Догматы, определенные Вселенскими соборами: (www.azbyka.ru/dogmaty)

– Догматы, кратко изложенные в Символе веры, принятом 318-ю святыми отцами I Вселенского собора (Никейского) и 150 святыми отцами II Вселенского собора (Константинопольского).

– Догмат 630 святых отцов IV Вселенского собора (Халкидонского). О двух естествах во едином Лице Господа нашего Иисуса Христа.

– Догмат 170 святых отцов VI Вселенского собора (Константинопольского). О двух волях и действиях в Господе нашем Иисусе Христе.

– Догмат 367 святых отцов VII Вселенского собора (Никейского). Об иконопочитании.

Среди догматов, не обсуждавшихся на Вселенских соборах, можно назвать: догмат о Богодухновенности Священного Писания, догмат воскресения, догмат искупления, догмат о Церкви, догмат о приснодевстве Богородицы и др.

Догмат о приснодевстве Богородицы (www.azbyka.ru)

Девственность (девство) – сознательный уход от половой жизни ради полноты Богообщения в монашестве или полноты любви в будущем браке. Иногда девственность именуют целомудрием, но последнее является более широким понятием.

Девство является одним из монашеских обетов и условием жизни до брака тех, кто стремится к духовному совершенству и жизни вечной.

Григорий Богослов говорит, что «первая дева есть чистая Троица». Бог обладает истинным девством и как дар может дать его человеку. Без Бога человек не способен стяжать это состояние: «кто хочет бороться с своею плотию и победить ее своими силами, тот тщетно подвизается; ибо если Господь не разорил дома плотской похоти и не созиждет дома душевного, то всуе бдит и постится думающий разорить»…

Как только пришло время воплотиться Христу на земле, три самых ярких девственных звезды загорелись вокруг Него. Первая звезда девства – это Пресвятая Дева Мария. Ангелы удивлялись красоте Ее: «Красоте девства Твоего, и пресветлой чистоте Твоей, Гавриил удивився, вопияше Ти Богородице: кую Ти похвалу принесу достойную? что же возыменую Тя?..» (Богородичен 3-го гласа).

Воспитавшаяся в храме, во святая святых, Она превосходила всех в мире своей чистотой. Не было никого и ничего в мире святее Ее. Никакая пылинка земная не легла на Нее. Ныне же, с небес взирая, Она – нерушимый покров и защита девству.

«Радуйся, столпе девства», – говорится в акафисте.

Вторая звезда – Иоанн Предтеча. С детства житель пустыни, проповедник покаяния, обличитель грехов, сам бывший всегда выше соблазнов земных, он был усечен мечом по желанию сладострастной царицы. О нем Сам Господь сказал, что из всех рожденных на земле, он – больше всех. Что может быть выше этой похвалы, похвалы из уст Самого Господа?

Третья звезда – Иоанн Богослов. Он Сам сказал о себе в Евангелии, что его особенно любил Господь. Един от ученик Его, возлежа на лоне Иисусове, егоже любляше Иисус (Ин. 13:23). Он на Тайной вечере прильнул к груди Учителя.

Суровый и не любящий «нежностей» человек скажет, что это очень сентиментально. Не всякий человек и не всякому позволит такое выражение чувств. Но Господь позволил.

Он любил юного ученика за эту вот чистоту и непорочность детскую. И, может быть, хотел его укрепить и утешить, так как завтра уже предстояло ему быть у Креста на Голгофе. Здесь, при Кресте Иисуса, он получает бесценный дар: Господь вверяет ему охранение Своей Пречистой Матери. Иисус же видев Матерь и ученика стояща, егоже любляше, глагола Матери Своей: Жено, се, сын Твой. Потом глагола ученику: се, Мати твоя (Ин. 19:26-27). И от того часа взял Ее ученик в свой дом. Пресвятая Дева поручается попечению девственника.

В одной из церковных песней (26 сентября, стихира на литии, глас 1-й) Иоанн Богослов назван «садом чистоты» – наверное, потому, что в своей душе он растил одни святые чистые чувства. Еще больше он достоин этого названия – «сад чистоты» – потому что растил, и хранил, и оберегал чистейшую лилию девства – Пресвятую Деву Марию. И если даже мы, обращаясь с молитвою к Ней, делаемся от этого чище, то тем более он от постоянного общения с Ней, «Честнейшей и Славнейшей горних воинств», насыщался благоуханием девственности и получил «равноангельскую (так сказано в церковных песнопениях) чистоту».

Эти три имени – Пресвятая Дева Мария, Иоанн Креститель и Иоанн Богослов – были бы достаточны, чтобы навсегда прославить девство и создать ему неотъемлемый венец. Три имени эти уже достаточны, чтобы убедить каждого христианина, что девство – высоко, блаженно, прекрасно и свято.

Но Богу было угодно призвать к девству еще «множество многое» людей и показать, что оно достижимо, спасительно и усладительно для многих, многих христиан.

Всесвятая

В Православной Церкви мариология не является самостоятельной темой: она неотделима от христианского учения в целом, как своего рода его антропологический лейтмотив. Основанный на христологии догмат о Богоматери имеет ярко выраженный пневматологический характер и благодаря двойному Домосторительству Сына и Святаго Духа неразрывно связан со всей экклезиологической реальностью.   

В сущности, если мы попытаемся говорить о Божией Матери, основываясь исключительно на догматических данных в самом строгом смысле слова, т.е. на соборных определениях, то мы не найдем ничего, кроме именования Θεοτοκος (Богородица), которым Церковь торжественно подтвердила Богоматеринство Пресвятой Девы. Догматическая тема Θεοτοκος, утвержденная в борьбе против несториан, есть тема прежде всего христологическая: в противоположность тем, кто отрицал Богоматеринство, здесь отстаивается ипостасное единство Сына Божия, соделавшегося Сыном Человеческим. Таким образом, здесь непосредственно все сосредоточено на христологии. Но в то же время косвенно получает догматическое подтверждение и почитание Церковью Той, Которая родила Бога по плоти, а из этого следует, что все то, кто восстает против именования «Богоматерь», все, кто отвергает это качество Марии, приписываемое Ей благочестием, не могут считаться подлинными христианами, ибо они тем самым восстают против догмата Воплощения Слова. Это должно бы показать, как тесна связь между догматом и культом, которые в сознании Церкви неотделимы друг от друга. Тем не менее известны случаи, когда христиане, признающие, на чисто христологических основаниях, Богоматеринство Пресвятой Девы, по тем же причинам воздерживаются от всякого специального почитания Божией Матери, не желая признавать никакого посредника между Богом и людьми, кроме Богочеловека Иисуса Христа. Это обстоятельство ставит нас непосредственно перед неопровержимым фактом: христологический догмат о Богоматери, принимаемый отвлеченно, вне живой связи с тем почитанием, которое оказывает Матери Божией Церковь, недостаточен для обоснования того исключительного места – превыше всей твари, – которое отводится Царице Небесной православным богослужением, приписывающим Ей «боголепную славу» (θεοπρεπης δοξα). Таким образом, в богословском труде о Богоматери невозможно отделить строго догматические данные от данных благочестия. Догмат здесь должен освещать жизнь, ставя ее в связь с основными истинами нашей веры, а жизнь должна питать догмат живым опытом Церкви.