 |
Основные стереотипы о об эмо-кидах
|
|
|
|
Эмо-киды склонны к суициду
Неверное, эмо-культура ни прямо, ни косвенно не проповедует самоубийство. Человек с больной психикой тоже может, конечно, объявить себя эмо, но это еще ничего не значит. Да, из размышлений про то, что все вокруг плохо и мир – плохой, можно вывести и мысль о том, что лучше этот мир вообще покинуть, но это все же будет слишком уже далеким приближением. Болтовня о суициде пятнадцати-шестнадцатилетних тинейджеров – пустой треп, показывающий лишь то, что они ничего еще в жизни не видели и ничего в ней не понимают. Те же, кто делает надрезы на запястьях, – осторожно, чтоб не задеть ничего «жизненно важного», – а потом хвастается, что резал себе вены, – просто идиоты и позеры. Суицидальность – хорошая зацепка для СМИ, чтобы рассказать о новой субкультуре, и хорошая страшилка для родителей: не дай бог, чтоб ваши дети стали эмо.
Эмо-киды (обоих полов) постоянно плачут
Неверно. Да, эмо-культура приветствует эмоциональное выражение внутренних переживаний, но тупо было бы сводить все это к банальному хныканью. Увы, некоторые эмо-киды понимают «эмоциональное выражение»именно так: плач практически уже взрослого человека по поводу и без повода. Свидетельство глупости, чего же еще?
Эмо – гомосексуальная субкультура
Неверно. Сексуальная ориентация это одно, а внешний вид человека – другое. Да, многие эмо-бои выглядят слишком уж женственно, да, в общем имидже эмо-кидов присутствует какая-то андрогинность, но это – не правило и не какая-то обязательная часть эмо-культуры.
Анти-Эмо
Почему эмо-киды стали объектом огромного количества насмешек, издевательств и даже физических нападений? Почему эта субкультура вызывает у многих такое раздражение?
|
|
|
Наверное, надо начать с того, что разборки между разными субкультурами и между субкультурами и теми, кто к ним не принадлежит, существуют столько же, сколько и сами субкультуры. На Западе – где большинство субкультур и зародилось – было немного по-другому из-за общей толерантности общества к тем, кто не похож на других. В России – что сейчас, что во времена СССР, когда любая молодежная субкультура считалась «буржуазной заразой», – общество никогда не было особо терпимо по отношению к неформалам и прочим «фрикам».
Когда в восьмидесятых годах прошлого века в Советском Союзе появились первые неформалы, на них косо смотрели «обычные» люди, а парни с рабочих окраин – которых уже тогда начали называть «гопниками» – не упускали случая избить первых панков и металлистов. Гопники ненавидели носителей «буржуазной заразы», позорящих «страну победившего социализма», хоть и сами не верили ни в какие социалистические идеалы. Парни-пролетарии не пытались разобраться, кто есть кто среди неформалов, и дубасили всех подряд – от панков и хиппи до металлистов и скейтеров. Единственной субкультурой, оказавшейся «по другую сторону баррикады», оказались футбольные фанаты. До сих пор, когда речь заходит о нападениях на неформалов, в них часто фигурируют «хулсы».
«Война» с эмо ведется на нескольких фронтах, в том числе в Интернете, где давно уже существует несколько сайтов и форумов анти-эмо и постоянно появляются новые.
Из заявления на первой странице сайта «Анти-эмо. ру»:
Узнать эмо легко. Если вы видите человека с подведёнными глазами и с накрашенными ногтями, челка которого настолько огромна, что ей можно подтирать улицы, – это эмо. Если этот человек (кстати, разницу между полами у эмо видно крайне редко) одет в черно-розовую одежду, у него полно значков везде, где их можно прилепить, – это эмо... Если он к тому же и плачет, притом плачет все время и по любому поводу, – это 100% ЭМО!
|
|
|
Давайте же будем бороться с засильем столь жалких людей, которые не способны даже воспринять мир таким, какой он есть, и что-либо изменить в своей жизни. Давайте не будем теми, кому проще плакать, чем действовать!
Но если бы все ограничивалось Интернетом. Все чаще и чаще эмо подвергаются нападениям и «в реале».
Одна из причин – многие эмо считают себя антифа, следуя традициям панк/хардкор-тусовки, и, естественно, разнообразные бритоголовые элементы считают их своими врагами. Но чаще всего нападают на эмо-кидов обычные гопники, которым просто не нравится их внешний вид.
Кроме нападений на улицах, в последнее время нормой стало «накрывать» эмо-концерты. То есть в этом нет ничего нового – еще в восьмидесятые годы «любера» приезжали в Москву из Люберец, чтобы напасть на возвращающихся с концертов металлистов и хиппи, а в девяностые годы скинхеды и неофашисты часто нападали на зрителей панк– и хардкор-концертов.
Странно, что мишенью для нападений становятся эмо-киды – те, кто однозначно не может дать отпор. Нападать на таких, как они, – по определению, физически слабых и неагрессивных – должно быть «западло», но почему-то нападающие так не считают. Говорят, на один из эмо-концертов в Москве весной 2007 года пришли несколько десятков стриженных налысо парней и закидали пустыми бутылками насмерть испуганных эмо-кидов, спешащих поскорей скрыться за дверью клуба и не помышляющих ни о каком сопротивлении.
Пользователь форума на maybe.ru:
Вот вчера накрывали концерт. Бутылки, биты и все такое. Так пробесили, с*ки. Я теперь могу ходить только в ТЧК, ибо там все цивильнее.
Я вообще не понимаю этих дебилов, на фига бить людей из-за их предпочтений и жизненных приоритетов? Млять, я не эмо и мои подруги тоже, но я слушаю Оригами и пришла на концерт, так какой смысл бить всех? Я понимаю что гребанные позеры всех заипли, но мы-то какое ипучее отношение к этому имеем?!
Эти дебилы попали бутылкой по бабушке-божьему одуванчику, проходящей мимо. О_о
Но самое ужасное это ор писюшек, когда начинают накрывать. Мозг взрывает мнгновенно.
Кароче отстреливать этих безмозглых фанатов нужно.
|
|
|
Получается, что эмо-киды притягивают к себе агрессию гопников, которая выливается не только на эмо, но и на других зрителей. Пользователь MusicForum.ru:
К эмо-музыке отношусь нормально, но вот эмо-кидов я ненавижу. Они – полные отсосы, которые только плачут и ноют. Из-за таких, как они, накрывают бритые и хулсы нормальных людей после концертов и всяческих альтернативных сходок.
Нападая на эмо, гопники, случается, обрезают им длинные, крашенные в черный цвет челки – совсем как в восьмидесятые, когда люберы и те же гопники стригли волосатых.
«Правила анти-эмо», опубликованные на одном из анти-эмо-сайтов:
1) Кричи и радуйся везде где есть люди. И даже там, где их нету. Иначе ты будешь ЭМО-уебком.
2) Ржи до потери пульса. Если есть стол, стучи по нему кулаком.
3) Прыгай, маши руками и кричи, «Меня все любят! Явсем нужен! Вы меня обожаете!»
4) Внимательно слушайте и запоминайте оскорбления окружающих, чтобы потом сказать: «Да идите вы все на %%%. Я жгу и ниибет»
5) Ты еще не прочитал Драгунского «Денискины рассказы»? Это же анти-эмо.
6) Драгунский основоположник анти-эмо.
7) На все попытки окружающих испортить твое анти-эмо настроение отвечай «Ыыыы. Да я тя в рот ибал!»
8) Ржи и угарай не менее 3-х раз в день, иначе все забудут что ты анти-эмо.
9) Тот, кто ЖЖОТ и РЖОТ вместе с тобой – твой друг и соратник!
10)»Моя прекрасная няня» дикое анти-эмо!
11) Потные носки – это анти-эмо. Пусть твои ноги потеют всегда!
12) Обоссанные трусы это не анти-эмо! (ну если только это не произошло самопроизвольно от смеха.)
13) Купи себе мужскую драную тельняшку.
14) В разговоре всегда упоминай, что ты жжошь и чаще говори «А.. мля.. как его.. Епть.» Это анти-эмо.
15) Твоя мечта умереть в 98 лет под офигительной красоточкой от оргазма.
16) У тебя все плохо? Это Адь!!! Это надо исправлять! Иди к друзьям и поржи!
17) Слезы без смеха это не анти-эмо.
18) Если тебя спрашивают, зачем ты это делаешь, отвечай «Чиво О_о?»
19) Носи чистую, удобную и красивую обувь.
20) Бананы это анти-эмо. Когда ты берешь его в руку – ты можешь стать похожи на макаку и отжечь! Люби бананы!
|
|
|
21) Штопаные трусы на заднице ржачно и анти-эмо!
22) У тебя в гардеробе по-любому должны быть семейники и гавайская рубашка.
23) Хомяки анти-эмо животные! Они пушистые, щекастые и прикольные!
24) Фраза: «Вы идите в жопу, а я иду домой» – должна стать твоим девизом. И помни – ее сказал Картмэн.
25) Ржи над всеми! Но знай меру – можно схватить в торец.
26)»Что такое хорошо», «Дело было вечером», «А и Б» – анти-эмо стишки.
27) Ржач по укурке это не анти-эмо! Это глупо!
28) Ты помнишь, что ты всех в рот ибал, но сам ЖЖОШ?
29) Если ты напиваешься – то твои показатели анти-эмо боя вырастают в 10–15 раз.
30) Если ты обиделся на автора, значит ты %%%%% и ЭМО.
31) Если ты поржал и согласен – вступай в ряды АНТИ—ЭМО.
Появляются и теории, согласно которым – совсем как во времена СССР – эмо объявляется умышленно занесенной с Запада заразой, цель которой – разложение российской молодежи и, в перспективе, разрушение российского государства. Вот фрагмент одной «серьезной» статьи на эту тему, найденной в Интернете:
«Широко известной является информация о том, что различные молодежные субкультуры создаются в секретных лабораториях ЦРУ и других спецслужб с целью оказания разлагающего влияния на Российское государство. В свое время советская государственная машина вовремя не остановила тлетворное влияние металлистов, рокеров и панков, и СССР был разрушен поколением, которое слушало эту вредную музыку, которая на самом деле подсознательно проповедовала космополитизм, нигилизм, неонацизм, садизм и сексуальные извращения. Государственные мужи недооценивают страшную опасность, которая исходит от различных молодежных субкультур, идеологически разлагающих нашу молодежь, отвлекающих ее от важных общественно-политических процессов, способствующих аполитичности молодого поколения. […] Самая серьезная опасность для российской молодежи в современном мире исходит от так называемого ЭМО-движения, эмо-стиля жизни и эмо-музыки. Эта опасность скрытая и поэтому еще более опасная, чем мы можем себе представить. Во-первых, эмо пропагандирует юни-секс (бесполость), то есть стирание граней между мужчиной и женщиной, что недопустимо и ведет к потере здоровых человеческих особей обоего пола, которые могли бы воспроизводить здоровое потомство, что в нынешних условиях падения рождаемости недопустимо.
Во-вторых, эмо – это пропаганда эмоциональности, что молодыми людьми и девушками склонно упрощаться до плаксивости. Это воспитание абсолютной пассивности, апассионарности, равнодушия и нерешительности. эмо-человек не способен дать отпор врагу в реальной борьбе, он (она, оно) никак не может участвовать в политической деятельности, идеологически бесхребетен, физически слаб, физиологически невоздержан. Наконец, эмо-человек, конечно же, неспособен к строевой службе в Российской армии.
|
|
|
В-третьих, эмо-стиль жизни глубоко чужд российским людям, но исподволь насаждается и пропагандируется этой молодежной субкультурой, выводящей из строя молодых граждан нашей страны самых слабых и сомневающихся, тех, кто легко поддается промывке мозгов этой вредоносной прозападной пропагандой».
Вряд ли в наше время найдется много тех, кто воспримет эту очередную «конспирологическую теорию» всерьез, но, с другой стороны, она создает неплохую «идеологическую базу» для нападений на эмо и прочих неформалов.
В любом случае мода на эмо притягивает к этой субкультуре интерес со всех сторон, в том числе – и со стороны «врагов», и пока эта мода будет продолжаться, будут появляться новые анти-эмо-сайты, надписи «no emo» на заборах и «накрывалова» концертов. А эмо-киды должны понять, что никто их защищать не будет, и они должны научиться защитить себя сами. Если ты надел узкие джинсы, отрастил и покрасил челку (а тем более если еще и накрасил глаза), то должен быть готов за это ответить.
Ori-music
Ori-music-1
17 мая 2006 года, Санкт-Петербург
Эмо – прежде всего музыка, и не рассказать поподробнее про людей, которые эту музыку делают, было бы странно. Я приехал в Петербург, чтобы познакомиться с музыкантами «Оригами» – на сегодня, пожалуй, одной из самых известных российских эмо-групп. Мы сидим в кафе на набережной канала Грибоедова с Максимом – лидером и вокалистом. Он – в черных узких джинсах, в пиджаке, волосы – естественного темно-русого цвета. Разговариваем про ближайший концерт «Оригами» – послезавтра, в клубе «Порт», на разогреве у французской рэп-кор/нью-металл-команды Pleymo.
–Там провалили рекламу организаторы, – говорит Максим. – За две недели до концерта сообщают: афиши поступили в печать. Я говорю про это Паше – это человек, который привозит все группы, всем этим занимается. И он мне звонит – да, ты прав, Максим, их еще не напечатали, и вообще тут дурдом. Ну посмотрим, что будет, я не знаю… Многие даже не знают про этот концерт. На нашем форуме видел вопросы типа: «Pleymo, а кто это такие?»
Я спрашиваю:
–А можно вообще говорить, что в России есть своя эмо-сцена?
–Пожалуй, можно. Проходят ведь концерты крупные, эмо-фесты – в Москве, в Питере, в других городах. С другой стороны, не все группы, которые там играют, считаютсебя эмо. Есть люди которые любят вешать ярлычки, и пятьдесят процентов тебе скажут – да эта группа ни хера не эмо.
Подходит официантка, мы заказываем чайник зеленого чая.
Максим продолжает:
–Но все-таки что-то такое есть. Пусть оно грубоватое, туповатое… Но оно есть – потому что об этом говорят, об этом пишут… Правда, очень много вешают стереотипов, что эмо – это челка, это – вены порезал, это – розовые штаны или черные. И самое гадкое, что в массе своей так оно и есть… Для людей, которые смотрят со стороны.
Я спрашиваю про аудиторию группы.
–Аудитория довольно молодая, начиная с двенадцати лет. И до восемнадцати, наверное… Ну, в Москве и Питере зрители, бывает, смотрятся странно. Когда видишь этих детей, которые все с бледными лицами, у всех черные, как смола, волосы, розовые бантики… При этом есть те, кто их, из-за столь странного вида, очень не любит. Потому что они – как клоны. А с другой стороны – это же культура такая. Они выделяются из общей массы… Многие говорят, что это даже не культура. Это – мода. Культура – это то, что имеет свои корни. А у нас в Питере это все появилось как мода. А как ему еще иначе появиться? Потом отсеется процентов семьдесят, кому надоест, и останется тридцать процентов, которые будут продолжать – как готы, рэпперы, металлисты…
Следующий мой вопрос – про эмо-имидж.
–У нас был момент, когда в группе все были с челками, потом постриглись, – рассказывает Максим. – Ну, мне самому нравится надевать узкие джинсы, галстучек, рубашечку на концерт. Это все идет от культуры панк-рока, когда они там все с галстучками – «Green Day». И вот смесь с какой-то истерикой, плюс то, как мы двигаемся по сцене… Это не старая альтернатива, когда все стояли на месте, качали только ногами. Тут какая-то хаотика на сцене – крутят гитары вокруг себя, бегают... Когда такое со сцены валит, и при этом еще стараешься попадать качественно, то это и есть эмо-культура…
–И все-таки, «Оригами» – это эмо-группа или нет? Многие не хотят называть себя эмо, хоть их и считают…
–Вообще, эмо для каждого свое, потому что, может, для кого-то и Кобзон – эмо. Если взять слово «эмоции»… Или, например, группа «Алиса» – тоже ведь эмоционально выступает. Другое дело, что все равно есть какие-то каноны. У нас есть две награды «Лучшая эмо-группа года». Московский портал нам вручил статуэтку… И в Питере тоже нам позвонили: «Приезжайте за наградой». – «За какой наградой?» – «Вы же лучшая эмо-группа года». В итоге нам дали совочек обычный для грядок, и там фломастером было написано: «Лучшая эмо-группа года». Глупо отрицать, что мы – эмо-группа, потому что мы получаем призы как лучшая эмо-группа и у нас на сайте сидит полторы тысячи эмо-кидов, как они себя называют. Мне наплевать на все эти терки – эмо, не эмо. Я прихожу на репетицию и играю песню, которая мне в кайф… А вообще, некоторые группы стесняются, не хотят, чтобы их называли эмо. На афишах пишут эмо-кор/нью-металл/альтернатива. И есть группы реально позерские. Я не буду никого называть… Но когда они выходят на сцену, по ним видно, что они насмотрелись клипов. У них все неестественно – все эти движения, взмахи головой. Видно, что все наигранно. Я такое не люблю, хоть иногда и выглядит реально красиво…
Мы говорим про то, что всякая альтернативная музыка сейчас гораздо популярнее, чем несколько лет назад, и у групп, которые такую музыку играют, очень немалая аудитория.
–Группа «Психея» – я вообще считаю, что они продавили нишу, – говорит Максим. – Приехали из своего Кургана и сделали то, что многим группам было не под силу. Тем же «Кирпичам» например. Я их очень уважаю, «Кирпичи», но это люди, которые начали делать деньги. Вот мы с ними скоро будем играть, и мне звонит организатор. Вот, мы продали двести билетов, и все двести спросили билет на «Оригами». «Кирпичи» никто не назвал, хоть они и на афише крупным шрифтом, и они получают почти весь гонорар, мы там почти бесплатно играем. Времена все равно меняются… Сейчас альтернативные группы делают концерты в «Юбилейном». Они их делают не для того, чтобы заработать, а для того, чтобы щелкнуть по носу всяких этих старых рокеров, которые смотрят на нас и думают – вот дебилы. В то же время эти дебилы собирают сейчас побольше зрителей, чем старые рокеры.
Я спрашиваю, можно ли зарабатывать на жизнь только музыкой, если играешь что-то альтернативное.
–Сейчас скорее всего можно бросить работу на фиг и зарабатывать музыкой деньги. – Максим останавливается, отпивает чаю из чашки. – Я не знаю, как раньше было. Раньше, наверное, было тяжело. А сейчас, если ты делаешь тур на два или три месяца, то ты можешь вернуться с хорошими деньгами. Потому что сейчас, например, группа «Джейн Эйр» едет в какой-то город, и из-за них отменяют концерт группы «Ногу свело», потому что на них там куплено всего сто билетов…
–Значит, ты готов прямо сейчас все бросить, чтобы заниматься только музыкой?
–Момент очень спорный. Для себя я знаю, что еще не готов. Потому что тур на два или три месяца – это все. Ты полностью рвешь свою жизнь с городом. А у меня здесь девушка, которую я очень люблю… Ясен пень, что девушка скажет: я тебя буду ждать. Но она ведь врубает, что я еду на три месяца, и далеко не в командировку – чинить какой-то газопровод, – а еду на концерты, где будут фанатки, где будут постоянные пьянки… Тут очень все сложно. А вообще сейчас уже много есть групп этой, нашей, волны, которые занимаются только музыкой. Их вряд ли можно назвать профессиональными музыкантами… Они, наверное, по-прежнему любители, но они – всё, бросили работу. И при каком-то подходе мы тоже, наверное, можем все бросить, заняться только музыкой, репетировать в Питере, уезжать, приезжать, потому что в каждом городе мы собираем зал. На моей памяти был только один провальный концерт, когда я видел, что организаторы попали на деньги. Мы приехали – а людей нет. Нас там как королей встретили – это в Нижнем Новгороде было. Это был наш первый выезд вообще куда-либо. И мы такие понтовые приезжаем – а там пятьдесят человек…
Максим подзывает официантку, заказывает еще один чайник зеленого чая. Беседа возвращается к тому, как совместить музыку и «нормальную» работу.
–В принципе, у нас сейчас такая ситуация, когда все сложней и сложней становится, – говорит Максим. – Мы все взрослеем, и с одной стороны понимаешь, что надо как-то к карьере двигаться, на работе устраиваться, потому что жизнь сейчас дорогая вообще. А с другой стороны, понимаешь, что у тебя все меньше времени. Ну, взял там один отгул, два, съездил, сыграл концерт. А на работе начинают «бычить» на тебя – ты музыкант там или кто? У нас в группе я – инженер, есть еще маркетолог и второй маркетолог, в издательстве работает парнишка. Одна половина готова все это бросить, а другая половина рассуждает типа так: ну, если вы все бросите, то я, может быть, тоже все брошу. И никто этот шаг пока не делает. Стараемся совмещать. Практически каждые выходные где-то играем. Вот брали отпуск все и помотались по Украине, Белоруссии, по России поездили. И Артем с нашего лейбла «Кап-Кан» тоже мне говорит: Макс, тебе надо решать, что для тебя главное – музыка или работа. Но я не хочу... Я буду тянуть до последнего. Хотя музыка для меня… Я себя не представляю без этого…
Я спрашиваю, что такое эмо-тексты.
Максим:
–А я сам до сих пор не знаю, что такое эмо-текст… Я просто какую-то идею нахожу. Сломанная рука, предположим. А вот когда мне говорят, что я написал эмо-текст, меня это пугает… А вообще мы про многое поем. Но основной момент – это любовь. Потому что без любви наша жизнь – ничто, и многие поступки, войны и всякая такая беда происходила из-за любви, из-за женщин. Поем и о войне. У нас есть несколько песен серьезных, антивоенных. Война – это вообще ужасное событие в человеческих жизнях… Вообще поем про все, что есть в нашей жизни. Затрагиваем то, что интересно поколению молодых, пятнадцати– – семнадцатилетних, для которых мы и играем. Я, конечно, хотел бы, чтобы средний возраст слушателя был ближе к нашему… Мы все взрослые уже лбы, и хочется иногда тоже видеть такие вот взрослые лица… Единственное, что я ненавижу, – это тексты про «систему», про политику.
–Почему? Тебе это неинтересно?
–Ну не то чтобы мне политика неинтересна. Нет, наоборот, я всегда интересуюсь тем, что происходит и у нас, и за границей. Но в творчестве для меня это неуместно. Ямогу написать текст про то, что жизнь, там, сложная, и денег не хватает, но я никогда не буду писать какие-то лозунги против системы. Не могу я про это писать. Слово «система» меня раздражает в лирике. Когда я слышу группы, у которых в текстах это слово – «ты против системы» и так далее, – меня аж передергивает. Если бы я писал о политике, то совершенно иносказательно, иначе, потому что это грязно, это мерзко и я об этом писать не хочу. У нас, правда, есть песня «Война» на первом альбоме – и акцент сделан на том, что люди находятся у власти только ради денег.
–Все тексты пишешь ты сам?
–Да, практически все. В первом и втором альбоме было очень много моих музыкальных идей, и я как-то на этом сфокусировался, и тексты делал уже в последнюю очередь, когда все уже было готово. Очень часто я текст просто выжимаю из себя, и многие пишут, что тексты – отстой. Ну я не знаю, некоторые мне нравятся, а некоторые… Не то чтобы ни о чем, я стараюсь в каждую песню внести идею, – но там идей, на самом деле, не так много. В основном это – любовь, смерть, война, поиск себя, поиск смысла жизни, наверное…
В кафе заходит гитарист Олег – в синих джинсах и полосатой черно-синей кофте. Максим знакомит нас. Я знаю, что из всей группы Олег больше всех интересуется историей музыки эмо, и сразу же спрашиваю у него, откуда взялось название стиля.
–Почему эту музыку стали называть эмо? – переспрашивает Олег. – От английского слова «emotional» – «эмоциональный». На панк/хардкор-сцене начала восьмидесятых начали появляться группы с личностными текстами. Они затрагивали глубокие переживания, и их, возможно, даже в шутку прозвали так – типа, «ишь, эмоциональные какие»…
Олег долго рассказывает про эволюцию эмо, про три волны эмо-групп.
–…Главное здесь – личностное восприятие всего вокруг, – говорит он в конце. – Многих удивляет сочетание довольно-таки тяжелой и агрессивной музыки с «нежными» текстами о любви, о боли…
–В принципе, Limp Bizkit и Korn тоже пели про боль внутри… – перебивает Максим.
–Но у них это была другая боль, типа «Черт побери, меня папа с мамой не понимают. Я пойду с друзьями тусоваться», что-то вроде того. Какие-то детские переживания… А вообще, если говорить о нашем стиле, я бы сказал, что мы играем эмо-рок. То есть, относя «Оригами» к эмо-культуре, нас причисляют к третьей волне эмо. Можно считать, что началась она года с 2000-го и так и идет. Симбиоз разных стилей и направлений, нет более или менее четких рамок и ограничений. У нас есть элементы электроники, которые к эмо первоначально никакого отношения не могли иметь, есть элементы металла…
–Рэпа только нет. – Максим хмыкает.
–Да, рэпа нет. Это упущение. Может, стоит переманить пару этих «широкоштанников». Те, кто сейчас интересуется эмо-культурой, слушает музыку начиная с конца девяностых – с девяносто восьмого, не раньше. Сам первоисточник – это не всегда интересно, слишком он шаблонным выглядит после того, как послушали какую-то более сложную музыку.
Олег встает, идет к стойке – заказать себе пива. Яспрашиваю у Максима, что он думает про «русский рок», который все больше и больше теснят всякие альтернативные направления.
–Постепенно, мне кажется, люди уйдут от русского рока. Я ничего не хочу сказать плохого про русский рок, это – определенная стадия жизни в России. Но не появляется ведь новых групп совершенно. Нет групп, которые в русском роке делали бы что-то новое. Как играл Шевчук, так он и играет уже двадцать лет или больше. Как играла «Алиса», так и продолжает играть… А слушателям хочется чего-то другого. Невозможно ведь всю жизнь слушать Шевчука. Плюс все равно идет «движуха» с Запада – как бы это ни было прискорбно. Вся эта культура западная на нас давит. Когда я лет десять назад шел мимо БКЗ, там катался один или два скейтера. А сейчас, когда я там иду, – их там десятки. Им всем по двенадцать–пятнадцать лет, они слушают Blink 182, и им насрать на Шевчука и на весь русский рок. Они слушают панк-рок и никогда уже не будут слушать какую-то другую музыку. Не знаю, плохо это или хорошо…
Возвращается Олег с бокалом пива, садится.
–Все эти шаблоны – эмо-тексты, эмо-поведение… – говорит он, отпивая. Я и Максим продолжаем потягивать чай. – Это все извратили в последнее время. Все, что относится к стилю, изменилось уже столько раз и превратилось во что-то странное. Многие даже не знают, что эмо-культура пошла от музыки, думают что эмо – это те же готы, только вот оделись в розовое и не по кладбищам теперь ходят, а просто плачут. Я недавно услышал мнение, что эмо пошло из анимэ – там мальчики похожи на девочек. Такое мнение взялось оттого, что судят по внешнему виду. Часто ведь слышишь что-то вроде: «А-а-а-а, ты эмо? Бей эмо!» Или наоборот: «А, ты – эмо? Давай я поделюсь с тобой своими стихами, пообсуждаем нашу лирику». И это всё из-за каких-то внешних признаков. Так почему-то только в России и бывшем СССР. Какое-то мировоззрение у нас – в корне отличается. В других странах тоже бывает, что посмеиваются над всем этим, тоже есть анти-эмо, но все это как-то в рамках.
–У нас все – насчет плача, резания вен, – говорит Максми. – Сделали это первым признаком, по которому человека считают эмо. Вот, он порезал себе вены; вот, он покрасил волосы в черный цвет. Наверное, он – эмо.
–У нас странно все эти вещи воспринимают. Тот же панк. У нас если панк – то это обязательно грязный, облеванный. А во всем мире – есть такие, есть сякие, по-разному. А у нас – стереотипы, и их очень сложно разрушить.
–Менталитет другой. Здесь люди росли на другой музыке…
–У нас только начинает зарождаться поколение, которое слушает другую музыку. Были ж за железным занавесом столько лет, и это до сих пор сказывается…
–Ясен пень, если люди всю жизнь ходили на концерты «Металлики» и подобных групп, то все новое, что появляется, – это все воспринимается нормально. А у нас сразу все заговорили – что это такое? Где берет все это русский народ? И начинают появляться такие Иваны, которые говорят: «Э, а ты кто? А что ты напялил? На? тебе в глаз». Но есть и куча эмо-боев, которые ведут себя как свиньи. Понадевали на себя все это, но срут, где живут, надираются на концертах. И когда это видишь, так и хочется им надавать по морде.
Мы расплачиваемся и выходим из кафе. Олег прощается и спускается в метро, а мы с Максимом идем по Невскому в сторону Московского вокзала. Мне нужно купить обратный билет в Москву, а Максим идет к своим родителям. На Невском тусуется много публики неформального вида, в том числе – черно-розовых эмо-кидов. Некоторые узнают Максима, хоть он и надел капюшон. Кое-кто здоровается.
Максим останавливается поговорить с несколькими парнями. Я жду его, остановившись на несколько шагов впереди. Он возвращается, говорит, что это была группа «Психея».
–Я раньше был настоящим фанатом этой команды, – рассказывает Максим. – А вот недавно послушал их сингл «Шлюха» и понял, что теперь совсем не понимаю эту музыку... Другая она, из другого мира. Слушаю ее и понимаю, что мы, хоть тоже музыканты, но у нас совершенно разные жизни, словно в параллельных мирах. Они поют о совершенно неизвестных мне вещах...
Мы прощаемся у площади Восстания. Максим поворачивает налево, я – направо, к вокзалу.
Из блогов и форумов:
А недавно дали посмотреть DVD «Оригами» (одна из главных российских эмо-групп, если кто не знал), так вот, после его просмотра я кардинально изменил свое отношение и к этой группе, и к самой культуре. Офигительнейшие музыканты, да и как люди вроде очень неплохие люди. В общем, соплей многовато, но мысли неплохие иногда проскакивают.
«Оригами» – вот попсовое наитипичнейшее эмо.
Мне нравится такая 100% эмо-группа – «Оригами».
«„Оригами» никаким боком к эмо не относицца».
Ori-music-2
Алексей, барабанщик «Оригами»: Я познакомился с Максимом в десятом классе. Я тогда приехал в Питер из Владивостока и в десятый класс пришел в новую школу – в класс, где учился Максим. У меня тогда была идея – я очень от Prodigy фанател – научиться играть на пианино, чтобы быть как сэмплер Prodigy – Лайам Хаулетт: играть, делать сэмплы. И в десятом классе я начал учиться играть на пианино, стал сам разучивать ноты и уговорил родителей купить мне первый синтезатор – Casio – чтобы на нем тренироваться.
Максим: На тот момент я слушал Korn, Limp Bizkit, System of a Down – всякие «мазафаки». Ходил в широченных штанах, с цепями, косички у меня были, в шотландской юбке иногда ходил. И я рад, что все это слушал, – оно у меня навсегда останется в памяти. Ну а до этого, в детстве, я сначала Ace of Base слушал – как все, потом какой-то рэп, рэп-кор стал слушать.
Алексей: Когда ближе с Максимом познакомился, оказалось, что он умеет хорошо играть на пианино: он закончил музыкальную школу, подбирал мелодии и все такое. И у нас с ним оказались одни и те же интересы, нравилась одна и та же музыка – в основном хип-хоп и нью-металл. Тогда только появлялись Limp Bizkit, Korn. И мы с ним решили – а почему бы не попробовать?
Максим: Мы начинали с барабанщиком, Лехой, еще в школе – мы тогда рэп делали. Я делал музыку на синтезаторе таком дурацком, а он читал.
Алексей: Я нашел у себя на синтезаторе функцию, чтобы записывать несколько каналов. Можно было записать барабаны, Максим придумывал мелодию – и мы на нее сверху записывали текст, рэп какой-нибудь. И у нас начались всякие эксперименты, сначала не ахти какие, потом что-то из этого развилось. В итоге мы даже придумали гимн для школьного выпускного – читали всем классом рэп.
Максим: Потом я поступил в институт – ЛЭТИ, электротехнический университет – и там висело объявление: можно набрать рок-группу, репетировать в институте. Я пошел, куда было сказано, – и мне говорят: какой-то Вася приходил, он на басу умеет играть, какой-то Петя сказал, что гитарист, а ты кем будешь? Я сказал, что я вокалист. И какой-то барабанщик там тоже был.
Алексей: Максим поступил в один вуз, я – в другой. Но мы общались, были хорошими друзьями и до сих пор остаемся. У него в ЛЭТИ была возможность организовать свою банду – у них был свой рок-клуб. Если есть желание, ты приводишь музыкантов – и вот вам бесплатное место для репетиций. Мы решили, что стоит попробовать.
Максим: Мы пришли с Лехой – он собирался рэп читать вместе со мной, решили, что будем два вокалиста, будем делать Limp Bizkit такой. А там какие-то люди – свитер в джинсы заправлен, шарф «Зенит»… Мы две «репы» сделали, и я понял, что как-то ни то ни се.
Алексей: Долго эта группа не просуществовала, была всего пара репетиций, и нам это не понравилось, и ребята хотели играть другую музыку – так что не срослось.
Максим: Мы позвали барабанщика, я спрашиваю – сколько ты стучишь? Год. Я думаю – ну, круто, опытный. У нас там вообще никто нигде не играл. Он сел за установку и начал: тук – тук, тук – тук. Мы подходим к нему – а ты можешь – тук-тук-тук-тук-тук? Он говорит – нет, это я еще не проходил. Тогда Леха садится за барабаны и начинает стучать. А до этого он какое-то время просто сидел дома, ставил Limp Bizkit и под них стучал так хаотично. И у него все равно вышло в два раза лучше, динамичнее, чем у того барабанщика. Я ему – Леха, да ебть, это ж твое!
Алексей: Мы поняли, что наш барабанщик не умеет играть. А мне всегда это было интересно – что видит барабанщик, сидя за установкой. Я на репетиции раз просто сел за установку, первый раз вообще – и получилось, что я играю лучше, чем тот барабанщик, хоть он уже брал какие-то уроки. И меня это завлекло, я начал дальше сам заниматься, учиться, брать уроки.
Максим: В итоге я позвонил тому парню – так у меня было в жизни всего один раз, когда я звоню и говорю: «Слушай, ты нам не подходишь». И он чуть не плакал… Это ужасно, мне так было неприятно. Я подумал – господи, надеюсь, мне никогда больше не придется такого говорить.
Алексей: Дальше был еще один проект, куда меня взяли как начинающего барабанщика. В ту группу я позвал Максима.
Максим: Леха мне однажды говорит, что его позвали в коллектив какой-то – тоже начинающий. Я говорю – прикольно. И я к ним тоже пришел на репетицию, это было еще на первом курсе. Там два вокалиста ужасных, пьяных – орали что-то на английском. И я подошел и говорю: чуваки, давайте я попробую, я чуть-чуть петь умею. И получилось, что я вот так вот заменил тех фронтменов. Мы где-то год с той группой что-то играли, пробовали… Песни были на английском языке, какие-то странные концерты…
Алексей: Но в конце концов нам там тоже не понравилось. Мы из той группы ушли и решили делать что-то свое. Это было в конце 2001 года.
Максим: И вот в один прекрасный момент я понял, что мне ни фига вообще не удается реализовать идеи, которые я хочу. И был какой-то важный концерт, фактически шаг вперед, после нас должна была играть какая-то группа крутанская на тот момент, мы – разогрев. И надо было ехать в Сосновый Бор – пригород Питера, два часа. И я просто позвонил и сказал: чуваки, я не поеду. И я потом позвонил Лехе и говорю: давай делать свою группу, найдем всех с нуля.
Алексей: Через сестру нашей одноклассницы мы нашли Сочи. Человек такого необычного вида, весь испирсингованный, хотя тогда еще не совсем растатуированный, представляется не именем своим, а именем города.
Максим: Сочи – это, наверное, самый растатуированный человек на всей альтернативной сцене. Такого обилия кайфовых татуировок нет ни у кого больше.
Алексей: И у него был выход на репетиционную точку. Тогда все зацикливалось на этом – негде было играть. А на той точке можно было бесплатно репетировать. Мы загорелись, пришли. Там уже репетировала панк-группа «Тени». И из нее к нам перешел Андрей, гитарист.
Андрей, гитарист «Оригами»: У нас был халявная точка от подросткового клуба, и в то время, лет пять назад, я пытался делать музыку в своей группе. А когда-то я учился в лицее с нашим нынешним басистом. И он привел вокалиста с барабанщиком, они собирались делать какую-то новую музыку, и мне это было очень интересно. И я как-то мимоходом во все это вписался. Они начали репетировать, а я – хоба, хоба – подыгрывать на гитарке. Так и вышло, что я – гитарист.
Сочи, бас-гитарист «Оригами»: Я вообще смешно попал в группу. Меня вообще привлекала вся культура андеграундная, а у моей девушки были друзья, и они сказали, что собираются делать группу. И они позвали меня басистом, хоть я на то время не играл ни на одном инструменте – ну, не считая того, что в детстве, лет в семь-в<
|
|
|
