Правовое положение римских граждан

В римском праве лиц выделяется три статуса: sta libertatis, status civitatis, status familiae, так что римские граждане, принадлежащие к той familia, в которой они родились, обладают всеми тремя статусами, лица вышедшие из-под власти своего домовладыки, покинув семью, обладают двумя статусами, а свободные перегрины – одним (patria potestas и патриархальная familia – исключительно римские институты).

В соответствии с выделением трех личных статусов, существует три степени умаления правоспособности – capitis deminutio maxima, media и minima (Gai., 1,158–162).

Принадлежность к familia обеспечивает не только отдельные положительные полномочия, но конституирует статус лица, сообщая ему общую правоспособность, производную от автономии семейства. На практике это выражается в семейной солидарности, взаимной ответственности членов одной familia, единстве правосубъектности. Подвластные при заключении сделок прибегают к auctoritas домовладыки, правоспособность которого оказывается общим достоянием членов семейства. Исключительность правового положения домовладыки и несамостоятельность домочадцев представляют собой крайние выражения общей неразвитости индивидуализма, когда патриархальная семья и ее интересы поглощали отдельную личность, мыслившую себя лишь как часть целого. Фиксация этого положения в категориях подвластности и отраженной гражданской правосубъектности обязана тому, что право воспринимает отдельную личность как самоценную, полагая ее основным субъектом оборота. С этой точки зрения домовладыка предстает единственным полноправным субъектом, а первичная систематика личного статуса, принимавшая основу принадлежность к семейству, преобразуется в различение самовластного и подвластного состояний. Несогласованность институционального порядка capitis deminutio с разделениями в праве лиц на personae sui iuris и alieni iuris связано с тем, что основная сфера гражданского оборота находится вне семьи, в плане civitas, а не familia.

Гармония на уровне libertas и civitas, когда выбывание из группы совпадает со всем комплексом изменений в правовом положении лица – prioris status permutatio, – указывает на гражданскую общину как на ту социальную группу, в рамках которой достигается освобождение личности. Принадлежность к ней более отвечает гуманистической задаче осознания индивидуальных интересов. Гражданская община, говоря языком гегелевской диалектики, отрицает семью, которая строится на неосознанном отказе от собственной личности и подчинении целям воспроизводства группы. Полагая условием гражданского состояния личную свободу – libertas, она обеспечивает социальное признание лицам вне potestas – singuli, privati, становясь колыбелью первого свободного индивида – гражданина (civis) как члена civitas. Цивилизаторское начало, отправляясь от равенства свободных (не рабов) в публичной сфере, утверждая и развертывая эту свободу в частноправовой сфере, вторгается и в патриархально-семейную сферу, наделяя подвластных ограниченной частной правоспособностью (в рамках семейного принципа).

Правовое положение римских граждан характеризуется правоспособностью и дееспособностью.

Правоспособность – качество субъекта права – признается за человеком с момента рождения, который устанавливается эмпирически. Известно, что последователи Лабеона считали необходимым показателем момента рождения крик новорожденного (emittere vocem), тогда как авторы другой школы признавали любое иное проявление жизни (С. 6,29,3,1).

Институты опеки (tutela) и попечительства (cura – надзор, забота) связаны с категорией дееспособности: правоспособные лица, в отношении которых право усматривает общий дефект формирования воли, связанный с половозрастными и психическими особенностями личности, и соответствующую неспособность к распоряжению (auctoritas – способность быть auctor, субъектом юридического деяния), ставятся под опеку или под надзор дееспособного лица, которое, восполняя указанный недостаток, способствует их участию в обороте.

Римский гражданин обладает самыми широкими распорядительными полномочиями: он может отчуждать вещь, даже уничтожать ее (ius abutendi в средневековой терминологии). Собственник признается владельцем (если владение не перешло к другому лицу), так что он может защищать свою связь с вещью от нарушений со стороны третьих лиц посредством владельческих интердиктов, а не только посредством исковых средств (негаторного иска и искового возрождения о собственности), а, утратив вещь – прибегнуть как к интердикту для восстановления владения, так и к иску о праве собственности (виндикации). В норме собственнику принадлежат все плоды и приращения вещи, приобретения, сделанные рабом и проч.

Существенные черты права собственности демонстрируют поземельные отношения классического периода, когда индивидуальная автономия собственника представлена как привилегия римского гражданина. В рамках римского национального права собственность – dominium ex iure Quiritium (господство по праву квиритов) – выступает как всеобщее полномочие.

Правовое положение детей

Институты опеки (tutela) и попечительства (cura – надзор, забота) связаны с категорией дееспособности: правоспособные лица, в отношении которых право усматривает общий дефект формирования воли, связанный с половозрастными и психическими особенностями личности, и соответствующую неспособность к распоряжению (auctoritas – способность быть auctor, субъектом юридического деяния), ставятся под опеку или под надзор дееспособного лица, которое, восполняя указанный недостаток, способствует их участию в обороте.

Правоспособность – качество субъекта права – признается за человеком с момента рождения, который устанавливается эмпирически. Известно, что последователи Лабеона считали необходимым показателем момента рождения крик новорожденного (emittere vocem), тогда как авторы другой школы признавали любое иное проявление жизни (С. 6,29,3,1).

У малолетнего, если он являлся persona sui iuris, отсутствие дееспособности до достижения совершеннолетия компенсировалось обязательным участием в сделках на его стороне зрелого мужчины – опекуна (tutela impuberum).

Для совершения юридически значимого действия лицом под опекой требуется одобрение и утверждение акта со стороны опекуна auctoritatis interpositio. Auctor (действующим лицом) юридического акта со стороны опекаемого считается опекун. Трактовка обязательства малолетнего из сделки, заключенной без auctoritas опекуна, как obligatio naturalis (натурального обязательства) относится к более позднему времени (Ulp. D. 46,2,1,1; Paul. D. 12,6,12,1) и не отрицает недействительность такой сделки, хотя более и не полагает ее ничтожной.

Опекун с необходимостью принимает на себя общее управление имуществом (bonorum administratio) младенца, infans (Gai., 3,109), а также в случае отсутствия подопечного, когда даже ведение дел (gestio) женщины оказывается у опекуна. В этой ситуации наблюдается функциональное деление собственности, когда статичным и абстрактным собственником имущества является опекаемый, а его распорядителем и управляющим – опекун. Реальные права опекуна определяются, однако, лишь недееспособностью подопечного. После достижения совершеннолетия он выходит из-под опеки и оказывается собственником в полном объеме без какого-либо формального акта по передаче права; после смерти опекуна его наследники не имеют на имущество опекаемого никаких прав, сохраняя лишь ответственность в объеме обогащения наследодателя-опекуна перед подопечным.

Назначив в завещании наследником малолетнего, наследодатель мог предусмотреть ему опекуна даже в том случае, если он не обладал potestas в отношении наследника (например, домовладыка в отношении эмансипированного сына). Такая опека вступала в силу после изучения качеств предполагаемого опекуна (inquisitio) по декрету претора или губернатора провинции (D. 26,3,1 рг‑2; 26,3,10) и поэтому ближе к опеке, установленной решением магистрата(tutela dativa).