себя он. — Копам? Кто-то из нас знает, кто ты и зачем это сделал? Или знает того, с кем ты разговариваешь? — вдруг накрыло ощущением, что именно ему эта записка и предназначалась. — Я знаю?» Дело Организатора вели Курахаши и Хамура, и поэтому он первым делом взглянул на каждого из них, но те не испытывали беспокойства и не проявляли желания высказаться на собрании, словно для них это уравнение не имеет ни одного постоянного. Организатор, «ТЫ ЗНАЕШЬ», Кемпер, Асами, Кровавая полночь, Коконоэ, Хисами — всё это так и крутилось в голове, сильнее наводя на мысль, что ключ к загадке именно у него.

— Регистратор должна опознать этого человека. И второе, — ещё одно движение колпачка маркера открыло другой пункт дела.

Запустилось окно браузера, потому что путь, указанный в базе, был прямой ссылкой на сайт. Как выяснилось спустя пару секунд, на сайт YouTube. Поползла полоса загрузки, и началось снятое и выложенное в Интернет видео. Сперва на чёрном экране не было ничего, но позднее стало ясно, что автор видео просто заслонил камеру собой, одетым в чёрное.

«Привет, Токио!» — весело заговорил молодой мужской голос, и его обладатель сел перед камерой, открыв лицо.

— Это же…! — почти воскликнул Кэнджиро, напрягшись всем телом на стуле.

Коллеги заинтересованно уставились на него, будто бы он прямо сейчас готов выложить имя того, кто смотрит на него с доски. И ведь почти всё так и было. Он готов поклясться, что перед ним его сосед Коконоэ. Но не хотелось в это верить, не получалось. Если закрыть глаза на его прошлую связь с преступным миром, то о нём можно сказать лишь, что он эксцентричный, но в принципе самый обыкновенный. Нестандартной ориентации и смелый в её проявлении, но в остальном ничто не говорит о его психических или социальных отклонениях. «Это не он, — осадил поток мыслей. — И убийца знает, что я знаю это. И он знает, что мне придётся сдать Коконоэ-кун прямо сейчас, поэтому и показал своё лицо».

«Меня зовут Сфинкс, — поклонился убийца своим зрителям и, вновь подняв голову, поправил очки, точь-в-точь повторяющие форму очков Араты, хотя утверждать сейчас полицейский не возьмётся. — Дорогие токийцы, я вас ооочень люблю, поэтому предлагаю вам игру. Это, — отошёл он, открывая обзор на затенённую комнату, в которой сверху освещается массивный стул из металла, — моя студия, и в полночь уже этого дня, — указал вниз, намекая на часы в панели компьютера, — в ней появится мой первый гость, — улыбка, возникшая на его лице в эту минуту моментально привлекла всё внимание Кэнджиро: это была ухмылка-оскал безумца, которому словно сами боги дали добро на бесчинства. — Отгадайте первыми мою загадку, и тогда следующим в этом кресле, — щёлкнув пальцами, указал на жутковатый стул, словно зазывала на ярмарке, — будет сидеть ваш кандидат. А теперь, — поднёс указательный палец к монитору, требуя особого внимания, — загадка. Она вскормила отцеубийцу, поощрив тем самым само убийство, и делает это по сей день. Начнётся ли наш фестиваль под небосводом, — подмигнул в камеру, — с неотвратимой казни подневольной нимфы? Ну что ж, до встречи ночью», — послал воздушный поцелуй и помахал рукой, после чего выключил камеру.

Движения и речь убийцы были плавными и гипнотическими — коммивояжер Дьявола. Каждым своим поступком он высмеивает полицию. Обходит её стороной, обращаясь прямо к многомиллионной публике с предложением убить любого, на кого они укажут пальцем, будто бы закон для него лишь игрушка. Даже не прими его выступление всерьёз, пресыщенные завсегдатаи Интернета и особенно этого хостинга уже кинулись в поисковики, ища ответ на его вопрос. Просто азарт, просто пиар. Но какова будет реакция сообщества, когда труп будет найден? Уже завтра новости взорвутся этим скандалом, если полиция не найдёт ответ на загадку и не схватит загадочного лицедея.

Секунда потребовалась Шимаде, чтобы прийти в себя после записи. Он отложил маркер, который всё это время нервно теребил в руках, и обернулся на подчинённых.

— Ссылка на профайл Сфинкса была написана на том же листе, — давя неприятные грызущие чувства, продолжил ввод в дело шеф. — Запись на сайт была выложена через три минуты после полуночи. Следующая жертва будет уже этой ночью. Все вы, — обвёл собравшихся взглядом, — ведёте это дело. Если позволим ему действовать в том же духе, может начаться паника или, что ещ

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: