Синастрический Нептун в третьем доме

Глядя на круглую Луну, входящую ввечеру и царящую на небосклоне всю ночь до рассвета, трудно представить, что сделается с ней через две недели. Но, глупец, не полагаешь ли ты себя постоянным более, чем ночное светило?

Можно ли верить людям?

Если я буду отвечать на этот вопрос, ориентируясь на свои отношения с данным партнером, ответ, скорее всего, будет: «Лучше не надо». Даже если он (вообще) является очень честным и надежным человеком, тем не менее, в различных социальных ситуациях у нас часто будут как бы сами собой происходить взаимные недоразумения, рассогласования, он будет плохо понимать и искаженно интерпретировать мои слова и действия.

При этом у меня под действием его Нептуна будет расплываться 3-й дом, например, в его присутствии ошибочно позвонит телефон, или, наоборот, сорвется назначенный визит, но все это, как правило, будет довольно поверхностно (если только его Нептун не стоит в синастрическом соединении с двумя-тремя планетами в моем 3-м доме), в то время как влияние моего 3-го дома на него может быть гораздо сильнее — одуряющим его, так сказать, в целом.

Например, если Нептун начальника находится в 3-м доме его секретарши, у него (в гармоничном варианте соотношений) может плыть от счастья голова при виде ее руки, набирающей телефонный номер, чтобы соединить его с подчиненным, или он будет впадать в экстаз, слыша стрекотание ее пишущей машинки... о чем она может и не подозревать, а лишь огорчаться его рассеянности и неточности при разговорах с ней (и в ее присутствии) даже на ответственные служебные темы. Вероятно, начальник заметит, что в отсутствие этой секретарши он работает точнее, но вряд ли придаст этому обстоятельству большое значение, сочтя его, скорее всего, чистой случайностью.

Вообще, этот аспект дает большие возможности для взаимных спекуляций и нечестности, и с этим нужно быть очень осторожным.

Синастрический Плутон в третьем доме

Бичуя пороки человека и общества, не следует стремиться к максимальной громкости хлопка.

Вряд ли я буду приветствовать появление этого партнера в обществе. Скажем, на светском приеме: мне всегда будет казаться, что от этого словно сгущаются тучи и атмосфера мрачнеет; окружающие, однако, могут (непостижимым образом!) этого вовсе не замечать. Во взаимодействиях со мной партнер, имея это в виду или нет, обязательно будет демонстрировать мне слабые места моей социальной этики и особенно те ее моменты, где моя теория расходится с практикой, и я иду против своего социального долга, совести или основных принципов. Это будут не очень приятные переживания, которые мне захочется быстро вытеснить или спроецировать вину на партнера, или перевести разговор на другую тему («Ты меня не любишь! Если бы любил, то не говорил бы всего этого!»). Однако правильнее будет честно разобраться с самим собой, в чем партнер прав, а в чем нет и, более того, счесть эти свои размышления лишь началом пути постижения глубин своего подсознания.

Это нелегкий аспект, и мне важно понять, что определенная мрачная тяжесть, которую я ощущаю в своем партнере, когда мы находимся в обществе или обсуждаем принципы человеческих отношений, касается гораздо больше его самого, чем меня: для меня она — лишь указующий критический перст, для него же — источник постоянных невозвратных потерь, которые — на низком уровне — он может пытаться не смиренно принимать, а проецировать на меня. Например, он может отчаянно ревновать меня ко всем моим знакомым и подсознательно попросту стремиться их убить, а сознательно — полностью лишить меня социального окружения. Единственное, чего он при этом не понимает, так это то, что его состояние от этого только ухудшится: проработка Плутона всегда идет путем принесения собственных жертв — отживших фрагментов низшего «я», на которые партнеру укажу я и натальные аспекты его Плутона.

ЧЕТВЕРТЫЙ ДОМ

Этот дом для меня и самый интимно-значимый, и самый незаметный, причем одно из этих качеств с легкостью переходит в другое — так работает цензура подсознания, репрессируя наиболее существенные для меня обстоятельства в глубины душевной жизни, невидимые и недоступные для яркого света сознания.

Если 2-й дом представляет для меня окружающую среду, а 3-й дом — социальную среду, то 4-й дом — это фундамент мироздания, а также моего собственного бытия, в частности, мои основные жизненные позиции, общая (подсознательная) картина мира, глубинные религиозные чувства — источник, который питает всю остальную мою религиозность, которая может идти и по 5-му, и по 8-му, и по 12-му домам.

Итак, большая часть процессов и установок, управляемых 4-м домом, остается для меня неосознанной, неявной... что же происходит, когда в него попадают планеты партнера? Понятно, что моя поверхностная реакция может не иметь ничего общего с истинной... но какова моя истинная реакция, не будет вполне ясно и мне самому. Однако можно выделить два основных типа реагирования моего подсознания и, в частности, программ защиты психики, на активность синастрических планет 4-го дома:

· Игнорирование с защитными целями — подсознание сочло, что стимул партнера слишком опасен для меня и отводит его в сторону: при этом в моем сознании может просто погаснуть интерес к партнеру или возникнуть резкая потребность сменить тому или разыгрываемый нами сюжет.

· Ограниченное взаимодействие — в этом случае подсознание частично разрешает мне интимное взаимодействие с партнером, но на довольно жестких условиях, которые он должен принять, иначе наши дипломатические отношения тут же рвутся. Здесь перспективы сотрудничества для меня очень велики, но на карту поставлен самый фундамент моего бытия, и потому приходится быть очень осторожным. С подобными чувствами, вероятно, Советский Союз в конце 80-х годов впервые показывал свои военные заводы американским специалистам.

 

С точки зрения моего партнера, моя реакция на активность его планет, попадающих в мой 4-й дом, часто необъяснима и загадочна... если он вообще склонен обращать внимание на такие мелочи, как моя реакция на его стимулы. Если да, то он, вероятно, заметит, что я или не реагирую никак, или принимаю сказанное им слишком близко к сердцу, придавая ему прямо-таки глобальный масштаб (которого он мог вовсе и не иметь в виду), или принимаюсь теоретизировать на высоком уровне абстракции. Последний вариант моей реакции вполне может быть способом защиты подсознания от чересчур личной постановки вопроса: таково, например, легкое соскальзывание с вопроса о моей ответственности за зло, творимое мною в моей семье, к высокоученой теологической дискуссии о роли свободного выбора при грехопадении Адама.

Глубокое понимание человека невозможно без проникновения в глубины его 4-го дома — и, конечно, это осуществимо лишь при его на то добровольном согласии. Но что это значит, кому я захочу и смогу открыть свою душу, поделиться самыми глубокими и важными мыслями и переживаниями, религиозными и мировоззренческими? Фактически это, если вообще для меня возможно, может случиться лишь при таком уровне интимного доверия, который возникает в результате долгой дружбы, или в хорошей семье между ее членами... но, тем не менее, планеты партнера могут оказаться в моем 4-м доме и в случае гораздо более поверхностной связи между нами, и тогда при их активизации могут возникать неловкие и малопонятные для обоих ситуации, которые, если будут отработаны грубо, могут очень осложнить наши отношения.

Дело в том, что основная заповедь, можно сказать глубочайшая мудрость общественного подсознания, регулирующая человеческие отношения, звучит приблизительно так: интимности и откровенности следует избегать насколько это возможно. Английские пословицы и поговорки на этот счет звучат недвусмысленно: не будите спящих собак; ограничьтесь своими делами; мой дом — моя крепость. В этом есть свой смысл: действительно, понять другого человека и его проблемы, тем более, что они всегда по большей части им не осознаны, довольно трудно, и поэтому, даже при всей его откровенности, вряд ли мне удастся адекватно его воспринять и дать адекватный его реальности совет или поддержку — а любые накладки в подобной ситуации чреваты крупными недоразумениями, обидами, ссорами и конфликтами («Я раскрыл тебе душу, а ты лишь холодно посмотрел, ничего не увидел и не понял, а только плюнул и тут же про меня забыл» — кому из стихийных психотерапевтов не приходилось выслушивать подобные упреки, слабо защищаясь игрой «я хотел как лучше» или «я всего лишь делал все, что мог, думая только о тебе»). Однако кармические программы редко размещаются в тех рамках, которые им предусматривает общественное подсознание и, в частности, интимные моменты и короткие, но очень высокие и важные для обоих партнеров медитации предусмотрены практически каждым парным эгрегором, независимо от возрастных и социальных различий между партнерами.

Весьма располагающими для таких медитаций или, по крайней мере, для моих медитативных состояний с высоким уровнем настроенности на партнера, являются периоды активности синастрических планет моего 4-го дома, и партнер, если он достаточно внимателен заметит, что в этих ситуациях я обнаруживаю глубину, которой он, при должной деликатности, может достичь и повлиять на мои фундаментальные жизненные позиции и другие обычно скрытые в глубинах моего подсознания структуры. Но это для него никогда не просто: его ситуация со мной похожа на положение Ивана-Царевича перед избушкой на куриных ногах, которой нужно сказать вполне определенной заклинание («встань к лесу задом, ко мне передом»), и только тогда ее двери откроются и Баба-Яга окажется не грозным врагом, а замечательным помощником.

Здесь парный эгрегор многого ждет от нас, и подготовит и внешние обстоятельства, которые как бы сами расположат нас к откровенности — но многое, как всегда, зависит от нас самих, а также от предварительно достигнутого (чтобы не сказать — завоеванного) уровня проработки этого аспекта, при том еще, что этот уровень не в последнюю очередь определяется проработкой планет, попадающих в мой 4-й дом, и моей проработкой этого дома.

Рассмотрим, например, синастрию, в которой Марс партнера находится в его 7-м доме и моем 4-м доме. Если его Марс к тому же стоит в Стрельце и плохо проработан, то понятно, что активность моего партнера будет крайне опасной для меня, по крайней мере, с точки зрения моего подсознания: на низком уровне такой натальный Марс означает общую установку партнера на резкую и бескомпромиссную войну со мной, а поскольку он попадает мне в 4-й дом, его действия будут восприниматься мной как охота на самолете за подводной лодкой, с последующим ее уничтожением глубинными бомбами — понятно, что здесь не до интимности, и моя субмарина при первом же проблеске самолетных крыл на радаре моментально погрузится в самые недоступные океанские глубины. Поэтому минимально удовлетворительное взаимодействие между нами возможно лишь при его тщательной проработке своего Марса, то есть уменьшении агрессивности и обучении сотрудничеству вместо конфронтации. Но в то же время мой 4-й дом это не только мое уязвимое место: при надлежащей проработке фундаментальных принципов и появлении истинного религиозного чувства он становится, наоборот, мощным оружием, перед которым отступит самый грубый и поверхностно-энергичный синастрический Марс — и тогда мой партнер поймет на своей шкуре, что такое сила глубоких религиозных принципов и установившихся жизненных позиций: 4-й дом это еще и сила духа, то есть источник всех вообще сил и энергий человека.

Но пока я не ощущаю силу своего духа или глубокого религиозного чувства как совершенно для себя реальную, каковы же мои средства защиты от грубого поведения партнера? Пассивный вариант уже упоминался — это полное игнорирование партнера — тогда я предстаю для него чем-то вроде черной дыры, куда уходит вся энергия его планет, попадающих в мой 4-й дом, и никакого возврата и вообще моих последующих реакций он не чувствует (хотя реально какая-то глубинная реакция у меня возникает всегда, просто я и, тем более, он можем ее не заметить, особенно если изменения обнаруживаются через месяцы или годы). Активный вариант защиты здесь очень своеобразен: я воспринимаю все его стимулы в чисто теоретическом плане, как некоторые метафизические спекуляции, имеющие ко мне лично исключительно косвенное отношение; и чем настойчивее становится мой партнер, тем более (как мне искренне кажется) удаляется он от моих реальных проблем и обстоятельств. Особенно выраженным будет такого рода недоразумение, если моему 4-му дому соответствует его дневной дом, скажем, 10-й, где речь пойдет (в реальности партнера) про практические действия и решения, в то время как я буду воспринимать энергию моего партнера «вообще», игнорируя все его «частности» как несущественные для меня или, во всяком случае, нуждающиеся в теоретическом осмыслении и оправдании.

При интерпретации синастрических планет 4-го дома очень важно предварительно рассмотреть его положение в моей карте: сильный он или слабый, гармоничный или пораженный, насколько он проработан и в данный период моей жизни активен. Последнее обстоятельство особенно важно, так как действие любых аспектов положения в учебниках астрологии (в том числе и в данном) описывается в период их активности — и если, например, мой 4-й дом в данный период жизни слаб, то он скорее всего как бы «потушит» действие планет партнера, в него попадающих.

Если эти планеты в карте партнера сильные, то есть для него актуальны, это может создать эффект полного взаимонепонимания, так как я никак не отреагирую на самое важное в его жизни — в то время как он, чувствуя мой 4-й дом, ожидает от меня глубокой заинтересованной реакции. Если пораженная планета партнера попадает в мой гармоничный 4-й дом, также возникает ситуация, в которой партнер, приходя ко мне с острыми углами и проблемами, не в состоянии понять, как я могу столь отстраненно и благодушно («что Бог ни делает, все к лучшему») воспринимать его несчастья и трагические положения, требующие незамедлительного вмешательства.

Приведенные ниже толкования синастрических планет в 4-м доме ни в коей мере не претендуют на полноту (как, впрочем, и все остальные толкования в этой книге), и преследуют лишь цели иллюстративного порядка: они предлагаются скорее вниманию астролога, нежели его клиентов.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: