 |
Немаловажные факты из истории Галактики. 7 глава
|
|
|
|
Когда же Бронескорпионы попытались взорвать этой бомбой оружейный склад Кинжальных Горлогрызов в одной из Гамма-Пещер, у них ничего не вышло. Они не скрыли своего огорчения от Хактара.
Тут-то и выяснилось, что Хактар был шокирован самой идеей как таковой.
Он попытался объяснить им, что, задумавшись о природе Абсолютного Оружия, вычислил, что ни одно из вероятных последствий отказа от применения бомбы не хуже, чем вероятные последствия ее применения, и потому взял на себя смелость снабдить конструкцию небольшим изъяном и надеется, что все заинтересованные лица, по зрелом размышлении…
Бронескорпионы выразили свое несогласие тем, что стерли компьютер в порошок.
А по зрелом размышлении уничтожили и саму бракованную бомбу.
После чего, сделав передышку лишь на то, чтобы как следует отколошматить Кинжальных Горлогрызов и Двужильных Щукозубров, выдумали совершенно новый способ взорвать самих себя с потрохами, что вызвало у всей Галактики вздох облегчения. Особенно радовались Горлогрызы, Щукозубры и картошка.
Триллиан познакомилась со всей этой историей, как и с историей Криккита. В глубокой задумчивости вышла она из Зала инфоиллюзий – как раз для того, чтобы узнать, что они опять опоздали.
Уже в тот момент, когда «Бистроматолет» материализовался на вершине невысокой горы, что находилась на астероиде в милю диаметром, который одиноко совершал свой вечный путь вокруг запертой системы Криккита, наши герои осознали, что им остается лишь роль свидетелей неотвратимого исторического события.
Правда, как оказалось на деле, вместо одного события им довелось лицезреть целых два.
Одинокие и беспомощные, они стояли, ежась, на краю пропасти и наблюдали за происходящим внизу. Из точки всего лишь ста ярдами ниже вылетали, описывая зловещие дуги на фоне космической тьмы, копья света.
|
|
|
Да, то было воистину ослепительное событие.
Наши герои стояли на горе благодаря отростку корабельного поля, которое и тут эксплуатировало склонность человеческого мозга обманываться: проблемы, которыми была чревата возможность свалиться с крохотного астероида или дефицит воздуха для дыхания, автоматически сделались Не Нашими Проблемами.
Белый криккитский крейсер, стоявший среди голых серых утесов астероида, то блестел в отсветах вспышек, то исчезал во мраке. Черные, четко очерченные тени утесов плясали какой-то дикарский танец в такт вьющимся огням.
Торжественная процессия из одиннадцати белых роботов двигалась к центру огненного круга, неся Трикетный Ключ-Калитку.
Трикетный Ключ был восстановлен в прежнем виде. Его составные части блистали и сверкали: Стальной Столб Силы и Мощи (или Марвинова нога), Золотая Перекладина Процветания (или сердце двигателя невероятностной тяги). Плексигласовый Столб Науки и Разума (или Скипетр Правосудия с Аргабутона), Серебряная Перекладина (или премия «Рори» За Самое Беспричинное Использование Непристойного Слова из Трех Букв в Серьезном Сценарии), а также воссозданный из Пепла, то есть пепла крикетного столбика, сожженного в знак смерти английского крикета, Деревянный Столб Природы и Духовности.
– Полагаю, мы уже ничем не можем помочь? – спросил Артур, тяжело дыша.
– Ничем, – вздохнул Слартибартфаст.
Выражение разочарования, появившееся на лице Артура, получилось довольно натужным, и тогда, пользуясь темнотой, он позволил ему превратиться в выражение облегчения.
– Жалко, – проговорил он.
– У нас нет оружия, – пояснил Слартибартфаст, – вот глупость-то.
– Проклятие, – спокойно уронил Артур.
Что до Форда, то он вообще смолчал.
|
|
|
Триллиан тоже молчала, но как-то задумчиво, отрешенно. Ее взор был устремлен на глухую тьму, висящую над пустошами астероида.
Астероид обращался вокруг Пылевого Облака, внутри которого находился кокон из темпоральной канители, в котором была заперта планета, на которой жили простые криккитяне. Повелители Криккита и их роботы-убийцы.
Наши герои никоим образом не могли узнать, заметили ли их криккитянские роботы. Оставалось лишь предполагать, что, вероятно, заметили, но не сочли опасными – что соответствовало действительности. Роботам предстояло выполнить их историческую миссию, и жалкая горстка зрителей заслуживала лишь презрения.
– Прямо козявкой беспомощной себя чувствуешь, верно? – пробормотал Артур, но остальные пропустили его слова мимо ушей.
В центре огненного круга – цели движения роботов – появился квадрат, образованный четырьмя трещинами в грунте. Контуры квадрата на глазах становились все отчетливее и отчетливее. Наблюдатели сообразили, что это медленно поднимается кусок грунта, площадью примерно в шесть квадратных футов.
Одновременно наши герои заметили еще одну перемену в окружающей обстановке, какое-то еще неясное движение…
Вскоре оно стало явственным.
Это сдвинулся астероид. Он медленно приближался к Пылевому Облаку, словно некий небесный удильщик, поймав его на крючок, осторожно сматывал катушку спиннинга.
Им предстояло в реальности совершить то самое путешествие сквозь Облако, которое они уже пережили в Зале информационных иллюзий. Все замерли в молчании. Триллиан хмурилась.
Прошла целая вечность. И вот с головокружительной медлительностью носовой край астероида вошел в ватную мглу Облака.
А вскоре и их самих поглотил жидкий, трепещущий мрак. Они плыли сквозь него, все глубже и глубже, краешком глаза замечая смутные тени и завихрения, которыми была населена эта воистину густая тьма.
Пыль застилала ослепительные лучи прожекторов. А ослепительные лучи прожекторов, в свою очередь, превращали пылинки в рой ярких искр.
Триллиан и на это зрелище смотрела хмуро, сквозь пелену своих мрачных размышлений.
А потом Пыль Облака кончилась. Неизвестно, отняло это минуту или час, но переход был закончен, и перед нашими героями открылась свежая, невиданная глухая мгла, как будто космос просто свернули в трубочку и спрятали.
|
|
|
Темп событий немедленно ускорился.
Из пресловутого кубика (бывшего квадрата), который за это время высунулся из грунта на три фута, выскочил, буквально прорвался слепящий огненный столб, а в нем возник плексигласовый кубик поменьше, наполненный пляшущими разноцветными «зайчиками».
На этом кубике было пять глубоких выемок: три вертикальные и пара горизонтальных. Очевидно, скважина под Трикетный Ключ.
Роботы подошли к Замку, вставили Ключ куда следовало и отошли. Кубик сам собой повернулся, и пространство стало изменяться.
Скрученный космос раскручивался обратно, а у зрителей болезненно выворачивались глаза в глазницах. Они обнаружили, что не могут оторвать взгляда от ослепительно яркого солнца, которое, казалось, в одно мгновение ока возникло там, где буквально миг назад не было даже пустоты. И только спустя секунду-две они, отдав себе отчет в случившемся, закрыли руками свои испуганные, ослепшие глаза. Но успели заметить, что по солнечному диску медленно ползет какая-то точка.
Отпрянув, они услышали режущий уши, пронзительный, нежданный клич роботов.
– Криккит! Криккит! Криккит! Криккит! – возносился к небу их хор.
И кровь стыла в жилах от этого клича – резкого, холодного, пустого, механически-зловещего.
А также торжествующего.
Два этих потрясения – зрительное и слуховое – столь ошеломили наших героев, что они едва не прошляпили историческое событие номер два.
Зафод Библброкс, единственный человек в истории, который уцелел после того, как был расстрелян криккитянскими роботами в упор, выскочил из криккитского крейсера, размахивая бластером системы «Громовержец».
– О'кей! – вскричал он. – На данный момент у меня все схвачено!
Одинокий робот, охранявший трап крейсера, тихо размахнулся своей боевой битой и опустил ее на затылок левой Зафодовой головы.
– Кто это меня, вакуум его заарктурь? – пробормотала левая голова, после чего безжизненно свесилась на грудь.
|
|
|
Правая голова пристально вгляделась в средний план пейзажа впереди.
– Кто кого заарктурил? – переспросила она.
Бита опустилась на правый затылок.
Зафод растянулся на каменной глади астероида, точно меряя свой рост.
Спустя несколько секунд основное историческое событие пришло к своему окончательному финалу. Несколькими очередями из бластеров роботы разрушили Замок навеки. Он треснул, оплыл от огня, истек своими механическими потрохами. Суровым шагом роботы – как почему-то казалось, несколько поникшие – прошествовали в люк крейсера, и тот, издав свое «Фу!», исчез.
Триллиан и Форд стремглав понеслись вниз по крутому склону к темному, бездвижному телу Зафода Библброкса.
– Ой, не знаю, – проговорил Зафод уже в тридцать седьмой (если не сбился со счета) раз, – они вполне могли меня убить, но не убили. Может, им просто показалось, что я, типа того, классный парень. По-моему, вполне возможно.
Слушатели предпочли оставить свои мнения о данной теории при себе.
Зафод лежал на холодном полу рубки. Его спина, казалось, вступила в схватку с полом – волны боли, прокатываясь сквозь его тело, ударяли в обе головы.
– Думаю, – прошептал он, – у этих ребят катоды за аноды зашли. Какие-то они странные, фундаментально странные какие-то.
– Они запрограммированы убивать всех без разбора, – напомнил Слартибартфаст.
– Может… – провыл Зафод в мимолетный штиль между двумя шумными волнами, – как раз… поэтому.
Однако явно сам себя не убедил.
– Привет, детка, – сказал он Триллиан, надеясь загладить этим впечатления от прошлой размолвки.
– Ты в порядке? – нежно спросила она.
– Факт, – ответил он, – здоров как бык.
– Ну и ладно, – проговорила она и отошла в сторонку – подумать. Затем принялась яростно щелкать переключателем огромного обзорного экрана, который демонстрировал виды окрестностей. Глухая стена Пылевого Облака. Солнце Криккита. Сам Криккит. Щелк-щелк-щелк. И по новой.
– Значит – прощай. Галактика?! – пробормотал Артур и встал, хлопнув себя по коленкам.
– Нет, – сурово сказал Слартибартфаст. – Наш курс ясен. – И наморщил лоб до такой степени, что в эти борозды впору было сажать какие-нибудь мелкие корнеплоды. Встал, принялся мерить рубку шагами. Когда же он заговорил, то сам устрашился своих слов до того, что опустился в кресло. – Мы должны спуститься на Криккит, – заявил он.
Глубокий вздох сотряс его ветхое тело. Глаза Слартибартфаста едва ли не ходили ходуном в глазницах.
– Еще один раз, – сказал он, – мы провалили нашу миссию. Боюсь, что с треском.
– А все потому, что нас это дело, по большому счету, не качает, – спокойно пояснил Форд. – Я же тебе говорил.
|
|
|
Закинув ноги на приборную доску, он принялся судорожно чистить ногти.
– Но если только мы не решимся действовать, – продолжал старец сварливым тоном, точно бранясь с некой, сидящей в глубине его собственной души несговорчивой силой, – то нас всех перебьют, все мы погибнем. Думаю, это-то нас «качает»?
– Ну уж не до такой степени, чтобы совать голову в петлю, – заявил Форд. Натянув на губы довольно вялую улыбку, он покрутил головой, дабы продемонстрировать ее всем присутствующим.
Очевидно, эта точка зрения явилась огромным искушением для Слартибартфаста. Но старец пока боролся. Он обернулся к Зафоду, который поскрипывал зубами от боли.
– У тебя наверняка есть какие-то догадки, – обратился он к Зафоду, – относительно того, почему они тебя пощадили. Подобные действия для них крайне не характерны.
– Мне что-то думается, что они и сами этого не знали, – пожал плечами Зафод. – Я же говорил. Они дали по мне очередь в самом слабосильном режиме, просто оглушили, вот. Забрали меня к себе в корабль, кинули в угол и перестали меня замечать. Им вроде как было стыдно смотреть мне в глаза. Стоило мне что-то сказать, как меня опять оглушали. Классная была беседа: «Эй!… О-ой!», «Слушайте, ребя… о-ой!», «Это что же полу… о-ой!». Скучать было просто некогда, – подмигнул Зафод слушателям.
Параллельно он крутил в руках какой-то предмет. Потом поднес его к глазам. То была Золотая Перекладина – Золотое Сердце, важнейшая часть двигателя невероятностной тяги. Только она и Деревянный Столб уцелели после уничтожения Замка.
– Я слышал, твой корабль неслабо ползает, – сказал он. – Так не подбросишь ли ты меня на мой, пока вы не…
– Ты нам не поможешь? – воскликнул Слартибартфаст.
– Нам? – зло переспросил Форд. – Пардон, кому это «нам»?
– Я бы с удовольствием поболтался еще тут и подсобил бы вам спасти Галактику, – гнул свое Зафод, приподнявшись на локтях с пола, – но у меня в головах завелись мама и папа всех мигреней и головных болей, и я так понимаю, они скоро нарожают новых маленьких мигренят. Но когда вам опять понадобится спасать Галактику, я буду ваш душой и телом. Эй, Триллиан-крошкиан!
Триллиан оглянулась по сторонам:
– Да?
– Хочешь со мной? «Золотое сердце»?! Чудеса, приключения и всякие там безумства?
– Я спущусь на Криккит, – сказала она.
То был тот же самый холм – и все же другой.
На сей раз они имели дело не с инфоиллюзией. То был самый всамделишный Криккит, и они стояли на его поверхности. Поодаль, за деревьями, находилось странное итальянское бистро, которое и привезло их во плоти и крови на эту реальную, объективно существующую планету Криккит.
Упругая трава под их ногами была настоящей, как и жирная почва, как и терпкий аромат листвы. И ночь была неподдельной.
Криккит.
Вероятно, самое опасное место в Галактике для любого, кто не криккитянин. Планета, которая не может смириться с существованием какой-либо другой, планета, чьи обаятельные, жизнелюбивые, неглупые жители взвыли бы от страха, ярости и слепой ненависти при столкновении с любым существом иного вида.
Артур содрогнулся.
Слартибартфаст содрогнулся.
Форд, что удивительно, содрогнулся.
Удивительно было не то, что Форд содрогнулся, а сам факт присутствия Форда здесь. Но когда они отвезли Зафода на его корабль, Форд испытал уникальный приступ стыда из-за того, что не сбежал.
Зря, сказал он теперь себе, зря, зря, зря, зря. И покрепче прижал к груди бластер системы «Громовержец» – один из позаимствованных из богатого арсенала Зафода.
Триллиан содрогнулась, потом нахмурилась, подняв глаза к небу.
Небо тоже изменилось. Оно больше не было пустым и черным.
Две тысячи лет криккитских войн и жалкие пять лет ареста планеты в темпорально-канительном коконе (это по внутреннему времени, а для Галактики прошли десять биллионов лет) немногим преобразили сельский пейзаж вокруг места, где стояли сейчас наши герои, зато небосклон был неузнаваем.
В нем висели тусклые огни и грозные тени.
Высоко в небе, куда не поднимал глаз ни один криккитянин, располагались Воен-Зоны, Робот-Зоны. Гигантские боевые звездолеты и заводы-башни парили на подушке из пофигравитационного поля, отделенные многими километрами воздуха от идиллической пасторали «нижнего» Криккита.
Триллиан глядела в небо и размышляла.
– Триллиан? – шепотом окликнул ее Форд.
– Да?
– Что ты делаешь?
– Размышляю.
– А ты всегда так вот дышишь, когда размышляешь?
– Я даже не заметила, что дышу.
– Это-то меня и встревожило.
– Мне кажется, я знаю… – начала Триллиан.
– Тс-с-с! – тревожно воскликнул Слартибартфаст, и его худая дрожащая рука жестом повелела им еще глубже отступить в тень дерева.
Внезапно, как когда-то в фильме, на сбегающей с холма тропинке показались огоньки. Но на сей раз пляшущие лучи исходили не от керосиновых ламп, а от электрических фонариков. Перемена невелика, но у наших героев сердце уходило в пятки от всякой новой подробности. На этот раз слышались не чудные мелодичные песенки о цветах, полевых работах и сдохших собаках, а приглушенные голоса, которые вели яростный спор.
Один из небесных огней стронулся с места – медленно, тяжеловесно. Артура обуял приступ клаустрофобии. Теплый ветерок удавкой стиснул ему горло.
Спустя несколько секунд стал виден другой отряд криккитян, идущий с другой стороны темного холма. Они шли быстро и деловито, прочесывая местность при помощи фонариков.
Два отряда определенно собирались встретиться, и не просто друг с другом. Они решительно держали курс на точку, где стояли Артур и другие.
Артур услышал легкий шорох – это Форд Префект взял свой бластер на изготовку, а потом тихий писклявый кашель – Слартибартфаст поднял свой. Он ощутил холодную, непривычную тяжесть своего собственного оружия и взвел его дрожащими руками.
Его пальцы принялись нащупывать предохранитель и особо опасный боек, чтобы снять первый и взвести второй, как научил его Форд. Его так трясло, что если б он в кого-то выстрелил в этот момент, то прожег бы на его теле свою подпись.
И только Триллиан не подняла свой пистолет. Она подняла брови, вновь опустила их, задумчиво закусила губу.
– Вам не приходило в голову… – начала она, но в этот момент всем было не до разговоров.
Тьму у них за спиной прорезал луч света. Резко обернувшись, они узрели третий отряд криккитян, ищущий их с фонариками.
Бластер Форда Префекта злобно кашлянул, но ответный язык пламени выбил оружие из рук Форда.
То был момент абсолютного ужаса, секунда мертвой зыби перед тем, как кто-нибудь выстрелит вновь.
Секунда миновала. Никто не стрелял.
Они оказались в кольце из бледных криккитян. По их лицам скользили лучи фонариков.
Пленные уставились на победителей, победители – на пленных.
– Здравствуйте! – заговорил один из победителей. – Извините за бестактность, но вы… инопланетяне?
Меж тем далеко отсюда, в стольких миллионах миль, что ни одному разуму неподвластно, Зафод Библброкс вновь ударился в тоску.
Он починил свой корабль – в смысле, понаблюдал с живым интересом, как робот-ремонтник его чинит. Теперь «Золотое сердце» вернулось в ряд самых мощных и великолепных звездолетов на свете. Ему всюду был открыт путь. Он мог совершить что угодно. Он заглянул было в какую-то книгу – и тут же швырнул ее в угол. Он ее уже читал.
Зафод прошел к пульту связи и включил всеволновой передатчик для экстренных сообщений.
– Хочет кто-нибудь выпить? – вопросил он в микрофон.
– Мужик, это что, экстренное? – прохрипел чей-то голос с того конца Галактики.
– Тоник какой-нибудь есть? – продолжил беседу Зафод.
– Иди ты комете под хвост.
– Ладно-ладно, – пробурчал Зафод и отключил передатчик.
Вздохнув, плюхнулся в кресло. Вскочил опять, подошел к компьютерному монитору. Нажал несколько клавиш. Маленькие пузыри принялись играть на экране в салочки с поеданием.
– Хрямс! – подбадривал их Зафод. – Ах, ушее-е-е-о-ол! Загоняй, хрямс его!
– Здорово, старина! – приветливо гаркнул компьютер спустя минуту такого времяпровождения, – ты набрал три очка. Предыдущий рекорд – семь миллионов пятьсот девяносто семь тысяч, двес…
– Ладно-ладно, – проговорил Зафод, отключая компьютер.
Снова плюхнулся в кресло. Поиграл карандашом. Это занятие тоже потихоньку ему прискучило.
– Ладно-ладно, – сказал он и ввел в компьютер сумму заработанных за этот раунд очков, а также предыдущий рекорд.
«Золотое сердце» перешло на рысь, и звезды в его иллюминаторах слились в одно расплывчатое облако света.
– Скажите, пожалуйста, – проговорил тощий, бледнокожий криккитянин, который выступил вперед из рядов своих сородичей в качестве глашатая и теперь переминался с ноги на ногу в кругу света. Свою винтовку он держал на отлете, точно просто оказывал любезность ее истинному владельцу, который кой-куда отлучился на минутку. – Скажите, пожалуйста, – вновь начал он, – вам что-нибудь известно о так называемом «равновесии в природе»?
Пленники не дали ответа – конечно, если не считать таковым растерянного хмыканья и вздохов. Лучи фонариков скользили по их лицам. Высоко в небе занимались своим темным делом Робот-Зоны.
– Ну, видите ли, – замялся криккитянин, – мы слышали об этом «равновесии» только краем уха. Должно быть, это так, мелочь какая-то. Ну ладно, тогда, полагаю, придется вас убить.
И скосил глаза на свою винтовку, точно соображая, куда же надо нажимать.
– В смысле, – добавил он, вновь подняв глаза, – если только вы не хотите о чем-нибудь поболтать?
Медленное, тупое удивление распространилось по телам Слартибартфаста, Форда и Артура из их сердец (на данный момент находившихся в пятках). Оно неуклонно поднималось к их мозгам, которые в сей миг были заняты лишь передвижением челюстей вверх-вниз. Триллиан трясла головой – так встряхивают, отчаявшись, коробку с головоломкой, чтобы непонятные детали сами нашли себе место.
– Видите ли, нас беспокоит, – добавил голос из толпы, – этот самый план ликвидации Вселенной.
– Да, – подхватил другой, – и равновесие в природе. Нам все кажется, что если уничтожить всю остальную Вселенную, то это плохо отразится на равновесии в природе. Понимаете, мы придаем очень важное значение экологии… – И у него горло перехватило от печали.
– И спорту, – громко возгласил кто-то еще.
Толпа приветствовала его заявление одобрительным гулом.
– Да, – согласился первый, – и спорту тоже…
Затем растерянно оглянулся на своих товарищей, деловито поскреб щеку. По-видимому, он пытался побороть в себе некое глубинное смятение, точно думал он одно, а на язык наворачивалось совсем другое, и примирить слова с мыслями не было никакой возможности.
– Видите ли, – промямлил он, – некоторые из нас… – И вновь огляделся по сторонам, точно умоляя о поддержке. Товарищи разразились ободряющими междометиями. – Некоторые из нас, – продолжал он, – очень хотели бы наладить связи по спортивной линии с остальной частью Галактики, и хотя я уважаю необходимость не смешивать спорт с политикой, мне все же кажется, что если мы хотим спортивных связей с Галактикой, а так оно и есть, то тогда, наверное, ее не стоит ликвидировать. И всю остальную часть Вселенной, – тут он вновь окончательно замялся, – …а сейчас это, по-видимому, стоит на повестке дня…
– Чт… – вымолвил Слартибартфаст, – чт…
– Ккка… – начал Артур.
– Сккко… – сказал Форд Префект.
– Хорошо, – рассудила Триллиан. – Давайте об этом и побеседуем.
Она шагнула вперед и взяла бедного, вконец растерявшегося криккитянина за руку. На вид ему было лет двадцать пять, что значило, учитывая сложные пируэты времени в данной местности, что ему было всего двадцать, когда кончились криккитские войны (десять биллионов лет назад то есть).
Прежде чем сказать что-нибудь еще, Триллиан совершила с ним небольшую прогулку по чаще фонарных лучей. Криккитянин неуверенно плелся за ней. Лучи слегка склонились, точно капитулируя перед этой странной, спокойной девушкой, которая единственная во всей Вселенной кромешного смятения держалась так, будто знала, чего хочет.
Триллиан обернулась к криккитянину лицом, слегка сжала его руки в своих. Он смотрел на нее, весь страдание и смятение.
– Расскажи мне все, – попросила она.
С минуту он молчал, переводя взгляд с одного глаза Триллиан на другой.
– Мы… – начал он, – это лучше нам с вами наедине… по-моему… – Его лицо сморщилось. Потом он уронил голову на грудь, тряхнул ею, точно копилкой, в которой застряла монетка. И вновь поднял глаза на Триллиан. – Видите ли, у нас теперь есть эта самая бомба, – сказал он. – Вы не подумайте, она совсем малюсенькая.
– Я знаю, – молвила Триллиан.
Криккитянин вытаращил глаза, точно она высказала странное суждение о корнеплодах.
– Честно, – сказал он, – ну просто крохотулька.
– Я знаю, – повторила Триллиан.
– Но говорят, – его голос срывался, – говорят, она может уничтожить все-все-все, что есть на свете. И понимаете, сделать это – наш долг, если я не ошибаюсь. И что, тогда мы останемся одни? Я просто не в курсе. Однако же такова наша функция, судя по всему, – сказал он и вновь поник головой.
– Что бы это ни означало, – прогудел из толпы зловещий голос.
Триллиан медленно положила свои руки на плечи бедного, запутавшегося молодого криккитянина и погладила его трясущуюся голову, которую тот склонил ей на плечо.
– Все в порядке, – сказала она тихо, но достаточно внятно, чтобы ее услышала толпа во тьме, – вы не обязаны этого делать.
Она покачала криккитянина в своих объятиях, как мать большого ребенка.
– Вы не обязаны этого делать, – повторила она.
И, отпустив криккитянина, сделала шаг назад.
– Я прошу вас кое-что сделать для меня, – сказала она и неожиданно рассмеялась. – Я прошу, – начала она и вновь рассмеялась. Прикрыла рот ладошкой, потом вновь заговорила с серьезным лицом: – Я прошу вас отвести меня к вашему главному. – И указала на парящие в небесах Воен-Зоны. Кто ее знает, откуда ей было известно, что там-то главный и находится.
Ее смех точно разрядил атмосферу. В задних рядах толпы одинокий голос запел песню, которая позволила бы Полу Маккартни, будь он ее автором, купить весь свет.
Зафод Библброкс храбро полз по вентиляционному ходу, как и положено такому отчаянному парню. Он был в ужасном смятении – но все равно упрямо полз вперед. Храбрецы не сдаются.
Смятение было вызвано картиной, которая только что открылась его взору. Но поскольку в самый ближайший момент ему предстояло услышать нечто вдвойне более экстраординарное, мы лучше воспользуемся паузой и объясним, где же он, собственно, находится.
Зафод Библброкс находился на высоте многих миль над поверхностью планеты Криккит, в вентиляции одной из Робот-Боен-Зон.
Говоря глобальнее, в верхних, разреженных слоях атмосферы Криккита, относительно не защищенных от излучения и всего остального, что прибывало к планете из космоса.
Зафод припарковал свой звездолет «Золотое сердце» в гуще колоссальных, темных железных китов, что теснились в небе Криккита, и вошел в самое, как ему показалось, крупное и внушительное из этих летучих зданий. Имея на вооружении лишь бластер системы «Громовержец» и некие таблетки от головной боли.
Он очутился в длинном, широком и тускло освещенном коридоре, где можно было спрятаться, чтобы составить план дальнейших действий. Прятаться было необходимо – время от времени по коридору проходили криккитские роботы, и хотя в бытность своего пленения Зафод убедился, что защищен от них неведомым талисманом, шишек ему тогда понаставили немало. И сейчас он не имел ни малейшего намерения эксплуатировать эту свою, как сам выражался, «полусчастливую звезду».
Зафод проскользнул из коридора в какую-то комнату, оказавшуюся на поверку огромным, тускло освещенным залом.
Собственно, то был музей об одном-единственном экспонате – а именно: тут были выставлены остатки какого-то космического корабля, ужасно искореженные огнем. Теперь Зафод немножко подучил период галактической истории, который когда-то прозевал за попытками залучить в постель соседку по школьной киберкабинке. А потому догадался, что это остатки корабля, который многие биллионы лет назад вышел за пределы Пылевого Облака и заварил всю кашу.
Но – и тут он впал в некоторое смятение – что-то с этим кораблем было нечисто.
Безусловно, его корпус был искорежен самой настоящей аварией. Обшивка сплавилась на неподдельном огне, но Зафоду, с его опытным глазом, тут же стало ясно, что сам-то корабль ненастоящий. Нечто вроде модели в натуральную величину – трехмерный чертеж. Другими словами, он был бы отличным наглядным пособием для какого-нибудь профана, который надумал бы соорудить космический корабль, не имея о них ни малейшего представления. Однако летать эта посудина явно не могла изначально.
Зафод все еще ломал над этим фактом голову – строго говоря, только начал это делать, – когда заметил, что дверь на том конце зала отъехала в сторону и вошли двое криккитских роботов. Вид у них был довольно мрачный.
Зафод, не имевший ни малейшего желания с ними общаться, рассудил, что поскольку благоразумие – лучший компонент храбрости, то осторожность – лучший компонент благоразумия, после чего мужественно спрятался в шкафу.
Шкаф оказался верхней частью шахты, которая соединялась люком с широким вентиляционным ходом. Зафод пролез в люк и пополз по ходу, где мы его и встретили.
Он не был доволен своим местоположением. В вентиляции было холодно, темно, крайне неуютно. Да и жутковато. При первой же возможности – то есть когда примерно через сто ярдов пути ему попалась еще одна шахта – он вылез обратно наружу.
На этот раз он оказался в зале поменьше – по-видимому, компьютерном центре. Шахта вывела его в узкий, темный прогал между стеной и высоким системным блоком.
Не замедлив заметить, что находится в зале не один, он попятился было обратно, но тут его заинтриговал разговор законных обитателей зала.
– Это все роботы, ваше превосходительство, – произнес один голос. – С ними что-то стряслось.
– А что такое с ними, конкретно?
То были двое криккитян из Воен-Командования. Все Воен-Командиры жили высоко за облаками в Робот-Воен-Зонах, чему и были обязаны своим иммунитетом к всяким чудаческим сомнениям и колебаниям, донимавшим их соотечественников внизу на планете.
– Видите ли, ваше превосходительство, на мой взгляд, только к лучшему, что их теперь переводят в резерв, когда мы готовы взорвать бомбу-сверхновую. За непродолжительный период времени, прошедший после нашего освобождения из кокона…
|
|
|
